Текст книги "Со всей силой страсти"
Автор книги: Кэтрин Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Мошенница? Он ведь назвал ее именно так! Хуже того, он, кажется, верит в то, что говорит. Все годы, что они были вместе, Джек отказывал ей в талантах и даже способностях. Ей это стало понятно давным‑давно, поэтому уже не так больно ранило. Не его вина, что у него в душе не осталось веры в чудеса. Должно быть, дед выбил ее из Джека еще в младенческом возрасте, мужчина сам прокладывает себе путь в этом мире, предопределена только его кончина.
Джек отказывался верить, что есть вещи, которые человек не в силах контролировать. Поэтому, когда она в юности ошибочно истолковывала какие‑нибудь явления или неверно предсказывала, для него это служило доказательством, что у Сэди просто нет дара. А когда люди лгал и, вместо того чтобы признать, что на самом деле творится в их душах, он тоже принимал это на веру. Так ему было проще не соглашаться с тем, что она способна распознавать человеческие судьбы.
Однажды Сэди все‑таки с трудом уговорила его и погадала. Сейчас большая часть ее предсказания забылась: прошло много времени, – но ей запомнилось, что она увидела расставание, его отъезд, разлуку. Сэди была уверена, что они обязательно соединятся в будущем, но этого так и не случилось.
До сих пор!
Она вздрогнула. К чему эти ненужные воспоминания!
– Я почти закончила, госпожа. Может быть, затопить камин? – Горничная подумала, что хозяйка замерзла.
Сэди встряхнулась, обрадовавшись возможности отвлечься от своих мыслей. Воссоединиться ей и Джеку было невозможно. Когда он уехал, Сэди была уверена, что день, когда она увидится с мужем, будет самым счастливым в ее жизни. Не часто ей доводилось так ошибаться. Наверное, ее таинственные способности понемногу иссякают. Годы берут свое!
Петра закончила шнуровать ее корсет и подала изумительное платье, Которое Сэди решила надеть этим вечером.
Ни модным фасоном, ни особым кроем оно не отличалось.
Для вечернего наряда все было довольно скромным – с минимумом оборок и финтифлюшек. Тем не менее, почему‑то именно в этом платье Сэди выглядела особенно соблазнительно.
Петра осторожно надевала на нее платье. Шелк заскользил вниз, ласково обволакивая тело. Сэди вздохнула, услышав его шелест. Она очень любила эту ткань. И обожала Эвери Форест, свою портниху. Та не уступала даже Уорту в таланте, и очень скоро, видимо, начнет конкурировать с ним по ценам. Но женщина была безрассудно добрая – и уступчивая – к своим подругам, за что Сэди была ей бесконечно признательна.
– Если позволите, мадам, вы храбрая женщина, раз надеваете платье красного цвета. Оно сразу выделит вас среди всех.
Сэди улыбнулась горничной:
– Звучит в твоих устах как официальное заявление.
– Но это истинная правда!
Ничуть не обидевшись, Сэди хмыкнула и погладила шелк юбок. Небольшие рукава фонариком обхватили верх рук, а линия декольте опустилась на свое место. С каждой пуговкой, которую Петра застегивала на лифе, он становился уже, тесно облегая тело. Красный цвет подчеркивал снежную белизну округлостей, видневшихся в вырезе платья. И писк моды – турнюр – был подобран сзади, делая фигуру стройной и подтянутой.
Она не надела драгоценности, только пару жемчужных серег и золотой гребень с эмалью, который поддерживал пучок на затылке. Перчатки цвета слоновой кости и золотистая шаль в тон довершили ансамбль.
Сэди всегда нравились яркие цвета. Не раз мать делала ей внушение за это, но она старалась настоять на своем. В качестве свадебного подарка Джек подарил ей пару синих перчаток с отливом – как раз как павлиньи перья. Вещь дорогую, но совершенно непрактичную. Но она очень любила их. Они сохранились до сих пор, как ни странно.
– Должна сказать, – не унималась Петра, стоя за спиной Сэди и оценивая свою работу, – вы потрясающе выглядите. Настоящая красавица!
Она усмехнулась:
– Спасибо. – Потом до нее донесся стук дверного молотка. Девушка глянула на часы. – Какая точность!
