Текст книги "Моргейн"

Автор книги: Кэролайн Черри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 73 страниц)

9

Утром появились стражники. Слуги, вносившие еду и воду, неожиданно наполнили пространство шагами, звуками открывающихся задвижек и дверей. Соблазнительные запахи появились вместе с блюдами на подносах.

Вейни поднялся на ноги возле угасающего очага. Все тело ныло. Боль в опухших стертых ногах заставляла его жестоко страдать, от отчаяния он начал колотить по стене. Копья в руках стражей угрожающе опустились по направлению к нему. Слуги – неслышно ступающие люди с отметинами в виде багрового круга на лицах – уставились на него. Отметиной был также и страх в их глазах, обязательный и постоянный.

– Рох, – сказал он слугам и стражам хриплым голосом, – пошлите за Рохом. Я хочу видеть его.

Этим утром он вспомнил о луке, потерянном, когда он был с Моргейн, и о том, что он поклялся совершить. О том, что он сказал ночью и чего не сказал.

Никто ему не ответил. Запуганные слуги смотрели по сторонам. Похожие на демонов с затененными глазами стражи-полукровки с одинаковыми лицами смотрели на него без всякого выражения.

– Мне нужна смена одежды, – сказал он слугам.

Они шарахнулись от него, словно он был дьяволом, и, на всякий случай спрятавшись за стражников, стали потихоньку удаляться.

– Огонь почти погас, – закричал он им. Необъяснимая паника взяла над ним верх и заполнила холодную темную комнату, в которой он находился. – Этого не хватит на весь день!

Слуги удалились. Стражники тоже вышли, закрыв дверь. Задвижка вернулась на место.

Он задрожал, гневаясь сам не зная на кого – на Роха, на лордов этой крепости, на самого себя, пришедшего сюда добровольно. Он стоял и смотрел на дверь, понимая, что нет такой силы, которая может открыть ее, и никакой крик не принесет ему свободы. Он оперся на стол и сел на край скамьи, холодно размышляя, вспоминая каждую дверь, каждый поворот, каждую деталь в крепости и снаружи. Где-то в Охтидж-ине – он пытался вспомнить эту комнату – была Джиран, которой он не мог помочь.

Он попил того, что оставили слуги, урывками соображая, что его хозяева не дадут ему ни огня, ни еды в течение всего дня.

Он ел рассеянно, все время представляя себе эту крепость – ее коридоры, ворота, расположение охраны, опять и опять приходя к одному и тому же заключению: он не может невидимым пройти через все барьеры, не сможет уйти от них на этой земле, которой не знает, пешим, не будучи знаком с ландшафтом и дорогой, на которой его враги могут легко найти его.

Только Рох приходил и уходил по этой дороге.

Только Рох может вывести его на дорогу, и это будет ценой его свободы.

Пища безвкусно падала в желудок, в то время как он прикидывал, чего ему будет стоить попасть в Абараис, если он доверится Роху.

Уничтожить Роха – вот что она приказала ему сделать, и он поклялся сделать это и не мог ни освободиться, ни убежать, будь то честный или бесчестный поступок. Честь не обсуждалась между илином и лио.

Не было необходимости волноваться, что случится с ним потом. Это не имело никакого отношения к его клятве. Это больше не давило на его сознание. Это освобождало его от обязательств.

Он неожиданно почувствовал себя уютно, зная границы своего существования, зная, что больше нет необходимости бороться против всех увещаний Роха. Наконец он прикинул все возможности и понял все, что необходимо было понять.

Никто так и не входил в комнату. Длинный день миновал. Вейни подошел к узкому окну, позволявшему видеть лишь кусочек неба, и отодвинул деревянную ставенку, закрывавшую щель. За ней не было видно ничего, кроме каменной стены, до которой он почти мог дотянуться вытянутой рукой. Он оперся на подоконник и попытался посмотреть вниз. Внизу был выступ. Слева тоже виднелись выступы башни, которые ограничивали обзор. Справа была другая стена, ее также можно было потрогать.

