Текст книги "Королева дождя"

Автор книги: Кэтрин Скоулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

– Нет, нет, – успокоил ее Майкл. – Церковные старосты ни за что бы этого не допустили.

Он передал по кругу миску с желе, но ни Сара, ни Анна не стали его брать.

– Давайте запрем двери, – предложила Сара.

Майкл покачал головой.

– Я не думаю, что это необходимо, – сказал он. – Это ведь Танганьика. Не Конго.

Конго. Страшное слово повисло в воздухе, Не было необходимости напоминать о массовых убийствах белых, совершенных конголезцами после объявления независимости: воспоминание о том кошмаре повисло между ними, плотное, почти осязаемое.

Они вышли из-за стола, почти не притронувшись к десерту. Майкл предложил послушать музыку. Пока он выбирал пластинку, Сара пошла в спальню, чтобы взять Кейт из колыбельки.

– Я услышала ее плач, – пояснила она. – Наверное, ее разбудили тамтамы. – Но когда она появилась вновь, ребенок, которого она держала на руках, все еще мирно спал.

Майкл аккуратно поставил иглу на пластинку и отошел от проигрывателя, как только потрескивание сменили первые ноты старой валлийской колыбельной. Сара посмотрела на него и улыбнулась. Прижавшись щекой к пушистой головке ребенка, она начала подпевать хору своим тонким сопрано.

Спи, дитя мое, сном крепким

Всю ночь.

Ангел-хранитель бережет тебя

Всю ночь.

Когда начался второй куплет, Анна и Майкл тоже стали подпевать. Их голоса – грубоватая нить, храбро скрученная из страха и неуверенности, – не вплетались в прекрасную гармонию хора, трое миссионеров подошли ближе друг к другу. Сара положила голову на грудь мужа. Она качала одной рукой Кейт, а вторую протянула к Анне, вовлекая подругу в узкий, безопасный круг. Майкл обнял Анну за плечи. Она ощутила тяжесть ею худой, но сильной руки, почувствовала, как пальцы легонько касаются ее кожи. Крупное сильное тело мужчины соединяло ее и Сару. Они стояли так довольно долго, слушая музыку, чувствуя тепло в кольце их тел, вдыхая чистый запах спящего ребенка. Стоя лицом друг к другу, они будто отгородились от внешнего мира, от окружавшей их барабанящей темноты.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Опасения миссионеров оказались напрасными. Независимость пришла в Танганьику практически без каких-либо инцидентов. Окружные комиссары стали называться региональными комиссарами. Нескольких белых чиновников повысили, а на их места назначили африканцев. Также ходили слухи, что много черных «мерседесов» «освободили от гнета» прежних владельцев-индусов. В остальном же жизнь текла, как и раньше.

Работа в Лангали спорилась: как лечение в больнице, так и обучающие программы давали хорошие результаты, и Майкл решил, что пришло время осуществить свои планы относительно организации новой станции на западе. Было решено, что они с Анной поедут в деревеньку в джунглях, где намеревались строить лечебницу, и проведут там один день, развернув передвижной медпункт. Евангелист-африканец посещал это поселение больше года, подготавливая почву для начинаний миссионеров.

– Многие тамошние жители уже обратились в христианство, – заверил их африканец. – Сам вождь вот-вот примет истинную веру.

Тени на земле все еще сохраняли предрассветную нечеткость, когда «лендровер» отправился в путь по старой невольничьей дороге, оставив позади Лангали и аккуратные ряды деревенских садов. Дорога вскоре стала едва различимой на теле джунглей, и Майклу приходилось часто останавливаться, чтобы срубить молодое дерево или убрать ветви, и только тогда машина могла ехать дальше. В одном месте путь им перегородил огромный ствол мангового дерева.

Анна любовалась грациозным высоким деревом, а Майкл направил «лендровер» в подлесок, объезжая препятствие. Она вспомнила, что манговые деревья в этом районе выросли из семян, которые выбрасывали работорговцы, поедая плоды. Странно, как нечто столь прекрасное могло возникнуть из такого трагического прошлого. И все же в некотором роде это было правильно: так свет надежды рассеивает тьму.

