Текст книги "Жажда крови (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Диан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Учитывая тот факт, что Рис использовал это заявление как предлог, чтобы списать Маркуса со счетов, к чему такая демонстрация беспокойства?
Может, дело вовсе не в беспокойстве. Может, Рис просто хотел сказать Маркусу в лицо, что тот дерьмово выглядит. Может, это был своего рода момент «хорошо-что-я-принял-правильное-решение».
Ну и пошёл ты нахер, Рис.
У Маркуса теперь был парень. А не просто секс на выходных. Кто-то, кто действительно заботился о нём.
– Чёрт возьми, – пробормотал Маркус, потирая полузажившую рану на шее. Как отреагирует его парень?
Он уже чувствовал этот запах раньше, запах этой конкретной женщины. Его пугало, что он не мог сопоставить с этим запахом ни лица, ни имени.
Но во имя Идайос, что скажет его парень? Стоило ли Маркусу вообще говорить ему?
Он, пошатываясь, добрался до душа и включил воду. Ему нужно привести себя в порядок, нужно идти на работу.
Его парень продолжал твердить ему, насколько важна его работа.
* * *
К тому времени, как Кир проснулся, солнце уже село. Он понял это, потому что автоматические ставни открылись, и лунный свет лился сквозь остроконечные окна.
Подождите, он был в постели. Разве он не заснул на диване?
И почему, чёрт возьми, он был таким твёрдым? Его член был чертовски твёрдым и был прижат в штанах под неудачным углом. Яйца ныли так, словно он пролежал в таком состоянии несколько часов.
Когда Кир глубоко вдохнул, пытаясь проснуться, его носовые пазухи наполнились соблазнительным, тепло-сладким ароматом. У него вырвался тихий стон.
Затем всё вернулось. Чертовски много всего произошло с того момента, как он рухнул на диван, и до сегодняшнего дня. Звонок Риса, конфронтация с Мирой в её офисе, фальшивая встреча, которую он использовал, чтобы проверить её. То, что он увидел её привалившейся к стене, напугало его до смерти.
Но, Боже, то, как она питалась от него…
Его член пульсировал при воспоминании о том, как она пила из его вены, о её звуках удовольствия и желания, когда она тёрлась об него, и о дразнящем аромате, который сейчас витал в воздухе.
Повернув голову в сторону, Кир посмотрел на неё.
Его кровь застыла в жилах.
Мира прислонилась спиной к стене за кроватью, подтянув колени и обхватив их руками. После того, как она задремала после кормления, Кир снял с неё пальто и сапоги, но посчитал, что больше ничего делать не стоит, поэтому на ней всё ещё было её красивое чёрное платье, хотя теперь ткань помялась.
Она с отсутствующим выражением лица смотрела в пространство за перилами.
Что-то не так.
Кир попытался сесть, но с этим возникли некоторые проблемы. Во-первых, его члену не понравилось внезапное давление. Во-вторых, он забыл о ране в боку, и она тут же напомнила ему о своём существовании. И, в-третьих, его голова закружилась в шести разных направлениях.
Он успел опереться на вытянутую руку, чтобы не упасть.
Мира посмотрела в его сторону.
– У тебя кружится голова, – её голос звучал глухо. Отстранённо.
Кир потёр лицо и провёл пальцами по волосам. Он потянулся и включил лампу на прикроватной тумбочке. Ему нужно было разглядеть её получше.
Поморщившись от яркого света, Кир дал себе секунду, чтобы собраться, а затем полностью сосредоточился на Мире. Её взгляд снова переместился на перила.
Сердце Кира забилось чаще. Что-то определённо было не так.
– Мира…
– Мне нужно в душ.
– Что?
Она с трудом сглотнула.
– Я отвратительна. Мне нужно в душ.
Кир нахмурился. Она спала в его постели, рядом с ним, питалась от него. Хотя у них не было секса, контакт был очень интимным, определённо сексуальным по своей природе. И она чувствовала себя… отвратительно?
Он знал, что должен проигнорировать это. Усталый, одурманенный, страдающий от боли, угрюмый из-за своего не слишком весёлого стояка… сейчас не время затевать ссору. Но это его по-настоящему обидело.
