Текст книги "Лукас (ЛП)"

Автор книги: Кериен Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Не много, старик. Тебе, наверное, придется переехать на западное побережье.

– Очень смешно.

– Ну и почему ты ее бросил? Она прикольная. – Он выбирает фиолетовый карандаш и начинает разукрашивать одну из картинок Кэти.

– Мне не нужны твои объедки. Вот почему. – Я сжимаю зубы, стараясь не заматериться. Не хочу потерять двадцать баксов.

– Девственницу ты не найдешь, дружище. Смирись.

– Я не говорю, что мне нужна девственница. Просто кто-то, кто не был с тобой.

– Почему? Я могу тебе предоставить честные отзывы. Специальная услуга – критический разбор кандидатур.

– Еще немного и я, твою мать, дам тебе по морде, – выдавливаю я, хотя и сквозь смех. Какой же он иногда мудак.

– Лукас, ты знаешь правила, – подает голос бабушка с другой стороны комнаты.

Да мою ж мать! Я достаю бумажник.

– Ты смерти нашей хочешь, Ба? – подтруниваю я, запихивая пятидолларовую купюру в кувшин.

– В один прекрасный день вы мне оба спасибо скажете.

– В один прекрасный день мы оба сюда прикатим попросить денег взаймы, – возражает Вэндал.

Я подхожу к бабушке, которая споласкивает посуду в раковине.

– Ба, я надеялся, у тебя найдется пара минут поговорить.

– Конечно, мы можем поговорить. – Она берет полотенце и вытирает насухо руки. – Давай пойдем в другую комнату.

Я следую за ней в небольшой рабочий кабинет – ее любимую комнату, наполненную вещами, которые мой покойный дед обожал больше других. Жаль, я не успел познакомиться с ним, пока он был жив, не успел поблагодарить его за то, как он изменил мою жизнь. Но, к сожалению, если бы не его кончина, мой отец так и не рассказал бы о том, что у него есть двое сыновей, и я бы сейчас здесь не находился.

– Иди, присядь сюда, Лукас. У тебя сияют глаза. Ты с кем-то познакомился? – Бабушка садится на кожаный диван и жестом приглашает меня сесть рядом с ней.

У меня полно причин обожать свою бабушку. Она не просто самый добрый и заботливый человек, которого я встречал в жизни, она еще и удивительно близка с каждым членом своей семьи, очень хорошо знает нас всех, наши слабые и сильные стороны. Быть «матриархом» семьи, которая состоит в основном из мужчин-музыкантов и художников, непросто, но она держит нас всех в узде, любит и принимает такими как есть, даже когда мы лажаем

Я шлепаюсь на вытертый кожаный диван и вытягиваю ноги перед собой.

– Я правда встретил кое-кого, Ба. Мне нужен совет.

– Так и знала. Ладно, расскажи мне о ней, посмотрим, смогу ли я тебе помочь. – Бабушка складывает руки у себя на коленях.

Я вздыхаю в растерянности. Как описать свои чувства? Как объяснить, что сердце замирает каждый раз, когда я вижу Айви или прикасаюсь к ней?

– Она – клиентка.

Бабушка вопросительно поднимает брови.

– Знаю, знаю, – соглашаюсь я, разводя руками. – Я нарушил собственное правило, просто в ней есть что-то такое. Каждый раз, когда я к ней прикасаюсь, у меня как будто все внутри ходуном ходит, и так дрожат руки, что едва получается работать над ее тату. Я такого раньше никогда не чувствовал.

– Ах, химия между людьми – это прекрасно. Помню это чувство.

– Да. Это оно. И она очень симпатичная и немного застенчивая. У нее хорошая работа, и она совершенно нормальная. Не шатается по вечеринкам. У нее не силиконовые сиськи… Она слушает меня, когда я говорю. Ей будто правда интересно то, что я могу рассказать, понимаешь?

– Судя по твоим словам, она просто прекрасная девушка для тебя, дорогой. Мне она уже нравится. – На губах у бабушки теплая улыбка.

– Да, но есть проблема – она не хочет быть моей девушкой.

– Ого, – удивляется бабушка, нахмурившись. – Ну, а почему нет? Почему она не хочет с тобой встречаться?