Утро уже давно вступило в свои права, когда они подъехали к поляне, поросшей невысокой травой; дорога стала ровнее, и «лендровер» прибавил скорости. Внезапно словно ниоткуда материализовались две фигуры – это были старик и мальчик. Они бежали трусцой по дороге перед «лендровером», и их бег был ровным, ритмичным, – так передвигаются люди, пустившиеся в долгий путь. Мальчик бежал вприпрыжку, размахивая над головой чем-то вроде трещотки. Старик следовал за ним, издавая высокие, пронзительные крики, энергично размахивая руками и шевеля пальцами. Одежда их была весьма необычной: она представляла собой куски шкур разных животных, стянутые кожаными ремнями, на которых болтались странные предметы: палки, кости, перья, и все это раскачивалось и подпрыгивало в такт бегу.

Анна улыбнулась, увидев эту комичную парочку.

– Они, наверное, бродячие актеры, – предположила она.

Майкл, помрачнев, покачал головой.

– Старик – знахарь, а мальчик – его слуга или ученик.

Анна выпрямилась на сиденье, чтобы получше разглядеть африканцев. Хотя она прожила в Лангали уже больше года, ей еще никогда не доводилось сталкиваться со знахарями. Да и больные, обращавшиеся к ним, попадались ей редко. Почти во всех случаях жители Лангали сразу же шли в больницу белых, зная, что их лекарства помогают. Если же больной был беден, он платил столько, сколько мог.

«Лендровер» приближался к парочке оборванцев, однако шум автомобиля не произвел на них никакого эффекта, они, похоже, не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Но когда «лендровер» начал обгонять их, знахарь повернул голову и посмотрел прямо в глаза Анне. Его взгляд был пристальным, проницательным и притягивающим. Анна не могла отвести глаз. Она приветственно подняла руку, пожалуй, против своей воли. Она видела, что Майкл смотрит на нее и неодобрительно качает головой, но чувствовала непреодолимое желание сделать какой-то жест. Взгляд старика обладал такой силой, что буквально требовал ответа. Знахарь перестал шевелить пальцами и ответил на приветствие белой женщины. Он улыбнулся, продемонстрировав два ряда гнилых зубов. Мальчик тоже улыбнулся, подражая старику, словно собственной воли у него не было. Анна повернулась на сиденье, чтобы видеть их, поскольку «лендровер» наконец обогнал эту парочку.

– Тот мальчик должен ходить в школу, – заявил Майкл, резко крутанув руль, чтобы объехать красный купол муравейника.

Анна, казалось, не заметила, что он что-то сказал. Она вспоминала, как старик уставился на нее, его взгляд словно проникал в ее мозги, в ее душу. В памяти у нее постоянно всплывал его образ: высохшее лицо, тощая шея, коричневозубая усмешка…

Эта жуткая ухмылка заставила ее вспомнить тех немногих пациентов, кто носил на себе следы лечения знахаря. Их образы появлялись один за другим: раны, гноящиеся после припарок из экскрементов; глаза, ослепленные древесным соком и змеиным ядом; ожоги и порезы. Длинный перечень ненужных страданий. Один случай особенно врезался ей в память: младенец с ожогами на спине. Анну передернуло от одной только мысли о нем. Крошечное тельце, скрючившееся от боли. Тонкие пальчики хватают воздух. Хриплые крики, умолкшие, лишь когда Майклу удалось ввести ребенку немного морфия. Затем они медленно и осторожно убрали грязную тряпку и увидели, что вся спина младенца покрыта ужасными ожогами. Анна отлично помнила каждое слово жуткого отчета матери о «лечении» знахаря. Как он прижимал к нежной коже малыша обжигающе-горячие куски дерева, вымоченные в горшке с кипятком, – чтобы вылечить лихорадку, святые небеса!.. Майкл тогда бесстрастно рассуждал о том, можно ли делать пересадку кожи таким маленьким детям, приживется ли она; Анна же просто плакала, и ее слезы падали на чистые белые бинты.

От воспоминаний об искалеченном ребенке у Анны засосало под ложечкой. Ей было трудно поверить, что сначала знахарь и его ученик показались ей забавными. Теперь же они представлялись ей злонамеренными и зловещими. И тем не менее, несмотря на испытываемое теперь отвращение, Анна признавала, что они обладают странной, недопустимой привлекательностью.

