Текст книги "Жажда крови (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Диан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Да, бл*дь, так оно и было, но он не собирался этого говорить.
– Ты же мозгоправ. Ты мне и скажи.
– Пожалуйста, не употребляй это слово.
– Почему нет?
Он ожидал какого-нибудь возмущённого, запрограммированного ответа, практически подвёл её к этому, но она просто сказала:
– Мне оно не нравится.
– Тогда как я должен думать о тебе?
– Как о Мире.
Чёрт возьми. Почему она так усложняла ему задачу сохранять холодную дистанцию между ними? Одно дело – испытывать к ней влечение. И совсем другое – испытывать к ней настоящую симпатию.
Возможно, она делала это нарочно, напомнил он себе. Это не его стиль ведения допроса, но он понимал ценность этого подхода.
Он не мог позволить ей усыпить его бдительность.
– Ты не ответил на мой вопрос, – Мира кивнула на картину. – О Франции.
Кир не хотел говорить о Франции. Что-то тесное и ужасное всегда сжимало его сердце, когда он думал обо всех тех местах, которые когда-то любил.
– Нет, – сказал он. – Мне не нравится Франция.
Мира на мгновение нахмурила брови, очевидно, прочитав что-то в его тоне, но не стала настаивать. Она кивнула в сторону зоны отдыха.
– Ты присядешь со мной?
– А у меня есть выбор?
– Можешь стоять здесь, если хочешь, но я собираюсь сесть.
Она направилась к зоне отдыха и остановилась возле кубического кресла. Очевидно, это её место. Насколько он понимал, ему полагалось сесть на диван. По крайней мере, это был не обычный диван психиатра. Он выглядел как диван для гостиной, вплоть до тёмно-синих подушек.
Он всё равно не хотел сидеть там. Это был допрос, замаскированный под психологическую оценку. Ему предстояло избежать миллиона ловушек. И он не знал, верить ли Мире в том, что у неё не было конкретной цели. Он хотел верить, но не знал всей правды о том, что сказал ей Джодари, что она на самом деле искала. Он не знал о её связях с директором и, чёрт возьми, он не доверял Джодари. В этом-то и крылась суть.
Кир привёл Тишь в ВОА с серьёзными оговорками. Через несколько лет он почти начал расслабляться, но затем узнал, что организация была скомпрометирована.
Мира ждала в своём кресле. Тёплая, манящая. Терпеливая. Как будто это и в самом деле был не более чем разговор.
Он мог либо пойти и сесть на этот чёртов диван, либо…
Либо что?
Он не мог уйти так, чтобы не вызвать отстранение Тиши от работы. Отстранение означало потерю доступа к ВОА, что оставляло предателя нераскрытым.
И то, что он пытался сделать прошлой ночью, не выход. Это не сработало, и он всё ещё чувствовал себя дерьмово. Ему нужно было обсудить это с ней, прежде чем они начнут.
– Послушайте, агент Дженсен…
– Я правда хочу, чтобы ты называл меня Мира.
Он не хотел называть её по имени. Агент Дженсен звучало более официально и отстранённо. Это помогало ему помнить, зачем они здесь. Обращение по имени, несомненно, было тактикой, направленной на то, чтобы ослабить его защиту, но он хотел знать, какую причину она может привести, поэтому спросил:
– Почему?
– Только Джодари называет меня агентом Дженсен, и только когда он раздражён.
Она пыталась смягчить тон, но Кира это не убедило.
– Тогда я могу называть вас доктор Дженсен.
– Но я не доктор. У меня степень магистра психологии, а не докторская. Даже если бы я была врачом, мне было бы странно, если бы меня так называли. Доктор Дженсен – это мой отец.
Это разожгло его любопытство.
– Ваш отец врач? Психиатр?
– Боже, нет, – Мира скорчила такую гримасу, словно мысль о том, что её отец может быть психиатром, ощущалась совершенно странной. – Он бы покрылся нервным потом, если бы сделал что-то подобное. Он был кардиохирургом.
– Вы сказали «был».
Мира слегка улыбнулась, и в её глазах мелькнула грусть.
– Он был хорошим человеком.
Возможно, обращение по имени не было тактикой. Она просто была… открытой.
– Ваш отец. Он был человеком, – по её фамилии Кир понял, кем она была. Пробуждённая.