Подхватив ридикюль, Сэди вышла из комнаты и стала не торопясь спускаться по лестнице, чтобы в гостиной встретиться со своим провожатым. Одетый во все черное, он стоял возле красной плюшевой кушетки и, сложив руки за спиной, разглядывал орнамент из маков, идущий поверху стены.
– Выискиваешь недостатки? – поинтересовалась она.
Вскинув брови, Мейсон повернулся к ней с кривой усмешкой.
– У меня такой занудливый вид?
– Разве только иногда…
– Зато ты выглядишь чудесно!
Щеки Сэди слегка порозовели.
– Спасибо. А маки?
Он пожал плечами:
– Сносно.
Мейсон Блейн принадлежал к типу мужчин, которые привлекают к себе внимание и удерживают его. Он был высоким, поджарым, с черными волосами и глазами, цвет которых мог меняться в зависимости от времени суток. Чистая, оливкового оттенка кожа свидетельствовала о наличии экзотических предков. Темперамент у него был подлинно артистический. Иногда он мог взорваться из‑за того, что тень на картине ложилась не так, как ему хотелось. А еще он обладал завидным качеством – мог посмеяться над самим собой. Эту особенность Сэди в нем обожала.
С красивым и незаурядным поклонником было приятно и легко общаться и просто проводить время. Он ввел Сэди в мир, который до того момента был совершенно ей незнаком. Благодаря ему она познакомилась с актрисами и писателями, музыкантами и художниками, которые обладали массой идей, излагали потрясающие истории. С людьми, которым было все равно, имел ее отец деньги или нет, обладал титулом или являлся простолюдином. Кстати, они относились к ее способностям читать будущее по чайной заварке как к дару, ниспосланному свыше.
Таким же был и Нейтан Ксавьер, на представление которого они как раз собирались. Сэди много ожидала от сегодняшнего вечера. Ксавьер мог заставить аудиторию застыть от удивления. А ей требовалась небольшая душевная встряска.
– Хочешь немного выпить? – спросила она.
Мейсон покачал головой, свет от бра на стене отразился на его гладко зачесанных волосах.
– Нет, спасибо. Стакан виски, да еще ты рядом. Мне станет так хорошо, что никуда не захочется идти. А я пообещал Ксавьеру присутствовать на вечере вместе с тобой.
Он знал, как польстить ей, чтобы получилось как бы невзначай. У Сэди никогда не возникало мысли, что Мейсон поступает не от души, хотя Виенна принялась бы с ней спорить. По ее мнению, мужчины ведут себя искренне только до момента, когда получат все, чего хотят, от женщины.
– Ну тогда поехали? – Сэди подала ему руку. – Бокал вина мы можем выпить и там.
Темные глаза Мейсона блеснули, когда он переплел свои пальцы с ее. Сквозь тонкую ткань перчаток, разлеплявших их, она почувствовала тепло его руки.
– Нет ничего приятнее, чем присутствие рядом такой красавицы!
На улице луна, как серебряный глаз, наблюдала за ними в разрыве чернильных туч. Замешкавшись на секунду, Мейсон глянул в небо. Наверняка старался запомнить игру света и теней, чтобы потом использовать в работе над каким‑нибудь пейзажем.
Его карета ждала их. Небольшой, но удобный экипаж внутри пах дорогой кожей. Мейсон как художник становился все популярнее и популярнее, поэтому теперь мог позволить себе покупать самое лучшее.
– Ава там будет? – немного погодя спросила Сэди.
Лицо Мейсона почти целиком скрывалось в тени, но случайные отсветы фонарей высветили крепко сжатые губы.
– Если только Отли соблаговолит привезти ее.
Всем было известно, что Мейсон не одобрял свою сестру, ставшую любовницей герцога. Не потому, что придерживался старых обычаев, по которым незамужняя женщина должна оставаться целомудренной, в то время как мужчина может спать с кем захочет. Дело было в другом – он был невысокого мнения об Уэстхейвере Блэкборне, герцоге Отли. Тот сразу обратил внимание на Аву, когда она начала приобретать известность на поприще профессиональной модели. Фотографии и изображения с ней гарантировали высокие продажи, и некоторые фотографы и художники хотели, чтобы она позировала исключительно для них.
