Текст книги "Короли анархии (ЛП)"

Автор книги: Кэролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

– Да, – выдохнула она, и я мрачно улыбнулся, когда толкнул ее лицом вниз на кровать, любуясь видом ее задницы в этих маленьких черных трусиках, когда она встала передо мной на колени, красные подошвы ее туфель на шпильках делали ее еще сексуальнее.

Я стянул с себя рубашку и сбросил остальную одежду, прежде чем двинуться за ней, моя рука скользнула между ее бедер, так что я смог почувствовать промокший материал ее трусиков за мгновение до того, как сжал их в кулаке.

Татум ахнула, когда ткань туго натянулась, а затем разорвалась, и мгновение спустя я прижимал головку своего члена к ее входу, наслаждаясь ощущением ее влажного тепла напротив меня.

Я схватил ее за бедро и вошел прямо в нее, уткнув ее лицо в одеяла так, что они заглушили ее крик удовольствия.

Я отстранился и снова врезался в нее, моя рука сильно ударила по ее заднице, когда я глубоко вошел, и она ахнула, когда воздух вырвался из ее легких.

Я ускорил темп, начав двигаться быстрее, снова шлепая ее по заднице всякий раз, когда она вскрикивала, и двигая бедрами с жестокой дикостью, от которой по моей татуированной груди катился пот, а она тяжело дышала, пытаясь встретить мой толчок за толчком.

Крика, который вырвался у нее, когда она кончила на меня, было почти достаточно, чтобы я последовал за ней, когда ее киска сжалась вокруг моего члена, и я проклял идеальную упругость ее тела.

Но я еще не закончил с ней, я хотел от нее большего. Каждую гребаную каплю, которую она могла отдать, и мне это тоже было нужно, если я хотел укротить этого разъяренного зверя в моей душе настолько, чтобы остановить его жажду крови.

Я вышел из нее, перевернув ее на спину так, что ее связанные руки оказались прижатыми под ней, прежде чем опуститься между ее бедер и лизать ее сладкую киску, пока она снова не закричала.

Я сжал ее задницу так крепко, что остался синяк, пока пожирал ее, желая пометить каждый дюйм ее плоти как свою многими способами, чтобы она никогда не смогла избавиться от моего ощущения на своей коже.

Татум умоляла меня о большем, когда я лизал и целовал ее, и как только я почувствовал, что она снова приближается к краю, я засунул два пальца в ее киску, а большой – в ее задницу. Она выгнулась на кровати, когда кончила на меня, и я прикусил внутреннюю сторону ее бедра, просто чтобы ощутить вкус этого удовольствия на ее плоти, оставив на ее коже следы зубов.

Я двинулся вверх по ее телу, вытаскивая ее сиськи из лифчика так, что чашечки раздавились под ними, подталкивая их вверх, к своему лицу, и я сосал и покусывал их, пока она снова не начала умолять меня.

– Ты сможешь кончить еще раз, детка? – Я замурлыкал, когда переместился, чтобы присесть между ее бедер, глядя сверху вниз на нее, пока она корчилась, связанная и в моей власти подо мной. Это было так чертовски жарко, что мне захотелось сфотографировать это и сохранить навсегда.

Я протянул руку, чтобы обхватить ее за горло, и ее глаза расширились, когда я усилил хватку ровно настолько, чтобы удержать ее и показать, чего я хочу.

Ее язык прошелся по этим полным, красным губам, и когда я снова приблизил свой член к ее киске, она кивнула, ее зрачки расширились, а взгляд был умоляющим.

Я знал, что моя улыбка была мрачной и сильной, когда я снова вошел в нее, и моя хватка на ее горле усилилась еще немного. Я просунул свой член до упора, пока моя толстая длина полностью не оказалась внутри нее, и я дал ей время передумать.

Когда ее губы приоткрылись в стоне чистой потребности, моя улыбка потемнела еще больше, и я начал двигаться.

Ее ноги обвились вокруг моей спины, ее высокие каблуки врезались мне в позвоночник, когда я жестко трахал ее, и она поощряла меня двигаться еще жестче.