– Меня удочерили, – призналась Мира. – Оба моих родителя были людьми.
Были. Снова прошедшее время. Кир хотел спросить, хотел узнать о ней побольше. Возможно, её родители прожили свою жизнь и умерли от старости. Он сомневался в этом. Что-то в Мире подсказывало ему, что она молода. Она была такой беззащитной. Уязвимой.
Это задело его. И это ещё одна причина, по которой он чувствовал себя так паршиво из-за прошлой ночи.
Она настаивала:
– Теперь, пожалуйста, зови меня Мира.
Она не собиралась уступать в этом вопросе. Понимая, что это была уступка, на которую ему не следовало идти, Кир сказал:
– Будь по-твоему. Мира, – у неё было красивое имя. Ему понравилось, как оно звучало, и то, как оно ощущалось на языке. Ему понравилось, что она улыбнулась, когда он это сказал. – Слушай. Прежде чем мы это сделаем… как бы то ни было, я хотел тебе сказать… Я прошу прощения. За прошлую ночь.
– Всё в порядке. Я знаю, что на самом деле проблема была не во мне.
Этого недостаточно. Ему нужно было, чтобы она поняла.
– Я бы никогда, ни за что не причинил тебе боли.
Она снова одарила его тёплой улыбкой и указала на диван.
– Пожалуйста, сядь рядом со мной.
Киру было абсолютно необходимо знать, что она ему верит. Направляясь к дивану, он остановился рядом с ней, стараясь уловить малейший намёк на дискомфорт. Если она отшатнётся хотя бы на мгновение, он выйдет за дверь, невзирая на последствия.
Мира этого не сделала. Она посмотрела на него из-под длинных густых ресниц. Её нефритовые глаза были такими чертовски нежными.
И этот её запах. Он окутывал его, впитывался в него. Он старался не дышать слишком глубоко, но одной физической близости было достаточно, чтобы у него закружилась голова.
Или это из-за его раны?
Он надеялся на второе, потому что не мог позволить себе так реагировать на неё. Да, она его привлекала, но это не было причиной чувствовать… что?
Он не понимал, что чувствует, но понимал, что это слишком сильно. Что он чего-то хочет.
На щеках Миры появился румянец. Её губы слегка приоткрылись.
Он хотел прикоснуться к ней. Он хотел раздвинуть её губы ещё сильнее, проникнуть языком в её рот и почувствовать, как она тает в его объятиях. Его тело загорелось, возбуждение пронзило его насквозь.
Чёрт возьми. Он должен взять себя в руки. Она здесь, чтобы копнуть под него. Какого чёрта он забывает об этом каждые две секунды?
– Пожалуйста, – выдохнула Мира, посылая волну желания в его член. Она прочистила горло. – Присядь со мной.
Кир издал звук, который должен был означать согласие, но больше походил на разочарование, которое он на самом деле испытывал. Он обошёл журнальный столик.
Добравшись до дивана, он долго смотрел на него, вспоминая, почему он здесь, и все причины, по которым он не хотел здесь быть. Стиснув зубы, он заставил себя сесть.
Его зрение затуманилось от приступа боли, когда рана оказалась сдавлена. На коже выступил пот. Было бы лучше откинуться назад и снять давление на повреждённое место, но он не хотел слишком сильно раскрывать своё тело. Схватившись за колени для опоры, Кир сосредоточился на том, чтобы контролировать выражение своего лица и позу.
– Итак, как мы это сделаем?
Мира устроилась в кубическом кресле. Она расстегнула пиджак и закинула одну ногу на другую. Её гладкие, стройные лодыжки переходили в элегантные ступни под т-образными ремешками туфель.
– Здесь нет никакой формулы. Мы просто посмотрим, к чему приведёт разговор.
– Тогда позволь мне начать. Вчера вечером ты назвала Джодари по имени. Дважды.
– Так и было.
– Большинство агентов называют его директором Осом.
Она сложила руки на коленях.
– Ты спрашиваешь, насколько хорошо я его знаю?
– Да.
Мира изучала его, казалось, взвешивая своё решение. Затем она глубоко вздохнула.
– Джодари помог мне после моего пробуждения. Без него меня бы здесь сегодня не было. Я бы не закончила своё образование. Я бы не нашла способа вписаться в ваш мир. Не знаю, была бы я сейчас жива.
