Текст книги "Львица"
Автор книги: Кэтрин Скоулс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Энджел удивленно подняла брови, но ничего не сказала.
– Если хочешь, я расскажу тебе о ней, – продолжал Джордж, с улыбкой глядя на Мойо. – Она попала ко мне еще совсем малюткой. Ее мать убили браконьеры. Я нашел ее в пустыне, одну, едва живую от голода. – Он перевел взгляд на девочку. – Я привез ее домой и ухаживал за ней, пока она достаточно не выросла и не окрепла для того, чтобы вернуться на волю. Я назвал ее Мойо.
– Мойо, – повторила Энджел. – Это значит «сердце».
Джордж кивнул.
– Она всегда отличалась добротой, даже когда была маленьким львенком.
Слова Джорджа, казалось, подействовали на девочку. Она отвернулась и прижалась лицом к плечу львицы. Джордж выдержал небольшую паузу, а затем наклонился, так чтобы быть на одном уровне с Энджел, и сказал:
– Знаешь, что Мойо любила больше всего на свете, когда была маленькой?
Энджел подняла голову. Светлые пряди ее волос прилипли к щеке.
– Сейчас покажу, – загадочно произнес Джордж и направился к машине.
Из того же самого металлического ящика он достал темно-синюю стеклянную бутылку с пробковой коркой и большую эмалированную миску.
Мойо тут же бросилась к нему, радостно обнюхивая бутылку. Джорджу пришлось мягко оттолкнуть ее, чтобы она не мешала ему наполнить миску какой-то жидкостью золотистого цвета. Запахло рыбой с примесью чего-то сладкого, похожего на мед.
– Рыбий жир, – сказал Джордж и отступил в сторону, чтобы дать место Мойо возле миски. – Я даю его всем своим львам, когда они растут. Они его обожают, и на всю жизнь запоминают его вкус.
Мойо выпила весь жир и дочиста вылизала миску языком. Львята кружили вокруг матери, обнюхивая и слизывая остатки жира с ее усов. Энджел выпустила из рук третьего львенка, чтобы он присоединился к остальным.
Эмма подошла к девочке и, стараясь держаться как можно более непринужденно, спросила:
– Ты, должно быть, тоже есть хочешь? Или пить?
– Нет, я ничего не хочу. Спасибо, – вежливо ответила Энджел. – Но я думаю, что львята будут рады попробовать вот это, – добавила она и показала на бутылку.
Джордж поднял с земли миску, но не наполнил ее. Вместо этого он рассеянно посмотрел на львицу и спросил:
– Энджел, когда ты была с Мойо, вы не встречали других львов? Я беспокоюсь о том, где ее прайд.
– Я думаю, что они все мертвы, – ответила девочка, отвернувшись от Мойо, как будто стараясь скрыть от нее свой ответ. – Она отвела меня в место, где было много костей.
– И все они мертвы? Сколько их там? – спросил потрясенный Джордж.
– Четверо, и с ними еще маленький львенок… – Голос Энджел звучал глухо. – У них у всех не было шкуры и голов.
Лицо Джорджа исказилось в гримасе боли. С мрачным видом он смотрел вдаль и о чем-то думал. Через некоторое время он, как будто приняв про себя какое-то решение, расправил плечи и поднял подбородок.
– Я забираю их домой, – заявил он.
– А где это? – встревожилась Энджел.
– В питомнике для львов, где я живу.
– А что, если Мойо не захочет туда идти? – спросила девочка, встав перед львицей и ее детенышами, словно приготовившись их защищать. Несмотря на то что по сравнению с Мойо она выглядела совсем крохой, вид у нее был на удивление решительный.
Эмма с тревогой посмотрела на Дэниэла. До сих пор Джордж умело держал ситуацию в своих руках, но теперь ей показалось, что его больше беспокоит судьба львов, а не девочки.
– Мойо приводила вас каждую ночь в новое убежище, правда? – спросил Джордж.
Она кивнула.
– Мы только и делали, что куда-то шли. Мы все очень устали.
В ее голосе чувствовалась легкая дрожь. Низко над их головами, громко хлопая крыльями, пролетела птица, но Энджел даже не взглянула на нее.
