Текст книги "Загадочная наследница"

Автор книги: Кэтрин Коултер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

– Я уж точно выблевала себе все внутренности, – простонала Мерри в тишину. Она была так слаба и обессилена, что не могла пошевелиться. По крайней мере драка закончена, и ее похитители мертвы, если не считать предводителя, сэра Халрика, человека Джейсона Бреннана. Она лежала всего шагах в двадцати от спасителей, под грудой прошлогодней листвы в дупле старого дуба, прислушиваясь к разговору, молясь о том, чтобы за ней не пришли. Ей хотелось ответить их главному, когда тот ее позвал, но она не оправилась от удара по голове. Ее выворачивало так, что она была не в силах произнести ни слова. Хорошо, что этот великан с вонючей бородой не убил ее, слава животу святого Катберта!

Ей удалось отползти от лужи рвоты и спрятаться в дупле. Ожидая, пока внутренности утихомирятся, а голова перестанет раскалываться, она едва дышала. А ее спасители так много смеялись… наверное, они совсем не плохие люди, если умеют смеяться. Но откуда ей знать. С ее-то умением попадать из огня да в полымя!

Поэтому она молчала, боясь что-то предпринять.

Массивный мужчина во всем черном и совсем молодой, сильный и крепкий… это он спас ее. Она своими глазами видела, как его нож вонзился в шею врага, и жалела, что нож был не в ее руках, что не она его метнула. Трудно сказать, попала бы она так метко, как он. Но как хотелось попробовать! А вот этот великан был очень уверен в себе и не сомневался в собственном умении. Он ей понравился, но Мерри слишком хорошо знала, что и великан может оказаться негодяем. Она едва не с самого детства усвоила одно: с мужчинами никогда нельзя знать что-то наверняка. А с женщинами?

Мерри содрогнулась, представив прекрасное лицо ведьмы. Слишком молодое. Слишком гладкое. Лицо своей матери.

Какая жалость, что сэр Халрик сбежал. Но она давно поняла и то, что зло неизменно умудряется ускользнуть и никогда не умирает. Возвращается и творит хаос.

Как же ей не повезло!

Она выбралась тогда из главного зала, украла одежду конюха и остановилась у амбара, услышав чье-то тихое дыхание. Потом в голове взорвалась боль, и она уже ничего не слышала. А когда очнулась, поняла, что чья-то тяжелая рука придавила ее к седлу.

Увидев, что она пришла в себя, сэр Халрик велел своим людям остановиться. Объяснил ей, кто он, и пообещал устроить редкостный сюрприз.

– Другая судьба для тебя, девушка, и сюрприз для всех нас. Какая удача! И все благодаря мне и моему острому уму.

– Твой острый ум не имеет никакого значения, – прошептала она, ожидая удара. Но он не поднял на нее руку. Значит, намеревается отдать Джейсону Бреннану. Но что он имеет в виду, говоря о другой судьбе? Но при ее счастье… каковы бы ни были планы сэра Халрика, к добру они не приведут.

Жизнь так несправедлива!..

Но сейчас все изменилось.

Трое были мертвы. Но сэр Халрик сбежал, проклятие злой судьбе! Что он предпримет?! Халрик бежал, спасая жизнь, от молодого воина, этого Гаррона, как называли его спасители. Значит, сэр Халрик скорее всего посчитает, что она с Гарроном. В полной безопасности. Он проиграл, он проиграл…

Пожалуй, можно использовать эту строку в какой-нибудь прекрасной песне.

Она встала на четвереньки и опустила голову, медленно вдыхая и выдыхая, в ожидании, пока желудок уймется. Потом осторожно подняла голову, помедлила, чтобы прошла дурнота, и огляделась. Придется проигнорировать боль, пульсирующую за левым ухом. Скоро совсем стемнеет. До Валкорта не более десяти миль. Впрочем, это не важно. Туда она ни за что не вернется.

Валкорт больше не ее дом, с тех пор как вернулась мать. С тех пор как привезла Джейсона Бреннана. А что сделал бы король? Ведь у отца не было наследника мужского пола. Наверное, нашел бы ей мужа, скорее всего такого же гнусного мерзавца, как Джейсон Бреннан.