Кир знал, что ему следует сосредоточиться на том факте, что её связь с Джодари была не только сильной, но и личной. Это нехорошо. Это означало, что он действительно не должен ей доверять.
Но всё, о чём он мог думать – это о том, что подразумевала её история. Как ей, должно быть, пришлось тяжело. Как, должно быть, она была напугана. Он пожалел, что его не было рядом с ней.
– О, Мира.
Она наклонила голову, продолжая изучать его.
– Ты заботишься о других, – её тон изменился. Она переориентировалась. Она хотела, чтобы он оставил эту тему.
Он так и сделает. На данный момент.
– Ты применяешь типичный приём мозгоправов: оборачиваешь всё против меня.
– Разве я не просила тебя не использовать это слово?
– Как же мне тогда это называть? Приём Миры?
Она бросила на него забавляющийся взгляд.
– Ты знаешь, что такое уклонение?
– Да.
– Ты понимаешь, что делаешь это?
Её тон был почти игривым. Ему это понравилось, и он сделал ответный ход.
– Да.
Её руки лежали на подлокотниках кресла. Она барабанила пальцами по поверхности.
– Прошлой ночью. После сообщения ты позвонил своей сестре.
Кир автоматически напрягся.
– К чему ты клонишь?
– Ты был расстроен.
Это была одна из миллиона ловушек, от которых он должен уклоняться.
– Мы здесь не из-за Сайрен.
Мира проигнорировала это.
– Она тебе небезразлична.
– Она моя сестра. Что? – добавил он, когда Мира продолжала изучать его.
– Есть ли причина, по которой ты не хочешь говорить о ней?
– Кроме того, что это не твоё дело?
– Кроме этого.
– Скажи мне, почему ты спрашиваешь о ней.
– Я пытаюсь узнать тебя получше. У тебя была сильная реакция. Ты был расстроен. Ты позвонил кому-то из своей команды, чтобы узнать её местонахождение, и немедленно уехал. Я хотела бы понять.
Подозрения Кира усилились.
– Если ты думаешь, что я собираюсь разглашать что-либо о Наследнице, ты меня не знаешь.
– Прошлой ночью ты отправился на поиски не Наследницы, а своей сестры. Я не пытаюсь выведать о ней информацию. Я пытаюсь понять тебя.
– Это не связано с тем, что я делаю для ВОА.
– Дело не в ВОА, а в тебе. Расскажи мне хоть что-нибудь о ваших отношениях с сестрой, и я забуду об этом.
Кир раздражённо выдохнул, и ему пришлось скрыть гримасу, когда это оказало давление на рану.
– Ты настойчива.
– А ты уклончив. Я начинаю подозревать, что это вошло в привычку. Расскажи одну вещь. Пожалуйста, Кир.
– Или что? Ты скажешь Джодари, что я отказываюсь сотрудничать?
– Нет. Я просто буду разочарована.
Иисусе. Почему это показалось ему хуже?
Кир сказал первое, что пришло ему в голову – то, что не давало ему покоя со вчерашнего вечера.
– Я хочу, чтобы она переехала жить ко мне.
Он знал, что люди думают о Сайрен. Что она была избалованной девчонкой, какой она и являлась. Что она была поверхностной, хотя на самом деле таковой не была. Она вела себя так, потому что это помогало справиться с чувством бессилия.
Киру было шестнадцать, когда родилась Сайрен. Год спустя их отец умер, и сразу после этого Амарада начала посылать Кира на задания в пустоши Атара. В результате Сайрен выросла полностью под присмотром матери.
Каждый раз, когда Кир возвращался, чтобы выслушать чопорные, неискренние поздравления Амарады с тем, что он выжил, Сайрен бросалась в его объятия. Он всегда подхватывал её на руки, позволял ей смеяться ему в ухо, позволял ей целовать его в щёку липкими губами. И примерно через десять секунд он переставал дрожать, как в аду, и начинал улыбаться. Несмотря на свою мать, Сайрен была милым ребёнком.
И сейчас, почти сто лет спустя, это всё ещё жило в ней. Киру было наплевать, что никто другой этого не видит. Он это видел.
– Почему ты хочешь, чтобы она жила с тобой? – спросила Мира.
