Текст книги "Ведьмина зима (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Арден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Вася хмуро смотрела на хворост.

– Если не знаешь, как найти короля зимы, как ты мне поможешь? – осторожно спросила она. Дед Гриб задумался.

– Я знаю все о грибах. И могу их выращивать.

Это обрадовало Васю.

– Я люблю грибы, – сказала она. – Ты можешь найти мне лисичек?

Ответ деда Гриба, если он был, слышно не было, ведь она резко вдохнула, и ее душу наполнило обжигающее воспоминание об огне. Ее хворост загорелся. Она радостно добавила прутья.

Дед Гриб раскрыл рот. Вокруг поднялся шепот, словно деревья переговаривались.

– Будь осторожна, – сказал дед Гриб, когда обрел дар речи.

– Почему? – сказала Вася, радуясь своей силе.

– Магия сводит людей с ума, – сказал гриб. – Ты меняешь реальность так сильно, что забываешь, что настоящее. Но, может, так за тобой пойдут больше чертей.

Словно в ответ ему, две рыбы вылетели из озера и упали, красно – серебряные в свете костра Васи.

– Пойдут куда? – утомленно спросила Вася, но забрала рыбу. – Спасибо, – сказала она после паузы в сторону воды. Багинник не ответил, но он вряд ли ушел. Он ждал.

Она не знала, что именно.

12

Переговоры

Вася разделала рыбу и укутала ее глиной, чтобы пожарить в углях. Дед Гриб не врал, принес ей грибы. К сожалению, он не знал, какие были лисичками, как и не знал, какие были съедобными. Васе пришлось убрать много поганок. Но хорошие она сунула в рыбу вместе с зеленью и диким луком. Когда рыба приготовилась, она обожгла пальцы, пока ела.

Сытость была приятной, а сама ночь – нет. Ветер резко дул с озера, и Васе все время казалось, что за ней следят, оценивают те, кого она не видит. Она ощущала себя девочкой, попавшей без ее ведома в сказку, которую она не понимала, и все вокруг ждали, что она сыграет роль, о которой не знала. Отсутствие Соловья было болью, что не утихала.

Вася задремала в холоде, но даже сон не помогал. Ей снились кулаки, гневные лица, и как она кричала ее лошади бежать. Но он стал соловьем, и мужчина с луком сбил его с неба. Вася проснулась с именем коня на губах, услышала где – то в темноте неровный стук копыт.

Она поднялась, стояла босиком среди прохладного папоротника, напряженная до боли. Ее огонь стал несколькими красноватыми угольками. Луна висела низко над горизонтом. Свет виднелся за деревьями. Она подумала о людях с факелами, захотелось бежать.

Но это были не факелы. Она щурилась. Это была золотая лошадь. Ее сияние потускнело, она хромала, на груди была пена. Васе показалось, что она слышала шепот в лесу вокруг лошади. Ветер приносил неприятный запах.

Вася быстро бросила хворост в костер.

– Сюда, – позвала она.

Кобылица пыталась бежать, спотыкаясь на ровном месте, шагала к Васе. Ее голова была опущена. В свете костра было видно порез на передней ноге.

Вася взяла пылающее бревно. Она не видела, что преследовало кобылицу, но гнилой запах сгущался, как мертвечина на жаре. Сжимая оружие, она пятилась к воде. Вася не любила живую искру, что подожгла Москву. Но она подвела своего коня. Эту лошадь она не подведет.

– Сюда, – сказала она.

Лошадь не ответила, от нее ощущался лишь ужас. Но она шла к Васе.

– Дед Гриб, – позвала Вася.

Грибы, сияющие зеленым в темноте, задрожали.

– Тебе лучше выжить. Иначе что толку быть первым? Все смотрят.

– Что…?

Но если он и ответил, она не услышала, ведь Медведь тихо вышел из – за деревьев под свет луны у воды.

В Москве он выглядел как человек. Он все еще напоминал его, но у него были острые зубы и дикость в глазе. Она видела, как зверь в нем растягивается, как тень за спиной. Он казался старше, этот невозможный лес будто был его домом.

– Видимо, потому багинник хотел, чтобы я провела ночь в лесу, – сказала она, напрягшись. Хриплое дыхание доносилось из зарослей. – Он все – таки хотел мне смерти.

Уголок рта Медведя на стороне лица без шрамов приподнялся.

– Может, так. Может, нет. Хватит фыркать, как кошка. Я пришел не убивать тебя.

