Текст книги "Жажда крови (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Диан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 35
Мира сидела за столом в тёмной кухне Джодари, когда зазвонил её телефон. Она ждала этого звонка.
Она отклонила звонок и отправила текст, на составление которого потратила целый час. Сначала оно было длинным, слишком длинным для одного сообщения, но никакие слова не показались ей достаточными. В конце концов, она остановилась на простой истине.
«Я не готова разговаривать».
На протяжении нескольких мучительных минут ответа не было. Она представила Кира на парковке, уставившегося на то место, где только что стояла её машина, ошеломлённого, чувствующего себя преданным. Он злился?
Она прислала ещё одно сообщение, которое противоречило первому: «Джодари сказал, что с тобой всё в порядке. Это правда?»
Ещё несколько долгих мгновений. Сердце Миры бешено заколотилось. Она не знала, что будет делать, если её телефон зазвонит снова.
Когда, наконец, пришло его сообщение, у неё на глаза навернулись слёзы.
Кир: Ты в безопасном месте?
Экран её телефона, единственный источник света в тёмной кухне, кроме часов на микроволновой печи, расплывался перед глазами. Зачем ему нужно было это делать? Заботиться о ней, прежде чем обсуждать что-то другое? Он должен был разозлиться, наверняка разозлился, но всё равно его первый вопрос был таким.
Дрожа и едва разбирая клавиши, она набрала «Да». Слёзы закапали на экран.
Она ждала.
И ждала.
Она всё ещё ждала полчаса спустя, когда входная дверь дома Джодари открылась и закрылась, и в прихожей послышались его шаги.
Кухню залил свет. Мира поморщилась, прикрыв глаза рукой.
– Господи, – проворчал Джодари.
Он подошёл к холодильнику. Мира услышала звон стекла, затем кто-то выдвинул ящик. Когда её глаза привыкли к изменению освещения, она посмотрела на остров и увидела Джодари, измученного, с синяком под глазом, который наблюдал за ней, открывая две бутылки пива.
Он подошёл к столу, покосился на спортивную сумку у ног Миры и поставил перед ней бутылку Allagash Tripel. Он сел на один из стульев, болезненно застонав. На нём всё ещё были светло-коричневые брюки от костюма и жилет в тон, но пиджак отсутствовал. Воротник его рубашки был расстёгнут, синий галстук развязан. Поднеся к губам свою бутылку, он слегка запрокинул голову, и его кадык двигался, когда он глотал пиво, как воду.
– Тааак, – сказал Джодари, со стуком ставя своё пиво на стол.
– Ты уверен, что с ним всё в порядке?
– Когда я видел его в последний раз, он ходил, разговаривал, и все его конечности были на месте, – Джодари оценивающе смотрел на неё. Она до сих пор была в пальто. Вероятно, у неё потекла тушь.
– А женщины?
– Мы вернули Ану.
– Слава Богу.
Джодари сделал ещё один глоток пива.
– Я не уверен, что Бог имеет к этому какое-то отношение.
Мира теребила этикетку на своей бутылке с пивом. По её щекам снова потекли слёзы.
Джодари поставил бутылку пива себе на бедро.
– Мира… что случилось?
Она сглотнула комок в горле. Голос его звучал раздражённо. Может, ей не стоило приходить сюда.
– Ты хочешь, чтобы я ушла?
– Нет. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что, чёрт возьми, произошло.
– Ты злишься на меня.
– Я волнуюсь, а не злюсь. Воспользуйся своим чутьём мозгоправа.
– Ты же знаешь, я ненавижу это слово.
– Да, – сухо ответил он. – Я думаю, мы обсуждали это миллион раз или около того.
В ней закипал гнев.
– Почему ты мне ничего не сказал? Почему никто из вас не сказал мне, из-за чего вы ненавидите друг друга?
Брови Джодари поползли вверх, наморщив лоб.
– Так вот почему ты здесь? Потому что если так…
– Ответь на мой вопрос, Джодари!
– Во-первых, он королевский придурок, и это не каламбур, но я не испытываю к нему ненависти. Он может думать, что я его ненавижу, учитывая, что он убил моего отца, но правда в том, что…
– Что? Что значит «он убил твоего отца»?
Джодари устало вздохнул.