Он оставил окошко открытым, несмотря на бесполезность этого действия и холод, проникавший через него. Так привыкший к небу над головой, он счел ограниченность этого пространства невыносимой. Он наблюдал за тем, как крепнет дневной свет, когда солнце засияло прямо через щель, и смотрел на ползущие тени, в то время как солнце клонилось к горизонту. Он слышал крики детей, мычание скота, стук колес, будто ворота Охтидж-ина были открыты и за окном была привычная обстановка. Люди кричали со странным акцентом, которого он не понимал, но был рад слышать эти голоса, которые казались такими обычными и человеческими.

По мере угасания дня, тени приобрели более мягкие очертания. Раздались звуки приближающейся грозы. Капли дождя застучали по маленькому пространству выступа, видневшегося за окном. Редкие капли застучали с возрастающей силой, пока не превратились в настоящий ливень.

В очаге сгорела последняя деревяшка, хотя Вейни очень осторожно и экономно поддерживал огонек остатками дров. Комната сразу выстыла. Снаружи упорно шелестел дождь, ударяясь о камни.

Послышалось звяканье металла о каменную стену – звук присутствия вооруженных людей. Это было не впервые за этот день. Временами такие звуки доносились из отдаленной башни. Они ничего не значили. Вейни стал прислушиваться только тогда, когда понял, что они приближаются. Почти в кромешной тьме он поднялся на ноги, надеясь на то, что сейчас появятся такие ценные вещи, как дерево для камина, пища и питье, и опасаясь, что вместо них будет что-то другое.

«Пусть это будет Рох», – думал он, дрожа от гнева, но воспринимая все вещи такими, какими они представали во всей своей наготе.

Задвижка отодвинулась. Он моргнул, ослепленный светом факелов, появившимся в открытом проеме двери. По стенам заплясали тени стражников и людей, заполнивших помещение. Отсветы факелов вспыхивали на их мундирах, бронзовых шлемах и бледных волосах.

Байдарра – он узнал старика, – а вместе с ним Хитару. Эта комбинация из прошлой ночи всплыла в его памяти. Бесплодные встречи с его поработителями, молодые лорды и таинственность.

Вейни спокойно стоял возле камина, пока стражники устанавливали свои факелы в специальные подставки. Те части комнаты, которые не освещались, были очень темными, и серый дождливый дневной свет затаился по углам, бледнея в свете факелов. Казалось, вся атмосфера комнаты переменилась – она стала незнакомой после вторжения кваджлов, которые противостояли всем его намерениям. Он смотрел на стражу, ожидающую около прохода, с демоническими лицами, освещенными факелами, и странным обмундированием. Он смотрел на Байдарру с медленно возрастающим ужасом, и сознание привело его к мыслям о самом себе и о Рохе.

– Нхи Вейни, – приветствовал его Байдарра без угрозы в голосе.

– Лорд Байдарра, – ответил он, слегка склонив голову и отвечая с мягкой вежливостью, несмотря на то, что стражники вокруг него противоречили любым проявлениям вежливости. Волчье тонкое лицо Хитару рядом с лицом его отца не выражало, казалось, ничего, кроме добрых намерений. Взглянув на них опять, Вейни встретился с бледными глазами старого лорда. – Я думал, что вы пошлете за мной, чтобы встретиться.

Байдарра напряженно улыбнулся и ничего не ответил на такую наглость. Неожиданно опять возникло ощущение таинственности всего происходящего и явного нежелания хозяина Охтидж-ина, чтобы его пленник передвигался по крепости, чтобы кто-то заметил это движение. Байдарра не задавал вопросов, ничего не предлагал, а лишь ожидал, пока его пленник, враждебно настроенный к лордам Охтидж-ина, предложит что-нибудь сам.

С пониманием этого у него появилась смутная надежда, что, уничтожив Роха, он получит шанс. Это не было делом воина. Он испытывал стыд из-за этого, но не думал, что сможет устоять против того, что само идет ему в руки. Его собственные мысли поразили его.

– Вы пришли узнать от меня то, что вам не сказал Рох? – спросил он.

– А что бы это могло быть? – спросил его мягко Байдарра.

– Что вы не можете верить ему.