Пылающее бревно обжигало ее руку. Она бросила его на землю между ними.

– Охотишься на жар – птицу?

– Даже не это. Но мои существа повеселятся, – он зашипел на кобылицу, улыбаясь, и она отпрянула, задние ноги попали в воду.

– Оставь ее! – рявкнула Вася.

– Хорошо, – неожиданно сказал Медведь. Он уселся на полено возле ее костра. – Не посидишь со мной?

Вася не шевелилась. Его собачьи зубы были острыми и белыми, когда он улыбнулся в полумраке.

– Я не желаю твоей жизни, Василиса Петровна, – он развел пустые руки. – Я хочу сделать предложение.

Это удивило ее.

– Ты уже предлагал мне мою жизнь. Я не приняла это, а спасла себя. Зачем мне соглашаться на что – то еще?

Медведь не ответил прямо. Он посмотрел на звезды за деревьями, глубоко вдохнул запах лета. Она видела, как звезды отражались в его глазе, он словно упивался небом после долгой темноты. Она не хотела понимать ту радость.

– Я много людских поколений провел, скованный на поляне на краю земель брата, – сказал Медведь. – Думаешь, он помогал миру, пока я спал?

– Морозко хотя бы не оставлял после себя разрушений, – сказала Вася. Лошадь рядом с ней истекала кровью, попадающей в воду. – Что ты делал в Москве?

– Развлекался, – спокойно сказал Медведь. – Мой брат тоже так делал когда – то, хоть теперь изображает святого. Когда – то мы были похожи. Мы же близнецы.

– Если хочешь получить мое доверие, это не сработает.

– Но… – Медведь продолжал. – Мой брат думает, что люди и черти могут делить этот мир. Те люди, что распространяются как болезнь, гремят в свои колокола и забывают нас. Мой брат – дурак. Если людей оставить так, то черти пропадут, как и дорога сквозь Полночь, а то и весь мир.

Вася не хотела понимать, почему Медведь так зачарованно смотрел на ночное небо, не хотела соглашаться с ним. Но так и было. Черти по всей Руси были слабыми, как дым. Они охраняли воды, леса и дома руками, что не хватали, разумами, что едва помнили. Она молчала.

– Люди боятся того, чего не понимают, – прошептал Медведь. – Они ранят тебя. Бьют тебя, плюют на тебя, поджигают тебя. Люди будут прогонять все дикое из мира, пока не останется места для ведьмы, чтобы спрятаться. Они сожгут тебя и твой род, – это был ее самый большой страх. Он явно знал об этом. – Но так не должно быть, – продолжил Медведь. – Мы можем спасти чертей, спасти землю между полуднем и полуночью.

– Можем? – голос Васи дрогнул. – Как?

– Идем со мной в Москву, – он снова был на ногах, здоровая сторона его лица была румяной в свете огня. – Помоги мне сбросить колокола с башен, разбить хватку князей. Будь моим союзником, и ты отомстишь врагам. Никто не посмеет насмехаться над тобой.

Медведь был духом, плоти в нем было не больше, чем в деде Грибе, но на поляне он словно пульсировал жизнью.

– Ты убил моего отца, – сказала Вася.

Он развел руками.

– Твой отец сам бросился на мои когти. Мой брат получил твою верность ложью, да? Шепотом, обрывками правды в темноте и голубыми глазами, что так манят девиц?

Она старалась убрать чувства с лица. Уголок его рта приподнялся, он продолжил:

– Но я тут, прошу твоей верности только правдой.

– Если ты говоришь правду, скажи, чего хочешь, – сказала Вася. – И честно.

– Я хочу союзника. Примкни ко мне и получи отмщение. Мы, старые, снова будем править этой землей. Этого хотят черти. Потому багинник принес тебя сюда. Потому они следят. Чтобы ты услышала меня и согласилась.

Он врал?

Она с ужасом задумалась, что может согласиться, выпустить гнев из себя вспышкой жестокости. Она ощущала эхо импульса в фигуре перед ней. Он понимал ее вину, ее печаль, ярость, что обрушилась на голову деда Гриба.

– Да, – прошептал он. – Мы понимаем друг друга. Мы не можем сделать новый мир, не сломав старый.

– Сломав? – сказала Вася. Она едва узнавала свой голос. – Что ты сломаешь, чтобы создать новый мир?

– Только то, что можно восстановить. Подумай. Подумай о девочках, что не попадут на костер.