У Сэди не было никакого желания бередить его раны, и она перевела разговор:
– Интересно, принц будет вместе с миссис Лэнгтри?
– Сомневаюсь, хотя Лилли, может, и появится. Как и большинство из нас, она падка на подобные представления.
Она забыла, что Мейсон хорошо знаком со знаменитой Лилли Лэнгтри. Он закончил ее портрет незадолго до того вечера у сэра Аллена Янга, на котором, как утверждали, Альберт Эдвард – Берти, – принц Уэльский, положил на нее глаз. В разных клубах тут же организовали пари на предмет, когда леди станет официальной королевской любовницей.
– У тебя был роман с Лилли? – неожиданно вырвалось у Сэди.
Черные глаза быстро стрельнули в ее сторону.
– Будешь ревновать, если я отвечу утвердительно?
– Думаю, что да. – Удивительно, но ей ничего не стоило признаться в этом. Что с ней происходит? Она не сообщала Мейсону, что ее так называемый муж вернулся в Лондон. Но при этом требует отчета о любовнице, с которой, возможно, у него была связь еще до того, как он начал проявлять интерес к ней.
– Обожаю ревнивых женщин, но твои опасения напрасны. Я никогда не делил постель с очаровательной миссис Лэнгтри, как, впрочем, и никакой другой предмет мебели.
Несмотря на смущение, Сэди почувствовала облегчение.
– Прости, я не должна была спрашивать об этом.
– Ну почему же?
Повисла тишина. Неловкая, напряженная. Может, поцеловать его? Или вдруг Мейсон сам поцелует ее? Если он собирается вот так сидеть в темноте и натянуто улыбаться, ей, наверное, придется проявить инициативу самой.
– Ты виделась со своим новым арендодателем, – наконец сказал ее кавалер, разрушив ее надежды на мужскую изобретательность в общении с прекрасным полом. – Как прошла встреча?
– Никак, – честно призналась она. – Мистер Фрайди считает меня мошенницей. – В ту же секунду, когда слово сорвалось с ее губ, она пожалела об этом. Ей не хотелось говорить о Джеке с Мейсоном. Но разве могла она соврать и сказать, что все прошло гладко? Если Джеку удастся лишить ее магазина, Мейсон поймет, что произошел какой‑то казус, раз она подыскивает новое помещение.
– Ты ему посоветовала, чтобы он оставил свое мнение при себе?
– Увы, нет. Боюсь, он не хочет сдавать мне магазин. И постарается аннулировать договор.
– Если он пойдет на это, тогда он круглый дурак. А тебе ни к чему вести дела с умалишенными.
Она открыла было рот, чтобы броситься на защиту Джека. Может, в нем говорила мстительность, но глупцом он точно не был. И вовремя остановилась. Надо будет объяснить Мейсону, почему ей вдруг потребовалось выгораживать человека, которого она вроде и не знает толком. Нет, она не может так поступить. И не хочет. Ему известно, что она уже была замужем, но он думает, что ее муж умер. В эту ложь Сэди и сама поверила, пока Джек не объявился.
Девушка увела разговор в сторону, спросила о новых работах Мейсона, и они обсуждали эту тему всю оставшуюся часть пути. Мыслей о поцелуях у нее больше не возникало. Вдобавок Сэди пообещала себе, что вспоминать о Джеке тоже не будет. Нельзя было позволить ему омрачить сегодняшний вечер или иную ее встречу с Мейсоном.
Вскоре они оказались в Сейнтс‑Роу. Карета ее поклонника была одной из многих, доставивших зрителей на представление, выстроившихся в ряд возле клуба. По лестнице поднималась толпа из аристократов, леди и джентльменов, представителей высшего света. Рядом с теми, кому только недавно улыбнулась судьба, шли широко известные в обществе политики, художники, писатели, музыканты. Это была удивительная смесь людей из разных социальных слоев, вполне успешных и знаменитых. Сэди нравилось быть частью этой толпы. И она в полной мере испытывала гордость за свою подругу – конечно, все эти знатные особы никогда не пригласят Виенну на свои приемы и вечера, но будут соперничать друг с другом, чтобы потратить как можно больше денег, участвуя в ее суаре.