– Она вела вас ко мне в питомник, – спокойно ответил Джордж. – Вы бы шли еще несколько дней, но сейчас мы сможем все вместе доехать туда на машине.
Все еще не до конца доверяя Джорджу, Энджел поинтересовалась:
– А Мойо понравится у вас в питомнике?
– Это ее первый дом, – сказал он. – Там много свежего мяса и воды. Есть место, где можно спрятаться от солнца. Там ее не настигнут браконьеры. Кроме того, львятам там будет с кем играть. У меня сейчас живет парочка осиротевших детенышей – оба мальчика. Им только несколько недель.
Энджел широко улыбнулась своей щербатой улыбкой: в верхнем ряду ее молочных зубов была дырка. На секунду она стала похожа на того счастливого ребенка с фотографии, которую Эмма нашла в сумке у Лауры. Но затем она снова нахмурилась.
– А что будет со мной?
– Ты поедешь с нами.
Нервно кусая большой палец, Энджел взглянула на Мойо, как будто опять ожидала от нее руководства к действию.
Джордж подошел к машине, спрятал бутылку в ящик и встал, положив руку на борт открытого кузова.
Мойо подняла голову и довольно фыркнула. Она собрала вокруг себя львят и прыжками подбежала к «лендроверу». Вскочив на капот, она без всяких усилий забралась на крышу. Она покрутилась на одном месте, обнюхивая краску, оглянулась на Энджел и на своих львят, довольно фыркнула и с самым блаженным видом растянулась на крыше машины.
Один из детенышей рванулся к матери, а за ним и второй. Когда первый львенок подбежал к машине, Джордж подхватил его на руки.
– Залезай в машину, – сказал он Энджел. – Я буду подавать тебе малышей.
Третий львенок сделал несколько шагов по направлению к машине и сел на землю, глядя на Энджел своими широко открытыми глазами. Девочка в нерешительности топталась на месте. Эмма, затаив дыхание, наблюдала за ней. Похоже, Дэниэл испытывал те же самые эмоции.
Наконец Энджел медленно пошла навстречу Джорджу. Когда она поравнялась с третьим львенком, который ее ждал, тот сразу поднялся и пошел за ней следом, не отставая ни на шаг. Дойдя до машины, она залезла на борт кузова, и Джордж одного за другим подал ей всех львят. Сбившись в кучку возле металлического ящика, они смотрели вверх на Мойо.
Энджел села, прислонившись к внешней стенке кабины и скрестив ноги. Она раскрыла руки, чтобы обнять львят, и те радостно сгрудились вокруг нее.
Эмма поспешно зашагала к машине, а Дэниэл – следом за ней. Ей хотелось, чтобы Джордж уехал поскорее отсюда, пока Энджел не передумает. Дойдя до пассажирской двери, она остановилась: лапа Мойо свешивалась прямо над боковым стеклом и не давала открыть дверь. Посмотрев через боковое окно, она увидела, что с другой стороны точно так же свешивается толстый хвост львицы с кисточкой на конце. Она увидела, как Джордж спокойно приподнял мешающий конец хвоста, открыл дверь и залез внутрь. Набравшись храбрости, Эмма хладнокровно приподняла тяжелую лапу, свешивающуюся прямо на уровне ее головы. Она почувствовала грубую сухую поверхность подушечек, густой мех между ними, а также крепкие когти, спрятанные в подушечках. Отведя лапу немного в сторону, Эмма открыла дверь и проскользнула на сиденье посередине. Последним в машину сел Дэниэл и аккуратно закрыл дверь, стараясь ненароком не зацепить лапу львицы.
Глядя друг на друга, Дэниэл и Эмма обменялись радостными улыбками, на их лицах было написано облегчение.
– Мы все-таки нашли ее, – вполголоса произнесла Эмма.
– Более того, она в полном порядке, – добавил Дэниэл.
Эмма почувствовала глубокое удовлетворение от того, что им удалось сделать это вместе.
– Она владеет маа так, будто родилась среди нас, – сказал Дэниэл с восхищением. – У нас есть такие гласные, которых другие даже не слышат, не говоря о том, чтобы произнести. А Энджел их использует.