Он ограничился тем, что прорычал:
– Какого чёрта?
Её ноздри раздулись, как будто она разозлилась, но взгляд остался неподвижным.
– Хорошо, – выпалил он. Если она хотела этого, то, конечно, она могла принять чёртов душ.
Кир вскочил с кровати… и тут же пожалел об этом. Мир перевернулся, и он чуть не опрокинул лампу, когда ухватился о стену.
По крайней мере, это вернуло взгляд Миры к нему, хотя ему не понравилось, как её лицо исказилось от явного отвращения.
– Ты нездоров, – сказала она, словно обвиняя.
– Я в порядке.
– Ты не выглядишь так, будто ты в порядке.
В чём, чёрт возьми, была её проблема? Он хотел спросить об этом именно этими словами, но только проворчал:
– Если хочешь принять душ, иди за мной.
Когда Кир спустился по лестнице с чердака в главную часть спальни, Мира последовала за ним. Держась на несколько шагов позади, как будто не хотела подходить слишком близко.
Дойдя до ванной, расположенной под чердаком, Кир щёлкнул выключателем. В просторной ванной комнате была душевая кабина без дверей, с тремя стенами из серого камня и глубокой ванной-сауной.
Пенни хранила в шкафчике чистые полотенца, поэтому Кир взял одно и повесил на крючок возле душа.
Мира стояла в дверях, скрестив руки на груди.
Кир сжал челюсти, но заставил себя действовать на автопилоте. Он порылся в шкафчике в поисках новой зубной щетки в упаковке, которую положил рядом с раковиной в виде чаши. Он старался не смотреть на своё отражение. Если он действительно выглядел так хреново, как предполагала Мира, то он не хотел этого знать.
– Горячая вода действительно очень горячая, – предупредил он, – так что будь осторожна, когда будешь заходить.
– Хорошо, – её бесцветный тон вызвал у него раздражение.
Мира отошла в сторону, чтобы выпустить его из ванной, и абсурдно широкое расстояние между ними ясно давало понять, что она не хочет прикасаться к нему и не хочет, чтобы он прикасался к ней. Стиснув зубы от раздражения, Кир вышел в спальню. Дверь ванной захлопнулась за ним.
Какого хрена?
Желая выйти из комнаты и понимая, что ему нужна кровь, Кир направился на кухню.
Интерьер бывшего аббатства был сильно модернизирован, но сохранились некоторые оригинальные детали, такие как стрельчатые арки окон и каменные колонны, обрамляющие некоторые дверные проёмы. Киру нравилось, насколько просторными были комнаты, хотя иногда из-за этого создавалось ощущение пустоты. Ему не нужно было такое большое помещение, но он унаследовал его от своего отца, который купил его – или конфисковал… этот момент так и не прояснился – у строителей ещё до того, как оно стало использоваться в качестве аббатства.
В данный момент простор сослужил ему хорошую службу, потому что долгая прогулка немного прочистила ему мозги, заставила его член (по большей части) угомониться и отдалила его от Миры на тысячи квадратных футов. К тому времени, как он включил свет на кухне, он начал успокаиваться.
Прямо перед ними стоял обеденный стол из тикового дерева, а за ним – открытые французские двери, ведущие в гостиную. Обе комнаты делили меж собой старый каменный камин с чугунной решёткой, один из тех больших, которые вырубаются в стене. В комнате было пусто и холодно, как и в предыдущие месяцы. Ни Кир, ни Нокс не бывали здесь достаточно часто, чтобы беспокоиться об этом.
Остальная часть кухни была более современной: огромный рабочий остров с барной стойкой из чёрного мрамора с золотыми прожилками, газовая плита и духовки, холодильник из матовой нержавеющей стали и т. д., и т. п.
Кир открыл холодильник, в котором у Пенни всегда были запасы, и достал бутылку крови. Прислонившись спиной к стойке, Кир выпил холодный и непривлекательный, но необходимый напиток.
Он не осознавал, как сильно дрожат его руки, пока не поставил пустую бутылку на стол, и она опрокинулась, скатившись с прилавка.
Ему лучше взять себе вторую.