– Это было давно, и это долгая история. Тебе нужно выпить это пиво, а мне нужна ещё одна бутылка.
Поморщившись, Джодари поднялся со стула и направился к холодильнику.
Эта кухня была так же хорошо знакома Мире, как и та, что была в доме её родителей. Она жила с Джодари в период адаптации и после окончания школы. Они сидели за этим столом и ели китайскую еду навынос, когда она сказала ему, что хочет уехать из Портеджа. Он не выразил ни удивления, ни разочарования. Он только сказал: «Офису в Новом Орлеане нужен сотрудник».
Вот вам и типичный Джодари.
Поэтому когда он вернулся к столу с ещё двумя бутылками пива, он рассказал эту историю без эмоций. Не деревянным тоном, но определённо так, как будто это его не беспокоило. Может, и правда не беспокоило.
История Джодари раскрыла многое, но одно из открытий заключалось в том, как мало Мира понимала о мире, в котором она пробудилась двенадцать лет назад.
После того, как отец Джодари, Аватас, был арестован за убийство Марокордаса, королева Амарада даровала Аватасу привилегию серентери, боя чести. (Мира не была уверена, была ли какая-то честь в том, что Джодари описывал дальше). В серентери двое бойцов сражались не на жизнь, а на смерть.
Только корона могла отдать приказ о вызове серентери, и отказ от вызова влёк за собой величайшее бесчестие. Победителю даровалось выполнение единственной просьбы. В случае победы Аватас мог попросить о помиловании.
Именно этот серентери выставил Аватаса, закалённого воина, против семнадцатилетнего сына Марокордаса. Кира.
Мира в ужасе перебила его:
– Но Кира почти наверняка убили бы.
– Да, я думаю, в этом и заключалась задумка, – сухо ответил Джодари. – Однако это делалось, чтобы почтить право Кира убить убийцу своего отца, но все знали предполагаемый исход. Кир был силён для своего возраста, но он был не таким, как сейчас. Никто не ожидал, что он победит моего отца, который был вдвое тяжелее его и имел на своей стороне четырёхсотлетний опыт.
Аватас, по-видимому, получил разрешение на серентери из-за своего благородного происхождения. Однако, как прямо выразился Джодари, настоящая причина заключалась в том, что он и Амарада «трахались много лет». И это был удобный, социально приемлемый способ избавиться от бастарда Марокордаса.
Но после долгой кровавой схватки Кир разорвал горло Аватаса своими клыками.
– Ты не держишь на него зла? – спросила Мира.
Джодари отставил вторую пустую бутылку и открыл третью.
– Он был мальчишкой и хорошо дрался. А мой отец, кстати, был настоящим засранцем, который засунул и свой член, и свою шиву туда, куда не надо было.
– Так почему же Кир затаил обиду на тебя?
Джодари пожал плечами.
– Он всё ещё думает, что я имею какое-то отношение к смерти Марокордаса? Или он в принципе не из доверчивых? Или Амарада к тому времени уже задурила ему голову? Кто знает.
Мира нахмурилась.
– Но ты сказал, что Киру было семнадцать в момент серентери. Он говорил мне, что его вырастила мать, которая умерла во Франции, так что он вообще не находился бы в обществе Амарады, пока…
– Когда ему было девять, Мира. Мать Кира была убита демонами у него на глазах, когда ему было девять лет. Марокордас объявил его в розыск и привёл ко двору. До этого никто даже не знал об его существовании. Амарада была в ярости.
Ужасные последствия, вытекающие из этого, ошеломили Миру.
– Боже мой.
– Я даже не рассказал тебе о самом ужасном: о просьбе Кира и о том, как Амарада её извратила.
– Подожди. Почему ничего из этого не было в его личном деле? Он потерял своего единственного известного родителя в результате насилия – он был свидетелем этого. Он был ребёнком. Ты представляешь, насколько травмирующим было бы что-то подобное?
– Это не имеет отношения к его роли в ВОА.
– О, правда? – она позволила сарказму просочиться в её тон.
– Ты хочешь знать, что он попросил или нет?
Мира стиснула зубы, разрываясь между желанием прояснить этот важный момент и необходимостью узнать больше.
– Продолжай, – раздражённо потребовала она.