– Ей тридцать шесть. Несколько месяцев назад ее бросил муж, с которым они были вместе восемнадцать гребаных лет. У него роман с молодой девчонкой. У них двое детей, дочь-подросток и сын немного младше Кэти. Из-за всего этого она в легкой растерянности. Постоянно говорит, что не готова, и что я для нее слишком молод.

Бабушка внимательно слушает, и ее глаза все шире раскрываются от удивления по мере продвижения моего рассказа. Наконец, она слегка присвистывает.

– Да уж, мальчик мой. Боюсь, задачку ты себе выбрал непростую.

Глубоко вздохнув, я перевожу взгляд на стоящие возле стены старинные напольные часы из великолепного вишневого дерева, покрытого изысканной резьбой, которые когда-то принадлежали моему прадеду, а после него моему деду. Каждый раз, когда я смотрю на них, мерное тиканье успокаивает, практически гипнотизирует меня. Бабушка знает, что я обожаю эти часы и обещала оставить их мне, когда придет ее время. Об этом я даже думать не хочу, но буду хранить их всегда.

– Если она тебе правда нравится, придется набраться терпения, но при этом нужно дать ей понять, что ты к ней чувствуешь. Вероятно, она сейчас в полном смятении и в целом склонна не доверять мужчинам, и я ее понимаю.

– Ты права. Она напугана. Я и сам это вижу, когда разговариваю с ней.

– Не сомневаюсь, что это так. И возраст тоже, скорее всего, для нее большая проблема. Я бы сказала, она чувствует себя даже старше, чем есть на самом деле. Ты для своего возраста очень взрослый, и рано или поздно она это поймет, но на все потребуется время.

– Так что мне делать? Я поцеловал ее вчера вечером, и это было невероятно. Я уверен, она тоже это почувствовала, но все равно продолжает отгораживаться от меня.

– Точного рецепта нет, родной. Думаю, нужно просто дать ей время. Дай ей знать, что ты готов ждать. Сможешь подождать?

– Да, черт возьми! Я буду ждать. Мне бы, конечно, не хотелось. Но ради нее, да… Я подожду.

– Ей нужно почувствовать, что с тобой она может снова обрести покой и стабильность. Муж только что разрушил всю ее жизнь, понимаешь? – Бабушка накрывает своей маленькой ладонью мою руку.

– Да, она была потрясена. По-настоящему, – киваю я.

– Тогда ты должен заслужить ее доверие. Она должна понять, какой замечательный ты человек. А ты правда замечательный, Лукас. Ты настоящий джентльмен. Она этого пока не знает, но очень скоро узнает и будет очень счастлива, что ты есть в ее жизни.

Я не против дать Айви время понять, что я не обижу ее, но, черт, я хочу ее. Прямо сейчас.

– А что с детьми? – Бабушка слегка сжимает мою руку, чтобы привлечь внимание. – Ты готов к отношениям с женщиной, у которой двое детей? Это очень большая ответственность, тут легко и просто не будет. Она не сможет, например, просто встать и поехать куда-нибудь с бухты-барахты или торчать с тобой ночь напролет на концертах. Обо всем этом ты думал?

Я упираюсь головой в диван и качаю ею из стороны в сторону.

– Ну… вроде да, но я не обдумывал детали. Я люблю детей. То, что у нее есть дети, для меня не проблема. Я даже ей не сказал, что иногда играю в группе.

– Лукас! – Она шлепает меня по плечу. – Ты должен ей сказать. Никаких секретов, хорошо? Когда вы, мальчики, только научитесь. Я снова и снова повторяю: никакого вранья, никаких секретов. Что сложного?

Бабушка раздраженно качает головой.

– Хорошо, хорошо, – со смехом соглашаюсь я, понимая, что она права. – Я ей расскажу. Я собираюсь пригласить ее пойти вместе со мной на следующее наше шоу. Может быть, она согласится в этот раз.

– Когда все устаканится, привези ее сюда. Я хочу с ней познакомиться.

– Конечно. Я мог бы полюбить эту девушку, Ба. Я это чувствую. Она – та самая, единственная.

– Ты такой романтик, Лукас. – Ее губа растягиваются в лучезарной улыбке, и глаза блестят. – Совсем как твой дедушка. Ты так напоминаешь мне его в твоем возрасте.

– Серьезно? Какой он был? – Я сажусь прямо и поворачиваюсь к ней. Мне всегда интересно узнать больше про своего деда.

Вглядываясь в его фото на стене, она в буквальном смысле сияет.