Моя хватка на ее горле была достаточно крепкой, чтобы вызвать трепет, но не настолько, чтобы прервать ее прерывистое дыхание, вырывавшееся у нее из губ при каждом глубоком толчке, который я делал в ее тело.

Я продолжал двигаться, сильнее и сильнее, пока, наконец, она не вскрикнула, и ее киска не сжала меня так крепко, что я с проклятием последовал за ней в забытье, когда чистое, ослепляющее наслаждение пронзило меня, и я рухнул на нее сверху, чтобы слизать этот чертовски прекрасный звук, сорвавшийся с ее губ.

Напряжение стекало с моего тела, как дождь с грозовой тучи, и бешеный темп нашего траха растворился в этом глубоком и пожирающем душу поцелуе, из-за которого мне никогда не хотелось выныривать, чтобы глотнуть воздуха.

Ее язык танцевал с моим, и я поглаживал ее плоть, перекатываясь на бок и разворачивая ее так, чтобы я мог ослабить веревку на ее запястьях.

Я покрывал поцелуями ее шею, грудь и следы укусов, которые я оставил на ее бедрах. Каждую отметину и синяк, которые я оставлял на ее коже, успокаивал и ласкал, когда она переводила дыхание и запускала пальцы в мои волосы.

К тому времени, как я снова вернулся к ее губам, она улыбалась, ее глаза были прикрыты от желания поспать, а пальцы водили по татуировке дьявола у меня на груди.

– Ты действительно животное, Киан Роско, – выдохнула она с улыбкой, которая сказала мне, насколько она была рада узнать, что я не был полон дерьма.

– Я такой, каким ты хочешь меня видеть, детка, – ответил я, снова целуя ее. – До тех пор, пока ты хочешь, чтобы я был им.

Мы вернулись в Еверлейк-Преп следующим вечером, и у меня голова шла кругом от всего, что я узнала о семье Киана. Теперь я понимала его лучше, и я была настолько далека от того, что я предполагала о нем, что это заставляло меня чувствовать себя дерьмово. Я думала, что он просто еще один богатый мальчик с комплексом бога, который командует в этой школе и расправляется со всеми, кто встает у него на пути. Но это было не так. Во всяком случае, не совсем так. Киан был в основе своей хорошим человеком. Его решения определялись моралью. Те, кого он наказывал, заслуживали этого. Это не было черно-белым, но это была его правда. Его жажда крови и мести была порождена жизнью, которую он вел со своей семьей, но он обращал эту агрессию на достойных жертв или на тех, кто осмеливался бросить ему вызов в честном бою.

Он не был демоном, которым я всегда его считала, он был темным ангелом без бога. Линчевателем, который отвечал кровью на кровь. Но проблема была в том, что он наказывал и себя тоже. Он наказывал себя за то, что родился от О'Брайенов. Он наказывал себя за все плохое, что натворил, прежде чем осмелился покинуть их. Теперь я видела эту ненависть к самому себе ясно как день. Он считал себя ничтожеством, недостойным любви, потому что ему никогда не предлагали ее люди, которые должны были предлагать ее безоговорочно. Киан Роско не соответствовал имени, которым они хотели его заклеймить. Но чего он не понимал, так это того, что это было потому, что он был лучше их. Что в моих глазах он стоит гораздо больше, чем любой из этих гангстеров.

Я крепче обняла Киана за талию, когда он припарковал свой мотоцикл и заглушил двигатель. Сэйнт купил мне новую одежду из кожы несколько недель назад, так что на самом деле мне не было холодно, но теперь в моем сердце поселился холод, который, казалось, никогда не исчезнет с тех пор, как я потеряла папу.

Киан снял шлем, и я отпустила его, сделав то же самое, когда соскользнула с мотоцикла. Он взял его у меня, повесил вместе со своим на руль, и мы направились по дорожке к главным воротам. Он настоял на том, чтобы понести обе наши сумки, и я позволила ему, потому что видела в нем потребность сделать это за меня. Его рука коснулась моей, пока мы шли, затем он взял ее в свою хватку, собственнически сжимая.

