Текст книги "Дом на семи ветрах"

Автор книги: Кэтрин Кимброу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Светящиеся впереди огни вдруг пропали из виду, как будто их что-то загородило. У меня появилось неприятное ощущение, что совсем рядом со мной находится еще какое-то человеческое существо. Но где именно: впереди или позади? А может быть, это какое-нибудь животное, например собака? Задрожав от страха, я остановилась, потом крадучись двинулась вперед. Сердце мое чуть не вырывалось из груди, во рту пересохло.

Внезапно мне на плечи легли чьи-то грубые руки. Я закричала, но одна из них быстро заткнула мне рот, а другая крепко обхватила за талию. Несмотря на мое отчаянное сопротивление, меня подняли в воздух и внесли в какое-то помещение.

Без сомнения, мой похититель был мужчиной, так что бороться было бесполезно. Ухитрившись закрыть за собой дверь ногой, он подпер ее спиной.

– Вы в безопасности, девочка, – раздался низкий хриплый голос. – Успокойтесь. – От мужчины исходили теплота и спокойствие.

Через мгновение вспыхнул свет фонаря, и, обернувшись, я увидела ободряюще улыбающегося мне мистера Грегстона. Инстинктивно почувствовав, что он на моей стороне, я чуть было не бросилась в его объятия.

– Не стоит ничего говорить, мисс Блейк. Я все равно вас не услышу. Дайте мне вашу руку и пойдемте со мной. Теперь вы в безопасности.

В тусклом свете фонаря я вдруг узнала в мистере Грегстоне черты самой старой из стоящих на террасе мраморных статуй. Мне захотелось спросить его об этом, но я понимала, что это бесполезно.

Взявшись за огромную по сравнению с моей руку садовника, я последовала за ним, радуясь, что спасена.

Дойдя до очередного поворота, Улисс Грегстон остановился и, нащупав в стене потайную дверь, открыл ее.

Мы вошли, и он плотно закрыл дверь за собой. Я увидела Клайда, лежащего с дальнем углу большого помещения, и подбежала к нему. Он был все еще без сознания, но закутан в просторное пальто.

– Здесь вы некоторое время будете в безопасности, – сказал мистер Грегстон во весь голос. – Я не пытался привести молодого доктора в чувство, надо было сначала отыскать вас. Только закутал его в пальто. Сейчас принесу одеяло.

Коротко рассмеявшись, он вышел в другую дверь и вскоре вернулся с толстым одеялом.

Приподняв голову Клайда и положив ее к себе на колени, я откинула упавшие ему на лоб волосы. Он застонал и открыл глаза.

– Ой, – простонал он, схватившись за голову, – кто это меня так? – Потерев виски в попытке унять боль, Клайд наконец взглянул на меня. – Вера! Слава Богу! С тобой все в порядке?

Мистер Грегстон опять удалился, сказав, что сходит за термосом с горячим бульоном, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы поцеловать Клайда в лоб.

– Поосторожней, девочка, моя голова не совсем в порядке, – простонал он с болезненной улыбкой. – Попробуй в губы.

Я склонилась к нему. Мы целовались до тех пор, пока не раздался деликатный кашель мистера Грегстона.

– Кто это? – спросил Клайд. Фонарь мешал ему видеть как следует.

– Мистер Грегстон, садовник, – ответила я. – Очевидно, это он принес тебя сюда, а потом вернулся за мной.

– А где мы находимся?

– Понятия не имею, – сказала я, – но где-то под землей, совсем рядом с морем.

– Отлично, – заявил он, поудобнее устраиваясь в моих объятиях под прикрывающим нас одеялом. – Вижу, что капитан Нортгейт продолжает принимать свои лекарства. – Клайд рассмеялся.

– Капитан Нортгейт? Но я?..

Но он заглушил мой вопрос поцелуем.

Глава двадцать первая

Улисс Грегстон поставил рядом с нами маленький стул и, отбросив полы своего тяжелого пальто, с кряхтением уселся на него. Потом вынул из кармана трубку и, набив ее табаком, закурил.

– На несколько часов вы будете здесь в безопасности, – объявил садовник, обладающий густым низким голосом, очень приятным по тембру.

