Текст книги "После нашего разрыва (ЛП)"
Автор книги: Кэти Регнери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 7
Зак выполнял ее просьбу.
Помимо случайного звука включения и выключения воды, не было ни единого другого признака, что он делил с ней дом. Из своего уютного гнездышка на палубе, освященного солнцем, она видела, что его внедорожник все еще был припаркован на подъездной дорожке, поэтому Вайолет могла предположить, что мужчина работал в подвале, в студии звукозаписи. Зак не выходил на свет. Ни разу за последние два дня. Единственным доказательством его фактического присутствия был вымытый стакан, поставленный сушиться на кусочек бумажного полотенца возле раковины воскресным утром. Было бы не трудно поверить, что она была совсем одна... если бы девушку не отвлекал тот факт, что это было не так.
Честно говоря, это убивало ее. Знание, что Зак был где-то в этом большом доме с ней, но избегал ее, делало невозможным думать о чем-то еще, кроме него. Весь вчерашний день и вот сейчас, Вайолет должна была работать над книгой «Us After We», но вместо этого ее мысли крутились вокруг Зака. Она вспомнила подробности их дружбы в Йеле и их страстные выходные вместе. Девушка коснулась своих губ кончиками пальцев, погрузившись в огонь, который его поцелуи воспламенили в ней. Вайолет снова и снова прокручивала его слова в своей голове:
«То, где мы остановились – это самое большое сожаление в моей жизни... Это судьба... Мы никогда не были просто друзьями...» И, конечно же, слова, что заставили ее тело дрожать, соединились с постыдным чувством его подтянутого тела, лежащего поверх ее... «Вайолет-как-цветок, я так сильно хочу тебя».
Даже сейчас эта последняя часть заставила ее задыхаться. О, да. Несмотря на то, что было совершенно нелепо после девяти лет отсутствия рассматривать это, Вайолет хотела его также сильно, как и в Йеле. После двух палящих поцелуев, которые были непревзойденными в ее жизни – пусть и с ним – она была так возбуждена и последние две ночи ворочалась в своей постели, просыпаясь разгоряченной, взволнованной и чрезвычайно расстроенной. Ее тело пульсировало для него, напряжено и натянуто, девушка подпрыгивала на каждый шум, надеясь, что Зак, внезапно появится перед ней. Хотела его? «Хотела» казалось было слишком безнадежным словом для того, чтобы описать, как реагировало ее тело – оно, по сути, ожило после десятилетней спячки.
Услышав шум снаружи, Вайолет подняла взгляд к кухонному окну и разочаровалась, что это была просто ветка, стучащая по стеклу, а не Зак, пытающийся привлечь ее внимание. Она тихонько забурчала, пока безуспешно пыталась расслабить свое тело, мышцы глубоко внутри ее расслабились, когда она сделала рваный вдох. Открытый ноутбук стоял на ее коленях, курсор обвинительно моргал, и девушка на мгновение захлопнула его и откинулась на удобное кресло, которое она принесла с крыльца. Закрыв глаза, Вайолет прислушалась к легкому всплеску волн в гавани, желая разобраться со своими мыслями и чувствами.
Будучи ребенком и подростком, Вайолет была пылкой, беззаботной девчонкой. Таким типом человека, которая целовалась, когда чувствовала любовь, плакала, когда было опечалена, бушевала, когда пребывала в гневе и праздновала, когда ощущала радость. Ее мать поощряла и утверждала все ее эмоции, заявляя, что Вайолет – все люди – не могли контролировать эмоции и не должны были стыдиться своих чувств. Поэтому девушка и не делала этого. Она была страстной, смелой и настоящей до того дня, пока Зак Обри не отвернулся от нее, игнорируя чувства и отвергая эмоции. Глубина ее отчаяния и унижения стремглав швырнула Вайолет на более безопасную территорию, в объятия того, кто заботился о ней, но никогда не любил ее так страстно и не устраивал взрыв чувств в ее сердце. Шеп заставлял ее вежливо смеяться, но никогда – плакать от смеха. Он, вообще, никогда не заставлял ее плакать. Фактически, мужчина позволял ей чувствовать себя ребенком, едва задевая ее раненное сердце, которое, в конечном счете, было... в безопасности. Зак Обри, с другой стороны, заставлял девушку ощущать себя живой, динамичной, но она прекрасно осознавала опасности, которые он предлагал ее сердцу.