Он уверенно подвел меня к воротам, ухмыльнулся дежурному охраннику, и тот быстро впустил нас, пробормотав приветствие. Киан тащил меня по гравийной дорожке в сторону Аспен-Холлс, моросящий дождь заставлял капли прилипать к моим волосам, пока мы двигались.

Вместо того, чтобы обогнуть готическое здание, он толкнул меня к нему, подняв одну руку над моей головой и удерживая в клетке, пока смотрел на меня сверху вниз. Я открыла рот, чтобы задать ему вопрос, но он прижался своими губами к моим, в тот же момент его рука сжала мое горло, чтобы обездвижить меня. Я ахнула, моя спина выгнулась, когда он прижался своей грудью к моей, прижимая меня к стене, когда его язык скользнул между моих губ, и его вкус заставил мое сердце учащенно биться. Каждый поцелуй Киана был для него как последний. Как будто наступал конец света, и огонь мог обрушиться с неба и поглотить нас в любой момент. Но огонь, который горел во мне, был полностью внутри, делая меня горячей и нуждающейся. Я хотела раствориться в нем и забыть свою боль снова и снова. Киан не был таким нежным, как Блейк, он видел мою боль и предложил мне другую. Его ответом на мое горе было еще больше мрачности, но такой, которая заставляла меня забыть, а не такой, которая заставляла меня плакать.

Когда он отстранился, мы оба затаили дыхание, и его глаза впились в мои, когда он уставился на мои распухшие губы. Он провел по ним большим пальцем с голодным блеском во взгляде.

– Однажды, я думаю, я съем тебя, детка. – Он заскрежетал зубами, глядя на меня, и улыбка тронула мои губы.

– Нет, если я первая съем тебя. – Я ускользнула от него, и он бросился в погоню, снова схватив меня за руку и позволив на этот раз потащить его за собой.

– Я не готов снова делить тебя, – признался он.

– Жадный, – поддразнила я, и он ухмыльнулся, не отрицая этого.

Мы достигли Храма, и мое сердце забилось быстрее, когда мы приблизились к двери. Часть меня жаждала воссоединиться с остальными Стражами Ночи. Моим племенем. Мужчинами, которые пришли за мной в самый отчаянный момент. Но было так странно испытывать к ним такие чувства после всего. Я просто не могла избавиться от этого.

Я толкнула дверь, и до моего слуха донеслись крики и ворчание. Я нахмурилась, скинула туфли и пробежала дальше внутрь, чтобы посмотреть, что, черт возьми, происходит. Сэйнт лежал на полу в гостиной, в то время как Блейк склонился над ним, пытаясь запихнуть таблетки ему в рот и одновременно залить их бутылкой воды, зажатой у него под мышкой. Она разбрызгивалась повсюду, намочив одежду Сэйнта, когда он отбивался от Блейка здоровой рукой. Пока я смотрела, рука Сэйнта сомкнулась на горле Блейка, оставляя кровавые следы от ногтей на его золотистой плоти.

– Что за черт? – Я ахнула, когда Киан подошел ко мне, лающе рассмеявшись при виде этого.

Блейк поднял голову, но внимание Сэйнта не рассеялось. Ему удалось просунуть колено между ног Блейка и врезать ему по яйцам. Блейк свалился с него с криком боли, обхватив руками его мужское достоинство и перекатываясь на спине из стороны в сторону, когда бутылка с водой отлетела в сторону.

Сэйнт с трудом поднялся на ноги и посмотрел на меня, его хмурый взгляд слегка приподнялся в том, что почти могло быть подобием улыбки. Я заметила, что в доме царил полный беспорядок, а Сэйнт выглядел так, словно не сомкнул глаз с тех пор, как мы уехали.

– Он не принимает свои гребаные обезболивающие, – прорычал Блейк, вставая, все еще держась одной рукой за свои причиндалы. – И я больше не буду пытаться заставить его. – Он швырнул таблетки в спину Сэйнта, наградив его насмешливой улыбкой дьявола, которого создал, когда подошел к холодильнику, достал пиво и открутил крышку. Блейк бросился на диван и начал играть в игру для Xbox, игнорируя разъяренного призрака, которым был Сэйнт Мемфис.