– Она удивительная девочка, – сказал Джордж. – Ей мужества не занимать, это точно. – Он наклонился, чтобы завести мотор. – Мойо тоже молодец. Непросто выкормить детенышей в этой местности. А она еще и Энджел взяла к себе в семью. – Он немного повысил голос, чтобы перекричать шум работающего мотора. – В принципе, львицы часто выкармливают чужих детенышей. У самок в прайде происходит даже синхронизация циклов. Поэтому они рожают в одно и то же время и могут кормить детенышей друг друга.
Эмма открыла рот, не зная, как лучше сформулировать назревший у нее вопрос.
– Вы хотите сказать, что она… кормила своим молоком Энджел? – Но, уже задавая этот вопрос, Эмма знала на него ответ: девочка выглядела такой здоровой и сытой, что сомнений быть не могло.
– Ну, как вам сказать… Вряд ли она питалась сухой травой и ягодами, – ответил Джордж. – Вы же видите, что они воспринимают ее как свою, как полноправного члена семьи.
Дальше они ехали молча. Каждый по-своему пытался осознать случившееся. Взглянув на боковое окно, Эмма увидела, что с крыши по-прежнему свешивается большая мохнатая лапа, расслабленно болтаясь из стороны в сторону.
Когда они отъехали уже достаточно далеко, Эмма заметила, что машина начинает подниматься вверх по затяжному склону. В некоторых местах подъем был настолько крутым, что их вдавливало в сиденья. Вдруг сквозь шум мотора Эмма услышала какой-то пикающий звук и только через несколько секунд поняла, что это пришло сообщение на ее мобильный.
Достав телефон из сумки, она наклонилась, чтобы прочесть сообщение на маленьком экране.
«Надеюсь, что у тебя все хорошо. Отдохни как следует за меня! В лаборатории все в порядке. Мыши чувствуют себя великолепно. Мойра».
Эмма безучастно смотрела на сообщение. Она вдруг поняла, что ей уже сложно представить тот мир, откуда оно было послано. Сигнал здесь был отличный, и она спокойно могла позвонить кому угодно и сообщить, что девочка нашлась. За ней тут же приедет полиция. А там найдутся и ближайшие родственники.
Эмма сжала в руке тонкий корпус своего мобильного. Ей вспомнилось, как Энджел отреагировала на их приход.
Уходите. Я хочу остаться здесь.
По всей видимости, девочка не горела желанием видеть своих родственников. Единственными живыми существами, по которым она соскучилась, были верблюды…
Все еще держа телефон в руке, Эмма повернулась, чтобы посмотреть в заднее окно, и похолодела: она не увидела там ни Энджел, ни львят. Привстав, она перегнулась через спинку сиденья и с облегчением вздохнула. Энджел была на месте. Свернувшись калачиком, она лежала вместе с львятами, переплетясь с ними руками и ногами. Ее глаза были закрыты, на лице застыло выражение спокойствия и умиротворения, а тело мягко покачивалось в такт движения машины. На девочку и львят падала тень от кабины, защищая их от послеполуденного солнца.
Эмма выключила телефон и засунула его поглубже в карман.
Глава 12
Они вернулись в питомник уже под вечер. Лиловые тени лежали на обочинах дороги, а ярко-голубое небо приобрело бледно-молочный оттенок. Когда машина приблизилась к высоким воротам, Эмма заметила, что лапа Мойо уже не свешивалась над боковой дверью. По характерным звукам на крыше можно было понять, что львица с нетерпением переминается с ноги на ногу, радуясь возвращению в родной дом.
На территории питомника, возле одной из хижин, был разведен костер для приготовления еды, и дым от него поднимался вверх. У костра на корточках сидел чернокожий мужчина в белой мусульманской шапочке и что-то помешивал в закопченном котелке. Он тут же вскочил с места, увидев, что в ворота заехал «лендровер» Джорджа. Он в недоумении смотрел на крышу машины и как будто не верил своим глазам. Мужчина даже не заметил, что из деревянной ложки, которую он держал, на его длинную одежду капала каша.
– Это Ндиси, – сказал Джордж. – Мой повар.
Машина еще не успела остановиться, а Мойо уже спрыгнула с крыши. Радостно подбежав к Ндиси, она села у его ног. Глядя на ее позу и аккуратно сложенные лапы, Эмма подумала, что сейчас она очень похожа на своих детенышей, – как будто возвращение домой заставило львицу сбросить маску зрелости.