– А знахари приносят хоть кому-то пользу? – неуверенно спросила она у Майкла: и он сам, и Сара всегда категорически отказывались обсуждать работу народных «докторов».

– Очень немногим, – ответил он. – Чаще всего они просто используют страх людей и их невежество для собственной выгоды. И часто назначают просто несусветную цену за свои услуги. Нет платы – нет помощи. Похоже, здесь такого явления, как народная медицина, вообще не существует. Главным образом в ход идут заклинания, ритуалы. Магия.

Магия. Слово, слетев с губ Майкла, повисло в воздухе.

– Настоящая магия? – воскликнула Анна. – То есть… у них действительно есть… некая сила?

Майкл покосился на нее; лицо его было хмурым и серьезным.

– Если и так, – сказал он, – они получают ее от сил тьмы. Лучше всего просто не касаться этой темы. Даже думать об этом – уже плохо.

Анна кивнула. Она понимала: он прав.

«Что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте» [8]8
  [8]Фил. 4:8.


[Закрыть].

«Лендровер» покачнулся и двинулся дальше, подпрыгивая на неровностях почвы. От рассветной прохлады уже не осталось и следа: солнце палило, стало душно. Анна вытерла пот с лица и шеи носовым шелковым платком с шотландским узором, из запасов Элеоноры; она уловила слабый запах одеколона. После нескольких минут молчания Майкл сказал:

– Мы должны подготовиться, Анна. Здесь все будет иначе.

Здесь. На краю дикого, языческого Запада…

Анна кивнула. Его слова вызвали у нее дурное предчувствие. Но и что-то еще. Предвкушение чего-то сильного и необузданного.

Звук двигателя «лендровера» заранее возвещал об их появлении, и к тому времени, когда впереди, прямо посреди джунглей возникла деревня, ее жители переполошились. Некоторые замерли в неловких позах и таращились на невиданных гостей. Дети выглядывали из-за деревьев. Даже собаки настороженно следили за ними, стоя у дверей хижин.

Майкл озадаченно нахмурился. Евангелист сообщил жителям, что к ним приедет белый доктор, и они с Анной ожидали увидеть толпу нетерпеливых пациентов. Вместо этого здесь, похоже, шли приготовления к какому-то грандиозному празднику. Хотя была еще только первая половина дня, на ярко пылающих кострах стояли горшки с кипящим варевом. На циновках лежали груды ярких фруктов и овощей. А недалеко от того места, где остановился «лендровер», стояла старуха над кучей обезглавленных кур. Ее руки были красными от свежей крови.

– Судя по всему, они очень занятые люди, – заметила Анна, наклоняясь, чтобы открыть дверь.

– Минутку, – остановил ее Майкл. – Пока не выходи.

Анна удивленно повернулась к нему. Она так привыкла видеть его спокойным и уверенным, что ей потребовалось время на то, чтобы понять: он не знает, какой прием им окажут.

К машине со стороны Майкла подошел молодой человек. Он уставился на белого мужчину, его лицо ничего не выражало. Но уже через несколько секунд он растянул губы в улыбке и заговорил:

– Добро пожаловать! Меня зовут Ной. Христианский учитель сказал, что вы прибудете, и вот вы здесь. К сожалению, мы сегодня очень заняты. – Он обреченно пожал плечами. – Завтра будет свадьба. – И он рукой указал на людей, которые все еще стояли и молча смотрели на них, прервав свои занятия. – Однако, – его улыбка стала еще шире, – болезни не учитывают наши планы. Они всегда приходят не вовремя. Это мы знаем…

– Где нам расположиться? – перебил его Майкл.

Ной указал на центр деревни, где росло огромное старое дерево. Его сучковатые ветви склонялись до самой земли, словно за долгие годы стали слишком тяжелыми. Из щелей в морщинистой коре пробивались ползучие растения-паразиты.

– Место для собраний, – пояснил Ной.

– Нам понадобятся помощники, – сказал Майкл. Анна по его тону поняла, что он раздражен. Он приехал, чтобы предложить помощь, и не ожидал, что жители деревни не сочтут этот визит самым важным событием.

