Текст книги "Голодный город. Как еда определяет нашу жизнь"

Автор книги: Кэролин Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

МОЛЛЫ БЕЗ СТЕН

Через полвека после того, как первые посетители Саут-дейла услышали пение тропических птиц, мечта Виктора Грюна стала реальностью. Когда-то ядром города был рынок; теперь мы строим супермаркет в чистом поле, окружаем его жилыми домами и называем это городом. Удивляться здесь, наверное, нечему: еда всегда определяла развитие городов, почему же сейчас должно быть иначе? Впрочем, одно отличие есть. Некогда продовольственная торговля была самым зарегулированным видом коммерции, но сегодня она полностью отдана на откуп корпорациям. Супермаркеты обладают такой же монополией на эту торговлю, как в свое время рынки, но в отличие от них они никак не задействованы в общественной жизни. Это деловые предприятия, нацеленные на одно – прибыль (вспомним слова Виктора Грюна). А поскольку без еды мы обходиться не можем, торговые сети держат нас за горло. Где бы они ни строили свои супермаркеты, мы волей-неволей следуем за ними. Контроль над пищей означает контроль над пространством и людьми – эту истину хорошо понимали наши предки, но мы, похоже, подзабыли.

В итоге мы можем прийти к гибели общественного пространства как такового. В 1994 году Верховный суд штата Нью-Джерси вынес решение, где говорилось: «Торговые центры заменили собой парки и площади – традиционные пространства свободы слова»⁶³.

Поводом стал инцидент в одном из моллов: оттуда принудительно выдворили группу политических активистов, раздававших листовки, и те решили отстоять свое право на такие действия. Их аргументация заключалась в том, что только в молле и есть кого агитировать – ведь в традиционном центре города прохожих практически не осталось. Суд Нью-Джерси согласился с этим доводом, констатировав: «Торговый центр представляет собой современную торговую улицу»⁶⁴. Но, как показывает недавний запрет на ношение толстовок с капюшонами в торговом центре Блюуотер, моллы – отнюдь не городские улицы. В отличие от подлинных общественных пространств они нетерпимы к «другому». Если вы не так одеты, раздаете листовки или пытаетесь сделать снимок, вас, скорее всего, оттуда вышвырнут. Рынки – пространства общественные, а моллы – частные.

Возможно, появление супермаркетов приносит дополнительные доходы нуждающимся в средствах муниципалитетам, но «возрождение городов» в этом варианте на деле означает их гибель. Супермаркеты меняют социальную и материальную микроструктуру городов, а вместе с ней и саму природу городской жизни. Традиционный городской центр покрыт густой паутиной несетевых магазинчиков, малых предприятий и фирм: эту естественную многофункциональность в свое время описала Джейн Джекобе и попытался скопировать Виктор Грюн.

Улицы – это строительные блоки города, дающие людям то, чего никогда не обеспечат супермаркеты: общее пространство, с которым они себя отождествляют, совладельцами которого они себя чувствуют. Улицы в первую очередь представляют собой совместное пространство как в плане пользования, так и в плане владения: тем самым они составляют основу всей общественной сферы города. Не случайно понятие «уличная жизнь» стало синонимом социальной активности динамичного города, при том что для пригородов эквивалентной формулировки не существует. Идеал пригорода – полная автономия; дом и сад, гараж и машина – все находится в частной собственности. Теперь же супермаркеты распространяют эту модель на всю городскую жизнь.

Чтобы представить, что ждет города в будущем, посмотрим на Сантана-Роу – район на южной окраине Сан-Хосе (штат Калифорния), который его застройщик (фирма Federal Realty) называет «настоящим городским кварталом». Первые жильцы въехали туда в 2002 году, и сейчас его население – 30 ооо человек. Сантана-Роу состоит из жилых домов класса «люкс», которые расположены вдоль широких бульваров, лучами расходящихся от гигантского молла «в европейском стиле» с открытыми торговыми пассажами, ресторанами, садами, фонтанами и даже часовней XIX века, в разобранном виде привезенной из Франции. Реклама изображает жизнь в этом районе как один нескончаемый праздник. «Каждому городу нужны оживленные кварталы, – мурлычут завлекательные тексты. – Для большинства людей это означает место, где можно расслабиться, сходить за покупками, выпить кофе с друзьями или погулять по залитой солнцем улице, обрамленной деревьями». Независимо от того, верите вы или нет этим посулам об «оживленности» («оживленный» стало излюбленным словечком всех современных застройщиков), Сантана-Роу приобрел достаточную популярность, чтобы высосать всю жизнь из близлежащего Сан-Хосе. «Настоящий городской квартал» тоже существует только в рекламных буклетах. Сантана-Роу – это «молл без стен»,

