Текст книги "Загадочная наследница"

Автор книги: Кэтрин Коултер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 27

Гаррон нашел ее в маленьком соларе, рядом с хозяйской спальней. В комнатке было одно окно, обычно прикрытое оленьей шкурой, чтобы не пропускать солнце. Сейчас шкура была откинута.

Гаррон молча наблюдал, как Мерри снимает горшочек с огня, несет к маленькому столу и размешивает содержимое, читая одновременно свой лечебник. Она не подняла глаз.

– Доброе утро, Гаррон. Прости, я не могу остановиться, иначе зелье натворит бед. Не знаю, каких именно. Я чувствую себя такой невеждой! Что, если я сделаю ошибку и кого-то убью?

Гаррон отмахнулся, но все же счел нужным спросить:

– Что это?!

– Отвар для Миггинс от кашля.

– У меня глаза щиплет.

Мерри кивнула, все еще продолжая мешать.

– Семя аниса и росянка. Щиплет глаза из-за анисового семени. А тимьян пахнет очень резко. Я никогда раньше не готовила отвар по этому рецепту! Старалась очень тщательно отмерять дозы, но это сложно, Гаррон. Надеюсь, зелье поможет ей, а не сожжет горло!

Сердце Мерри билось медленно и гулко. Не дождавшись ответа, она наконец сказала:

– Ты вернулся полтора дня назад. И все это время говоришь со мной только о том, как много сделано в Уореме. Ты уже решил, что делать?

– Ты сказала, что мать продала тебя Джейсону Бреннану. Значит, твой отец, лорд Тимоти, умер?

Мерри кивнула:

– Примерно в то же время, когда скончался твой брат.

– Почему мать решила тебя продать, если Валкорт так богат?

– Богатство Валкорта не в деньгах, которых у нас нет, а в землях, фермах и городах. Когда я была младенцем, мать оставила меня и моего отца и взяла с собой свое приданое, все серебро, которое было в Валкорте. Для Майзерлингского аббатства требуется много серебра. Видимо, посчитала, что лучший способ получить деньги – продать меня Джейсону Бреннану. Действовала она очень быстро. Нашла человека, который согласился меня купить, прежде чем король узнает о смерти моего отца и отдаст Валкорт вместе с моей рукой одному из фаворитов. А может, она задумала все это очень давно, а тут подвернулся Бреннан.

– Ты упомянула о Майзерлингском аббатстве. Я слышал о нем.

– Моя мать – леди Елена, или, вернее, аббатиса Елена из Майзерлинга.

– Я также слышал толки о твоей матери. О том, как она сделала Майзерлинг местом, где люди могут обучаться различным наукам.

В число этих рассказов входило повествование о монахе, который пришел в Майзерлинг и сбежал под покровом ночи, а потом рассказывал всем, что набрел на аббатису, стоявшую на коленях перед странной, словно вытянутой статуей, находившейся в центре черного круга. При этом аббатиса произносила непонятные слова. Монах клялся, что в круге, в клубах черного дыма, появился сам дьявол. И хотя люди, слушая его, пугались, Гаррону это казалось кошмарной сказкой, предназначенной для того, чтобы пугать детей!

– Значит, после смерти твоего отца она времени не теряла. Совсем не теряла. Но как он умер, Мерри? Его кончина была внезапной?

Оцепенев от неожиданности, она уставилась на него.

– Хочешь сказать, она заключила сделку с Джейсоном и убила моего отца?

Гаррон пожал плечами.

– Она умна? Строит хитрые планы? Безжалостна?

– Ответ на все три вопроса – да. Но отравить отца… такое трудно осмыслить. Мой отец умер за день до прибытия в Валкорт матери в сопровождении личного войска и Джейсона Бреннана. Надеюсь, ты ошибаешься. Иначе это было бы несказанным грехом и ужасным преступлением. И поскольку в моих жилах течет ее кровь, страшно подумать, что это живет во мне, ожидая момента вырваться наружу.

– Не будь глупышкой. В тебе настолько отсутствует все дурное и скверное, что именно это делает тебя уязвимой. Послушай, убила она его или нет, тут ничего не изменишь. Надо думать о будущем. Придется отвезти тебя к королю Эдуарду. Это он должен принять решение о том, кому достанется Валкорт в качестве твоего приданого. Он единственный, кто может тебя защитить.