Но если король и прибудет в Валкорт, что ответит мать на вопрос о дочери? Солжет, конечно.

На глазах выступили слезы, и Мерри поспешно их сморгнула. Слава Богу, пока что ее не заставили выйти замуж за Джейсона! Она жива, свободна, и почти все похитители погибли. И это, конечно, говорит о милосердии Божьем. О том, что удача вернулась.

Теперь остается только выжить. И она выживет! Она мальчишка. Не беспомощная девочка! Более того, она может читать, писать, составлять списки – и лишь поэтому выживет!

Ее отец мертв.

Она снова вспомнила, как обмякла рука, крепко сжимавшая ее ладонь. Она точно знает, в какой момент умер отец.

Мерри сглотнула слезы. Еще будет время оплакать отца.

Она никогда не забудет молодого воина Гаррона, спасшего ей жизнь. Нет, он считает, будто спас незнакомого мальчишку, но ему нет нужды знать разницу. Она слышала о замке Уорем. А кто не слышал? Он не так велик, как Валкорт. Но все же, по словам отца, имеет очень важное стратегическое значение. Почему не отправиться туда? Она легко затеряется в этих толстых стенах, а возможно, станет помогать управляющему. Или сама станет управителем.

Мерри с величайшим трудом поднялась, стиснула зубы, борясь с головной болью, и поплелась за всадниками.

Глава 5

Замок Уорем на Северном море

Гаррон и представить не мог, что испытает такое наслаждение, проезжая по подъемному мостику под громкий стук копыт по железу и дереву. Он жадно всматривался в квадратные каменные башни по углам. В высокие стены. Замок Уорем теперь принадлежит ему!

Но погодите, а где все остальные? Почему на стенах нет солдат, громко окликающих вновь прибывших? Уже почти ночь, нельзя быть такими беспечными. И почему мостик опущен?

Гаррон откинул голову и прокричал:

– Я лорд Гаррон, граф Уорем! Поднять решетку!

Молчание.

– Поднимите решетку! – завопил Алерик. – Ваш господин прибыл!

Молчание.

Холодный страх свинцовой тяжестью лег на сердце. Что-то неладно. Совсем неладно.

Но тут он услышал дребезжащий старческий голос:

– Вы в самом деле новый граф Уорем? Молодой Гаррон?

– Да, Гаррон Керси. А ты кто?

– Я Таппер, милорд.

Во имя всех святых! Старина Таппер! Привратник Уорема, служивший в замке задолго до рождения Гаррона. Неужели он до сих пор жив?

– Прикажи поднять решетку! – крикнул Гаррон.

– Здесь никого нет, кроме меня, милорд. Но я вполне в силах это сделать! – с неожиданной бойкостью ответил старик.

– Этот старый червь – такая же древность, как его голос? – спросил Хоббс.

– Еще старше.

Даже восемь лет назад Таппер был согбенным, почти беззубым старцем… Нет никого, кроме привратника? Некому поднять решетку? Что здесь происходит?

Его страх все усиливался.

Гаррон и его люди потрясенно следили, как решетка медленно поднимается. Визг цепи разносился по окрестности. Каким-то образом Таппер нашел в себе силы вертеть гигантский ворот и поднять решетку достаточно высоко, чтобы Гилпин прополз в открывшееся отверстие. Вскоре ворот снова завертелся, огромная цепь взлетела вверх. Въехав во внешний двор, Гаррон всмотрелся в тощего, как скелет, Таппера. Тот уставился на него и неожиданно завопил так оглушительно, что было слышно по всей округе:

– Молодой лорд Гаррон! Да, это вы, мальчик мой! Наконец вы дома! Да это чудо! Благодарение всем святым!

– Да, это я, Таппер, – пробормотал Гаррон, обшаривая взглядом двор в поисках неведомой опасности. Но увидел привычную сцену: полоска земли шириной футов в двадцать, усаженная ржавыми острыми пиками, высотой фута в три, которые непременно проткнут дерзкого, умудрившегося перелезть через внешние стены замка. Если же враг проберется и через эту полоску, перед ним возникнут внутренние каменные стены и еще одна железная решетка.

