Текст книги "Моргейн"

Автор книги: Кэролайн Черри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 73 страниц)

6

Выехав из Кархенда, они следовали по дороге, идущей вдоль речки, и путь их был легок. Лошади эрхендимов – обе кобылы, под Леллином с белыми чулками на трех ногах – казались более резвыми, чем Сиптах, и потому Сизар и Леллин почти все время ехали немного впереди.

Они переговаривались друг с другом приглушенными голосами, и ехавшие сзади не могли расслышать слов, но не испытывали к ним недоверия, да и сами тоже тихо переговаривались друг с другом, стараясь говорить большей частью на языке кел. Моргейн никогда, насколько Вейни ее знал, не была склонна к разговорам, но с тех пор, как они оказались на этой земле, она заговаривала с ним довольно часто. При этом она учила его правильной речи, часто поправляла его произношение. Затем, похоже, говорить много вошло у нее в привычку. Он был рад этому, и хотя они никогда не говорили о своих делах после отъезда из Эндара-Карша, он часто рассказывал о доме и о лучших днях своей юности в Моридже.

И сейчас они говорили об Эндаре-Карше, как говорят о покойнике, когда проходит боль расставания с ним. Он вспоминал свои молодые годы, а она знала о том, что случилось за сотни лет до его рождения. Некоторые ее истории были мрачны, но в них была какая-то внутренняя красота. Она была путешественницей во времени, и теперь он стал таким же, как она, и они могли свободно говорить о подобных вещах.

Но однажды она вспомнила о маай Сейджайне, предводителе рода Маай, который вел за собой армии Эндара-Карша – и глаза ее затуманились, и она погрузилась в молчание, ибо от того, что произошло с этими людьми из кланов Маай, Яйла и Кайя, началась история ее отношений с Азеротом. Они когда-то служили ей, и они исчезли во времени и пространстве, втянутые во Врата. Маай уцелели. Их дети, внуки и правнуки уже тысячу лет обитали в Шиюне, вспоминая ее лишь как злую легенду, окутывая ее мифами – пока всех их не согнал со своих мест Рох.

– Сейджайн был добр и щедр к друзьям, – сказала она через некоторое время. – Таковы же и его дети, но я не отношусь к их друзьям.

– Кажется, собирается дождь, – произнес он, чувствуя, что пора сменить тему.

Она с изумлением посмотрела на него, затем взглянула на небо, где только-только начали появляться серые облака, и снова на него. Потом засмеялась.

– Да, это очень кстати, Вейни. Все правильно.

После этого она ехала уже с другим выражением лица и не пыталась встретиться с ним взглядом. В душе его поднималось нечто горькое и сладкое одновременно. Он сначала боролся с этим чувством, затем, взглянув на спину Леллина – Леллина, который грацией не уступал Моргейн – нашел другую интерпретацию того, что она ему сказала. И вновь к нему вернулась та доброта, которая часто удерживала его от ошибок в отношениях с нею.

Он засмеялся, что вызвало странный ее взгляд.

– Да это я так, – объяснил он и быстро перевел разговор на тему о привале на ночь. Она не стала выпытывать, почему он смеялся.

Дождь не исполнил своей угрозы. Они беспокоились, что предстоит ночевать в сырости, но облака прошли мимо, лишь слегка окропив лес, и они улеглись на берегу речки, покрыв за день немалое расстояние. Они сытно поели и легли спать под открытым небом. Казалось, все лишения, которые им пришлось пережить в прежних путешествиях, были дурным сном, а эта земля была слишком доброй, чтобы быть причиной невзгод.

Вейни первым нес дозор, но даже и это было для них легче, потому что дежурить предстояло вчетвером, так что Вейни имел возможность поспать подольше. Он уступил свой пост Леллину, который привалился к дереву, протирая глаза, в то время как сам он укладывался спать, не испытывая никаких опасений.

Но вскоре его пробудило прикосновение к спине, и он тут же почувствовал страх. Он перекатился на спину и увидел, что Леллин точно так же будит Моргейн, а Сизар уже проснулся.

– Смотрите, – прошептал Леллин.