– Он попросил об эмансипации. По закону Амарада, так сказать, стала его матерью, когда Марокордас умер. Он находился бы под её полной властью, пока не достиг бы совершеннолетия в двадцать лет, то есть ещё три года. Она явно подготовила себя к вероятности его победы, пусть и невеликой. Она знала, что он попросит об этом. Она выразила материнскую гордость за эту просьбу – о, это было выступление мирового уровня – и сказала, что такой воин, каким он себя показал, должен официально вступить в эту роль.
Когда Джодари сделал паузу, чтобы отхлебнуть пива, Мира сказала:
– Ты заставляешь меня нервничать. Заканчивай рассказ.
– Амарада начал посылать его на миссии в Атар.
– Ты шутишь.
– Нет.
Атар, родной мир вампиров, был пустошью, по крайней мере, так говорили. Демоны захватили его много веков назад. Опасное, уродливое место, куда можно попасть только через несколько известных порталов. Связаться с этим миром можно только через гонца. Получить подкрепление или дополнительные припасы – или медицинскую помощь – было бы непросто. Это, по сути, смертельная ловушка.
Джодари добавил:
– Это продолжалось много лет, очень много лет, прежде чем Кир порвал с ней. Почему он продолжал это делать так долго, я не знаю. Гордость? В любом случае, когда он отказался от миссии, назвав это пустой тратой времени, Амарада назвала его трусом перед всем двором. Он назвал её сукой.
– Я бы назвала её и похуже.
Уголок рта Джодари дёрнулся.
– Знаешь, большинство вампиров поддержали бы Кира, если бы он претендовал на трон, но это означало бы войну. Кир не хочет убивать вампиров, он хочет убивать демонов.
– Потому что они убили его мать, – вставила Мира.
Вот что она хотела сказать ранее. Эта ранняя травма стала причиной того, что он сформировал Тишь, и причиной, по которой он работал в ВОА. Это должно было быть в его личном деле. Она должна была знать об этом с самого начала. По профессиональным причинам. И по личным. Она пожалела, что он не сказал ей.
Джодари ответил на её вывод, отсалютовав пивной бутылкой.
Мира не унималась.
– Ты когда-нибудь действительно думал, что он и Тишь ведут какую-то подрывную работу? Я имею в виду, именно поэтому ты привлёк меня к делу. И всё же… Я могу сказать, что ты уважаешь его.
Джодари пожал плечами.
– Они вели себя странно. И Кир, возможно, и не хотел начинать войну, чтобы уничтожить Амараду, но меня? Он мог захватить ВОА. Я знал, что это рискованно, когда привлекал его к делу.
– Значит, на самом деле ты думал, что он может замышлять что-то против тебя лично. Ради всего святого, Джодари.
– Эй, я вырос при дворе со всеми его тёмными делишками, – возразил он, оправдываясь. – Мне не чужда паранойя. И… Я скучал по тебе.
Мира фыркнула от смеха и покачала головой.
– Знаешь, ты мог бы навестить меня.
– И вернувшись, обнаружить, что Кира назначили временным директором? Я так не думаю.
– Он бы так не поступил.
Джодари бросил на неё взгляд.
– Не будь так уверена.
– Я собираюсь провести для вас двоих парную сессию.
– О Господи, нет, Мира. Я уж лучше снова подерусь с ним.
– Он надрал тебе задницу.
– Я ему тоже пару раз вмазал, – Джодари допил третье пиво и потянулся за бутылкой Миры, к которой она не притронулась. – Я не могу поверить, что ты позволяешь пиву согреться. Позор тебе. Но если серьёзно. Мира. Ребёнок, которого у меня никогда не было. Поговори со мной. Почему ты ушла?
– Можно мне забрать своё пиво? – она тянула время.
– Я принесу тебе новую бутылку.
Пока Джодари возился на кухне – скорее всего, чтобы занять себя, чтобы Мира могла подумать – она начала сдирать этикетку с одной из пустых бутылок. Ей требовалось время, чтобы переварить всё, что рассказал ей Джодари, но некоторые вещи были достаточно просты для понимания.
Преданность Кира своей работе.
Его стремление защитить её.
Джодари вернулся, поставил перед Мирой новую бутылку пива и забрал пустую. Он, поморщившись, сел на свой стул, держась за рёбра.