– Где мы находимся? – спросил Клайд.

– Задавать мне вопросы бесполезно, – ответил он. – Вы должны слушать. Я ничего не слышу.

Я напомнила Клайду, что мистер Грегстон абсолютно глух.

– Мы с миссис Грегстон пытались предупредить вас, – продолжил он и затянулся. – В хризантемах, посланных в комнату мисс Блейк, была записка. Судя по всему, ее перехватили. Миссис Грегстон специально поставила вазу с астрами под портретом Агаты Клейфелд. Не знаю, зачем ей это было нужно. Они старались не подпускать нас к вам.

– Но что им было от меня нужно? – забыв о его глухоте, спросила я.

– Наверное, будет лучше, если я расскажу вам историю Дома на семи ветрах. – Улисс Грегстон выпустил очередной клуб дыма. – Как я вам уже говорил, мисс Блейк, ваш дядя, отец и я были хорошими друзьями, хотя, вероятно, все-таки я был ближе всех к Александеру. Ларри только-только исполнилось восемнадцать, когда он женился в первый раз. – Садовник скептически хмыкнул. – Думаю, что он попытался бы сделать это и раньше, если бы получил на это согласие родителей. Ларри был весьма неравнодушен к женщинам, со своими приятелями и взрослыми он вел себя совсем по-другому. Не то чтобы я выставляю вашего отца в дурном свете, мисс Блейк, просто некоторые люди устроены именно так, тогда как другие, вроде Алекса, более сдержанны, больше следят за собой. Братья отличались друг от друга как день и ночь. Ларри был экстравертом, «помешанным на девицах», как любил говорить его отец, а Алекс интровертом. Он хотя и поглядывал на девушек, но стеснялся это показать. Да я и сам был такой. Не убежденный холостяк, как Алекс, но тоже достаточно стыдлив.

Я понимающе стиснула руку Клайда.

– И вот Ларри женился, – продолжал мистер Грегстон, полностью погрузившись в свои воспоминания. – Что за шум тогда поднялся! Слышали бы вы, как судачили об этом по всему Ветширу. Глупо с его стороны было жениться на женщине старше себя. Все считали, что он сделал это исключительно, чтобы насолить родителям. Не думаю, чтобы Ларри любил эту женщину… Может быть, я и не прав, но, думаю, что все-таки прав. Как бы то ни было, ее звали Инесс Макхэм. Уже после свадьбы выяснилось, что леди находится на третьем месяце беременности. Такой поворот событий показался всем несколько шокирующим, потому что Ларри к тому времени знал ее меньше двух месяцев. Некоторое время Инесс удавалось хранить это в тайне. Но ваша бабушка была женщиной проницательной, к тому же ее мало беспокоила судьба Инесс. Когда старая миссис Блейк узнала, что ее невестка беременна, она сделала все возможное и даже невозможное, чтобы аннулировать брак. Это была довольно грязная история, должен вам сказать. Но если между нами, то к тому времени Ларри уже разочаровался в Инесс. Она была женщиной властной и держала бы его в ежовых рукавицах. Ваш отец вернулся в Дом на семи ветрах разочарованным, но изрядно поумневшим.

– Так, значит, отец уже был однажды женат? – прошептала я.

На губах Улисса Грегстона появилась легкая улыбка, как будто он смеялся какой-то давней шутке.

– Разочарованным, но поумневшим… на какое-то время. Правда, короткое. Вскоре у него уже был новый роман, а потом еще один. Ничего серьезного, просто легкий флирт. Все это время Алекс наблюдал за братом со стороны, считая все романы Ларри пустой тратой времени. Сам Алекс предпочитал заниматься образованием. Некоторое время он учился в Оксфорде, но его независимая натура так и не смогла подчиниться тамошним строгим правилам. Но Алекс все-таки сумел получить образование, да еще какое, хотя ему пришлось обратиться к частным преподавателям. Он учился всему, от банковского дела до живописи. Таков уж у него был характер. Настоящий фанатик!

– Да, именно так говорили о твоем дяде в Ветшире, – подтвердил Клайд. – Он был человеком, сделавшим самого себя, и, несмотря на всю эксцентричность, его нельзя было не уважать.