– Это место превратилось в ад, – отрезал Сэйнт, его голос был резким и холодным. – У Ребекки выходной на Рождество, а Блейк ни хрена не убирает. Я не могу уследить за беспорядком, который он устраивает, потому что был слишком занят.

– Занят чем? – Спросила я в замешательстве, когда Блейк встал с дивана, уверенно направляясь ко мне. – Подожди, – выдохнула я, поднимая руку. – Я должна сначала постирать свою одежду и все остальное и… – Я посмотрела на Киана, слова о том, что у меня иммунитет к вирусу «Аид», вертелись у меня на кончике языка, но что насчет него? – Нас следует поместить в карантин на сорок восемь часов. – Я поняла, что ненавижу хранить это в секрете, но мой отец настаивал что бы я этим ни с кем не делилась, и мне казалось неправильным вот так просто выболтать это.

– Верно, да. – Киан обеспокоенно посмотрел на своих друзей. – Тебе лучше пожить у меня два дня, поэтому Сэйнту и Блейку придется готовить для нас и пользоваться ванной Сэйнта, пока…

– Нет, – прошипел Сэйнт, его лицо исказилось от ярости. – Я лучше рискну подхватить вирус «Аид», чем буду делить свою ванную с людоедом, который запятнает мое чистое пространство.

Блейк нахмурился.

– Ну, я не собираюсь продолжать ухаживать за лордом с ОКР. И в любом случае, я Ночной Страж. И я официально устанавливаю собственное новое правило. Если кто-то из нас заболеет, я тоже заболею. – Он пожал плечами, как будто это ничего не значило, хотя на самом деле так и было, и Сэйнт кивнул в знак согласия.

– Не говори глупостей, – выдохнула я. – Ты не можешь рисковать подхватить вирус.

– Мы будем держаться от них подальше, детка, – заверил меня Киан, и я прочла решение в глазах Блейка и Сэйнта. Их было не переубедить.

– Хорошо, – сдалась я, хотя и не была полностью довольна этим компромиссом.

– Позвольте мне показать вам, над чем я работал, – бойко сказал Сэйнт, направляясь к лестнице, и я была рада видеть, что он, по крайней мере, кажется, теперь в порядке передвигаясь самостоятельно.

Я последовала за ним в его комнату и замерла, увидев, что он сделал. Целая стена была увешана распечатками электронных писем, которые дал мне отец, и заметками о вирусе. Но теперь в нем было по меньшей мере сотня других страниц, и на его столе также лежали более тщательно разложенные стопки, готовые к отправке в черную папку, которая ждала его в центре.

– Это все рабочие записи твоего отца. Я не вирусолог, но быстро учусь, поэтому прошёл онлайн-курс по вакцинам…

– Когда? – Я ахнула. – Нас не было всего два дня.

– Сорок один час и тринадцать минут, если быть точным, а курс длился пятнадцать часов, так что у меня было достаточно времени, чтобы пройти его, прежде чем я начну читать его работу о вирусе «Аид».

– Сэйнт. – Я повернулась к нему, обхватив ладонью его щеку, чтобы полностью привлечь его внимание. – Ты что, не спал?

Его челюсть сжалась, и он отстранился.

– Это не имеет значения, – отрезал он резким тоном.

– Это имеет значения, ты должен отдыхать. Это полная противоположность отдыху, – раздраженно сказала я. – И почему ты не принимаешь обезболивающее? Ты, должно быть, в агонии!

– Боль обостряет мой разум, – просто сказал он, затем подошел к бумагам на своем столе и начал осторожно с помощью дырокола подготавливать их к подшивке, затем складывал в нее по одной. Я не могла поверить, что он так провел Рождество. Мне стало грустно, что мы вообще уехали.

Я покачала головой, затем спустилась вниз и поспешила к Блейку, который был сосредоточен на своей видеоигре.

– Он совсем рехнулся, – прошипела я, и он поднял голову, отбросил свой контроллер в сторону и усадил меня к себе на колени.

Он крепко поцеловал меня, и я покраснела, когда он бесстыдно просунул свой язык мне в рот. Я попыталась сопротивляться еще секунду, но догадалась, что, поскольку у меня иммунитет, я не смогу передать ему вирус. Хотя я наполовину задавалась вопросом, почему он был таким безрассудным. Это была его жизнь, которой он рисковал… был ли он настолько уверен, что не заразится им, или ему просто было все равно в любом случае? От мысли о последнем у меня защемило сердце.