Таппер приложил ко рту ладони рупором и заорал во всю мощь своих древних легких:

– Эллер, подними решетку! Лорд Гаррон снова дома! Да, я знаю, это он! Мы спасены!

Спасены?!

Уже почти стемнело. Черные облака скрывали звезды. Гаррон ничего не видел, кроме теней. К этому времени страх уже почти душил его.

Дамокл, почувствовав напряжение хозяина, фыркнул и встал на дыбы. Гаррон подался вперед и потрепал его по холке.

– Мы дома, парень. Спокойнее! Сейчас поймем, что происходит.

Они ждали Эллера, оружейника, который поднимет малую решетку. Потом отряд въедет на просторный внутренний двор, обрамленный солдатскими бараками, встроенными в стены. Яблочно-грушевый сад раскинул свои ветки в стороне. Имеются и большой огород, загоны и сараи для скота, конюшни. И над всем этим возвышается укрепленная часть замка. Его замка.

Но во внутреннем дворе не оказалось людей, хотя именно в этой части замка в любое время дня и ночи кипела жизнь. Ни огней в окнах, ни голосов, ни вопящих детей, ни стаек кудахчущих кур, ни надрывающихся от лая псов, ни мычания коров, ни роющихся в земле свиней.

И ни одного солдата.

Никаких признаков жизни.

Гаррон спешился, отдал поводья Дамокла Гилпину. Нигде не горело ни единого факела. Только темные тени, мрачные и густые. И так тихо, словно это пристанище мертвых. А в живых остались только Гаррон, его люди и Эллер с Таппером. Он услышал, как шумно вздохнул Гилпин, и понял, что его солдаты встревожены.

И тут он увидел, как движутся тени.

– Я лорд Гаррон! – окликнул он – Теперь я дома! И приехал с добром! Все, кто здесь есть, выходите! Таппер, Эллер, ко мне.

– Здесь никого нет, милорд, кроме призраков, – прошептал Гилпин.

Алерик выхватил меч. Хоббс и Пэли последовали его примеру. Встав спинами к Гаррону, они образовали круг. Пэли, принюхавшись, пробормотал:

– Что-то не так, Гаррон. Может, чума разразилась? Почему твои люди не выходят?

– Боятся, непонятно почему. Таппер! Эллер! – снова крикнул Гаррон. – Ко мне!

Старик, шаркая, выполз из темноты. Тяжелое дыхание, согбенная, как восемь лет назад, спина, грязная оборванная одежда. Но лицо сияло, а улыбка обнажала два последних зуба. Гаррон взял его за руки, притянул к себе, глянул в глаза под сморщенными веками и увидел слезы.

– Как я рад снова видеть тебя, Таппер! Хорошо, что ты жив.

– А я-то как рад, лорд Гаррон! Странная эта штука – жизнь! Вы становитесь сильнее и крепче, а я все усыхаю. Скоро от меня ничего не останется! А вы-то какой красавчик! Поглядите, я вам и до плеча не дохожу!

Господи, он такой крошечный, такой хрупкий! Стоит ударить его по плечу, и он рассыплется! Иногда жизнь – поистине невыносимое бремя!

– Останется, Таппер, – заверил он вслух. – Сумел же ты поднять решетку! Благодарю, и расскажи, что тут творится. Где все наши люди? Где солдаты моего брата?

Таппер яростно замотал головой. Пряди седых волос были так спутаны и грязны, что даже не шелохнулись.

– Сейчас так темно, милорд, что вы ничего не видите. Это день Страшного суда, милорд, – прошептал он, не скрывая смертельного страха. – День Страшного суда. Все уничтожено. Ничего, кроме обломков и смерти. Мы стольких похоронили. Труднее всего было опускать в могилу младенцев. Если глубоко вдохнуть, трупный смрад все еще ощутим.

Обломки? Смерть?

Гаррон едва удерживался, чтобы не взорваться. Во имя святой Гермионы, что за чертов день Страшного суда? Что несет Таппер?