Мне хотелось спросить, что Клайд хочет этим сказать, но мистер Грегстон уже продолжил свой рассказ. Он явно был близким приятелем как моего отца, так и дяди Алекса и своим человеком в семье.

– По правде сказать, Ларри и Алекс не слишком ладили друг с другом. Внешне это ни в чем не выражалось, просто они были слишком разными. Хотя, надо признаться, Ларри был любимцем вашего деда. – Мистер Грегстон прокашлялся. – Ваш дед был настоящим мужчиной, любил охоту, приветствовал честную драку… настоящий атлет. Ларри пошел в него. Алекс же был гораздо более хрупкой комплекции и всегда говорил, что ученые редко бывают спортсменами. Он даже учил меня. И если Ларри интересовался в основном охотой, спортом и игрой, Алекс предпочитал заниматься искусством – рисованием, скульптурой, театром. Несколько раз в пору нашей юности он одевал меня как полагается и возил в Лондон смотреть оперу или балет. Мне это нравилось, но все-таки я предпочитал мюзик-холл. Мы бывали и там. – Рассмеявшись, он хлопнул себя по колену. – Алекс был гордостью своей матери. Но ваш дед никак не мог смириться с мыслью о том, что сын не соответствует его понятию о настоящем мужчине, и это просто выводило его из себя. У них с миссис Блейк случались по этому поводу крупные скандалы.

Наконец мистер Блейк решил взять дело в свои руки и заняться сыном вплотную. Бедняга Алекс терпел неудачи во всем, что старику казалось важным; такое мало кому может понравиться. Именно тогда ваш дед решил довериться мне. Он хорошо заплатил мне за то, чтобы я поехал в Лондон и привез оттуда молодую леди, которая могла бы познакомить вашего дядю со всеми тонкостями взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

Я беспокойно заерзала, и Клайд обнял меня покрепче.

– Не волнуйтесь, мисс, я избавлю вас от живописных деталей. – Мистер Грегстон зажег еще одну спичку и раскурил погасшую трубку. Вероятно, он понимал, что нашел себе благодарную аудиторию. – Как я уже сказал, мне неоднократно доводилось бывать в Лондоне вместе с Алексом, но действовать в одиночку… О, это совсем другое дело. Я съездил во все места, где бывали мы ранее, но больше всего меня тянуло в мюзик-холлы. Я направился в один из них и подметил молодую леди, которая играла там совсем маленькую роль. Мне почему-то показалось, что она может согласиться на условия старика. К тому же она была достаточно красива, чтобы обратить на себя внимание такого скромника, как Алекс. Встретившись с ней после представления, я пригласил ее пообедать и, не откладывая дела в долгий ящик, сообщил о предложении мистера Блейка. Она попыталась было строить из себя невинность и тому подобное, но, когда я сказал ей, что в таком случае мы можем просто забыть об этом разговоре, она быстро перестала ломаться. Не помню ее сценического имени, но настоящее было – Ева Фарнсворт.

– Ева Фарнсворт? – переспросил Клайд. – Помнишь буквы Е.Ф. рядом с инициалами твоего дяди?

– Ева была пылким созданием: сплошные кудряшки и смешки. А глаза так и стреляли во все стороны. – Мистер Грегстон рассмеялся с мечтательным выражением лица. – В ней одной было больше жизни, чем во всех остальных в доме вместе взятых. Даже ваш дедушка обратил на нее внимание, несмотря на все покашливания жены. А когда ее увидел Ларри, у него просто волосы дыбом встали на голове. В это время он ухаживал за какой-то местной девицей, но забыл о ней, как только увидел Еву Фарнсворт. Алекс же, с другой стороны, видел в Еве всего лишь хористку сомнительной репутации, к тому же не слишком умную. Заинтересовать его она не могла.

Ну и положеньице создалось, скажу я вам. – Мистер Грегстон рассмеялся и попыхтел своей трубкой. – Алекс, абсолютно безразличный к Еве, которую я привез из Лондона по желанию вашего деда; Ларри, не способный в ее присутствии видеть никого другого; и, наконец, я, пытающийся подтолкнуть к ней этакого строптивого сноба, вашего дядю.