«Ты нездоров».
Он был истощён, вот и всё. Из-за огнестрельного ранения и сильного успокоительного, любезно предоставленного Джонусом, а также из-за кормления. Вчерашний панический выстрел Миры вскользь задел его плечо и ещё не зажил, но это не имело большого значения. Ничего из этого не имело значения. Кир привык к подобному дерьму и знал, как с этим справляться.
Ну, в любом случае, с болью и изнеможением. То другое дерьмо, происходящее с Мирой… Он не знал, что с этим делать.
Как правило, во время кормления и секса он был сильно доминирующим. Не то чтобы он не позволял своим партнёршам питаться от него, но он никогда не раскрывался так, как это было с ней. Он позволил ей видеть, насколько ему нравится служить ей. В то время это было приятно – действительно чертовски приятно – но теперь он чувствовал себя каким-то образом незащищённым. Отчасти уязвимым.
Он ненавидел это.
Почему она вела себя так… как? Холодно? Осуждающе? Странно?
Она расстроилась, это было ясно.
Ему нужно выяснить почему.
У него не было причин слетать с катушек, когда он не понимал, что, чёрт возьми, происходит. Возможно, он слишком остро реагировал. Проснувшись пьяным и возбуждённым, он повёл себя не лучшим образом.
Его яйца и живот всё ещё болели, но эрекция наконец-то прошла. Боже, как же его возбудило кормление. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы после этого лечь рядом с Мирой, позволить ей прижаться к нему и уснуть, пока его член пульсировал и сочился предъэякулятом.
Но, несмотря на это, лежать с ней было хорошо. Это было… приятно.
Она хотела, чтобы он был рядом. Когда её сдержанность исчезала, и она хотела его.
Прикончив вторую бутылку крови, Кир поднял ту, что упала и подкатилась к плите, и ополоснул их обе. Его руки всё ещё дрожали, но уже стало лучше.
По пути в свою комнату Кир заглянул в апартаменты, которые Сайрен всегда занимала, когда бывала здесь, и взял из комода кашемировый свитер и пару леггинсов. Он не знал, что понравилось бы Мире, но кажется, Сайрен всегда было комфортно. Он знал, что в Резиденции его сестра никогда не одевалась так небрежно, но здесь она была другой.
К тому времени, как Кир добрался до спальни, Мира сидела за столом из кленового дерева. На ней были её чёрное платье и сапоги, а пальто лежало у неё на коленях. Она включила лампу у камина.
От воды её волосы потемнели. Она никогда не носила яркий макияж, но сейчас была совершенно без косметики. Киру нравилось видеть её такой – такой интимно небрежной. Ему также нравился румянец, который его кровь придавала её щекам. Однако ему не понравилось, что она выглядела готовой уйти, и ему определённо не понравилось, как она посмотрела на него и тут же отвела взгляд.
Кир подошёл к столу и положил одежду.
– Я подумал, что тебе может понадобиться что-нибудь чистое.
– Я уже одета.
Да. Он это заметил.
– Ты голодна?
Она побледнела.
– Нет.
Кир не был терпеливым мужчиной, он знал это о себе. Ему нравилось, когда проблемы разбирались и решались. Он и так был в напряжении из-за нерешённых проблем с ВОА и из-за всего, что он не мог решить с Амарадой и Сайрен. Теперь это дерьмо с Мирой выворачивало его наизнанку. Ему нужно было во всём разобраться.
– Что не так?
– Ничего, – она смотрела в сторону остывшего камина.
– Чушь собачья. Ты расстроена, и я не понимаю почему.
– Ты достаточно умён, чтобы понять это.
– Ты расстроена из-за того, что кормилась от меня, – выпалил он. – Да, я понимаю это. Но я не знаю почему.
Она нуждалась в кормлении, и он дал ей это. Он хотел этого. Он наслаждался этим. Это был первый за чертовски долгое время момент, который казался таким чертовски правильным и незамысловатым.
И уж точно, чёрт возьми, это больше не выглядело простым.
Мира скривила губы в самой неприятной гримасе, которую он когда-либо у неё видел. Она пронзила его взглядом.
– Посмотри на себя.
– Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду?
– Позволить мне питаться от тебя в твоём состоянии было совершенно безответственно.
Это задело.
– Я знаю свои пределы, Мира, и я был в них уверен. Это ты не знаешь свои лимиты. Из-за этого ты подвергла себя опасности, и это было даже не в первый раз с тех пор, как я тебя встретил.
Она крепко зажмурилась.
– Я знала, что это всплывёт.
– Ты не хочешь объяснить мне, почему ты так сильно напрягаешься, что у тебя даже нет резервов? Это безответственно.
– Это не твоё дело.
– Ты подвергла себя опасности, Мира.
– Потому что я беспокоилась о тебе!
Они уставились друг на друга. Он был так сбит с толку, чёрт возьми. Она заботилась о нём настолько, что подвергла себя опасности ради него – с чем он в принципе был не согласен, но всё же – и в то же время была в ярости из-за того, что кормилась от него.
Набравшись терпения, Кир снова спросил:
– Почему ты расстроена из-за того, что кормилась от меня? Потому что вся эта чушь о безответственности – просто чушь собачья. Я привёл нас сюда, в безопасное место, прежде чем позволить тебе взять всё, что тебе нужно. Дело не в том, что ты беспокоишься обо мне, дело в том, что ты злишься. Почему?
Она вскочила со стула.
– Потому что я это ненавидела!
Кир отшатнулся, как будто это была физическая пощёчина.
Мира сделала резкий жест рукой.
– Меня тошнит от одной мысли об этом!
Кир хотел сказать что-нибудь пренебрежительное. Типа, «это просто кровь, забудь об этом». Или «такое дерьмо случается, это ничего не значит». Но эти слова не шли у него с языка. Даже ради своей гордости он не мог их подобрать.
Что его действительно чертовски пугало, так это то, что, несмотря на всё то дерьмо, которое Амарада вытворяла все эти годы, ничто не причиняло ему такой боли, как слова Миры только что.
Ему нужно покончить с этим дерьмом. Её презрение было очевидным. То, что он так переживал из-за своих чёртовых чувств, ничего не значило.
Поэтому, когда она потребовала, чтобы он отвёз её домой, Кир просто сказал:
– Да. Хорошо.
Двадцать минут спустя, когда они подъехали к жилому Комплексу Коридел Плейс, Мира указала ему на 309-е место в гараже и сказала, что вернётся всего через несколько минут.
Кир всё равно вышел. Он не стал ждать в этой чёртовой машине. Кроме того, ему нужно было посмотреть, что здесь за система безопасности. Не имело значения, как сильно она сожалела о том, что кормилась от него, или как презирала его. Он бы почувствовал себя не в своей тарелке, если бы не проверил всё на месте.
Мира поджала губы, когда Кир последовал за ней к лифту, но ничего не сказала.
Пройдя от парковки до лифта и коридора на третьем этаже, Кир был не в восторге от отсутствия в здании мер безопасности. Ради всего святого, сюда мог зайти кто угодно.
У двери 309 недовольство сменилось ужасом.
Засов. Вот и вся её защита.
Мира отперла дверь и вошла, щёлкнув выключателем.
Предполагая, что она хочет, чтобы он остался снаружи, Кир прислонился спиной к стене коридора.
Придерживая дверь открытой, Мира сухо сказала:
– Ты можешь войти. Если хочешь.
Что ж, он действительно хотел войти и не видел смысла в упёртом отказе, поэтому принял её холодное предложение и последовал за ней в квартиру.
И нахмурился.
Кухня была практически пустой. На столешницах не было ничего, кроме кофеварки и рулона бумажных полотенец. В гостиной стояли диван из искусственной замши и журнальный столик, напоминавший часть стандартного гарнитура. На одном конце дивана стояли запечатанные коробки. Здесь не было даже лампы.
Кир знал, что она недавно переехала, но…
Он никогда не видел такого безликого дома. Даже в её кабинете было больше тепла и индивидуальности.
Зачем ей так жить, женщине с её вкусом, стилем и красотой?
Кир, скрестив руки, стоял у пустого кухонного островка, в то время как Мира прошла через квартиру к другой двери, которая, несомненно, вела в спальню. Она вошла и закрыла за собой дверь.
