Текст книги "Загадочная наследница"
Автор книги: Кэтрин Коултер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 45
Мерри медленно открыла глаза и словно сквозь дымку увидела занавеси кровати. Пришлось несколько раз моргнуть, пока в глазах не прояснилось. Она прижала пальцы к вискам и вынудила себя сесть. Откинула занавеску и перекинула ноги через край кровати. Мягкая ткань скользнула по ногам, и Мерри заметила, что на ней прозрачная ночная сорочка, закрывавшая ее от горла до щиколоток. Сорочка была белой и превосходно сшитой. Оглядевшись, она поняла, что в очаге горит огонь. Она в теплой спальне, причем совершенно одна.
Проблема лишь в том, что она не знает, где находится.
Мерри продолжала массировать виски, и боль стала медленно уходить. Во рту пересохло. Она взяла кувшин с водой, стоявший на маленьком столике у кровати, и поднесла к губам.
И все вспомнила: похищение, встречу с матерью… и пустоту.
Мерри отставила кувшин. С матери станется подлить что-нибудь в воду.
– Матушка! – крикнула она. Но ответа не получила. Так что она действительно одна, если только мать каким-то образом не сделалась невидимой, что совершенно не удивило бы Мерри.
Она осторожно поднялась и сделала несколько шагов. Голова не кружится. Поэтому она принялась обыскивать комнату, не очень большую и в виде полумесяца. Нет, скорее, серпа и похожа на ту, где она очнулась после похищения. Зачем строить комнаты столь странной формы?
Но где эта комната построена?
Она не знала. Нужно поскорее бежать из этого места и вернуться к Гаррону.
Мерри пошарила в сундуке, стоявшем у изножья кровати, и нашла платья, прелестные платья, за которые фрейлины королевы отдали бы все на свете. Одно зеленое, цвета темного изумруда, другое алое и третье белоснежное. Тут же лежали кожаные и шелковые туфельки и камизы. Кому они принадлежат? Матери?
Мерри поспешно стащила свою красивую сорочку и оделась. Платья идеально ей подошли. Она ничего не понимала, но какая разница? Нужно поскорее уходить отсюда и добраться до Гаррона!
В комнате не оказалось окна, и свет исходил только от угасающего огня. Какое время дня за стеной? И день ли это или ночь? Сколько прошло с тех пор, как ее принесли сюда?
Она почти подбежала к двери и осторожно подергала ручку. Заперто. Впрочем, чего она ожидала? Пленница. Пленница собственной матери!
Изнемогая от гнева, она снова дернула за ручку. К ее удивлению, дверь легко поддалась. Почему же не открылась в первый раз?
Мерри выглянула в темный узкий коридор и увидела в конце его лестницу. Напротив ее комнаты была другая дверь, но Мерри не собиралась туда входить. Добравшись до лестницы, она легко сбежала вниз и стала всматриваться в затянувшие коридор тени. Вот она, входная дверь!
Но тут она услышала шум. Это мать?
Щелкнул замок, и она поспешно прижалась к стене, прячась в темноту. Толстая деревянная дверь отошла. Нет, это не мать. Какая-то старуха с корзиной в руках. Что-то бормоча себе под нос, она поплелась по коридору к тому месту, где стояла Мерри. При этом она не смотрела по сторонам, очевидно, зная, где находится пленница. Наверное, несет Мерри еду.
Мерри подождала, пока старуха не поравняется с ней, после чего схватила ее за шиворот, рванула на себя и прошипела на ухо:
– Не смей ронять корзину! Я очень хочу есть и пить! – С этими словами она чуть ослабила хватку на горле старухи. – Ты несешь мне еду?
– Да. Мне больно, молодка!
– Где мы?
Старуха немного помолчала, и Мерри вдруг ощутила, как та удивлена.
– Разве не знаешь? Мы в башне ведьмы. Я должна заботиться о тебе до ее возвращения.
– Когда ведьма вернется?
– Не знаю. Может быть, завтра. Я делаю, как она велела, не больше и не меньше, иначе меня превратят в ящерицу. Ты голодна, молодка? Ведьма сказала, что оставила тебе воду, а я должна носить еду.
Мерри поняла, что, если бы в этот момент в башне появилась мать, сама она без малейшего сожаления придушила бы родительницу.
– Откуда ты явилась?