прикидывающийся частью города; эксклюзивный частный клуб с собственной системой управления, охранниками и особыми правилами: там, к примеру, запрещено держать домашних животных. Ничто не должно мешать его бесперебойной коммерческой деятельности: когда в 2003 году местный художник Эммануэль Флипо, получив соответствующее разрешение, выложил солью на тротуаре перед своей галереей надпись «нефть не стоит крови», служба безопасности смыла ее буквально через час⁶⁵.

Фальшивость Сантана-Роу настолько очевидна, что его притязания на статус полнокровного городского организма не заслуживают даже опровержения. Однако явление, которое за ним стоит, вполне реально. Десять лет назад на месте британского городка Хэмптон возле Питерборо был пустырь в юоо гектаров, но к 2015 году он должен стать крупнейшим в Европе частным поселком с 18 ооо жителей, собственным офисным кварталом, школами и досуговыми объектами. Его жилая застройка представляет собой обычную смесь домов в псевдогеоргианском и псев-довикторианском стилях, типичную для частных строительных проектов в Британии, но в «Городском центре Хэмптона» нет ничего «псевдо», кроме названия – это гигантский молл площадью в 26 ооо квадратных метров, включающий второй по величине в Британии магазин Tesco Extra. Даже когда торговые сети не строят города, они подменяют то, что некогда становилось их ядром: страстное, беспорядочное, совместно обговоренное общественное пространство – на его полную противоположность: жестко контролируемые, зацикленные на безопасности частные владения.

Города супермаркетов обеспечивают место для торговли, работы и жизни, но считать их «оживленными городскими кварталами» было бы вопиющей ошибкой. Они представляют собой то, что французский антрополог Марк Оже называет «не-местом»: фальшивые, брендиро-ванные версии реального мира, почти лишенные собственной идентичности⁶⁶. Оже противопоставляет таким объектам (в частности, торговым моллам и аэропортам) «антропологические места» – пространства, несущие в себе память и ассоциации, выражающие историю. Оживленными бывают только такие места, потому что только там допускается общественная жизнь во всех ее формах: не только безопасных, знакомых и комфортабельных, но и неожиданных, странных, даже угрожающих. Общественная жизнь со всеми ее противоречиями, с приятием «другого» – вот суть города. Стоит убрать это, поместив город в корпоративную упаковку, и исчезнет сам смысл городской жизни. Как отмечала 40 лет назад Джейн Джекобе, «там, где нет естественной и непринужденной публичной жизни, горожане очень часто изолируют себя друг от друга в фантастической степени»⁶⁷. Это все равно, что жить в торговом молле.

ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПУСТЫНЯ

Если будущее за городами супермаркетов, что ждет нас, тех, кто живет в городах, да и не только в городах, сформированных прежними, куда более тонко структурированными системами продовольственного обеспечения? Зачастую, увы, – «продовольственная пустыня». По мере того как местные магазинчики закрываются, обширные жилые зоны (особенно в бедных районах, непривлекательных для супермаркетов) остаются без всяких источников свежих продуктов. Проведенное в 2000 году специалистами Уорикского университета исследование показало: в городе Сэндвелл на западе Англии многим жителям негде купить свежей еды в радиусе 500 метров от дома – именно такое расстояние человек в хорошей физической форме может пройти за 10-15 минут⁶⁸. Казалось бы, полкилометра – мелочь, но если учесть, что не каждый может похвастаться хорошей физической формой, и к тому же многие люди работают, заботятся о детях или имеют иные обязанности, требующие немалого времени, серьезность проблемы становится очевидной. А ведь до магазина мало дойти – надо и вернуться обратно с грузом покупок. Авторы исследования выяснили, что жителям Сэндвелла приходится либо ездить за покупками на общественном транспорте, либо обходиться тем, что можно найти рядом с домом: в основном «жирной, соленой, дешевой и не скоропортящейся пищей». Аналогичная ситуация складывается по всей стране, включая и столицу. Сегодня, через сто лет после того, какЧарльз Бут описал жизнь лондонской бедноты, соответствующая статистика шокирует еще больше. По данным Агентства по развитию Лондона, 53% детей в центральных муниципалитетах города живут за чертой бедности. Согласно другому исследованию, 13 районов в трех таких муниципальных округах частично являются «продовольственной пустыней»⁶⁹.