Вейни напряг в темноте зрение, проследив за взглядом Леллина. Среди деревьев на другой стороне ручья стояла тень. Леллин тихо присвистнул, и тень шевельнулась: человекоподобная, но не человек. Она с тихим плеском вошла в воду, совершая слегка подпрыгивающие движения на длинных нижних конечностях. А затем у Вейни побежали мурашки, ибо он уже понял, что видел уже такое существо, и в сходных обстоятельствах.

Леллин поднялся, и все они встали на ноги, но не двинулись с места, пока Леллин не подошел к ручью, где находилось это существо. Ростом оно превосходило Леллина. Конечности у него были расположены как у человека, но движения были другими. Когда существо подняло голову, глаза его в солнечном свете оказались совершенно темными, черты лица были тонкими, а рот очень маленьким, если исходить из размера глаз. Ноги, когда оно двигалось, сгибались коленями назад, как у птицы. Вейни попятился, не столько от страха, сколько от смущения, потому что вид у существа был явно не угрожающий.

– Хейрил, – прошептала ему на ухо Моргейн. – Только раз в жизни я видела такого.

Существо вышло на берег и оглядело их своими огромными глазами. Невозможно было определить, самец это или самка. Темной окраски тело казалось уродливым под густым шерстистым нарядом, скрывавшим его почти целиком. Леллин что-то говорил и жестикулировал. Затем он повернулся и возвратился к остальным, а хейрил перебрался на другую сторону ручья, поднимая ноги, как цапля.

– Здесь были чужие, – сказал Леллин. – Он очень взволнован. Видимо, случилось что-то очень плохое, раз хейрил сам пришел к нам. Он хочет, чтобы мы шли за ним.

– Кто они такие? – спросил Вейни. – Что ты смог узнать из его слов?

– Они живут здесь с давних пор – обитают в самых глубоких местах Шатана, куда мы забредаем редко, и обычно они никаких отношений с кел или людьми не поддерживают. Они говорят на своем языке, но мы не можем ему научиться, а они не могут, да и не хотят, учиться нашему. Однако они могут объясняться жестами. Если хейрил пришел нас о чем-то просить, мы должны выполнить его просьбу, миледи Моргейн. Видимо, случилось что-то чрезвычайное.

Хейрил ждал их по другую сторону ручья.

– Мы пойдем за ним, – сказала Моргейн. Вейни ни словом не возразил, но в желудке возникла знакомая пустота. Он собрал пожитки и быстро, но без спешки, занялся лошадьми. То, от чего они отвыкли за эти спокойные дни, нахлынуло на них вновь, и он понял – не стоит надеяться, что они доберутся в Нихмин спокойно.

Они пересекли ручей, двигаясь как можно спокойнее, и хейрил поскакал перед ними, словно тень, пугающая коней. Он выбирал путь, неудобный для всадников, и часто им приходилось отгибать ветки, чтобы те не хлестали по лицу. Каждый раз, когда они отставали, хейрил молча ждал, пока они приблизятся.

– Это безумие – следовать за ним, – сказал Вейни, но Моргейн не ответила. Хейрил маячил впереди, но при этом ощущалось присутствие других. Лошади замечали это, фыркали и мотали головами.

Может, их здесь много, думал Вейни. Он отстегнул кольцо, позволяя мечу съехать на бедро, и пригнулся к шее Мэй, проезжая под низко нависшими ветвями.

Лес поредел. Затем проводник вывел их на поляну посреди леса, где над травой, казалось, зависло что-то вроде бабочки. Подъехав ближе, они увидели мертвого хейрила. Бабочкой казалось оперение стрелы, торчавшей из его спины. Проводник что-то часто-часто залопотал.

Леллин спешился и сделал вопросительный жест. Хейрил не ответил ни словом, ни движением.

– Это не наша стрела, – сказал Сизар. В то время как Сизар и Моргейн оставались на конях, Вейни спешился и наклонился над мертвым хейрилом, внимательно осмотрев стрелу в свете звезд. Это была вовсе не длинная, аккуратно оперенная коричневая стрела эрхендимов. На ней было перо морской птицы, не водившейся в лесах Шатана.

– Шию, – сказал он. – Леллин, спроси их: где они?