Она знала, о да, знала… но ведь он человек короля.

– Значит, я по-прежнему останусь пешкой, если не матери, то короля, – спокойно бросила она, помешивая остывающий отвар. – Теперь ему будет дано право продать меня. Не матери.

– Клянусь прыщами святого Флорина, к чему тебе так расстраиваться? Сама знаешь, как делаются подобные вещи. Браки – это заключение союзов между семьями и приобретение собственности. Не умри твой отец, мать не вмешалась бы, и король решил бы будущее. Твое и Валкорта. Это его обязанность, и надеюсь, ты это понимаешь. Вряд ли король согласится, чтобы хозяином столь богатого владения, как Валкорт, стал человек, который не выбран им лично. Не сомневаюсь, что король пожелает оставить тебя при дворе, под своим зорким присмотром.

– Хочешь сказать, он подвесит меня, как приманку, перед носами своих прихлебателей? Я больше не желаю ехать ко двору.

– Что значит «больше»? – насторожился он.

Мерри погрузила кончик пальца в загустевшую жидкость и лизнула. И едва не подавилась. До чего мерзкий вкус!

– Какая противная микстура! Как этим можно что-то излечить?!

– Мерри…

Она потянулась к двум открытым горшочкам, разлила зелье, закрыла горшочки плотной тканью и перевязала горлышки тесемками.

– Когда мне исполнилось пятнадцать лет, отец отослал меня ко двору королевы Элеоноры. При дворе я оставалась целых десять месяцев. И возненавидела тамошнюю жизнь. Не королеву, которая была очень ко мне добра. Придворных. И мужчин, и дам. Они улыбаются в лицо и рассказывают грязные сплетни за твоей спиной. Мерзкое место! Наконец я упросила отца отвезти меня домой.

Гаррон наблюдал, как придворные ведут свои нескончаемые игры, пока просто не перестал обращать на них внимание. Пятнадцатилетняя девочка не имела ни единого шанса устоять перед ними.

– Кто-то из мужчин пытался тебя соблазнить?

– Еще бы! Одно из их любимых занятий! – фыркнула она. – Если им придет в голову побиться об заклад, что кто-то способен обольстить козу, участники пари непременно попытаются совершить и такой подвиг!

– Надеюсь, королева защищала тебя?

– Нет. Я сама себя защищала. Отец предупредил меня. Обо всем рассказал. Объяснил, на что способны мужчины при дворе, и был прав. Он подарил мне также маленький кинжал, на случай если меня попытаются взять силой.

– Отцу не следовало посылать тебя ко двору.

– Он знал, что мне пора выйти замуж, и хотел, чтобы я сама проверила, нравится ли мне кто-то при дворе, поскольку туда время от времени наезжают все королевские рыцари, бароны и даже графы.

– И никто тебе не угодил?

Мерри покачала головой:

– Жестокость. Сладкие слова, за которыми кроется злоба. Беспечные, ничего не значащие обещания. Я не могу это выносить.

– Тебе пришлось пустить в ход кинжал?

– Однажды. Его звали барон Ландро. Он только что похоронил вторую жену и искал новую. Предпочтительно богатую. Как-то ночью он, пьяный до потери сознания, поймал меня, возможно, решив, что, если изнасилует, король отдаст ему в жены наследницу Валкорта. Я ударила его кинжалом в плечо. Пока он вопил и корчился от боли, я сбежала.

– Я знаю барона. Он прекрасный боец. – Гаррон нахмурился: – Бернелл говорил, что твое лицо ему знакомо. Значит, он был прав. Должно быть, видел тебя при дворе королевы.

– О да, – кивнула Мерри, – но тогда моя голова была всегда покрыта. И он не видел моих волос.

Она принялась приводить в порядок рабочий стол.

– Я никогда тебя не встречала. Вероятно, ты попал ко двору, когда я уже вернулась в Валкорт.

– Да, и ты наследница, – кивнул он.

Это прозвучало как обвинение. Мерри невольно улыбнулась:

– Это не заразная болезнь, Гаррон, но, поскольку это так тебя расстраивает, почитаю лечебник и попытаюсь найти средство, чтобы излечиться.

