Текст книги "Львица"
Автор книги: Кэтрин Скоулс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Эмма стояла на стуле и изучала содержимое сумки, когда в воротах появился Дэниэл. Увидев эту сцену, он замер с открытым от удивления ртом. Затем он поспешил к ней.
– Они только что здесь появились, – сообщила Эмма. – С ними никого нет.
Она слезла со стула и показала ему извлеченные из сумки вещи.
– Это могло принадлежать только европейцу, – заявил Дэниэл. – А точнее, женщине, – прибавил он, дотронувшись до блузки.
Эмма нервно закусила губу.
– С ней что-то случилось. Мы должны сообщить в полицию. Я принесу из машины мобильный телефон.
– Здесь нет связи. Мы находимся слишком далеко.
– У вас есть радио?
– Да, но оно в машине, на которой Ндугу, мой помощник, уехал в Арушу.
Дэниэл отставил стул в сторону и наклонился, чтобы осмотреть раненую ногу верблюдицы.
– Отойдите в сторону, – предупредил он Эмму. – Они могут очень сильно лягаться.
Он ощупал испачканную кровью часть ноги, затем схватил ее обеими руками и каким-то образом заставил животное поднять ногу. На нижней стороне подошвы открылась глубокая рана.
– Подайте мне вон тот нож, – попросил Дэниэл, кивнув в сторону двери.
В миске для мытья посуды лежал старый кухонный нож. Дэниэл взял его из рук Эммы и осторожно ковырнул им рану. Верблюдица вздрогнула, но осталась стоять на месте, словно понимала, что ей хотят помочь. Дэниэл достал из раны несколько мелких камешков и бросил их на землю. Качая головой, он тихонько присвистнул.
– С самой ногой все в порядке, а вот рана на подошве очень серьезная. Туда попала инфекция. Я смогу ей помочь, но сначала нужно найти хозяйку.
– Что вы имеете в виду? – тревожно спросила Эмма.
– Наверное, произошел какой-то несчастный случай. Вполне возможно, потребуется ваша помощь.
– Но… Я прошу прощения, но я не могу принимать в этом участие, – замотала головой Эмма. – Я здесь просто турист. Вам нужно взять кого-то из деревни.
– Но вы же врач. Если кто-то действительно ранен, то мне понадобится ваша помощь.
– Я лишь занимаюсь медицинскими исследованиями, – запротестовала Эмма.
По правде говоря, она совсем недавно сдала экзамен по первой медицинской помощи, как того требовали правила техники безопасности труда в ее институте. Однако сама мысль о том, чтобы поехать в африканскую глушь с едва знакомым человеком, казалась ей абсурдной. С другой стороны, она понимала, что если хозяину этих верблюдов и в самом деле будет нужна медицинская помощь, то Дэниэлу одному не справиться. На обратной дороге ему придется полностью сконцентрироваться на ведении автомобиля.
– Я все же думаю, что это работа полиции, – настаивала Эмма. – У нас даже нет транспортного средства – если только Мози не починил «лэнд крузер».
– Я бы не доверял этой машине, – пренебрежительно фыркнул Дэниэл и указал рукой на старый «лендровер», стоявший в другом конце двора.
Эмма с недоверием покосилась на Дэниэла. После того как она увидела эту машину в первый раз, та не стала более исправной и пригодной для поездок.
– Хорошо, – сказала Эмма. – Но я считаю, что лучше всего поехать в полицию. Они знают, что делать в таких ситуациях.
Молча подойдя к задней двери, Дэниэл поднял с пола пластмассовую канистру и, открыв кран, стал набирать в нее воду.
– Дорога в город займет не меньше двух часов, – громко, чтобы его было слышно поверх шума льющейся воды, произнес Дэниэл. – Потом они еще поедут назад. А если мы отправимся прямо сейчас, то сэкономим время.
– Но как мы узнаем, где их искать? – спросила Эмма и тут же об этом пожалела. Если бы здесь был Саймон, он бы даже не рассматривал такой вариант развития ситуации.
– На земле видны следы верблюдов, – ответит Дэниэл. – Но и без этого я знаю, откуда они пришли.
