Текст книги "Моргейн"

Автор книги: Кэролайн Черри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 73 страниц)

9

Теперь почти весь горизонт перед ними занимала Иврел, которая была, пожалуй, самой заснеженной вершиной среди горной цепи Кэт Вредж, и вершиной самой необычной. Небо уже имело ровный голубой оттенок, а на востоке слегка было тронуто восходом, о чем они могли догадываться, наблюдая эту часть пространства в промежутках между горными пиками. Единственная звезда все еще оставалась в вышине, слева от конуса таинственной вершины.

Сейчас это место выглядело очень красиво, особенно если смотреть от северной границы Айрен, и было очень затруднительно представить все дьявольское зло, связанное с ним.

– Еще один день, – сказала Моргейн, – и, может быть, еще один привал отделяют нас от этого места. – Но когда Вейни взглянул на нее, он не увидел радостного возбуждения, которое ожидал увидеть. Лишь слабость и страдание отражались в них.

– И тебе нужна именно Иврел? – спросил Рох.

– Да, – ответила она. – Я все время стремилась туда. – Она взглянула на него более внимательно. – Кайя Рох, мы находимся на границе Корис. Здесь мы должны с тобой расстаться. Нет никакой необходимости, чтобы ты провожал нас дальше.

Рох нахмурился, глядя на нее.

– Что ты ищешь здесь? Какую пользу ты хочешь извлечь и этой горы? – спросил он.

– Что бы это ни было, где бы оно ни находилось, это останется у нас, а тебе лучше уйти. Прощай, Рох.

– Нет, – сказал он вызывающе грубо, а когда она попыталась, как бы не замечая его, направить Сиптаха мимо, добавил: – Я задал тебе вопрос, Моргейн, названная кайя, и прошу во имя нашего расположения к тебе ответить. И если ты без ответа проедешь мимо меня, я буду преследовать тебя, пока не узнаю, какому делу я помогал: доброму или злому, оказывая тебе приют.

– Я не могу сказать тебе этого, – ответила она. – А кроме этого отказа, у меня нет никаких прегрешений перед землей Корис. Я должна добраться до Врат, и там мы простимся. Ты больше не увидишь меня. Я сказала тебе все, что могла, но думаю, что ты ничего не понял из этого. Если бы я хотела оставить тебе средства, которые помогли бы тебе стать вторым Фаем, то во-первых мне понадобилось бы для этого очень много времени, которого у меня нет, а во-вторых, я не хочу оставлять после себя никаких опасных знаний.

Рох продолжал смотреть на нее, явно неудовлетворенный этим более чем пространным объяснением, которое не изменило ни его тона, ни его вызывающего поведения. Наконец он повернулся к Вейни:

– Послушай, родственник, ты посадишь меня снова сзади себя?

– Нет, – тут же вступила в разговор Моргейн.

– Я не должен отставать от нее, – сказал Вейни.

– Ты задерживаешь нас, Рох, – продолжала настаивать Моргейн, – а это может обернуться для нас всех очень большими неприятностями.

– Тогда я буду следовать за вами, – сказал он, не сводя с нее глаз.

Моргейн развернула Сиптаха на северо-восток, и Вейни с тяжелым сердцем подгонял своего коня, чтобы не отставать, а сзади них устало тащился Рох. Так они миновали границы Корис и Кайя, и дальше перед ними начиналась земля, где ни Роху, ни любому пешему идти было небезопасно. Он мог относительно свободно передвигаться только до тех пор, пока на них не напали бы дикие звери или люди из Хеймура. Моргейн наверняка оставила бы его умирать среди дороги, если бы он попытался хоть как-то задержать ее в пути.

Так же должен был поступать и Вейни. Во время сражения он и сам не отважился бы обременять свою лошадь, а при отступлении подчинялся клятве, которая требовала от него защищать Моргейн, и он не мог идти на двойной риск, изнуряя коня, прежде чем выполнит требование хозяйки.

– Рох, – обратился к нему Вейни. – Это будет твой конец.