– Он был совершенно особенным человеком. Умным. Щедрым. Красивым. Все его любили.

– Жаль, мне не пришлось с ним встретиться.

– Думаю, большинство из вас, мальчиков, унаследовали его романтическую сторону характера. Твой дядя Ронни такой же. К сожалению, твой отец – нет. Он не любящий по натуре, он как перекати-поле. Не знает, чего хочет, и никогда не знал.

Я снова останавливаю взгляд на часах и покусываю щеку, прежде чем задать свой следующий вопрос.

– Он когда-нибудь выходит на связь? Мой отец? – Даже не знаю, что надеюсь услышать.

Бабушка качает головой и хмурится.

– Нет. С тех пор, как умер твой дед, ни разу, – отвечает она поникшим голосом. – Но это ничего. Он рассказал мне о тебе и Вэндале, а это самое главное. Я устала разыскивать твоего отца. Он и так отнял у меня несколько лет жизни.

– Не понимаю, что у него за расклад. Почему ему наплевать на нас? – Я никогда не пойму, почему мои родители не хотели меня, и, хотя я стараюсь убедить себя, что это неважно, что они лишились куда большего, чем я – и прочий собачий бред, которым меня пичкали психологи и мозгоправы, пока я подрастал, – но меня до сих пор напрягает, что меня отдали и забыли, как мусор.

– Дорогой, ему даже на себя наплевать. Он не в состоянии беспокоиться о ком-то еще. Мы любим тебя и Вэндала, несмотря ни на что. Ошибки твоего отца и его недостатки не должны тебя касаться. Не позволяй им портить тебе жизнь.

– Мне пора ехать. – Я щелкаю пальцами и встаю, потом протягиваю руку ей, чтобы помочь подняться. – Спасибо, что выслушала.

– Всегда пожалуйста. Ты приедешь на Рождество? Привози с собой свою девушку и ее детей. Чем больше народу, тем веселее.

– Посмотрим, Ба. – Не уверен, что Айви будет готова поехать со мной на семейный ужин в честь Рождества всего через несколько недель знакомства. Особенно к этой шайке.

Когда мы после разговора возвращаемся на кухню, Вэндал и Кэти все еще разукрашивают картинки за кухонным столом, а с ними присоединившийся к веселью мой кузен Тэлон. Вэндал ухмыляется, как идиот.

– Что смешного? – интересуюсь я.

– Скажи ему. – Он кивает Тэлону.

Кузен только качает головой и ничего не говорит.

– Тэл, рассказывай, – прошу я. – Что случилось?

– Он женится! – радостно вскрикивает Кэти.

– Что? На ком? – Я даже не помню, чтобы у него была подружка.

– Через месяц или два, я еще не уверен.

– Расскажи ему все, – подталкивает его локтем Вэндал.

Тэлон корчит рожу, и становится очевидно, что Вэндал его бесит.

– Это социальный эксперимент, который проводит группа психологов и специалистов в области отношений. Директор проекта – мамин друг.

Я смотрю на него искоса.

– Социальный эксперимент? Что это значит?

– Он собирается жениться на совершенно незнакомой женщине, – перебивает Вэндал. – Как лабораторная крыса.

Мой взгляд устремляется к Тэлону.

– Ого! Что, серьезно? На незнакомке?

– Да, – кивает он. – Мы не сможем встретиться, увидеться или узнать что-нибудь друг о друге заранее. В первый раз мы увидимся на свадьбе.

– Ни фига себе! – Я даже не знаю, что еще сказать. Это чистое безумие, но в то же время немного круто.

– Мы заполняем всякие опросники и общаемся с психологами, а они подбирают нам идеальную, по их мнению, пару. Потом мы женимся и должны пробыть вместе шесть месяцев. После этого можем развестись или остаться вместе, и каждый из нас получит пятьдесят тысяч долларов.

– Так ты на это ради денег подписался, да? – спрашивает Вэндал.

– Нет, мудила. Деньги мне не нужны. Мне жестко не везет с девчонками. Хочу попробовать, вдруг сработает.

Увлеченный идеей, я облокачиваюсь на стену.

– Думаю, идея охренительная, – говорю я. – А транслировать будут? Как реалити-шоу?

Он качает головой с длинными русыми волосами.

– Нет. Мы будем вести дневники.

– В общем, думаю, это круто. Очень интересно посмотреть, как все сложится.