– Как вы это узнали?
– Я очень хорошо изучил эту местность. В рамках исследования нам часто приходится отлавливать диких животных. Мы с Ндугу исходили все здешние места вдоль и поперек, были даже там, куда не заходят пастухи масаи. Помните те камешки, которые я вынул из ноги верблюдицы? Такие встречаются только в одном месте. В пустыне.
С этими словами Дэниэл указал в сторону бескрайней равнины, начинавшейся за проволочной сеткой забора, которым был огорожен двор. Вдалеке виднелась сине-фиолетовая гора в форме пирамиды.
– Не волнуйтесь, – сказал Дэниэл. – С вами ничего не случится.
Эмма буквально разрывалась на части, не зная, как поступить. Она взвесила все причины, по которым ей следует отказаться от этой затеи, и все причины, по которым ей нужно остаться и помочь. Она посмотрела на Дэниэла и заметила клок рыжей шерсти и следы от грязных копыт ягненка на его футболке. Эмма вспомнила, как нежно, но уверенно он держал ягненка на руках.
Встретившись с Дэниэлом взглядом, Эмма медленно кивнула.
– Хорошо. Поехали.
Глава 3
Местность была плоской и ровной, и Дэниэл без труда вел машину по равнине, несмотря на то что старый «лендровер», казалось, был полон болтающихся деталей, которые дребезжали на каждой кочке.
«Смотрите внимательно по сторонам, – сказал он Эмме, не сводя глаз с дороги, на которой были видны чуть заметные следы верблюдов. – Если увидите что-нибудь необычное, сразу же говорите».
Эмма вглядывалась в окружающий ландшафт, пытаясь не пропустить какие-нибудь следы того, что здесь мог быть хозяин верблюдов: кусок яркой ткани, чей-нибудь силуэт, чуть заметное движение на фоне общего затишья. Но не было ни единого намека на присутствие здесь человека. Не было ни дорог, ни тропинок, ни хижин, ни колодцев или загонов для скота наподобие тех, что встречались ей по пути на станцию. Эмма понимала, что это далеко не самое лучшее место на тот случай, если машина вдруг сломается. Размышляя таким образом, она продолжала смотреть по сторонам через лобовое стекло. Внутри машины оно местами было затянуто паутиной, а снаружи сплошь покрыто пылью. Посмотрев на стеклоочистители, можно было подумать, что в последний раз они работали много лет назад. Мельком взглянув на указатели на разбитой приборной доске, Эмма предпочла отвернуться. Лучше не думать о бензине, уровне масла, температуре двигателя…
Эмма перевела взгляд на свою зеленую сумку, которая лежала у нее в ногах. Приняв решение поехать с Дэниэлом, она побежала в дом, чтобы взять ее, пока он писал записку для Мози. В многочисленных карманах и отделениях сумки хранились вещи, которые, как она думала, могли понадобиться ей в Африке: солнцезащитный крем, особо сильное средство от насекомых, антибактериальный гель, влажные салфетки, бактерицидный пластырь, иодизированный антисептик, регидранты и полный набор лекарств. Она собирала сумку с мыслью о сафари для богатых туристов, а не о спасательной операции, но, тем не менее, наличие даже этих медикаментов действовало на нее обнадеживающе.
Местность вокруг становилась все больше похожей на пустыню с голой, иссушенной землей.
– Я потерял следы, – сказал Дэниэл, привстав с места и вытянув шею, чтобы посмотреть поверх лобового стекла.
Через несколько минут он снова сел за руль и надавил на газ. Эмма успокоилась, полагая, что он нашел следы. Когда его внимание снова переключилось на дорогу, она украдкой посмотрела на него. Дэниэл совершенно не походил на Мози. У водителя было круглое лицо и плотное телосложение. У Дэниэла, напротив, и лицо, и фигура были точеными и худощавыми.
Солнце блестело на его темной коже, подчеркивая скулы, изгиб губ и форму носа. Эмма заметила мелкие морщинки возле уголков рта. «Он, наверное, часто смеется», – подумала она. Вместе с тем в выражении его лица было что-то серьезное. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как она на него смотрит, и поспешила отвести взгляд в сторону, когда Дэниэл повернулся к ней, чтобы что-то сказать.