– Из хижины дровосека, недалеко отсюда. Ведьма пришла ко мне и предложила два полпенни, чтобы приглядывать за тобой. Что мне было делать? Я не хочу умереть ящерицей! Потом в мою хижину пришел прекрасный юный рыцарь и спросил, где сейчас ведьма. Я все сказала, и почему бы нет? Он дал мне целых два серебряных пенни. Таких красивых. Сверкавших в солнечном свете, как лицо самого Господа.
Гаррон.
– Ты сказала, чтобы он шел сюда?
– Да. Он тебя искал. Позже он и его люди промчались мимо моей хижины. Полагаю, он тебя не нашел.
Благодарение отважному сердцу святого Эльберта, мать не убила Гаррона. Видела ли она его? Говорила? Вероятно, так и было. Но можно побиться об заклад, что мать зачаровала его или опоила. В точности, как опоила дочь. Однако с ним все хорошо, благодарение доброму Богу и всем его бородатым апостолам.
Каким образом он ускользнул от ведьмы?
– Что мне делать со своим серебром?
– Не волнуйся, – заверила Мерри, – я возьму все твое серебро и использую его во благо. Мы уходим. Проводи меня до своей хижины, а потом расскажешь, как вернуться в Лондон.
– Как по-твоему, ведьма потребует назад то серебро, которое уже дала мне? И превратит меня в ящерицу?
– Вполне возможно, так что я оставлю тебе монеты. Отдашь ей, когда она придет.
– Но какая разница, если я все равно уже к ночи буду мертва. Она меня убьет!
– Ты сказала, что она превратит тебя в ящерицу? Из тебя выйдет прекрасная ящерица. Подумай только, как быстро ты будешь взбираться на деревья. Сколько времени ты за мной ухаживала?
– Вот уже два дня. Я будила тебя, мыла, кормила, давала напиться из кувшина, оставленного матерью, и помогала облегчиться. Потом ты снова засыпала, как милый маленький ягненочек.
Мерри взяла корзину из рук старухи и повела к двери.
Отойдя на некоторое расстояние от башни, она оглянулась на уродливое сооружение. В Лондоне ли сейчас Гаррон? Или, посчитав ее мертвой, вернулся в Уорем?
Она не знала, что делать. Но по крайней мере знала, с чего начать.
– Идем, – велела она старухе. – Скорее!
Они быстро зашагали по лесной тропинке. Старуха едва ковыляла, и Мерри подумала, что, будь она ящерицей, двигалась бы с большим проворством.
Когда они наконец добрались до поляны, на которой находилась хижина лесника, Мерри остановилась и осторожно огляделась.
– Как выйти из леса?
Старуха молча показала направление. Мерри открыла корзинку. Внутри оказались жареная куропатка, большой каравай ржаного хлеба и фляжка.
– Здесь много еды, – улыбнулась она. – Хочешь есть?
Старуха немедленно схватила хлеб, но когда Мерри предложила ей мясо, покачала головой.
Тогда Мерри предложила ей фляжку.
– Нет, молодка. Ты же хочешь пить? И ешь мясо, чтобы набить живот.
Мерри схватила мясо, поставила корзинку на землю и помчалась к лесу.
– Счастливых тебе снов! – крикнула она, обернувшись.
И только успела добежать до деревьев, как услышала громкий свистящий звук и нырнула под крону толстого древнего дуба.
Глава 46
Замок Уорем
Пока они добирались до Уорема, дождь лил всего один день, легкий теплый дождик, не раздражавший даже Роберта Бернелла. Тот просто обмотал голову длинным шерстяным шарфом и завязал концы под подбородком. Все мысли и разговоры вертелись вокруг серебра Артура. Гаррон так и видел, как Бернелл раздувается от тщеславия, передавая кошели с монетами в алчные руки короля. Тот послал с ними двадцать самых доверенных солдат, чтобы охранять свою долю.
Будь ты проклят, Артур!
Гаррону казалось, что его единственного интересует, откуда взялись серебряные монеты.
Он взглянул на Мерри, напевавшую мелодию, которую он слышал при дворе. Голова ее была не покрыта, и медные волосы победно сияли под жарким солнцем. Они по-прежнему были распущены. Ни единой тоненькой косички, спрятанной под толстыми. Должно быть, фрейлины объяснили ей, что толстые косы больше подходят девочке, чем взрослой даме и невесте. Он хотел сказать, что они ошибаются, что прежняя прическа куда лучше, что он очень любит ее косички и запах волос.