– Бедный мистер Грегстон! – Глядя на удрученно-лукавое выражение лица старого садовника, я не могла не рассмеяться и сделала это так заразительно, что ко мне присоединился Клайд.

Рассказчик сделал паузу, подождал, пока мы отсмеемся, и неторопливо продолжил:

– На второй день мне удалось устроить так, чтобы Алекс и Ева остались вечером одни в коттедже садовника. Однако, по словам Евы, это была самая интеллектуальная ночь в ее жизни. Но на что ей было жаловаться? Она заработала на этом вполне приличную сумму денег. К тому же эта ночь запомнилась ей надолго. На следующий день она вышла из коттеджа значительно пополнившей свой багаж знаний и искренней почитательницей Александера Блейка. Их взаимоотношения были весьма необычными, и со временем они стали близкими друзьями. Но это я уже перескакиваю.

– Не означает ли это, что Ева Фарнсворт до сих пор каким-то образом участвует в событиях? – раздумчиво произнес Клайд, ни к кому не обращаясь.

– Ева? Ева? – тем не менее откликнулась я. – Это имя кажется мне знакомым.

– У тети Циннии была подруга по имени Ева, она с ней до сих пор иногда связывается.

– На следующий день у братьев произошла ужасная ссора из-за Евы, причем Ларри не стеснялся в выражениях, – после паузы начал снова мистер Грегстон свои воспоминания, несколько раз пыхнув трубкой. – Алекс накинулся на него как сумасшедший, они бесконечное число раз сбивали друг друга на землю. Шум стоял невообразимый. Я выскочил узнать, в чем дело. Позднее мне сказали, что ваша бабушка пыталась остановить драку, но дедушка не позволил: он хотел посмотреть, чем все закончится. Хорошо понимая, что Алексу не справиться с Ларри, и пытаясь помочь ему, я оттащил вашего отца. Тогда он переключился на меня со всей яростью, на какую только был способен. А темперамент у него был, должен вам сказать!..

Алекс схватил острую тяпку, которой я пропалывал сорняки на лужайке, и кинулся с ней на Ларри, но тот без труда отобрал оружие и занес его для удара. Я бросился между ними и получил по голове, острие проникло мне в ухо.

При виде крови Ларри в ужасе убежал в дом, а Алекс поспешил мне на помощь. От страшной боли я потерял сознание, меня срочно отвезли в больницу и там сделали все, что смогли, но спасти мне слух оказались не в состоянии. С тех пор я ничего не слышу.

Позднее Ева рассказывала мне, что Ларри умолял ее убежать с ним, но она отказалась. В ту же ночь он упаковал чемоданы и уехал в Лондон, а затем переехал в Соединенные Штаты и никогда больше не возвращался. Братья так и не простили этого друг другу. – Мистер Грегстон вытер лицо ладонью. – Мы с Алексом всегда были близки, а после этого случая стали просто неразлучны. Он до конца дней винил себя в том, что я потерял слух.

– А как сложилась дальше судьба Евы Фарнсворт? – спросил Клайд.

Может быть, мистер Грегстон прочел этот вопрос по губам, а может быть, просто продолжил свой рассказ.

– Ева вернулась в Лондон, но спустя несколько недель опять появилась здесь и заявила, что ждет ребенка от Алекса. В это время ваш дед был в отъезде, так что эту историю пришлось расхлебывать вашей бабушке, которая всегда отличалась деловой хваткой. Однако Ева умела торговаться и уехала в Лондон, обеспечив себя и предполагаемого ребенка весьма значительным содержанием.

Примерно через месяц в Дом на семи ветрах вернулась Инесс Макхэм, теперь уже Блейк, с мальчиком лет пяти. Она утверждала, будто в ребенке настолько сильно проглядывают черты фамильного сходства, что вряд ли кому-нибудь может прийти в голову сомневаться в отцовстве Ларри. Полагаю, что с ней также было достигнуто некое финансовое соглашение. Однако несколько лет спустя, когда ваш дед был уже в могиле, а бабушка почти при смерти, Инесс вернулась опять и имела дело уже с Алексом. Видимо, они пришли к какому-то компромиссу, и она исчезла с тем, чтобы появиться уже после смерти вашей бабушки вместе с сыном, который тогда звался Юстином Парвером.