– Мы уже в пустыне. – Он обвел рукой окружавшие их просторы.
Здесь почти не было деревьев, а те немногие, что росли в этой местности, были низкими и скрюченными. Воздух пылал зноем, а вокруг был только серый песок с мелкими камнями. Местами виднелись камни чуть побольше – черные бесформенные глыбы с выветренными отверстиями.
– Как вы видите, – прибавил Дэниэл, – это не совсем пустыня. Иностранцы называют это место пустыней, а на суахили есть особое слово ньика, что в переводе означает «дикое место, где никто не живет». Вам, наверное, известно, что Танзания раньше называлась Танганьикой. Это значит «дикая местность за городом Танга».
Эмма подумала, что вряд ли когда-либо раньше слышала старое название этой страны, но, несмотря на это, кивнула. Прямо по курсу у них была гора. До нее было еще далеко, но, по мере того как оседала пыль, она становилась все более отчетливой. Эмма с удивлением обнаружила, что склоны горы возле вершины были покрыты чем-то белым.
– На горе лежит снег! – воскликнула она.
– Это белая лава, – объяснил Дэниэл. – Этот вулкан не совсем обычный. Для масаев это место – священное. Мы называем его Горой Бога.
Всматриваясь вдаль, Эмма подумала, что во всем этом ландшафте чувствовалась какая-то нереальность – черные валуны, серая равнина, белые склоны горы. Ей казалось, что она смотрит черно-белую версию фильма, который изначально задумывался в цвете.
На часах было уже далеко за полдень. Они находились в дороге более двух часов, и Эмма хотела было сказать Дэниэлу, что не видит смысла продолжать поиски и что пора возвращаться. Но тут она представила, как женщина – такая же европейка, как и она сама, – находится где-то здесь, в пустыне, совсем одна. Быть может, она ранена и нуждается в помощи. С этими мыслями Эмма снова принялась внимательно осматривать окрестности, переводя взгляд из одной стороны в другую.
Они молча ехали все дальше и дальше вглубь пустыни. В воздухе висело гнетущее ощущение бесполезности поисков. Эмма почувствовала, как лучи послеполуденного солнца падают ей прямо на голову через дыру в брезентовой крыше. Она открыла сумку и достала оттуда солнцезащитный крем. Выдавив изрядное количество крема на руку, она размазала его по лицу.
Дэниэл с любопытством покосился на нее.
– Боюсь получить солнечный ожог, – пояснила Эмма.
Дэниэл улыбнулся.
– Да уж. Цвет вашей кожи для Африки совсем не подходит. Как-то раз у нас был гость из Голландии. У него сгорели лицо и руки, а потом кожа начала облазить. Было похоже на то, как змея сбрасывает свою кожу.
Эмма поморщилась, представив, какой противной должна была казаться Дэниэлу облезающая клочьями кожа белого человека, в то время как его гладкая, безупречная кожа выглядела как полированная бронза, блестящая на солнце.
Теперь, когда молчание было прервано, Эмме захотелось продолжить разговор.
– Где вы учились на ветеринара? – спросила она.
Дэниэл так хорошо говорил по-английски, что она почти ожидала услышать название какого-нибудь британского или американского университета.
– Здесь, в Танзании. Сначала в сельскохозяйственном университете Сокоине в Морогоро, а затем в Дар-эс-Саламе. – Он резко крутанул руль, объезжая большой камень. – А после окончания получил работу тут, в Аруше.
– И давно вы на станции?
– Уже больше трех лет. Скоро будет четыре.
– Почему вы решили заняться исследованием лихорадки Оламбо?
Дэниэл ответил не сразу. Черты его лица внезапно сделались твердыми, как будто он надел маску.
– Я знал людей, которые умерли от этой болезни. – Он посмотрел на Эмму и сказал: – Теперь ваша очередь. Откуда вы?
