Текст книги "Разыскивается: не-мертвый или живой (ЛП)"

Автор книги: Керрелин Спаркс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

– Who’s afraid of the big bad wolf? – напевала себе под нос Бринли, раскатывая спальный мешок.

Он снова сбежал.

Больше часа прошло с тех пор, как они прибыли в лагерь Трейлхед, где Труди должна встретиться с ней утром. Помогая Бринли присматривать за лошадьми, Финеас телепортировал ее в домик брата, чтобы она могла принять душ и переодеться. Он вернулся в лагерь, чтобы посидеть с лошадьми, а затем, тридцать минут спустя, телепортировался в дом, чтобы перенести ее сюда.

Он не остался. Он заявил, что ему тоже нужно принять душ, а также заскочить в Роматек за бутилированной кровью и проверить, как там его брат. Он также хотел узнать, не послал ли Ангус кого-нибудь в Штаты, чтобы помочь им в поисках. Она подозревала, что он не хочет продолжать миссию наедине с ней.

Я никогда не видел, чтобы двое были так влюблены друг в друга. Слова Диггера преследовали Бринли с тех пор, как они покинули его лагерь.

Старик был сумасшедшим, так что, может быть, ей не стоит придавать этому слишком большое значение. И все же ей интересно, насколько сильны чувства Финеаса к ней. Он поспешил сделать вид, что они женаты, когда Диггер проявил к ней интерес. Он обнял ее и поцеловал в лоб. Прошлой ночью он признался, что испытывает к ней физическое влечение. А сегодня он сказал, что она ему нравится.

Но влюблен ли? Сможет ли он когда-нибудь полюбить ее? Она не знала.

И она точно не знала, что чувствует к нему. Да, она хотела переспать с ним, но это была не любовь. Это было не тем, на чем основывались долгосрочные обязательства. И все же, когда Финеас заявил, что они женаты, ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Потрясение. Затем – покалывающая искра возбуждения. А затем... странное чувство удовлетворения.

Черт возьми, она хотела, чтобы ее любили. Она хотела, чтобы ее лелеяли и ценили. За то, какая она есть. Не за то, что она оборотень, и не за то, что она дочь своего отца.

Ее отец пытался выдать ее замуж в течение многих лет, но она никогда не чувствовала необходимости спешить. Как оборотень, она могла прожить еще пятьсот лет. Зачем же теперь обременять себя мужем?

Но если бы муж действительно любил ее, разве это не было бы чудесно? Почему она не может быть такой же счастливой, как Ванда? Или Тони, или Кейтлин? Со дня на день Кейтлин должна была родить близнецов. Почему она не может этого сделать? Почему она не может создать собственную семью, основанную на любви, а не на власти и манипуляциях?

Она растянулась на своем спальном мешке в пустом домике. Она была одета в чистые пижамные штаны и кофту, а на полу рядом у нее был фонарик и дробовик. Это было тихое и спокойное место, а она была измучена, но все еще не могла заснуть.

Я никогда не видел, чтобы двое были так влюблены друг в друга. Мог ли Финеас влюбиться в нее? Хотела ли она этого? Что она на самом деле знала о нем?

Ты просто боишься, сказала она себе. Ты слишком много раз обжигалась и подвергалась насилию. Финеас – милый, умный и вежливый. Он заставлял ее смеяться. Он возбуждал ее. Под его обаянием она хотела переспать...

Она вздрогнула, когда в темноте материализовалась мужская фигура.

– Финеас?

– Ты еще не спишь? – он подошел к ней с пакетом в одной руке и пластиковым стаканчиком в другой.

До нее донесся восхитительный запах.

– Ты принес еду?

– Да, – он протянул ей стаканчик с пластиковой крышкой и соломинкой. – Шоколадный коктейль.

– О, как я люблю шоколад! – она сделала большой глоток и застонала. – Восхитительно. Я уже устала от воды и запечённой говядины.

Он вытащил из пакета коробку.

– Тут гамбургер и картофель фри из кафе Роматек.

– Ты такой милый, – она схватила коробку и удивилась, почему он вдруг разозлился. – Что-то не так? С твоим братом все в порядке?