Я тихо застонала ему в губы, когда он притянул меня ближе, и комок в моей груди немного ослаб. Поцелуи Блейка всегда были такими, словно наши души перетекали друг в друга, становясь одним прекрасным пылающим существом, которое наполняло меня до краев. Наконец он отпустил меня, потершись своим носом о мой, и Киан бросил на нас взгляд со стула в другом конце комнаты, который я не смогла расшифровать.

– Во-первых, привет, – пробормотал Блейк. – Я должен был сказать это, когда ты вошла, но я был занят, когда наш местный полтергейст раздавил мне яйца. Во-вторых, да, он стал истинным Сэйнтом во всей красе. Я сдаюсь. Я не знаю, что ему нужно.

– Тебе совсем не было весело на Рождество? – Спросила я, нахмурившись.

– Все было в порядке. Монро пришел, и мы посмотрели боевики и поели пиццы. Сэйнт остался в своей комнате, будучи Сэйнтом. Он ничего не ел, пока Монро не сжалился над ним и не приготовил пасту.

– Это сделал Монро? – Я удивленно спросила, и Блейк пожал одним плечом.

– Он на удивление приличный повар, – вмешался Киан, глядя на меня с ухмылкой. – Он очень медленно нарезает этот лук. И ты бы видела, как он фарширует перец.

Блейк фыркнул, и я бросила на него хитрый взгляд из-за его наводящего на размышления тона, хотя ничто из сказанного им на самом деле не могло выдать наш с Монро секрет. И все же ему не обязательно было так говорить о гребаных овощах.

– ЧЕРТ! – Голос Сэйнта разорвал воздух на части, и мое сердце сильно екнуло.

Мы все вскочили со своих мест и помчались наверх, чтобы посмотреть, что произошло. Я испугалась, что он упал или каким-то образом открыл свою рану, и меня охватила паника.

Он склонился над своим столом, когда я подошла к нему первой, обнимая его за талию.

– Что случилось, ты в порядке? Ты поранился?

Он дрожал, сжимая в руке единственный листок бумаги, его зубы были оскалены, а на лбу выступили бисеринки пота, когда он смотрел на него.

– Мне вызвать врача? – Обеспокоенно спросил Блейк, в то время как Киан оглядывал комнату, как будто в тени могла таиться опасность.

– Нет, – выдохнул Сэйнт, костяшки его пальцев побелели, когда он крепче сжал страницу. Я поняла, что отверстие, которое он проделал в нем для скрепок, прорвалось по краю, и мои губы приоткрылись.

– Это? – Я указала на страницу, и он натянуто кивнул.

– Мы думали, ты поранился! – Рявкнула я. Он сейчас серьезно?

– Убирайтесь к чертовой матери! – взревел он, разворачиваясь и свирепо глядя на Блейка и Киана, размахивая страницей, как будто это они были виноваты в том, что она порвалась.

– Ну же, Золушка, сатане нужен перерыв, – сказал Блейк, потянувшись ко мне, но Сэйнт преградил ему путь.

– Только не она, – прорычал Сэйнт, и Киан скрестил руки на груди.

– Она не останется здесь, пока ты теряешь самообладание, придурок, – предупредил Киан, протягивая мне руку в повелительном жесте.

– Все в порядке, – настаивала я, точно зная, что нужно Сэйнту. – Просто уходите. Поверьте мне.

– Детка… – начал Киан, но Сэйнт перебил его.

– Она приняла решение, а теперь убирайтесь к чертовой матери! – Сэйнт огрызнулся.

Киан и Блейк обменялись взглядами, затем сдались и ушли, когда стало ясно, что я не уйду. Я подошла к прикроватной тумбочке Сэйнта, достала два вида обезболивающих и антибиотик, который он должен был принимать, и высыпала их себе в руку. Я взяла бутылку с водой, стоявшую рядом с кроватью, и повернулась к нему.

