Текст книги "Взгляд кролика"

Автор книги: Кэндзиро Хайтани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8
ПЛОХИЕ ПАРНИ

Шел урок рисования.

– Откройте учебник на странице шесть, – сказал Адачи-сэнсей.

На шестой странице под надписью "Рисуем в ряд" помещался детский рисунок – нарисованные в один ряд полтора десятка красных крабов.

– Ну что, хороший рисунок? – спросил Адачи.

– Не-ет, – хором ответили дети.

Котани-сэнсей, которая сидела за одной из задних парт и наблюдала за происходящим, удивилась: "Зачем он это делает?"

– А что в нем не так? – продолжал спрашивать Адачи.

Примерно половина учеников подняли руки.

– Да, Харуко? – Адачи вопросительно посмотрел на одну из девочек.

– Они все одинаковые. Это плохо.

– Постарайся поточнее объяснить, Харуко.

– Ну, все эти крабы одной формы. И одного цвета. Так неинтересно, сэнсей.

– Вот как… – сказал Адачи и вызвал следующего ребенка.

– Крабы ведь живые. А тут они нарисованы, как какие-то яблоки или мандарины, выстроились в ряд. Так не бывает. Надо нарисовать, как они смешно ползают.

– Вот как… – снова сказал Адачи.

Было непонятно, согласен ли он с детьми или нет.

Он продолжал вызывать учеников одного за другим. Котани-сэнсей была поражена. Она не ожидала от второклассников такой разумной критики.

– Ну, кажется, вас учить ничему не нужно, вы и без меня сами все знаете, – сказал Адачи-сэнсей. – Я, пожалуй, тут прилягу и немного посплю.

"Нельзя спать", "Так нечестно!" – послышались детские голоса.

– Вам же зарплату платят. Нечего халтурить! Давайте учите нас как следует, – сказал мальчик с первой парты, и все засмеялись. Обстановка в классе была самая непринужденная. Похоже, что Адачи обладал каким-то особым талантом – дети души в нем не чаяли.

Он вызвал к доске троих учеников и поручил каждому их них нарисовать краба.

– Хорошо, – сказал он, когда те выполнили задание. – А кто сможет нарисовать краба, непохожего ни на одного из этих трех?

К доске вызывались еще несколько учеников.

Постепенно доска от края до края покрылась крабами. Все они были разные, непохожие один на другого. Разумеется, это было гораздо интереснее, чем рисунок из учебника.

– Вот видите, если не обезьянничать, то каждый может нарисовать отличного краба! – с этими словами Адачи-сэнсей стер все с доски.

– Крабы бывают всякие: пухлые, тощие, капризные и избалованные. Бывают такие, которые от мамы и папы ни на шаг не отойдут. Бывают крабы-драчуны и крабы-забияки. Есть и те, кому частенько попадает за то, что они таскают без спросу сладости.

Конечно, Адачи имел в виду не крабов, а своих учеников. Они это поняли и немного смутились. Но только самую малость.

– Вот вам сегодняшнее задание. Можете нарисовать любого краба, какого хотите, но только так, чтобы вы смогли мне объяснить, что он делает. Понятно? Тогда вперед.

Еще раньше, когда дети обсуждали расположение крабов на рисунке в учебнике, они высказали много интересных идей. Один мальчик предложил сделать спираль из крабов. Правда, Адачи заметил, что это довольно банально. Другие предлагали нарисовать вид сверху на арену, где крабы упражняются в борьбе сумо или дают цирковое представление.

Эти второклашки были порой грубоваты, но зато вели себя искренне и непосредственно.

"Интересно, а если во время урока, кто-нибудь захочет забраться ему на плечи, – думала Котани-сэнсей, – что он будет делать?" Дети начали рисовать, и скоро она получила ответ на свой невысказанный вопрос.

Один из учеников подошел к Адачи с рисунком и спросил, хорошо ли у него получилось.

– Твой рисунок, сам и решай, получилось или нет, – холодно ответил ему Адачи. Значит, он не всегда идет на поводу у детей. Если надо, может и одернуть.

Вот еще один мальчик отправился со своим рисунком к учительскому столу. Котани-сэнсей внимательно следила, что будет дальше. Прогонит ли его Адачи или нет?

– Я хочу нарисовать крабиков в виде пузырьков. Чтобы они были голубые и белые, – сказал он, вопросительно глядя на учителя.