Байдарра опять улыбнулся, на этот раз с большим удовлетворением. Черты его лица были состарившимся отражением лица, стоящего близко к нему, Хитару – с мелкими чертами, тонкокостное, но глаза Байдарры были бледнее. Это были… черты Моргейн, подумал он с внутренним страхом, смущенный таким совпадением ее черт с чертами ее врагов. В Эндаре-Карше чистокровных кваджлов уже давно не осталось. Здесь он увидел их впервые и, сам того не желая, подумал о Моргейн. Спроси себя, говорил Рох, устрашая его, кому ты дал клятву?

– Идите, – приказал Байдарра своим слугам, и они вышли, закрыв дверь.

Но Хитару остался, и Байдарра нахмурился.

– Слишком честный, – пробормотал Байдарра без удовольствия и взглянул на Вейни с какой-то дразнящей улыбкой на тонких губах. – Мой сын, – сказал он, кивая в сторону Хитару, – человек с непоколебимой решимостью и большими амбициями. Человек неожиданных и сметающих все решений.

Вейни взглянул через плечо Байдарры в спокойное лицо Хитару, замечая горделивость этого человека, который стоял за плечом своего отца и слушал, как тот унижает его перед пленником. На какой-то неуловимый момент Вейни почувствовал глубокую симпатию к Хитару, поскольку и сам был бастардом, полукровкой, проклятым собственным отцом. Затем закралось подозрение, что все это не случайно, что Байдарра имел основания не доверять родному сыну, и потому у него была причина прийти в камеру заключенного и задавать вопросы.

У Хитару тоже была причина держаться поближе к отцу, пока тот не узнал о встречах и событиях, произошедших ночью в стенах Охтидж-ина. Вейни встретился, сам того не желая, со взглядом Хитару, и Хитару ответил ему взглядом своих темных человеческих глаз, бурлящих дурными намерениями и обещающих жестокость.

– Рох потребовал от нас, – сказал Байдарра, – относиться к тебе вежливо, хоть он и называет тебя своим врагом.

– Я его кузен, – ответил Вейни спокойно, опровергая собственные утверждения относительно Роха.

– Рох, – сказал Байдарра, – дает напрасные и невыполнимые обещания. Безграничная наглость. Можно подумать, что он может изменить форму луны или повернуть вспять воды. Он так неожиданно прибыл, так странно взволновал всех нас, ведет себя как древние человеческие короли и клянется, что имеет власть над Источниками. Он ищет наши рунические записи, роется в наших картах и древних книгах, которые не представляют никакого интереса. А что такое ты – нхи Вейни из клана Кайя? Будешь ли ты подчиняться доброй воле Охтидж-ина? Что должны предложить мы тебе, чтобы ты спас нас всех? Поклонение, как богу?

Тень сарказма чувствовалась во всей этой речи, и холод пронизывал при мысли о Рохе, предводителе Кайя, хозяине Ра-Кориса, роющемся в рассыпающихся от древности рунических записях, которых люди никогда не читали, никто, – кроме Моргейн.

– Рох, – сказал Вейни, – лжет вам. Он не знает всего. Но вам лучше бы держать его подальше от своих книг.

Серебристые брови Байдарры сдвинулись, словно он ждал совершенно другого ответа. Метнув взгляд на Хитару, он отошел к прорези окна в дальнем конце комнаты, где дневной свет окрасил его волосы и одежду оттенками белого. Он на секунду выглянул через прорезь окна, словно пытаясь разглядеть что-то, ускользающее от его взора, затем оглянулся назад и медленно вернулся в круг света факелов.

– Мы, – сказал Байдарра, – мы все здесь подлинные кел. Мы большей частью полукровки, но, тем не менее, все же являемся кел. И никто из нас не имеет таких способностей. И нет их в тех книгах. Карты тоже теперь бесполезны. Земли, нарисованной на них, уже нет. Из них ничего нельзя почерпнуть.

– Я надеюсь, – сказал Вейни, – что это так.

– Ты человек, – утвердительно сказал Байдарра.

– Да.