Ндиси погрозил ей ложкой:
– Нет, нет. Плохая Мойо!
Джордж улыбнулся и открыл дверь со своей стороны. Эмма и Дэниэл тоже вышли из машины. Ндиси направился к ним навстречу, оглядываясь на Мойо. Повар был необычайно высокого роста и с очень темной кожей. Он лучезарно улыбнулся Эмме и Дэниэлу.
– Добро пожаловать в «Kampi уа Simba»! – торжественно произнес он и широким жестом обвел территорию питомника. Он вполне мог сойти за владельца роскошной гостиницы, который принимает своих гостей.
После обмена приветствиями Ндиси повернулся к Джорджу:
– Что случилось? Зачем вы обратно привезли сюда львицу? Вы же еле-еле заставили ее уйти отсюда!
– Весь ее прайд убили браконьеры, – сказал Джордж.
Ндиси громко охнул.
– А у нее родились львята. – Джордж махнул рукой в сторону «лендровера». – Трое.
– Целых три детеныша! – воскликнул Ндиси. – Они все здоровые и сильные? – Не дожидаясь ответа, он подошел к задней части кузова и застыл в изумлении.
Над крышей машины поднялась белокурая головка Энджел. Она убрала волосы с лица и огляделась.
Ее взгляд скользнул по Эмме, Дэниэлу и Джорджу и остановился на Мойо. Спокойная фигура львицы, сидящей возле костра, как будто придала ей уверенности, и она спрыгнула на землю. Подойдя к Ндиси, она подняла правую руку, и тот с готовностью наклонил голову вперед.
– Шикаму, баба, – сказала она, слегка дотронувшись до его шапочки без козырька.
– Марахаба, – ответил Ндиси.
Эмма вопросительно посмотрела на Дэниэла.
– «Целую твои ноги, отец», – вполголоса перевел Дэниэл. – А Ндиси ей ответил: «Только несколько раз». – Дэниэл одобряюще кивнул. – Так дети приветствуют старших.
Ндиси повернулся к Эмме и спросил:
– Это ваша дочь?
Вопрос застал Эмму врасплох, но она тут же подумала, что это логичное предположение: в конце концов, у них обеих светлая кожа. Эмма покачала головой.
– Нет.
Ндиси совсем был сбит с толку.
– А откуда тогда эта девочка?
– Я все объясню, – ответил Джордж и добавил: – Попозже.
Львята тем временем тоже проснулись и встали передними лапами на борт кузова.
– Они хотят вылезти, – сказала Энджел.
Дэниэл подошел к ней и начал доставать львят из машины. Эмма снова отметила в его движениях ту же мягкую уверенность, с которой он обращался с ягненком и верблюдами. Одного за другим он передавал львят Энджел, а она аккуратно ставила их на землю.
Львята подбежали к Мойо и устроили небольшую потасовку за право расположиться между ее передних ног.
– У нас есть мясо, Ндиси? – осведомился Джордж.
Ндиси по-прежнему не сводил глаз с Энджел, вид которой, казалось, его заворожил.
– Да, есть немного, – наконец сказал он, отведя взгляд.
– Поможешь мне накормить Мойо? – спросил Джордж, обратившись к Энджел.
Он направился к самой дальней хижине. Мойо поднялась и пошла за ним, а следом за ними побрели львята и Энджел. Эмма с Дэниэлом шли немного поодаль, Ндиси вернулся к своему котелку на огне.
В тени склоненной акации стоял старый холодильник, к которому был присоединен большой газовый баллон. Дверца холодильника была вся во вмятинах, ржавчине и коричневых следах крови. На крючке, прибитом к стволу дерева, висело эмалированное ведро – белое с темным ободком. Джордж снял ведро и протянул его Энджел.
– Меня часто навещают мои львы. Они приходят ко мне целыми семьями, со своими партнерами и львятами. – Джордж попытался открыть дверцу холодильника, но ее заклинило. Тяжело пыхтя, он с силой выворачивал ручку. – Поэтому я стараюсь припасти для них угощение.
Наконец дверца со скрипом отворилась. Внутри холодильника стоял пластиковый таз, полный мяса.