Вайолет открыла глаза и ноутбук и уселась поудобнее.
С Заком, заполняющим ее мысли, она ничего не сделала. Ее книга, обусловленная контрактом на сто тысяч слов, содержала в себе, пока что, только одиннадцать тысяч, и те не были очень хороши. Пока последующие романы выходили в свет, она была уверена, что ее книга будет подвержена резкой критике, и она прослывет как писатель «одной книги». Одного-якобы-хита, в зависимости от того, считалось ли тридцать шестое место в списке «Сегодняшние бестселлеры США» даже хитом.
Если бы ей пришлось вернуть свой аванс и заплатить штраф за невыполнение контракта, она должна была бы залезть в сбережения, на которые она жила с тех пор, как погиб Шеп. Ей, определенно, придется отказаться от квартиры, которую они с Шепом делили в Гринвиче, и переехать во что-то меньшее и более доступное, возможно, в Стэмфорд, соседний город. Если бы ей пришлось переехать в Стэмфорд, она могла бы также рассмотреть как вариант Бруклин, где жило так много авторов, хотя Вайолет даже не была уверена, что хотела продолжать писать «женскую литературу». Но что бы она делала вместо этого? Писала бы что-то в совершенно новом жанре? Вообще бросила бы это дело? Редактировать? Вайолет смотрела на гавань, желая, чтобы любой из вариантов звучал так же хорошо или лучше, чем закончить книгу, что стояла перед ней.
Девушка вздохнула с облегчением, отвлекшись на свой телефон, жужжащий в кармане. Ерзая, она вытащила его из-под одеяла и улыбнулась. Звонила Софи.
Софи была не только лучшей подругой Вайолет, но и ее самым ценным партнером по написанию и бета-ридером, человеком, который, по крайней мере, частично отвечала за помощь ей в формировании «Me and Then You» в ее окончательную, одобренную критиками версию.
– Соф?
– Ви! Как там Мэн? Я не знала, будет ли у тебя связь! Как дом? Как прошла твоя поездка? Какая там погода?
Вайолет рассмеялась. Софи всегда задавала сразу по несколько вопросов.
– Хорошо. Связь, то есть, то пропадает. Огромный и великолепный. Долго, но оно того стоило. И солнечная.
– Итак? Ты уже много написала? Работа над книгой пыхтит?
Вайолет взглянула на экран компьютера.
– Нет. Это не так. У меня самый ужасный творческий кризис в моей жизни. Я просто... Софи, что ты помнишь о моем вдохновении для «Me and Then You»?
– Мы говорим о Нэше из твоей книги? Придурок, с которым ты училась в колледже, который лишил тебя девственности и сразу же бросил тебя? Парень, который разбил твое сердце? Засранец музыкант? Хм, изрядно.
– Он здесь.
– Что за... что?
– Зак Обри. Парень. Мудак. Он здесь.
– Прости. Не может быть, что я правильно тебя понимаю. Ты плакала на моем диване месяцами, пока писала эту книгу, возрождая воспоминания, все мельчайшие детали о проведенном с ним времени. Рассказать эту историю практически вырвало сердце из твоей груди. Ради Бога, Вайолет, когда ты связалась с ним? И почему, черт возьми, ты уехала с ним?
– Нет! О, Софи! Нет, это было не запланировано. Я имею в виду, эта женщина, которую я знаю из младшей лиги, сказала, что я могу использовать этот дом, но, оказывается, он в действительности принадлежит ее бывшему мужу, который является деловым партнером Зака, и ему тоже сказали, что он может сюда приехать.
– Ну, это странное совпадение.
– И не говори.
– Итак, кто из вас остановился в отеле?
Девушка съежилась, глядя на гавань и пытаясь понять, как лучше ей ответить.
– Вайолет! Ты в отеле или он?
– Гм. Никто из нас…
– А-а-а, – выдохнула Софи, пока ее голос не стал лишь дыханием на другом конце трубки. – Вау. Итак, ты...