Она хотела отправиться в Москву с силой и обрушить город. Его дикость звала ее, как и печаль его долгого заключения. Золотая кобылица замерла.

– Я отомщу? – прошептала она.

– Да, – сказал он. – В полной мере.

– Константин Никонович умрет, крича?

Она думала, что он замешкался перед ответом.

– Он умрет.

– Кто еще умрет, Медведь?

– Люди умирают каждый день.

– Они умирают по Божьей воле, а не из – за меня, – сказала Вася. Ногти свободной руки впились в ее ладонь. – Никто не погибнет из – за моего горя. Думаешь, я дура, которой можно капать слова сладким ядом в ухо? Я тебе не союзник, чудовище, и никогда не буду.

Она думала, что шепот поднялся в лесу вокруг, но не могла понять, радость там звучала или разочарование.

– Ах, – сказал Медведь. Сожаление в его голосе казалось настоящим. – Так мудра в мелочах, Василиса Петровна, но так глупа в остальном. Конечно, если ты не со мной, ты не можешь жить.

– Моя жизнь была ценой твоей свободы, – сказала Вася. Озеро было холодом за ее спиной, золотая лошадь была теплой и дрожащей рядом с ней. – Ты не можешь меня убить.

– Я предлагал тебе жизнь, – сказал Медведь. – Не по моей вине ты упрямая дура, которая отказалась. Мой долг оплачен. И я не собираюсь тебя убить. Ты можешь присоединиться ко мне живой. Или быть моей слугой, – он изогнул губы. – Не такой живой.

Вася услышала тихий шаг. Другой. Сердце гремело в ее ушах, и в разуме всплыло старое предупреждение: «Медведь на свободе. Остерегайся мертвых».

– Мне это понравится, – сказал Медведь. – Скажи, что ты решила, – он отошел на шаг. – Я в любом случае передам брату твои сожаления.

Слева от нее появился мертвец с красными глазами и в грязи. Справа улыбалась женщина с кровью на губах, несколько прядей спутанных волос еще держались за ее белый череп. Глаза нежити были ямами Ада, алыми и черными. Когда их рты открылись, их зубы были острыми, сверкали в свете костра. Вася и лошадь были окружены вонючей нечистью.

Золотая кобылица встала на дыбы. Казалось, большие огненные крылья раскрылись на ее спине. Но она опустилась на землю, еще лошадь, раненая. Она не могла улететь.

Вася бросила другую палку. Ее душа была полна воспоминаний об огне. Она сжала кулаки и забыла, что мертвые не горели.

Сработало лучше, чем она надеялась. Двое стали факелами. Упыри закричали, они горели и выли. Ей пришлось отбиваться веткой, ее босые ноги были в воде. Золотая кобылица пятилась, ударяла безумно копытами.

– О, нет, – сказал Медведь новым голосом. – Москва оставила в твоей душе огонь, да? Ты на самом деле наполовину дух хаоса, тебе понравится на моей стороне. Может, передумаешь?

– Ты замолкнешь? – осведомилась Вася. Ее тело покрыл холодный пот. Другой упырь вспыхнул, и реальность задрожала. Она поняла.

«Магия делает людей безумными. Они забывают, что настоящее, ведь столько всего возможно».

Но оставалось еще четыре, выбора не было. Мертвецы снова наступали.

Медведь смотрел на нее, словно видел зерно безумия там.

– Да, – выдохнул он. – Сойди с ума, дикая девица. И будешь моей.

Она глубоко вдохнула и…

– Хватит, – сказал новый голос.

Звук привел Васю в чувство. Старушка с большими ладонями и широкими плечами вышла из – за деревьев, посмотрела на жуткую сцену и сказала раздраженно, словно это было естественно:

– Медведь, не стоило пробовать это в полночь.

Тут же волна из озера чуть не смыла Васю, и багинник появился на мелководье, скаля зубы.

– Пожиратель, ты не говорил, что ранишь лошадей.

Старушка когда – то была высокой, но сгорбилась от возраста. Ее одежда была грубой, на ладонях были длинные ногти, ее ноги были согнутыми. На ее спине был короб.

Вася стояла в озере, реальность словно подернул туман. Медведь с опаской дрогнул.

– Ты мертва, – сказал он старушке.

Та фыркнула.

– В полночь? На моих землях? Ты должен знать лучше.

Вася, словно во сне, думала, что заметила блеск белых волос Полуночницы, ее глаз. Она смотрела из – за деревьев.