Он не хотел кричать на старика. Поэтому он набрал в грудь побольше воздуха и спокойно попросил:

– Расскажи. Расскажи об этом дне Страшного суда. Здесь прошла чума?

– Именно чума, только в людском обличье.

Но прежде чем старик смог пояснить свои слова, от дверного проема отделилась тень и поковыляла к ним. Это оказалась женщина, такая же старая и сморщенная, как Таппер.

– Милорд? – тонким дрожащим голосом произнесла она. – Мой милый мальчик? Таппер, это вправду наш мальчик? Эллер, я вижу, ты трусишь. Иди сюда. Таппер, да скажи же, это наш мальчик?

– Да, Миггинс, это он, все такой же гордый и сильный. Только взгляни на него! Он пришел спасти нас!

Гаррон, разумеется, помнил ее. Неужели до сих пор жива?

– Это в самом деле ты, Миггинс?

– Да, мальчик мой.

Оружейник Эллер, такой костлявый, что, казалось, мог спрятаться за веткой, встал над Миггинс и положил руку ей на плечо. Он был не так уж и стар, но выглядел измученным, осунувшимся, бледным как полотно, словно знал, что его жизнь кончена, и просто ждал прихода неумолимой смерти.

Миггинс вытащила из-за спины зажженный огарок и поднесла к лицу Гаррона. Тот заметил, что ее платье засалено и висит лохмотьями. И она тоже была тощей, с впалыми щеками.

Она продолжала изучать его лицо.

– Да, вырос ты, ничего не скажешь. Тебя не было так много лет, и они были не так плохи, эти годы, потому что прошли быстро. А тяжелые времена длятся бесконечно. По крайней мере мы трое все еще цепляемся за эту землю, вместо того чтобы лежать под ней вместе с остальными. – Она неожиданно улыбнулась и присела перед Гарроном.

– Почему ты не подошла ко мне раньше? – спросил Гаррон, осторожно обнимая старушку.

– А если бы ты оказался не моим мальчиком? Забрал бы эту свечу и сжег бы мой нос!

– Твой нос в полной безопасности, Миггинс. Я здесь, с тобой. Но вы должны рассказать мне, что произошло. Где все солдаты? Где мои люди?

Миггинс откинула голову и подняла повыше свечу, чтобы разглядеть его.

– У тебя лицо твоей милой матери. Но не глаза. У тебя его глаза. Правда, в них нет безумия, слава чистому сердцу святого Руперта! Но теперь я вижу его в тебе: этот подбородок, упрямый, как у горностая, сильная шея, но молю Господа о том, чтобы ты был похож на него лишь внешне. И не прогнил внутри, как он. Бедный лорд Артур, душой он был в точности как ваш отец. Но ты не похож ни на отца, ни на брата, верно, лорд Гаррон?

– Совсем не похож, – заверил он.

Гаррон очень редко думал об отце, человеке жестком и безжалостном, который не задумывался при очередном взрыве ярости пустить в ход кулаки. Гаррон вспомнил, как однажды он ударил Миггинс, недовольный платьем, которое та сшила для госпожи. От его удара она впечаталась в каменную стену. Это был один из тех редких случаев, когда Гаррон видел мать плачущей.

Но ведь Артур не был плохим хозяином или мотом… не был злобным и подлым… если не считать приступов гнева. Гаррон совсем забыл эти приступы гнева, возникавшие внезапно, когда их не ожидали, и так же внезапно проходившие, но только после того, как проливалась кровь, ломались кости и сыпались проклятия. Артур был выше шестнадцатилетнего Гаррона, сильнее и шире в плечах. А голос был таким громким, что без труда доносился до рыбачьих лодок в море.

– Я молилась доброму Господу, чтобы спас нас. И он спас, хотя выждал, пока спасать стало почти некого, – прошептала Миггинс и, перекрестившись, вгляделась в тяжелую, молчаливую тьму.

– Здесь есть еще несколько человек, – признался Таппер так тихо, словно боялся, что кто-то выскочит из мрака и вонзит нож ему в горло. – Большинство разбежались или мертвы. Вернутся ли остальные? Может быть, когда узнают, что вы здесь. Те, кто еще жив, конечно.