Города настолько разрослись, что распределение продовольствия по их территории стало не менее серьезной проблемой, чем некогда была его доставка в город. В те времена, когда на каждой улице имелись магазинчики, а в каждом квартале – рынки, продукты попадали во все уголки города с помощью разветвленного распределительного механизма, основанного на оптовой торговле. Но эта система снабжения давно канула в Лету. Нынешние оптовые рынки в Британии являются снабженческим эквивалентом речных стариц, пережитками тех времен, когда путь еды по городу был совсем иным. Сегодня через оптовые рынки проходит лишь 20% свежей еды в Лондоне, а сами они, кроме двух, – Смитфилда и Боро – перебрались на периферию. Оптовая торговля теперь обслуживает в основном социальный сектор (школы, тюрьмы и больницы), индустрию общественного питания и те немногие независимые местные магазины, что еще не закрылись. В остальном львиная доля продовольственного снабжения города принадлежит торговым сетям.

Здесь, как и во всем, что связано с едой, подход парижских властей отличается от принятого в Лондоне. Во французской столице вся оптовая торговля сосредоточена на рынке Рунжи, снабжающем широким ассортиментом продуктов магазины и рестораны города и делающем на этом неплохой бизнес. Рунжи является для розничных торговцев источником всех типов продовольствия, что несомненно облегчает им жизнь по сравнению с коллегами из Лондона, где специализированные рынки разбросаны по дальним пригородам. По итогам исследования, проведенного в 2002 году Министерством экологии, продовольствия и сельского хозяйства совместно с Корпорацией лондонского Сити, чего-то подобного предлагается добиваться и в британской столице. Планируется закрыть все лондонские оптовые рынки, кроме трех: Нового Ковент-Гардена, Нового Спитафилдса и Вестерн-Интернейшнл, а оставшиеся расширить для увеличения ассортимента продуктов и создания более комфортных условий для покупателей⁷⁰. Успех или неудача этого проекта, скорее всего, определит будущее независимой розничной торговли продовольствием в Лондоне.

В 2006 году лондонский мэр Кен Ливингстон одобрил Продовольственную стратегию развития города, призванную решить некоторые из проблем, стоящих перед столицей. Признавая, что нынешняя система недостаточно эффективна и не слишком экологична, авторы документа разработали концепцию «структуры продовольственного снабжения, соответствующей поставленной мэром задаче: превратить Лондон в экологически сбалансированный мегаполис мирового класса»⁷¹. Среди конкретных целей стратегии – сокращение негативного воздействия города на окружающую среду, обеспечение «динамичности пищевого сектора» и усиление продовольственной безопасности Лондона. Документ выступает за расширение прямых продаж производителей потребителям, использование планирования для «защиты там, где это возможно и целесообразно, многообразия форм розничной торговли продуктами питания» и создание «продовольственных узлов» в качестве основы альтернативной системы снабжения в столице⁷². К сожалению, стратегия разрабатывалась без какого-либо взаимодействия с сетями супермаркетов. Это, как признается в самом документе, создает определенные трудности: «Как мы уже отметили, 70% оборота продовольственных товаров в Великобритании приходится на долю всего четырех крупных торговых сетей. Потенциал этих фирм в плане поддержки позитивных изменений весьма велик. В то же время при их неучастии возможности данной стратегии по реальному совершенствованию цепочки продовольственного снабжения резко сократятся»⁷³.