Сэйнт застыл, когда я приблизилась к нему, и мне показалось, что я приближаюсь к смертельно опасной змее в траве. Но я не испугалась. У нас с Сэйнтом было странное взаимопонимание. И по какой-то причине мне было легче преодолеть его защиту, чем другим, когда он был таким.

Я взяла его за руку, подвела к креслу в углу и предложила сесть. Он так и сделал, и я придвинулась, чтобы оседлать его, его горло дернулось, когда я перенесла свой вес на колени, осторожно, чтобы не давить на раны. Я сунула одну таблетку ему в рот и поднесла бутылку с водой к его рту. Он откинул голову назад и позволил мне налить ему в горло, затем я дала следующие две. Я осторожно надавила на его неповрежденное плечо, чтобы он откинулся на спинку кресла, затем потянулась к повязке, прикрывающей огнестрельную рану.

– Ты менял ее с тех пор, как мы уехали? – Спросила я, и он покачал головой.

Я начала развязывать ее, и он позволил мне, не сводя с меня глаз все это время, пока часть приторной темноты покидала его глаза. Я проверила его рану на наличие инфекции, но она выглядела чистой и, похоже, он действительно шел на поправку. Сэйнт даже не поморщился, когда я прикоснулась к нему, хотя это, должно быть, было мучительно.

Вскоре я наложила новую повязку и помогла ему подняться на ноги. При движении он держался за ребра, и я надеялась, что обезболивающее скоро подействует. Мне было тяжело смотреть, когда ему так больно.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказала я, подводя его к кровати и откидывая одеяло.

– Нет, – проворчал он. – Мне нужно нечто большее. Мне нужно наказать тебя.

Я повернулась к нему, у меня перехватило дыхание, хотя я и ожидала этого. Я кивнула в знак согласия, ожидая увидеть, чего он хочет, и он окинул взглядом мои влажные волосы и кожаную одежду.

– Иди в ванную, – скомандовал он, и я, не колеблясь, позволила ему взять ситуацию под контроль. И я немедленно почувствовала, как оковы моего разума ослабли. Мне не нужно было так сильно стараться, чтобы мои мысли не возвращались к отцу. Мне просто нужно было сосредоточиться на том, что он сказал мне сделать. Больше ничего. Это было так раскрепощающе.

Я подождала в ванной, и вскоре он постучал в дверь.

– Могу я войти?

Я издала вздох веселья. Сэйнт, как обычно, придерживается правил.

– Да, – крикнула я, и он появился, держа в руках бледно-голубую ночнушку с черным кружевным подолом. Он повесил ее на дверь с обратной стороны и подбородком указал на душ.

– Раздевайся и залезай. Можешь не снимать нижнее белье, если хочешь.

– А что, если я не хочу? – Я произнесла эти слова прежде, чем смогла остановиться, чтобы обдумать их.

– Тогда сними его, – просто сказал он, но в его глазах светилась жажда, от которой у меня по спине пробежали мурашки.

Я не сводила с него глаз, пока сбрасывала одежду, снимая каждую вещь и бросая ее в корзину для белья, пока он наблюдал. Он смотрел на меня, не моргая, как будто боялся пропустить хоть миллисекунду из этого. Мы с Сэйнтом всегда танцевали на этой грани наших отношений, будь то сексуальные отношения или нет. Я знала, что так оно и было, глубоко в моей душе, но в то же время… Он не прикоснулся бы ко мне. До сих пор это казалось правильным, я боялась, что он прикоснется ко мне, я боялась своего собственного желания к нему, того, что я стремилась подавить. Но это было до того, как он чуть не умер из-за меня. До того, как он раскрыл свои карты и заставил меня сомневаться во всем. Факт был в том, что я хотела его больше, чем когда-либо. Блейк был моим утешением, Монро – моей опорой, Киан – моей силой, но Сэйнт? Сэйнт был моей свободой. У него была способность принять на себя каждую мою боль, каждое решение, каждую муку. Он мог нести бремя всего этого и предложить мне время, когда я могла просто освободиться от всего этого. И прямо сейчас я жаждала этого больше всего на свете.