Мира отхлебнула пива.
– Я скучала по этому.
– Я знаю. Вот почему я и купил это пиво.
Некоторое время они сидели молча и пили.
Наконец Мира сказала:
– Я боюсь.
Правда всегда была правдивее всего в самых простых словах.
Джодари отхлебнул пива.
– Я знаю, малышка. Я знаю.
* * *
Кир сидел полупьяный в гостиной, когда услышал, как открывается лифт. Его сердце подпрыгнуло. Он вскочил с дивана и, пошатываясь, выбежал в коридор…
– Сайрен.
Его сестра, одетая в чёрное кашемировое пальто и тёмные узкие джинсы, бросила ручки своих чемоданов на колесиках так, что они со стуком упали на пол, и подошла к нему в сапогах на высоком каблуке.
– Боже мой, что с тобой случилось? Ты выглядишь так, словно тебя сбила машина! – она слегка отпрянула, когда подошла ближе. – И от тебя разит демонами!
Кир ещё не смотрел на себя. Судя по тому, как сильно болела правая сторона его лица, она, вероятно, была чёрно-синей от синяков. Джонус обработал рваную рану на его шее и наложил множество швов на левую грудь и плечо. По дороге домой Кир снова надел поверх повязки свою разорванную компрессионную футболку, намереваясь принять душ и переодеться. А потом…
Он не прошёл дальше бара.
Честно говоря, он думал, что просто добраться до дома – это уже дьявольски хороший результат.
– Сегодня ночью мы совершили налёт на дом, – сказал он отстранённо. – Мы нашли Ану. Живую, – добавил он с большим чувством, когда Сайрен судорожно вздохнула.
– Она… с ней… всё в порядке? Что случилось? О Боже, Кир, пожалуйста…
– С ней всё в порядке. Я имею в виду… ещё рано говорить. Ей придётся оправиться от этого дерьма. Но она дома, – Кир говорил что-то осмысленное, но ему казалось, что его ртом пользуется кто-то другой. Он был где-то в другом месте. Дрейфующий. Отдалённый. Не присутствующий здесь для того, чтобы смириться с тем фактом, что Мира…
Он закрыл глаза.
Сайрен схватила его за локоть.
– Кир. Что-то случилось. С тобой.
– Я в порядке, – он посмотрел мимо неё на два чемодана. – Что происходит, Сайрен? Почему ты здесь?
Она прикусила губу.
– Можно мне остаться здесь? На какое-то время? Пожалуйста, я…
– Конечно. Ты это знаешь. Ты всегда это знала. Ты в порядке?
– Нет.
Кир протянул руки. Это было автоматически, в силу привычки. Но когда Сайрен обняла его и зарыдала у него на груди, он начал просыпаться внутри. Что бы ни происходило, это его сестра. Он любил её, и она нуждалась в нём прямо сейчас.
Он погладил её длинные тёмные волосы.
– Что случилось, Сай?
– Я не стану этого делать. Как ты и сказал, она не может меня заставить.
Облегчение немного ослабило боль в его сердце. По крайней мере, происходило что-то хорошее.
– Да, – согласился Кир, – она не может.
– Я хочу, чтобы моей парой был тот, кого я выберу сама. Тот, кого я буду любить.
Это было больно. По какой-то причине, сейчас это было чертовски больно слышать.
Сайрен отстранилась и посмотрела на него своими большими, милыми глазами, которые он любил с тех пор, как она была ребёнком.
– С тобой что-то случилось. Ты дрожишь.
– Это просто… иногда случается. После, – Кир не стал вдаваться в подробности, позволив ей сделать неверный вывод.
– Я помню, – тихо сказала Сайрен. – Ты возвращался с Атара в таком состоянии. Шаткий. Это всегда пугало меня.
Кир сглотнул комок в горле. Он был удивлён, что она помнит. Он был удивлён, что она заметила.
Руки Сайрен снова сжались.
– Она может прийти за мной.
– Я знаю, что она придёт.
– Тогда ты знаешь, что она…
– Знаю. Я разберусь с этим.