Гаррон подвел Дамокла вплотную к ее кобылке.
– О чем ты задумалась? Составляешь список всего, что хочешь сделать с серебром Артура?
– Списки? Почему ты считаешь, что я постоянно составляю списки?
– Потому что так и есть. Составляешь. Как и я, – удивленно напомнил Гаррон.
Она повернула к нему голову и одарила взглядом, от которого ему захотелось стащить ее с седла, усадить лицом к себе и пожалеть, что они не одни… и все за какое-то мгновение. Будет ли она наслаждаться его ласками на этот раз? Возможно, нет. Слишком скоро…
Ему нужно время и уединение. Много времени. И еще чтобы на этот раз он вполне владел собой.
Гаррон ухмыльнулся, оглядывая десяток солдат, сопровождавших его, и снова воззрился на Мерри.
– Почему ты так на меня смотришь? – вырвалось у нее.
– Вспоминаю нашу ночь. И тяжесть твоих грудок в ладонях. И тот момент, когда я прорвался сквозь преграду твоей девственности. – При одной мысли об этом он вздрогнул. – И как Гилпин посчитал, что в моей спальне вершится убийство.
Мерри молчала, упорно глядя вперед.
– Прости, что причинил тебе боль, Мерри, – добавил он, но, не получив ответа, выгнул черные брови: – Что это с тобой? Тебе даже не хочется отчитать меня? Сказать, что во всем виноват я?
– Во всем виноват ты.
– Ха, да я был не в себе! Спал, видел сны о героических деяниях и не успел опомниться, как Бланш оседлала меня и я сжимаю ее груди. Тогда я так и не понял, почему на ней все еще остается ночная сорочка!
Мерри снова повернулась к нему, и он мог бы поклясться, что ей стыдно. Так и должно быть, ведь это она пришла к нему!
Мерри вскинула подбородок.
– Мне нечего сказать.
Как мило, как очаровательно!
– Но тогда у тебя было что сказать, – прошептал он.
– Леди должна высказывать свое мнение при определенных обстоятельствах, чтобы не чувствовать себя униженной!
– Значит, тебя уже больше не смущает то, что мы тогда делали? Теперь ты выглядишь весьма собой довольной. Бьюсь об заклад, если бы мы шли пешком, ты выступала бы, выпятив грудь, как павлин! Нет, не смотри на меня так. Стоило тебе бросить подобный взгляд на короля, так у того едва слюнки не потекли!
– Ничего я королю не сделала! Подумаешь, какой-то взгляд! Чепуха!
– Это тебя фрейлины научили? Никогда раньше не видел такого взгляда, пока ты не отточила его на короле.
– Милорд, мы почти дома! – крикнул сзади Алерик.
Гаррон шлепнул коня по холке и поскакал во главе отряда. Уорем! Его дом! Будущий дом его детей! Династия… Если жизнь будет к нему добра, он и Мерри создадут династию, которая будет существовать много веков.
Он закричал во все горло и галопом полетел к Уорему.
Глава 47
Горы и горы серебряных монет. И ни одна не обрезана [4]4
Деньги, которые чеканились в то время, часто обрезались по краям бесчестными людьми. Поскольку у них были неровные края, «обрезка» не всегда была заметна, но вес монет со временем становился все меньше и меньше.
[Закрыть], все полновесные и сверкают в тусклом свете, проникающем в спальню. Их много, целые груды, и они охраняются посменно дюжиной солдат во главе с самыми доверенными людьми Пэли и Хоббсом.
Гаррон нагнулся, набрал целую пригоршню и наблюдал, как монеты медленно скользят между пальцев. Ну и тяжесть!
Даже в самых безумных мечтах он не ожидал такого богатства! Даже после короля останется немалая доля. В Уореме столько еще нужно сделать, и теперь у него есть на это деньги!
Бернелл, последовав его примеру, пропустил сквозь пальцы горсть монет и радостно объявил:
– Наш драгоценный король будет так доволен вами, милорд. Не сомневаюсь, что он одарит вас еще одним титулом. А может, и даст рыцарство Алерику.
Алерик затаил дыхание. Гаррон повернулся к нему.
– Сэр Алерик! Неплохо звучит, верно? И еще один титул для его династии?