Я осталась в своем темно-красном нижнем белье, стоя перед ним и желая сбросить каждую деталь своей одежды вместе со всеми эмоциями и болью, которые тоже держали меня в плену. Его глаза потемнели, когда он увидел отметины, оставленные Кианом на моем теле, и его верхняя губа оскалилась, когда ярость выплеснулась наружу.

– Киан… – начала я объяснять, но он оборвал меня.

– Я знаю, – прошипел он, его взгляд переходил от одной отметины к другой, как будто он составлял их каталог, от укусов на моих бедрах до синяков от пальцев на бедрах. – Тебе нравится, когда тебя грубо трахают, куколка?

Я проглотила комок в горле, когда на моих щеках появился румянец.

– Иногда, – призналась я. – Киан знает, что я не хрупкая. Мне это нравится. – Я пожала плечами.

– Понятно, – тихо сказал Сэйнт, и прежде чем он смог продолжить этот разговор, я расстегнула лифчик и стянула его, позволив упасть на пол.

Черты лица Сэйнта даже не дрогнули, но его глаза выдавали его похоть, а молчание говорило о многом. Темный океан в его взгляде бушевал, как штормовое море. Его пальцы согнулись ровно настолько, чтобы сказать мне, как сильно ему не терпелось прикоснуться ко мне. Но он не стал. Я знала это, и все же мне все еще хотелось этого.

– Мне не нравится, что ты называешь меня куклой, – сказала я ему, вздернув подбородок и глядя на него сверху вниз. Если бы он мог спросить меня о том, как мне нравится, когда меня трахают, тогда я могла бы попросить его перестать неуважительно относиться ко мне. – Из-за этого прозвища я чувствую себя не более чем собственностью. Как будто моя внешность – единственное, что тебя волнует. Ты хочешь, чтобы я в это поверила?

Я ждала, когда глаза Сэйнта сузятся, но он не удостоил меня вежливым ответом на эту просьбу, поскольку обдумывал ее. Или, может быть, он не обдумывал ее. Может быть, это было все, что он думал обо мне, что я просто была чем-то, чем можно владеть, и красиво выглядела для него. Но мне было трудно убедить себя в этом теперь, когда он чуть не умер за меня.

Я спустила трусики вниз по бедрам, снимая их, когда мое дыхание стало поверхностным.

– В душ…Татум, – сказал он сухим, как наждачная бумага, голосом.

Я попыталась не покраснеть от удовольствия при звуке моего настоящего имени на его губах, не желая, чтобы он знал, как сильно мне это понравилось и как я ценю, что он выслушал мою просьбу, но я была совершенно уверена, что он все равно и сам об этом догадывался.

Я сделала, как он просил, войдя в большое помещение и ожидая следующих инструкций.

– Включи воду. Холодную, – проворчал он, подходя к раковине и прислоняясь к ней задницей в удобном положении, чтобы наблюдать за мной.

Я прикусила губу, когда включила холодную воду, и ахнула, когда она хлынула на меня. По моей коже побежали мурашки, и я задрожала от ледяного потока.

– Сначала вымой голову, – приказал Сэйнт, и я потянулась за своим шампунем. – Нет, воспользуйся моим. – Он указал на баночки по другую сторону душа, и я кивнула, взяв его шампунь и выдавив немного себе на ладонь. Я намылила средство с ароматом яблока на волосы, от ледяной воды мои соски встали, а тело покрылось крошечными бугорками. Я знала, что это была еще одна игра за власть, способ выделить меня как свою, даже не прикоснувшись ко мне пальцем. Сэйнт был таким креативным.

Когда я вымыла волосы и они свисали на меня тяжелой простыней, он отдал мне следующую команду.

– Переключи воду на теплую и помойся моим мылом.

Я повернула ручку и вздохнула, когда теплая вода потекла по мне, мгновенно прогоняя холод. Я взяла мыло Сэйнта и растирала им свое тело, пока пена не начала пузыриться на моей груди и стекать по животу между бедер. Мое сердце билось в неистовом, незнакомом ритме от ощущения его взгляда на себе. Это было так напряженно. Мне следовало стыдиться или нервничать, но я не испытывала ни того, ни другого. Я просто чувствовала себя в настоящем, сосредоточенная на нем и его приказах и ни на чем другом.