– Я не могу… – сказал Леллин и тревожно оглянулся. Моргейн сунула руку за спину, где носила самое маленькое свое оружие, ибо теперь повсюду вокруг стояли высокие неуклюжие тени, движущиеся как цапли. Не хрустнул ни один сучок. Они возникли словно бы ниоткуда.

– Прошу вас, – сказал Леллин, – ничего не делайте. Не двигайтесь. – Он повернулся к первому хейрилу и повторил жест-вопрос, добавив к нему несколько других.

Хейрилы переговорили друг с другом на непонятном щелкающем языке. В этих звуках слышался гнев. Один из них подошел к мертвецу, и Вейни сделал шаг назад, только один шаг, чтобы они не подумали, что он пытается бежать. Он стоял очень близко к этому хейрилу, и темные огромные глаза пристально смотрели на него. Хейрил протянул паучью руку и коснулся его. Пальцы ощупали его одежду, слегка вздрагивая при каждом прикосновении. Он не двигался. Свет звезд переливался на гладкой темной коже существа, на складках его одеяния. Он вздрогнул, когда хейрил провел пальцами по его спине, и бросил вопросительный взгляд на Моргейн. Лицо ее было бледным и напряженным, а в руке ее было оружие, которым она убивала оленей. Если она воспользуется им, подумал он, ему не уйти отсюда живым.

Хейрил и Леллин обменивались жестами, гневными со стороны хейрила, успокаивающими со стороны Леллина.

– Они верят тому, что вы говорите о пришельцах, – сказал наконец Леллин. – Они спрашивают, почему мы едем с вами. Они видели вас двоих прежде, одних.

– Около Мирринда, – тихо сказал Вейни. – Там я видел одного из них. Он убежал, когда мы за ним поехали. – Легкая как ветер рука хейрила коснулась его плеча и с неожиданной силой сжала, заставляя его повернуться. Он повиновался – и оказался лицом к лицу с одним из этих существ. Сердце Вейни отчаянно заколотилось.

– Это ты, – послышался за спиной голос Сизара. – Это ты тревожишь их. Ты слишком высок для Шатана. Они понимают, что ты не нашей крови.

– Леллин, – сказала Моргейн, – советую тебе сделать что-нибудь, прежде чем я сама…

– Миледи, не надо ничего делать. Мы здесь совсем одни. Наши сородичи не знают, что мы здесь, и я не думаю, что поблизости есть кто-нибудь из эрхендимов. Да если бы и были, они вряд ли смогли бы нам помочь. Эти леса принадлежат хейрилам, и у нас мало шансов бежать. Они не свирепы, но сердить их не стоит.

– Достань одну из моих стрел, – велел Вейни и повторил, увидев, что никто не пошевелился. – Достань.

Леллин сделал это. Он двигался очень осторожно. Вейни показал ее хейрилу, обратил его внимание на коричневое перо и показал на стрелу, торчавшую в трупе. Хейрил что-то сказал своим сородичам, они откликнулись тоном, в котором, похоже, гнева было уже меньше.

– Скажи им, – попросил Вейни Леллина, – что эти люди из Азерота – не друзья нам, что мы идем сражаться с ними.

– Я не уверен, что смогу, – в отчаянии сказал Леллин. – Языка жестов у них как такового нет, объяснить подобные тонкости почти невозможно.

Но он попытался и, похоже, добился успеха. Хейрил обратился к своим сородичам, и некоторые из них приблизились к трупу, взяли его и унесли в лес.

Затем один из них взял Вейни за плечо и потянул за собой. Он сопротивлялся, упирался ногами в землю, поскольку был очень испуган тем, что его полностью окружили. Леллин двинулся следом за хейрилами, о чем-то спрашивая их. Хейрилы отвечали плюющими звуками.

– Они хотят, чтобы все мы шли за ними, – сказал он.

– Лио, надо убегать отсюда!

Она не послушалась его. Вейни оглянулся, пытаясь прикинуть, удастся ли ему прорваться к коню и ускакать. Моргейн не двигалась, видимо, обдумывала другие варианты.

Сизар пробормотал что-то, непонятное Вейни.

– Оружие у них отравлено, – сказал он. Моргейн повторила более громко и на понятном Вейни языке:

– Вейни, дротики у них отравлены. Я думаю, Леллин знал это с самого начала. У нас неудобное для боя положение, и боюсь, их здесь гораздо больше, чем мы видим.