Медведь сказал, пытаясь успокоить:

– Я должен был понимать. Но зачем ты вмешиваешься? Что тебе дела до предательской семьи?

– Я переживаю за лошадь, голодное чудище, – парировала старуха. Она топнула ногой. – Иди и дальше терзай Москву.

Один из упырей подобрался к старушке сзади. Она не смотрела, даже не дрогнула, но нежить вспыхнула белым огнем и рухнула с визгом.

– Думаю, – сказал Медведь, – мне нужно подождать, пока ты сойдешь с ума, – в его голосе было уважение. Вася потрясенно слушала.

– Я была безумна годами, – сказала старуха. Она рассмеялась, и волоски на теле Васи стали дыбом. – Но в полночь это все еще мое царство.

– Девица не останется с тобой, – Медведь кивнул на Васю. – Она не останется, как бы ты ее ни уговаривала. Она бросит тебя, как и остальные. И тогда я буду ждать, – он добавил Васе. – Выбор остается. Ты все равно станешь моим союзником. Черти другого не потерпят.

– Уйди, – рявкнула женщина.

Медведь, что удивительно, поклонился им и ушел по тьму. Его слуги, спотыкаясь, пошли за ним, их глаза сияли адским светом.

13

Баба Яга

Звуки ночи вернулись. Ноги Васи онемели в воде. Золотая лошадь низко опустила голову. Старушка поджала губы, разглядывая девушку и кобылицу.

– Бабушка, – осторожно сказала Вася. – Спасибо за наши жизни.

– Если хочешь стоять в воде, пока не вырастут плавники, я мешать не буду, – ответила старушка. – Или можешь пройти к костру.

Она отошла, добавила прутьев в огонь. Вася выбралась из озера. Но лошадь не двигалась.

– У тебя кровь, – сказала Вася, стараясь осмотреть ее рану на передней ноге.

Уши лошади все еще были прижаты к голове. Наконец, она сказала:

«Я бежала, пока остальные летели. Я уводила от них упырей. Но они были слишком быстрыми, а потом моя нога оказалась разорвана, и я не могла улететь».

– Я могу тебе помочь, – вызвалась Вася.

Лошадь не ответила. И тут Вася поняла ее неподвижность, опущенную голову.

– Ты боишься быть снова скованной? Потому что ранена? Не бойся. Я убила чародея. Тамара тоже мертва, – она ощущала, как старушка за ее спиной слушала. – Тут нет ни веревки, ни золотой уздечки. Я не трону тебя без твоего позволения, так что иди к огню.

Вася сама пошла к костру. Лошадь стояла, неуверенно приподняла уши. Старушка встала с другой стороны от костра, ждала Васю. Ее волосы были белыми. Но ее лицо было искаженным отражением лица девушки.

Вася смотрела с потрясением, голодом, узнаванием.

Лес был полон глаз, что наблюдали. Повисла тишина. А потом женщина сказала:

– Как тебя зовут?

– Василиса Петровна, – сказала Вася.

– Как звали твою мать?

– Марина Ивановна, – сказала Вася. – А ее мать звали Тамарой, и она надела уздечку на жар – птицу.

Женщина скользнула взглядом по разбитому лицу Васи, обрезанным волосам и одежде, отметила взгляд девушки.

– Удивлена, что ты не отпугнула Медведя, – сказала сухо старушка. – С таким пугающим лицом. Или ему понравилось. С ним сложно понять, – ее ладони дрожали.

Вася молчала.

– Тамара и ее сестра были моими дочерями. Давно это было.

Вася это знала.

– Как вы до сих пор живы? – прошептала она.

– Я не жива, – сказала старушка. – Я умерла до твоего рождения. Но это Полночь.

Золотая лошадь нарушила тишину плеском, вышла из озера. Они вместе повернулись к лошади. Огонь сиял на храмах от хлыста и шпор.

– Вы – жалкая пара, – сказала старушка. Вася отозвалась:

– Бабушка, нам нужна помощь.

– Сначала Пожара, – сказала старушка. – Она все еще истекает кровью.

– Так ее зовут?

Она пожала плечами.

– Как еще описать такое существо, как она? Только так я ее зову.

* * *

Но помочь лошади было непросто. Пожара прижимала уши, когда они пытались коснуться ее. Она взмахивала хвостом, и искры сыпались на летнюю землю. Одна задымилась. Вася затоптала ее.