– Но вы считаете, Роберт, что за этот титул король потребует более чем справедливую долю наследства?
Роберт не поднял головы от горки монет, которые в этот момент пересчитывал.
– Опять ваши шуточки, милорд? Мы пересчитаем серебро, раз и другой, а потом посмотрим…
– Гаррон! – окликнула Мерри. – Миггинс говорит, что Джейсон Бреннан превратился в смрадную старуху и проклинает тебя и Господа одновременно, а кроме того, требует штаны.
Обернувшись, Гаррон увидел Миггинс, стоявшую рядом с Мерри и улыбавшуюся во весь беззубый рот. Он схватил старушку и закружил.
– Что скажешь, Миггинс? Оставим негодяя в женском платье?
– Да, милок, из него вышла настоящая старая карга! Знаешь, за последние два дня он устал и ругается уже гораздо реже. Но Пэли сказал, что ярость по-прежнему сочится из него, подобно прогорклому маслу. Я хотела пнуть его, и поэтому мой милый Пэли отступил, и я всадила носок туфли в его ребра. Да еще и повернула! Поверь, этот трус вопил как резаный!
– Хоббс, Пэли, спасибо за то, что охраняли серебро, – поблагодарил Гаррон. – Это будущее Уорема. – Он поднялся, отряхнул руки и объявил всем собравшимся в хозяйской спальне: – Серебро прекрасно охраняли. Посмотрим, что скажет старая карга.
Пока процессия спускалась по узким ступенькам в подземелье, Хоббс откашлялся.
– Вас ожидает сюрприз, милорд.
– Вот как? – удивился Гаррон.
– Вот увидите, – хмыкнул Хоббс.
С каждым шагом воздух становился все более холодным, сырым и зловонным. Ни одного окна. Только мрак, едва рассеиваемый светом факелов.
Алерик отпер дверь камеры и поднял факел повыше,
– Вот он, Джейсон Бреннан, во всей его славе.
Гаррон увидел, что Бреннан стер с лица нарисованные морщины и краску с зубов. На вид он был ровесником Артура: молод и красив, если бы не выглядел таким жалким, грязным и угрюмым. Он по-прежнему оставался в женском платье, потому что в камере было слишком холодно. Гаррон злорадно усмехнулся. Хорошо, что негодяй провел здесь всю неделю!
– Наконец-то я вижу тебя, Джейсон Бреннан. Я Гаррон Керси, граф Уорем. А это, насколько я понимаю, твой «муж»?
Он показал на старика, который медленно поднял голову. Оказалось, что второй пленник тоже стер морщины с лица и краску с зубов. Гаррон смотрел в лицо сэра Халрика. Видно, его везению нет конца!
– Ваш сюрприз, милорд, – усмехнулся Пэли. – Алерик знал, что вы будете рады видеть этого сына шлюхи.
– Я надеялся, что Алерик окажется прав. Позвольте сказать, что я нахожу вашу маскировку очень удачной. Но сейчас все кончено. Теперь я требую правды. Начинай, Бреннан.
Джейсон набрал столько слюны, сколько мог, и плюнул, целясь в сапог Гаррона. И конечно, промахнулся. Бреннан был так взбешен, что тяжело дышал.
– Ничего не скажу, ублюдок!
– Я знал, милорд, вы не хотели бы, чтобы они изголодались, поэтому велел Баллику их кормить. Тем слаще будет допрос.
Хоббс слишком хорошо его знал…
– Сэр Халрик! При последней нашей встрече вы удрали от меня.
Сэр Халрик молча смотрел на него во все глаза. Гаррон снова всмотрелся в лицо Бреннана, повернулся и вышел из камеры, крикнув напоследок:
– Увидимся через два дня. Возможно, тогда вам захочется со мной потолковать.
Перед тем как дверь захлопнулась, Гаррон услышал стон сэра Халрика и тихую перебранку.
Два последующих дня Гаррон не упоминал о заключенных, разве что еще раз приказал Баллику кормить их получше.
Наутро за завтраком, состоявшим из хлеба и сыра, Гаррон неожиданно увидел, как недобро смотрит Мерри на Элайн.
– Что с тобой? Элайн чем-то тебе не угодила?
Мерри быстро повернулась к нему и покачала головой:
– Нет, просто беспокоюсь за нее, вот и все. О чем она говорит с тем солдатом?