– Я пришлю несколько человек. – Ной кивнул. – И я сам буду помогать вам.

Он крикнул что-то на языке племени, и люди немедленно прекратили пялиться на миссионеров и вернулись к работе. Женщины в ярких китенге мололи зерно и помешивали варево над кострами. Из-за деревьев вышли голые дети и стали подносить к кострам охапки хвороста. Анна выбралась из «лендровера», поправила мокрую от пота юбку, прилипшую к ногам, и стала наблюдать за происходящим. Несмотря на суматоху, в этом было что-то непреходящее. Сначала она не могла понять, что именно, но затем ее осенило: здесь не было ничего не характерного для жизни африканцев. Никаких платьев и шорт, никакой пластмассовой обуви, никаких ярких гребешков для волос. Никаких велосипедов. Все выглядело точно так же, наверное, уже не одну сотню лет.

Через несколько минут к ним подошли три молодых человека и помогли Майклу и Анне достать из «лендровера» оборудование. В одной руке Анна держала медицинскую сумку, а в другой – деревянную коробку с драгоценным микроскопом, тем самым, на который она потратила все свои сбережения, когда закончила колледж, готовящий миссионеров. Она направилась к древнему дереву и почувствовала, что в его тени, отбрасываемой густой кроной, намного прохладнее. Подняв глаза, она увидела, что к некоторым ветвям прикреплены клочки цветной материи: неровные полосы, уже выцветшие от времени, были несколько раз обмотаны вокруг ветвей. Она быстро отвела глаза. Лучше всего даже не пытаться понять, для чего они здесь. Ее взгляд остановился на разноцветном пятне на стволе, и она пошла посмотреть, что же это такое. Предмет оказался небольшим рекламным щитом из металла, прибитым на самом видном месте – прямо напротив хижин. Краска поблекла и облупилась, но надпись все еще можно было разобрать. Она гласила: «Пейте кока-колу!»

Несмотря на приготовления к свадьбе, больные и любопытные подтянулись довольно быстро, и Анна с Майклом вскоре уже трудились в поте лица: ставили диагнозы, оказывали первую помощь, давали советы. Было ясно, что евангелист хорошо поработал: деревенские жители, похоже, нисколько не сомневались в нужности и полезности лекарств белых людей. Они широко открывали рты, давая возможность врачу осветить факелом их глотки, протягивали руки для инъекций и почти не вздрагивали, когда по их груди и спине ползали стетоскопы. Анна сделала вывод, что практически все дети постоянно недоедают, и это ее удивило ввиду изобилия продуктов, выставленных на всеобщее обозрение. «Без сомнения, присутствие Сары здесь необходимо, – подумала Анна. – В следующий раз мы должны приехать все вместе».

Когда пришло время обеда, Анна и Майкл сделали короткий перерыв. Они сидели на складных стульях, пили прохладную воду из фляг и ели подсохшие сэндвичи, которые им завернула Ордена. Ной, присев на корточки рядом с ними, жевал горстку жареной кукурузы. Он указал на двух подростков – мальчика и девочку, которые стояли невдалеке, возле одной из хижин.

– Вот эти женятся, – пояснил он.

Подростки были поразительно красивы: стройные, тонкокостные, с кожей нежного кофейного цвета. Тело девочки было плотно обмотано куском ткани. Изящную шею украшали несколько ниток бус. На мальчике была короткая набедренная повязка, голый торс покрывали шрамы, оставшиеся после обряда посвящения, едва зажившие. Было в этой паре что-то искреннее и невинное, и в то же время они как бы излучали силу и достоинство.

– Это будет христианская свадьба, – добавил Ной.

– Евангелист приедет? – уточнил озадаченный Майкл.

Ной покачал головой.

– Нет, странствующий пастор.

– Африканец?

– Да, – кивнул Ной. – Он приедет издалека.

Анна повернулась к Майклу, недоуменно подняв брови.

Майкл кивнул: похоже, его эти слова не удивили. Он пояснил:

– Их спонсирует католическая миссия. Они ездят повсюду на велосипедах. Могут появиться где угодно.

– И еще свадьба будет европейской, – гордо добавил Ной.