Не имея ни малейшего представления, что и думать о спартанской обстановке в квартире, Кир вернулся мыслями к отсутствию мер безопасности.
На окнах висели высококачественные плотные шторы блэкаут, которые можно было назвать плюсом квартиры. Но здесь не было ни камер, ни сигнализации. Ничего, что могло бы обеспечить её безопасность.
Когда Мира вышла из спальни, одетая в чёрную юбку-карандаш и вязаную сиреневую кофточку, Кир сказал:
– Тебе нужно усилить охрану. Это место совершенно не защищено. Это опасно.
Она заметно напряглась.
– Это не твоё дело.
Похоже, ей очень нравилась эта фраза, но ему было всё равно, бл*дь.
– Как минимум, нужна сигнализация. Камеры тоже не помешали бы.
Не обращая на него внимания, Мира прошла через другую дверь, предположительно в ванную. Он услышал шум фена. Перед тем, как они покинули аббатство, Кир предложил найти для неё фен. Он думал, что в комнатах Сайрен есть фен. Мира отказалась и натянула вязаную шапочку на влажные волосы.
Когда она вернулась в гостиную, волосы Миры были собраны в аккуратный пучок, а на лице появился обычный, простой макияж.
– Я собираюсь поговорить с Рисом о том, чтобы он установил для тебя некоторые меры безопасности, – сказал Кир. – Ты можешь контролировать их сама, но они должны у тебя быть.
– Как скажешь. Ты, очевидно, думаешь, что знаешь о моей жизни больше, чем я сама.
– В том, что касается поддержания этой самой жизни? Да. Я знаю больше. Не жди, что я забуду, как ты подвергла себя опасности прошлой ночью, и я говорю не только о том, что ты истратила все свои силы, переносясь призраком. Это? – Кир вытащил её пистолет калибра 9 мм из-за пояса своих тактических брюк. Мира даже не спросила его о пистолете после того, как он забрал его у неё. Он положил его на кухонный столик. – Это не спасло бы тебя от демона или от мужчины-вампира. Я знаю, они тяжёлые, но тебе нужно начать носить с собой 45-й калибр. Я куплю тебе такой.
Она смотрела на него так, словно её глаза были оружием. Так оно и было.
Кир выдержал это. По крайней мере, они говорили на тему, которая казалась ему более комфортной, и он знал, что в этом он прав.
– Мне всё равно, насколько ты зла. Ты должна научиться защищать себя. Если бы вчерашняя ситуация была реальной, ты оказалась бы в серьёзной опасности.
Глаза Миры сузились, и она упёрла руки в бока.
– Подожди секунду. Что ты имеешь в виду, говоря «если бы вчерашняя ситуация была реальной»?
Возможно, это было мелочно с его стороны, но в данный момент? Кир вроде как хотел, чтобы она знала.
– Я сообщил тебе конфиденциальную информацию. Я должен был знать, собираешься ли ты меня предать.
– Подожди секунду, – повторила она, подняв указательный палец для убедительности. – Ты подстроил это на случай, если я тебя предам?
– Я должен был узнать, и лучше раньше, чем позже, – он ждал её праведного гнева, её возмущения недоверием. Он ждал, что она возненавидит его ещё больше.
– Но если бы я сообщила то, что ты мне сказал, если бы эта информация попала не в те руки – какого чёрта ты пошёл туда один?
– Потому что я решил рискнуть. Я не собирался подвергать риску свою команду.
Мира снова упёрлась кулаками в бока.
– Поверить не могу. Ты только что прочитал мне лекцию о том, что я подвергаю себя опасности, тогда как ты сам…
– Это часть моей работы, Мира, а не твоей. На случай моей смерти приготовлено всё, что нужно.
Она побледнела, как он предположил, от гнева.
– Хватит с меня этого разговора. Просто отвези меня в ВОА.
Глава 17
Мира больше всего надеялась побыть несколько минут наедине с собой, прежде чем ей придётся иметь дело с кем-либо. Её споры с Киром были до боли свежи, и мысль о том, чтобы провести немного времени в уединении своего тихого офиса, была единственным, что поддерживало её с тех пор, как они расстались у лифта.