– Так, значит, миссис Парвер это и есть Инесс, – присвистнул Клайд.

– Но позднее выяснилось, что его настоящее имя Юстин Игер, – заявил мистер Грегстон.

– Юстин Игер? – Мы с Клайдом переглянулись.

– Мальчика поместили в частную школу, а миссис Парвер стала домоправительницей у вашего дяди. – Выбив пепел из трубки, мистер Грегстон набил ее свежим табаком. – Полагаю, что ей удалось убедить Алекса в том, что Юстин сын Ларри. Сам он не обсуждал этого со мной, да и вообще никогда не упоминал о брате.

Мистер Грегстон медленно перевел взгляд с меня на Клайда, видимо наслаждаясь эффектом, который произвел его рассказ, и, лукаво подмигнув, проговорил:

– Но вы еще не слышали окончание истории Евы Фарнсворт. Дело в том, что эта молодая девица из мюзик-холла пленила не только Ларри, но и меня тоже. Я поддерживал с ней связь. Со временем Ева резко сменила образ жизни и ударилась в религию, возможно даже чересчур. После рождения сына она отдала его в приют, но «возродившись к новой жизни», как она это называла, снова приехала сюда и принялась умолять Алекса помочь ей вернуть сына обратно. Тогда-то я и предложил ей выйти за меня замуж и получил согласие. Алекс тоже готов был помочь ей, но на том условии, что она не привезет ребенка сюда. Без сомнения, он хотел пощадить мои чувства. Так мы и поженились. – Он надолго замолчал, уйдя в себя. Потом поднял голову и грустно добавил: – С благословения Алекса, как это ни странно.

– Как же все причудливо переплелось! – воскликнул Клайд.

Однако мистер Грегстон его не слышал и не мог прочитать вопрос по губам – рассказывая историю семьи Блейков, он смотрел прямо на меня.

– И опять сработало присущее Еве очарование: она завоевала полное доверие Алекса. Если бы вы знали своего дядю, то поняли бы, каким это было достижением для нее. Несмотря на то что она не относилась к типу женщин, которые привлекали Алекса, скорее наоборот, они стали хорошими друзьями, и я думаю, что он поверял ей многие свои секреты.

– Какие странные взаимоотношения! – воскликнула я, и Клайд взглянул на меня с легкой улыбкой.

– Похоже, твоему дяде повезло, что у него был кто-то вроде Евы, – сказал он. – Их отношения, наверное, напоминали мои отношения с тетей Циннией, за исключением того, что она моя родственница и, полагаю, привязана к своим кошкам больше, чем ко мне.

– Что ж, она может оставаться со своими кошками, если хочет, – рассмеялась я, – и отпустить тебя, то есть… – Тут мне стало не до смеха.

– То есть?

– То есть, если ты захочешь уйти от старой тети…

– И сменить ее на?.. – Клайд взглянул мне прямо в глаза и собрался было поцеловать меня, но мистер Грегстон деликатно закашлялся.

– Я не слишком-то красноречив по своей природе, – сказал он со строгим видом, – но коль скоро уж вы решили дать мне говорить, то лучше выслушайте, если, конечно, вас интересует, что произошло в Доме на семи ветрах в последние годы.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросила я, хотя и знала, что он этого не услышит.

– Видите ли, к тому времени Алекс превратил особняк в истинный рай для людей искусства. Как я уже говорил, у него всегда были богемные наклонности. Тут бывали поэты и художники, музыканты и писатели, скульпторы и танцовщики – всех и не упомнишь. Они приезжали и уезжали, привозили своих друзей, оставались на какое-то время, пользовались гостеприимством Алекса и снова уезжали. Были, конечно, и такие, кто задерживался надолго. И Ева была для них как вторая мать, к большому неудовольствию миссис Парвер. Эти двое терпеть друг друга не могли.

Юстин Игер появился в Гнезде Ворона, когда ему было около двадцати лет, в качестве начинающего актера и драматурга, по словам Алекса. Насколько я мог судить, никакого семейного сходства с Блейками в нем не отмечалось. Для доказательства его претензий необходимо было иметь на руках свидетельство о браке Ларри и Инесс, однако документ был каким-то образом потерян или спрятан.