– Твоя шутка меня не смешит, – буркнул он, проводя рукой по волосам.

Мерри протянула руку. Но он быстро отступил. Рука Мерри упала.

– Значит, твой отец – Тимоти де Люс де Морней, граф Валкорт. Когда-то, очень давно, я побывал в Валкорте. Мой отец знал лорда Тимоти, но я, тогда совсем мальчишка, увидел, как сухо он разговариваете хозяином, и понял, что они не друзья. Но я был слишком молод, чтобы понять, в чем дело. Да и сейчас не понимаю. Валкорт больше Уорема?

– Больше.

– Богатство, Мерри. Валкорт – невероятно богатое владение. Процветавшее еще со времен Вильгельма Завоевателя.

Он действительно слышал, как при дворе толковали о дочери, единственном ребенке лорда Тимоти. К тому же – вот приятный сюрприз! – она вовсе не была уродиной.

– Лорд Тимоти рассказывал, как отец учил его управлять поместьями. А того, в свою очередь, тоже научил отец, так что этот обычай повелся еще от первого графа, – пояснила Мерри и стала монотонно перечислять обязанности владельца поместья: сделать все, чтобы у арендаторов имелись крепкие орудия и семена, помогать им собирать урожай, использовать полученные от аренды деньги, чтобы покупать новые фермы, поддерживать добрососедские отношения с возможно большим числом близлежащих городов, защищать их от разбойников, покупать в них все нужные товары, содержать крепкое войско, варить превосходный эль, и так далее, и тому подобное. – Мерри неожиданно улыбнулась: – Отец говорил, что первый граф был злющий старик с длинной бородой, обернутой вокруг шеи. Но он знал, как добиться, чтобы его земли процветали. И это он установил правила. Они записаны в большой книге, кожаный переплет которой совсем истерся, и мой отец потребовал, чтобы я ее переписала. Теперь она совсем новенькая и легко читается. Мужчина, которому король отдаст меня в жены, сразу все поймет. Жаль, что у моего отца так и не было сына. Вскоре другой человек станет хозяином Валкорта, Возможно, за два последующих поколения Валкорт потеряет свое богатство.

– Графы Валкорты не единственные умные люди в Англии. Да и король не дурак. Он не выберет ничтожного мота.

– А у твоего отца были такие же правила управления Уоремом? – усмехнулась Мерри.

В этот момент Гаррон явственно увидел отца. Красное от ярости лицо, злобные вопли… как жестоко он избивал мельника из-за треснувшего зуба, под который случайно попал ускользнувший от жерновов кусочек камня. Отец не помогал своим крестьянам. И они не слишком его любили.

Гаррон вспомнил, как голодали фермеры, когда урожай выдавался плохим, и покачал головой:

– Нет. Но у меня правила будут.

– Вот и хорошо. Знаешь, мой отец никогда не уклонялся от своих обязанностей, но вообще-то его страстью были турниры. Он считал себя единственным человеком, который разбогател на таких турнирах, а тогда ему было только восемнадцать. Он был прекрасным бойцом. В четырнадцать лет выиграл первого боевого коня и доспехи у французского рыцаря. Он очень расстроился, когда король Эдуард своим указом запретил турниры.

– Слишком много людей бессмысленно погибали в турнирах. Послушай, Мерри, это должно быть сделано. Мне нужно отвезти тебя к королю. Ты достигла брачного возраста. Его величество выберет тебе мужа, сильного воина, чтобы он защищал Валкорт и поклялся ему в верности. Я посоветую королю, чтобы он нашел человека, который будет придерживаться соответствующих правил и иметь привычку составлять списки. Я сам тебя провожу. И позабочусь, чтобы тебе не причинили зло и не изнасиловали. Король найдет человека, который пойдет по стопам твоего отца, и Валкорт будет по-прежнему процветать.

– А ты скажешь королю, что Джейсон Бреннан и есть Черный Демон, что его человек, сэр Халрик, меня похитил? Скажешь, что Джейсон заключил сделку с моей матерью? И что твоего брата, возможно, отравил Черный Демон?

– Обязательно скажу.

Глава 28

Сейчас они не сводили друг с друга глаз. Гаррон угрюмо нахмурился.