– А ты, я смотрю, готов оказать моральную поддержку? – подкалывает Вэндал.

– Ты – мудак!

– Мальчики! Я даже сосчитать уже не могу, сколько денег вы мне сейчас должны. Думаете, я тут делаю меренги и не слышу вас?

– Прости, Ба, – произносим мы хором.

– А ты, – она показывает на Вэндала, – оставь своего брата и кузена в покое. Нет ничего плохого в том, что люди хотят найти свою любовь.

– Они скоро захотят пойти в магазин и прикупить себе книгу «Развод для чайников», Ба. Тебе, что, все равно?

– Конечно, не все равно. – Она ставит чашу в раковину. – Но ты должен быть добр с ними.

– Я не могу, Ба. Тьма живет во мне.

Бабушка укоризненно качает головой, но я слышу ее смех. Вэндал точно ее доведет. И озолотит.

– Все, я ушел, – говорю я. – Вэн, увидимся в понедельник?

Он кивает, даже не поднимая головы, потому что разукрашивает черным цветом бабочку в книжке Кэти.

– Ага, – отвечает он.

– Тэлон, удачи, старик.

– Спасибо.

Кэти поднимается со своего стула и обнимает меня за шею. Я тоже крепко обнимаю ее в ответ.

– Дядя Лукас, хочешь приехать к нам домой сегодня вечером?

– Сегодня не могу, зайка. – Я целую ее в лоб и нежно опускаю обратно на стул. – Но ты можешь приехать ко мне, когда папе надо будет, чтобы я с тобой посидел.

– Ура! – кричит она.

– Кэти, букашечка, мы сегодня собирались мультики смотреть, – напоминает Вэндал, а потом смотрит на меня. – Лукас, приезжай, потуси с нами, если хочешь.

– Спасибо, но у меня кое-какие дела.

Я беру еще одно печенье и обнимаю бабушку, которая сует мне в руки большой пластиковый контейнер с печеньем и кексами.

– Возьми с собой, милый.

Вот черт. Теперь я все выходные буду под кайфом от сладкого.

9

АЙВИ

Я останавливаюсь возле двери в комнату Мейси и тихонько заглядываю внутрь, чтобы посмотреть, что она делает. Она лежит на своей кровати в наушниках и читает. В кои-то веки в комнате у нее порядок – огромное достижение по сравнению с тем, что здесь творилось несколько месяцев назад, когда вокруг было разбросано столько барахла, что даже пол не было видно. Надеюсь, уборка войдет у нее в привычку.

Внезапно она поднимает глаза и вытаскивает наушники из ушей.

– Привет, мам. Что случилось?

– Я ухожу, но вернусь не поздно. Во сколько придет Шелли?

– Она уже в пути. Ты разговаривала с тем симпатичным парнем? Может, типа, намекнешь ему, что он мне нравится?

У меня тут же от напряжения начинает болеть голова, а желудок неприятно скручивает.

– Нет, милая, я с ним не особо разговариваю. Он всего лишь мой тату-мастер, и заехал, только чтобы починить пристройку.

– Ну, может, во время твоего следующего сеанса получится, типа, что-то сказать? – с надеждой спрашивает она.

– Мейси, не уверена, что мне по душе эта идея. Я твоя мама, и это было бы не очень уместно. Ведите себя хорошо, пока меня не будет, пожалуйста. В холодильнике есть еда.

– Ладно. Приятного вечера! – Она вставляет наушники обратно и возвращается к чтению, забывая про меня.

Приятного вечера? Слабо верится, что вечер вообще будет приятным, жаль, что я не могу просто остаться дома. Я стою возле окна в гостиной, выглядывая на улицу, пока на подъездной аллее наконец не показывается машина Тима. Тяжело вздохнув, я надеваю пальто и выхожу на улицу, на холодный вечерний воздух, не давая ему шанса подойти за мной к входной двери. Интересно, мужчины на свиданиях все еще так делают? Не то чтобы это было свидание, просто интересно.

– Я бы подошел к дверям. – Первые слова, которые он произносит, когда я усаживаюсь на пассажирское кресло его внедорожника.

Значит, видимо, некоторые мужчины все еще появляются на пороге.

– Все в порядке. – Я пожимаю плечами.

– Думаю, стоит испытать новый гриль-бар, – предлагает он, сдавая назад и выезжая на главную улицу.