Глава 36
Сидя на зелёном виниловом диванчике за столиком, Джодари наблюдал за дверью поверх своей белой керамической кружки. В семейной закусочной «Радман» царила атмосфера кафешек «Перкинс», но кофе был лучше. Этот напиток буквально наэлектризовывал. Ещё одна чашка, и Джодари начнёт раскачиваться на люстре из оленьих рогов, как какая-то рок-звезда.
Когда Кир вошёл в закусочную, светло-голубые глаза мужчины скользнули по просторному пространству, окружённому кабинками и уставленному столиками, за которыми несколько посетителей поглощали фирменный стейк Филадельфия с сыром или фирменный пирожок. Кир обнаружил Джодари за считанные секунды.
Кобуры с оружием Кира были затенены, но он всё равно заставлял людей шарахаться прочь с его пути. Не каждый вечер парень ростом 194 см и весом 105 кг, одетый в большее количество чёрного, чем у Джонни Кэша, и со слишком красивым избитым в пух и прах лицом, входил в дверь «Радмана».
И в придачу выглядел страдающим от похмелья.
Кир остановился у столика и ничего не сказал. Обычно Джодари воспринял бы это как угрозу от Кира, но мужчина выглядел… потерянным.
– Кофе? – предложил Джодари.
Кир плюхнулся – как бы в изнеможении – за столик напротив него. Джодари подтолкнул к нему пустую кружку, зная, что через несколько секунд…
– Кофе, милый? – когда Кир поднял взгляд на их официантку, блондинка лет то ли 25, то ли 40 отпрянула, и кофе всколыхнулся в кофейнике.
Джодари накрыл её лёгким затенением.
– Он бы с удовольствием выпил чашечку.
Официантка наполнила чашку Кира и пообещала:
– Эти два заказа вафель «Чертовски Хороший Дровосек» с беконом сейчас будут готовы.
– Отлично.
Когда официантка ушла, Кир впервые заговорил.
– Я даже не люблю вафли.
Джодари уставился на него.
– Кто вообще не любит вафли?
Кир начал тереть лицо, наткнулся на жуткий синяк с правой стороны и со стуком опустил руку на стол.
– Ух ты, – изумился Джодари. – Ты выглядишь… ужасно. Реально ужасно.
– Она… – Кир замолчал. Джодари никогда не видел его таким. Это было немного тревожно – и определённо заставило его порадоваться, что он сам ни с кем не связался. Увернулся от пули, можно сказать.
Кир попытался ещё раз:
– С ней всё в порядке?
Джодари не знал, что сказать, потому что Мира не в порядке. Если не считать синяков, она выглядела почти так же плохо, как Кир, когда выходила из его дома после наступления темноты.
– Выпей кофе, Кир, ты как проклятый зомби. Это меня пугает.
Дрожащей рукой Кир потянулся за кружкой. Вероятно, это был первый раз, когда мужчина подчинился Джодари. Кир выпил кофе большими глотками, и несомненно, обжёг себе горло.
Когда Кир поставил свою пустую кружку, он заморгал, словно только что проснулся. Иисусе.
– Она пришла к тебе. Прошлой ночью, – Кир сказал это так, словно всё ещё не мог в это поверить.
– Угу.
– Она тебе доверяет.
– Угу, – Джодари отхлебнул кофе, не понимая, к чему клонится разговор.
– Так вот, я должен знать. Засранец, который пробудил её…
А.
– Мёртв. Я убил его.
Из груди мужчины вырвался прерывистый вздох.
– Хорошо.
– Кир, может, мы и не друзья, но мы с тобой знаем друг друга очень давно, так что позволь мне высказать одно наблюдение. Ты, мой не совсем друг, как бронированный танк, мать твою. Это делает из тебя хорошего лидера. Это делает тебя очень полезным для меня – когда ты не лжёшь и не скрываешь дерьмо, которое, кстати, мы скоро обсудим – но ты не можешь быть таким с Мирой.
Кир с трудом сглотнул.
– Она тебе так сказала?
– Не в таких выражениях, но я знаю её даже лучше, чем тебя, и есть несколько вещей, которые её характеризуют. Одна из них – её отчаянное желание близости. Честности. Открытости. Ну вот такая она. Другая её черта – не менее отчаянный страх потерять того, кого она любит, – Джодари сделал паузу, чтобы дать ему переварить детали, прежде чем перейти к сути дела. – Итак. Ты даёшь ей одно, но не даёшь другого. Угадай, что именно.