– Он в порядке, – Финеас вытащил из сумки пакетик кетчупа и протянул ей. – Ангус посылает ребят нам на помощь. С тех пор как Джейсон сказал, что леди, напавшая на него, настаивала на том, чтобы он называл ее королевой, это одна из лучших зацепок, которые у нас были. Поэтому, как только у них стемнеет, Золтан, Джек и Лара начнут телепортироваться в нашу сторону.

– Кто такой Золтан? – спросила Бринли, выжимая кетчуп на картофель фри.

– Он Мастер Ковена в восточной Европе. Он не работает на Ангуса, но всегда помогает, когда дело доходит до борьбы с Недовольными.

Бринли кивнула и откусила гамбургер.

– Я могу принести тебе что-нибудь еще? – спросил Финеас. – Подушку или одеяло?

Она искоса взглянула на него.

– Опять торопишься сбежать?

– Я просто хочу убедиться, что тебе удобно. Раз уж ты застряла здесь с лошадьми.

– Я в порядке. Более чем, – она сунула в рот картошку фри. – Нет ничего лучше доставки на дом.

– Ну что ж. Если тебе больше ничего не нужно...

Он снова собирался сбежать, черт возьми.

– Почему бы тебе не остаться на некоторое время? Я устала быть одна, – Боже, это еще мягко сказано. Она чувствовала себя одинокой двенадцать лет, с тех пор как умерла ее мама и сбежал Фил. – Мы могли бы поговорить. Пока я не засну.

Он настороженно посмотрел на нее.

– О чем ты хочешь поговорить?

– О чем угодно. Почему бы тебе не рассказать мне историю своей жизни? – она ухмыльнулась. – Она, наверное, усыпит меня.

– Очень смешно.

– Да ладно тебе. Расскажи. Я хочу узнать о тебе больше.

Ее волчьи инстинкты говорили ей, что она может доверять ему, но человеческая часть ее хотела убедиться.

Он медленно сел рядом с ней. Несмотря на то, что он сохранял невозмутимое выражение лица, было очевидно, что ему больно.

– Тебе станет лучше после того, как уснешь, верно?

– Я в порядке, – он отодвинулся назад и прислонился к стене.

– Так что? – она повернулась к нему, скрестив ноги. – Расскажи мне о себе.

– Рассказывать особо нечего.

– Сомневаюсь. Ты не получил бы ордер на арест, ничего не делая.

Он поморщился.

– Я сделал несколько вещей, которыми не горжусь.

– Как и все мы? – она съела немного жареной картошки и, когда он замолчал, подсказала:

– Ты родился в Бронксе?

– Да. Я вырос в доме моей бабушки вместе с ней, моей двоюродной тетей и моей мамой.

– Без отца?

– Он попал в тюрьму, когда я был совсем маленький. Вооруженное ограбление.

– О, ничего себе. Мне жаль.

– Не стоит. У меня было прекрасное детство, – он улыбнулся с отсутствующим взглядом. – У меня были бабушка, тетя Рут и мама, все они заботились обо мне, следили, чтобы я всегда чувствовал себя любимым и окруженным заботой.

– Звучит замечательно, – она съела еще жареной картошки. – Три женщины испортили тебя до чертиков. Неудивительно, что ты стал дамским угодником.

– Я научился их умасливать, – его улыбка погасла. – Это продолжалось недолго. Бабушка умерла, когда мне было восемь, а вскоре после этого мой отец вышел из тюрьмы.

– Ох, – у нее было плохое предчувствие, что его отец такой же властный, как и ее собственный.

– Он переехал к нам, и примерно через год у моей мамы родился ребенок. Мой младший брат. Она хотела назвать его Ламонт, но мой отец хотел дать ему имя Фридом в память о выходе из тюрьмы. В конце концов они дали ему имя Фримонт.

– И теперь он работает в Роматек? – Бринли откусила еще кусок гамбургера.

– Да. Сейчас ему девятнадцать. Учится в колледже. Он очень умный.

Она улыбнулась, услышав явную гордость в голосе Финеаса, когда он говорил о своем брате.

– Через два года после Фримонта родилась моя младшая сестра Фелиция. Мне тогда было лет одиннадцать, и я начал кое-что замечать. Как будто моя мама иногда хромала, или ее руки были в синяках.

Бринли поморщилась.

– Твой отец издевался над ней?

Финеас кивнул.

– Я слышал, как он кричал на нее поздно ночью, но продолжал убеждать себя, что дальше ругани дело не доходит. Я не мог признать, что происходит на самом деле.