– Ты просила «одну вещь», – одной из причин, по которой он поделился этой информацией, было то, что она не показалась ему такой уж личной. Это просто факт – и то, что многие люди, вероятно, могли бы ей рассказать.
– Я прошу тебя пояснить эту «одну вещь», чтобы она имела смысл для меня.
Кир не мог заставить себя озвучить то, что только что пронеслось в его голове. Он не говорил о таких вещах. Ему не нравилось даже думать об этом.
Он предпочитал действия. Решения. То, что он мог бы исправить.
Неразбериха с Сайрен – здесь он не мог ничего исправить. Пока она оставалась с Амарадой, королева имела над ней власть.
По какой-то причине правда вырвалась наружу.
– Я беспокоюсь о ней.
Мира странно смотрела на него.
– Ты не завидуешь. Своей сестре. Ни капельки.
– С чего бы мне, чёрт возьми, завидовать ей?
Мира приподняла брови, словно ответ был очевиден.
– Она Наследница. Однажды она станет королевой.
Если у Кира и была какая-то надежда, так это то, что он сможет защитить свою сестру на троне, который она однажды займёт. Но он знал, что это маловероятно. Об этом говорило отверстие от пули в его боку. Пуля, которую Джонус извлёк из его груди прошлой весной, говорила о том же.
– Даже если бы я хотел занять трон – а я не стою на очереди на него, поскольку Амарада, слава Богу, мне не мать – я буду мёртв задолго до этого.
Это был простой факт, который он принял. Так какого чёрта Мира так на него смотрела?
Глава 7
Мира вздрогнула от его слов. От прямоты. Беспечности.
– Почему ты так говоришь?
Тёмные брови Кира озадаченно сошлись на переносице.
– Что я умру? У меня опасная работа. Рано или поздно меня убьют.
Страх пронзил сердце Миры. Кир выглядел ошеломлённым.
– Прости, – Мира сморгнула навернувшиеся слёзы, смущённая такой неожиданной и непрофессиональной реакцией. – Пожалуйста, дай мне секунду.
Кир поднялся с дивана, не давая ей ни секунды на раздумья. Он обошёл журнальный столик и подошёл к ней. Он присел на низкий столик, и его колени оказались в нескольких сантиметрах от её колен. Его светло-голубые глаза были устремлены на неё. Он хмурился.
– Мира…
Она потянулась к коробке с салфетками, стоявшей рядом со стулом. Кир опередил её. Он вытащил несколько салфеток из коробки и протянул ей. Его пальцы коснулись её, когда она брала их. Его кожа была горячей. Или, может быть, она сама была холодной.
– Прости, – повторила она, прижимая салфетку к глазам. – Я не знаю, почему я так отреагировала.
По правде говоря, у неё было несколько предположений относительно того, почему она так расчувствовалась. Стресс от переезда. Пребывание в Портидже. Жажда крови.
Мира придерживалась чёткого графика потребления крови. За эти годы она довела свою систему до совершенства и знала, сколько и как часто ей нужно пить для поддержания здоровья. На каждой бутылочке в её холодильнике стояла дата, и следующая должна была запланирована лишь на завтра.
К сожалению, она не учла истощающих последствий своего переезда, и из-за строгого рациона у неё не осталось запасов энергии для такого подвига.
Жажда крови также объясняла, почему она так реагировала на Кира с того момента, как он вошёл в её кабинет. То, как она ощущала его запах, тот ужасный факт, что её нижнее бельё было влажным – она приняла это за простое влечение.
Её влекло к нему, этого нельзя отрицать. Но сила её реакции была обусловлена биологией вампира. Она проголодалась, а он, сильный мужчина, был отличным источником крови.
Но за двенадцать лет, прошедших с момента её пробуждения, Мира ни разу не поддалась своим низменным порывам… и не собиралась делать этого сейчас.
Это вопрос не только самообладания, но и профессионализма. Она здесь не для того, чтобы испытывать вожделение к Киру или демонстрировать свои чувства. Она здесь, чтобы понять его. И те слова про смерть были совершенно искренними, она была уверена в этом.
Её эмоциональный отклик заставил его сердце биться быстрее. Она видела, как у него на шее бьётся пульс. От этого зрелища у неё потекли слюнки. Её дёсны предупреждающе запульсировали.