Что ж, верно. Неучастие супермаркетов в сочетании с традиционным отсутствием поддержки со стороны центрального правительства означает, что шансы Продовольственной стратегии на достижение серьезных, а не косметических результатов были крайне малы еще до начала ее реализации. При всех своих благородных целях стратегия не в состоянии воздействовать на реальные факторы, определяющие характер продовольственной системы города. Мэр Лондона может одобрять или запрещать строительство небоскребов, давать старт масштабным проектам по сооружению жилья, даже добиться права на проведение Олимпиады. Но продовольственное снабжение столицы он контролировать не в состоянии. В этой сфере британской жизни общественные интересы и влияние корпораций просто сосуществуют, не затрагивая друг друга. Но когда они вступают в противоречие, исход конфликта предсказать совсем несложно.

ПИЩЕВЫЕ ОАЗИСЫ

Впрочем, есть люди, способные реально изменить характер воздействия еды на жизнь городов, – это простые потребители, мы с вами. Именно наши деньги заставляют работать продовольственную систему, и наши решения о том, какие продукты и у кого покупать, обладают большим влиянием, чем нам кажется. В 1998 году это продемонстрировал городок Саксмундхэм в Восточном Саффолке: он сказал «нет» Tesco в результате энергичной кампании, развернутой местной жительницей леди Кэролайн Крэнбрук при поддержке члена парламента от ее округа, того самого Джона Гаммера, что внес поправки в планировочный регламент. Неутомимая леди Крэн-брук переговорила со всеми торговцами города и многими окрестными производителями, собрав конкретные доказательства катастрофического влияния будущего супермаркета на местный бизнес. Ее борьба увенчалась успехом, и через шесть лет после того, как городской совет принял решение в ее пользу, леди Крэнбрук снова встретилась с теми же торговцами, чтобы узнать, как идут их дела. Результат был просто поразительный: ни один из восьми десятков магазинов в городе не закрылся. Более того, там начали работу несколько новых торговых точек, а количество производителей питания увеличилось с 300 до 370 – с учетом общей тенденции в Британии все это кажется просто невероятным⁷⁴. По словам леди Крэнбрук, Саксмундхэм «вот-вот станет гастрономической достопримечательностью страны». Конечно, социальный состав населения города таков, что его жители не разорятся от определенного роста расходов на еду, но это же по карману очень многим британцам. Дело здесь только в расстановке приоритетов. В нашей стране не обязательно быть богачом, чтобы нормально питаться, и если мы это поймем, хорошая еда вскоре подешевеет: точка невозврата бывает и в переменах к лучшему.

Несмотря на сокращение числа продовольственных рынков в Британии, многие из них по-прежнему процветают, и отнюдь не только те, что торгуют по сниженным ценам или ориентируются на кулинарный туризм. Среди наиболее успешных – рынки, обслуживающие этнические меньшинства, чьи представители по-прежнему покупают традиционные сырые ингредиенты и готовят дома. В Лондоне, где национальный состав населения весьма многообразен, таких рынков действует немало: например, в Брикстоне, где в узких арках под железнодорожным виадуком и на пустырях рядом с ним можно купить и акулье мясо, и соленую рыбу, и козлятину, и бананы для жарки, и бамию, и плоды хлебного дерева, и батат, причем все это под громыхание рэгги. Если бы не погода, можно подумать, что оказался на Карибах. В центре Саутхолла прямо на тротуаре продаются любые овощи из Южной Азии, в основном доставляемые самолетами через Хитроу. Здесь глупо тревожиться об угасании торговых улиц: на них толпится столько народу, что едва протиснешься, причем это отнюдь не туристы. Когда еда подобным образом выходит на передний план, даже ничем не примечательные пространства оживают, порождая человеческое тепло.

Любовь людей к этим рынкам становится очевидной лишь тогда, когда они оказываются под угрозой. Самый этнически многообразный рынок в Лондоне – Квинз-Маркет в Аптон-парке; 8о прилавков и 6о магазинчиков снабжают там припасами местные общины выходцев из Африки, Азии и с Карибских островов. В 2005 году муниципалитет Ньюэма задумал снести здания рынка, чтобы освободить место для супермаркета Asda Wal-Mart, торгового центра и жилых домов на 220 квартир. Хотя сам рынок предполагалось сохранить, пусть и в урезанном виде, местные жители воспротивились и собрали 12 ооо подписей под петицией протеста. В 2006 году сеть Asda Wal-Mart сочла за лучшее отказаться от участия в проекте, а муниципальный совет к тому времени уже подписал договор со строительной фирмой St Modwen, где признавалось, что «доходы совета и застройщика будут зависеть от успеха нового торгового центра»⁷⁵. Обычное дело: не будет супермаркета, не будет и сделки.