Этому не суждено было сбыться.
Обнаружив Джодари у своего кабинета, она бы не удивилась, но присутствие там Маркуса стало для неё сюрпризом. Кроме их единственной случайной встречи, Мира знала о нём только то, что у него были короткие сексуальные отношения с Рисом и ссора с мужчиной прошлой ночью.
Тогда Маркус казался смущённым и, конечно же, избегал встречаться с ней взглядом, поэтому то, что он теперь ждал её у двери, стало неожиданностью.
Ей придётся сказать ему, что сейчас неподходящее время.
Он выпрямился при её приближении. Он был одет с той же тщательностью и чувством стиля, которые она впервые заметила в нём, но выглядел таким же потрёпанным, как и она сама. В его глазах читались усталость и беспокойство, и он постоянно теребил пуговицы своей синей рубашки.
– Агент Дженсен? Мира? Могу я… у вас найдётся минутка? Я знаю, что у меня нет… и я не уверен, что вы действительно занимаетесь подобными вещами? Но мне просто очень нужно… пожалуйста, я…
Мира на секунду прикрыла глаза. Чёрт возьми.
– Да, Маркус. Входи.
Открыв дверь своего кабинета, Мира первой вошла внутрь, подошла к дивану и включила торшер. Маркус закрыл дверь, но задержался возле неё. Мира сняла пальто и шапку. Когда она вернулась к двери, чтобы повесить их на крючок, Маркус отскочил в сторону.
Прикоснувшись к его локтю, чтобы подбодрить, Мира указала ему на диван.
– Пожалуйста, садись. Давай поговорим.
Когда Мира заняла своё обычное место в кубическом кресле, Маркус нервно присел на краешек дивана. Ему, очевидно, требовалось больше тепла и подбадривания, чем дало её лёгкое прикосновение, но Мира сейчас была не в состоянии на это.
Она смутно осознавала это и чувствовала себя виноватой, но лучшее, что она могла сделать – это уделить ему время и выслушать его.
– Чем я могу тебе помочь, Маркус?
Упёршись локтями в колени и подняв руки, Маркус закрыл лицо ладонями.
Стараясь не выдать своего нетерпения, Мира спросила:
– Это из-за Риса?
Маркус вскинул голову.
– Это не имеет к нему никакого отношения. Я встречаюсь с кем-то намного лучше него, но… – гнев в его глазах сменился мучительным замешательством.
– Но что, Маркус?
– Я сделал нечто плохое. Наверное? Боже, я не знаю, что делать!
Мира подалась вперёд в своём кресле, и её обычная сопереживающая заботливость, наконец, взяла верх над её собственными эмоциями.
– Что случилось? Что бы это ни было, с этим можно разобраться.
Маркус кусал нижнюю губу, пока она не стала пухлой и красной.
– Я изменил? Боже мой, я даже не знаю.
Зазвенели тревожные звоночки.
– Что значит, ты не знаешь?
Маркус закрыл лицо руками, впиваясь в него пальцами.
– Я не могу вспомнить! Может, я был пьян? Я не знаю, сказать ли ему или… Боже, я не знаю, что делать!
– Давай притормозим на секунду. Ты говоришь, что не помнишь. Нам нужно поговорить об этом. Ты не уверен, был ли ты пьян? Почему ты не уверен? Маркус?
Он снова закрыл лицо руками.
– Кажется, я схожу с ума. Некоторые вещи кажутся такими ясными – например, тот спор с Рисом? – но другие кажутся такими туманными. Что он пытается сказать?
– Маркус, просто притормози на секунду…
Маркус подпрыгнул, словно его укусили, и полез в карман за телефоном. Он уставился на экран вибрирующего устройства.
– О Боже. Это он, – его лицо побледнело. – Мне нужно идти.
– Маркус, подожди…
– Простите. Мне нужно идти.
С этими словами Маркус вскочил с дивана и спешно покинул комнату.