Он снова что-то прокричал, и через несколько минут к ним подошла группа женщин, держащих в руках какой-то белый предмет. Анна ахнула. Это был полный наряд невесты: атласное платье до пят с кружевной отделкой, со шнуровкой и бантами – весьма странное одеяние для свадьбы в джунглях. Анна почувствовала на себе взгляды всех присутствующих и поняла, что они ожидают ее приговора. Ей почему-то вспомнилась жена епископа с новой шляпкой.

– Оно… очень красивое, – пролепетала она.

– Европейское, – подчеркнул Ной.

– Да, – согласилась Анна. – Определенно европейское.

Удовлетворившись ответом, Ной отослал женщин. Анна смотрела им вслед. Она безуспешно пыталась представить себе юную невесту, затянутую в белое платье и обливающуюся потом здесь, в жарких тропиках. Ей стало интересно, что же наденет жених. Неужели на какой-нибудь ветке неподалеку висит костюм-тройка?

– Если бы вы приехали завтра, то могли бы увидеть церемонию, – с сожалением произнес Ной.

– Если бы мы приехали завтра, – сухо заметил Майкл, – то осмотр больных происходил бы прямо во время свадьбы.

Ной несколько секунд обдумывал его слова и наконец громко расхохотался. Уходя, он все еще держался за живот, не в силах удержаться от смеха.

Уже близился вечер, когда Анна и Майкл закончили осматривать пациентов и стали собирать вещи. Они прекрасно понимали, что должны поторопиться, если хотят вернуться в миссию засветло. Они попрощались с жителями деревни и отклонили предложение познакомиться с родственниками новобрачных.

Майкл на большой скорости вел машину, наклонившись к рулю. Анна видела, как напряжены мускулы его рук. Она была измучена жарой и тяжелой работой, но особенно – отчаянными попытками общаться через переводчика, понимающего только самый примитивный суахили. Но она сидела выпрямившись: ей казалось, что, если она расслабленно откинется на спинку сиденья, это будет несправедливо по отношению к Майклу. Внезапно зад «лендровера» вильнул и съехал с дороги в грязную канаву. Майкл вывернул руль и вдавил в пол педаль газа, но левое заднее колесо крутилось вхолостую.

Майкл замер и стиснул зубы. Он глубоко вздохнул и наклонился, чтобы включить первую передачу. Затем осторожно нажал на газ. Грязь заляпывала бока «лендровера», но колесо снова крутилось вхолостую.

– Это бесполезно, – вздохнула Анна.

Майкл молча посмотрел на нее, открыл дверцу, вылез наружу и исчез из ее поля зрения. Несколько секунд спустя он вернулся: его руки были покрыты слоем грязи. Он вытер руки о шорты, испачкав их жирной красной глиной.

– Самим нам отсюда не выбраться, – сказал он.

Затем привалился к дверце «лендровера» и устремил взгляд на джунгли.

За деревьями садилось солнце. Начинали просыпаться ночные насекомые.

– Мне придется вернуться в деревню, – хмурясь, заявил Майкл.

– Но мы уже далеко отъехали! – напомнила ему Анна.

– У нас нет иного выбора, – ответил Майкл. – Мы не можем просидеть в джунглях всю ночь.

Анна открыла дверцу.

– Я не останусь здесь одна.

– Идти придется быстро, – предупредил ее Майкл.

Анна подошла к нему.

– Мои ноги не короче твоих, – дерзко бросила она и попыталась рассмеяться, чтобы снять возникшую напряженность.

И они отправились в путь, приноравливаясь к шагу друг другу, двигаясь все быстрее. Вскоре им стало не хватать воздуха, пот ручьями стекал по их телам, но они не замедляли шага. Дневной свет уходил, уступая место ночи. Сара уже, наверное, беспокоилась из-за того, что они до сих пор не вернулись в Лангали.

Вскоре до них донесся отдаленный бой тамтамов. «Странно, что его слышно на таком расстоянии, – подумала Анна, – сквозь все эти заросли». Этот звук немного успокоил ее. Она представляла себе деревенских жителей, отдыхающих вместе после долгого, заполненного хлопотами дня.