Я заставляю себя улыбнуться.

– Отличная идея.

Мне даже не хочется есть, мой желудок до сих пор сводит от мыслей о Лукасе. Весь день я пыталась отвлечься, убирала дом, затеяла стирку, чтобы не думать о нем, но вместо этого несколько раз вдруг ловила себя на том, что замечталась, вспоминая о нем. Непонятно откуда возникали мысли о его губах на моих, и от этого теплая дрожь пробегала по всему телу.

– Рад, что ты наконец согласилась поужинать со мной. Еще когда мы разговаривали на собеседовании, я подумал, что ты красивая. – Тим улыбается мне и отворачивается, следя за дорогой. – Если честно, я расстроился, когда узнал, что ты замужем.

Брр! Ну и что на это отвечать? Мне немного не по себе от того, что он разглядывал меня на собеседовании. По-моему, это немного непрофессионально. Не стоило соглашаться на этот ужин. Я и так уже знаю, что речи о взаимной приязни здесь нет, и я не захочу с ним куда-то выйти еще раз, будет только неловко, если мне когда-нибудь придется его увольнять. Уверена, в такой ситуации он вряд ли посчитает меня привлекательной.

– Что ж, Тим, я уже говорила, что не верю в отношения между коллегами.

– Надеюсь, у меня получится заставить тебя передумать.

Я молча поворачиваюсь и смотрю в окно. Мы как раз проезжаем тату-студию Лукаса. Ну надо же, какой неподходящий момент! Вывеска перед входом в студию светится красными праздничными огоньками, а окна наверху, в его квартире, озарены золотистым светом. Мы едем дальше, и на меня накатывает грусть. Скажи я Лукасу «да», мы бы с ним сейчас, наверное, ужинали. И я бы улыбалась, глядя, как волосы падают ему на лицо, закрывая темные сексуальные глаза.

Новый ресторан набит битком. Несмотря на то, что Тим забронировал столик заранее, нам приходится полчаса подождать, пока освободится место. В зале очень шумно: из колонок гремит музыка, люди вокруг нас разговаривают, поэтому поболтать, пока мы ждем, не получается, и Тим использует это время, чтобы проверить телефон.

– Почта сыплется бесконечно, – наконец обращается он ко мне. – Сложно отвлечься от работы.

Я сочувственно улыбаюсь. Тим – инженер-электрик и, насколько я знаю, очень хороший. С тех пор как он устроился к нам на работу, отзывы о проделанной им работе приходят исключительно отличные. Он определенно не халтурщик.

– Все нормально. Я понимаю, – отвечаю я.

Наконец раздается сигнал специально выданного нам пейджера, объявляющий о том, что место освободилось, и нас провожают к столику недалеко от бара. В нашем маленьком городке не так много мест, где можно поужинать, поэтому, похоже, все желающие поесть и расслабиться стекаются сюда.

– Отлично выглядишь, – выдает Тим после того, как я снимаю зимнее пальто и сажусь за крошечный столик напротив него.

Я замечаю, как его взгляд задерживается на V-образном вырезе моего свитера. На работу я обычно не ношу вещи, которые хоть сколько-то обнажают декольте, но если уж выбираюсь куда-то, то стараюсь выглядеть по-человечески, не как офисная мышь. Однако сейчас, боюсь, мой наряд может быть понят не совсем верно. Не то чтобы у меня огромная грудь или совсем уж оголенная, но декольте все же немного открыто, и он тут же умудряется это заметить.

– Спасибо, – благодарю я, открывая меню и благоразумно держа его так, чтобы он больше не смог таращиться на мою грудь.

Ненавижу такую мужиковатость. Если честно, внешне Тим совсем даже не урод. На самом деле он довольно симпатичный: короткие каштановые волосы подстрижены превосходно, по последней моде, и слегка взлохмачены спереди; сам он высокий, поджарый, и у него яркие, небесно-голубые глаза. Он всегда хорошо одет и выглядит так, словно только что сошел с рекламы мужской одежды. В офисе много женщин, желающих с ним пофлиртовать и неоправданно долго поторчать у него в кабинете. Я украдкой бросаю на него взгляд, пока он изучает меню. Может, я слишком строга к нему? Может, нужно просто сбросить броню, ослабить оборону? Он хороший парень – иногда немного назойливый, но все же порядочный и трудолюбивый. Линдси права. Я должна научиться давать людям шанс, а не бежать ото всех без оглядки только потому, что Пол меня обидел.