– Нет! Нет, мы не... ничего не делаем. Я не видела его целый день. Точнее, я не видела его с пятницы. Мы просто... я имею в виду, мы не делаем...
– Вайолет. Открой глаза и почувствуй запах похоти, сестра. Есть только одна причина, по которой ты осталась.
– Это не правда, Софи. Мне больше негде было остановиться.
– Твоя мама всего в паре часов езды!
– Вообще-то три.
– Хорошо, три. Это не так много, когда ты пытаешься убежать от парня, который разбил твое сердце и полностью тебя унизил. Если только, уйти – не в твоих планах.
Вайолет глубоко вздохнула.
– Я не знаю, каков план.
– Что?! Что? У меня сейчас случится сердечный приступ. Скажи это еще раз. Ты не знаешь, каков план? Я разговариваю с Вайолет Смит? У которой пунктуальность военного стиля, ни один волосок не выбивается из прически, и жизнь, спланированная до минуты ― с этой Вайолет Смит?
– Дай мне передышку. Я импровизирую.
– С каких это пор ты импровизируешь?
С тех пор, как Зак Обри появился в моем доме, заставляя меня чувствовать то, что я не чувствовала сто лет.
– У меня забронирован номер в местной гостинице. На вторник.
– Ха, – выдала Софи. – Сегодня только воскресенье.
– Мне это прекрасно известно.
– Ко вторнику вы можете нанести большой ущерб телам друг друга.
Вайолет закатила глаза. Софи была писательницей романов и она жила ради написания сексуальных сцен. Опять же, Вайолет подумала, каково это было, когда Зак упал на нее сверху, и сжала бедра вместе, почувствовав жар. Ущерб. Телам.
Ущерб. Сердцу.
– Этого не произойдет, – сказала Вайолет.
– Я бы не была так уверена. Этот парень был тем самым, Ви. Твои слова, не мои. За бутылкой хорошего вина. Большинство из которых ты выпила одна. И я цитирую, – голос Софи стал низким, пьяным и шатким, и Вайолет закатила глаза, – «я бы сделала все, чтобы полюбить Шепа так, как я люблю его». Ничего не припоминаешь, Ви?
– Очень расплывчатое и пьяное воспоминание, – ответила Вайолет, когда волна вины захлестнула ее.
– Это было полтора года назад. Ты все еще была влюблена в него тогда.
– Я не была влюблена в него, – возразила Вайолет, натягивая одеяло на грудь, когда прохладный ветерок подул с гавани.
– В самом деле.
– В самом деле! Ради Бога. Я была с Шепом, – она сделала паузу, ложь оставила неприятный привкус во рту, даже если девушка проявляла силу духа. – Я просто... У меня сильные воспоминания о времени, проведенном вместе.
– Сильные воспо... Хорошо. Хочешь правду, Ви?
Вайолет хотела бы иметь под рукой сейчас стакан виски.
– Давай.
– У тебя незаконченные дела с Нэшем, то есть Заком. Много-много приятного незаконченного дела. И я думаю, что это способ судьбы, чтобы помочь тебе с этим разобраться. Свяжи эти свободные концы, чтобы они не преследовали тебя. Дай ему шанс или попрощайся с ним так, чтобы потом смогла спокойно жить.
Только сказать Заку «пока» звучало ужасно для Вайолет. Не просто ужасно. Отчаянно и отвратительно ужасно.
– Что, если я не хочу прощаться с ним? – Вайолет съежилась, когда произнесла эти слова и прикрыла пальцами глаза.
– Я так и знала! – выдала Софи в страстном шипении, затем явно в трубку, играя в адвоката дьявола, сказала: – Но он причинил тебе боль.
– Он сказал, что сожалеет об этом. Сказал, что это самое большое сожаление в его жизни.
– Прямо перед тем, как поцеловать тебя, да?
Вайолет услышала сарказм в голосе подруги, но она была настолько удивлена ее словам, что даже не стала насмехаться над этим предположением. Девушка просто ошарашенно сидела, пока недавние воспоминания об их поцелуях заставили ее щеки гореть.
– Ох, Вайолет! Ты невозможна!