Рох ничего не ответил ему, только поудобней пристроил свой заплечный мешок и продолжил путь. Будучи воспитан среди суровых лесов, которые всю жизнь окружали Кайя, Рох научился достаточно быстро преодолевать большие расстояния, но он должен был бы знать, что на сей раз этот путь может грозить ему потерей жизни.

Полагая, что это решение Рох принял сознательно, Вейни поскакал вперед, перейдя на галоп, с тем расчетом, что вскоре их преследователь отстанет, и, осознав все безумие собственного решения, повернет обратно. Но Вейни не мог поступить так по собственной воле. Его поступки сейчас зависели от Моргейн, которая тем не менее перешла на медленный шаг, в результате чего в полдень Рох все-таки догнал их и даже смог разделить с ними обед: эту милость она оказала ему без всяких условий и ограничений. Однако он вновь оказался позади них, когда они после отдыха тронулись в путь.

По мере продвижения на север они стали замечать, как меняется окружающая их природа: хвойный лес сменился низкорослыми деревьями, чаще стали попадаться большие заснеженные пространства. Теперь Вейни все чаще смотрел назад, отыскивая там Роха и наблюдая за его состоянием.

– Лио, – обратился он наконец к Моргейн, – разреши мне сойти с коня и немного пройти пешком, а он пусть сядет в седло. От этого лошади не будет хуже.

– Он сам выбрал свой путь, – сказала она. – Но я хочу сказать лишь одно: когда мы столкнемся с очередной опасностью, я хочу, чтобы рядом со мной был ты, а не он. Нет. Я не хочу, чтобы ты делал это.

– Разве ты не доверяешь ему, лио? Ведь мы ночевали в его дворце в Ра-Корис, и там у него была масса возможностей причинить нам неприятность.

– Все это так, – сказала она, – из всех людей в Эндаре-Карше Рох стоит по доверию на втором месте после тебя. Но ведь ты знаешь, как ограничено это мое доверие. А еще меньше у меня бывает милосердия.

И он впал в глубокие раздумья о предстоящей ночи и следующем за ней дне, в течение которых он все еще должен будет служить ей, и том, что она сказала по поводу своей смерти. Это очень опечалило его, и занятый этими мыслями, он даже забыл о Рохе. В глубине сознания Вейни тем не менее догадывался, что у нее были какие-то планы по поводу Роха.

О чем-то подобном она сама заговорила после полудня, когда лошади медленно поднимались по гребню горы. Плотный снег хрустел под копытами, а дыхание, мгновенно превращавшееся в пар на морозном воздухе, было хорошо заметно даже при ярком солнечном свете. Но тем не менее это место было гораздо более легким после всех скал и ледяных глыб, которые они только что миновали.

– Вейни, – сказала она, – у тебя, возможно, будут затруднения по поводу того, куда ты отправишься из Хеймура, когда я исчезну. Было бы хорошо, если бы ты подыскал себе место, куда ты можешь вернуться. Что ты думаешь делать? Ведь нхи Эридж не простит тебе того, что я сделала с ними.

– Я не задумывался над тем, что именно я буду делать. Но, в конце концов, ведь есть еще Кайя. Эта земля все еще остается открытой для меня, если только Рох и я вернемся живыми из этого похода.

– Я хочу, чтобы с тобой было все хорошо, – сказала она тихо.

– Но разве ты должна умереть? – спросил он.

Ее серые глаза стали вдруг необычно мягкими.

– Если у меня будет выбор, то, конечно же, нет. Но если у меня выбора не будет, то тогда и ты не будешь свободен. Ты знаешь, что ты должен сделать: убить Фая. И, возможно, Рох поможет тебе в этом. Поэтому я и разрешила ему пока следовать за нами. Но если я останусь жива, то я все равно должна буду войти во Врата Иврел и, проходя через них, закрыть их, что будет равносильно смерти Фая. Ведь когда Иврел будет закрыта, все Врата, находящиеся здесь, в этом мире, должны будут замереть. А без них Фай не сможет поддерживать свою неестественную жизнь: ведь он живет, пока существует его тело, но взять новое для продолжения жизни он уже не сможет. Это, кстати, касается и Лилла, и многих других дьявольских созданий, так или иначе связанных с Вратами.