Эмма не знала, как лучше ответить на этот вопрос. Можно было ограничиться простой версией – не вдаваясь в подробности о том, что ее отец женился во второй раз и Ребекка стала ее мачехой, а сама Эмма была лишь наполовину австралийкой, – или же рассказать Дэниэлу больше, рискуя получить целую серию вопросов о ее личной жизни. Однако, вспомнив о том, что Дэниэл уже знал о Сьюзан, она поняла, что ей выпала редкая возможность рассказать обо всем открыто.
– Я родилась в Америке, но мой отец родом из Австралии. После того как умерла мама, мы сразу же переехали на его родину. Отец не хотел, чтобы что-то напоминало ему о Сьюзан.
– Вместе с матерью вы лишились и дома, – мягко произнес Дэниэл.
– Я потеряла все. Мне даже пришлось оставить своего котенка – в Австралии действуют жесткие санитарные правила. После того как у меня забрали Фифи, я несколько дней ни с кем не разговаривала. Затем я вынуждена была попрощаться с миссис Макдональд, которая присматривала за мной, когда мама уезжала в командировки. Я по ней очень скучала. Она была мне как бабушка, – с улыбкой сказала Эмма. – Она говорила мне, что мама вовсе не умерла, а живет на небесах и что я могу с ней разговаривать. Отец сердился на нее за такие разговоры. Но мне было все равно, правда это или ложь. Для меня это было большим утешением. – Эмма с удивлением отметила, насколько легко она делится своими воспоминаниями с Дэниэлом. Быть может, это объяснялось тем, что он не походил на людей, которых она знала, – в том, как он говорил и какие выбирал слова. Или, быть может, потому что они оказались здесь одни, посреди безлюдной пустыни. В такой ситуации ее обычная привычка вести себя сдержанно с малознакомыми людьми казалась просто неуместной. – С тех пор я все время жила в Австралии. Училась в Мельбурнском университете.
Дэниэл понимающе кивнул.
– Вы замужем?
– Да, – ответила Эмма. Ответить так было проще, нежели объяснять, что она пять лет живет с Саймоном, не будучи в официальном браке.
– Сколько у вас детей?
– У нас нет детей.
Дэниэл задумался и через некоторое время сказал, что сочувствует их горю.
Эмма в смущении посмотрела на него и с улыбкой произнесла:
– Нет, у нас все хорошо. Просто мы с Саймоном решили, что не будем заводить детей.
– Пока не заводить, – предположил Дэниэл, сделав ударение на слове «пока».
Эмма покачала головой.
– Мы оба очень заняты. У меня много работы в институте. Саймон тоже ученый. У нас просто нет времени на что-то еще, и мы не испытываем потребности в детях.
Дэниэл в недоумении сдвинул брови. Он хотел было что-то сказать, но вдруг резко вскинул голову и ударил по тормозам, отчего сваленные в кучу проволочные клетки в багажнике с грохотом повалились вперед.
Эмма никак не могла понять, что именно привлекло его внимание. Тем временем Дэниэл, не выключив двигатель, уже выпрыгнул из машины. Он наклонился и поднял с земли что-то желтое. Предмет напоминал трубку и был размером с ладонь. Сев в машину, Дэниэл протянул Эмме пластмассовый фонарик.
– Возле него только следы верблюдов. Следов человека нигде не видно. Наверное, он выпал из сумки. – Дэниэл нажал на сцепление, и «лендровер» рывком двинулся вперед.
Вдохновленный находкой, Дэниэл прибавил скорость. Чтобы не упасть, одной рукой Эмма держалась за дверь, а второй – за приборную доску.
Внимание Эммы привлекло дерево, а точнее, место на стволе, где, по всей видимости, не так давно была оторвана вместе с корой ветка и теперь обнажилась белая полоска древесины.
– Взгляните! – воскликнула она.
Дэниэл тут же остановил «лендровер». На этот раз он выключил мотор и поставил машину на ручник.
– Здесь были привязаны верблюды. – Он указал на дерево через окно машины. – По следам видно, что животные были сильно напуганы.
Они осмотрели местность. Неподалеку виднелась груда камней, которая имела продолговатую форму н по своей ширине и длине уж очень напоминала могилу. Большой валун, стоявший возле одной из оконечностей этой кучи, даже слегка смахивал на надгробный камень. От этой мысли Эмме стало не по себе.