– Ты был совсем ребенком, – пробормотала Бринли. – Отрицание может быть самым безопасным путем, – она знала это слишком хорошо.

– Однажды утром, когда мне уже было двенадцать, у моей мамы появился синяк под глазом, тетя Рут начала ворчать на моего отца, и он пригрозил, что заткнет ее навсегда. И тут до меня наконец дошло. Что-то сломалось во мне в тот день, и я сказала ему, что если он еще раз причинит боль моей матери или тете Рут, я убью его.

– О Боже, Финеас, – она поставила коробку с едой и придвинулась к нему поближе. – Что произошло?

– Он выбил из меня все дерьмо.

Она ахнула и коснулась его плеча.

– Мне очень жаль.

– Не стоит. Это изменило мою жизнь. До этого я был маленьким ребенком без цели или ориентира. Я был паршивым учеником и ленивым спортсменом, но в тот день я как будто проснулся. Я понял, что мне нужно повзрослеть. Я начал усердно трудиться в школе, чтобы найти хорошую работу и содержать семью. И я начал каждый день ходить в спортзал, чтобы научиться боксировать.

Повзрослеть? Сердце Бринли разрывалось от жалости к двенадцатилетнему мальчику, который пытался за одну ночь стать мужчиной, чтобы обеспечить семью и защитить ее.

– К четырнадцати годам я уже был неплохим боксером. Я выиграл несколько местных боев. А ростом я был с отца, так что он стал осторожнее.

– Это хорошо.

Он покачал головой.

– Все продолжалось недолго. Однажды вечером он пришел домой пьяный и набросился на мою маму. В тот раз я выбил из него все дерьмо.

– Ух ты, – выдохнула Бринли. Он противостоял отцу. То, на что у нее никогда не хватало духу с собственным отцом.

– Тогда я велел ему уйти и никогда не возвращаться.

– Неужели?

– Да, – Финеас пожал плечами. – Оказалось, что у него была другая женщина на стороне, так что он просто переехал к ней.

– Ну и свинья.

– Он получил по заслугам. Его подружка изменила ему и заразила его СПИДом, – вздохнул Финеас. – А он передал его моей маме.

– О, нет.

Финеас молча сидел с закрытыми глазами. Когда он открыл глаза, в них блестели непролитые слезы.

– Она умерла от СПИДа, когда мне было девятнадцать.

– О, Финеас, – Бринли положила голову ему на плечо и положила руку ему на грудь. – Мне очень жаль. Я знаю, каково это.

– Знаешь? – он положил свою руку поверх ее.

– Да, – слезы наполнили ее глаза. – Я потеряла маму, когда мне было восемнадцать.

– В самом деле? – он сжал ее руку. – Я думал, оборотни могут жить веками.

– Только не с раком легких, – или сломленным духом. Она всегда подозревала, что ее мать не боролась за жизнь.

– Мне очень жаль, – он переплел свои пальцы с ее.

– У тебя все еще есть тетя? – спросила она.

– Да, – он прислонился головой к стене. – Она много работала, чтобы содержать нас. И я выигрывал немного денег в боксерских поединках, так что мы справлялись. Но ближе к концу, когда мама действительно заболела, у нас появились большие медицинские счета. А еще были расходы на похороны, – он поморщился. – Я совершил реальную глупость.

– Какую?

– Я согласился слить бой за большие деньги. Я думал, это решит все наши проблемы. Это действительно окупило все расходы, но...

– Это испортило твою карьеру?

Он кивнул.

– О, Финеас, – слезы снова наполнили ее глаза. Он разрушил свою боксерскую карьеру, чтобы похоронить мать.

– После этого я не мог нормально драться. Или когда я это сделал, они ожидали, что я кину их, и я отказался. Они больше не хотели меня видеть.

– Мне очень жаль.

– Я пыталась найти постоянную работу, но этого было недостаточно, чтобы прокормить всех, особенно когда тете Рут пришлось уйти на пенсию. У нее очень тяжелая форма диабета. Я чувствовал ответственность за своих младших брата и сестру. Это я прогнал их отца. Поэтому я... я совершил еще одну глупую ошибку.

– И тогда ты начал продавать наркотики?