Но Гаррон по-прежнему ничего не понимал.

– День Страшного суда, – повторил он. – Таппер, ты сказал, что это была чума в человеческом обличье.

– Хуже, чем настоящая чума, – вздохнула Миггинс. – Много хуже.

Ему хотелось накричать на них. Приказать, чтобы выкладывали всю правду. Но Гаррон сохранял терпение. Они стары, изголодались, а ему нужно узнать причину.

– Если это не болезнь, объясните, почему все мертвы или сбежали? Где солдаты Уорема? И откуда пришел день Страшного суда?

Глава 6

Голос Таппера был таким тоненьким от волнения, что почти растворялся в холодном ночном воздухе.

– Спрашиваете, милорд, что здесь случилось? Я все скажу и молю Бога, чтобы печень моя не вывалилась из живота, как только произнесу проклятое имя. Черный Демон пришел, милорд, и громко крикнул нам, что напустит на Уорем день Страшного суда, если мы не отдадим ему лорда Артура. Но как мы могли? Лорд Артур был уже мертв и похоронен, вместе с дорогим мечом, полученным в поединке с фламандским рыцарем. Мы так и прокричали в ответ. Чистую правду. Но он нам не поверил. И пообещал, что пощадит нас, если мы откроем, где спрятаны серебряные монеты вашего брата. Но никто понятия не имел, о чем он говорит. Никто не слышал, чтобы лорд Артур где-то зарыл клад. Мы снова объяснили, что лорд Артур мертв, а он хохотал, просто хохотал, оглушительно хохотал, но так, что страшно становилось. Душа сжималась от ужаса, уж поверьте.

– Может, Черный Демон посчитал лорда Артура трусом, милорд. Подумал, что он прячется за нашими спинами? – прошептала Миггинс. – Можете себе такое представить, милорд? Такой человек, как лорд Артур, сражался бы не на жизнь, а на смерть, и даже после гибели его призрак продолжал бы бороться, пока от него не осталось бы ничего, кроме грязи и воздуха.

– Но каким образом Черный Демон и его люди пробрались в Уорем? Это неприступная крепость. Не крестьянская хижина, – заметил Алерик.

– Мы уверены, что предателем был этот вонючка, управитель Айсен. Это он впустил людей Черного Демона через потайной ход, ведущий прямо на берег. Солдаты Черного Демона были одеты точно так же, как мы. Они опустили мостик и подняли решетку раньше, чем кто-то успел опомниться.

– Черный Демон сеял опустошение и смерть, – добавила Миггинс дрожащим голосом, – и клянусь, наслаждался этим. И утверждал, что это его право, его удовольствие и он пойдет до конца. Когда он уничтожил все, когда не смог больше найти никого, чтобы убить или пытать, то впал в ярость и зарезал одного из своих людей, который посмел спросить, зачем все это. Потом они ушли. Когда настанет рассвет, милорд, вы своими глазами увидите, что натворил Демон.

Таппер неожиданно покачнулся, и Гаррон едва успел его подхватить.

– Теперь все будет хорошо, Таппер. Досказывай остальное.

– Те солдаты, которым удалось уцелеть, сбежали, потому что некому было ими командовать и платить жалованье, и зачем им оставаться в царстве смерти?

– Вы знаете, кто он такой?

Миггинс и Таппер дружно покачали головами.

– А ты, Эллер?

Оружейник последовал их примеру. Миггинс отступила от Гаррона и сжала костлявую руку Эллера.

– Бедный Эллер! Солдат Черного Демона отрезал ему язык, когда Эллер проклял его за убийство сына. Поэтому он не может говорить с вами.

– Эллер, это правда?

Тот кивнул.

– Покажи мне.

Эллер открыл рот. Слава Богу, обрубок языка уже заживал. Но теперь Эллер онемел навеки.

Гаррон осторожно положил руку на плечо старухи.

– Через сколько дней после смерти Артура случилось все это?

Миггинс поскребла голову.