– Следуйте строго за мной, – предупредил Дэниэл, выходя из машины. – Нужно внимательно изучить все следы на земле перед тем, как мы начнем ходить здесь вдоль и поперек.
Пригнувшись и все время оглядываясь по сторонам, он медленно и осторожно начал продвигаться в сторону сваленных в кучу камней. Черная кожа на его босых ногах была покрыта слоем светло-серой пыли. Эмма наблюдала за его движениями, которые напоминали ей движения танцора при замедленной съемке. Несмотря на современную одежду, казалось, что он явился из другой эпохи.
Эмма ступала строго по следам Дэниэла, глядя вперед через его плечо. Земля была большей частью усеяна камнями, но там, где был песок, можно было четко различить множество мелких отметин.
– Здесь были гиены, – не оборачиваясь, сказал Дэниэл. – Целая стая.
Эмма с опаской оглянулась по сторонам, но предпочла промолчать. Следуя за Дэниэлом, она не сводила глаз с его спины и белой футболки, которая обтягивала широкие плечи. Подойдя к груде камней, он остановился и поднял что-то с земли. Это была кожаная сумка на длинных ремнях. Он положил ее сверху на плоский камень.
Сумка была далеко не новой, но еще достаточно крепкой. Она была сделана, как принято говорить, на века. Эмма отбросила кожаную крышку и заглянула внутрь. Сумка была довольно глубокой, и поэтому разглядеть все, что было в ней, не представлялось возможным. Бросив быстрый взгляд на Дэниэла, она перевернула сумку вверх дном и высыпала содержимое на выщербленную поверхность камня. Там было много вещей: средство от насекомых, вторая часть «Гарри Поттера» в мягкой обложке, батарейки, шляпа от солнца. Еще там была большая пластмассовая коробка, полная белых таблеток. Эмма наклонилась, чтобы рассмотреть их поближе. На каждой таблетке была отштампована буква «М».
– Это морфий, – сказал Дэниэл. – Дешевый препарат, который продается в Африке.
– Здесь большой запас. Это слишком много для одного человека – даже если он очень болен.
Она уже хотела собрать все содержимое и положить обратно в сумку, как из бокового кармана выпал черный кошелек. Эмма подняла его, ощутив приятную мягкость потертой кожи на своей ладони. Открыв кошелек, она увидела фотографию в кармашке из прозрачного пластика. На ней была изображена светловолосая женщина с ребенком. Они стояли рядом, взявшись за руки.
– Они выглядят как мать и дочь, – заметила Эмма и показала фотографию Дэниэлу. – У них одинаковые волосы и глаза.
И женщина, и ребенок были одеты в африканскую одежду: переброшенные через плечо традиционные ткани и большие браслеты на загорелых руках. Такие фотографии обычно делают туристы, наряжаясь, как местные жители. Женщина была даже обута в сандалии из старых автомобильных покрышек. Целая гора таких сандалий была выставлена на продажу в одной из деревень, через которую она проезжала вместе с Мози. Девочка на снимке была вообще босиком. Эмма перевела взгляд с фотографии на груду камней, и в ее душу закралось тревожное подозрение. Она шагнула вперед, но вовремя вспомнила, что первым должен идти Дэниэл, чтобы разглядеть все следы.
Дойдя до кучи, Дэниэл наклонился и начал разбирать камни. Медленно приблизившись к нему, Эмма встала за его спиной. Внезапно среди камней она заметила что-то яркое. Присев на корточки рядом с Дэниэлом, она стала помогать ему разгребать завал из камней. Вокруг ее лица жужжали мухи, но она едва обращала на них внимание. Вскоре они увидели кусок яркой африканской ткани с узором в виде птиц. Быстро, но вместе с тем осторожно они откладывали камни в сторону, и постепенно под цветным покрывалом начали угадываться черты человеческого лица – сперва округлый лоб, затем нос и, наконец, слегка выдающийся вперед подбородок.
Повернувшись к Эмме, Дэниэл сказал:
– Если хотите, можете пойти обратно в машину.
– Нет, – ответила Эмма. – Я в порядке.