По лицу его заструился пот, холодный, как сама ночь.

– Сложная ситуация. Я приношу свои извинения. Что посоветуете, лио?

– Вейни спрашивает совета, – сказала она Леллину.

– Я думаю, у нас нет другого выбора, кроме как повиноваться и не делать ничего подозрительного. Я не думаю, что они причинят нам вред, если им не угрожать. Но они не могут сами сказать нам, чего же от нас хотят. Я думаю, они могут успокоиться, показав нам что-то. Они рассуждают совсем иначе, не так, как мы. Они очень возбудимы и переменчивы. Убивают они редко, но мы все равно не заходим в их леса.

– А эти леса – куда они ведут?

– Это все тоже наши леса, но мы сейчас гораздо ближе к Азероту, чем мне хотелось бы. Ваши враги, похоже, наделают еще много таких дел, о которых всем нам придется пожалеть. Кемейс Вейни, я не думаю, что они причинят тебе вред.

– Лио?

– Думаю, пока пойдем с ними, а там посмотрим.

Леллин перевел ее слова примирительным жестом. Хейрил мягко взял Вейни за плечо, и он пошел пешком, в то время как остальным было позволено ехать на конях. Рука хейрила мягко соскользнула ему на талию, сухая, как старые листья, и неприятно холодная. Существо повернулось и что-то защебетало, обращаясь к нему, и когда он споткнулся, помогло ему подняться. Страх его уменьшился, несмотря на приводящую в смущение необычность лица, которое то и дело поворачивалось к нему. Существо поторапливало его, но не угрожало.

Он не раз оглядывался, чтобы убедиться, что не потерял остальных. Но всадники ехали следом, медленнее и теми тропами, которые были удобны лошадям. Сизар, к облегчению Вейни, вел Мэй в поводу. Но тут же он почувствовал вновь прикосновение к плечу, и хейрил потащил его дальше.

Он попытался объясниться с ним жестами, которые в Эндаре-Карше означали «куда»? – движение открытой ладонью вперед и назад. Похоже, хейрил не понял. Он коснулся его лица цепкими паучьими пальцами, ответив жестом, которого не понял Вейни, и потянул его следом, вверх и вниз по густо заросшим склонами. Вейни чуть не задыхался от бега.

Вскоре они вышли на открытое пространство, окруженное лесом. Хейрил снова схватил его за руку. Под ногами у него оказался мертвый человек, а на другом конце этой поляны – другой. Тела были почти скрыты в тени деревьев. В свете звезд он увидел дубленую кожу и ткань и узнал врагов. У одного из них в колчане были стрелы с белым оперением. Высвободив одну руку из пальцев хейрила, он нагнулся и поднял одну из стрел, показал существу перья. Казалось, хейрил понял, затем взял стрелу из его руки и бросил ее на землю. И потащил его дальше.

Он глянул через плечо и на миг испугался, не увидев остальных. Затем они появились, и он прикрикнул на хейрила, который тащил его слишком быстро, не принимая во внимание то, что Вейни был в доспехах, а сам он – налегке.

Затем они вышли на длинную прогалину, в небе светили звезды, не скрытые верхушками деревьев. Прогалина вела на широкую равнину, и вдали на ней сияло что-то помимо звезд, какие-то рассеянные огни. Там, где они стояли, кусты были вырублены, деревья повалены, пни отчетливо белели в лунном свете.

Хейрил показал на лагерь, на пни и обвинительно ткнул пальцем в Вейни.

– Нет, – жестом ответил он. Что бы ни подозревал хейрил, что бы он ни затевал, ответ мог быть только «нет». Моргейн и остальные уже подъехали, и хейрилы окружили их. Он взглянул на нее, а она смотрела на огни врагов.

– Это не главные силы, – прошептала она. И это наверняка было правдой, потому что ни Рох, ни Хитару не стали бы рисковать, покидая Врата.

– Вот что хотели показать нам хейрилы, – сказал Леллин. – Они гневаются за деревья и за убийство. Они винят нас в том, что случилось.

– Вейни, – тихо произнесла Моргейн, – попытайся быстро вскочить на коня.