– Ты призналась, что убежала из Валкорта, чтобы не выходить за Джейсона. Расскажи, что случилось.

Мерри отвернулась от него и принялась ходить по комнате. Платье было так ей коротко, что он видел ее щиколотки.

– Я уже говорила, что отец умер внезапно. Он был здоров. Но ему вдруг стало плохо. Начало рвать. Лицо и тело стало мокрым от пота. Потом началась лихорадка, и он трясся в ознобе так, что зубы стучали. Он так и умер, сжигаемый жаром.

Как сухо звучат эти слова, как бесстрастно!

Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Мне очень жаль, Мерри.

Она кивнула.

– Когда на следующий день мать въехала в Валкорт в сопровождении своих людей и Бреннана, кажется, только я была удивлена столь внезапным появлением. Моя нянюшка Элла сказала, что теперь мать обо мне позаботится и я ни о чем не должна волноваться. И велела мне слушаться ее. Элла все время твердила мне, что моя мать не только прекрасна, но и умна, что в ее сердце столько доброты… и больше не имеет значения то обстоятельство, что мой отец ненавидел ее и всячески мучил. Я ничего ей не ответила, но была уверена, что это не может быть правдой. Отец никогда не унижал меня и не бил. Не испытывал ко мне неприязни из-за того, что я не родилась мальчиком. И ни разу не говорил дурно о матери. Правда, однажды перекрестился, когда кто-то упомянул ее имя в его присутствии.

«Скажи ему, просто все скажи»… Ее голос понизился до шепота.

– Говорят, она могущественная колдунья, ведьма, знает то, что неведомо простым людям, и будто она может навести на человека чары, чтобы извести тело и истерзать душу. Думаю, поэтому отец и отослал ее. Он боялся за меня.

Ведьма – создание, которого опасаются все нормальные люди. Какая пакость!

Гаррон не хотел верить истории монаха. Но оказалось, что это правда!

– Ты тоже ведьма?

– Не думаю, – покачала головой Мерри с самым серьезным видом. Но голос не звучал достаточно убедительно.

Неужели втайне она считает себя такой же ведьмой, как мать?! Что за вздор!

– Я уже говорила, что она привезла с собой Джейсона Бреннана. И объявила, что я стану его женой. Джейсон показался мне достаточно молодым, хорошо сложенным, красноречивым, но, пойми, Гаррон, в его глазах не было света. Когда он смеялся, что случалось достаточно часто, в его глазах мелькало нечто расчетливое, пугавшее меня до глубины души. В нем не чувствовалось ничего хорошего или цельного. Тогда он уехал, но мать пообещала, что он скоро вернется.

– Как ты сбежала из Вал корта?

– Я улучила подходящий момент и направилась к конюшне, но, к несчастью, сэр Халрик уже успел прибыть в Валкорт и заметил, как я убегаю. Поймал меня и переодел в мальчишечью одежду, чтобы отвезти к своему хозяину.

Гаррон немного подумал.

– Но почему он просто не отвел тебя к матери? Она бы наверняка заперла тебя в твоей спальне в ожидании приезда Бреннана.

– Я думала, он так и поступит, но вместо этого он уехал из Валкорта. Но действительно ли он вез меня к Бреннану? Помню, как он, смеясь, говорил одному из своих людей, что приготовил подарок господину. И добавил, что не знает, стоит ли чего-то такая грязная нищенка, как я. Во всяком случае, он был очень доволен, что заполучил меня.

– Остальное мне известно. Я нашел тебя, освободил, и ты добралась сюда. Но почему Джейсон снова послал сэра Халрика в Уорем?

– Видимо, потому, что узнал, где спрятаны серебряные монеты. Другого ответа быть не может.

– И сэр Халрик посчитал, что, поскольку здесь одни мертвые и умирающие, они с радостью примут каждого, кто пообещает им еду.

– Как по-твоему, Джейсон признался моей матери в собственной неудаче? Если так, надеюсь, она поразит его проклятием. Теперь она, должно быть, поняла, что отныне Уорему не грозят никакие атаки. Догадается ли она, что ты проводишь меня к королю Эдуарду?

Гаррон поднял со стола засохший цветок и понюхал. Это оказалась лаванда.