– Раненая или нет, но ты – угроза.

Старушка фыркнула. Лошадь нахмурилась, но тоже устала. Вася провела ладонью по ее ноге, и она лишь поежилась.

– Будет больно, – мрачно сказала Вася. – Не брыкайся.

«Ничего не обещаю», – сказала лошадь, прижав уши.

Они вдвоем уговорили лошадь постоять, пока Вася латала ее ногу, хоть у девушки появились новые синяки к концу. После этого испуганная Пожара убежала, хромая, чтобы щипать траву на безопасном расстоянии. Вася опустилась на землю у огня, провела потной ладонью по лицу. Ее одежда высохла от жара в теле лошади. Была все еще ночь, хоть казалось, что с появления Медведя прошли часы.

Женщина достала из короба котелок, соль и лук. Она сунула руку в озеро, вытащила рыбу, как будто хлеб из печи. Она стала варить суп, словно не была полночь.

Вася смотрела на нее.

– Это ваш дом? – спросила она. – Изба у дуба?

Женщина чистила рыбу и не подняла голову.

– Когда – то был.

– Вы оставили там сундук? Для меня?

– Да, – она все еще не подняла взгляд.

– Вы знали, что я… вы – ведьма из леса, – сказала Вася. – Что ухаживает за лошадьми, – она подумала о Марье и старом жутком имени из сказки, что появилось на ее губах. С дрожью она сказала. – Баба Яга. Вы – моя прабабушка.

Старушка издала смешок. Рыбьи кишки мрачно сияли между ее пальцев, когда она бросила их в озеро.

– Близко. Разные ведьмы были вплетены в одну сказку. Может, я одна из них.

– Как вы узнали, что я была тут?

– Полуночница сказала, конечно, – ответила старушка. Она рылась в лукошке Васи, добавляла в котелок зелень. Ее глаза сияли во тьме, большие, дикие, красные от огня. – Хоть она чуть не опоздала, ведь хотела, чтобы ты встретилась с Медведем.

– Зачем?

– Чтобы посмотреть, что ты сделаешь.

– Зачем? – повторила Вася. Она хотела жаловаться как ребенок. Ее ноги и ребра болели, как и порез на лице. Она еще сильнее ощущала, что попала в сказку, которую не понимала.

Старушка не ответила сразу. Она разглядывала лицо Васи, а потом сказала:

– Многие черти не хотят ударять по миру людей. Но и не хотят угасать. Они разрываются.

Вася нахмурилась.

– Да? При чем тут я?

– А почему, по – твоему, Морозко так старался спасти твою жизнь? Да, Полуночница поведала мне и это.

– Я не знаю, почему, – в этот раз голос Васи стал выше, хоть она и пыталась подавить его. – Думаете, я этого хотела? Это было безумием.

Глаза старушки вспыхнули.

– Да? Ты не знаешь.

– Узнаю, если вы мне расскажете.

– Нет. Это ты должна понять сама, если сможешь, – старушка улыбнулась, все еще опасно. Она бросила в суп немного соли. – Ты ищешь легкий путь, дитя?

– Если бы он был, я бы не оставила дом, – парировала Вася, было сложно оставаться вежливой. – Но я устала спотыкаться во тьме.

Старушка помешивала суп, огонь поймал странное выражение на ее лице.

– Тут всегда темно, – сказала она.

Вася была полна вопросов, но притихла, стыдясь. Она сказала другим голосом:

– Вы послали Полуночницу ко мне по дороге в Москву.

– Да, – сказала старушка. – Мне было любопытно, когда я услышала, что девица моей крови отправилась в путь с лошадью с озера.

Вася вздрогнула от напоминания о Соловье. Суп был готов, и ведьма налила себе большую миску, а Васе – маленькую. Вася не перечила, она уже поела до этого рыбы. Но бульон был хорошим, и она медленно пила его.

– Бабушка, – спросила она, – ты видела своих дочерей после того, как они покинули это место?

Старое лицо Бабы Яги застыло, как камень.

– Нет. Они бросили меня.

Вася подумала о призраке Тамары, не знала, могла ли женщина помешать тому ужасу.

– Моя дочь сговорилась с колдуном, чтобы забрать жар – птицу силой! – рявкнула старушка, словно прочла мысли Васи. – Я не смогла их поймать. Лошадь эта быстрее всего, что бежит. Но моя дочь хотя бы была наказана.