– Этот человек – Ласси, один из лучших солдат короля, – мягко пояснил Гаррон. – Как тебе известно, ее муж был убит людьми Джейсона Бреннана. Ласси – хороший человек. Думаю, он ей понравится. Да почему ты сердишься, Мерри? Вы с Элайн всегда дружили.
Мерри плотно сжала губы и снова покачала головой:
– Не думаю, что дело в этом. Я ясно слышала, как она произнесла твое имя. Они говорят о тебе, Гаррон. И это ты ей нужен. Не Ласси. Я это знаю. – Получив в ответ недоуменный взгляд, она потерла лоб. – Прости, сама не знаю, что несу. Наверное, потому, что голова болит.
– У тебя нет снадобья от головной боли?
Мерри растерянно уставилась на него.
– Должно быть, боль действительно сильна, если ты забыла о своем лечебнике Болда, – терпеливо напомнил он. – Почитай, может, найдешь какой-то рецепт. Хочешь, Миггинс тебе поможет? Она не умеет читать, но свято последует твоим указаниям.
– Нет, я сама все сделаю.
Он проводил ее взглядом. Наверное, стоило бы спросить, выйдет ли она за него замуж завтра утром, но Гаррон этого не сделал. Что ни говори, а с Мерри что-то неладно. Очень неладно.
Он смотрел ей вслед, пока она пересекала большой зал. Странно, по дороге она ни разу не остановилась, чтобы поговорить с какой-нибудь женщиной.
Гаррон нахмурился. Она искренне уверена, что Элайн им интересуется. Какая чушь!
Он снова подумал о зелье, которым опоила ее мать. Зелье, совершенно изменившем Мерри.
Он услышал, как Алерик кричит на Гилпина, прислушался и покатился со смеху. Оказалось, Гилпин привязал козу к новой кровати Алерика. Та, унюхав сырое дерево, сгрызла одну из ножек.
Гаррон, сам того не сознавая, целый день наблюдал за Мерри. И понял, что она держится с женщинами холодно, что для нее крайне необычно. Мерри всегда душой откликалась на все, что делалось в Уореме. Но главное, и сами женщины подходили к ней далеко не так часто, как прежде. И смех в Уореме звучал все реже.
Он снова вспомнил о ведьминском зелье. Что сделала ведьма со своей дочерью? Она просто стала другой, и дело не в том, что у нее теперь распущенные волосы, и она больше не заплетает их в косы, и у волос непривычный запах.
Но дел было столько, что времени на размышления не оставалось. Серебро было подсчитано, обсуждено, снова пересчитано и еще раз обсуждено. Он и Бернелл договорились о сумме, которую последний отвезет королю. Вернее, Бернелл объявил сумму, а Гаррону, мечтавшему о втором титуле, пришлось согласиться: все равно иного выхода не было. В конце концов, это было серебро его брата. А может, Артур украл его скорее всего у лорда Ранульфа, отца Бреннана, кто знает? Для Гаррона это манна небесная, независимо от того, сколько монет останется после того, как загребущие руки короля зароются в серебряные горы.
Наутро третьего дня Гаррон, Алерик, Пэли, Хоббс и Гилпин отправились в подземелье.
Глава 48
Гаррон смотрел сквозь решетку на двоих, молча сидевших на грязном полу. Он хотел сломить их волю. Не убить. Скорее всего они готовы к допросу.
Наконец он вошел в смрадную камеру. Заключенные не подняли голов. Не сказали ни слова. Но выглядели покорными судьбе.
– Алерик, выведи «старичков» во внутренний двор. Я хочу увидеть их при солнечном свете. Полюбоваться их нарядами. Ох, как от них несет! Мы позволим им вымыться колодезной водой. Мерри сварила лавандовое мыло, дай им горшочек.
С этими словами Гаррон повернулся и, насвистывая, вышел из подземелья.
Он и его люди наблюдали, как Пэли и Хоббс сорвали женские платья с мужчин и под общий гогот стали поливать их холодной водой из ведер. Несчастные вопили, пытаясь увернуться, но хохот, свист и грубые выкрики, летевшие со всех сторон, быстро заставили их сообразить, что все их усилия бесполезны. Поэтому они смирились и принялись мыться, тем более что лавандовое мыло так приятно пахло!
– Этот человек, сэр Халрик, выглядит таким жалким! – заметила Мерри Гаррону.
– Ты права.