– Бл*дь, – Кир поставил локти на стол и уронил голову на руки. – Я не знаю, как… чёрт, я не могу говорить об этом с тобой.
– Тебе не обязательно говорить об этом со мной. Намёк, намёк.
– Я не знаю, где она, и она не отвечает на звонки, – выдавил Кир, всё ещё обхватив голову руками.
– Ну что ж…
Джодари откинулся на спинку стула и отодвинул свою кружку в сторону, когда к ним подошла официантка с двумя нагруженными тарелками. Она поставила одну перед Джодари, а другую – у локтя Кира.
– Завтрак на ужин, – поддразнила она. – У нас иногда бывает такое.
– Спи весь день, веселись всю ночь, – ответил Джодари.
– Могу только мечтать о таком. Ещё кофе?
– Для него, да.
– Похоже, ему это не помешает, – она подмигнула. Да, ей могло быть от 20 до 45, а может, и все 60. – Я вернусь со свежим кофе.
– Спасибо.
Джодари подтолкнул тарелку Кира локтем.
– Ешь свои чёртовы вафли. Тогда я скажу тебе, где Мира.
* * *
Кир направился через залитое лунным светом кладбище к одинокой фигуре, сидевшей перед надгробием со скрещенными ногами. Мира повернула голову при его приближении, и лунный свет упал на её лицо, холодное и мрачное. Кружились снежинки.
Когда Кир подошёл на несколько шагов, она обречённо произнесла:
– Джодари сказал тебе.
Он остановился, внезапно почувствовав неуверенность, не желая нарушать её уединение в чём-то столь личном.
– Можно мне побыть здесь?
– Да.
Кир сократил расстояние и сел на холодную колючую траву рядом с ней. Он обхватил себя руками за голени. То, что он не прикасался к ней, вызывало острую боль в груди, но он мог сказать, что она этого не хотела. Её взгляд вернулся к надгробию. На нём было два имени.
Эллисон Дженсен.
Бенджамин Дженсен.
– Мне жаль, что ты потеряла их, Мира, – тихо сказал Кир.
Она не сразу нашла в себе ответ.
– Мне было тяжелее потерять отца, чем маму. Казалось бы, всё должно быть наоборот. Мне было всего четырнадцать, когда умерла моя мама, и я была ближе к ней, чем к отцу. Но с ней ничто не оставалось недосказанным. Это была потеря. Это было больно – Боже, как это было больно – но о ней я в первую очередь помню любовь.
После долгого молчания Кир спросил, страшась ответа, но желая его услышать:
– Твой отец был другим? Ты сказала, что он ушёл в себя.
– Мой отец отгородился от меня. Не из жестокости, но всё равно он это сделал. И когда он умер, это ощущалось… как вопрос, на который никогда не будет получен ответ. Это было похоже на… я не знаю. Неполноту? Как незаконченный разговор. Это было очень болезненно. Ты понимаешь разницу?
У Кира перехватило горло. Было трудно ответить.
– Когда ты так говоришь, то да.
– Одной из первых вещей, которые ты мне сказал – это то, что у тебя опасная работа и рано или поздно тебя убьют.
У него внутри всё щемило при воспоминании об этом. Он никогда бы не сказал ей этого, если бы знал, что они будут вот так сидеть здесь вместе. Но как он мог взять свои слова обратно?
– Мира…
Её взгляд был прикован к надгробию.
– Если мне когда-нибудь придётся потерять тебя, я хочу почувствовать боль и утрату. Если мне придётся потерять тебя, я хочу почувствовать, как это разрывает моё сердце на части. Я пойду на этот риск. Ради тебя я пойду на это, – горло Кира так сжалось, что он едва мог дышать, потому что надвигалось нечто большее. Он чувствовал это. Мира продолжала напряжённым голосом: – Но я не собираюсь всю оставшуюся жизнь рисковать ради ещё одного незаконченного разговора. Я не переживу, если потеряю тебя и пойму, что ты никогда по-настоящему не был со мной.
Кир упёрся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях. Он не знал, сможет ли он быть таким, как она описывала. Он и так был с ней более откровенным, чем с кем-либо в своей жизни… ну, во всяком случае, после своей матери.