Наконец впереди, между стволами деревьев, они увидели отблески костра. Анна вздохнула с облегчением: туфля натерла ей ногу, и она была бы рада отдыху, пусть и недолгому. Она заметила, что бой барабанов стал теперь очень громким, а ритм ускорился. Эти звуки возбуждали, а не умиротворяли. И костер казался очень большим, совершенно не подходящим для приготовления пищи.

Увидев высокое пламя, Анна замедлила шаг.

– Что происходит?

– Не останавливайся, – сказал Майкл. – Наверное, кое-кто не дождался официального начала праздника.

Двигаясь дальше, Анна пристально смотрела перед собой. Она увидела, что вокруг огня танцуют какие-то фигуры – темные, гибкие, они подпрыгивали и вертелись вокруг своей оси в такт барабанному бою, размахивая руками и дрыгая ногами.

Отблески огня мерцали на коже, блестящей от пота. Обнаженной коже…

Анна затаила дыхание: танцоры были голыми.

Майкл схватил ее за руку, заставив резко остановиться.

– Жди здесь, – приказал он. – Не двигайся. Я скоро вернусь.

Анна обессилено опустилась на землю за густым кустарником. Сердце у нее колотилось от потрясения и внезапно охватившего ее страха. Она закрыла глаза, пытаясь забыть видение безумных танцующих тел. Обнаженную гладкую кожу. Ритмичный бой барабанов был очень громким. Он словно вонзался ей в мозги, заглушая мысли. Она смутно осознавала, что в доносящихся до нее звуках было нечто… необычное. Помимо грохота барабанов, она слышала потрескивание веток в костре, изредка – плач маленького ребенка. Но она не могла уловить ни смеха, ни веселой болтовни. Только костер, а вокруг него – тела, легко движущиеся, не обмотанные тканью, которая должна быть стянута узлом в положенных местах.

Анна натянула юбку на ноги, услышав тонкий писк москитов. «Где же репеллент?» – стала вспоминать она. Но, вместо того чтобы представить себе баллончик, лежащий в бардачке «лендровера», она увидела оранжевый свет костра. Обнаженные тела пляшут, как языки пламени, возможно, подражая им.

Встав на колени, Анна выглянула из-за кустов. Когда ее глаза приспособились к яркому свету, она смогла хорошо разглядеть танцоров – и тела, и лица. Они двигались, полузакрыв глаза и приоткрыв рты, будучи во власти экстаза. Среди них были молодые женщины – их груди беззастенчиво подпрыгивали, подбрасывая нитки бус, – и мужчины, воины с разрисованной кожей и длинными ногами – их члены раскачивались из стороны в сторону. Анна не сводила глаз с танцующих, ощущая барабанный бой кожей…

Из группы танцующих вышли двое. Они двигались, держась вплотную друг к другу, касаясь телами. Тело терлось о тело. Кожа облизывала кожу. Анна широко распахнула глаза – при свете костра она разглядела их и узнала. Юная невинная невеста и ее жених.

Молодой человек извивался подобна змее, скользил по телу партнерши, затем он опустился на колени, прижался лицом к ее животу. Она схватила его за волосы и толкнула голову – вниз, вниз…

У Анны отвисла челюсть. Колени у нее задрожали, тело охватила истома. Против своего желания она представила, что присоединяется к танцующим. Чувствует, как жгучее пламя лижет ее кожу. Как раскрывается ее тело – выворачивается наизнанку, словно теплая нежная мякоть манго. Кусок свежего мяса. Порезанный на порционные кусочки. готовый к употреблению. Она закрыла глаза, но образ только стал ярче. Даже сквозь приоткрытые веки она видела оранжевое зарево. Огненное манго своего тела, разложенное на тарелке. И настойчивый бой тамтамов, чей ритм совпадал с биением ее сердца, звал…

Не сразу до нее дошло, что рядом кто-то есть – от него исходило тепло и оно дышало. Совсем близко. Внезапный страх вырвал ее из мира грез.

Она ахнула и обернулась.

Майкл.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но промолчал. Анна посмотрела на него снизу вверх. Он протянул к ней руки, взял за плечи и поставил на ноги.