– Пожалуйста, никогда не говори моей семье. Это убьет их. Это... ну, это фактически убило меня. Недовольные напали на меня и трансформировали, чтобы у них была связь с наркотиками, – он тяжело вздохнул. – Так что теперь ты знаешь, каким никудышным, жалким подобием смертного я был. И почему я не хотел тебе говорить. Теперь ты, наверное, возненавидишь меня.

Она сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. Она никогда не сможет ненавидеть его.

– Тогда зачем ты мне все это рассказал?

– Помнишь, я говорил, что ты мне нравишься такой, какая ты есть? Я думаю... я хочу, чтобы и я нравился тебе таким, какой я есть. И вот...

– Ты мне все рассказал, – закончила она его фразу. Она была права. Он был борцом. Как и она. Он потерял свою мать, как и она. Он пытался заботиться о своих младших братьях и сестрах, как она. Все это время она думала, что у них нет ничего общего, хотя на самом деле они были очень похожи. Их израненные души тянулись друг к другу.

И она влюбилась в него. По ее щеке скатилась слеза. Боже, нет. Она не хотела испытывать к нему таких сильных чувств. У них не было будущего.

– Я знаю, что ты ненавидишь вампиров, Бринли, но это действительно лучшее, что когда-либо случалось со мной. Вампирство дало мне второй шанс. Теперь у меня хорошая работа, и я обеспечиваю свою семью. И я делаю что-то важное, помогаю уберечь мир от Недовольных.

Она вытерла щеку.

– Теперь ты можешь быть героем?

– Я стараюсь им быть. Ангус и другие ребята дали мне парочку хороших примеров для подражания. Я хочу быть... благородным, как они.

– Финеас, – она коснулась его щеки. – Как ты можешь быть таким тупым?

Он моргнул.

– Чего?

– Ты всегда был благородным.

Он презрительно фыркнул.

– Я был долбанным наркоторговцем.

– Ты был молодым парнем, который отчаянно стремился защитить свою семью. Ты бросил многообещающую карьеру, чтобы получить деньги на похороны матери. Ты был храбрым и самоотверженным, – еще одна слеза скатилась по ее щеке. – Ты всегда был героем.

Он ошеломленно посмотрел на нее.

– Значит, ты не думаешь обо мне плохо?

– По-моему, ты просто чудо, – в ней росло желание. Она так сильно хотела его. Но она не хотела любить его. Будет ужасно больно, если она его потеряет. А она определенно потеряет его, если ее отец и его приспешники узнают о нем.

Тогда не люби его, – прошептала внутренняя волчица. Просто переспи с ним.

Она резко втянула воздух, и ее внутренняя волчица ухватилась за запах Финеаса. Животная похоть затопила ее, подавляя женское желание.

Возьми его. Ты же знаешь, что хочешь его.

Ее сердце бешено заколотилось. Она не могла этого сделать. Она просто потеряла голову, а это всегда делало ее волчицу агрессивной.

Уступи мне. Доверься волчице. Волчице виднее.

Влага просочилась между ее ног, и она подавила стон. Это убьет ее, если она сблизится с Финеасом, только чтобы потом потерять его.

Не думай о будущем. Возьми его сейчас же!

Финеас напрягся, когда она вдруг оседлала его колени.

– Бринли? Что ты делаешь?

Ее руки дрожали, скользя по его плечам.

– У меня внезапно появился ненасытный голод...

– Я принес тебе гамбургер... – он резко выдохнул, когда она расстегнула пуговицы на его рубашке. – Что...

– О Боже, – она запустила руки ему под рубашку. – Ты был прав. Твоя грудь -твердая мускулатура в чистом виде.

Он с сомнением посмотрел на нее.

– А что случилось со вчерашней стратегией "тебе так легко сопротивляться"?

– Зачем сопротивляться? Ты хочешь меня. Я хочу тебя, – она провела рукой по его подбородку, и от покалывания его щетины внутри у нее все затрепетало. Так же, как и от его голоса. – Скажи это для меня.

– Что сказать?

– Ты знаешь. Строчка, которую ты произносишь в рекламе. "Здравствуйте, дамы." Мне нравится, когда ты так говоришь.

Он нахмурился.

– Не знаю, почему женщинам это нравится.

– Разве ты не знаешь, какой у тебя сексуальный голос? – она провела рукой по его шее к груди. – Ты сексуален во всем, – она наклонилась ближе, прижимая руки к его груди. – Скажи это. Скажи эти слова.