Он научился не быть таким. Он понял это в возрасте десяти лет.
Первый инцидент врезался ему в память сильнее всего. Ему приснился кошмар о демонах, об улице, где его мать спасла ему жизнь ценой своей собственной, о крови, которая была повсюду на нём.
Он плакал, когда вошла Амарада. К концу разговора он перестал плакать.
Возможно, в то время он не понимал по-английски, но её презрение он понял достаточно хорошо.
Он научился замыкаться в себе. У него это хорошо получалось. Он гордился этим. Для него это был успех. Это было выживание.
Он не знал, как начать раскрываться. И… он боялся. Позволить себе быть таким уязвимым? Это его чертовски пугало.
Погружённый в эти мысли, он чуть не выпрыгнул из собственной кожи, когда Мира коснулась его руки и испуганно сказала:
– Кир, возле твоей машины кто-то есть.
Он был на ногах через несколько секунд.
– У тебя есть свой пистолет, или тебе нужен мой?
– Он у меня есть, – она уже тянулась под пальто, чтобы вытащить 45-й, который ей дал Кир.
Гордость переполняла его грудь. Вытащив свой пистолет и шиву, он приказал:
– Держись позади меня.
Им было лучше, если она будет держаться у него за спиной, чем если она останется здесь, отдельно от него.
Мира крепче сжала пистолет.
– Готова.
Она была чертовски храброй.
Фигура никак не отреагировала на их приближение. Кто бы это ни был, судя по телосложению, это женщина, и она спокойно ждала, облокотившись на капот Чарджера.
Когда Кир подошёл достаточно близко, чтобы узнать женщину, он остановился как вкопанный, испытав потрясение.
– Всё в порядке, – сказал он Мире, убирая оружие в кобуры, хотя и оставил их свободно висеть. На всякий случай.
– Кто это?
– Один друг. Вроде как. Держись за мной.
Когда они подошли ближе, Афира перебросила свою тёмную косу через плечо.
– Кирдавиан. Не ожидала встретить тебя здесь.
– Ты следила за мной.
– Что ты должен был заметить. Отвлёкся?
– Что тебе нужно, Афира?
– Просто передать сообщение, – она достала из внутреннего кармана куртки толстый сложенный пергамент и протянула его.
Кир взял официальный документ и сунул его в карман своей куртки.
– Не собираешься читать? У меня есть фонарик.
– Я знаю, что здесь написано.
– Что это? – спросила Мира, подходя к нему. – Кир?
– Вызов, – ответила за него Афира. – На серентери.
– Что? – ужас в голосе Миры свидетельствовал о том, что она точно знала, что это значит.
Афира обратилась к Киру.
– У тебя есть один час.
– Амарада должна дать отсрочку, пока я не вылечусь, – это была стандартная практика, которую от неё ожидали.
– Она согласится. Но Сайрен на этот период придётся вернуться в Резиденцию. Решение за тобой.
– Это чушь собачья.
Афира пожала плечами.
– Не мне решать.
Это чертовски типично для Амарады. Она знала, что Кир этого не допустит. Если Сайрен переступит порог этого дома, Амарада найдёт способ убедить её остаться.
– Какого чёрта ты всё ещё работаешь на неё, Афира?
– Не всем из нас так повезло с родителями, Кир. Некоторым из нас приходится силой продираться наверх.
– Это полная чушь.
Афира оттолкнулась от капота Чарджера, не обращая внимания на его слова. Она кивнула в сторону Миры.
– Она тоже придёт?
– Нет, – ответил Кир в то же время, когда Мира сказала: – Да.
Он не хотел, чтобы Мира приходила, только не на это. Ему придётся убить или быть убитым. Ей не нужно этого видеть.
– Ей не причинят вреда, – напомнила ему Афира. – Независимо от результата. Это священное правило серентери.
Это не помогало.
– Это может быть нелицеприятно, Мира.
– О, это точно, – вставила Афира.
– Я иду, – решительно сказала Мира.
Слова «а не то хуже будет», казалось, повисли в воздухе.
Она хотела узнать его? Она хотела его увидеть?
Что ж, её желание исполнится.