Отчаянно пытаясь сосредоточиться на насущном вопросе, она спросила:
– Почему ты равнодушен к собственной смерти?
Его брови поползли вниз.
– Нам не нужно говорить об этом, если это тебя расстраивает.
– Я в порядке. Пожалуйста. Не прекращай со мной разговаривать, – она прикладывала такие усилия, чтобы начать с ним хоть какой-то диалог. Если он сейчас замолчит из-за того, в чём она сама так явно виновата, она никогда себе этого не простит.
Кир заколебался, наблюдая за ней.
– Я не равнодушен. Я принимаю это. Если бы я этого не принимал, я бы не смог выполнять свою работу.
– Тогда почему ты занимаешься такой опасной работой?
– Что, если я скажу, что мне это нравится?
– Тогда я бы спросила, что тебе в этом нравится.
Он покачал головой, раздражённый, но, возможно, немного забавляющийся.
– Ты действительно не сдаёшься.
Мире понравилось, что он заметил это в ней. Ей также понравилось, что, несмотря на его ворчание, она почувствовала, что он уважает это.
– Так что же тебе в этом нравится?
– Я простой мужчина: мне нравится убивать демонов.
– Я ни на секунду не поверю, что ты простой мужчина, – только не с такими глазами, как у него. Только не с его напористостью.
– Проще, чем вы могли бы подумать, агент Дженсен.
Его обращение прозвучало игриво, поэтому она пропустила его мимо ушей.
– Почему тебе нравится убивать демонов?
Кир одарил её лукавой ухмылкой.
– Они так приятно хрустят.
– Не будь таким грубым.
– Они классно выглядят, когда взрываются?
– Попробуй ещё раз.
– Настырная женщина, – пожаловался он.
Мира ждала, позволяя игривости исчезнуть, потому что, если он не станет серьёзным, она ничего от него не добьётся.
Он вздохнул и, казалось, задумался. Отвёл от неё взгляд.
– Мне нравится знать, что я поступаю правильно, без всяких серых полутонов, которые сопутствуют всему остальному.
Когда он это говорил, его голос звучал измученно. Он также выглядел уставшим. Мира и раньше замечала тёмные круги у него под глазами, но этот разговор наконец-то приводил её к чему-то, и она не хотела прерывать его, чтобы спросить, почему он такой усталый. Они вернутся к этому позже.
Она подтолкнула продолжать:
– Всё остальное – серое?
– Ты не заметила?
И они вернулись к его увёрткам.
– Я спрашиваю о твоей точке зрения.
– Ладно, – в его голосе звучало раздражение. – Нет, не всё остальное серое.
– Назови мне одну вещь, что не является серой.
Он приподнял бровь.
– Я уже понял, что значит твоя «одна вещь». Я больше на это не куплюсь.
Мира удивлённо рассмеялась.
Кир улыбнулся, и когда эта улыбка осветила его лицо, оно преобразилось. Он был привлекательным независимо от выражения его лица, но когда он улыбался?
Он был совершенно, умопомрачительно прекрасен.
Мира вдохнула. Это получилось непроизвольно, она даже не осознавала, что делает. Её окутал его аромат. Тёмный и насыщенный, с лёгким привкусом специй. Глубокий, дразняще мужской.
У неё потекли слюнки.
Её глаза искали пульсацию на его шее, чуть ниже подбородка.
Когда её клыки с болью удлинились, она представила, как он наклоняет голову в приглашении, представила, как его пульс будет ощущаться на её губах, как его твёрдое тело будет прижиматься к её, когда она оседлает его. Она представила, какой звук он издаст, когда она вонзит свои клыки в его шею, как его тёплая, густая кровь потечёт ей в рот.
Лоно Миры сжалось так сильно, что по её телу пробежала лёгкая судорога.
Нет.
Нет, нет, нет, нет, нет.
Кир начал подниматься с журнального столика.
– Мира…
Она вскочила с кресла и побежала через всю комнату, намереваясь сесть за свой стол. Кир схватил её за локоть.
– Мира…
– Отпусти!
Он отпустил, но преградил ей путь, и его тело было подобно стене из мускулов. Он что-то говорил, но она не разбирала, что именно, потому что он стоял так близко, слишком близко, и она вдыхала его запах отчаянными, непроизвольными вздохами. Этот запах…
Кровь.