Дэниэл освободил из-под камней край ткани и начал медленно приподнимать ее, постепенно высвобождая светлые пряди волос, наполовину закрывающие широкий гладкий лоб. Затем они увидели изящный изгиб бровей, сомкнутые веки с длинными ресницами, которые выделялись на фоне загоревшей, но все же бледной кожи. Нос, щеки, подбородок – черты лица, которые они видели под покрывалом, – теперь предстали перед ними во плоти. Эмма затаила дыхание. Женщина была по-настоящему красивой – с мягко подчеркнутой линией скул и совершенным изгибом сомкнутых губ.
Эмма закрыла глаза. Вне всякого сомнения, это была та самая женщина с фотографии. Мать девочки…
Она украдкой взглянула на Дэниэла. Тот сидел на корточках и молча, прищурив глаза и скривившись, словно от боли, смотрел на тело женщины. Казалось, он полностью погрузился в свои переживания.
Она снова взглянула на тело.
– Похоже, что она здесь недавно. Не чувствуется никакого запаха.
Дэниэл повернулся к ней с непонимающим выражением лица, но тут же собрался с мыслями и ответил:
– Здесь очень сухой воздух, поэтому так сразу не скажешь. Нужно проверить степень окоченения тела. – И, немного помявшись, добавил: – Вы не могли бы осмотреть ее?
Эмма с удивлением уставилась на Дэниэла. До этого момента он проявлял инициативу во всем.
– По обычаю моего народа, я не должен касаться мертвых, если они принадлежат противоположному полу, – объяснил он. – Поэтому для меня это будет тяжело.
В его голосе не чувствовалось, что он расстроен. Дэниэл говорил так, как будто просто констатировал факт.
Эмма кивнула, стараясь скрыть свое удивление. Странно, что человек, получивший университетское образование, все еще следует традиционным табу. Эмма чувствовала себя неловко в своей новой роли, но, несмотря на это, склонилась над могилой, мысленно сказав себе, что в институте она была общепризнанным лидером, к которому все обращались за советом.
Сосредоточившись, она начала вспоминать все, что знала о посмертных симптомах. Эмма ощупала шею мертвой женщины. Цвет кожи резко потемнел и сделался темно-фиолетовым, почти черным: классический признак гематомы. Эмма вытащила пару одноразовых перчаток, которые хранились в аптечке в ее зеленой сумке. Она надела перчатки – латекс плотно обхватил ее запястья. Одним пальцем она надавила на потемневший участок кожи и, подержав немного, отпустила его, но цвет кожи остался прежним. Это значит, что кровь под давлением не движется. Тело было холодным, однако никакого запаха не ощущалось. Взяв голову женщины в ладони, Эмма попыталась пошевелить ею. Голова двигалась свободно, будто женщина просто крепко спала.
– Могу предположить, что смерть наступила два-три дня назад, – сказала Эмма, не глядя на своего спутника.
Дэниэл ничего не ответил. Эмма подняла голову и увидела, что он стоит на четвереньках, внимательно осматривая землю.
– С ней был ребенок.
Его взгляд был полон тревоги. Эмма посмотрела на него, и до нее дошел весь ужас этих слов.
– Взгляните! – Он указал на участок серого песка, на котором отчетливо виднелся отпечаток маленькой ножки. След был настолько четким, что Эмма даже разглядела более глубокий отпечаток на месте подъема стопы, который получился, скорее всего, в тот момент, когда девочка оттолкнулась и пошла вперед.
Дэниэл указал на еще один след неподалеку. Он открыл было рот, чтобы что-то произнести, но так и не решился.
– Что там? Что вы увидели? – настойчиво спросила Эмма.
– Здесь был лев. Теперь понятно, почему верблюды так перепугались.
– Лев!
– Ничего удивительного. Пустыня – это место обитания львов, а не людей.
Эмма пристально посмотрела на Дэниэла и спросила:
– Лев мог бы убить ребенка?
– Такое случается редко. – Он нахмурился. – Но этот лев был ранен, а раненое животное может быть очень опасно.