– Я не хотела. И затем, во второй раз, я сказала, что у него в паху будет последствия, а он не правильно меня понял и снова меня поцеловал.
Молчание.
– Соф? Ты еще здесь? Ты слышишь меня?
– Я услышала пах. И у тебя есть еще два дня, прежде чем ты отправишься в гостиницу.
Из-за того, как Софи произнесла слово «гостиница», Вайолет знала, что подруга использовала при произношении воздушные кавычки.
– Ты втрескалась, Ви. Всегда была влюблена в этого парня. Ты ведь это знаешь, да?
Вайолет покачала головой из-за того, как в рекордные сроки ее жизнь превратилась в беспорядок. Три дня в ее писательском убежище и ни слова, которое можно было бы предъявить. Тысяча долларов для покупки «Маргариты» для Леоны Льюис в Кабо. Она на грани неисполнения обязательств по контракту. На грани потери ее дома. И, конечно же, внезапное появление Зака Обри.
– Я ничего не могу поделать, – прошептала девушка. – Софи, я будто влюбляюсь в него снова и снова.
– Слушай, ты же знаешь, что мне нравился Шеп. Он был хорошим мужчиной, но я всегда дразнила тебя, что Вероника принадлежала Нэшу, а не Шейну. Хотя бы потому, что она любила Нэша больше. Однако проблема с ним заключалась в том, что он недостаточно любил Веронику. Даже близко недостаточно. Итак, скажи мне: это изменилось?
– Он читал мою книгу, – тихо произнесла Вайолет.
– Это мило, но недостаточно, – ответила Софи. – Где он был девять лет?
– Зак сказал, что то, как мы расстались, было самым большим сожалением в его жизни.
– Значит, он хочет отпущения грехов?
Вайолет подумала, как мужчина прижимал ее к себе во время поцелуев. Как звучал его голос, маняще и глубоко, когда он сказал, что хотел ее.
– Нет. Я не думаю, что дело только в прощении.
– Речь идет только о сексе? Ты там. Он там. У тебя старые чувства.
Вайолет сглотнула, обдумывая вопрос и ненавидя то, что не могла ответить.
– Ви, мне кажется, что тебе нужно принять решение. И оно включает в себя большой риск. И ты, на самом деле, ничем не рискуешь.
– Рискую!
– Я не говорю, что вместо Мерло нужно заказать джин с тоником. Это по-настоящему, Ви. Все это может снова разбить тебе сердце, – она сделала паузу. – С другой стороны, это может быть именно тем, что тебе нужно. Я не пытаюсь быть грубой, но ты увязла. Живешь с призраком. Не можешь закончить свою книгу, потому что пытаешься написать будущее, которого никогда не было – счастливого будущего, которого не могло быть с Шепом, если бы даже он выжил, – еще одна пауза, и подруга была уже на взводе. – Ви, я не уверена, что брак с ним был бы правильным выбором для тебя. Я держала это мнение при себе, но прошло уже больше года, и это правда. Именно так я себя и чувствовала. Но ты была так уверена, что окажешься домохозяйкой из пригорода, миссис Шепард Смолли, что приняла мантию прежде, чем это даже случилось, и сейчас, вроде как застряла в этом. Ты застряла в роли миссис Шепард Смолли, хотя этого никогда и не случится. Ты как миссис Хэвишем. Знаешь, из «Больших надежд»(прим.: роман Чарльза Диккенса, который был впервые издан в 1860 году). Только обновленная. Моложе и симпатичнее. И не нафталиненная.
– Софи! – Вайолет изо всех сил пыталась сделать глубокий вдох, но ее диафрагма не двигалась. Слишком много откровений за раз.
– Хорошо, ты еще не миссис Хэвишем, но уже в пути.
– Спасибо, – сказала Вайолет, душещипательный смешок сорвался с ее губ, когда она провела пальцами под глазами. Когда она начала плакать?
– Ой, не плачь, Ви. Разве ты не хочешь любви?
Разве ты не хочешь любви?
Хороший вопрос.