– А что же будет с тобой?

Она пожала плечами.

– Я не знаю, где я могу оказаться. В каком-то другом месте. Или буду рассеяна в вечности, как те люди около Кэт Сведжур. Я не могу этого знать, пока не войду во Врата, где смогу сделать все необходимое, чтобы они благополучно пропустили меня. Вот в этом и состоит моя задача. Я должна закрыть, запечатать Врата, и я должна идти до тех пор, пока я не пройду их все и не увижу, что больше ничего не осталось.

Он пытался ухватить смысл ее рассказа, но не мог себе даже вообразить нечто подобное, и содрогнулся. Он не знал, что ей сказать, потому что так и не понял, что же означали ее слова.

– Вейни, – сказала она, – ты вынимал Подменыш из ножен, и тебе было страшно это делать.

– Да, – подтвердил он с пониманием. В его голосе и сейчас чувствовалось отвращение. Она внимательно наблюдала за ним, не сводя настойчивых серых глаз, но при этом бросила настороженный взгляд через плечо в сторону видневшейся вдалеке фигуры Роха.

– Я хочу сказать тебе, – продолжала она, чуть смягчив голос, – что если со мной что-то произойдет, то на этот случай ты должен кое-что знать. Тебе не надо пытаться читать то, что написано на самом клинке, но ты должен знать, что это не просто какие-то древние слова, это ключ. Чен записал его на лезвии из опасений, что если мы все погибнем или нам на смену придет новое поколение, то с помощью этого ключа Иврел все равно может быть запечатана навеки. Ты должен использовать это, когда попадешь в Ра-Хеймур, если сможешь: поле меча, направленное на источник энергии, находящийся там, может разрушить все Врата в этих землях. Но есть и другой путь. Это же можно проделать около самых главных Врат, у Врат Иврел: нужно вынуть меч из ножен и бросить его туда. Оба пути решают поставленную задачу.

– А что же все-таки написано на нем?

– Там написано достаточно, чтобы дать любому все необходимые сведения о Вратах. По крайней мере, я так думаю. Этот меч охраняется самими Вратами, и поэтому его нельзя уничтожить. Вот почему я все время берегу его. Чен был, видимо, не в своем уме, когда решил сделать эту запись. Мы все предупреждали его, что знания кваджлинов не должны использоваться ни в каком виде. Но дело уже сделано, и исправить это невозможно.

– Этот меч охраняется самим Колдовским Огнем?

– Да, именно так.

После этого они продолжали ехать на некотором расстоянии.

– Вейни, ты храбрый человек. И я обязана сказать тебе прямо и откровенно: если тебе придется использовать Подменыш именно так, как я тебе рассказала, ты должен будешь умереть.

Его охватил неожиданный холод.

– Я не такой храбрый, лио, как ты думаешь.

– Я имею в виду другое: ты можешь сдержать клятву?

Он собрал свои разбегающиеся мысли, разметавшиеся от ее слов, с усилием успокоил их и понемногу стал успокаиваться сам. Он с самого начала знал, что под конец должно произойти что-нибудь подобное.

– Я сдержу ее, – просто сказал он.

– Он приближается, – сказал Вейни с облегчением. Теперь уже отчетливо раздавался скрип снега под ногами рядом с тем местом, где они остановились, чтобы подождать его. Здесь был небольшой поворот дороги вокруг зарослей деревьев и выступа холма. Темнело. Снег сверкал при свете звезд вокруг них, и лишь в тени хвойных деревьев он был слегка ослаблен. Некоторое время никого не было видно. – Разреши мне поискать его, лио.

– Стой там, где стоишь, – сказала она. – Если это Рох, он так или иначе должен будет появиться.

И в конце концов среди деревьев на нижнем склоне появилась отчетливая тень. Это был Рох, спотыкающийся от усталости.

– Поезжай вниз, к нему, – сказала Моргейн, предоставляя таким образом единственную милость изнемогающему от усталости на склоне холма лучнику.