– В этих книгах, – продолжал Байдарра, – ничего нет. Древние тоже были из плоти и крови, и если люди боготворят их, то это их собственный выбор. Священники… – старый лорд пожал плечами, указывая на стену со стороны двора, – паразиты, самые низкие среди полукровок. Они насквозь лживы, несут какую-то околесицу, верят, что когда-то они управляли Источниками, и отправляют какую-то специальную службу им. Но даже самые старые записи не восходят ко временам Источников. Эти книги совершенно бесполезны. Короли Хию были для Источников настоящим бедствием, они вмешивались в силу Источников и старались подкупить их, принося им жертвы, но все равно власти у них было не больше, чем у священников Шию. Они никогда не умели управлять Источниками. Они сами были здесь только пришельцами. А потом море стало захватывать Хиюдж, а теперь появился Рох, да и ты сам. И ты клянешься, что сам прибыл через Источник. Это так?

– Да, – сказал Вейни едва слышным голосом.

Многое из того, что сказал ему Байдарра, казалось преувеличением. Однажды в Эндаре один человек попытался расспрашивать Моргейн. Слова ее надолго застряли в его памяти, ожидая какого-нибудь нормального объяснения. Она ответила тому человеку: мир расширялся по спирали, а я прошла насквозь. И неожиданно он начал понимать беспокойство лордов кваджлов, чувствуя, что в нем и Рохе встретилось то, что никогда не должно было встречаться… При этом где-то в Охтидж-ине, далеко-далеко от гор Эрда и Мориджа была девочка-маай.

– И женщина, – спросил Байдарра. – Она была на серой лошади?

Вейни ничего не ответил.

– Рох говорил о ней, – продолжил Байдарра. – Ты сам говорил о ней. Девочка из хию подтверждает это. Слухи бродят при дворе. Беззаботные разговоры между слугами. Рох говорит о ее темных намерениях. Девочка из хию связывает ее с легендами.

Вейни пожал плечами, чтобы казаться не очень встревоженным, хотя его сердце забилось сильнее.

– Хию сама навязалась мне. Я думаю, что ее племя прогнало ее. Иногда она говорит дикие вещи. Она, наверное, сумасшедшая. Я бы не очень доверял тому, что она говорит.

– Анхаран, – сказал Байдарра. – Моргин-Анхаран, седьмая и самая неблагоприятная сила – в суевериях королей Хию и Эрина всегда была неразбериха. Белая Королева. Ну, конечно, если ты не из хию, это должно быть незнакомо тебе.

Вейни помотал головой и перехватил у себя за спиной одну руку другой рукой.

– Нет, это незнакомо мне, – сказал он.

– Как ее настоящее имя?

Он пожал плечами.

– Рох, – сказал Байдарра, – говорит, что она – угроза всему живому. Он говорит, что она пришла сюда, чтобы разрушить Источники и всю землю. Он предлагает для нашего спасения все способности, какие бы ни имел. И кое-кто, – добавил Байдарра со взглядом, заставившим Хитару отвести глаза, – кое-кто желает припасть к его ногам. Но не все из нас столь доверчивы.

В последовавшем молчании Вейни не хотелось смотреть на Хитару, да и на Байдарра, который явно намеренно унижал своего сына.

– Может быть, – мягко продолжил Байдарра, – вовсе и нет такой женщины, а ты и девочка-хию просто заодно с Рохом. Может быть, у вас есть какие-то цели, о которых мы здесь, в Охтидж-ине, еще не знаем. Человеческие существа выгнали нас из Хиюджа. Короли Хию никогда особенно не беспокоились о нашем житье, и они никогда не обладали той силой, которую Рох приписывает себе.

Вейни смотрел на него, отчаянно подсчитывая и взвешивая все «за» и «против».

– Ее имя Моргейн, – сказал он, – и я бы советовал вам предложить ей большее гостеприимство, чем Роху.

– А-а, – проговорил Байдарра. – И что же она может предложить?

– Предостережение, – ответил Вейни, четко проговаривая слова и зная, что они не очень обрадуются им. – И я тоже дам вам один совет: отпустите его и меня и постарайтесь не иметь никакого дела ни с кем из нас. В этом ваше спасение. Единственное ваше спасение.