Она действительно знала романтическую любовь только один раз в жизни. И это случилось не с Шепом. Единственный раз, когда Вайолет была влюблена, это был мучительный, душераздирающий опыт. Честно говоря, девушка не могла сказать, что стремилась пережить это снова. И все же, она имела некоторое представление о том, каково это могло быть с Заком, на тех потерянных выходных в Йеле. Насколько полной она бы себя чувствовала, насколько цельной. Всякий раз, когда Вайолет переписывала их последнее прощание в голове, она слышала, как он произносил: «Я тоже тебя люблю». Девушка содрогалась от тоски, прежде чем строго себе напомнить, что все было не так.
– Значит, ты говоришь, что я должна пойти за Заком.
– Нет! Я не говорила этого. Я не настаиваю на том, чтобы ты прыгнула обратно в постель к горячему музыканту, который разбил твое сердце и сожалеет об этом десять лет спустя.
– Откуда ты знаешь, что он горячий?
– Я слышу это по твоему голосу. Он горячий. Признай это.
Обжигающий.
– Хорошо. Не надо. Я знаю, что он сексуальный, – засмеялась Софи, когда Вайолет ничего не ответила. – Я не говорю тебе куда-то прыгать. Определенно не в постель. Это отличный способ все запутать. Нет, Ви. Вот, что я говорю: иногда жизнь предлагает тебе что-то неожиданное, и, когда это происходит, на тебе вся ответственность, чтобы изучить это.
– Да. Я... обязательно, – ответила Вайолет.
Если Зак когда-нибудь выйдет из своего укрытия.
Она смахнула с лица еще больше слез, чувствуя безграничную благодарность к своей подруге.
– Как бы то ни было, – добавила Софи, и Вайолет услышала легкий юмор, наполнивший ее голос. – Считай это исследованием. Получится чертовски хорошая книга.
– Неожиданное продолжение «Я, а затем ты», – дрожащим голосом сказала Вайолет, преследуемая беспокойным хихиканьем.
– На чем он играет? Гитаре? Я должна сказать это: готова поспорить, что горячий гитарист, трахающий твои мозги, подействует на твой творческий кризис.
Вайолет ахнула, а потом захихикала.
– Софи!
– Я просто говорю! Бьюсь об заклад, что-нибудь да сдвинулось бы с мертвой точки довольно быстро.
– Ты ужасна.
– Да, я знаю, – захихикала Софи как семиклассница, которая наблюдала за красивым мальчиком со своей подругой сидя в библиотеке. – Но ты была довольно одинока со времен Шепа. Я имею в виду, ты ведь никогда не трахалась с Гарретом из клуба, так ведь?
– Н-нет! Фу!
– Итак, прошло слишком много времени с тех пор, как ты играла в доктора. Я имею в виду, если ты только не скрываешь чего-то от меня?
– Софи!
– Подумай об этом так: если тебе придется лишиться девственности во второй раз, ты могла бы сделать хуже, чем парень, который сделал достойную работу в первый раз.
– Софи! – снова воскликнула Вайолет, вытирая со щек последние остатки влаги. Все ее щеки исчезли из-за поддразниваний подруги. – Расскажи мне, как дела у Хью и детей. Меньше обо мне и больше о тебе!
Они разговаривали еще несколько минут. Софи, которая жила в Вестпорте, штат Коннектикут, со своим мужем и двумя маленькими детьми, работала над книгой коротких эротических рассказов и, наконец, получила запрос на свою работу от агента, которого она преследовала. Вайолет отпраздновала хорошие новости подруги с восторженным визгом, обещая ей перезвонить позже на неделе.
– Эй, Ви, – произнесла Софи прямо перед тем, как они отключились, ее голос был нехарактерно мягким и серьезным. – Ты любила его в течение долгого времени. Не надумывай лишнего.
Вайолет проглотила комок, который снова встал у нее поперек горла.
– Удачи.
Вайолет положила телефон обратно в карман и сделала глубокий вдох. Софи, как обычно, после хихиканья и криков, была простой и элегантной в своем подведении итогов.
Ты любила его в течение долгого времени.