Похоже, и через 13 лет после истории с Ковент-Гарде-ном местные власти Лондона так и не усвоили преподанного тогда урока. А вот парижане, в отличие от них, кажется, чему-то научились. В 2005 году мэр Бертран Деланоэ объявил: он сделает все, чтобы не допустить la londonisa-tion, «лондонизации», то есть захвата крупными корпорациями, розничной торговли в Париже. Он, в частности, наложил ограничения на тип использования половины из 70 ооо независимых магазинов города, чтобы лавки мясников и булочные, к примеру, не перекупили для своих салонов компании мобильной связи⁷⁶. Политику Деланоэ одобряют не все: некоторые комментаторы обвинили его в намерении законсервировать Париж для туристских целей. Одним из самых громогласных критиков стал лондонский мэр Ливингстон: его пресс-секретарь назвал подход Деланоэ «ретроградством»: «Решение парижских властей усилит конкурентные преимущества Лондона в рамках современной глобализованной экономики. Попытки обратить вспять тенденции развития современного глобализованного города на практике не сработают»⁷⁷. Каким образом «современность» и «глобализованность» города будут сочетаться с намерением Ливингстона превратить Лондон в «экологически сбалансированный мегаполис мирового класса», мы пока не знаем. Но поскольку Лондон, судя по всему, как всегда доверяется стихии коммерции, результат предсказать нетрудно.

Как это обычно происходит с такими ожесточенными спорами, на самом деле существует и третий путь – в данном случае он представлен примером Барселоны. Ситуация в столице Каталонии доказывает: чтобы сохранить своеобразный уклад жизни, городу не обязательно превращаться в этнографический музей или ожесточенно оберегать свою старомодность. В Барселоне со своеобразием все обстоит превосходно, хотя сложно придумать более рациональную городскую планировку, чем знаменитая местная «решетка». Жесткие законодательные нормы Испании не позволяют супермаркетам завоевать тут столь же прочные позиции, как в Британии. Хотя в Барселоне супермаркетов предостаточно, закон запрещает им торговать свежими продуктами на первом этаже, чтобы они не могли конкурировать с городскими продовольственными рынками. Последних в Барселоне насчитывается 43, включая и знаменитую Бокерию на не менее знаменитой улице Рамбла. Бокерия – в последнее время ее часто сравнивают с рынком Боро – известна на весь мир, но уличную жизнь Барселоны оберегают не только городские достопримечательности вроде нее. Скорее здесь играет роль тот факт, что барселонцы по-прежнему серьезно относятся к еде и потому поддерживают местные продовольственные магазины и рынки. Жителей каталонской столицы никто не обвинит в ретроградстве: радикальная реконструкция города к Олимпиаде 1992 года буквально ошеломила архитектурный мир. Но и после десяти с лишним лет непрерывного обновления Барселона сумела сохранить равновесие между коммерческими интересами и традиционным образом жизни – ничего невозможного здесь нет.

Баталии вокруг продовольствия касаются не только того, что мы едим: речь идет о характере самого общества. Общественная жизнь – это тот цемент, что скрепляет города, а общественное пространство – ее материальное воплощение. Без них городское сообщество – сама городская цивилизация – будет фатально ослаблено. А роль еды в определении и того, и другого огромна. Никто не спорит с тем, что супермаркетам есть место в нашей жизни, но что это за место – решать нам. Супермаркеты – это коммерческие предприятия, выполняющие определенную функцию, и в некоторых случаях выполняющие ее очень хорошо. Они прекрасно вписываются в наш безумный, лихорадочный образ жизни. Но неужели мы хотим, чтобы они в одиночку выстраивали нашу среду обитания? И разве дешевизна продуктов действительно так важна? В конечном итоге все сводится к тому, согласны ли мы с печально знаменитым изречением Маргарет Тэтчер: «Такой вещи, как общество, не существует»⁷⁸. Если все, чего мы хотим, – это комфортная жизнь в пригороде для себя лично, то будущее за городами супермаркетов и теми, кому по карману там поселиться. Но если мы считаем, что цивилизация может дать нам нечто большее, то за это придется побороться.