– Через четыре дня после похорон. Тогда пришел Черный Демон. Теперь здесь никого, кроме призраков, а нас осталось не более двух десятков, и все голодают.

– Мне жаль. Мне очень жаль. Но я сделаю все, что могу, чтобы восстановить Уорем.

Таппер кивнул и попытался стиснуть большую руку Гаррона.

– Все будет хорошо, – уверил тот. – Но ты сказал, что здесь всего двадцать человек, кроме тебя, Миггинс и Эллера?

– Да, милорд.

– Но почему никто не вернулся после ухода Черного Демона? И в окрестных лесах полно дичи. Почему никто не вздумал поохотиться?

– Мы пытались, милорд, но оказалось, что люди Черного Демона сидели в засаде и убивали охотников, – сказал Таппер. – Мы решили наловить рыбы, но и на берегу были его люди, прятавшиеся в этих зубастых скалах. Кое-кому удалось прокрасться в замок под покровом ночи, хотя я считаю, что это безумие, потому что здесь нет ничего, кроме горя.

– Три дня спустя кое-кто снова осмелился выйти, – вмешалась в разговор Миггинс. – Но солдаты по-прежнему ждали в засаде и убили всех. Больше никто не выходил за стены.

– Кузнец Терп прятался в Гленском лесу, – продолжил Таппер. – Сегодня на закате он вернулся, сказал, что солдаты ушли, и упросил меня опустить мостик, поднять решетку и впустить его, потому что он принес дичь. Он и принес… двух тощих фазанов. Каждому досталось едва по кусочку. Вы привезли еду? Терп и Эллер собрались завтра на рассвете пойти в лес поохотиться. Остальные слишком слабы.

Так вот почему они голодают! И сколько их умерло от голода?

Но сейчас Гаррон не хотел этого знать. Он услышал, как перешептываются его люди, прикрыв рты ладонями. Поскольку никто, кроме него, не бывал в Уореме, они просто не знали, что здесь когда-то жили десятки людей. Что во внутреннем дворе слышались крики, раздавались ругательства, взрывы смеха. Нынешняя тишина тяжким грузом висела на плечах.

– Я все улажу! – заорал он в надежде, что его услышат во всех уголках замка. – Выходите! Таппер, лорд Артур никогда не упоминал о человеке, которого считал злейшим врагом?

– У него всегда были враги, милорд, но никого, подобного этому. Такого, кто любил бы запах смерти, наслаждался воплями тех, кого мучает. Он получал удовольствие, убивая нас. Особенно после того, как не нашел серебро. «Это всего лишь день Страшного суда, – повторял он, – но если вы отдадите серебро, я остановлюсь».

– Сначала он пытал солдат, выживших в бою, – продолжала Миггинс, – но что они могли ему сказать? Поэтому они погибли. А потом он набросился на нас. Вы еще увидите, милорд, что камни черны от засохшей крови!

– Увидев вас, милорд, – прошептал Таппер, – я подумал, что это он вернулся, и мое сердце увяло в груди, а язык отнялся. Я даже не мог вам ответить. – Голос его прервался. – Но, слава нашему Спасителю, это были вы, милорд. Мы похоронили всех на кладбище… их было так много…

Он вдруг заплакал, громко, прерывисто всхлипывая. Прежде чем Гаррон успел опомниться, Миггинс обняла Таппера за костлявые плечи, и хриплый старческий голос неожиданно окреп:

– Новый господин уже здесь, Таппер. И теперь все снова будет хорошо. Он все устроит.

Гаррон искренне намеревался сдержать обещание. Но кто такой этот Черный Демон? Он обязательно это узнает, но сейчас главное не это.

Гаррон поднялся по широким каменным ступенькам и вошел в главный зал. Алерик и его люди последовали за ним, сторожко оглядываясь, держа руки на рукоятях мечей и ножей, готовые ко всему. Где оставшиеся люди? Все еще прячутся?