Вася сказала:

– Она была твоим ребенком. Ты знаешь, что чародей сделал с Тамарой?

– Она сделала это с собой?

– Мне рассказать, что с ней стало? – спросила Вася, злясь. – Про ее смелость и отчаяние? Как ее заперли в тереме в Москве, пока она не умерла? И даже после! Ты закрыла земли и даже не пыталась ей помочь!

– Она предала меня, – парировала ведьма. – Она выбрала мужчину вместо семьи, отдала золотую лошадь Кощею. Моя Варвара тоже меня оставила. Она пыталась занять место Тамары, но не могла. Конечно, ведь у нее не было такого зрения. И она ушла, трусиха.

Вася замерла, вдруг осознав кое – что.

– Они не нужны мне, – продолжала старушка. – Я закрыла пути. Все дороги, кроме Полночной, и это моя дорога, ведь Полуночница – моя слуга. Я оберегала земли до прибытия новой наследницы.

– Оберегала? – поразилась Вася. – Пока твои дети были заперты в мире людей? Пока твою дочь бросил ее любимый?

– Да, – сказала ведьма. – Она заслужила это.

Вася молчала.

– Но, – уже мягче продолжила старушка, – у меня теперь есть новая наследница. Я знала, что ты однажды придешь. Ты можешь говорить с лошадьми, ты пробудила домовую огнем, ты пережила багинника. Ты не предашь меня. Ты будешь жить в доме у дуба, а я буду приходить каждую полночь и учить тебя всему, что знаю. Как управлять чертями. Как оберегать своих. Ты не хочешь узнать такое, бедная девочка с обожженным лицом?

– Да, – сказала Вася, – я хочу это знать.

Женщина отклонилась с довольным видом.

– Еще будет время научиться, – продолжила Вася. – Не сейчас. Медведь свободен на Руси.

Старушка ощетинилась.

– Что для тебя Русь? Они ведь пытались тебя сжечь? Они убили твоего коня.

– Русь – это моя семья. Мои братья и сестра. Моя племянница, которая видит, как я. Твои внуки и правнуки.

Глаза женщины опасно заблестели.

– Еще одна со зрением? Девочка? Мы пройдем через Полночь и заберем ее.

– Украдем? Заберем у матери, которая ее любит? – Вася вдохнула. Сначала подумай, что случилось с твоими дочерями.

– Нет, – сказала женщина. – Они мне не нужны были, мелкие змеи, – ее глаза были дикими, и Вася не знала, одиночество или магия посеяло там семя безумия, вызвав такое отношение к детям. – У тебя будут мои силы и мои черти, правнучка.

Вася встала и опустилась на колени рядом со старушкой.

– Это честь для меня, – она старалась говорить спокойно. – В сумерках я была изгоем, а теперь я – чья – то правнучка.

Старушка растерянно напряглась, глядя на Васю с робкой надеждой.

– Но, – закончила она, – ради меня освободили Медведя. Я хочу, чтобы он был скован вновь.

– Развлечения Медведя к тебе не относятся. Он долго был в плену. Разве он не заслужил немного света?

– Он только что пытался убить меня, – едко сказала Вася. – Это относится ко мне.

– Ты не выстоишь против него. Ты слишком юна, и ты видела опасности от использования магии. Он – самый умный из чертей. Если бы я не пришла, ты бы умерла, – морщинистая рука поймала ладонь Васи. – Останься тут и учись, дитя.

– Научусь, – сказала Вася. – Если Медведь будет скован, я вернусь и буду твоей наследницей, научусь. Но я должна уберечь семью. Ты можешь мне помочь?

Старушка отдернула руку. Враждебность подавила надежду на ее лице.

– Я не помогу тебе. Я – хранитель этого озера, этого леса. Мне нет дела до мира дальше.

– Можешь хотя бы сказать, где заточен король зимы? – спросила Вася.

Женщина рассмеялась. По – настоящему, откинув голову.

– Думаешь, его брат оставил его просто лежать, как котенка, которого забыл утопить? – она прищурилась. – Или ты как Тамара? Выбрала мужчину вместо родни?

– Нет, – сказала Вася. – Но его помощь нужна мне, чтобы сковать Медведя. Ты знаешь, где он? – хоть она старалась быть спокойной, ее голос стал тверже.

– Не на моих землях.

Полуночница все еще стояла в тенях, внимательно слушалась.

В сказке у Бабы Яги было три слуги, три всадника: День, Сумерки и Ночь.