– Здравствуйте, дамы?

– Да! – еще больше влаги скопилось между ее ног. Ее внутренняя волчица уловила запах ее возбуждения и пробилась на поверхность. Возьми его! Она разорвала остальную часть его рубашки, затем атаковала огромную пряжку в форме буйвола на его поясе. – Давай сделаем это!

– Но... мы даже не целовались.

– Ох, – она отпустила его пряжку. – Тогда ладно, – она рванулась вперед, стремясь прижаться губами к его губам.

– Подожди, – проворчал он, когда она прижалась губами к его губам. Он схватил ее за плечи и отодвинул. – Что это на тебя вдруг нашло?

– Что ты имеешь в виду? Ты сказал, что тебя влечет ко мне. И что я тебе нравлюсь. Я видела, как твои глаза покраснели. Это значит, что ты хочешь секса.

– А сейчас они красные?

– Нет, но будут, – она прикусила его ухо.

– Подожди! – он снова отодвинул ее. – Слушай, я вроде как решил, что мы не будем торопиться. Ну, знаешь, поцелуемся несколько раз, а потом пообжимаемся, прежде чем мы... И я, черт возьми, думал, что именно я буду инициатором всего этого.

– Прекрасно! – она сердито посмотрела на него. – Тогда вперед. Инициируй.

– Ты приказываешь мне начинать?

– Я хочу секса, Финеас! Разве это преступление? Я хочу тебя, и моя внутренняя волчица хочет тебя...

– Твоя кто?

– Моя внутренняя волчица.

– Черт. Поэтому ты так агрессивна?

Она рассердилась.

– Я не могу в это поверить. Ты собираешься анализировать все это до смерти? Давай просто займемся сексом и покончим с этим!

Его глаза сузились.

– Покончить с этим?

– Да! Вот почему мы все время ссоримся. Потому что нас тянет друг к другу. Так что давайте сломаем нашу систему...

– Значит, мы можем вернуться к нормальной жизни?

– А почему бы и нет? – она ткнула пальцем ему в грудь. – Ты достаточно мужчина, чтобы справиться с этим?

Он схватил ее за руку.

– Остановись и подумай. Если твой отец узнает о нас, он отречется от тебя навсегда...

– Мне наплевать, что подумает мой отец. Он всегда обращался со мной как с дерьмом!

Финеас вздрогнул.

– Так вот что происходит, не так ли? Это твой способ отомстить ему. Переспать с мужчиной, с которым он больше всего не хотел бы, чтобы ты спала.

– Не надо все так усложнять! Это просто похоть.

– Похоть?

– Не говори так, будто это грязное слово. Если бы ты не захотел меня, твои глаза не покраснели бы. Я просто говорю, что нет ничего плохого в том, чтобы немного повеселиться. Никто никогда не узнает...

– Ты сохранишь наши отношения в тайне?

– Я бы держала их в секрете, – она уперла руки в бока. – Ты сам сказал, что у нас нет будущего. Так что к черту будущее. Давай просто делать то, что хотим.

– Заведем тайный роман.

– Да, – она перебросила волосы через плечо. – Наверное, ты не понимаешь. Оборотни по своей природе похотливые создания. Мы никогда не отказываем себе в удовольствии, когда...

– Я против.

Она моргнула.

– Извини?

– Ты меня слышала. Ты ничего не получишь.

У нее отвисла челюсть. Он отвергает ее?

– Ты с ума сошел? Какой мужчина откажется от секса?

Он сдвинул ее с ног и уложил на спальный мешок, затем встал.

– Увидимся завтра вечером, Бринли. Поспи немного.

– Что? – она с трудом поднялась на ноги. – Ты не можешь просто уйти.

– Следи за мной, – он исчез.

Глава 12

– Черт возьми! Черт побери! – Финеас шел по территории Роматек, где он материализовался всего несколько секунд назад. Он был не в настроении кого-либо видеть, поэтому вместо того, чтобы войти внутрь, он направился в ближайший лес.

– Черт! – он ударил кулаком по стволу дерева. Грубая кора оцарапала костяшки его пальцев, но он ударил снова. И снова. – Давай покончим с этим? Давай сохраним все в секрете? Это просто похоть? – с последним воплем ярости он ударил кулаком по дереву.