В холле с элегантной кремово‑коричневой отделкой сияли яркие люстры. В воздухе носился едва уловимый пряный аромат – теплый и влекущий. Часть публики образовала небольшие группки, чтобы переброситься парой слов.
Остальные зрители проходили в бальный зал, где уже подготовили сцену и расставили стулья.
Здесь царил полумрак. По краям зала тени становились гуще. Только на помосте, с которого должен был выступать Ксавьер, лежало яркое пятно света. Мраморный пол покрывал толстый ковер, скрадывавший звуки шагов. Красный бархат сидений у стульев с гнутыми спинками был в тон занавесу, и все вместе создавало ощущение роскоши.
– Виенна знает, как подготовить публику, – оценил обстановку Мейсон, когда они нашли места, оставленные для них прямо напротив сцены. – Я уже представил, как духи будут в упор разглядывать нас.
– Не сомневаюсь, если бы она могла организовать их явление, то обязательно бы это устроила. – Сэди оглядела толпу и замерла, когда ей на глаза попалась парочка, устроившаяся в трех рядах позади них.
Джек и леди Гослинг сидели так близко друг к другу, что, наверное, соприкасались бедрами. Мадам льнула к нему и, жеманничая, что‑то интимно нашептывала на ухо. Джек явно млел от удовольствия. Так обычно общаются давние любовники.
Да, черт с ними! Пусть Джек поступает как хочет, и эта соблазнительница – пошла она к черту. Чтоб ему пусто было, бабнику.
Сэди быстро отвернулась, но Джек все‑таки заметил, что она рассматривает их. Ну и пусть, ей наплевать! Она глянула на сидящего рядом Мейсона, оценила его мужественное лицо, твердые скулы. Она обожала его! Ее тянуло к нему! Но сможет ли она его полюбить? Или Джек лишил ее этой способности? Сэди иногда интересовал вопрос в состоянии ли она вновь отдать свое сердце кому‑нибудь? Осталась ли еще хоть маленькая частица от него?
Мейсон повернулся к ней, перехватил ее взгляд и ласково улыбнулся. Не сказав ни слова, он придвинулся к ней поближе. Сэди не колеблясь переплела свои пальцы с его. Когда он слегка сжал ее руку, девушка прошептала:
– Можешь зайти сегодня на чашечку чая, когда привезешь меня домой после представления. Я буду рада.
Выражение его лица не изменилось, лишь что‑то дрогнуло во взгляде.
– С радостью!
Свет погас. Отведя взгляд от Мейсона, Сэди повернулась к сцене. Внутри все запело в предвкушении. Это случится сегодня! У нее появится любовник, и она не сомневалась, что это поможет ей избавиться от мыслей о бывшем муже.
Провались ты в тартарары, Джек Фрайди! Со всеми своими бабами.
Улыбка спутника Сэди разозлила Джека. Он отвернулся, чувствуя себя смущенным и сбитым с толку – вероятно потому, что когда‑то сам так же смотрел на нее. Сэди умела заставлять мужиков улыбаться без особой причины, как полных кретинов.
Ей до сих пор удается вить из него веревки, если ему вдруг захотелось вскочить, кинуться в проход и выбить ее гнусному кавалеру все зубы. Пусть потом попробует улыбнуться. Сэди – его жена, и точка!
Нет, уже нет! Они ведь договорились, что просто вместе жили когда‑то. Джек отчетливо помнил, как они условились, что между ними больше ничего нет, Но что поделаешь – его все равно одолевала ревность. Несмотря на то что так все сложилось, старая рана кровоточила, он все равно думал о Сэди как о близком человеке. И от этого становилось только горше.
– Кто это рядом с мадам Мун? – спросил он у леди Гослинг.
Та придвинулась к нему ближе, делая вид, что так ей легче разглядеть Сэди с ее спутником, а на самом деле, чтобы еще раз уловить дразнящий запах лаванды, который так возбуждал ее.
– Это Мейсон Блейн, – шепотом объяснила леди Гослинг, как бы ненароком прижавшись к нему. – Последнее время он везде ее сопровождает.