Вейни добрался до Роха, когда тот был уже на половине пути к вершине холма. Вейни и не ожидал получить от него что-либо, кроме откровенно выраженной злости. Но тем не менее он помог ему сесть сзади себя на коня.

– Здесь вполне подходящее место для привала, – сказала Моргейн, когда они наконец собрались вместе. – И удобное для обороны, – указала она на небольшое нагромождение скал, поросших деревьями и кустарником.

И это было правдой: так или иначе, но Моргейн почти автоматически реагировала на подобные вещи.

– Действительно, – сказал Вейни, – ведь сегодня ночью нам придется обойтись без огня.

– Я думаю, что это будет правильное решение, – согласилась она. Затем спешилась, отвязала Подменыш и начала отвязывать седло. У них еще были запасы зерна, подаренного им святыми Братьями, и немного пищи. В итоге это оказалось не самым плохим привалом по сравнению с теми, которые у них были в окрестностях Инор-Пиввна.

Вейни подождал, пока Рох спустится с коня, а затем спрыгнул вслед за ним. Рох все же свалился на снег и теперь пытался подняться без посторонней помощи. Вейни присел рядом с ним на колени и предложил ему немного вина, чтобы тот мог согреться, а потом начал растирать его, чтобы побыстрее привести в чувство. Опасность переохлаждения на таком долгом пути всегда сопровождала любого, кто отваживался на такой пеший переход.

Моргейн приблизилась к ним и молча накрыла Роха своим плащом, взяв взамен его. Тот только с благодарностью кивнул ей.

Накормив лошадей и закончив собственный ужин, они почувствовали, как постепенно возвращается тепло.

Все молчали. Возможно, если бы не Рох, Моргейн и не была бы столь безучастной, но сейчас она явно не была расположена к разговору.

– Почему? – наконец не выдержал столь долгого молчания Рох. Его голос все еще подрагивал от холода. – Почему вы так настойчиво идете именно туда?

– Но этот вопрос ты уже задавал и раньше, – сказала Моргейн.

– Но так и не получил на него ответа.

– Потому что я не могу дать тебе полный ответ, Рох, – сказала она.

Она уже заменила плащи, вернув Роху его, и отошла поближе к скале, где ветер не задувал так сильно. Там она попыталась уснуть, по-прежнему не выпуская Подменыш из рук.

– Спи, – сказал Вейни, обращаясь к Роху.

– Я слишком замерз, чтобы спать, – ответил он. Это обстоятельство заставило Вейни взглянуть на него с некоторым примирением. Какое-то время они оба молчали. Лицо Роха отражало страдание и усталость, а его тело продолжало подрагивать под тонким плащом. – Я думаю, – снова заговорил он хриплым, запинающимся голосом, – я думаю, что могу умереть на этой дороге.

– Нам осталось максимум еще один день, – попытался успокоить его Вейни. – Только один день, Рох. Ты должен продержаться.

– Возможно, – ответил тот, опустив руки на колени и положив на них голову. Неожиданно он поднял ее и взглянул на Вейни. – Послушай, брат мой. Ведь ты почти мой брат? Ответь мне ради нашего родства. За чем она охотится здесь и почему мне нельзя знать об этом?

– Но это не несет никакой опасности ни для Кайя, ни для Корис.

– Значит, ты уверен в этом, если дал клятву?

– Рох, – обратился к нему Вейни почти просительно. – Не пытайся сломить меня. Я все равно не смогу ответить на твои многочисленные вопросы, вопросы, вопросы… Я знаю, что ты хочешь, чтобы я оборонялся всякий раз, как только ты подступаешь ко мне со своим вопросом, и ждешь, когда у меня лопнет терпенье, чтобы получить ответ. Но я не хочу этого, Рох. Достаточно. Оставим этот разговор.

– Мне иногда кажется, что ты и сам не знаешь ответов, – неожиданно сказал Рох.

– Хватит, Рох. Если дела на Иврел пойдут не так, как им положено идти, я сам расскажу тебе все, что знаю. Но до этого момента я должен молчать. Ложись спать, Рох, ложись.

Но Рох по-прежнему сидел, обхватив себя руками и упираясь ими в колени. Наконец он покачал головой.