– Отличная идея, – благосклонно ответил Адачи. – Постарайся, чтобы пузырьки были как можно меньше по размеру.

"Теперь понятно, – думала Котани-сэснсей. – Для Адачи главное, чтобы ребенок придумал что-нибудь самостоятельно. В таком случае он готов помочь и дать совет".

Ученики Котани-сэнсей смотрели фильм. Обычно просмотр занимал два урока, поэтому она решила остаться в классе у Адачи еще на одно занятие.

На следующем уроке дети учились писать сочинения. Для учителей это был один из самых сложных предметов, так что посмотреть на урок Адачи пришло человек десять преподавателей. Они расположились вдоль задней стены. Ота-сэнсей и Орихаши-сэнсей время от времени что-то записывали в свои тетради.

Эта уйма гостей, похоже, ничуть не смущала второклашек – дети как ни в чем не бывало сидели за партами и слушали любимого учителя.

– Ну что ж, сейчас я вам сделаю предложение, от которого трудно отказаться, – начал Адачи, словно продавец, завлекающий покупателей. – Научу вас писать хорошие сочинения одним махом и без лишних мучений.

– Обманщик. А кто говорил, что чтобы написать хорошее сочинение, нужно помучиться?! – сказал кто-то из учеников. Застенчивостью в этом классе явно никто не страдал.

– Конечно, нужно помучиться. Поэтому-то я и говорю, что от моего предложения вам будет трудно отказаться. Ясно?

– Хорошо, что к нам сегодня столько учителей пришло. Если бы не они, вы бы нам ничего не рассказали.

– Что-о? Какие еще учителя? Эта вот кучка сопляков? Нет, они здесь вообще ни при чем.

Вот так Котани-сэнсей и все остальные учителя оказались зачислены в разряд сопляков. Дети засмеялись и начали сочувственно оглядываться на гостей. Те вымученно улыбались.

– Итак, я потратил много лет, чтобы овладеть мастерством, секреты которого я открою вам сегодня, – теперь Адачи говорил, как бродячий иллюзионист. – По правде говоря, я бы предпочел этого не делать, но вы все такие замечательные, что, скрепя сердце, я делюсь с вами своим драгоценным знанием. Оно поможет вам не только научиться одной левой писать отличные сочинения, но и на раз оценивать сочинения других. И всему этому, о счастливцы, я научу вас даром!

Второклассники они и есть второклассники – зачарованные речью Адачи, дети слушали его, раскрыв рты.

Обычно во время урока всегда кто-нибудь болтает, отвлекается сам и отвлекает других, мешая учителю работать. Любой школьный учитель так или иначе сталкивался с этой проблемой. Но в классе Адачи этой проблемы не существовало.

– В сочинении плохие парни живут бок о бок с хорошими. Все что нам нужно сделать – это найти плохих парней и вытолкать их взашей. Тогда у нас получится хорошее сочинение. Все очень просто.

Адачи раздал детям примеры сочинений.

– Кенжи, прочти-ка нам самое первое сочинение.

– "Я встаю в семь утра. Каждый день хожу на занятие по подготовке к школьной спартакиаде. Сегодня мама взяла меня с собой в магазин за покупками. Папа вернулся домой в полдевятого вечера. Мы посмотрели телевизор и легли спать".

Кенжи закончил читать, и все засмеялись. Дети чувствовали, что это сочинение никуда не годится.

– Акира, читай следующее сочинение.

– "Я шел из школы и увидел, как в одном месте на дороге туда-сюда ездит бульдозер и что-то чинит. Я решил на него посмотреть и, пока смотрел, вдруг подумал, что если он меня задавит, то я стану плоским, как лепешка. Потом бульдозер остановился. Я потрогал дорогу ногой в том месте – она была горячая. Я так и не понял, почему. Там не было никаких электрошнуров. Очень странно".

– Ну вот, а теперь я вам объясню, кто у нас плохие парни, а кто хорошие. Прочистите уши и слушайте меня хорошенько.

С этими словами Адачи написал на доске в столбик:

– то, что я сделал

– то, что я увидел

– то, что я почувствовал

– то, что я подумал

– то, что я сказал

– то, что я услышал

– другое

Напротив первой строчки он поставил жирный крестик. А напротив всех остальных – галочки.

– Адачи-сэнсей, значит, "то, что я сделал" – и есть плохой парень? – не выдержал один из учеников.