Выражение издевки сошло с усталого лица Байдарры. Он подошел ближе, наклонился, сосредоточив на Вейни свои трезвые бледные глаза – высокий типичный полукровка. Вейни встретил взгляд лорда глаза в глаза. Легкие пальцы доверительно прикоснулись к его руке. Боковым зрением он видел Хитару, прислонившегося к столу со сложенными руками и оставшегося холодным.

– Сейчас Хнот, – сказал Байдарра, – когда воды поднимаются, ехать никуда невозможно. Этот кайя Рох хочет отбыть в Абараис с нами сейчас, сегодня, до того, как дороги закроются. И при этом очень беспокоится, чтобы ты оставался здесь так можно дольше. Что ты скажешь на это, нхи Вейни из клана Кайя?

– Вы многое потеряете, если дадите ему возможность достичь Абараиса, – сказал Вейни. Пульс клокотал в нем, когда он смотрел в лицо старого кваджла и думал о Рохе, который завладеет главными Вратами, о той силе, которая может разрушить другие Врата, если он достигнет этих и уничтожит их. – Если вы дадите ему возможность достичь их, то вы попадете в зависимость к тому, от кого никогда не освободитесь ни вы, ни одно из следующих поколений и тех, которые будут после них. Это я знаю наверняка.

– Он утверждает, что может делать то, что обещает, – неожиданно проговорил Хитару. Они повернулись к Хитару, который отошел от стола и направился к своему отцу.

– Его сила такова, – сказал Вейни, – что цари Шиюна и Хию будут плясать под его дудку. Они вынуждены будут доставить ему это удовольствие, милорд. Но вы не кажетесь человеком, который потерпит над собой хозяина.

Байдарра презрительно улыбнулся и посмотрел на Хитару.

– Возможно, – сказал Байдарра, – ты дал нам хороший ответ.

– Но, с другой стороны, кое-что мы и обретем, – сказал Хитару и схватил руку Вейни с такой жестокостью, что гнев на секунду ослепил его. Он высвободил руку, сдерживаясь, чтобы не вцепиться в горло принцу. Он отрывисто вздохнул и посмотрел на Байдарру – на повелителя.

– Я бы не хотел видеть Роха в Абараисе, – сказал Вейни, – и, как покажет вам собственный опыт, милорд, я прав, но опасаюсь, что вы можете опоздать изменить свое мнение.

– А можешь ли ты сам управлять Источниками? – спросил Байдарра.

– Пошлите меня в Абараис, чтобы я дождался там своей госпожи, и скажите, что вы хотите в оплату за это. Это будет куда более полезно для вашей земли.

– Можешь ли ты, – спросил Хитару, опять хватая его за руку, – сам управлять Источниками?

Вейни вгляделся в красивое волчье лицо с мраморными ноздрями, в темные глаза, блистающие жестокостью, в шелковистые белые от природы волосы.

– Уберите от меня руки, – удалось ему сказать, и он опять обратился к Байдарре. – Милорд, – продолжил он с отчаянием, но спокойно, – милорд, в этой комнате состоялась некая сделка. Ваш сын, Рох и другие молодые лорды объединились. Посмотрите в лицо правде.

Лицо Байдарры ожесточилось под властью чувств. Он оттолкнул в сторону Хитару и ужасно взглянул на Вейни, потом, с тем же жутким выражением, повернулся к своему сыну. Блеснуло лезвие, – и Байдарра согнулся, не успев закончить начатое слово. Второй удар Хитару развернул и отбросил его. Яркая кровь брызнула изо рта и горла. Байдарра упал вперед, на Вейни, согнувшегося под тяжестью умирающего тела. В ужасе от горячей крови, текущей по его рукам, он дал телу упасть.

Вейни посмотрел на оружие сына, который только что без малейших признаков раскаяния убил своего отца. На его белом лице были страх и ненависть. Вейни встретился с глазами Хитару и понял весь ужас того, что уготовано ему.

– Теперь обращайся ко мне как к лорду, – мягко сказал Хитару, – лорду Охтидж-ина и всего Шиюна.

Паника охватила Вейни.

– Стража, – закричал он, в то время как Хитару поднял окровавленный нож и вонзил его в собственную руку. Брызнул второй фонтан крови. Нож полетел, ударившись о ноги Вейни, разбрызгивая потемневшую кровь Байдарры. Вейни отпрянул. Открылись двери, вперед выступили вооруженные люди с пиками, направленными на него.