Она почувствовала запах крови.
Его крови.
– У тебя идёт кровь! – обвинила она.
– Мира…
– От тебя воняет кровью!
Она замахнулась, чтобы ударить его, оттолкнуть – она не была уверена, что именно хотела сделать. Он схватил её за запястья. Его хватка была твёрдой, но нежной, а кожа тёплой. Мира невольно застонала, её тело обмякло. Он отпустил её.
Её руки, словно принадлежавшие кому-то другому, скользнули под его расстёгнутую куртку. У него перехватило дыхание, когда она прижала ладони к крепким мышцам его груди. Жар его тела просачивался сквозь чёрную компрессионную футболку.
Кир замер, но когда руки Миры скользнули вниз по соблазнительным линиям его точёного живота, его дыхание стало прерывистым.
– Мира, ты… тебе нужно… бл*дь.
Тяжело дыша, почти тая в его объятиях, Мира подняла глаза и увидела, что его голова запрокинулась назад. Мышцы на его шее напряглись, и сильная линия горла вырвала из её горла тихий стон. Она нуждалась в этом.
Затем её руки нащупали что-то под его компрессионной футболкой.
Здравый смысл вернулся к ней. Она задрала подол его футболки, обнажив бронзовую кожу, рельефные мышцы и соблазнительную полоску тёмных волос, которые исчезали за поясом. И толстую повязку на правом боку.
В центре повязки темнело пятно крови.
Запах ударил ей в голову, затуманивая рассудок, почти подавляя её, но она сумела прорычать:
– Что это?
– Тебе нужно покормиться, – выдохнул Кир.
Она оттолкнула его, не заботясь о том, что задела рану. Он охнул, но не сдвинулся с места.
– Мира, ты…
– Я знаю, кто я, и это твоя вина, что ты пришёл сюда в таком виде! Чего ты ожидал, пуская тут кровь? Ты сделал это нарочно?
– Что, чёрт возьми, это значит?
– Как ты думаешь, что это значит? Ты не хотел проводить сессию, поэтому пришёл сюда весь в крови, чтобы отвлечь меня и манипулировать мной.
– Да, конечно. В меня специально выстрелили, просто чтобы насолить тебе. И если ты думаешь, что следы крови «воняют», значит, у тебя серьёзные проблемы…
– Ты сказал, выстрелили? Доктор Ан должен был сообщить мне об этом, – когда Кир напрягся, Мира поняла правду, и это привело её в ярость. – Ты ему не показывался. Даже с огнестрельным ранением? Что, чёрт возьми, с тобой не так?
– Ради всего святого, я позаботился об этом…
– Тебе повезёт, если я не приставлю к тебе суицидальный надзор! После того, что ты сказал о смерти? И тут я вижу это? Что, по-твоему, я должна подумать?
(Суицидальный надзор – это когда пациент круглосуточно находится под наблюдением, чтобы не дать ему совершить суицид, – прим)
– Я думал, я сделал это, чтобы отвлечь тебя и манипулировать тобой. А теперь я пытаюсь покончить с собой? Что ты за мозгоправ, чёрт возьми?
Мира ткнула пальцем в сторону двери.
– Убирайся к черту из моего кабинета и иди к доктору Ану.
Кир посмотрел на неё сверху вниз, и его глаза потемнели, потому что зрачки были полностью расширены. Показались кончики клыков.
– Если ты думаешь, что, набросившись на меня, заставишь выскочить за дверь, то ты меня совсем не знаешь. Ни за что на свете я не уйду, когда тебе так нужно…
– Если ты думаешь, что я чувствую к тебе что-то, кроме абсолютного отвращения, то ты глубоко ошибаешься. Ты сам спровоцировал это, так что, по крайней мере, окажи мне любезность и покинь мой кабинет. Немедленно.
С отвратительным рычанием обнажив клыки, Кир отвернулся от неё. Он промчался через весь кабинет и рывком распахнул дверь. Та с грохотом ударилась о стену.
Он выбежал из комнаты, и его тяжёлые ботинки яростно топали по полу коридора, пока он направлялся к лифту.
Мира прислонилась к своему столу. Её лоно пульсировало, пока она тяжело дышала, всё ещё вдыхая его густой, соблазнительный аромат.