Мясо было порублено на крупные куски, вместе со шкурой: коричневая шерсть обрамляла красноту сырой плоти. Среди этой кучи Эмма заметила полукруглые уши и хвост с кисточкой на конце.
Джордж принялся доставать мясо из холодильника и класть его в ведро.
– Скажешь, когда будет тяжело.
Энджел крепко прижала ведро к груди, обхватив его своими тонкими руками.
– Мне не будет тяжело. Я сильная.
Несмотря на то что был вечер, тут же слетелись мухи и вмиг облепили мясо. Одна из них села Энджел на щеку, но девочка не обратила на нее никакого внимания.
Видя, как Мойо пристально смотрит на ведро, Эмма начала нервничать. Кто знает, что может прийти в голову львице при виде сырого мяса. Эмма попыталась успокоиться, подумав, что за то время, пока Энджел была с ней, Мойо, должно быть, охотилась на животных, раздирая их шкуру и плоть. Кроме того, в облике животного не было ни единого намека на агрессию. Скорее было похоже на то, что она соблюдает некий устоявшийся ритуал. Она стояла на приличном расстоянии от Джорджа и Энджел и следила за тем, чтобы львята тоже не шли вперед.
Когда ведро было наполнено, Джордж закрыл холодильник и взял ведро из рук девочки.
– Молодец, – похвалил он ее.
Энджел тяжело выдохнула и опустила руки. Только сейчас Эмма поняла, что ведро было слишком тяжелым для девочки, но она не хотела это показывать.
Глядя на серьезное выражение ее лица и готовность помогать всем, чем угодно, Эмма испытала чувство гордости – как будто мужество и стойкость этой маленькой девочки каким-то образом имели отношение к ней самой.
Джордж перетащил мясо к близстоящему креслу, грубо сколоченному из веток. Рядом с ним на земле стоял деревянный ящик, на боковой стороне которого виднелась наполовину истертая надпись, выведенная черными печатными буквами: ВОСТОЧНО-АФРИКАНСКИЕ АВИАЛИНИИ. НАЙРОБИ. ОСТОРОЖНО – ЖИВОЙ ЛЕВ. Джордж поставил ведро с мясом на ящик, а сам опустился в кресло. Эмма подумала, что он выглядит уставшим, что, в принципе, неудивительно после стольких часов за рулем по такой сложной местности. Но, несмотря на усталость, в его серых глазах светилась радость.
Энджел встала по другую сторону от ящика.
Внимание Мойо все еще было приковано к ведру с мясом. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу – видно было, что ей очень хочется пренебречь правилами хорошего поведения.
Джордж взял один кусок и протянул его Мойо, слегка поводя им на уровне ее носа. И только после этого львица осмелилась подойти. Осторожно, можно сказать, даже с нежностью она взяла мясо из его рук, почти не обнажив зубов. Отойдя на несколько шагов в сторону, она бросила его на землю. Наклонив голову, львица принялась за еду. Из ее горла доносилось глухое рычание, предупреждающее львят, чтобы те ей не мешали.
Джордж бросил львятам несколько кусочков поменьше. Они начали вертеться вокруг мяса, тычась в него носами и поглядывая на мать. Затем один из них лизнул мясо и попробовал пожевать, вонзив в него зубы, и вскоре они уже дружно грызли каждый свой кусок.
Когда Мойо покончила с первой порцией, она снова подошла к Джорджу и села перед ним.
– Можно я ей дам? – спросила Энджел.
Джордж показал жестом на ведро. Энджел выбрала большой кусок мяса с участком темной курчавой гривы на шкуре. Львица смотрела на девочку, не отводя глаз и не шевелясь. Ее уши стояли торчком, а челюсти были слегка приоткрыты. Держа свое подношение в обеих руках, Энджел медленно подошла к львице и остановилась прямо перед ней. Взглянув на девочку, Мойо еще шире открыла пасть, обнажив кончики клыков, и начала аккуратно облизывать своим нежно-розовым языком темно-красную плоть. Затем она взяла мясо в зубы и оттащила в сторону.
Когда Энджел вернулась, ее глаза горели от восторга. Джордж тоже казался счастливым.