Он исполнил это без промедления, вцепился в гриву Мэй и вскарабкался в седло. Хейрилы зашевелились, но ни один из них не попытался его остановить. Он помнил, что у них отравленное оружие, и сердце бешено колотилось у него в груди.

Моргейн повернула Сиптаха к зарослям. Хейрилы стояли у нее на пути, подняв руки, не желая пропускать.

– Они не хотят, чтобы мы находились в лесу, – сказал Леллин. – Они не причинят нам вреда, но не желают, чтобы мы оставались на их земле.

– Они гонят нас на равнину?

– Да.

– Лио, – сказал вдруг Вейни, который прочитал ее мысли и которому они не понравились. – Прошу вас! Если мы на них нападем, далеко в лесу мы не уйдем. Они слишком проворны в зарослях.

– Леллин, – сказала она, – почему здесь поблизости нет ваших людей? Где же те эрхендимы, которые должны были предупредить нас о приближении врага?

– Похоже, хейрилы заставили их уйти… Мы не можем спорить с темным народом… Леди, я боюсь за Мирринд и Кархенд. Я очень боюсь. Наверняка остальные эрхендимы отступили, чтобы как можно быстрее предупредить всех и защитить деревни. Они не отважились бы зайти так далеко, узнав о том, что здесь темный народ. Леди, простите меня, я не выполнил свой долг. Это я завел вас сюда и теперь не вижу никакого выхода. Эрхендимы, видимо, просто не подозревали, что после сигнала предупреждения сюда кто-нибудь может поехать. Мы проехали, и я при этом думал только о сирриндимах. Я не подозревал, что здесь окажутся хейрилы. Я подозреваю, что хозяева Нихмина призвали их.

– Эрхе?

– Ходят слухи, что хозяева Нихмина могут использовать их. Возможно, они – часть защиты Нихмина, и если это так, то я и сам удивлен. Убедить их не проще, чем убедить деревья. Они ненавидят как кел, так и людей.

– Но если это так, то вероятно, что и сам Нихмин сейчас под угрозой нападения?

– Это возможно, леди.

Некоторое время он молчал. Вейни тоже чувствовал, что под мирными кронами Шатана, где все казалось таким благополучным, зреет опасность.

– Будьте сейчас очень осторожны, – сказала она и переместила Подменыш с плеча на бедро. Одна ее ладонь поднялась в жесте, который почему-то заставил хейрилов умолкнуть и уставиться на нее. Она сняла ножны.

Затем двумя руками медленно подняла меч, опаловый свет клинка медленно описал дугу. Свет замерцал на темных глазах хейрилов и усилился, когда она направила клинок вперед. Внезапно он вспыхнул на полную мощность, и от острия возник колодец тьмы. Хейрилы попятились, глаза их казались красными зеркалами. В листве деревьев зашумел ветер иномира, взметнул ее волосы. Хейрилы закрыли лица своими паучьими руками и стали пятиться, кланяясь и издавая невнятные звуки.

Она спрятала меч в ножны. Леллин и Сизар спешились и склонились к копытам Сиптаха. Хейрилы, испуганно щебеча, стояли в отдалении.

– Теперь ты понимаешь меня? – спросила она.

Леллин поднял искаженное ужасом бледное лицо.

– Леди, не теряйте… не теряйте ни в коем случае эту вещь! Я понимаю вас. Я ваш слуга. Мне приказано быть им, и я буду им. Но знает ли милорд Мерир, что у вас этот меч?

– Возможно, подозревает. Он назначил тебя моим проводником и не запретил мне искать Нихмин. Объясни хейрилам, что мы пройдем через их лес, и позаботься, чтобы они поняли тебя.

Леллин поднялся и сделал, как ему было велено. Он быстро объяснился с хейрилами жестами, и те растаяли среди деревьев.

– Они не станут нам мешать, – сказал он.

– На коней.

Эрхендимы вскочили в седла, и Моргейн медленно повела Сиптаха вперед. Серый мотнул головой и заржал, выражая свою неприязнь к хейрилам, и они беспрепятственно въехали в лес, где хейрилы жались по сторонам, словно тени.

– Теперь я понимаю твою печаль, – произнес Сизар, когда их окутала тьма. Вейни оглянулся, затем поглядел на Леллина и на сердце у него снова стало тяжко, ибо эрхендимы начали понимать их, носителей Подменыша… понимать зло и угрозу, исходящие от них.