Черт, как больно. Он стиснул окровавленные руки, испытывая облегчение от мучительной боли. Все, что угодно, лишь бы он не испытывал желания. Все, что угодно, лишь бы он не телепортировался обратно в Бринли. Боже, он сошел с ума. Бринли хотела его, а он ей отказал? Ты дурак! Возвращайся и займись с ней любовью.

– Нет!

С ее стороны это была не любовь. Это была похоть. И отчаянный, жалкий способ отомстить отцу. В приступе гнева она призналась, что он обращался с ней как с дерьмом. Она считала, что милый старый папаша использовал ее как пешку? Она делала с ним то же самое.

– Черт! – он направился к баскетбольной площадке. Его руки пульсировали так сильно, что он больше не чувствовал боли в ногах.

Проклятье. Неужели он совершил ужасную ошибку? Что, если его отказ уничтожит то немногое, что она к нему испытывала? Что, если он потерял ее навсегда?

– Финеас! – Фримонт подбежал к нему. – Что происходит, брат?

– Ничего, – он продолжал идти.

– Чушь собачья. Я видел на мониторе, как ты выбивал дерьмо из дерева, – Фримонт догнал его. – Что случилось?

– Ничего. Возвращайся к работе.

– Что ты имеешь против дерева? Тебе это показалось забавным?

Финеас заскрежетал зубами. Попытка брата подбодрить его не сработала.

– Возвращайся в дом.

– Ты был здесь меньше часа назад, – продолжал Фримонт. – Все было круто. А теперь что не так? Ты отнес еду девчонке-волчице?

– Да.

– Я думал, ты беспокоишься о том, что она останется одна. Ты собирался тусоваться с ней, чтобы защитить ее.

– С ней все будет в порядке, – процедил Финеас сквозь зубы. У нее есть дробовик и внутренняя волчица, которая страшна, как ад.

– О-о-о... – Фримонт замолчал. – Я чувствую, что с леди что-то не так.

– Ты очень чувствительный парень, не так ли?

– Не рычи на меня. Так вот что случилось? Девчонка-волчица зарычала на тебя?

– Я не собираюсь говорить об этом.

– У тебя рубашка расстегнута. Ты к ней приставал?

Финеас фыркнул. Он нажал несколько кнопок, застегнув рубашку, и оставил на клетчатой ткани следы крови.

– У тебя руки в крови, брат, – тихо сказал Фримонт. – Тебе надо зайти в дом и привести себя в порядок.

– Они заживут во время моего смертельного сна, – но его сердце уже никогда не будет прежним. Финеас достал баскетбольный мяч из большой корзины Rubbermaid, затем выскочил на площадку и левитировал, заколотив мяч в корзину.

– Круто! – Фримонт подобрал мяч и начал какой-то причудливый дриблинг вокруг своих ног.

Финеас попытался схватить мяч, но брат ловко пропустил его между ног, вне досягаемости.

– Отдай мне мяч, – прорычал Финеас.

Фримонт побежал по корту, направляясь к другой корзине.

– Отдай мне этот чертов мяч! – Финеас пронесся мимо него на вампирской скорости и преградил ему путь.

Фримонт резко остановился.

– Эй! Нечестно показывать свои вампирские фокусы, когда у меня их нет, – он вывернулся, когда Финеас попытался схватить мяч. – Так вот что случилось? Ты пробовал на ней какие-то вампирские штучки, а она тебя отвергла?

– Она не отвергла меня! – он рванулся за мячом, но Фримонт удивил его, с силой швырнув в него.

Мяч ударил его в живот, отбросив на несколько шагов.

– Какого черта это было?

– Это ты мне скажи! – Фримонт нахмурился. – Почему ты так злишься? Почему ты нападаешь на деревья?

– Потому что она хотела секса! – Финеас бросил мяч через всю площадку, и тот аккуратно шлепнулся в обруч.

У Фримонта отвисла челюсть.

– Ух, ты засадил.

– Нет. Я отказал ей.

– Ты... ты отказалась от секса?

– Да, – Финеас поплелся по корту за мячом.

– Как ты мог это сделать? – Фримонт последовал за ним. – Ты же доктор Любовь.

Он покачал головой.

– Уже нет. Я больше не могу.

Фримонт ахнул.

– У тебя не встает?