Хитару наклонился к огню, слизывая кровь со своих пальцев и прижимая раненую руку к груди.

– Это он! – закричал Вейни, отпрянув от града копий, посланных в него, но со свистом пролетевших мимо. Он упал на четвереньки и пополз к двери. Стражники задержали его, отбросили в сторону и подняли. Он успел схватить нож, который лежал в луже крови, и метнул его в горло Хитару.

Лезвие попало в вооруженного стражника. Лицо перед ним перекосила гримаса боли. Новые потоки горячей крови полились по его рукам. Стражники оттащили Вейни назад и повалили на скамью, обрушив на него град ударов. Он лежал в полубессознательном состоянии в луже крови, уже не зная точно, чья она – его или Байдарры. Они скрутили ему руки, веревки впились в запястья.

В отдалении послышались сигналы тревоги, звон оружия, звуки женских голосов и глубокие стоны людей, которые едва доходили до его сознания, все более поглощаемого хаосом, разверзнувшимся перед ним. Он оставался на полу, и никто его не трогал. Пришли люди за телом Байдарры и унесли его в скорбном молчании. Они забрали и другой труп, и Вейни с ужасом понял, что этот на его счету. Затем, когда комната была убрана, принесли еще факелы, собрались люди, его подняли за волосы и бросили к ногам Хитару.

Хитару сидел, и священник перевязывал ему руку чистым холстом, смоченным в масле. На лице Хитару лежал отпечаток тревоги. Его окружали вооруженные люди, и один, с бритым лицом и обесцвеченными волосами, вручил Хитару чашу, которую тот залпом выпил. Потом он оглянулся, вернув чашу, и откинулся в кресле, пока священник накладывал повязку. Пришли несколько лордов в тонких одеждах, элегантных и сверкающих украшениями. В комнате царило молчание, но из коридора долетал несмолкающий шепот собравшихся снаружи. Когда лорды один за другими подходили, здороваясь с Хитару, тот делал легкий поклон в знак уважения, некоторым только кивал. В этой кровавой комнате сейчас происходила передача власти. Один из старших лордов, чье приветствие было холодным и неуверенным, оглядывался на вооруженных стражников, а вокруг стояли молодые люди, которые не переставали улыбаться и не выказывали никаких признаков скорби.

Позже всех в сопровождении трех стражников пришел Китан с восково-бледным длинным лицом. Он склонился, чтобы поцеловать руку брата, и перенес ответный поцелуй в щеку с холодным и отчужденным лицом. Он споткнулся, когда пытался встать, повернулся, сопровождаемый стражей, сонно моргнул и уставившись вниз.

Постепенно отчужденность исчезла из его глаз, в них показались признаки узнавания, безумная ненависть и жестокость.

– У меня не было оружия, – проговорил Вейни, боясь гнева этого молодого лорда так же, как и расчетливости Хитару. – Оружие было только…

Рука в доспехе хлестнула по губам, ослепляя его. Никто не желал выслушивать его, даже Китан, который просто взирал пустыми глазами, не интересуясь, что тот хотел сказать. Через некоторое время кто-то увел Китана за руку, словно несмышленого ребенка.

Вошли женщины с бледными волосами и холодными лицами; они поклонились, поцеловали руку Хитару и в молчании удалились в коридор. Шепот, запах духов и масел разнесся над вооруженными стражниками.

Затем, пробираясь между расступившимися скорбящими, вошел Рох в сопровождении охранников, по одному с каждой стороны. Рох был вооружен, одет в плащ, из-под которого торчал длинный меч, и нес лук – полностью готов к дороге.

В сердце Вейни внезапно зародилась нежданная отчаянная надежда, иллюзия, что Рох может спасти его, которая умерла в тот же момент, когда Рох, не обращая на него внимания, обратился сразу к власти, к новому могуществу, к сыну Байдарры.