Но теперь они, как и Вейни, тоже служили Подменышу.

7

Хейрилы по-прежнему сопровождали их, двигаясь как тени в тающем свете звезд. Они ехали как могли быстро, и хейрилы не делали угрожающих движений, но и не оказывали им помощи, когда они путались в густых зарослях. Леллин и Сизар, плохо знавшие эти места, могли только предполагать, какой путь здесь короче.

Затем под утро лес перед ними расступился, и среди деревьев заблестела темная вода.

– Нарн, – сказал Леллин, когда они натянули поводья. – Нихмин начинается за ним.

Моргейн встала в стременах и склонилась над лукой седла.

– Где мы можем перебраться на тот берег?

– Кажется, тут где-то есть брод, – сказал Сизар. – На полпути между Марханом и равниной.

– Остров, – сказал Леллин. – Мы никогда не забирались так далеко к востоку, но слышали об этих местах. Совсем неподалеку к северу должен быть остров.

– Начинается день, – сказала Моргейн. – Река – открытое пространство. До врагов – рукой подать. Ошибка недопустима, Леллин. Но нельзя и медлить, ждать, пока нас отрежут от Нихмина.

– Если они захватят Мирринд и Кархенд, – возразил Леллин, – то узнают, в какую сторону мы направились, и кое-кто из них быстро поймет, что это значит. – Он увидел ошеломление на лице Сизара. Кемейс хорошо понимал смысл его слов и опасность, которая угрожала его родичам.

– Сможем ли мы узнать у хейрилов, перебрались ли пришельцы через Нарн?

Леллин оглянулся. Вокруг них не было никого. Ни шелеста листвы, ни вздоха не было слышно. Ни единого признака их спутников. Моргейн тихо выругалась.

– Похоже, дневной свет им не по нраву. А может, они узнали что-то, чего не знаем мы. Веди, Леллин. Надо бы добраться до этого брода как можно быстрее, пока не рассвело окончательно.

Леллин погнал коня вперед, к северу, стараясь держаться в тени деревьев. Но им часто встречались кусты и поваленные паводком деревья, которые затрудняли продвижение. Иногда им приходилось выезжать на берег, где их легко могли заметить с той стороны. Иногда приходилось забираться глубже в лес, почти теряя реку из виду.

Они устали, проведя большую часть ночи без сна, устали трястись в седлах, уклоняться от бьющих по глазам ветвей. Кони утомились, карабкаясь вверх и вниз по склонам мелких притоков, оступаясь и спотыкаясь. Начинался рассвет, и они уже видели над лесом краешек солнца.

Наконец они выбрались к островку – длинной косе, покрытой кустарником.

Они медлили. Моргейн погнала Сиптаха вперед по склону, к броду. Вейни пришпорил Мэй и, не думая о том, следуют ли за ним Леллин и Сизар, двинулся за Моргейн. Но он слышал за спиной топот копыт. Моргейн торопилась. Позади были враги, впереди – то, что она искала. В такой ситуации у нее не могло быть сомнений, как действовать.

Войдя в воду, кони замедлили шаг, преодолевая течение. Вода доходила им до колен. Сиптах попал в яму и выбрался из нее с заметными усилиями. Вейни обогнул это место, и эрхендимы тоже. Лошади оказались по грудь в темной и напористой воде. Мэй соскользнула вслед за Сиптахом. Вейни уже почти решил слезть с нее, но она нашла твердую почву, и река стала быстро мелеть по мере того как они пробирались к острову. Сиптах, самый сильный из коней, держался хорошо, и Вейни торопливо погнал кобылу на вторую половину брода, проклиная упрямство Моргейн. Вскоре он снова начал выбираться из воды. Моргейн была уже на берегу и смотрела назад, на них.

Что-то с шипением подлетело и ударило в нее. Она поникла и немного сползла с седла. Сиптах громко заржал. Вейни крикнул и всадил шпоры в бока кобылы. Собрав силы, Моргейн выпрямилась в седле, но затем снова согнулась и едва не свалилась. Она держалась за луку, забросив поперек седла одну ногу, и на ее бледном лице была гримаса боли, а там, где ее не прикрывали доспехи, засела стрела с белым оперением. Испуганный Сиптах развернулся и побежал.