Гаррон стоял, скрестив руки на груди и не сводя глаз с пленников.
– Впрочем, ты провела с ним довольно много времени.
– Джейсон Бреннан довольно молод и красив, как мне и говорила мама.
– Но ты ведь видела его раньше, – беспечно заметил он. – Разве не помнишь? Он приехал в Валкорт вместе с твоей матерью.
– Да, я просто пересказала ее слова.
Она повернулась и нежно провела кончиками пальцев по его руке.
– Ты должна помнить о своей добродетели, Мерри, – шепнул он и, снова повернувшись к пленникам, небрежно обронил: – Мне нравится запах мыла. Что это за аромат?
– Откуда мне знать? – пожала плечами Мерри.
«Хотя бы потому, что ты сама его варила», – хотел пояснить Гаррон, но благоразумно промолчал. Дождавшись, пока пленники натянут штаны и туники, взятые из тюков с товарами, которые они же сами и привезли в Уорем, он скомандовал:
– Алерик, приведи их в большой зал. Пора им поделиться с нами своими сокровенными тайнами.
Гаррон сидел на прекрасном резном стуле с высокой спинкой. Он впервые в жизни выступал в роли судьи. Вдыхая свежий запах дуба, он чувствовал, как в него вливается сознание собственного могущества. Рядом возвышался Роберт Бернелл, возможно, думавший о серебре и о том, каким образом получить больше запрошенной суммы.
– Джейсон Бреннан, познакомься с дамой, благодаря которой мы имеем честь тебя лицезреть.
По его кивку Миггинс откинула голову и, гордо прошествовав к господину, встала с другой стороны от стула. Широко улыбнувшись, она погрозила Бреннану костлявым кулаком.
Штаны придают мужчине храбрости. Видимо, поэтому Бреннан завопил:
– Старая кляча! Погоди! Когда я освобожусь, воткну кинжал тебе в брюхо!
– Ты уже никогда не выйдешь на свободу, любезный! – откликнулся Бернелл. – Не стоит никому угрожать, когда собственная жалкая жизнь висит на волоске!
Джейсон прекрасно знал этого человека. Роберт Бернелл, которому король доверяет больше всех людей на свете. Тощий человечек, с копной густых, темных, вьющихся волос, без малейшего проблеска серебра. Однажды отец говорил, что знал Бернелла в юности, а это означает, что тот достаточно стар, чтобы иметь седые волосы. Волосы отца уже белы как снег.
Он заметил, что костлявые пальцы испачканы чернилами. Черное одеяние выглядело бедным и поношенным. Что ни говори, а Бернелл всего лишь ничтожный писец. Тоже еще – канцлер Англии!
Но король к нему прислушивается, а это означает, что самому Джейсону не будет милости.
Поэтому он промолчал. Да и сэр Халрик не подумал раскрыть рта. В этот момент он выглядел таким же непоколебимым, как всегда.
– А теперь я хочу услышать правду, – объявил Гаррон, переводя взгляд с одного пленника на другого.
Ни один даже не посмотрел на него. Гаррон выхватил стилет и поднялся.
– Хочешь, чтобы тебе отрезали ухо, Джейсон Бреннан? Может, тогда выложишь правду?
Джейсон Бреннан не ответил, только сердце забилось быстрее.
– Не знаю, будешь ли ты слышать хуже, если потеряешь ухо. Хочешь рискнуть?
Джейсон продолжал молчать. Правда, снова плюнул на Гаррона. И на этот раз попал на подол туники.
Кинжал Гаррона мелькнул так быстро, что никто не уследил, как правое ухо Джейсона свалилось на пол. Джейсон завопил, схватился за голову и с воем упал на колени. Гаррон встал над ним и спокойно вытер лезвие.
– Ты немедленно скажешь правду или потеряешь и второе ухо.
Джейсон громко зарыдал, раскачиваясь взад-вперед:
– Ты сделал меня уродом! Чудовищем!
Роберт Бернелл откашлялся,
– Слушай меня, жалкий щенок! И немедленно выкладывай, как все было, иначе я отвезу тебя и сэра Халрика к королю. Лорд Гаррон ничего не понимает в пытках, поэтому ты потерял ухо быстро, без мучений, настоящей боли и ненужных увечий. Если желаешь испытать немыслимую боль, боль, от которой язык распухает во рту так, что дышать невозможно, я отдам тебя королевским палачам. И перестань надрываться, слышишь? Клянусь всеми деревянными крестами святых, меня от тебя тошнит! Если ты мужчина, то и веди себя как положено.