Где-то глубоко внутри Вайолет знала, что ее подруга была права, хотя здравый смысл настаивал на том, что прошло уже слишком много времени с тех пор, как она любила Зака Обри. Она так мало знала о человеке, которым он стал. Может быть, шквал чувств, который ее смутил, имел мало общего с настоящей любовью и много с воспоминаниями о том, что она к нему когда-то чувствовала. В сочетании с несколькими страстными поцелуями, этого было достаточно, чтобы заставить кого-нибудь немного потерять голову.
Но сколько еще раз она могла себе позволить себе это? Старая Вайолет, Вайли из колледжа, которой она была так давно, бросилась бы в эти запутанные чувства и сказала бы, что нужно рискнуть и дать Заку второй шанс. Но эта стремительная Вайолет, на горьком опыте узнала о душевной боли, обнажив перед ним свое сердце, фактически, была раздавлена на кусочки, превратилась в ту, кем она была сегодня: осторожной, осмотрительной и настороженной.
Такой девушка хотела быть? Бесчувственной и прагматичной, подавляющей свои природные инстинкты, чтобы принять беспорядочную, хаотичную жизнь? Вайолет хотела только исцелиться и защитить себя, а не полностью измениться. И все же, она это сделала. Она стала кем-то другим, и вдруг, девушка не была уверена, что ей нравилась Вайолет из Гринвича. Это было похоже на ношение пальто, которое не сидело идеально слишком долгое время. Возможно, пришло время найти лучшую параллель.
***
Зак чуть не швырнул гитару через всю комнату в отчаянии. Он был там в течение пяти часов, но это было самое экскрементальное, банальное дерьмо. Дело не в том, что у него не было идей: весь план для «Феномена» был закончен – размещение различных соло, дуэтов и хоровых номеров. На протяжении большей части своей взрослой жизни мужчина готовился к оркестровке такого большого музыкального произведения как это, но теперь, когда он с трудом выкроил место и время, не мог заставить музыку работать.
Зак слышал ее шаги наверху, когда Вайолет перемещалась из комнаты в комнату. Он слышал, как завелся ее автомобиль вчера вечером, и что она уехала, и почувствовал ощутимое облегчение, когда услышал, как девушка вернулась через час. Мужчина отчаянно старался не отталкивать ее еще дальше, но он не мог доверять себе, чтобы быть рядом с ней и держать свои руки при себе. Поэтому он спрятался в шедевре Джона – студии.
Честь и слава Джону и его хорошему вкусу. Здесь было чертовски красиво. На выбор несколько гитар, и он мог взять и работать в надлежащей студии звукозаписи или в чувственной комнате для писательства из белой кожи. Это должно было на что-то вдохновлять. На что-нибудь. Но это было не так. Ничто из этого не имело значения. Кроме того факта, что Вайолет Смит была наверху, и его тело не позволяло его уму сосредоточиться ни на чем, кроме как на мысли быть к ней ближе.
С тех пор, как Зак начал писать музыку для «Cornerstone» и часто гастролировал в качестве альтернативного гитариста для различных групп по контракту, в его жизни не было недостатка в женщинах. Поклонницы, стремящиеся переспать с участником группы, были также счастливы переспать и с ним, как только он сходил со сцены, и хотя, он не был таким же мужчиной-шлюхой, как другие музыканты, которых он знал, Зак, безусловно, регулярно трахался.
Но реальность заключалась в том, что он не занимался любовью ни с кем после Вайолет, потому что в его мыслях была только она, а потом уже все остальные. Не то чтобы он хотел быть разрушенным для любви, но никто не мог сравниться с ней и сфабриковать такую интенсивную любовь и восхищение, которые он испытывал к ней, с кем-то еще. Никто больше не знал его, когда Зак был худощавым, более неуклюжей версией самого себя и все равно любил его. Не писал стихов, что взрывали его разум, заставляя посоревноваться их талантами. Не прижимал свое девственное тело к нему, как и она. Ее сердце билось в идеальном ритме с его. Никто другой просто не был Вайолет. И Зак в значительной степени решил, что если у него не будет Вайолет, у него будет случайный, не имеющий смысла, развлекательный секс и взаимовыгодные мимолетные увлечения, которые никуда не приведут. Это то, на что мужчина соглашался. То, на что он непреднамеренно согласился, толкнув Вайолет в объятия Шепа Смолли. Это было к лучшему.