Так они что, любовники? У него не было права ревновать. Но мысль о том, что кто‑то засевает поле, которое он с плугом прошел первым, доводила до белого каления. Имеет ли этот человек понятие, как доставить ей удовольствие, как поцеловать, чтобы она потеряла голову и застонала?
…Свет наконец погас. Кроме сцены, все остальное можно было разглядеть с трудом. Джеку пришлось переключить внимание с силуэта головы Сэди на сцену. Он затолкал гнев и ревность глубоко внутрь себя, на самое дно. Сейчас не время заниматься глупостями.
Занавес открылся, и последние зрители поспешно заняли свои места. Раздались аплодисменты. На сцене появилась Виенна Ларю в потрясающем бледно‑голубом платье и, поприветствовав собравшихся, представила Нейтана Ксавьера. Ему охотно похлопали. Потихоньку Джек стал успокаиваться.
Он не таким представлял себе этого мага. Более утонченным, что ли. А знаменитый фокусник выглядел настоящим мужланом, способным выдержать несколько раундов кулачного боя с самим Джемом Мейсом – чемпионом по боксу – да еще и выйти победителем.
Ксавьер был высоким, мощного сложения человеком, коротко остриженным и с тяжелой челюстью, словно вырубленной из гранита. Но его улыбка покоряла, а низкий, бархатный голос, казалось, завораживал. Его руки порхали, ловко демонстрируя фокусы, которые Джек в жизни своей не видел.
В общем, артист был исключительно хорош, и очень скоро Джек напрочь забыл о Сэди и ее любовнике. Откинувшись на спинку стула, во все глаза следил за происходящим на сцепе, и когда леди Гослинг положила ему руку на бедро и погладила его, Джек чуть не подскочил. Она дерзко усмехнулась, но все‑таки убрала руку. А потом, словно издеваясь над ним, провела кончиками пальцев по его спине. В других обстоятельствах, это сработало бы. Но не сейчас. Потребовалось несколько мгновений, чтобы он пришел в себя и вновь сосредоточился на представлении. Одновременно опасаясь, что спутница снова начнет щупать его.
– А теперь мне нужны добровольцы из публики, – объявил Ксавьер, после того как выкатил на сцену длинный ящик на подставке высотой до уровня груди. Он внимательно оглядел зал. – Мадам Мун, вы не откажетесь мне помочь? Буду очень признателен.
Сердце Джека гулко забилось, когда на помост поднялась женщина в ошеломляюще ярком туалете. Ее кожа была словно алебастровая, волосы – цвета крепкого кофе. Сэди всегда знала, как одеться, чтобы привлечь к себе внимание. Она давно изучила, в чем состоят ее достоинства, и умела их подчеркнуть.
Господи, какая у нее роскошная грудь! Какая прекрасная кожа! А эти рыжие волосы! Она была самим совершенством, феей, спустившейся на землю, и только ради приличия пытавшейся выдавать себя за обычную смертную. А вот он был отверженным, не имевшим теперь никаких прав на эту красавицу.
– Мне нужен еще один доброволец, – продолжил Ксавьер, галантно поцеловав затянутую в перчатку руку Сэди. Он спустился со сцены и пошел вдоль рядов. – Нужен джентльмен, сильный и крепкий. Такой, как вы, сэр. Не возражаете?
Джек удивился, увидев, что фокусник смотрит ему в глаза.
– Простите, вы меня имеете в виду?
Ксавьер кивнул:
– Именно.
О Господи, судьба решила подбросить ему еще один сюрприз! Можно было отказаться, но это выставит его в жалком виде, а так как большинство присутствующих люди богатые, Джеку захотелось помочь им избавиться от денег. Он был не из тех, кто боится рисковать. Не на того напали!
Леди Гослинг зааплодировала, оставив наконец в покое его бедро.
– Какая прелесть! Конечно, идите!
Поморщившись, Джек встал и был встречен аплодисментами. Вслед за Ксавьером он поднялся на сцену, старательно избегая взгляда Сэди. Полностью игнорировать ее не представлялось возможным, ведь они теперь стояли рядом.