– Это бесполезно. – Его голос перекрывал барабанный бой, но почему-то он звучал словно издалека… Как будто и он был духом огня. Отстранившимся от мира. – Я не могу найти Ноя. Не могу найти никого, кто помог бы нам.

Анна кивнула. Она смотрела ему в глаза сквозь пронизанный огнем мрак. Яркие, влажные. Как и кожа, обливающаяся потом. Незнакомая кожа. Полированное золото, залитое светом костра спереди, голубоватым светом луны – сзади. Она уловила его запах. Резкий, острый запах пота, только что вытекшего из пор.

Его глаза заглянули в ее глаза. Затем скользнули вниз по ее телу. Замерли на ее груди, на мягкой плоти, вырывающейся из оков бюстгальтера под влажной, липнущей к телу рубашкой.

Он придвинулся. Барабанный бой наполнил воздух, стучал, словно гигантское сердце. Майкл положил руку на ее плечо. Она отстраненно узнала этот жест, символ близости, соединившей их – всех троих: ее, Майкла и Сару. В нем не было ничего необычного. Никакого особого значения.

Но бой тамтамов наделил этот жест своей силой – теперь в нем ощущалась непривычная грубость, тоска, желание большего.

Большего…

Рука Майкла на плече Анны напряглась. Медленно двинулась ниже, ниже…

Барабаны замолчали, вытягивая жизнь из воздуха.

Анна смотрела на Майкла. Он смотрел на нее, не в силах пошевелиться.

Через мгновение барабаны снова заговорили, в более быстром ритме. Чары разрушились. Майкл сделал глубокий вдох и отступил. Затем развернулся и зашагал прочь.

Анна последовала за ним в джунгли; путь ей освещал холодный лунный свет. Спотыкаясь, она шла вперед: взгляд замер на спине Майкла, нога цеплялись за ползучие растения, руки хватались за ветви, пальцы становились липкими от сока Джунглей.

Когда они добрались до «лендровера», Майкл открыл Анне дверцу, а сам остался снаружи.

Стекла были подняты, чтобы в салон не могли залететь насекомые, и в машине было душно. Анна оцепенела. В голове у нее все еще били тамтамы, но теперь они звучали как насмешка. Игриво, но порочно. Положив голову на руку, она почувствовала жар щеки и прикосновение пота к поту. В окно она видела, как Майкл ходит взад-вперед. Из глубины души поднимались уныние и недоброе предчувствие.

Наконец Майкл подошел к «лендроверу» и забрался на заднее сиденье. Он ничего не сказал. Анна почти физически ощущала, как он напряжен. Насторожен.

Она хотела повернуться к нему и сказать, что все хорошо. Ничего не случилось. Они ничего плохого не сделали.

Но она не могла убедить саму себя в том, что это правда.

Лучи солнца только-только начали освещать небо, когда группа охотников случайно наткнулась на застрявший «лендровер». Анна безучастно смотрела на лица, заглядывавшие в окно, и почти ничего не различала от усталости. Она краем сознания отметила, что мужчины, похоже, пришли не из ближайшей деревни: они были слишком бодрыми и собранными для тех, кто протанцевал всю ночь. Судя по их виду, можно было не сомневаться: они готовы к долгому суетливому дню.

– Майкл, – позвала она через плечо. – Проснись!

Она в первый раз заговорила с ним за часы, прошедшие с тех пор, как он забрался в «лендровер». Они переждали ночь в полной тишине, в осаде жужжащих насекомых и под аккомпанемент сдерживаемого дыхания и шорохов неловких движений. Оба они по-настоящему заснули только перед самым рассветом.

Хотя охотники не говорили на суахили, они, похоже, поняли, в какое затруднительное положение попали миссионеры. Благодаря помощи шестерых из них, отрывистым приказам Майкла и действиям Анны, сидящей за рулем, «лендровер» выполз на дорогу. У миссионеров не было с собой никаких подарков, и потому Майкл расстался с набором бинтов из медицинской сумки. Охотники, похоже, обрадовались и прямо на ходу принялись украшать себя тонкими белыми полосками. Вскоре они скрылись в джунглях.