Энджел продолжила кормить семейство львов, отдавая большие куски Мойо и бросая кусочки поменьше львятам. В этой процедуре не было места спешке. Еда была своеобразной церемонией, требующей времени и порядка. Солнце постепенно опустилось к горизонту. Солнечные лучи подсвечивали мех львицы, окружая ее тело золотым сиянием. Вокруг светловолосой головки Энджел тоже образовался солнечный нимб.
Когда все мясо было скормлено, Джордж отнес ведро к цистерне с водой. Набрав воды в небольшой ковш, он полил на руки Энджел. Та быстрыми движениями смыла с рук кровь под этой тонкой струей. Вода стекала в ведро, стуча по эмалированному дну. Вымыв руки, девочка взяла ковш и слила воду на руки Джорджа. По всей видимости, Энджел привыкла мыться именно таким образом, без использования водопроводных кранов и раковин.
– Что это было за животное? – спросила девочка.
– Верблюд, – ответил Джордж.
Энджел встрепенулась. Эмма попыталась дать старику какой-то сигнал, чтобы он замолчал, но тот как будто не заметил ее.
– Иногда я подстреливаю для них антилопу или газель, но, как правило, мы скупаем ненужный скот. Обычно это козы или верблюды, иногда ослы.
Энджел нахмурилась.
– Как это – ненужный?
– Те животные, которые слишком стары для работы, – объяснил Джордж. – Они никому не нужны, и их просто перестают кормить.
Энджел посмотрела на старика, а затем кивнула, как будто принимая такой порядок вещей.
– Мы тоже будем есть верблюдов?
Джордж покачал головой и указал куда-то в сторону. Сначала Эмма не увидела там ничего, кроме голого песка и нескольких камней, но, присмотревшись, смогла различить сливающееся с ландшафтом серое оперение с белыми пятнышками, похожее на тех цесарок, которые жили на станции у Дэниэла.
– Ты любишь рагу с канга? – спросил Джордж у Энджел.
Прищурив глаза, она посмотрела на него, как будто ожидая подвоха в этом вопросе.
– Я люблю всякую еду.
Вдоль карниза на проволоке висел ряд фонарей «молния», освещавших комнату желтым светом. Эмма стояла возле обеденного стола, держа в руках хрустальный бокал с шерри. Отпивая понемногу из бокала, она позволяла теплой сладкой жидкости медленно стекать по языку. Джордж и Дэниэл сидели возле буфета и пытались починить сломанный светильник, споря о том, что с ним не так. Энджел стояла возле открытого входа в дом и рассматривала фотографии на стене. Она внимательно разглядывала снимки, медленно переходя от одного изображения к другому. Рядом с ней на персидском ковре с вальяжным видом лежала Мойо, а возле ее брюха пристроились львята. Взгляд Эммы невольно возвращался к львице; она с интересом разглядывала ее мощное золотисто-коричневое тело, прекрасно смотревшееся на фоне узора из оранжевых, красных и черных нитей, ее лапы, казавшиеся до невозможности большими, и огромные ясные глаза, благодушно взиравшие на общую обстановку в комнате. Позади Мойо начиналась чернильно-фиолетовая темнота ночи, пока что еще не освещенная луной.
Повернув голову к львятам, Мойо принялась вылизывать их мордочки, стирая следы крови от съеденного ими мяса. Двое детенышей сидели смирно, а третий все время вертел головой. Эмма улыбнулась. Этот малыш вел себя точь-в-точь как непослушный ребенок.
Энджел взглянула на Эмму.
– Это Малышка. На нее нет управы. Она делает только то, что ей хочется. – Энджел показала на двух других львят. – Это ее братик, Малыш. Третий тоже мальчик. Я назвала его Мдого.
– Мдого, – повторила Эмма, слегка запнувшись в произношении. – А откуда такое имя?
Энджел смутилась.
– Потому что он маленький.
Она хотела что-то еще сказать, но тут вошел Ндиси, держа в руках котелок с той самой кукурузной кашей, которую он помешивал на огне. Он поставил котелок на стол рядом с горшком, наполненным дымящимся рагу.
– Прошу к столу, – сказал Джордж.