– Сомневаюсь, что твоей матери или Бреннану придет в голову, что я способен отказаться от такого лакомого кусочка! Они уверены, что я оставлю тебя здесь, женюсь и в придачу приобрету Валкорт.

– Почему бы нет? – отчетливо, без колебаний выговорила она, наблюдая, как Гаррон держит в пальцах веточку лаванды. Положив веточку на место, он обернулся.

– Ты думаешь, будто я могу силой заставить тебя выйти за меня замуж? Что я такой же злодей, как Джейсон? Как твоя мать?

– Нет, ты совсем на них не похож. Ты никогда не сделал бы ничего подобного. Да тебе и не придется принуждать меня! – Она вскинула голову и глянула на него в упор. – Я с радостью соглашусь. Мне хотелось бы стать твоей женой.

– Ты с ума сошла! – возмутился он и, неестественно выпрямившись, повернулся и направился к двери.

Мерри взяла горшочек с отваром для Миггинс и потрогала. Остыло. Пора нести лекарство Миггинс. Но что теперь делать? И тут ее осенило.

Глава 29

Мерри знала, что Гилпин спит на тюфяке за дверью комнаты Гаррона. Но хотя она сама подлила сонного зелья в его эль, все же загородила рукой свечку и сняла туфли, прежде чем осторожно переступить через оруженосца и медленно открыть дверь спальни. Гилпин не шевельнулся. Хорошо, что Гаррон не задвинул засов! Мерри едва не упала в обморок, услышав шепот Гилпина:

– Позвольте мне снести ему голову, лорд Гаррон! Позвольте!

Она поспешно обернулась, но увидела, что он спит, и сама задвинула засов. В комнате вовсе не было так темно, как на дне одного из котлов Баллика, потому что Гаррон оставил откинутой оленью шкуру, и в комнату лился лунный свет.

Помедлив, Мерри вдохнула сладкий ночной воздух. Взглянула в сторону постели, не заметила ни малейшего движения. Но ясно разглядела фигуру Гаррона. Подошла к кровати и подняла свечу. Спящий, он выглядел таким молодым. На губах играла легкая улыбка. Тоже видит во сне, как сносит кому-то голову?

Он лежал на спине, раскинув ноги. Одеяло укрывало его только до пояса, оставляя грудь открытой. Она знала, что он спит голым. И это неплохо, потому что в ее списке не было инструкций по этому поводу. Но она не так наивна и знает, что прячется под одеялом!

Она здесь, и он здесь, и к тому же голый. Дверь спальни заперта.

Не то чтобы Мерри не знала, что происходит между мужчиной и женщиной. Но она не знала, как осуществить соитие. С другой стороны, она сама слышала, как Лизл говорила Элайн, будто леди Анна считала, что мужчины очень похотливы и женщине ничего не нужно делать, кроме как развести бедра и думать о новом платье, а может, и новом украшении, но при этом не забывать подскакивать вверх-вниз и стонать.

Она заметила шрам на его плече и другой, длинный и побелевший – на руке. Еще один начинался от талии и исчезал под одеялом.

Мерри наклонилась и вдохнула его запах. Такой знакомый…

Может, коснуться его… там? Что он сделает?

Гаррон застонал и заметался на подушке. Откинул руку за голову и замер. Что он видит во сне?

Мерри отвела его руку и снова присмотрелась. Он такой большой. И это совсем не плохо. Значит, он может встретить врага лицом к лицу и разрубить надвое.

Мерри улыбнулась, но тут же вновь стала серьезной. Большой – значит, может причинить ей боль. Но какая разница? Пора привести в действие свой план!

Мерри поставила свечу на пол, сбросила платье, подняла камизу и медленно опустилась на Гаррона. Его глаза широко раскрылись.

– Ты враг? – прошептал он, приподнимаясь на локтях.

– Нет, милорд, клянусь, я не враг.

Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Дыхание стало ровным. Она легонько толкнула его на подушки, оседлала, но сообразила, что не знает, как быть дальше. Он должен войти в нее. Но между ними одеяло! Жаль, что она не может разбудить его и попросить продолжить. Он вытянулся во весь рост, успокоился и стал похрапывать. Но куда ему до Миггинс!

Она подалась вперед, поцеловала его и тут же выпрямилась.