Когда «лендровер» отъехал достаточно далеко от того места, где он застрял в канаве, напряжение между Майклом и Анной ослабло. Они смогли поболтать об эпизоде с охотниками, словно все шло, как и всегда. Затем они даже обсудили свою работу в импровизированном медпункте накануне. Но ни единым словом ни один из них не обмолвился о ритуале у костра и о проведенной в напряжении ночи. Не заговаривали они и о том, что скажут, когда вернутся в Лангали: сама мысль заранее продумать объяснение, как и почему им пришлось провести ночь вместе, вызывала ощущение, что они нарушили бы некое табу.

Когда Анна и Майкл вернулись на станцию, их встретила целая толпа.

Сара выбежала из дома миссии, как только услышала рев двигателя «лендровера». Майкл и Анна двинулись ей навстречу. Она подошла сначала к Майклу и обняла его.

– Я так волновалась! – призналась она. – Конечно, я знала, что у вас все хорошо, но не могла успокоиться.

– Мы безнадежно застряли в болоте, – объяснил Майкл.

Анна невольно наблюдала за ним, когда он говорил. Он производил впечатление виноватого подростка, неуклюже оправдывающегося. Но Сара, похоже, не заметила этого. Она широко раскинула руки, чтобы обнять и подругу.

– Бедняжки, – сказала она, отстраняясь. – Вы ужасно выглядите.

Анна внезапно почувствовала, что безумно устала и проголодалась, что она грязная. Она не могла решить, чего же ей хочется больше: вымыться, поесть или упасть на кровать.

– Я помню, как нам однажды пришлось остаться в деревне, – продолжала Сара. – Из-за дыма, блох и некоего подобия гамаков мы пожалели, что не остались в «лендровере». Но они так старались сделать все возможное, чтобы гостям было удобно! А для вас им ведь пришлось освободить целых две хижины…

– Мы не ночевали в деревне, – сказала Анна. Она произнесла это прежде, чем успела подумать: «А стоит ли?»

– О… – Сара явно была озадачена.

– Мы провели ночь в «лендровере».

Сара сбилась с шага. По толпе пронесся ропот.

Майкл подошел к багажнику «лендровера» и начал доставать оборудование. Он отказался от помощи и навьючил на себя целую груду инструментов.

Сара замерла на мгновение, а затем улыбнулась. Она смотрела вперед, на ступени дома миссии, – туда, где стояла Кейт. Малышка махала рукой и кричала:

– Нанна! Нанна!

Анна тут же обернулась на зов. Она любила слышать, как ее новое имя, выбранное для нее маленькой крестницей, звучит из ее уст.

– Она здесь, – крикнула Сара Дочери. – Вот твоя тетушка Нэн. – Она, не обращая внимания на то, что все африканцы пристально изучают выражение ее лица, повернулась к Майклу. – Пусть это сделают бои, дорогой. Тебе нужно поесть.

Она взяла Анну под руку и увела ее, как ни в чем не бывало. Анна внезапно поняла, что означал этот жест: Сара была решительно настроена вести себя так, чтобы произошедшее предстало в правильном свете, чтобы из этого нельзя было раздуть скандал, способный подпортить репутацию миссионеров. Или, и того хуже, нарушить мир, которым она дорожила, – мир между нею, мужем, ее лучшей подругой и ребенком. Между всеми теми, кого она любила.

«Сара права», – решила Анна. Они должны сделать все возможное, чтобы это воспринималось как само собой разумеющееся. И она положила ладонь на руку Сары, чувствуя на себе множество взглядов.

Они подошли к дому миссии.

Две счастливых жены…

Прошло несколько недель, и инцидент, похоже, благополучно канул в прошлое. Анна замечала, что Майкл старается не оставаться с ней наедине, и они больше не заговаривали о том, чтобы организовать на западе станционный медпункт, – но в остальном все было благополучно. Прошел уже почти месяц после той поездки, когда однажды утром на станцию явился посыльный из Мурчанзы. Его не ждали еще, по крайней мере, неделю, и его появление – изможденный, явно голодный и испытывающий жажду, он едва волочил ноги, хватал ртом воздух и чуть ли не терял сознание – вызвало волнение и многочисленные слухи. Анна наблюдала за этим из окна детского отделения. Она была озадачена: срочные сообщения обычно передавали по радио.