Эмма села на складной стул и поставила на пол свою наплечную сумку. Она чувствовала себя увереннее, когда все ее вещи были рядом. На станции она уже успела привыкнуть к неприхотливости быта и уже спокойно относилась к приготовленной на огне еде в глиняных горшках. Но здесь, в этом лагере, слишком уж явно чувствовалось присутствие животных. Везде можно было наткнуться на помет птиц и мелких животных – на одном конце стола стояла жестянка с орехами, которыми Джордж потчевал своих посетителей. Кроме того, на ковре расположилось целое семейство львов. Если условия на станции и в «Салаам кафе» были для нее своеобразным вызовом, то это место являло собой полную противоположность ее стерильно чистой минималистской квартиры.
Дэниэл занял место напротив Эммы, а рядом с ним пристроился Ндиси. Джордж сел в удобное кресло во главе стола. Эмма приготовила стул для Энджел, положив на него небольшую подушечку, чтобы девочке было удобнее доставать до стола. Однако, сделав несколько шагов вперед, Энджел остановилась на полпути между Мойо и столом, как будто внезапно почувствовала себя не в своей тарелке или, быть может, даже чего-то испугалась.
Эмма внутренне напряглась. До сих пор все шло хорошо, но их отношения с Энджел все еще были слишком хрупкими. Эмма боялась какой-нибудь непредвиденной случайности, которая могла нарушить взаимопонимание, достигнутое с таким трудом, и подтолкнуть девочку к тому, что она возьмет и убежит от них. «Нужно срочно придумать что-нибудь, чтобы уговорить ее сесть за стол», – мелькнула у нее мысль.
Но тут Дэниэл встал из-за стола.
– Давайте все сядем возле Мойо, – предложил он и взял в руки котелок с кашей.
Джордж не стал возражать и взял горшок с рагу. Ндиси в большом изумление наблюдал за тем, как они перетащили всю еду к тому месту, где стояла Энджел, и поставили все прямо на ковер.
– Мы что, будем делиться с Мойо? – спросил он, вскинув брови.
– Надеюсь, что нет, – ответил Джордж, скрестив ноги с такой легкостью, которая не совсем сочеталась с его седыми волосами и морщинистым лицом.
Энджел села рядом с ним. Из-за ее плеча выглядывала Мойо. Львята тут же начали крутиться вокруг девочки, но та решительно отодвинула их рукой в сторону. Дэниэл с Ндиси сели рядом. Эмма последней присоединилась к их компании – она немного успокоилась, увидев подбадривающую улыбку Дэниэла.
Джордж знаком пригласил гостей приступать к еде. Эмма неуверенно смотрела на котелок с кашей и горшок с рагу. Так как не было ни ложек, ни тарелок, по всей видимости, предполагалось, что они будут есть руками. Хорошо, что она предусмотрительно нанесла на руки антибактериальный гель после того, как помыла их водой.
– Нужно есть вот так, – сказал Дэниэл и опустил правую руку в кастрюлю с кашей.
Скатав небольшой белый шарик, он вдавил в него свой большой палец, образовав ямку. Затем он окунул его в рагу и поднес ко рту.
Его примеру последовал Джордж, а за ним – и Энджел. Видно было, что для девочки этот обычай был в порядке вещей. Она с одобрением кивнула Ндиси.
– Визури сана, – сказала она. – Асанте.
– Си нено, – ответил он, улыбнувшись в ответ. Затем Ндиси повернулся к Эмме и добавил: – Милости прошу. Вы, наверное, проголодались.
– Да, вы правы, – отозвалась Эмма.
Ароматный дым, поднимавшийся от котелка и горшка, щекотал ей ноздри.
– Не волнуйтесь о том, что можете уронить что-то на пол, – сказал Джордж, прожевав кусок. – Он хорошо отмывается. Этот ковер был соткан бедуинами и специально предназначен для походных условий.
Эмма взяла пальцами немного каши и на удивление без всякого труда скатала из нее шарик, а затем зачерпнула в ямку немного мясного рагу. Блюдо оказалось настолько вкусным, что Эмма даже закрыла глаза от удовольствия. Нежное, сочное мясо цесарки без труда отходило от кости, а подливка была приправлена зеленым стручковым перцем, острота которого подчеркивала вкус остальных специй.
– Великолепно, Ндиси, – сказала она.
Он с благодарностью наклонил голову.