Но теперь, она была здесь, вернулась в его жизнь. Косвенно, но вернулась. И его черствое сердце, которое было мертво много лет, вдруг ожило, испытывая желание к ней. Если она не спасет его, уязвимое сердце останется кровоточить до конца его жалкой жизни.
Зак глубоко вздохнул, глядя на гитару в руках и встал с белого дивана. Больше не было смысла пытаться что-то написать. Мужчина знал, что Вайолет не хотела его видеть, но ему было нужно увидеть ее.
Она была той самой девушкой. Единственной девушкой. Когда-либо. Ничего хорошего не вышло из жизни, проведенной без нее – Зак усвоил это тяжелым путем. Мужчина сделает все, чтобы не потерять Вайолет снова.
Он аккуратно поставил гитару в угол комнаты и поднялся по лестнице, переступая две ступеньки за раз. К черту музыку. К черту оперы. К черту то, что она ничего не хотела иметь общего с ним. К черту все остальное в жизни, потому что только одна вещь имела значение прямо сейчас:
Если Зак собирался удержать ее в своей жизни на этот раз, сначала ему нужно было убедить Вайолет остаться.
***
«Me and Then You» появилась легко. История была о девушке, Веронике, которая влюбилась в парня, Нэша, в колледже, что отверг ее, запустив цепную реакцию в ее жизни. Вероника встретила милого парня из братства, Шейна, который пролил пиво на ее блузку на вечеринке и неожиданно, джентельменским жестом, предложил ей свою рубашку. Так как она была одинока и с разбитым сердцем, они с Шейном в результате обнаружили, что в их жизнях есть место друг для друга. Ни один не наполнен страстью; ни один не искал настоящую любовь. Но они много целовались, засыпали друг возле друга и привыкали. Они добры друг к другу. Годы проходят, а они остаются вместе. Их жизни переплетаются, привязанность друг к другу перерастает в прочные, любящие отношения, которые, наконец, заканчиваются долгожданной помолвкой. В основном, счастливый конец, но с изюминкой, потому что читателю остается интересно, действительно ли сердце Вероники эволюционировало от уязвимости ее неудачного романа в колледже с Нэшем. Скрывалась ли она от самой себя, согласившись на второго лучшего, потому что первый отверг ее? И будет ли ее счастье с Шейном когда-нибудь полным?
После полутора лет написания, восьми месяцев ожидания принятия заявки и еще пяти месяцев редактирования, книга Вайолет попала на полки по всему миру. И, вдруг, чудо – она была не единственной женщиной в истории мира, которой разбили сердце в колледже. Женщины повсюду добавили ее роман в свои списки в книжных клубах, и она даже была представлена в колонке «Долго и счастливо» газеты «USA Today», как новый автор.
Но, несмотря на приличные продажи электронных книг, шумиха утихла, и ее издатель хотел продолжения с добросовестным, счастливым концом без поворотов. Вайолет приняла контракт и с рвением принялась планировать продолжение: свадьба Вероники с Шейном и обретение с ним невероятного и полного счастья – яркий, красивый адвокат, который заставлял ее чувствовать себя любимой и в безопасности. Она собиралась написать об их великолепной свадьбе и прекрасном доме в Коннектикуте, об их летних каникулах в штате Мэн и идеальных детях, об испытаниях и невзгодах молодоженом и молодых родителей. Девушка оставила бы все упоминания о Нэше пылиться и показала бы своим читателям идеальное счастливо и долго.
Но история, как и фантазия исчезла, когда умер Шеп. И несмотря на многочисленные продления срока контакта, она не успевала. Ей либо нужно было написать книгу, либо разорвать контракт и заплатить цену.
Вайолет сделала глубокий, бодрящий вдох морского воздуха и снова посмотрела на свой ноутбук. Пустая страница гласила: «Глава 4» и около трети пути вниз по странице, жирным шрифтом, написанная черными буквами. Внизу девушка напечатала:
Вероника никогда не рассказывала Шейну о Нэше, предпочитая держать самые важные отношения своей жизни совершенно отдельно. В тихие моменты, когда она позволяла себе задуматься о Нэше, чувство вины, которое она ощущала, переполняло ее до такой степени, что ей нужно было использовать тактику полного отрицания, предугадывать правдивость всего неудачного любовного романа, чтобы найти способ жить с ним. Со временем ей удалось убедить себя, что более половины ее воспоминаний – мечты, а не реальность. Или реальность, приукрашенная до абсурда.