– Мадам Мун, – обратился к ней фокусник, – не могли бы вы оказать нам всем любезность и забраться в этот ящик?
Надо отдать должное, Сэди не стала жеманничать. Она держалась немного скованно, но смело. Опершись на руку Ксавьера, девушка забралась на подставку, а потом влезла в ящик, который с большим трудом оставлял возможность дышать. Джек с сомнением глядел, как фокусник закрывает крышку с прорезью для лица. А если она там задохнется?
– Вам удобно? – спросил Ксавьер.
Сэди кивнула. На какую‑то долю секунды ее взгляд остановился на Джеке, и он увидел беспокойство в ее глазах. Она оказалась в запертом ящике и целиком в его власти.
– Отлично! – Фокусник повернулся к Джеку. – А вот это вам, мой добрый друг! Держите!
Тот опустил глаза. Ксавьер протягивал ему сверкающую пилу с широким полотном и огромными зубьями.
– И что мне с этим делать? – удивился Джек. Он посмотрел на Сэди. Ему показалось, или он на самом деле увидел изумление в ее глазах?
Маг усмехнулся и, как заправский актер, повернулся к залу.
– Как, вы разве не знаете? Распилите мадам на две части, только и всего.
Глава 6
Даже если ей суждено прожить еще лет сто и от старости память у нее отшибет напрочь, она все равно не забудет выражение лица Джека, когда Ксавьер подал ему пилу.
Он держал ее в руках, как ядовитую змею, а на лице его был написан ужас. Сэди едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Разумеется, ей‑то было легко – она, видимо, знала секрет этого фокуса.
Пока маг отвлекал разговорами Джека и аудиторию, его очаровательная ассистентка Онора помогла Сэди сдвинуться в верхнюю часть длинного ящика. Та подобрала ноги как можно выше, почти упираясь себе коленями в уши. В это время Онора выставила в прорезь нижней части ящика туфли, чтобы все думали, что это торчат ноги Сэди. Теперь Джек и вся публика могли видеть, что она прочно заперта в ящике и никуда ей оттуда не деться.
Все было готово к тому, чтобы Джек начал ее распиливать. Бедняжка! Вид у него был такой, словно он предпочел бы промчаться голышом по залу, чем выполнить это опасное задание. Сэди даже начала слегка сочувствовать ему.
Но только самую малость.
Она не могла оторвать от него взгляда. Ей нужно было играть на публику, изображая страх, не обращая внимания на Джека, но ничего не получалось. Он действительно испугался за нее. Или за себя, если все вдруг пойдет наперекосяк.
Почему из всех людей Ксавьер выбрал именно его?
Фокусник несколько раз повернул ее деревянную тюрьму разными сторонами к залу, чтобы все убедились, что ящик представляет единое целое. Сэди увидела в зале Мейсона и улыбнулась ему. Тот в ответ кивнул со своего места. Ей стало интересно: знает ли он, что этот трюк отработан на сто процентов? Он и Ксавьер были давними приятелями, но ведь фокусник не мог открывать свои секреты даже лучшим друзьям, не так ли? В конечном счете он ее выбрал, потому что знал, что ей можно доверять, но обычно при исполнении сугубо секретных номеров Ксавьер подсаживал в публику своих людей, которые и изображали добровольцев.
– Прежде чем мы начнем, – заговорил фокусник, – мадам Мун, будьте добры, поболтайте ногами, чтобы аудитория ни в чем не усомнилась.
Сэди не пошевелилась, но была уверена, что ее ноги еще дальше вылезли из ящика. Как магу удавалось делать это? Зал единодушно тревожно вздохнул. Однако Джек был на удивление спокоен. Он посмотрел на низ ящика, а потом на Сэди. И когда их глаза встретились, она поняла, что он раскусил трюк. Как? Было непонятно. Но когда он понимающе ухмыльнулся, она не могла не улыбнуться в ответ.
Господи, Джек сообразил, что это не ее ноги. Каким‑то непостижимым образом после стольких лет он помнил, какие именно у нее ноги, и знал то, что видела публика, просто отвлекающий маневр.