– Что закажешь? – спрашиваю я, пытаясь сама определиться с выбором.

– Думаю, я буду стейк рибай. Давно хотел хороший стейк. А ты? Пожалуйста, не говори, что будешь салат, – шутит он.

– Думаю, возьму овощные равиоли. Звучит очень аппетитно. – Я улыбаюсь ему поверх меню.

– Что есть, то есть, – кивает он. – Я слышал, тут все вкусно готовят.

Подходит официантка, чтобы принять у нас заказ, и я прошу бокал белого вина, надеясь, что оно поможет успокоить расшалившиеся нервы.

– Как у тебя дела? – спрашивает Тим. – Ну, после всего, что произошло?

От того, как он выразился, у меня ощущение, что речь идет об аварии или чрезвычайном происшествии. Как будто произошел несчастный случай. Интересно, народ в офисе шепчется обо мне, может, им тоже меня жаль? Хочется залезть под стол и спрятаться.

– Думаю, все в порядке. Мне и детям было непросто приспособиться к ситуации, но я постепенно привыкаю к «проклятию» одиночества, – отвечаю я с некоторой долей сарказма.

– Сколько лет твоим детям?

– Семнадцать и семь.

Он откусывает кусок булочки.

– Семнадцать? – повторяет он с набитым хлебом ртом. – Черт! Я и не думал, что твоя дочь такая взрослая.

Я киваю и делаю глоток вина.

– Да, я родила ее сразу после школы. – Интересно, с каких пор семнадцать лет считаются «таким взрослым» возрастом.

– У меня детей нет, – говорит он, беря еще одну булочку из хлебной корзинки, стоящей посреди нашего столика. – Если честно, я и представить не могу, что у меня мог бы быть ребенок-подросток в моем возрасте.

– Странно, что ты не женат. – Любопытно, почему мужчина лет тридцати пяти может быть не женат, а насколько я знаю, он даже никогда не был женат. Может быть, это знак, что он просто плейбой или не такая уж завидная партия.

– Да, – смеется он. – Я слышал, по офису ходят слухи, что я – гей.

Ну да, или еще это.

– А ты – гей?

Он смеется, запрокинув назад голову и едва не подавившись хлебом.

– Айви, могу тебя заверить, я – не гей. Просто я еще не встретил женщину, которая смогла бы заставить меня поверить, что я смогу быть верен ей остаток жизни. – Он делает глоток пива. – Если это случится, значит, так и должно быть. Если нет, я не против просто встречаться с кем-то и приятно проводить время. Чего я точно не хочу, так это жениться и потом заводить романы на стороне, потому что не был готов отказаться от разнообразия.

Я бросаю на него взгляд через стол.

– Ага, разнообразие – вещь сложная.

– Черт, Айви, прости. Я не подумал. – Он чуть не опрокидывает свой стакан.

Да, уж, очевидно, не подумал.

– Не переживай. – Я снова ловлю его похотливый взгляд на своей груди.

– Ты мне давно уже нравишься, например. Так что, кто знает, что может случиться. Возможно, тебе и удастся меня захомутать.

Хм. Нет. Я осматриваю ресторан в надежде, что официантка скоро появится с нашим заказом, и замираю, когда вдруг вижу смеющегося Лукаса, который стоит возле бара с группой людей. Красивая девушка с длинными светлыми волосами стоит рядом с ним, и они смеются. Ее рука лежит на его плече. О, Господи! Я почти залпом опрокидываю половину бокала, и тут он, словно почувствовав мой взгляд, поворачивается, чтобы встретиться со мной глазами. Черт возьми!

Я не имею права ревновать, но ревную. Опять. Он, видно, времени не терял, нашел-таки, с кем провести сегодня вечер, да? А я думала, что правда ему нравлюсь.

– Умираю с голоду. Надеюсь, еду уже скоро принесут, – объявляет Тим.

– Я тоже. Весь день ничего не ела, – рассеянно вторю ему я, расправляя салфетку на коленях.

Я бросаю еще один взгляд в сторону Лукаса и вижу, что он идет прямо к нашему столу. Ой-ей! Что-то мне подсказывает, что это не к добру.

– Привет, – говорит он, останавливаясь возле нас и улыбаясь мне. – Какой сюрприз! Не ожидал тебя здесь увидеть.