Дэниэл указал на единственный четкий отпечаток на небольшой полоске песка. Он выглядел как след обычного домашнего кота, с тем единственным отличием, что был размером с ладонь. Вглядевшись внимательнее, Эмма заметила, что форма следа была не совсем правильной.
– Здесь видно, что одна из подушечек повреждена. Для дикого животного это серьезная рана, потому что она долго не заживает. Как и наша верблюдица, этот лев нуждается в помощи. – Он на мгновение задумался, изучая след на земле. – Возможно, здесь были и другие животные, помельче, – но следы слишком нечеткие.
Проглотив комок в горле, Эмма спросила:
– И… где же ребенок?
Она окинула взглядом открытые просторы пустыни: повсюду был только песок и мелкая галька с редкими вкраплениями в виде груд камней и грубых валунов. Ей представилось, что где-то посреди этого безжизненного ландшафта лежит забытое всеми тельце маленькой девочки или, быть может, просто лужица крови на земле и клочок одежды.
Повернувшись к Дэниэлу, она прочитала на его лице те же самые опасения.
– Что будем делать?
Дэниэл прищурил глаза, пытаясь разглядеть что-то вдалеке. Затем он сложил руки рупором и закричал:
– Э-эй! Здесь есть кто-нибудь?
Его крик эхом разнесся по окрестности. После нескольких мгновений напряженного ожидания стало понятно, что ответа не будет.
Повернувшись к Эмме, Дэниэл сказал:
– Вы идите в эту сторону, а я пойду в противоположном направлении. Не уходите далеко от этого места. Будьте осторожны и внимательно смотрите под ноги.
Эмма взглянула на свои ноги. Ее новые матерчатые сандалии покрылись слоем пыли, так что яркие логотипы, вышитые по бокам, вообще не были видны. Джинсы внизу тоже стали серыми от пыли, а одна штанина была выпачкана чем-то вроде машинного масла. На какое-то мгновение Эмме показалось, что она смотрит на чьи-то чужие ноги.
Она зашагала в сторону, противоположную от Дэниэла, выкрикивая как можно громче:
– Э-эй! Здесь есть кто-нибудь?
За ее спиной странным эхом раздавался голос Дэниэла, который выкрикивал те же самые слова.
Дойдя до песчаного участка, Эмма наклонилась к земле в надежде что-нибудь обнаружить, но видна была лишь цепочка следов в форме звезды, оставленных какой-то большой птицей. С тоской подумав о бутылках с водой, которые остались в машине, она вытерла пот с лица рукавом своей рубашки. Как же здесь жарко и сухо! Два-три дня без еды прожить можно, но три дня без воды при такой жаре – очень маловероятно. Хотя дети часто оказываются выносливее взрослых. Дольше умирают…
Эмма продолжала шагать вперед, останавливалась, выкрикивала «Э-эй!» и все время пристально всматривалась в окрестности. Она уже потеряла счет времени, как вдруг услышала, как Дэниэл окликнул ее по имени. Она повернулась и увидела, что он машет ей рукой, призывая идти обратно к могиле.
– Вы что-нибудь нашли? – спросила она с надеждой в голосе, приблизившись к Дэниэлу.
– Нет, ничего.
– Может, ее кто-то спас?
– Сюда редко заходят люди. У подножия горы есть вода, и там находится деревня. Но здесь коровам есть нечего.
– За два дня она могла далеко уйти.
– Да, – согласился Дэниэл. – Нужно организовать поиски. Мы должны сообщить в полицию. Как только положим назад камни, сразу же поедем.
Несколько минут они оба молча стояли и смотрели на лицо женщины. Оно было настолько умиротворенным, что казалось, будто она просто крепко спит.
– Интересно, что с ней случилось? – спросила Эмма.
– Может быть, от болезни, а может, произошел несчастный случай, – отозвался Дэниэл. – Если бы ее убили, тело бы спрятали. А здесь, наоборот, кто-то хотел уберечь тело, накрыв его сверху камнями.
Эмма нахмурилась.
– Кто мог это сделать? Может быть, ее муж? Или проводник?
– Нет, здесь следы только женщины и ребенка. Маленький отпечаток ноги ребенка как раз такого возраста, что и девочка на фотографии.
– На вид ей около семи лет.