– Я не могу спать. Мои кости так и не прогрелись, поэтому некоторое время я просто обречен бодрствовать. А ты можешь спать, и даю слово, что не причиню тебе вреда.

– У меня есть собственное слово, – сказал Вейни, подумав при этом, что на самом деле он уже давно был готов ко сну. – Она не давала мне указаний, перекладывать свои обязанности на тебя.

– Разве она должна приказывать тебе по любому поводу, мой дорогой родственник? – Глаза Роха были очень добрыми и внимательными, и Вейни вспомнил ту ночь в Ра-Корис, когда они сидели друг против друга у камина, и Рох пригласил его вернуться, когда это будет возможно, в землю Кайя.

– Все это предусмотрено клятвой, которую я дал ей.

Но когда прошел час или больше, Вейни почувствовал, как усталость одолевает его, а сон тяжелым покрывалом давит со всех сторон. В какой-то момент он был напуган неожиданно возникшей над его головой тенью и вздрогнул, приходя в себя. Это была рука Роха, опустившаяся на его плечо.

– Брат мой, ты уже измотан вконец. Прошу тебя, разреши мне подежурить за тебя.

Это было разумно и звучало очень убедительно и здраво.

Но в его голове уже прозвучал ответ, который не задумываясь произнесла бы Моргейн в подобном случае.

– Нет, – сказал он слабым голосом. – Сейчас ее время дежурить. Отдыхай. А я немного подвигаюсь. Если же меня и дальше будет клонить в сон, то я разбужу ее. Но я не могу поступить иначе.

Он поднялся, слегка покачиваясь от того, что ноги оцепенели от долгого сидения, и подумал, что Рох, находящийся сзади, хочет помочь ему.

Но неожиданная боль пронзила его голову, и он раскинул руки, чтобы удержаться от падения, но удары последовали вновь, один за другим, и он медленно погрузился в темноту.

Он почувствовал, что связан. Это было первым ощущением, когда он пришел в себя. Он лежал вниз лицом, и все, что ему удалось, это лишь встать на колени. Он сделал это очень осторожно, опасаясь нового удара по голове. Повернувшись на одном колене, он увидел белую массу – это была Моргейн, над которой стоял Рох, держа в руках Подменыш.

– Рох! – закричал Вейни, разрывая тишину. Моргейн не реагировала на его крик, и страх смертельным холодом охватил его. Он неожиданно для самого себя вскочил на ноги, но тут же зашатался. Рох держал меч так, будто угрожал им и уже собирался выхватить клинок из ножен.

– Рох, – грубо закричал Вейни. – Рох, что ты сделал?

– С ней? – Он посмотрел вниз, стоя по-прежнему около лежащей на земле Моргейн. – Ничего. Она себя чувствует так же, как и ты. Но теперь ты не сможешь причинить мне вреда, кайя Вейни, по ее желанию. Ведь я имею право знать, что же именно приютил в своем дворце, и на этот раз ты ответишь мне. Если я буду удовлетворен ответом, я отпущу вас обоих, а если нет, то возьму все эти проклятые Небом вещи и запрячу их так далеко, что никто никогда их не найдет. А после этого оставлю вас здесь один на один с Хеймуром и волками.

– Рох, ты просто сумасшедший дурак и позволяешь себе бесчестные поступки.

– Если ты считаешь себя вполне честным, – заметил Рох, – и это же касается и ее, то у тебя есть право нарушить закон. Я могу допустить это. Но речь идет не о защите гордости. С нас достаточно одного Фая. Я не хочу, чтобы еще раз повторилось то, что произошло в долине Айрен, я не хочу, чтобы продолжались войны, когда-то развязанные кваджлинами, и войны, развязанные Хеймуром. И я убежден, что мы будем в большей безопасности, если рядом с нами будет только один Фай, а не Фай, объединившийся с нашими новыми врагами на севере. Мы, народ Кайя, именно те, кто больше всех пострадал при трагедии в Айрен. Я помогал ей на пути к Кэт Сведжур, мой дорогой родственник, но она отнеслась ко мне как к врагу, когда я попытался идти с ней на север. Мне кажется, что она хотела бы со всеми обходиться так, как обходится с тобой, если только ты с ней не заодно.