Алекс финансировал постановку одной из пьес Игера, написанной им под псевдонимом. Нам с Евой спектакль доставил немало хлопот. Ева даже сама занималась костюмами. Но все это давно кануло в Лету. Вскоре после постановки Игер исчез, и больше я его никогда не видел. Примерно в это самое время Алекс узнал, что у Ларри есть дочь. Мне кажется, что с тех пор в нем что-то переменилось. – Достав откуда-то карандаш, он начал выковыривать им пепел из трубки.

Нашарив в кармане клочок бумажки, я взяла у него карандаш и написала: «Кто такой Фарнсворт Ипсли?»

– Я не хочу это обсуждать, – торжественно заявил он и поднялся со стула. – Спрашивайте миссис Грегстон. Я должен вернуться к себе в коттедж. – Он снял с себя пальто. – Вот возьмите, это поможет вам согреться. Вряд ли вас здесь побеспокоят, об этом помещении знают очень немногие люди. Оно было вырыто во время войны как бомбоубежище. Ваш дядя страшно боялся немецкого вторжения, поэтому построил и снабдил этот лабиринт всем необходимым. – Он направился к одному из узких проходов. – Так можно пройти к коттеджу, но ни в коем случае не ходите сюда. Можете вернуться через ту дверь, в которую мы вошли, и повернуть направо. Это приведет вас к скалам. Но до пяти тридцати прилив будет стоять высоко, так что лучше вам побыть здесь. – Он указал на темный проход без двери. – Этот путь ведет к собачьему загону. Вы можете услышать лай собак, но они надежно привязаны. Из дома в загон ведет и другая дорога, но не думаю, что кто-нибудь из них знает о ней. Но все-таки посматривайте в ту сторону.

Оставив нам свое пальто и фонарь, мистер Грегстон закрыл за собой дверь. Дрожа от пронизывающей сырости, мы прижались друг к другу.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросила я.

– Теперь многое стало понятным, – ответил Клайд. – Кое-что еще неясно, но можно свести концы с концами. Нет никакого сомнения в том, что Ева Грегстон является матерью Фарнсворта Ипсли и что она в конце концов сумела убедить твоего дядю в том, будто он отец. В результате Фарнсворт Ипсли был упомянут в завещании.

– Да, – согласилась я, – припоминаю, как он говорил о том, что ожидает каких-то денег. Наверняка дело именно в этом, и Фарнсворт пытался предупредить меня о ситуации, с которой мне предстояло столкнуться.

– Тогда, – вмешался Клайд, – если Юстин Игер и Алан Тоби Айнсворт – это один и тот же человек и является, как гласит театральная программка, мастером перевоплощения, то он убил Ипсли по двум причинам: во-первых, убирая с дороги вероятного наследника, а во-вторых, не давая ему переговорить с тобой.

– Но если они убили Фарнсворта из-за денег дяди Алекса, – дрожащим голосом спросила я, – то почему тогда не убили и меня?

– Подозреваю, что на это у них могло быть несколько причин. – Клайд замолчал, словно собираясь с мыслями, и после паузы продолжил: – Ведь насчет того, что твое имя упомянуто в завещании, они знали точно. Следовательно, им было легче доказать твое психическое нездоровье, чем то, что ты не была убита. Не похоже, чтобы им удалось получить доступ к самому завещанию, хотя какую-то информацию от фирмы «Сатч и Кларк» они получали. – Он задумался, и вдруг его осенило. – Ага! Они считают, что ты знаешь нечто для них важное.

– Но что именно?

– Местонахождение некоего документа, которое могло быть тебе известно от отца, – возбужденно продолжил Клайд. – Все ясно! Они охотятся за свидетельством о браке между твоим отцом и миссис Парвер.

– Но откуда мне об этом знать? Я ведь только сейчас услышала, что он был женат на ком-то, кроме моей матери.

– Но они ведь этого не знают. Я уверен, что если бы на сцене не появился я, они предприняли бы кое-какие шаги в этом направлении, – ответил он. – Я стал для них еще большей угрозой, чем ты. Но убить меня просто так они не могли, убийство должно было быть замаскировано под несчастный случай, включающий, может быть, даже и тебя. Надо над этим подумать.