Главный зал Уорема был темен, как пещера. Значит, сейчас первым делом нужен свет. Гилпин и Пэли пошли за державшей свечу Миггинс, и та показала им сваленные у стены тростниковые факелы. Как только их зажгли и укрепили в настенных кольцах, люди потянулись в зал. Миггинс встала на крыльце жилой башни замка, сложила ладони рупором и завопила:

– Опасности больше нет! Выходите, здесь новый господин! Он накормит нас! Выходите. Лорд Гаррон приехал! И у нас есть свет!

У людей, появившихся в зале, был испуганный вид. Очевидно, они изголодались и дрожали в своих лохмотьях.

– Теперь все будет хорошо, – снова и снова повторял Гаррон. – У нас достаточно еды, чтобы всех накормить. Не бойтесь меня, я лорд Гаррон. Все сюда! Алерик, мы сегодня обойдемся без ужина. Набьем животы после завтрашней охоты.

Он всматривался в лица людей, пока Хоббс и Гилпин делили запасы еды, привезенные с собой. Эти оборванцы – его люди.

Он сосчитал их. Двадцать два человека. Двенадцать женщин, десять стариков и ни одного ребенка. Их изможденные лица, однако, больше не выглядели отупевшими от отчаяния. Он увидел в их глазах проблески надежды.

Все медленно жевали хлеб и полоски соленой говядины, наслаждаясь каждым глотком. Но что случилось с фермами? С двумя городами? Он узнает завтра.

Никто, разумеется, не наелся, но по крайней мере теперь у них в животах что-то было. Хорошо еще, что Черный Демон не отравил замковый колодец.

В замке, служившем пристанищем для более сотни человек, пятьдесят из которых были солдатами, осталось только двадцать два плюс трое его солдат и оруженосец. Но Гаррон улыбнулся. Завтра он узнает, какие мастера остались в замке, кроме оруженосца Эллера и кузнеца Терпа.

– Я надеялся, что сюда приковыляют еще несколько несчастных душ, – заметил подошедший Алерик, – поэтому не велел поднимать мостик и опускать решетку, но уже поздно. Я послал Гилпина и Хоббса обезопасить нас на ночь. Поражаюсь, как это Таппер ухитрился поднять решетку, но, думаю, сам Господь помог ему повернуть этот ворот. Цепь толще, чем он сам!

Он оглядел жалкое сборище людей, все еще жавшихся друг к другу. Но они хотя бы разговаривали, и это уже ободряло.

– Мы также обыскали внешний и внутренний дворы, но больше никого не увидели.

Гаррон кивнул:

– Я просто не могу поверить, что Черный Демон оставил своих людей с приказом убивать всякого, кто выйдет на охоту.

– Хотел уморить их голодом, – сказал Алерик. – Не собирался оставлять свидетелей содеянному. Одно это говорит о подлой душе, Гаррон. Душе, проданной дьяволу много лет назад.

Гаррон не мог не согласиться.

Только надтреснутый смешок старой Миггинс охладил бушевавшую в его крови ярость.

Хорошо еще, что погода стояла хорошая.

Гаррон тяжело вздохнул, завернулся в одеяло и улегся спать около огромных дверей, предварительно задвинув два толстых деревянных засова. Перед сном он помолился, чтобы погода продержалась еще дня два. Больше ему и не понадобится. Он не хотел молить о большем. Не хотел искушать судьбу.

Он успел подняться в солар и заглянуть в спальни. Все кровати были поломаны, а ковры из хозяйской спальни пропали. Ничего, кроме подло учиненного хаоса. Враг Артура, Черный Демон, хорошо поработал.

Но не замковый колодец, слава Богу, не замковый колодец…

Жизнь необратимо изменилась. Теперь это не радостное возвращение домой, а вопрос выживания. И не только его собственного, но и тех душ, что сейчас спят на каменном полу в большом зале. Его душ. Зависящих исключительно от него.

День Страшного суда… Как странно называть этими словами царство террора, едва не поглотившее замок Уорем. Как он жалел, что остановился в замке Оксборо, чтобы передать послание короля графу Оксборо! Если бы только он сразу направился сюда… но что это изменило бы?

Он подождал, пока все не уснут, прежде чем позволить себе закрыть глаза. Последняя его мысль была о Черном Демоне, человеке, у которого Артур украл серебро.