Поцелуй оказался приятным, хотя и длился какое-то мгновение. Она снова наклонилась, и на этот раз поцелуй длился дольше. Его губы были теплыми, и от их прикосновения огненная стрела пронзила ее тело. Она не ожидала этого и нахмурилась, когда сердце забилось сильнее. Конечно, соитие – именно то, чем наслаждаются мужчины. Она вечно слышала, как они хвастаются, что переспали с женщиной, как в Валкорте, так и при дворе. Кажется, ничего больше их не интересовало. Но если уж быть до конца честной, это касалось не только мужчин. Сколько раз она слышала, как при виде красивого мужчины женщины хихикают и шепчутся, прикрывая рты ладонями. Но о чем они говорили? О том, как они хотят дотронуться до него? Ласкать?

Идиотка! Нужно было внимательнее слушать старших женщин! А она вечно старалась убежать! Теперь ясно, какой она была близорукой. Не думала о будущем.

Мерри снова поцеловала его, на этот раз сильнее прижавшись губами. К ее полнейшему потрясению, он приоткрыл рот. И коснулся языком ее нижней губы. Такого она себе не представляла. Ноги плотнее сжали его бока.

Но тут его язык скользнул ей в рот. Мерри едва не спрыгнула на пол. Когда она дернулась, он застонал, поднял руку, коснулся ее щеки и прошептал:

– Бланш, ты снова пришла разбудить меня поцелуями? Ты знаешь, как я люблю вкус твоих губ!

Кто эта злосчастная Бланш? Она приходила к нему и будила поцелуями? Будь эта сучка здесь, Мерри огрела бы ее по голове!

– Прижмись ко мне, Бланш, и я дам тебе все, что хочешь. Покажи свои грудки. – Но тут Гаррон остановился и свел брови. – Что это? Я хочу, чтобы между твоим телом и моими руками не было преграды, – прошептал он и стал снимать с нее камизу. Мерри помогла ему. – Ах, это куда лучше. Дай мне свои грудки…

Теперь она осталась голой и сидела верхом на мужчине, который гладил ее руки, плечи, груди… Его ладони были заскорузлыми, жесткими и теплыми. И от каждого его касания по телу снова разливалась волна жара. Ошеломляюще… и немного пугает.

– Ах, как приятно. Ложись на меня, Бланш. Где твои губы? Ложись и делай со мной что хочешь.

Даже опуская голову, Мерри не отводила от него взгляда. Его глаза были по-прежнему закрыты. Как он может спать во время такого катаклизма?!

Ей хотелось целовать его, пока его губы не онемеют.

Гаррон со стоном поднял голову и стал целовать ее груди. Наслаждение было таким острым, что она едва не потеряла сознания. Но больше всего ей хотелось, чтобы он продолжал гладить ее, и хотелось увидеть, что скрывается под этим одеялом.

Его рука скользнула под ее попку. Пальцы другой погладили лепестки лона. Мерри продолжала сидеть на нем, перепуганная, застывшая, ощущая, как наливается жаром низ живота.

– Ты такая теплая и мягкая. Но пока еще не влажная, Бланш. Что-то не так?

«Влажная? О чем он?»

Когда он приподнял ее бедра, Мерри прижалась ладонями к его груди и закрыла глаза, выжидая, что будет дальше. Она знала только, что очень хочет продолжения.

Его палец проник в нее. Она тяжело задышала. Сердце забилось сильнее. Стало больно, но ненадолго. Она не глупа. Он захочет войти в нее не только пальцами, но и тем, что спрятано под одеялом.

Гаррон отнял пальцы и приподнял Мерри, все еще держа одной рукой. Второй он стянул одеяло.

Она не могла взглянуть на него, хотя и желала. Отчаянно. Сейчас это случится.

Она приподнялась чуть выше и почувствовала, как он входит в нее.

Гаррон, громко застонав, подался вперед, пытаясь проникнуть дальше. Но сразу это не получилось. Она вцепилась в его плечи, зажмурилась и плотно сжала губы, чтобы не закричать.

Он разорвет ее. Она это понимала. Но ничего не поделаешь, ей придется пойти и на это.

Давление. Нестерпимое давление. И он не остановится! Сколько ей еще терпеть?