– Милорд, – пробормотал Рох и наклонился, но не поцеловал руку Хитару и не оказал больше никакого знака уважения, отчего лица, в том числе и Хитару, помрачнели. – Лошади оседланы. Нам нужно выступать на закате, как и было намечено. Я думаю, нам лучше поторопиться.

– Никакой задержки не будет, – заверил Хитару.

Рох опять поклонился, настолько, насколько это было необходимо, затем повернул голову и впервые посмотрел на Вейни, который стоял на коленях меж двух стражников. – Кузен, – сказал с сожалением Рох, как человек, упрекающий слишком нерадивого юнца. Жар бросился в лицо Вейни и что-то опять откликнулось на этот голос. Он взглянул в карие глаза Роха и тонкое загорелое лицо, ища Лилла, борясь с собственной ненавистью. До него вдруг дошло, что только они двое здесь знали Эндар-Карш и что он никогда не увидит его снова, и когда Рох уйдет, он должен будет остаться один среди кваджлов.

– Я не завидую тебе, – сказал Вейни, – иметь в дороге такую компанию.

Глаза Роха тревожно метнулись к Хитару, затем вернулись назад. Рох наклонился, взял Вейни за руку и поставил на ноги, не обращая внимания на стражников. Его рука была нежной и доброй, как рука брата.

– Поклянись служить мне, – сказал Рох тихим голосом, только для одного Вейни. – Оставь ее, и я заберу тебя отсюда с собой.

Вейни мотнул головой, отказываясь и сжимая челюсти, показывая, как бы он хотел этого на самом деле.

– Они не нанесут тебе вреда, – продолжил Рох, которому не нужно было так говорить.

– Твоя воля – не закон для них, – ответил Вейни. – Я не убивал Байдарру, клянусь своей честью, я не убивал. Они сделали это, чтобы запутать тебя. Я для них ничего не значу.

Рох задумался.

– Если я увижу тебя в Абараисе с ней, я не смогу идти на компромиссы, я не могу с тобой…

– Тогда, если ты надеешься на это, возьми меня с собой сейчас, не спрашивая с меня клятвы. Ты знаешь, я не могу дать ее. Но неужели ты больше веришь им, чем мне? Ты будешь одинок с ними, и когда они получат то, что хотят…

– Нет, – ответил Рох через некоторое время, пока доверие и сомнение боролись в нем. – Нет, это не будет мудро с моей стороны.

– По крайней мере, забери отсюда Джиран.

Опять Рох поколебался и, казалось, почти согласился.

– Нет, – выговорил он, – я не доставлю тебе такого удовольствия. Чтобы ты продолжал надеяться на мою долгую жизнь, она останется здесь.

– Чтобы ее убили, так же как и меня?

– Нет, – ответил Рох, – я позаботился о твоем содержании и позабочусь о том, чтобы они сдержали свое слово. Мы совершили сделку – они и я. Я увижу тебя в Абараисе.

– Нет, – возразил Вейни, – я не думаю, что так будет.

– Кузен… – мягко сказал Рох.

Вейни, отвернувшись, выругался, комок поднялся к его горлу. Он прошел мимо своих стражей, у которых не было указаний на этот счет, и потому они стояли тупо, как скот. Никто не остановил его. Он подошел к окошку и посмотрел на блестящие от дождя камни.

Группа за группой присутствующие отбывали по своим делам, бряцая оружием и громко ступая по коридорам. Постепенно собравшиеся разошлись. Рох ушел одним из первых. Вейни не повернул головы, чтобы посмотреть. Он слышал, как комната опустела и дверь тяжело закрылась. Где-то далеко по залам разносилось эхо шагов вооруженных людей.

Во дворе начали ходить люди, послышался цокот копыт по мостовой. Голоса людей – мужчин и женщин – доносились в суете, на какой-то момент они становились ясными, а затем растворялись опять.

Новый лорд покидал Охтидж-ин. Прежний, возможно, еще не был похоронен. Таково было намерение Хитару – уехать вместе с Рохом в поисках власти. И Рох этот с сомнением в голосе, с угрозами и предостережениями, пообещал ему привести его тоже в Абараис до того, как дорога будет закрыта. Возможно, Байдарра возражал против этого путешествия, находя поводы для отсрочки. Но Байдарра уже не мог никому помешать – может быть, из-за предостережения Роха. В этом был жестокий юмор Хитару – возложить вину на того, на кого Рох меньше всего этого желал.