Ксавьер подкатил ящик и поставил его перед Джеком, который, уже понимая, что это всего лишь трюк, казалось, заразился общим настроением зала. Он поднял пилу и разрезал брусок дерева, чтобы показать, какая она острая. Затем по команде фокусника установил пилу на уже сделанном надрезе поперек ящика, который делил его пополам.
Помедлил, глядя на Сэди. На миг она увидела настоящее беспокойство в его взгляде. Разумеется, он понимал, что все это обман, но острое железное полотно должно было пройти слишком близко от ее тела. Существовал – пусть и небольшой – шанс, что все пойдет не так. Ведь осуществляли сложный трюк всего лишь дилетанты.
Странно! Его всерьез беспокоило, что он может поранить ее. По меньшей мере в физическом смысле. Вот бы ему еще так же бережно относиться к ее чувствам!
Подбадривая, Ксавьер похлопал Джека по плечу, давая понять, что все пройдет отлично.
– Теперь я попрошу аудиторию сохранять полную тишину, чтобы мистер Фрайди не отвлекался, – грозно возвестил фокусник. – Одно неправильное движение может привести к непоправимым последствиям для мадам Мун.
Оглядев зал, Джек небрежно усмехнулся и повернулся к Сэди.
– Обещаю, дорогая мадам, все пройдет безболезненно.
На что та саркастически заметила:
– Спорим, вы говорите это всем девушкам.
В публике раздались смешки.
Ксавьер указал на ящик.
– Мистер Фрайди, пожалуйста, начинайте.
Джек согласно кивнул. Сэди физически ощутила, как его пальцы стиснули ручку пилы. Видеть она не могла, но услышала и ощутила движение полотна, когда оно вошло в заранее приготовленную и невидимую из зала прорезь между двумя половинами ящика.
Должно быть, Ксавьер засунул что‑то в прорезь, чтобы создать видимость того, что пила реально действует. Полотно двигалось с трудом, а потом наткнулась на какую‑то преграду. Как опытная участница представлений, Сэди выразительно ахнула. Публика замерла, только вскрикнули несколько нервных женщин.
Даже Джек непроизвольно дернулся. Широко открытыми глазами он глянул на Сэди. Она изо всех сил пыталась не рассмеяться, только тихо хихикнула, чтобы он понял, что с ней ничего не случилось.
Вперед выступил Ксавьер.
– Все в порядке, мадам Мун?
Сэди кивнула, давая понять, что беспокоиться нет оснований. Фокусник дал знак Джеку продолжать.
Когда ее бывший муж стал с еще большим усердием налегать на пилу, Сэди неожиданно почувствовала, как к горлу подкатил комок, то ли от смеха, то ли от слез. В те давние времена они часто подкалывали друг друга. При этом редко обижались, пусть даже шутки заходили чересчур далеко.
И сейчас, после всего случившегося, ему по‑прежнему нравилось дурачиться, и он не преминул этим воспользоваться, даже когда две половины ящика развели в стороны и некоторые дамы драматически взвизгнули. Одна из них крикнула ему:
– Убийца!
Повернувшись к залу спиной, Джек не смог сдержать ухмылки.
– Почтеннейшая публика, – увещевая, обратился к зрителям Ксавьер. – Уверяю вас, мадам Мун нисколько не пострадала. – Он указал на нижнюю половину ящика, которая стояла отдельно и где виднелись торчавшие ноги. Теперь и Сэди могла наблюдать их. Вид был очень натуральный, чем‑то они даже были похожи на ее собственные.
Глупо, конечно, но у нее потеплело на душе оттого, что Джек сообразил, что к чему, и не купился на обман.
– Мадам Мун, – обратился к ней Ксавьер, – как вы себя чувствуете?
– Так, как будто от меня осталась только половина, – легкомысленно отозвалась Сэди, вызвав смешки в зале.
Фокусник усмехнулся.
– Тогда позвольте вернуть вас в прежнее состояние. Мистер Фрайди, вы не против?
Ксавьер тут же взялся за нижнюю половину и приказал Джеку взяться за верхнюю. Тот поднял ее и глянул на Сэди.
– Ловко, – пробормотал он.
Та криво улыбнулась.