Вокруг сыпались стрелы. Вейни пригнулся и отчаянно погнал кобылу и берегу. Моргейн снова вскарабкалась в седло, вцепившись изо всех сил в поводья.

– Всадники! – закричал сзади Сизар.

Вейни не оглядывался. Он смотрел только на песок, летевший из-под копыт жеребца.

Конь замедлил бег, споткнулся, задрожал. Сизар и Леллин обогнали его. Сизар схватил было поводья Мэй. – Нет! – закричал Леллин, и Сизар хлестнул своего коня. Расстояние между Вейни и эрхендимами все больше и больше увеличивалось.

– Спасайте ее! – крикнул он им вслед, видя, что они медлят. – Помогайте ей!

Мэй была тяжело ранена и едва держалась на ногах. Он в отчаянии направил ее к росшим у берега деревьям, чтобы там спешиться и спасаться бегством. Но она все же подвела его. Когда она оказалась на песке, силы ее иссякли, и она упала прежде, чем он успел спрыгнуть. Упав, она сломала себе шею и уже не могла пошевельнуться, прижав его к песку.

Он пытался выбраться из-под нее, слыша, как всадники приближаются. Но Мэй придавила телом его ногу, и он ничего не мог поделать. Он не мог надеяться даже на то, что они просто прикончат его, чтобы продолжать преследование. Они не стали этого делать. Четверо из них спешились, в то время как остальные поскакали вслед за беглецами.

У него был меч, и он ухитрился схватить его за рукоять, понимая, что не сможет справиться с ними, что они могут всадить в него стрелу с безопасного расстояния.

Это были не шиюнские полукровки, это были люди. Он узнал их сразу, как только они оставили своих коней и двинулись к нему. И он ругался, пока они, торжествующе ухмыляясь, обступали его кольцом.

Маай Файхар, предводитель Маай… Майя Фвар, так звучало это имя на диалекте хию. Не могло быть сомнений, что это покрытое шрамами, с рассеченными ножом губами лицо принадлежит именно ему. Фвар когда-то был на службе у Моргейн, прежде чем разошлись их пути. Остальные были соплеменниками Фвара, все – маай, кровно ненавидевшие Вейни.

Они довольно хохотали, а он пытался вылезти, думая о стреле уже без страха, надеясь, что Фвар покончит с ним издали.

– Принеси сюда ветку, – велел Фвар одному из своих родственников, Минуру. Тот принес длинный сук росшего на песке дерева, длиной в рост хию и толщиной в человеческое запястье.

Они были не глупы. Но Вейни был наготове, и когда Фвар нанес удар, парировал его мечом, однако сук вновь и вновь бил по шлему, оглушая его, и наконец удар пришелся по пальцам, сжимающим меч. А затем маай набросились на Вейни. Он выхватил кинжал, и хотя сверху навалилась целая куча людей, ранил одного из них. Кинжал у него вырвали. Затем они достали веревку и стали пытаться связать ему руки за спиной. Он бешено вырывался, и им удалось сделать это не с первой попытки.

После этого Вейни понял, что теперь ничего сделать не сможет. Он лежал лицом в песок, собираясь с силами для того, что будет дальше. Один человек пнул его в живот, и Вейни сложился чуть ли не пополам, не в состоянии посмотреть, кто же его ударил. Это были маай, люди хладнокровного и мстительного клана. Маай в Карше тоже ненавидели Вейни и поклялись убить его. Но эти потомки гордых маай, потерявшихся во Вратах – они ничего не знали о чести, презирая ее, как презирали все на свете, кроме себя. Фвар просто яростно ненавидел его.

Наконец его высвободили из-под Мэй. «Лучше бы она меня задавила насмерть», – подумал он, но песок все равно спас бы его от смерти. У него еще оставалась слабая надежда, но когда его поставили на ноги, в колене вспыхнула боль, и никакие удары и проклятья не могли заставить его удержаться на ногах, он полностью утратил надежду освободиться.

– Посадите его на коня, – велел Фвар. – Тут могут быть его приятели… А мы должны все-таки оплатить тебе должок, нхи Вейни из клана Кайя, за всех моих братьев и других родственников, убитых тобой.