Слёзы потекли по её щекам.
С ней никогда не случалось ничего настолько страшного, с тех пор как она пробудилась и чуть не убила того парня.
Человек. Пьяный и беспомощный. Он был единственным, от кого она когда-либо питалась напрямую. Она никогда не забудет, как он расслабился под ней, когда она чуть не лишила его жизни, как он сдался хищнику, вцепившемуся в его горло.
Она едва сдержалась.
И сегодня вечером это чуть не повторилось.
Глава 8
Скрестив руки на своей огромной груди, Нокс прислонился к стене переулка возле «Ластеры», ожидая Риса. Им нужно было прочесать улицы, но Ноксу не хотелось заходить в секс-клуб.
Он подождёт ещё пять минут.
Нокс прислонился головой к холодной стене. Обычно у него хорошо получалось опустошать свой разум. Годы, проведённые взаперти, научили его впадать в своего рода ступор.
В последние несколько месяцев это давалось нелегко.
Похищение женщин. Предатель в ВОА.
А теперь эта фигня с психологическими оценками.
Все мужчины Тиши по-своему справлялись с этим. Ронан стал угрюмым и дерьмовым – даже сильнее, чем обычно. Рис трахал всё, что попадалось на глаза. Лука? Кто, чёрт возьми, мог знать, что происходит с этим хладнокровным ублюдком.
Нокс беспокоился именно о Кире. Остальные этого не замечали, потому что не жили с Киром, но этот мужчина ушёл в бл*дский локдаун.
Он всегда был суровым сукиным сыном, и отчасти поэтому Нокс его чертовски уважал. Кир мог справиться с чем угодно – например, с тем, что Нокс засунул щипцы в опухшую, кровоточащую рану, чтобы вытащить свинцовую пулю, которая пробыла там слишком долго.
Это как раз то дерьмо, которое Кир выкидывал, когда нужно было со многим справиться. Нокс сомневался, что Кир вообще осознавал, что делает. Напрягается, готовится к большему, просто терпит.
Это сделало его хорошим лидером – потому что он не сдавался, выдерживал трудности и сосредотачивал своё внимание на проблемах и на своей команде. Но из-за этого он совершенно не умел заботиться о себе.
Возможно, это не имело значения. Нокс знал Кира десятилетиями, и ему ещё предстояло увидеть что-то, с чем комудари не смог бы справиться.
Женщина-агент с дипломом психолога не станет исключением.
Собственный метод Нокса справляться с хреновыми ситуациями, подобными той, что висела над командой в течение двух месяцев, заключался в том, чтобы убивать как можно больше демонов.
Кстати, почему, чёрт возьми, Рис не мог просто кончить и убраться отсюда?
Дверь в подворотню «Ластеры» открылась со слабым скрежетом.
Свет от старомодных печей обрисовал силуэт Риса в дверном проёме и подсветил кончики его тёмно-русых волос. Обычно движения мужчины были напряжёнными, он вибрировал на слишком высокой частоте. Теперь в его жестах чувствовалась какая-то вялость, и это было связано с запахом секса.
За мгновение до того, как Рис закрыл за собой дверь, Нокс мельком увидел обнажённые тела, как мужские, так и женские. Кормление и секс были мощными стимулами для их вида, но Рис выводил это на совершенно новый уровень потакания своим желаниям.
Хотя Рис никому не позволял питаться от него, ему нравилось питаться от других, и сегодня вечером он явно получил это удовольствие. Выглядя чертовски расслабленным, Рис вытащил свой пистолет 45-го калибра и проверил его, прежде чем засунуть обратно в набедренную кобуру.
Нокс не понимал этого дерьма с Рисом, но, по крайней мере, секс снимал его напряжение. Работать с ним было ужасно, когда он слишком взвинчен.
– Прекрасная ночь, – безмятежно заметил Рис, застегивая молнию на кожаной куртке.
– Угу.
– Пойдем, убьём парочку демонов.
Нокс указал в конец переулка.
– После тебя.
– Такой джентльмен, чёрт возьми.
По правде говоря, Нокс хотел понаблюдать за Рисом и убедиться, что он действительно расслаблен. Иногда Рис мог врать, а Нокс не любил сюрпризов.