– Ты просто сумасшедший, – сказал Вейни, сделав движение вперед, когда рука предводителя Кайя попыталась выдвинуть лезвие из ножен.

– Положи его на место! – продолжал настойчиво кричать Вейни. – Не делай этого, не вынимай клинок из ножен.

Рох же только в этот момент обратил внимание на сам клинок, почти наполовину вынутый из ножен. Лишь мгновенье он смотрел на него, а потом медленно задвинул назад и положил меч на снег.

– Оружие кваджлинов и кваджлинские войны, – воскликнул он с отвращением. – Корис достаточно настрадалась от них, брат мой.

Моргейн зашевелилась, начиная приходить в себя. Когда она неожиданно открыла глаза, то обнаружила себя тоже связанной. Рох помог ей сесть, поправляя на ней плащ. Было видно, что ему с трудом удается преодолеть страх от прикосновения к ней.

Моргейн, в свою очередь, очень удивилась, бросив взгляд на Вейни. В этом взгляде скорее было выражение растерянности и замешательства, чем обвинения. Казалось, что она не была даже сильно напугана. Но взгляд этот очень больно ударил Вейни, едва ли не в самое сердце: илин не справился с работой должным образом.

– Лио, – сказал Вейни, обращаясь к ней, – этот так называемый родственник напал на меня сзади. Я не думаю, что он прислуживает дьяволу, но, определенно, он большой идиот.

– Тебе лучше помолчать, – заметил, обращаясь к нему, Рох. – Я уже слышал все это от тебя, а теперь хочу задать несколько вопросов только ей.

– Отпусти меня, – сказала Моргейн, – и я позабуду о твоем вероломстве.

Но в этот же момент раздался неожиданный посторонний звук, осторожный и тихий, почти на грани слышимости, а затем со всех сторон послышался отчетливый и нарастающий скрип снега под множеством ног.

– Рох! – закричал Вейни, чувствуя почти физическую боль от происходящего и стараясь хоть как-то добраться до того места, где на снегу все еще лежал Подменыш.

Но тут темные фигуры бросились на них. Люди, налетающие с яростью диких зверей, подступали со всех сторон. Рох исчез, будто провалился куда-то вниз, смятый, словно молотом, этой черной волной, похожей на половодье. А поток тем временем обрушился и на Вейни. Он перевернулся на спину, отбиваясь ногами, чувствуя, как веревки врезаются ему в лодыжки и отнимают последние надежды на продолжение борьбы. Тогда они оставили его в покое, наблюдая со смехом, как он пытается встать на колени. В конце концов это удалось ему только с третьей попытки.

Но эти люди пришли не из Хеймура и не из Кайя.

Это были бандиты из Лифа. Вейни узнал некоторых из них, которые были в том самом зале.

Мгновение стояла тишина. Постепенно он сбросил часть веревок, опутавших его, и мог свободнее наблюдать за неожиданно свалившимися на них захватчиками.

Сейчас они были заняты Рохом, стараясь привести его в чувство. Моргейн, связанная, как и Вейни, пока оставалась предоставленной самой себе и, прижимаясь спиной к скале, смотрела на них подобно загнанному в угол волку.

Один из бандитов держал в руках Подменыш, осторожно выдвигая лезвие их ножен. Моргейн с интересом наблюдала за ним, хотя про себя очень надеялась на его невежество.

Но вот на вершине холма появились всадники. Клинок мгновенно вернулся в ножны, но меч по-прежнему оставался в преступных руках. Бандиты стояли и ждали, когда всадники приблизятся к поляне.

– Все сделано хорошо, – сказал кайя Лилл.

Он соскочил с седла и огляделся, в то время как один из бандитов передал ему все отобранные у Моргейн трофеи, в том числе и Подменыш, который Лилл взял с почтением и страстью.

– Да, узнаю Чена, – сказал он, обращаясь к Моргейн с ироническим поклоном. Он с удовлетворением посмотрел на Роха, приходящего в себя, и рассмеялся, поскольку он и молодой предводитель Кайя были старыми врагами.