– Превосходно, – с улыбкой похвалил Джордж.
Окинув взглядом собравшуюся компанию, состоящую из людей и львов, он слегка покачал головой, как будто не веря в реальность происходящего. Затем он снова посмотрел на Ндиси и спросил:
– Расскажи, как дела в деревне. Саму уже выздоравливает?
Он перевел взгляд на остальных гостей и добавил:
– Саму – один из моих помощников. Он сейчас немного приболел.
– Все хорошо, – ответил Ндиси. – Вчера он выпил дава, которое вы ему передали, и уже почти выздоровел.
– Что ж, прекрасно, – довольно произнес Джордж. – Напомни мне, чтобы я дал тебе москитные сетки для детей.
Рука Эммы замерла над котелком с кашей.
– Я слышала, что люди, которые работают в питомнике, никогда не болеют, – сказала она и тут же пожалела о своих словах. Они прозвучали, как будто она наивно поверила во что-то, что по определению не может быть правдой.
– Это забавная легенда, – ответил Джордж. – Она появилась в 2007, во время последней эпидемии Оламбо. В местной деревне умерло невероятное количество жителей. Люди умирали целыми семьями. Но, на удивление, все мои работники и их домочадцы остались невредимыми. Все это напоминало библейскую историю о том, как ангел пометил косяки дверей израильтян и чума обошла их дома стороной.
– Все было именно так, – подтвердил Ндиси. – Все наши соседи умирали один за другим, истекая кровью. А среди нас не заболел никто. – Лицо Ндиси помрачнело.
Эмма искоса взглянула на Дэниэла. Он пристально смотрел на Ндиси, но, казалось, не знал, как реагировать на его слова.
– Мама видела людей, которые умирали от этой болезни, – раздался голос Энджел.
Эмма повернулась лицом к девочке – та сидела, потупив взгляд, крепко сцепив руки на коленях.
– Они приходили к сестрам милосердия, – продолжила Энджел. – Мама помогала ухаживать за ними, но мне не разрешала к ним подходить, потому что они были очень больны. Однажды она пришла домой, и вся ее одежда была в крови. Ей пришлось выкинуть эти вещи.
Эмма смотрела на девочку и пыталась представить, как она сумела все это пережить. Она почувствовала внезапную вспышку гнева. Что эта Лаура себе думала, когда позволяла своей дочери становиться свидетелем столь жуткого зрелища? Зачем она тратила время, заботясь о жертвах смертельно опасной болезни, когда ей прежде всего нужно было побеспокоиться о благополучии собственного ребенка? Эмма посмотрела в пол и, воткнув палец в ковер, начала проводить им дорожки между ворсинок. Ей вспомнилось, как в детстве, стоя возле школьных ворот в ожидании миссис Макдональд, она нередко слышала, как судачат между собой родители ее друзей. Зачем Сьюзан Линдберг все еще продолжает ездить в свои экспедиции? Что это за мать, которая все время подвергает себя риску? При этом они даже не высказывали предположений, почему она так делает. Все их разговоры сводились к общему мнению: для Сьюзан работа важнее, чем ее маленькая дочь. Ее больше волнуют дела посторонних людей, чем собственная семья. Склонив голову над ковром, Эмма запускала руки все глубже в шерстяной ворс ковра, чувствуя ряды твердых узелков у себя под пальцами. В детстве она отказывалась слушать любую критику в адрес Сьюзан. При всяком удобном случае Эмма спешила защитить свою мать, но сейчас, находясь здесь и видя боль на лице Энджел, она чувствовала, как внутри нее закипает долго сдерживаемый гнев. Разве Сьюзан не видела, что она нужна своей дочери дома? Что девочке нужна живая мать…
Эмма взглянула на Энджел, и ее гнев уступил место сочувствию. Девочка смотрела прямо перед собой. Ее широко открытые глаза были полны страха. Мойо за ее плечом выглядела такой же напряженной: ее лоб сердито нахмурился, а уши слегка подались вперед. Эмма подумала, как бы ей поменять предмет разговора. Она покосилась на Дэниэла, надеясь найти у него какую-нибудь поддержку, но он тоже молча смотрел на Джорджа.
– Как вы думаете, почему ваши работники не заразились? – спросил он.