– Вот именно, – внушительно сказал Адачи. – А теперь давайте еще раз посмотрим на первое сочинение, которое вас так насмешило. "Я встаю в семь утра" – это "то, что я сделал", "то, что я увидел" или "то, что я подумал"?

– То, что я сделал! – хором ответили дети.

– Значит, мы нашли плохого парня. Ставьте ему крестик.

Дети радостно нарисовали крестик.

– Дальше: "Каждый день хожу на занятие по подготовке к школьной спартакиаде". Это у нас кто?

– Это плохой парень! Потому что опять "то, что я сделал".

– Ну, значит, и ему крестик. "Мама взяла меня с собой в магазин"?

– Плохой, плохой!

Адачи-сэнсей помолчал, давая детям возможность немного пошуметь.

В итоге все предложения в первом сочинении получили по крестику. Дети были поражены.

– Вы же сказали, что если выкинуть плохих парней, то получится хорошее сочинение. Но если их выкинуть, то от этого сочинения ничего не останется!

– Поэтому такие сочинения писать не надо. Сколько бы вы предложений ни написали, все равно их все надо будет выкидывать. Чем писать такое, уж лучше остаться дома и выспаться как следует.

Дети захохотали.

Во втором сочинении все предложения получили по галочке. Казуо, так звали мальчика, который его написал, ужасно обрадовался. До этого он сидел как на иголках – все боялся, что сочинение окажется плохим.

– Есть еще одна очень важная вещь. Постарайтесь ее запомнить. Бывают хорошие люди, а бывают плохие. Но если бы не было плохих, то никто бы не знал про хороших, что они хорошие. Так и в сочинении – если будут только хорошие парни, получится неинтересно. Поэтому, чтобы написать интересное сочинение, надо оставить в нем пару-тройку плохих парней.

Адачи знает свое дело. Ведь если в тексте не останется ни одного предложения типа "то, что я сделал", сочинение вообще может не получиться, и об этом детей надо предупредить заранее.

– В сочинении сразу видно, кто плохой, а кто хороший. Но в жизни все не так просто. Кто-то кажется нам хорошим, а оказывается плохим. Кто-то, наоборот, хороший, но все думают о нем плохо… – в реплике Адачи прозвучал сарказм, явно рассчитанный на присутствующих учителей.

Орихаши-сэнсей не сдержался и хохотнул.

Когда Адачи появился в учительской, все принялись его благодарить и специально для него заварили чай.

– Не нужен мне ваш чай, – с этими словами Адачи залез в свой стол и вынул из его недр подозрительного вида черную бутылку.

– Может, не надо? – стоявший с ним рядом учитель покосился на завуча и пихнул Адачи в бок.

– Одну каплю только, – с невинным видом ответил Адачи и отхлебнул подозрительной жидкости прямо из горлышка.

И как тут поймешь – хороший он или плохой.

– Восхитительно! Ваш урок так многому научил меня! – подступила с благодарностями Сачико Кимура, учительница, которую за расточаемые направо и налево похвалы прозвали "училкой-хвалилкой".

– Чё, честно, что ль? – придурковато промямлил Адачи, который терпеть не мог Кимуру за то, что она постоянно всех нахваливала, а сама ничуточки не старалась хорошо работать.

– Я тоже многому научилась. Спасибо, – в свою очередь поблагодарила коллегу Котани-сэнсей.

Адачи расплылся в улыбке. По-видимому, у него все-таки были некоторые предпочтения в том, что касалось людей.

– Только не думайте, что я у себя на уроках буду делать то же самое.

– Ага, – радостно поддакнул Адачи. Он-то как раз терпеть не мог тех учителей, которые пытались ему подражать.

– Я уж как-нибудь своими силами справлюсь. Выработаю свой стиль.

– Конечно-конечно! – Адачи закивал головой, и улыбка на его лице сделалась еще шире. А про себя подумал: "Она сильно изменилась за последнее время".

– Котани-сэнсей, – он хитро взглянул на нее.

– Да? – она подняла на него глаза и услышала:

– Ты сегодня отлично выглядишь, лапочка.

– Придурок! – вполголоса, но с чувством сказала Котани-сэнсей и вспыхнула, то ли из-за комплимента, то ли из-за собственной грубости. Она все больше становилась похожа на этого возмутительного типа.

Глава 9
СОРОЧЬИ ДРАГОЦЕННОСТИ

В тот день Котани-сэнсей сначала зашла к Сатоши, а потом отправилась к Тэцудзо.