Финеас бросил на него недоверчивый взгляд.

– Не беспокойся об этом, брат, – ободряюще улыбнулся Фримонт. – Для этого есть врачи. И лекарства. Мы тебе поможем.

– Я не импотент, черт возьми! Я влюбился!

Глаза Фримонта расширились.

– Ты? – он поморщился. – В волчицу?

– Оборотня. И я влюбился в ее человеческую часть.

– А как же волчица?

– А что с ней? – закричал Финеас. – Я люблю ее такой, какая она есть.

– Ладно, ладно, – Фримонт поднял руки. – Значит, она не отвечает на твои чувства?

– Нет, не отвечает, – Финеас поднял мяч и бросил его обратно в пластиковый контейнер.

– Но она хотела секса?

– Да, – он захлопнул крышку.

– Тогда почему ты здесь?

Он уставился на свои окровавленные руки.

– Она хочет сохранить наши отношения в тайне. Я хочу кричать об этом на весь мир. Она хочет быстрый перепих. Я хочу не торопиться и наслаждаться каждым мгновением. Она хочет покончить с этим, а я хочу, чтобы это никогда не кончалось.

Фримонт немного помолчал, потом сказал:

– Ты влюбился по уши.

Финеас вздохнул.

– У меня были свидания на одну ночь с женщинами, которых я почти не помню. Я не буду делать это с Бринли. Это было бы оскорблением для нее и для моих чувств к ней.

– Черт возьми, ты крутой, брат. Не думаю, что я смог бы ей отказать.

Он грустно улыбнулся.

– Поверь, больше всего на свете я хочу заняться с ней любовью. Но я хочу, чтобы это была любовь.

Фримонт кивнул.

– Давай вымоем руки, – он указал на боковой вход. – Не сдавайся, брат. Она все еще может влюбиться в тебя.

Финеас мысленно застонал. Даже если его желание сбудется, и она каким-то волшебным образом влюбится в него, на пути все равно будут стоять серьезные препятствия. Она никогда не будет счастлива, если ей придется жить в мире вампиров. А он никогда не будет принят в мире ликанов. Черт, ее отец наверняка пошлет своих приспешников, чтобы убить его.

***

Следующим вечером Бринли нервно расхаживала по домику брата. Солнце садилось. Финеас скоро проснется. И когда он телепортируется в дом, она будет окончательно унижена.

Если он телепортируется в дом. Она не была уверена, что он придет. Возможно, он никогда больше не захочет ее видеть.

Рано утром Труди приехала в лагерь Трейлхед со своим трейлером, и они отвезли лошадей в конюшню. После ухода Труди Бринли бросилась в дом, чтобы проверить, все ли в порядке с Финеасом. Она отодвинула диван от люка, затем передвинула лестницу с чердака, чтобы спуститься в подвал.

Финеаса не было. Он не вернулся.

После обеда она уснула на диване, измученная бессонной ночью в лагере. Она не могла расслабиться после ухода Финеаса. Она чувствовала себя слишком оскорбленной. Слишком злой. Слишком расстроенной. И в конце концов слишком растерянной. Огорченной.

Она практически навязалась ему! Что на нее нашло? Она никогда раньше так себя не вела. Конечно, внутренняя волчица была похотливым существом, но она всегда контролировала ее. До вчерашнего вечера.

Ее внутренняя волчица никогда еще не была так сильна. И она позволила ей овладеть собой. Черт, она была рада этому. Волчица дала ей дикую смелость, которой она так жаждала. Она соответствовала ее отчаянной страсти своей неистовой силой. Вместе она никогда не чувствовала себя сильнее. Она чувствовала себя непобедимой. Ее жертва была мишенью, и он не в силах убежать.

Но он это сделал. Он бросил ее без всяких объяснений. И это было больно. Это было больно настолько, что она больше не может отрицать происходящее. Она влюблялась. И она прогнала его!

Что, если он никогда не вернется?

А что, если он вернется? Как она сможет встретиться с ним лицом к лицу?

Она вышла на крыльцо и смотрела, как последние лучи солнца исчезают за горизонтом. Если Финеас провел ночь в Роматек в Нью-Йорке, он уже проснулся.

Почти полная луна взывала к волчице внутри нее, и она напряглась в ожидании. Завтра вечером она будет свободна. Волна силы пронзила ее, и она задохнулась. Почему волчица была такой сильной? Потому что она вернулась домой? Или потому, что она стала жертвой таких сильных эмоций?