Вейни плюнул в него. Это было все, что он был в силах сделать, но это не дало желаемого результата. Фвар просто смерил его взглядом. Он был неглуп, этот человек – Моргейн не взяла бы к себе на службу бестолкового увальня.

– Я думаю, он бы хотел, чтобы мы задержались здесь как можно дольше. Но сейчас ей помогают лорды кел, и с ними мы разберемся потом. А пока заберем добычу и отвезем ее в стан.

Один из них подвел коня. Вейни ударил животное коленом в подвздошье, и конь с жалобным ржанием убежал прочь.

Они связали ему лодыжки и как куль перевалили через седло другого коня, привязав, чтобы он не мог больше задерживать их отъезд. Шлем упал на землю. Один из маай поднял его и, глупо ухмыляясь, нахлобучил себе на голову.

Затем они быстро двинулись вниз по течению реки, не заботясь узнать, догнали ли Моргейн шиюнские всадники или она умерла от раны… Он вспомнил кровь на песке, и у него защемило сердце. Но если так, то он должен выжить. Если она жива, он будет ей нужен. Если она умерла, то он тем более должен оставаться в живых. Он сам поклялся в этом.

Он не упрекал себя за то, что искушал хию, пытаясь заставить их подарить ему быструю смерть. Но когда он вспомнил о ней, о данной им клятве, то собрался с силами, приготовясь вести долгое противоборство, в котором для него вовсе не было чести.

В разгар утра хию остановились. Вейни понял, что кони замедлили бег, чуть позже его отвязали от седла и грубо бросили на песок. Он лежал неподвижно, не глядя на них; он смотрел на темные воды Нарна, текущие по принесенным ими же откуда-то издалека камням. Один хию подошел к нему, запрокинул ему голову, поднес к губам флягу. Вода. Он выпил то, что ему дали. Они окатили его водой и ударили, пытаясь привести в чувство. Он почти не реагировал, хотя находился в полном сознании.

Подошел Фвар, схватил его за волосы, потряс. Наконец Вейни обратил на него взгляд.

– Гер, Аван, – назвал Фвар мертвых своих братьев. – И Ифвай. И Террин, и Эджан, и Прафвай, и Рас. И родственники Минура, и вот здесь Иран, у которого был брат Хул, а у Трина были Ситана и Алви…

– И наши жены, и наши дети, и все, кто умер до того, – сказал Иран. Вейни взглянул на него, увидел в глазах его ненависть, не уступающую ненависти Фвара. Братья Фвара погибли от его руки, возможно, он убил и других – много полегло тех, кто преследовал его… Женщины и дети погибли не по его вине, но для хию это не составляло разницы. Теперь они могли издеваться над ним, отомстить; раз он попал к ним в руки, он должен отплатить за все, что им пришлось пережить – за Моргейн, которая им на беду повела их предков в Айрен и в затопляющийся Шиюн – за все это они отомстят ему. Ибо Моргейн здесь нет, а он у них в руках.

Он не ответил им – в этом не было смысла. Трин сильно ударил его, и Вейни отвел голову назад, а затем плюнул в него кровью, в этот раз точнее, чем в предыдущий. Трин снова ударил его, но на третий раз Фвар остановил его.

– У нас еще целый день и ночь, да и потом время будет.

Эта мысль доставляла им удовольствие и вызвала у них злые и издевательские речи, на что Вейни просто стиснул челюсти и уставился на реку, стараясь не реагировать, когда кто-нибудь из них подходил к нему и бил. Большинство угроз ему было непонятно, потому что эти люди говорили на грубом диалекте Карша пополам с языком кел, с обилием слов, применявшихся только на болотах, и он их попросту не понимал, потому что языку хию его научила молодая женщина, чья речь была мягче. Но о чем говорили эти люди, догадаться было несложно.

Он разозлился. Он стал зол на себя, что так глупо попался, и потому чувствовал больше гнева, чем страха. Он никогда не был смельчаком. Будь он безрассудно смел, он не лишился бы дома, имущества и чести, а погиб бы вместе со своими родственниками. Но он не мог вынести их мучений – мальчишеская слабость: он был слишком привязан к ним, любил их так сильно, что даже не понимал этого.