– И поэтому они испортили твою машину? – спросила я, с трудом сдерживая зевоту.

– Что ты, дорогая, они вовсе не портили мою машину, – широко улыбнулся Клайд. – Я сделал это сам.

– Ты?

– Мне нужен был предлог, чтобы остаться в доме на ночь. Неужели ты думаешь, что я мог бы оставить тебя с ними один на один?

Я поцеловала его. Он погасил фонарик.

– О, Клайд, что бы я без тебя делала?

– Спокойной ночи, дорогая, – прошептал Клайд. – Попытаемся до рассвета немного поспать. Нам с тобой надо отдохнуть.

Положив голову ему на грудь, я уснула.

Глава двадцать вторая

Часа полтора спустя из темного коридора раздался предупреждающий лай собак, разбудивший сначала Клайда, а через мгновение проснулась и я. Вскоре шум прекратился.

– Как ты думаешь, что это такое? – спросила я.

– Собаки. Их кто-то побеспокоил, – прошептал Клайд, пододвигаясь, чтобы лучше видеть черную дыру прохода.

– Может быть, зажечь свет?

– Тихо, – приказал Клайд. – Ни света, ни звука. – Он вернулся ко мне. Видимо, его глаза приспосабливались к темноте быстрее, чем мои.

После нескольких минут ожидания в проходе показался огонек, явно приближающийся к нам. Я судорожно вцепилась в Клайда.

– Похоже, собаки почувствовали, что кто-то идет, – прошептал он.

– Мистер Грегстон?

– Сомневаюсь, – ответил Клайд.

Через несколько мгновений можно было уже различить двигавшуюся навстречу нам светящуюся фигуру Флоры Айдс.

– Флора Айдс! – прошептала я с дрожью в голосе.

– Отлично, – ответил Клайд. – Сейчас мы все выясним раз и навсегда. Когда она подойдет метров на пять, зажигай фонарь и тут же снова выключи.

– Но тогда она узнает, что мы здесь, – возразила я.

– Если она настоящий призрак, то и так знает об этом, – сказал он, погладив меня по голове. – Соберись с духом, я хочу подойти поближе.

Не говоря больше ни слова, Клайд закутал меня в пальто мистера Грегстона. Сам он по-прежнему был в одной пижаме.

В зловещем молчании Флора Айдс приближалась все ближе и ближе. Я могла видеть прильнувшего спиной к стене Клайда, не желающего, чтобы его заметили раньше времени. Когда Флора подошла ко мне метров на пять, я включила и тут же выключила фонарь. Резко остановившись, фигура несколько мгновений не шевелилась, потом, сотрясаемая рыданиями, опять двинулась вперед.

Необходимо, однако, заметить, что, до того как зажегся свет, никаких рыданий слышно не было. Призрак приближался ко мне.

В следующий момент Клайд, прыгнув вперед, опрокинул на пол Флору Айдс, на поверку, как выяснилось, обладавшую вполне материальным телом, и крикнул, чтобы я зажгла свет. Я направила луч прямо на них.

– Не надо! Мне больно!

Перевернув Флору лицом вверх, он прижал ее руки коленями к полу.

– Подойди поближе, Вера, и мы посмотрим, кто такая Флора Айдс на самом деле.

Сняв с «призрака» длинный белый мерцающий парик, Клайд начал рукавом халата стирать с его лица светящуюся косметику. Прошло несколько минут, пока наконец мы смогли опознать скрывающееся под всем этим лицо. Это был Брендон Трэнт собственной персоной, только без усов.

– Брендон Трэнт! – воскликнула я. – Неудивительно, что усы смотрелись на его лице так ужасно, они были ненастоящие!

– Да, это Брендон Трэнт из Дома на семи ветрах, бывший камердинер твоего покойного дядюшки. – Издевательски рассмеявшись, Клайд потянулся, чтобы снять с глаз Брендона устройства, дающие эффект пустых глазниц.

– Нет-нет, – взмолился Трэнт. – Дайте мне снять их самому. Они очень хрупкие.