– Я все равно его найду, – сказала Вася.

– Ты не знаешь, откуда начать.

– Я начну в Полночи, – сказала Вася, взглянув еще раз на Полуночницу. – Если там все полночи, то в одной из них должен быть Морозко в его клетке.

– Та земля так огромна, что твой разум ее не поймет.

– Так ты поможешь мне? – спросила Вася, глядя в лицо, отражающее ее. – Прошу, бабушка. Уверена, выход есть.

Губы женщины шевелились. Она мешкала. Сердце Васи дрогнуло с надеждой.

Но ведьма резко отвернулась, стиснув зубы.

– Ты не лучше Тамары и Варвары. Я не помогу тебе, дурочка. Ты погубишь себя без толку, а твой драгоценный король зимы так старался тебя уберечь, – она поднялась на ноги, и Вася тоже.

– Погоди, – сказала она. – Прошу, – Полуночница не двигалась во тьме.

Старушка яростно сказала:

– Если одумаешься, вернись, и, может, я изменю решение. Если нет – я отпустила дочерей. С правнучкой будет еще проще.

Она шагнула во тьму и пропала.

14

Водяной

Вася хотела кричать. Часть ее души хотела к прабабушке, страдала без матери, которую она не знала, без няни и старшей сестры, ушедшей так рано. Но как она могла жить тихо в мире магии, пока Медведь был на свободе, ее семья в опасности, а король зимы – в плену?

– Вы так похожи, – сказал знакомый голос. Вася подняла голову. Полуночница вышла из теней. – Вспыльчивые. Упрямые, – луна превратила бледные волосы нечисти в белый огонь. – Так ты хочешь найти короля зимы?

– Почему ты спрашиваешь?

– Любопытно, – бодро сказала Полуночница.

Вася не верила ей.

– Расскажешь Медведю? – спросила она.

– Зачем? Он лишь рассмеется. Ты не вытащишь Морозко. Лишь умрешь, пытаясь.

– Что ж, – сказала Вася, – ты бы хотела моей смерти, судя по нашей последней встрече. Почему не сказать, где он, чтобы я умерла быстрее?

Полуночница была удивлена.

– В этом нет ничего хорошего. Пойти в Полуночи не так просто. Мало знать, куда тебе надо.

– Как тогда ходить там?

Полуночница тихо сказала:

– В Полуночи нет ни севера, ни юга. Ни востока, ни запада, нет тут и там. Ты должна думать о месте назначения и идти, не запнувшись во тьме, но никто не знает, как долго тебе идти к нужному месту.

– И все? Почему тогда Варвара сказала коснуться дуба?

Полуночница фыркнула.

– Она немного знает, но не понимает. Сходство помогает путешествовать. Это как зов. Кровь зовет кровь. К родным пройти проще всего. Ты не могла добраться только до дерева у озера, потому что эта связь слабая – дуб к дубу, – она ухмыльнулась. – Может, тебе будет не сложно найти короля зимы, девица. Тут точно есть связь. Он достаточно любил тебя, чтобы отдать свою свободу. Может, он даже теперь тоскует по тебе.

Вася не слышала еще ничего глупее. Но она сказала лишь:

– Как мне попасть в Полночь?

– Каждую ночь в нужный час мое царство открывается для тех, кто видит.

– Хорошо. Как мне выбраться из Полуночи?

– Проще всего? Уснуть, – Полуночница пристально смотрела на нее. – И твой спящий разум отправится к рассвету.

Дед Гриб выглянул из – под бревна.

– Где ты был во всем этом веселье? – спросила Вася.

– Прятался, – сказал дух – гриб. – Я рад, что ты не мертва, – он нервно взглянул на Полуночницу. – Но лучше не искать короля зимы. Тебя убьют, а я прошел столько сложностей, чтобы быть твоим союзником.

– Я должна, – сказала Вася. – Он пожертвовал собой ради меня.

Она увидела, как Полуночница прищурилась. Она была серьезна, но не говорила тоном девушки, страдающей от любви.

– Это был его выбор, а не твой, – сказал дед Гриб, переживая еще сильнее.

Вася без слов прошла к Пожаре, остановилась на расстоянии от лошади. Пожара любила кусаться.

– Скажи, вы все родня? Ты и другие лошади – птицы?

Пожара раздраженно тряхнула ушами.

«Конечно», – сказала она. Ее нога уже выглядела лучше.

Вася глубоко вдохнула.