В другое время Мира побежала бы за ним. Она бы сделала всё, что в её силах, чтобы убедить его не отвечать на звонок, пока они не обсудят эту очень страшную проблему – потерю памяти. Если у него были проблемы с наркотиками или алкоголем, то с ними нужно разобраться, прежде чем беспокоиться о чём-либо ещё.
Но сейчас не «другое время». Дело происходило сегодня вечером, и Мира была слишком поглощена своими заботами, чтобы влезать в дела Маркуса.
Она со вздохом откинулась на спинку кресла. Какова бы ни была причина неуверенности Маркуса в своей памяти, его расстройство говорило об опасности потери контроля. Если кто-либо совершает импульсивные, инстинктивные поступки – то, чего он не сделал бы в более ясную минуту – то у него неизбежно остаются сомнения и сожаления.
Как и Маркус, Мира слишком остро ощущала всю правду этого утверждения.
Она потеряла контроль. Она поддалась своим низменным инстинктам – тому, чего поклялась никогда, никогда не делать.
Только не снова.
Но она это сделала, с Киром.
Мира знала – конечно, она знала, – что в том, что случилось с Киром, не было его вины.
Она прекрасно понимала, что он позаботился о ней, и не только в том плане, что восстановил её и дал больше крови, чем следовало бы.
Он также позаботился о ней, не инициировав секс. Он мог бы это сделать, имея на то полное право. Ради всего святого, она же приставала к нему. Она хотела, чтобы он был инициатором. И он был так же возбуждён, как и она. У него были те же потребности и инстинкты. Но трахнул ли он её, когда она сама призывала к этому? Нет. Кормился ли он от неё в ответ? Нет.
Что он сделал?
Он уложил её в постель. Он позаботился о ней.
Она совершенно искренне сказала, что хотела бы, чтобы он не позволял ей питаться от него. Она знала, что это было нечестно с её стороны. Она знала, что предложение его вены было щедрым поступком. Тот факт, что он ничего не попросил взамен, лишь доказывал это.
Не ожидая никакой компенсации, он предложил ей себя в пользование… и, Боже, она действительно использовала его.
Её ужаснуло воспоминание о том, с какой жадной самозабвенностью она питалась, о наслаждении, которое получала от его тела.
Он утверждал, что знает свои пределы, но что, если Мира ему навредила?
На самом деле, так она и сделала.
Она не только подстрелила его – о чём она знала, даже если он и не упоминал об этом – но и питалась от него, очень сильно, когда после его операции прошло меньше суток.
По щекам Миры потекли слёзы. Как она могла настолько потерять контроль над собой, что совершила такой эгоистичный, безрассудный поступок?
Она не понимала, что в нём сделало её такой.
Но это неправильно.
Она продолжала пытаться обвинить Кира. Она делала это с тех пор, как проснулась в его постели и увидела его кровь, запачкавшую простыни. Она знала, что неправильно было набрасываться на него так.
Она знала, что обидела его этим. Она видела это по его лицу, слышала в его тоне. О, она знала, что он разозлился. Несмотря на это, он продолжал поступать благородно, заботясь о безрассудной, глупой женщине, которой она и оказалась.
Она бы предпочла, чтобы Кир воспользовался ситуацией, трахнул её, когда она его явно поощряла. Она не могла поверить в его сдержанность после такого поддразнивания. Боже, он был таким твёрдым. При воспоминании об этом бёдра Миры сжались, и её лоно ныло даже сейчас.
Если бы он потерял контроль над собой, как сделала это она сама, они были бы в расчёте. Она, возможно, могла бы сказать себе, что такое случалось.
Но он не потерял контроль.
Это сделала только она.
И прямо сейчас? Мира отчасти ненавидела его за это.
Несправедливо, но так оно и было.
Оставался только один выход. Она должна покончить с этим, отказаться от любых отношений с Киром. Потому что, очевидно, она не могла доверять себе рядом с ним.
Резко поднявшись со стула, Мира направилась к своей двери и, пройдя по коридору к кабинету Джодари, быстро постучала, прежде чем успела передумать.
– Входите, – послышался баритон Джодари.
Когда Мира открыла дверь, Джодари оторвался от своего компьютера. Он был ей как второй отец. В некотором смысле. Вроде как. Его аккуратные каштановые волосы, тёмные глаза и строгий костюм были знакомы ей больше десяти лет. В глубине души она знала, что он был хорошим мужчиной.