Она не вынесет, просто не вынесет. Но как раз в тот момент, когда она решила вскочить и выбежать из комнаты, он снова застонал, стиснул ее талию и с силой опустил на себя, одновременно подавшись вверх.

Мерри взвизгнула и попыталась отстраниться. Безуспешно.

Глаза Гаррона распахнулись. Первую секунду он просто не понял, что произошло. Но только на секунду. Во имя всего святого, его оседлала не Бланш! Не ее он взял так властно. Это Мерри! Только сейчас он ощутил, как она узка, как сильно он ее растягивает. И она снова завопила, на этот раз еще громче. Ну да, она была невинна, и он причиняет ей боль. Но сейчас ему было не до этого: безумная похоть одолевала его. Он дергался, делал выпад за выпадом. Но так неловко, так неправильно…

– Нет, – проскрежетал он сквозь стиснутые зубы, – нет, немедленно слезь с меня, Мерри. Я не сделаю этого. Не могу.

Мерри поняла, что крик – позорная трусость с ее стороны. Нужно было сдержаться. Боль – одно дело, и она способна вытерпеть боль куда более невыносимую – получить в мужья совершенно чужого человека.

«Поскорее. Поскорее покончить с этим!»

Она со всей возможной силой опустилась на него, позволяя ворваться в себя. И поняла, что сейчас умрет. Но может, это к лучшему. Мертвую не выдадут замуж за Бреннана, да и того, что произошло сейчас, с ней больше не случится.

Гаррон не двигался.

Неужели заснул?

Но тут он стал сыпать ругательствами. Сжал ее талию, пытаясь стащить с себя. Но теперь она не собиралась останавливаться, и, инстинктивно понимая, что нужно двигаться, она так и поступила.

– Мерри, нет, – выдохнул он.

Но она нагнулась, зарылась руками в его волосы и стала целовать.

Гаррон выругался в ее губы и застонал. Снова произнес ее имя и внезапно понял, что она завладела им и поздно что-то предпринимать. Он был натянут, как тетива лука. И, откинув голову, снова выкрикнул ее имя в сводчатый потолок. В жизни своей он не испытывал того, что сейчас. Словно перешел все границы, все пределы… и все же оставался глубоко в ней. Мир его разлетелся на осколки, и он взлетел в небеса. Не сомневаясь в том, что именно туда и стремился.

– Милорд! – завопил Гилпин. – Милорд, что с вами делают? Кто-то переступил через меня, чтобы добраться до вас, убить. И во всем виноват я! О могущественный святой Альбертин, благословенный святой всех хромых нищих, мне следует выпить яд, который еретики силком влили тебе в горло, до того как переломали тебе ноги и сожгли на костре!

Бедняга колотил в дверь, пытаясь выбить ее плечом и ногой. Но дверь была толще его самого, а крепкий засов мог выдержать натиск дюжины человек, и все его усилия оставались тщетными.

Мерри услышала бешеный стук, но уже не обращала внимания. Главное – что она больше не девственна. Дело сделано, и поскольку она ощущала внутри что-то мокрое, значит, он излил в нее семя.

Он по-прежнему не выходил из нее. Лежал неподвижно, как мертвец, с закрытыми глазами, вытянув руки по бокам. В полумраке она заметила, что он улыбается. Во сне.

Спит? Как этот олух может спать!

Боль немного уменьшилась, и это было облегчением. Она наклонилась над ним и погладила по щеке.

– Гаррон, я знаю, что больше не девственна, ведь ты так глубоко во мне. Ну же, просыпайся! Ты должен понять, что случилось!

– Я позову Алерика! – продолжал орать Гилпин. – Ответьте мне, что с вами происходит?

Глаза Гаррона широко раскрылись. Он явно вернулся на землю. Снова сжал ее талию, перевернул так, что оказался сверху, и крикнул:

– Гилпин, не смей будить Алерика! Это был ночной кошмар, ничего страшного. Не смей тревожить Алерика! Со мной все хорошо! Ложись спать!

– Но как я могу спать, милорд! Я слышал ваши вопли. Подумал, что к вам в спальню пробрался кто-то чужой.

– Здесь нет чужих! Ложись спать и не болтай лишнего.