– Могу сказать то же самое. – Я улыбаюсь в ответ. – Тим, это Лукас. Лукас, это Тим. Мы вместе работаем.

Лукас пожимает Тиму руку.

– Приятно познакомиться, старик, – приветствует он, но я вижу, что он стиснул зубы. У него плохо получается скрывать свои чувства.

В этот момент к столику подходит официантка с нашим ужином, и я готова ее расцеловать за то, что она выручила меня в этой неловкой ситуации.

– Ладно, не буду вам мешать, – произносит Лукас. – Приятно было снова тебя увидеть.

– Мне тоже. Хорошего вечера, – отвечаю я. Кивнув в сторону Тима на прощание, он медленно уходит обратно к бару и к своей девушке.

– Кто это? – спрашивает Тим.

– Просто друг.

– Вот этот? Не могу себе представить, что ты дружишь с кем-то, кто так выглядит. – Тим отрезает кусок стейка и смотрит на меня с удивлением.

– Почему? – интересуюсь я, оскорбленная его замечанием.

– Длинные волосы и куча татуировок? Какого черта? Как вообще такие люди находят работу? Ты же менеджер в отделе кадров, Айви. Взяла бы ты на работу парня, который так выглядит?

Я медленно прожевываю равиоли.

– Думаю, это зависит от работы, Тим. Он – тату-мастер и, очевидно, его внешний вид соответствует его профессии. Он же не преступник.

– А выглядит, как уголовник.

А ты выглядишь, как придурок.

В моей сумочке начинает пищать телефон, и я наклоняюсь, чтобы достать его, на случай, если это кто-то из детей.

На экране смс с незнакомого номера:

«Жду тебя возле туалетов».

Я поднимаю глаза и вижу, как Лукас направляется в глубину ресторана.

– Тим, прости, я отлучусь на минутку. Нужно перезвонить дочери.

– Все в порядке?

– Да, просто родительские обязанности. Я скоро вернусь.

Через забитый посетителями ресторан я пробираюсь к небольшому коридорчику, который ведет к туалетам. Лукас стоит там, ждет меня.

– Что ты творишь? – возмущаюсь я.

– То же самое я собирался у тебя спросить. Кто это такой?

– Что, прости? Почему ты считаешь, что это тебя касается? – Я поднимаю брови. С какой стати он решил, что вправе меня расспрашивать?

– Я не считаю, что касается. Но, когда я спрашивал, ты сказала, что еще не готова ходить на свидания.

– Это не свидание. Он мой коллега.

– А похоже на свидание. – Он оборачивается, чтобы посмотреть на Тима, по-прежнему сидящего за столом, а потом снова обращается ко мне. – Ты могла бы просто сказать, что встречаешься с кем-то, Айви.

– Я с ним не встречаюсь. Да и как насчет тебя самого? Ты здесь тоже не один.

– Она просто подруга. Вообще-то, она встречается с одним из моих друзей. Я зашел сюда по дороге домой, поздороваться и пропустить стаканчик.

Меня охватывает чувство облегчения, на которое я не имею права. Внезапно он приближается, прижимает к стене своим телом и наклоняет ко мне лицо.

– Айви, послушай. Мы можем остаться здесь и весь вечер пожирать друг друга взглядами через зал, или ты можешь избавиться от своего занудного кавалера, и мы встретимся у меня дома через полчаса.

Я облизываю пересохшие губы и бросаю нервный взгляд в сторону столика, где ждет Тим. Он меня совершенно не интересует. Вообще не стоило соглашаться на ужин с ним.

– А что потом, Лукас? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему, и наши носы соприкасаются. – Мы поцеловались один раз, и, скорее всего, тот поцелуй был ошибкой.

Дерзкая, сексуальная улыбка расплывается по его лицу.

– Я тебе уже говорил, Солнце, я ошибок не делаю. – Он наклоняется еще ниже, пока его губы не прикасаются к моей щеке. – Я создаю воспоминания, – шепчет он. – Которые ты никогда не забудешь.

Сердце у меня в груди колотится все быстрее и тяжелее.

– Лукас… пожалуйста… тебе двадцать четыре. А мне тридцать шесть…

Он быстро закрывает мне рот поцелуем.

– Тс-с… завтра можешь быть доброй кошечкой, – шепчет он, и его ладонь медленно скользит по моей руке. – Сегодня побудь хищницей.