– Вам, должно быть, доставило огромное удовольствие распилить меня пополам – Она явно насмехалась, но Джек шутки не принял.
Его глаза опасно потемнели.
– Я никогда не сделал бы тебе больно, Сэди. И никогда не сделаю. Можешь думать обо мне что угодно, но ты знаешь, что я говорю правду.
В ответ она не могла сказать ни слова, потому что серьезность его тона обезоружила ее.
Сейчас не осталось никого в мире, кроме них двоих. Джек стоял так близко, что она уловила знакомый запах, лаванды и глубоко вдохнула этот свежий аромат.
Вскоре послышался тихий щелчок, когда нижняя половина вошла в пазы верхней и зафиксировалась. Все почти закончилось. Слава Богу, потому что ноги и бедра уже затекли от неудобства. И тут Джек отошел в сторону.
Она с радостью пострадала бы еще час в этом ящике, лишь бы он был рядом. Надо же, какая глупость! Как можно забыть, что этот болван сбежал от нее на другой конец света!
Публика взорвалась аплодисментами, когда Сэди, наконец, вылезла на свет Божий и получила назад свои туфли. Никто вроде не обратил внимания на то, что ее чулки не совсем того цвета, что на ногах, торчащих из ящика. Разумеется, их незаметно спрятали, чтобы никто не заметил ничего подозрительного.
Ксавьер пожал руку добровольному помощнику, а ее поцеловал в щеку, поблагодарив обоих, прежде чем те уселись на свои места. Сэди видела, как Джек вернулся к нетерпеливо ожидавшей его леди Гослинг. Они красивая пара, признала она с некоторой долей грусти.
Сэди заняла свое место рядом с Мейсоном. Его черные глаза вспыхнули, когда он, взяв за руку, притянул ее к себе и шепнул:
– Ты была неподражаема. В какой‑то момент я подумал, что этот тип всерьез распилил тебя.
Несмотря на уверения, что он никогда не сделает ей больно, Джек именно так уже и поступил. То, что он сделал это непреднамеренно, только усугубляло мучения, потому что означало: он не ведал, что творил.
Обмен смешками на сцене, на глазах у толпы не мог облегчить боль.
Сэди сжала руку Мейсона и решила, что будет просто наслаждаться представлением. Словно Джека Фрайди не существует вообще.
Немного погодя Ксавьер устроил антракт, чтобы люди освежились, или выпили чего‑нибудь, или сделали и то и другое. В то время как Мейсон отправился за сцену перекинуться парой слов с фокусником, Сэди улизнула в отдельный туалет для участников представления, чтобы попудрить носик. Выйдя оттуда, она заметила Джека и леди Гослинг, которые направлялись к дверям, ведущим в сад. Это совершенно ее не касалось!
Но Сэди все‑таки пошла за ними. О, она понимала, что не должна так поступать. Ничего хорошего из этого не выйдет. Но как будто лукавый бес вел ее за собой.
Они опередили ее совсем ненамного. Но этой парочки уже не было видно, когда девушка очутилась у входа в сад. Навострив уши, она перехватила их тихие голоса, шуршание шелковых юбок леди Гослинг и, подобрав свои повыше, двинулась следом.
…Сэди нашла их возле живой изгороди, устроенной словно именно для таких целей. Если бы она не знала каждый дюйм этого сада, ей вряд ли бы удалось найти их вообще. Все, что имелось в Сейнтс‑Роу, предназначалось для того, чтобы обеспечить парочкам уединение, поэтому любовники во время свидания могли не бояться быть ненароком обнаруженными. Если только это не входило в условия игры.
Ночь была ясной. В небе висела огромная луна, и все вокруг было видно как на ладони – например, как леди Гослинг прижималась губами к губам Джека. Сэди вспомнила их вкус, их тепло и сладость.
Это отозвалось резкой болью в груди. Сэди отступила на шаг. Ей не хотелось быть свидетельницей того, как руки Джека обвиваются вокруг талии другой женщины. Изгородь хрустнула, когда она нечаянно задела за куст.
Судя по всему, леди Гослинг ничего не услышала, а вот Джек насторожился. И прежде чем Сэди успела скрыться, он поднял голову и уперся в нее взглядом.