Мира хотела рассказать ему, что происходит. ВОА было его детищем, и она чувствовала, что он заслуживает знать.
Но она не хотела предавать доверие Кира. Этого она просто не могла сделать.
Её отказ участвовать в этой ужасной, двуличной игре был ещё одной причиной, по которой она оказалась здесь прямо сейчас.
Джодари внимательно посмотрел на неё.
– Мира. Как всё прошло с Рисом? И когда Кир приходил к тебе позже? Как обстоят дела?
– Прости, я не могу это обсуждать, – его брови поползли вниз, но она продолжила: – Я только скажу, что не думаю, будто Кир и Тишь делают что-либо, чтобы подорвать миссию ВОА. И… Я здесь для того, чтобы подать в отставку с этой должности.
Джодари изучал её, опираясь локтем о стол и подперев кулаком подбородок. Единственными звуками, доносившимися из вентиляционного отверстия над головой, были шум горячего воздуха и автоматическое выключение электрического чайника, когда вода закипела.
– Понятно, – сказал он. – Так с кем из них ты переспала?
Мира выпучила глаза. Как, чёрт возьми, он мог это узнать? Он был не в себе, немного, но не совсем же рехнулся. Она ухватилась за это «не совсем же».
– Я ни с кем из них не спала! Не то, чтобы это тебя касалось.
– Мм, – он попробовал ещё раз. – С кем из них ты чуть не переспала?
– Я не… послушай, Джодари, я пришла сюда только для того, чтобы сообщить тебе, что это не сработает. Я не могу работать с Киром и…
– Ааааа. Должен сказать, я этого не ожидал. Возможно, Лука. Рис… да. Кир же похож на Форт-Нокс.
Мира покраснела.
– Ты ведёшь себя совершенно неуместно.
Джодари отмахнулся от этих слов.
– Почему бы тебе не пойти домой и немного не отдохнуть? Проветрись чуть-чуть. Мы поговорим об этом позже.
– Нет, мне нужно, чтобы ты…
Обычно приветливое выражение лица Джодари исчезло, и он сурово посмотрел на неё.
– Это было не предложение. Это был приказ. Иди к чёрту домой, Мира.
– Но…
– Домой, Мира. Мы поговорим, когда ты успокоишься.
– Не будь таким снисходительным.
– Мне позволено быть снисходительным к той, кто на 300 лет моложе меня. Спокойной ночи, дитятко.
Не заботясь о том, что это было по-детски и вроде как доказывало его правоту, Мира на выходе хлопнула дверью.
* * *
Клэр снова была в своей камере.
Она была тут уже давно, но время здесь тянулось странно. Отчасти потому, что всегда было темно. Отчасти потому, что она всегда чувствовала себя странно.
Это потому, что она была больна.
Она не могла перестать потеть, хотя внизу было холодно.
Она обрадовалась возможности оказаться в своей камере, несмотря на то, что камера была слишком открытой, а решётки не создавали визуального барьера. По крайней мере, тут никто не мог прикоснуться к ней. В большой спальне было гораздо страшнее, когда мужчина, который не был человеком, фотографировал.
На ней всё ещё был шёлк. Ей это не нравилось. В нём она чувствовала себя ещё более обнажённой, чем в униформе сотрудницы закусочной. На ткани был виден пот. Сквозь неё были видны её набухшие соски. Сквозь неё была видна влага, которая продолжала скапливаться у неё между ног.
Там, внизу, снова было тепло, но ныло ещё сильнее, чем раньше. Ей всё время приходилось прижимать к себе пальцы. Кожу покалывало, кровь шумно бежала по венам. Во рту болело, и она обо что-то порезала язык.
– Во имя любви к Идайос, остановись, я, бл*дь, умоляю тебя.
Клэр взглянула на мужчину, Омри, в камере напротив неё. Он повис на прутьях, и костяшки его пальцев побелели от сильной хватки. Его возбуждённый член упирался в переднюю часть серых спортивных штанов. Вены на его толстой шее вздулись над блестящим чёрным ошейником.