Какой-то звук в каюте заставил ее сердце сжаться. Она резко обернулась, заглядывая в окно. Финеас вернулся! И он загружал в холодильник кровь в бутылках. Это означало, что он намерен остаться. Да!

Ее чувство облегчения было недолгим. Она все еще должна была встретиться с ним лицом к лицу.

Она открыла дверь и шагнула внутрь.

Он взглянул на нее и улыбнулся.

– Ты вернулась.

– Да, – она медленно двинулась вперед. По крайней мере, он улыбался. – И ты тоже.

– Я принес еще немного крови из Роматек, – он закрыл дверцу холодильника и указал на коробку на столе. – А тебе я принес десерт из кафе.

– Правда? – она направилась к столу. Похоже, он не злился из-за вчерашнего.

– Да. Шоколадный торт. Ты ведь любишь шоколад, так?

– Да, – она заглянула внутрь коробки и чуть не распустила слюни при виде семислойного кусочка рая с двойной порцией шоколада.

– Сегодня нам предстоит многое сделать, – он достал из кармана пиджака сложенный листок бумаги. – Надеюсь, ты немного отдохнула.

– Да. Большую часть дня я проспала, – она переступила с ноги на ногу. – Может, нам стоит поговорить?..

– Конечно, – он развернул листок. – Я получил электронное письмо от Ангуса. Прочитав мой отчет, он решил, что мы должны проверить все местные клиники и больницы, узнать, не поступали ли другие люди с сильной потерей крови. Поэтому я составил список, и сегодня вечером мы посетим как можно больше.

– Я думала, мы едем на ранчо Карсона. Чтобы посмотреть на увечья коров?

– Так и сделаем, если успеем. Но Ангус думает, и я с ним согласен, что Корки будет придерживаться человеческих жертв, если это вообще возможно.

– Ладно, – Бринли достала вилку из ящика со столовыми приборами и попробовала кусочек торта. Похоже, Финеас не хотел говорить о вчерашнем фиаско. Возможно, он был так же подавлен, как и она. Шоколад растаял у нее во рту – теплое, вязкое утешение.

– Вкусно? – он улыбнулся, его глаза смягчились и стали сладкими, как шоколад.

– Ммм... – она сглотнула. – Да, спасибо. Итак, ты хочешь телепортироваться?

– Вообще-то, я наметил для нас маршрут, – он протянул ей листок. – Если ты не возражаешь, прокати меня.

– О, – ее сердце наполнилось благодарностью за то, что она могла помочь ему. – Конечно. Подай мне сумочку и бутылку воды, и мы отправимся в путь.

***

Они были на полпути к городу Шелл, когда Бринли наконец набралась смелости заговорить.

Она взглянула на Финеаса, который спокойно сидел рядом с ней, потягивая кровь из бутылки и глядя в окно.

– Я должна перед тобой извиниться.

– Я так не думаю.

– О, а я думаю, что должна. Я... я практически набросилась на тебя прошлой ночью.

Он пожал плечами.

– Ничего страшного.

– Еще как! Я тебя испугала.

Он медленно повернул к ней голову.

– Испугала?

– Да. Я прогнала тебя.

– Чушь собачья, – он сердито посмотрел на нее. – Я не испугался. И меня никто не прогонял. Я сам решил уйти.

– Потому что я напала на тебя. Мне очень жаль. Не знаю, что на меня нашло.

– Ты знала это вчера вечером. Ты назвала это похотью.

Она поморщилась.

– Да. Но обычно я не теряю над собой контроль. Моя внутренняя волчица внезапно становится неестественно сильной.

– Ты чувствуешь волчицу внутри себя? Я всегда думал, что ты либо человек, либо волчица, а не оба одновременно.

– Волчица всегда со мной, – она прижала руку к груди. – Но я никогда еще не чувствовала ее так сильно. Это... это очень странно.

Некоторое время он молча смотрел на нее.

– Может быть, это потому, что луна почти полная.

– Я... возможно, – хотя она никогда не испытывала такого раньше, когда приближалось полнолуние. – Я подумала, что это может быть и потому, что я вернулась домой. Волчица очень взволнована этим.

– Полагаю, завтра вечером тебе придется перекинуться?