Я начинаю хихикать.

– Господи боже, Лукас! Не могу поверить, что ты только что это сказал.

– Да, сказал. – Он смеется вместе со мной и прислоняется лбом к моей голове. – Я от тебя без ума. Ты бы лучше поскорее согласилась поужинать со мной, а то из меня и послащавее пошлости посыплются.

Я стараюсь удержаться от смеха.

– Ты в курсе, что ты сумасшедший?

– Да, есть немного.

– Прекращай, – прошу я его, хотя сама не могу перестать улыбаться.

– Боюсь, я не могу.

Я отстраняюсь от него и поправляю свитер.

– Ты очень красивая, – говорит он. – Этот свитер подчеркивает цвет твоих глаз. Сейчас они совсем бирюзовые.

– Спасибо. – Так приятно, что он употребил слово «бирюзовые». Много ли мужчин знают, что это на самом деле за цвет? Конечно, он знает, потому что он – художник, и мне это в нем чертовски нравится. – Лукас, я не могу просто оставить Тима. Мы вместе работаем. Мне приходится каждый день его видеть. И вообще, я не грубиянка и не собираюсь ей становиться.

Он, кажется, расстроен.

– Не делай такое лицо, пожалуйста, – прошу я. – Ты сейчас выглядишь совсем как мой сын.

Он смешит меня, еще сильнее надувая губы.

– Перестань, – возмущаюсь я.

– Айви, ну какого черта! Мы бы могли сейчас сидеть и ужинать в каком-нибудь милом, должен отметить, спокойном месте, а не в этом дурдоме. Вместо этого ты торчишь с этим позером, а я от скуки схожу с ума и не знаю, чем себя занять. А теперь я поеду домой в одиночестве и буду думать о тебе всю ночь. Не представляешь, чем я могу заняться в одиночестве, думая о тебе. – Он хитро улыбается и намекает, приподнимая несколько раз брови.

Боже правый! Я чувствую, как с каждой минутой щеки у меня краснеют все больше.

– Ты – нахал, – замечаю я, качая головой. Он такой игривый и сексуальный, но мне это начинает нравиться.

– Тогда приезжай ко мне после того, как закончится это твое «не свидание», – предлагает он. – Я буду дома, просто буду рисовать. Покажу тебе все свои работы. У меня их целые альбомы. Бабушка сегодня дала мне с собой печенье и кексы, можем их съесть вместе.

Мне и в самом деле нужно вернуться за свой столик, а иначе Тим решит, что я его оставила.

– Лукас, нет. После этого ужина я поеду сразу домой, и мы увидимся, когда я приду на сеанс. Обещаю, что подумаю о том, чтобы поужинать с тобой, раз уж ты готов настаивать до невменяемости, но, хоть убей, не могу понять, зачем тебе это?

– Затем, что мне кажется, нам суждено быть вместе, вот зачем. – Он пожимает плечами. – Смейся, сколько хочешь. Мне все равно. Я почувствовал это в тот день, когда увидел тебя, и, хоть я и сам ни хрена не понимаю, ты как гребаный магнит. Меня тянет к тебе. Даже когда тебя нет рядом, не могу перестать о тебе думать. А когда мы вместе, все, чего мне хочется – быть еще ближе.

Я хочу сказать ему, что он рехнулся, но не могу, потому что чувствую то же самое. Может быть, мы оба выжили из ума. Как бы там ни было, мне страшно до чертиков.

– Мне правда пора идти, – шепчу я, глядя ему в глаза. – И мне совсем не смешно.

И опять, когда я ухожу прочь от него, возвращается уже знакомая тоска по нему.

– Я уже собирался идти искать тебя, – говорит Тим, когда я возвращаюсь. – Все в порядке?

Я сажусь и отпиваю немного вина.

– Прости, пожалуйста. У дочери случилась небольшая личная драма, нужно было ее успокоить.

– Кажется, твои равиоли остыли. Хочешь, позову официантку, чтобы их разогрели?

Я качаю головой и поднимаю вилку.

– Нет, все хорошо. Мне очень жаль, что пришлось так задержаться.

Он улыбается мне через столик.

– Можешь компенсировать мне неудобства.

Аж внутри все скрутило. Нет, нет, нет. Никаких «нет» не хватит, чтобы выразить, насколько этому не бывать.