Эмма практически безошибочно угадывала этот возраст – в ее сознании навсегда сохранился образ маленькой девочки, которой она была сама, когда ее жизнь так резко изменилась. Каждый раз, встречаясь с семилетними детьми – у двоих ее коллег по институту были дети этого возраста, – она невольно ловила себя на мысли, что пытается провести связь между собой и ними. Однако они всегда казались ей младше, чем она в их возрасте, – во всяком случае такой она себя помнила. Она была уверена, что они больше зависят от взрослых и более капризны.
Эмма покачала головой.
– Я просто не представляю, как такой маленький ребенок мог кого-то похоронить, тем более свою собственную мать.
– Страшно подумать, что ребенок мог такое испытать. Кроме того, очень странно, что у европейской девочки хватило сил перетаскать столько камней. Белые дети очень медленно растут. Однако другого объяснения на ум не приходит.
– Если она смогла похоронить мать, то, скорее всего, у нее хватит самостоятельности позаботиться и о себе самой. Нужно как можно скорее отправляться на поиски.
Наклонившись, Эмма аккуратно накрыла лицо женщины платком. Затем вместе с Дэниэлом они заново положили сверху камни. С каждым новым камнем одна за другой скрывались из виду маленькие птицы, из которых состоял узор на платке. Когда они закончили, Эмма нарвала небольшой букетик цветов – таких же розовых безлистых цветов, которые она видела в лаборатории, – и положила его в изножье могилы. Пока Дэниэл собирал содержимое сумки, она стояла и смотрела на загнутые лепестки цветов, лежавших на твердом темном камне. Легкий ветерок коснулся ее лица, и она почувствовала аромат свежесорванных цветов. Где-то вдалеке послышался высокий, немного сдавленный птичий крик.
Эмма представила, что могла испытывать эта женщина перед смертью. Страшно подумать, с какой мукой она покидала этот мир. Когда умирала Сьюзан, она, по крайней мере, знала, что Эмма находится дома, на попечении отца и миссис Макдональд. Но умереть вот так, зная, что оставляешь своего ребенка одного, лицом к лицу со страшными опасностями… Обхватив себя руками, Эмма задумчиво смотрела на груду камней. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение, как будто кто-то задержал дыхание. У Эммы возникло странное ощущение, словно дух мертвой женщины находится рядом с ней и просит, чтобы она сделала то, что та не смогла, – найти девочку и вернуть ее целой и невредимой домой.
Эмма судорожно вытерла лицо рукой. Она чувствовала себя потерянной.
«Слишком много впечатлений для одного дня, вот и мерещится всякое», – подумала Эмма. Она повернулась и зашагала в сторону машины, однако мысли, которые ее посетили, никуда не исчезали и, наоборот, еще глубже врезались в ее сознание. Они как будто подталкивали ее в спину.
– Где здесь полицейский участок? – спросила Эмма у Дэниэла.
– В Малангу. – Он махнул рукой куда-то вправо от машины.
В той стороне на всем видимом пространстве простиралась пустыня: все та же каменистая безжизненная равнина серого цвета.
– Мы можем поехать прямо через пустыню?
– Нет, нам придется вернуться на ту дорогу, по которой мы приехали, – ответил Дэниэл, покачав головой. – Кроме того, я думал, что вам захочется вернуться на станцию. Я бы мог вас туда завезти. Мози, скорее всего, уже вернулся из деревни.
– Нет, я поеду с вами.
Дэниэл с удивлением посмотрел на нее, но затем кивнул, как будто понял, что ее приоритеты изменились. Эмме показалось, что он посмотрел на нее с большим уважением.
– Мы можем поехать в Малангу прямо отсюда. Но, по правде говоря, я так еще никогда не ездил.
– У вас есть карта?
– Я ими не пользуюсь, – заявил Дэниэл, всматриваясь вдаль по направлению к Малангу. – Я давно не бывал в этих местах, но некоторые участки мне хорошо знакомы еще с детства, когда я пас здесь скот. Есть вероятность, что мы не сможем тут проехать, однако рискнуть стоит. Так мы гораздо быстрее доберемся до Малангу.