Клайд отпустил Брендона Трэнта и, поднявшись на ноги, подождал, пока тот снял с глаз камуфляж.

– Так, значит, это были все-таки вы, Трэнт, – сказал он, обращаясь к разоблаченному «призраку».

– Разве ты подозревал Брендона Трэнта? – спросила я.

– Мне показалось, что я узнал его черты в неоконченной статуе, стоящей в студии твоего дяди, – ответил Клайд. – А потом среди вещей Дуайна Бретча мне попалась фотография, где он был изображен без этих дурацких усов. Узнать его в группе людей было нетрудно; принимая во внимание его маленький рост, он стоял в первом ряду. После этого я почти не сомневался в его причастности к этому делу. Но, прежде чем я успел разобраться с ним, кто-то ударил меня сзади по голове.

Протянув руку, он помог Брендону встать на ноги. Камердинер выглядел испуганным, похожим на мальчика, пойманного за каким-то постыдным делом. Оглядев свой порванный маскарадный костюм, он смущенно рассмеялся.

– Да, все мы жили здесь как большая артистическая семья Алекса. Это была настоящая богемная жизнь. Но после смерти вашего дяди всем нам пришлось разъехаться. Они, то есть миссис Парвер со своим дорогим сынком, вовлекли в заговор против мисс Блейк Дуайна, благодаря его красоте и хорошим актерским данным. Меня оставили потому, что я был членом обслуги. Но когда они убили Дуайна, их чертов план окончательно опротивел мне. Этот Юстин Игер настоящий дьявол, а его мать не лучше, а может быть, и еще хуже.

– Юстин Игер?

– Да, а миссис Парвер его мать. Мне кажется, что они оба настоящие сумасшедшие, – ответил Брендон, поправляя свой костюм. – Поэтому-то я и пришел помочь вам.

– Вы пришли нам помочь? – Почему-то мне стало жаль этого странного человечка.

– Но кто вы такой на самом деле? – спросил Клайд, отпуская его руку.

– Меня действительно зовут Брендон Трэнт. – Его голос звучал теперь мягче, чем раньше, а оставшаяся на лице косметика делала его похожим на клоуна. – Я несколько лет жил в этом доме вместе с Дуайном и другими друзьями Алекса, поначалу просто как очередной актер-неудачник из маленькой коллекции Алекса. Потом мне повстречалась Таня… русская красавица. Мы влюбились друг в друга до безумия, поженились и уехали в Лондон. Но тогда были плохие времена для танцовщиков. Случилось неизбежное – мой брак с Татьяной кончился трагедией. Бедность и брак плохо уживаются вместе. Я вернулся в Дом на семи ветрах и попросил Алекса взять меня обратно, предложив свои услуги в качестве камердинера. – Он невесело рассмеялся. – У Алекса было золотое сердце, он даже ни разу не спросил меня о Тане. С тех пор я стал его самым преданным слугой.

– Преданным? – переспросила я с сомнением в голосе. По-моему, роль, которую сыграл во всем этом Брендон Трэнт, вряд ли можно было назвать ролью преданного слуги.

– Не знаю, насколько хорошо вы знаете своего дядю, – сказал Брендон, – но Алекс был весьма необычным человеком. Он часто брал меня в свои поездки.

– В поездки?

– Да. Видите ли, у нас с ним были во многом схожие вкусы, начиная от вина и кончая женщинами. – В выражении его лица появилось что-то мальчишеское. – Мы часто бывали в Лондоне и Париже, в других местах. У Алекса были широкие деловые интересы и несколько знакомых женского пола тут и там. Он вкладывал деньги по всему свету, в том числе и в вашей стране, мисс Блейк, и был весьма преуспевающим бизнесменом. Ко мне он никогда не относился как к слуге, скорее как к другу. Кроме того, Алекс оказывал поддержку молодым дарованиям во всех областях искусства и часто приглашал их погостить. А тем из них, кто выказывал неординарные способности, даже помогал реализовать свои возможности. Естественно, столь экстравагантные друзья вызывали в таком маленьком местечке, как Ветшир, массу разноречивых толков.

– А Дуайн Бретч тоже был артистом? – Я начала уже сочувствовать Брендону; он выглядел таким жалким в остатках своего маскарада.