Вейни слышал, как несколько лошадей, потоптавшись во дворе, выехали из Охтидж-ина.

Если Моргейн жива, то она должна будет столкнуться с этим отрядом по дороге, если не оказалась более осторожной и мудрой и не проскакала уже мимо Охтидж-ина прямо к Абараису. Это была единственная надежда, которая осталась в нем. Если Моргейн поступила так, то с Рохом покончено – он будет беспомощен. Наверняка боязнь этого засела в мыслях Роха и подвела его к порождению всей этой сумятицы в Охтидж-ине. Это привело его к союзу с теми, кто отвернется от него при первой же возможности. Если Рох приедет слишком поздно, если Моргейн успеет раньше и Источники уже будут мертвы и запечатаны, то эти самые союзники наверняка вынуждены будут убить его, и тогда горькая расплата будет ожидать в Охтидж-ине заложника за дела мертвого врага.

Но если Рох не опоздает, а Моргейн собьется с дороги, то тогда все сложится по-другому. Он должен будет отправиться в Абараис служить Роху. И поскольку он останется без хозяина, он должен будет поклясться служить другому господину.

Ничего другого не оставалось, и у Вейни не было иного выбора, кроме как добиваться смерти Роха – и умереть вместе с ним.

Где-то закрылась дверь, эхо разнеслось в глубине крепости. Раздался скрежет по камню, потом шаги в коридоре. Он думал, что теперь его до последнего момента оставят в покое, но задвижка на двери позади него щелкнула. Он оглянулся, и кровь застыла в жилах – он увидел Китана, окруженного вооруженными людьми.

Китан подошел к краю стола с гневным выражением. Черты его деликатного лица были застывшими и холодными.

– Они уезжают, – сказал Китан.

– Я не убивал твоего отца, – запротестовал Вейни. – Это Хитару.

Никакой реакции. Китан спокойно стоял и смотрел на него. А снаружи, от ворот, доносились звуки переминающихся с ноги на ногу лошадей. Затем ворота с треском хлопнули. Китан протяжно вздохнул, так медленно, словно экономил воздух. Он прикрыл глаза и открыл их, все с тем же холодным спокойствием.

– Через некоторое время мы должны будем похоронить моего отца. Мы не будем устраивать никакой особой церемонии. Затем я займусь тобой.

– Я не убивал его.

– Не убивал? – холодные серые глаза Китана, безжизненно взирающие на Вейни, блеснули искрой иронии. – Хитару хочет обладать большим, чем Охтидж-ин. Ты думаешь, кайя Рох позволит ему это?

Вейни ничего не ответил, подозревая, что это испытание, которое ему не понравилось. Китан улыбнулся. – Этот твой кузен будет мстить за тебя? – спросил он.

– Возможно, – ответил Вейни, и Китан опять улыбнулся.

– Хитару всегда был утомительным, – сказал Китан.

Вейни вздохнул, наконец-то поняв его мысли.

– Если твой брат тебе враг – освободи меня, я не союзник Роха.

– Нет, – мягко сказал Китан, – я волнуюсь не об этом. Возможно, это ты виноват, а может быть, и нет, но для меня это не имеет значения. Я не вижу будущего ни для кого из нас и доверяю тебе не больше, чем Хитару доверяет твоему родственнику.

– Хитару, – сказал Вейни, – убил твоего отца.

Китан улыбнулся и пожал плечами, поворачиваясь к нему спиной. Направляясь к двери, он сделал знак одному из людей. Этот человек подозвал других, которые держали меж собой маленькую сжатую в комочек тень.

Джиран.

Он не мог помочь ей. Она узнала его, когда он немножко придвинулся в свет факела. На ее лице лежала тень гнева. Но она ничего не сказала, глядя на него. Вейни опустил глаза, словно прося прощения за все, что произошло между ними, и поднял их опять. Не было ничего, чем он мог бы облегчить ее страдания и, возможно, если бы он что-то сказал, то ей было бы еще хуже. Это обнажило бы его вину перед ней.