– Тогда окажешь мне услугу?

Пожара тут же отпрянула.

«Ты не сядешь на мою спину», – сказала она.

Вася подумала, что услышала смех Полуночницы.

– Нет, – сказала Вася. – Я бы этого и не просила. Но… пойдешь со мной сквозь Полночь? Отведешь меня к белой лошади Морозко? Кровь зовет кровь, как я узнала.

Последнее было для Полуночницы. Она почти ощущала на себе недовольный взгляд.

Пожара замерла на миг. Ее большие золотые уши дрогнули с неуверенностью.

«Я могу попробовать, – раздраженно сказала Пожара и топнула. – Если это все. Но ты все равно не сядешь на мою спину».

– Конечно, – сказала Вася. – У меня сломано ребро.

Дед Гриб хмурился.

– Разве ты не сказала…?

– Никто не похвалит меня за догадливость? – осведомилась Вася, проходя к костру. – Сходство помогает пройти по Полуночи. Хорошо, но я так глупа, чтобы доверять связи между Морозко и мной. Связи из лжи, тоски и обрывков правды. Особенно с тех пор, как я подозреваю, что этого ждет Медведь. Я не хочу погибнуть в пути.

Судя по лицу Полуночницы, этого он и ждал.

– Даже если ты его найдешь, – она оправилась, – ты не сможешь его вытащить.

– По одной беде за раз, – сказала Вася. Она взяла горсть земляники из лукошка и протянула. – Скажешь мне кое – что еще, Полуночница?

– О, подкуп? – но Полуночница взяла ягоды и склонила к ним голову. – Что сказать?

– Медведь или его слуги пойдут за мной, если я пойду в Полночь за Морозко?

Полуночница помедлила.

– Нет, – сказала она. – Ему хватает дел в Москве. Если ты хочешь потратить время на темницу, которую не разбить, это твое дело, – она снова понюхала ягоды. – Но я предупрежу тебя в последний раз. Полуночи недалеко от тебя можно пересекать, когда хочешь. Но дальние требуют годы. Если уснешь там и собьешься с дороги, то пропадешь, как роса, или твоя плоть рассыплется прахом.

Вася поежилась.

– Как я пойму, где далеко, а где близко?

– Не важно. Если хочешь найти короля зимы, не спи, пока не сделаешь это.

Она глубоко вдохнула.

– Тогда я не усну.

* * *

Вася прошла к озеру, чтобы напиться воды. Багинник яростно извивался на мелководье.

– Жар – птица вернулась! – рычал багинник. – Чтобы жить у воды. Может, табун снова стал бы большим, летал бы над озером на рассвете. А ты забираешь ее для глупости.

– Я ее не заставляю, – мягко сказала Вася.

Багинник ударил хвостом по воде, недовольный, но молчаливый.

Вася сказала:

– Когда Пожара захочет вернуться, я не буду ее держать. И, если я выживу, то я приду и буду жить у озера и учиться, искать всех лошадей и ухаживать за ними. В память о своем коне, которого я так любила. Это тебя устроит?

Багинник молчал. Она отвернулась.

Багинник сказал сзади новым голосом:

– Ловлю на слове.

* * *

Вася взяла лукошко, забрала остатки рыбы. Дед Гриб сказал из травы:

– Ты оставишь меня? – он сидел на пне, сияя неприятным зеленым светом во тьме.

Вася ошеломленно сказала:

– Я могу уйти далеко от озера.

Дед Гриб был маленьким и решительным.

– Я все равно пойду, – сказал он. – Я на твоей стороне, помнишь? И я не могу стать прахом.

– Хорошо тебе, – холодно сказала Вася. – Зачем быть на моей стороне?

– Медведь может делать чертей сильнее от гнева. Но ты делаешь нас настоящими. Я теперь понимаю это. И багинник, – дед Гриб выглядел гордым. – Я на твоей стороне и иду с тобой. Ты потеряешься без меня.

– Возможно, – улыбнулась Вася. В ее голос прокрались сомнения. – Ты пойдешь? – он был очень маленьким.

– Да, – дед Гриб зашагал.

Пожара тряхнула гривой.

«Скорее», – сказала она Васе.

* * *

Золотая лошадь шла в ночь, срывая траву по пути. Порой она находила хорошие участки и задерживалась там. Вася не торопила ее, чтобы не беспокоить рану на ее ноге, но с тревогой думала, когда начнет засыпать, не зная, сколько часов на это уйдет…