На стекле запотел пар, и Сэйнт внезапно открыл дверь, чтобы продолжать наблюдать за мной. Он облизал губы, его глаза прожигали дыры в моей плоти, пока он пожирал меня.

– Вымой свою киску. Медленно, – процедил он сквозь зубы, его глаза следили за моей рукой, когда я скользнула ею между бедер. Мое сердце бешено заколотилось, пальцы ног заскрипели по полу, когда я потерла куском мыла свой клитор, и дрожь пробежала по мне.

Он рассматривал меня с такой интенсивностью, что мне захотелось схватить его, затащить под поток и почувствовать его рот на своей коже. Я хотела пасть жертвой Сэйнта Мемфиса. Я хотела, чтобы он контролировал мое тело и заставил меня сломаться и влюбиться в него. Я поняла, что задыхаюсь, мое тело напряглось от желания, в то время как я продолжала кружить по этому скользкому бугорку снова и снова.

– Хватит, – прорычал он. – Выходи.

Он отступил назад, и я уронила кусок мыла, немного дрожа от потребности освободиться, когда сделала, как он сказал, мои глаза зацепились за огромную выпуклость в его джинсах. Я застыла перед ним, с меня стекала вода, пока я ждала его следующего приказа, глупо надеясь, что он пойдет дальше. Я была так близко к нему, и его взгляд на моем теле ощущался почти так же приятно, как его руки, когда он скользил взглядом по каждой частичке меня. Воздух между нами был наэлектризованным, осязаемым. Я едва могла дышать от того, как сильно хотела сократить расстояние между нами. И, судя по выражению его лица, он чувствовал то же самое.

– Вытрись. – Он указал на большое полотенце на вешалке и снова отступил назад с почти болезненным выражением лица. Он быстро скрыл его, но я видела желания в его глазах. Он хотел этого так же сильно, как и я. Но что бы ни удерживало его, оно все еще было твердо в нем. Может быть, его потребность в контроле была настолько глубокой, что лишить нас обоих удовольствия было еще одним способом сделать это. Но я знала, что у него и раньше были женщины, так что же такого было во мне, что заставляло его сопротивляться?

Я вытерлась полотенцем, и он велел мне надеть ночнушку, висевшую на обратной стороне двери. Я скользнула в нее, и он подался вперед, чтобы рассыпать мои влажные волосы по плечам и вытереть единственную капельку воды с моего лба.

– Идеально, – объявил он, вдыхая свой собственный аромат на мне. – А теперь помоги мне выпутаться из этой перевязи.

Я подошла, чтобы помочь ему снять ее, и положила в раковину, когда он медленно вытянул руку, которая была в гипсе, слегка поморщившись при этом.

– Больно? – Спросила я напряженным голосом.

– Не так сильно, как если бы я потерял тебя, – пробормотал он, и мое сердце застучало о грудную клетку. – Возвращайся в мою комнату. Подожди меня.

Я кивнула, поворачиваясь и оставляя его там, пока он одной рукой заворачивал гипс в маленькое полотенце. Я услышала, как он зашел в душ, когда с резким щелчком закрыла за собой дверь. Я подошла к кровати, села на ее край и стала ждать, не в силах удержаться от того, чтобы не напрячь слух, задаваясь вопросом, получал ли Сэйнт удовольствие от того, что только что увидел. Но если бы и так, я бы отсюда ничего не услышала.

Я обдумала то, что он мне сказал, и впитала неоспоримый жар в груди, который он оставил у меня. Я догадывалась, что трудно отрицать глубину его чувств ко мне, какими бы они ни были. Он принял пулю за меня. Что еще человек может сделать для кого-то?

Наконец он вернулся в комнату с полотенцем вокруг талии, двигаясь легче теперь, когда обезболивающие явно подействовали. Это вызвало довольную улыбку на моих губах, но мне все равно было тяжело видеть все эти синяки на его идеальном теле. Он был осторожен, чтобы не намочить повязку, чтобы ее не пришлось снова менять, и его гипс был абсолютно сухим. Сэйнт был рожден, чтобы следовать правилам. По крайней мере, тем, по которым он считал необходимым следовать.