– Повезло Веронике, – вздохнула она вслух.
– Кто такая Вероника?
Зак стоял на вершине третей ступеньки, ведущей с лужайки на палубу. Она глазами впитывала его, пока ее тело буквально дрожало от восторга, инстинктивно наклонившись вперед, чтобы быть ближе к нему. Вайолет сглотнула, вынуждая себя выдохнуть и вдохнуть снова.
– Никто! Просто моя...
– Вероника из книги? Из «Me and Then You»?
Он выглядел гораздо более нормальным и похожим на Зака – в серой футболке с длинными рукавами, которая покрывала его татуированные руки. Без колец в носу и бровях мужчина выглядел менее пугающим, но все еще носил черные резиновые и кожаный браслеты на одном запястье и два кольца на пальцах. Его широкая грудь была обтянута футболкой, что напомнило ей, каковы были ощущения быть в его объятиях той ночью. Вайолет опустила глаза к его талии и затем еще ниже, вспоминая, как он прижимался к ней тоже. Возможно, она слегка захныкала, но, стараясь скрыть небольшой звук, прочистила горло. Девушка отвела взгляд в сторону гавани.
Она наклонила голову и попыталась выглядеть нахальной.
– Может быть, я утоплю его в местной гавани.
– О, я не думаю, что будет так легко избавиться от старого Нэша.
– Нет?
– Не-а. И не в обиду Шейну, потому что он был, хм-м, хорошим человеком, но не подходил Веронике.
– Разве?
– Да. Неужели ты никогда не видела, как они обсуждали эту книгу на шоу Опры?
Вайолет снова усмехнулась, представив его, смотрящим Опру. Конечно, она видела. Девушка визжала, сидя на диване рядом с Софи, когда ее книга была упомянута с тридцатью другими, и ее обсуждали целых две минуты.
– Я, должно быть, пропустила этот выпуск. Просвети меня.
– Большинство зрителей согласились, что она должна была ждать Нэша. Знаешь, дать ему второй шанс. Так как он был ее первой любовью.
– На самом деле? Потому что я могу поклясться, что женщины во всем мире вздохнули с облегчением, когда она сделала разумный выбор ― Шейна.
– Нет, – он потер запястье большим пальцем, что делал больше одного раза с тех пор, как они вновь встретились. В колледже у него была привычка прикасаться к нижней губе большим пальцем – это отвлекало, и не раз, но прикасаться к запястью было новым. – Все хотели, чтобы она была с Нэшем. Они принадлежали друг другу.
– Он причинил ей боль.
– Он был молод.
– Парень знал, что делает.
– Парень до усрачки был напуган.
– Чем именно?
– Мыслью влюбиться.
– Что она влюбится в него?
Зак прислонился к перилам и посмотрел на гавань, а затем снова на девушку.
– Нет, Вайолет-как-цветок. Что он начал влюбляться в нее.
Вайолет тихонько ахнула, полностью выбита из колеи его словами и тихим, осторожным способом, которым он их выдал. Она вздрогнула, и на ее глаза нахлынули слезы, пока девушка пыталась понять, что Зак говорил. Это не могло быть правдой. Не могло. Он ушел. Не любил ее. Не мог.
– Ты представляешь все это совсем в другом цвете, время спустя, – сказала девушка. – Ты пытаешься изменить историю. Ты делаешь вещи...
– Хорошо. Ладно. Остановись на секунду и подумай, – он сел в кресло напротив нее, взяв ее ноги и положив их на свои колени. Зак загипнотизировал ее своим взглядом. – Зачем мне это делать? Зачем мне пытаться изменить историю?
– Я не знаю. Чтобы... чтобы играть со мной в игры.
– Ну, уж нет. Я не такой, и ты знаешь это.
– Чтобы заставить себя чувствовать лучше насчет этой ситуации.