Но до Джейсона, казалось, его слова не доходили.
– Джейсон, – тихо сказал сэр Халрик, – возьми себя в руки. И скажи им правду. Теперь это не имеет значения. Больше ничто не имеет значения.
Джейсон медленно поднял лицо к Бернеллу. Кровь струилась по шее, пропитывая тунику. Мерри шагнула к нему и протянула сложенную тряпочку, которую тот прижал к уху. Гаррон безмолвно наблюдал за ней, продолжая сидеть.
– Я много лет знал твоего отца, Джейсон, – произнес Бернелл. – Он всегда был крепким орешком, даже в молодости, но также оставался человеком огромной храбрости и высоких принципов. Человеком, свято преданным королю. Как тебе известно, он вместе с нашим повелителем ходил в Крестовый поход. И всегда был рядом. Король ему доверяет. Говорят, ты с ним не в ладах, но причины я не знаю. Ты страшно опозорил его, но прежде всего – себя. Немедленно признавайся во всем, Джейсон. Вряд ли ты способен выдержать нежные ласки королевских палачей.
– Я всего лишь пытался загладить свою вину.
– Вину? Перед кем? – допытывался Бернелл. – Встань, гнусный негодяй!
Джейсон попытался подняться. Гаррон продолжал молчать. И лицо его оставалось бесстрастным, когда Мерри подбежала к нему и помогла встать. Правда, немедленно отступила. Джейсон расправил плечи, попытался заговорить, но язык долго ему не повиновался. А когда вымолвил первые слова, голос прерывался от страха и боли.
– Я ни в чем не виноват, разве что в том, что хотел найти серебро моего отца, чтобы вернуть ему. Серебро не твое, Гаррон Керси, и не твоего чертова брата, который его украл!
Гаррон выпрямился и положил сжатые кулаки на колени.
– Раньше ты клялся, что Артур будто бы украл серебро у тебя. Теперь же заявляешь, что серебро похищено у твоего отца. И что огромное богатство принадлежит не тебе, а ему? И ты тоже хотел его украсть, чтобы вернуть ему?
– Это и есть правда. Теперь у меня нет причин лгать.
– Но как Артуру удалось украсть такое огромное количество монет у твоего отца? – вмешался Бернелл. – И откуда он вообще знал о серебре?
– Понятия не имею, но он сумел добраться до богатства моего отца. Бедный папа даже не знал, кто это сделал. Но я понял, понял, что вор не кто иной, как Артур!
Тут Гаррон схватил Джейсона за шиворот и принялся трясти, как крысу. Тот пытался сопротивляться, но с каждым толчком боль с новой силой простреливала голову. Пнуть Гаррона как следует тоже не удалось.
– Полагаю, ты считаешь, что о моем брате можно плести что угодно, поскольку он мертв? – Гаррон выхватил кинжал. – Похоже, лживая тварь, сейчас ты потеряешь второе ухо.
– Нет!!!
Гаррон оцепенел. Это голос Мерри!
Он глянул поверх головы Джейсона на ее побелевшее лицо. Солнечный свет струился в большой зал через открытые двери, превращая ее волосы в огонь. Гаррон медленным кивком дал ей разрешение говорить.
– Милорд, нет никаких причин снова калечить его. Он скажет вам все, что вы хотите слышать.
– Помолчи, Мерри! Это тебя не касается! Говори, Джейсон Бреннан, иначе я отрежу тебе второе ухо.
Прежде чем медленно опустить голову, она украдкой метнула взгляд на Бреннана.
Джейсон все еще прижимал тряпку к уху. Кровь сочилась у него между пальцами.
– Твой чертов брат не умер! – завопил он. – Откуда, по-твоему, я узнал, где искать серебро?! Артур наконец признался, где его спрятал! Ты не граф, а раздувшийся мыльный пузырь. Ничтожество!
Гаррон взметнулся со стула, схватил Джейсона за шею и оторвал от каменного пола. И долго глядел в его бледное как смерть лицо, испещренное черными полосами засохшей крови.
– Говоришь, мой брат жив?
– Так оно и есть.