После этого он подошел к стоявшему на коленях Вейни и, не обращая на его содрогания и беспомощную улыбку, положил руку на его плечо как старый друг, но в тоже время слишком по-хозяйски.

– Илин нхи Вейни, он же кайя, – сказал Лилл очень мягко. – Ты хорошо себя чувствуешь, нхи Вейни?

Тому больше всего хотелось плюнуть в него, но во рту у него пересохло, и движение, которое он попытался сделать, было трудно понять. Вейни все время чувствовал, что кто-то из банды держит его сзади за воротник, так что он едва мог пошевелиться, в то время как тонкие пальцы Лилла исследовали его висок.

– Обращайся с ним очень осторожно, – отдал Лилл приказание стоявшему рядом бандиту. – Я тотчас узнаю о любых повреждениях, которые могут быть причинены ему, и постараюсь отплатить за это.

Затем последовало общее приказание:

– Посадите их на лошадей, мы должны отправляться в дорогу.

День вновь начал погружаться в темноту, окрашивая красными отблесками заката окружающие их снега. Они ехали очень медленно, потому что среди них были и пешие, а кроме того, в этом месте воздух был уже сильно разрежен. Впереди ехал Лилл. Теперь он вернул себе и черного коня и багаж, а на его седле, у колена, был привязан Подменыш.

Несколько человек из Лифа ехали между ним и Моргейн, еще двое пеших вели под уздцы Сиптаха, и двое же вели лошадь, на которой восседал Рох, который не мог идти пешком. А черная кобыла, на которой теперь ехал Вейни, была милостью, которую Лилл лично, с циничной учтивостью, предоставил ему в обмен на ту кобылу, которую он когда-то украл.

Он был по-прежнему связан, но его руки теперь были завернуты назад, а ноги перехвачены веревками под животом лошади. Рох и Моргейн были не в лучшем положении. Рох большую часть времени просто висел в седле, удерживаемый только веревками. Моргейн, казалось, не имела внешних повреждений, но Вейни догадывался о том, какие мученья она испытывала внутри.

Лилл был кваджлином и, конечно, обладал всей массой древних знаний. Возможно, он мог даже прочитать древние руны Подменыша, и тогда даже Фай, которого Моргейн называла человеком невежественным и в науках несведущим, вряд ли мог противостоять ему.

Они вновь ехали между деревьев, в основном хвойных, и густо разросшегося кустарника, временами перемежающегося с уступами черных скал. Но теперь им все чаще попадались все более и более низкорослые деревья, которые почти стелились по земле, их обнаженные корни, многократно переплетаясь, цеплялись за скалы, а голые стволы подтверждали, что здесь прошла длительная эволюция, прежде чем появился этот вид растительности.

И среди этой снежной пустыни они увидели мертвого дракона.

По крайней мере, то, что они увидели, очень напомнило им это сказочное животное. Оно было огромных размеров, замерзшее, как им казалось, в страшных муках. Одно перепончатое крыло было наполовину раскрыто, казалось жестким и окоченевшим. Остальная часть была фактически скелетом, оставшимся после присутствия здесь местных хищников.

Многое, что попадалось им в этой заснеженной высоте, вызывало боль и отвращение. Однажды им попались даже остатки человека, ставшего, видимо, добычей волков.

Казалось, что дневной свет рано потускнел в этом дьявольском месте. Им приходилось уже в сумерках осторожно пробираться через низкорослые хвойные деревья, сильно сросшиеся между собой. Мужчины постоянно держали наготове луки, и их глаза непрерывно обшаривали таинственный лес.

Наконец деревья стали редеть, и их взорам открылась полная картина этого мрачного места. На гребне горы был виден небольшой дополнительный подъем, на котором стояли полуразрушенные колонны, имевшие, как ни странно, огненный оттенок, и испещренные старинными письменами, напоминающими руны. Они располагались чуть в стороне от черных скал, разбросанных на самой вершине Иврел.

Это были Врата.