– Да будет так, – сказал Кир.
Глава 37
Мира не знала, что и думать о подземном помещении, в которое они с Киром попали. Но, с другой стороны, она не знала, что и думать обо всём, что произошло за последние сорок пять минут.
Придя на кладбище пешком, она осталась без машины, поэтому поехала с Киром. По дороге он объяснил ситуацию с Сайрен. Как Амарада пыталась навязать ей супруга и будущего консорта. Как Кир уговаривал свою сестру отказаться.
Мира понятия не имела, что он столкнулся с этим вдобавок ко всему остальному.
И хотя он не сказал этого, Мира знала, что ему, должно быть, пришлось нелегко, когда вчера ночью после рейда приехала Сайрен к нему. После того, как Мира ушла.
И Кир взял на себя дополнительное бремя, зная, что следствием того, что он приютил свою сестру, станет серентери. Он всё равно это сделал.
Конечно, он это сделал.
После прибытия в то, что было известно как Резиденция – укреплённый особняк королевы, который практически напоминал со всеми этими каменными постройками и толстой стеной, окружающей владения – Мира была ошеломлена величием и количеством вампиров. Десятки, а может, и сотни вампиров жили в Резиденции, по крайней мере, часть времени. Это место ощущалось бы как Европа старого света, если бы всё не было таким вызывающим. Роскошная обстановка. Чувственная одежда. Шокирующе эротичные, иногда жестокие произведения искусства.
Мира с трудом могла представить, как Кир рос здесь в годы, прошедшие после смерти его матери. Возможно, в ней говорило просто человеческое воспитание, но ей не казалось, что это место подходило для детей.
Затем был спуск. Каменная винтовая лестница, стены, освещённые горящими канделябрами. Затем это помещение.
Одна стена была из грубого необработанного камня, другие гладкие. Свет исходил от бронзовых треножников, на которых горками лежали горящие угли, и от свечей, загромождавших стол, покрытый толстым слоем воска. Кроваво-красный ковёр устилал пол, а посередине стояла мягкая платформа с чёрными шёлковыми простынями и подушками. Мира предположила, что это кровать.
– Это одна из личных комнат, – объяснил Кир, как только их охранник удалился через дверь, отличную от той, через которую они вошли. – Главная пещера – это место, где она устраивает свои… вечеринки. И иногда серентери. И Идайос знает, что ещё.
– Вечеринки?
– Оргии.
– Ааа.
– Мира… Ты можешь подождать здесь. Тебе не обязательно смотреть.
Впервые с тех пор, как она покинула аббатство, Мира обратила на него всё своё внимание. Она слушала его в машине, но это были только слова, информация. И она увидела ужасные кровоподтёки на его лице в короткой вспышке света в салоне Чарджера, когда открыла дверь. Когда она ахнула, увидев это, Кир сказал, что всё не так плохо, как кажется.
Но всё было плохо.
Пристально глядя на него, Мира увидела, что прошлой ночью он пострадал, по-настоящему пострадал. Если Джодари определил это как «с ним всё в порядке», то у Миры имелись к нему претензии. Кир не в порядке. Он был ранен. Он был истощён. Ему не следовало прямо сейчас отправляться в бой.
И…
Между ними оставалось так много нерешённых вопросов. Мира говорила совершенно серьёзно, когда рассказывала о том, что ей от него нужно, но многое ещё оставалось невысказанным. И что-то её беспокоило. В ней самой. В том, как она подошла к этому. Ей нужно было побыть с ним некоторое время. Чтобы разобраться в этом. Чтобы выразить это словами.
Но сейчас не осталось времени, и Мира не хотела ещё больше отвлекать его, поднимая этот вопрос. Он вот-вот будет драться за свою жизнь.
При этой мысли её сердце бешено заколотилось. Казалось, что это не могло быть реальностью.
– Я хочу быть там, – сказала Мира. Ей была невыносима мысль о том, что придётся ждать в этой комнате, не зная, что происходит.
Кир немного помолчал, и его глаза казались печальными, но потом он сказал:
– Хорошо.
Подойдя к платформе, Кир медленно снял куртку и положил её на пол. Это слишком осторожное движение встревожило Миру ещё до того, как он снял компрессионную футболку с длинными рукавами.