– Я знаю, что ты делаешь, – сказал Рис.
– Я знаю, что ты знаешь.
– Итак. Лука сказал, что Ронан сказал, что Кир…
– Я собираюсь прервать тебя на этом месте. Ты сплетничаешь, как девчонка-подросток.
Рис ухмыльнулся через плечо.
– Останемся в Красном районе?
Красным районом вампиры называли эту часть Портиджа, район площадью в 20 кварталов, населённый их сородичами. Такие места, как «Ластера», были здесь обычным делом. Живя на Земле в течение нескольких поколений, вампиры научились смешиваться с толпой, но они были другим видом. Первобытным. Им нужно пространство, чтобы побыть самими собой.
Скопление вампиров, однако, привлекало внимание демонов, даже если отдельные здания были затенены. Район требовал частого патрулирования.
Нокс сказал:
– Мы начнём с Уорнал.
– Наперегонки.
Рис бросился прочь, скрывшись из виду. Пустая трата энергии была типичной для него, но у мужчины, казалось, был неиссякаемый запас. Нокс продолжал отбивать ботинками ровный ритм.
Когда он свернул на Уорнал-авеню, то заметил Риса, стоявшего на полпути вниз по улице и прислонившегося к знаку «Парковка запрещена».
– Я выиграл, – сообщил ему Рис, когда тот поравнялся с ним.
Нокс безразлично хмыкнул в ответ. Затем волосы у него на затылке встали дыбом. Он замер.
Рис небрежно ответил:
– В боулинговом клубе.
Нокс взглянул на заведение на другой стороне улицы. Вывеска из розовых букв, подсвеченная снизу, гласила «Зона Веселья». В правом верхнем углу улыбающийся шар для боулинга приближался к трём нелепо выглядящим кеглям.
Супер. Человеческое заведение. Ноксу нравился Красный район, потому что меньше людей означало меньшую необходимость в секретности – и меньше посторонних глаз, наблюдающих за ними. Было всего 7 часов вечера, и там наверняка есть дети.
Он прищурился, глядя на Риса.
– Ты уже заходил?
Рис щёлкнул пальцами.
– На долю секунды. Меня никто не видел.
– Ты же понимаешь, что именно поэтому никто больше не хочет с тобой работать, верно?
– Ауч.
Нокс вздохнул.
– Сколько их и где они?
– Двое, девятая дорожка. Это называется разведка, Нокс.
– Ну-ну. Количество людей?
– Одиннадцать.
– С этим можно справиться. Ты всё затеняешь. Я разбираюсь с этими ублюдками.
– Звучит весело… для тебя, – когда Нокс наградил его выразительным взглядом, Рис всплеснул руками. – Ладно, Господи! Но следующие будут моими.
Нокс достал свой Спрингфилд 45-го калибра и последовал за Рисом через улицу к стеклянным двойным дверям боулинга. Теперь Рис был абсолютно деловым, игривость исчезла из его жестов, когда он вошел внутрь и принялся за работу по затенению.
Люди, собравшиеся по двое и по трое, не отрывали глаз от своих игр, пока Нокс шагал по выцветшему, возможно, когда-то бывшему фиолетовым ковру позади них. Шары для боулинга с рокотом катились по дорожкам. Кегли гремели и падали. Системы возврата урчали, возвращая шары обратно.
В пункте проката обуви тощий подросток с прыщавой кожей облокотился на прилавок, уткнувшись глазами в телефон и не обратив внимания на проходящих мимо вооружённых вампиров.
На девятой полосе два демона вскочили на ноги, и один из них опрокинул кувшин с пивом цвета мочи на колени человеческой женщины, которая жадно смотрела на него. Благодаря тому, что Рис затенял её, она выглядела растерянной, как будто кувшин с пивом упал сам по себе, когда она вскочила на ноги.
Нокс поднял пистолет и всадил пулю в одну голову, затем в другую. Он предпочитал рукопашный бой, но здесь было слишком людно. Демоны повалились, как кегли в боулинге, их руки всё ещё тянулись к оружию.
Убрав 45-й калибр в кобуру, Нокс вытащил свою шиву. Он схватил одного демона за волосы и перерубил ему шею, затем повторил процесс с другим. Лица приняли свой истинный, ужасный облик, глаза пылали как угли, пока тела сгорали.