– Ложь! – взвизгнула Миггинс. – Грязная ты дворняжка, я сама видела, как лорд Артур упал лицом на стол. Он был так же мертв, как те бедные души, которых ты убил, когда явился в Уорем в обличье Черного Демона! Ты отравил его! Мы его похоронили. Слышишь? Мы сами хоронили лорда Артура!
– Нет, – вмешался сэр Халрик, – Джейсон не лжет. Лорд Артур жив. Один из тех, кому я платил, подлил ему зелье, вызывающее мнимую смерть. Мы выкрали его из Уорема, а вместо него зашили в саван труп другого человека, который и был похоронен. А лорда Артура мы забрали с собой, чтобы допросить.
– Где вы получили то зелье, которое придает человеку вид мертвеца? – тихо спросил Гаррон.
– Этот трусливый лжец заявлял, что чуть ли не сам его сварил, но это вздор! – воскликнул сэр Халрик. – Все задумала ведьма.
– Да, она! – крикнул Джейсон.
– И ведьма придумала также подкупить предателя в Уореме, чтобы тот открыл вам и вашим солдатам дверь потайного хода? – уточнил Гаррон.
– Да.
– Но почему вы старались уничтожить всех? Почему разорили мой дом?
– В этом нет моей вины. Никто не хотел сказать правду.
– Как мог кто-то сказать тебе правду, если только Артур знал, где спрятано серебро? Да они даже не знали о его существовании!
– Артуру помогали его люди. И возможно, женщины тоже. Да, мне было известно, что серебро спрятано в замке. Это чертов дом Артура, куда же ему еще везти деньги? Он заслужил все, что с ним случилось! И его люди тоже! Они лгали мне, как и он! – Но тут, видимо, ярость взяла верх над жаждой жизни, потому что он неожиданно завопил: – Клянусь позолоченным сердцем святого Варфоломея, ненавижу это место! Я наслаждался, убивая людей твоего брата, слышишь? Ничтожные твари, все до одного!
В большом зале воцарилось мертвенное молчание, длившееся, правда, недолго. Люди стали перешептываться, сначала тихо, потом все громче. Его люди, потерявшие близких из-за этого идиота!
– Об этом мы еще поговорим, – бросил Гаррон. – Что ты сделал с моим братом?
– Ничего! Просто отвез его в лачугу, неподалеку от моего дома. И долго ждал, но он так и не очнулся. Пришлось снова идти к ведьме, и она изложила мне другой план. – Джейсон повернулся к сэру Халрику и горьким, как соль на льду, голосом продолжал: – А ты слова против не сказал, верно? Поклялся, что можешь убедить изголодавшихся оборванцев, прозябающих в замке, впустить тебя и принять помощь. Ты не предложил обождать, пока лорд Артур очнется! Во всем виноват ты, гнить тебе в аду, а не я! И, как и в первый раз, ты снова потерпел неудачу! – Джейсон почти задыхался от бешенства. – Да, ведьма объяснила, сколько именно капель зелья нужно налить в эль Артура, но твой человек, очевидно, не знал меры! Ты виноват во всем, Халрик, только ты!
Сэр Халрик схватил его за грудки и завопил в лицо:
– А разве не ты разыгрывал Черного Демона? День Страшного суда – твоя идея! Я никогда тебе не верил, никогда, но прекрасно помню, как ты хвастался, что уничтожил Уорем!
С этими словами сэр Халрик всадил кулак ему в челюсть.
Гаррону показалось, что сердце Джейсона вот-вот вырвется из груди. Его лицо было красным, как кровь, медленно сочившаяся из раны.
– Как ты посмел ударить меня? Я убью тебя за это, Халрик! Ведьма требовала, чтобы я тебя прикончил, но я пошел против ее желаний! Из-за тебя я потерял не только серебро, но и Валкорт перейдет этому ублюдку!
– Ну, я не ублюдок, – усмехнулся Гаррон, – поскольку рожден в законном браке. Полагаю, Артур наконец очнулся? И так как ты знал, где найти серебро, стал пытать его, чтобы точно узнать, где находится тайник. Это ведьма надоумила вас пробраться в Уорем, переодевшись старым жестянщиком и его женой?
– Да. Все это ее замыслы. Ее уловки. Я все вспомнил, когда лежал в камере. Это ведьма заколдовала меня. Злобная тварь заставила меня все это сделать! В том, что случилось, нет моей вины!
– Моя мать не тварь!