Они были гораздо больше тех, что можно было увидеть в Инор-Пиввне или в Лифе, около озера Домен. Прошедшие годы не тронули металл, а мерцающая паутина, прямо между них уходящая в глубину, сливалась с блеском звезд, сиявших над аркой рядом с белеющей в сумраке вершиной Иврел. Разреженный воздух действовал на нервы раздражающе. Лошади артачились и боялись идти вперед. Всадники спешились и приготовились к ожиданию.

Моргейн помогли спуститься первой. Ее ноги были свободны, и ее быстро провели к одному из низкорослых деревьев, растущих недалеко от Врат. Следующим был Рох, который делал попытки сопротивляться. И наконец подошла очередь Вейни. Когда его сняли с лошади, он подумал, что с ним поступят точно так же, однако Лилл приказал вывести его вперед.

Вейни ударил стоявшего рядом с ним бандита, приготовившегося было выполнить приказ, толкнул его на землю, и тогда тот ударил его в ответ. Вейни тоже упал, а стоявший рядом бандит замахнулся на него арапником.

Неожиданно Лилл оказался над ним, ругая своих помощников и приказывая им поднять Вейни.

– Руки прочь от него! – сказал раздраженный Лилл. – Только посмейте причинить ему какой-либо вред. Я сам убью любого из вас, кто оставит на нем хоть царапину. – Он осторожно снял с Вейни плащ и отдал его человеку, постоянно сопровождавшему его. Потом Лилл осторожно ощупал его кости, тщательно исследовал те места, куда были нанесены удары, особенно голову, и, конечно, ноги, где за время долгого пути могли образоваться раны от веревок. Возможно, боль в ногах, которую он постоянно ощущал, и могла быть его единственной возможной местью Лиллу. Очень жаль, думал он, что его взяли так легко и просто: Рох должен был бы заплатить за свой идиотизм.

Еще момент, подумал он, и от нхи Вейни уже ничего не останется, хотя его тело будет продолжать двигаться и жить, являясь временным прибежищем для Лилла-Зри, который еще собирается отомстить и Моргейн и Роху.

Эта мысль не покидала его, пока Лилл преодолевал последнее расстояние, подталкивая Вейни вперед, к безжизненному склону горы. Он почувствовал, что сейчас начнет падать вниз, если никто не поддержит его. Он закачался, еле держась на голых скалах, в то время как Лилл шагал рядом с ним, широко и уверенно направляя их к Вратам, которые уже нависали над ними. Звезды сияли в их глубине, и ветер слегка обдувал их, указывая путь к гигантскому заливу, похожему на омут.

Он рос и рос по мере того, как они приближались, закрывая собой небо. Второй человек, сопровождавший их, немного замешкался, но Лилл все время подгонял их, и они тащили Вейни вперед, вверх и вверх, пока не остановились, покачиваясь, на этом устрашающем ветру, балансируя в пространстве около Врат.

Тогда Лилл приказал им развязать руки Вейни и сам стал придерживать его.

– Я не хочу оказаться в таком малоприятном для меня положении, будучи связанным, – сказал он, – меня не очень-то радует такой непривлекательный приют.

Когда они развязали его, Лилл уже держал его затекшие руки своими цепкими пальцами, по-прежнему стоя сзади него и удерживая его с такой страшной силой, которой невозможно было сопротивляться. Он пристально смотрел в простирающийся пред ним залив, этот гигантский омут, покачиваясь и временами теряя равновесие.

– Как это происходит? – спросил Вейни. На самом деле ему не хотелось этого знать, но его смелость иногда пасовала перед неизвестностью: он просто боялся, что издаст неосторожный крик, за который ему было бы стыдно.

– Это неприятно скорее для меня, чем для тебя, – пояснил ему Лилл. – Ведь я должен буду разрушить это свое прежнее тело, практически до смерти. А ты просто ощутишь на минуту падение в пространство. Но ты никогда не достигнешь его дна. Ничего не бойся, и у тебя не будет поводов для страданий.

Лилл знал, чего боится Вейни, и поэтому старался обмануть его любым способом. Вейни уже открыл было рот для нового вопроса, но воздержался от него и только склонил голову.