После уроков учительница теперь больше не спешила на электричку. Прямо из школы она заходила домой к кому-нибудь из своих учеников, а потом обязательно навещала Тэцудзо. Так что к себе домой она стала возвращаться на час, а то и на два позже. Муж из-за этого очень на нее сердился. Но на его неудачный каламбур, что ходить по домам не входит в обязанности школьного учителя, Котани-сэнсей ответила:

– Я хожу не по обязанности, а потому что мне интересно.

Муж был озадачен таким ответом.

В мире существует множество профессий. Во время своих визитов к ученикам Котани-сэнсей смогла поближе познакомиться с некоторыми из них. Булочник показал ей, как пекут булочки, мясник научил правильно покупать и разделывать мясо. И то, что ей довелось услышать про утилизацию мусора, тоже стало для нее открытием.

Случалось, что родители ученика просили Котани-сэнсей рассудить семейную ссору, и она каждый раз заново убеждалась, насколько все-таки люди, даже самые близкие, отличаются друг от друга, насколько они по-разному воспринимают и оценивают одни и те же вещи.

По мере того, как расширялся ее кругозор, ее собственная жизнь казалась ей все незначительней. Ее было стыдно за свое тихое, незаметно закончившееся детство, за свое замужество, получившееся как-то само собой, без ее особого душевного участия.

Котани-сэнсей попыталась поговорить об этом с мужем, но тот явно не желал ее понимать.

– Ну, давай затеем соревнование, кто более достойно проживет эту жизнь, – сказала она тогда. – Но ты тоже постарайся, чтобы у меня был хоть какой-то стимул!

Муж только пожал плечами.

Котани-сэнсей, как всегда, подошла к дому Тэцудзо со двора.

– Тэцудзо-тян! – позвала она.

На ее голос откуда-то выбежала Рада и радостно принялась скакать вокруг учительницы. Собачонка уже явно успела привыкнуть к ней.

Спустя пару минут появился Тэцудзо.

– Ну как там твои подружки? С ними все в порядке? – Котани-сэнсей одну за другой оглядела банки, на крышках которых теперь красовались наклейки с названиями мух. Некоторые названия были написаны почерком Котани-сэнсей, некоторые – Тэцудзо.

Казалось бы – простые бумажные наклейки, но благодаря этому банки теперь выглядели гораздо солиднее, чем раньше, почти как настоящий лабораторный питомник.

– Ты занимался? – спросила Котани-сэнсей.

– Угу, – ответил Тэцудзо.

На все ее вопросы он отвечал только "угу". Но теперь Котани-сэнсей больше из-за этого не расстраивалась. Она зашла в дом и взяла со стола тетрадь.

Про плохой почерк иногда говорят: "будто червяки танцуют". Но у Тэцудзо червяки не танцевали. Они бились в конвульсиях, агонизировали и в конце концов испускали дух. Вот что это был за почерк. Честно говоря, никто кроме самого Тэцудзо и Котани-сэнсей не мог его расшифровать.

Для занятий Котани-сэнсей подготовила штук двадцать карточек с названиями мух. Если по какой-то причине она не могла придти к Тэцудзо, мальчик должен был заниматься сам: переписывать названия с карточек в свою тетрадь. А в обычные дни они занимались по карточкам[7]7
  Игра в карточки – традиционная японская игра; на стол раскладываются карточки с картинками и текстом, ведущий читает текст, а игрок (обычно несколько игроков) должен как можно быстрее найти карточку и взять ее. Выигрывает тот, у кого больше всего карточек на руках.


[Закрыть].

– Ну, Тэцудзо-тян, начнем? – спросила Котани-сэнсей, когда Тэцудзо закончил раскладывать перед собой карточки, и внятно произнесла: – Хризомия пингус.

Тэцудзо тут же нашел нужную карточку. Это было название мухи, которую он сам отыскал в справочнике, и потому помнил его очень хорошо.

– Черноголовка.

Чтобы найти эту карточку, мальчику понадобилось несколько секунд.

– Сырная муха.

И эту Тэцудзо нашел почти сразу.

– Лестничная муха.

Мальчик задумался. На этот раз у него ушло на поиски довольно много времени.

– Дрозофила желтоватая.

Нужная карточка никак не находилась. У дрозофил были длинные названия, в которых он все время путался.

– Вот она, Тэцудзо-тян, – Котани-сэнсей показала на одну из карточек. Тэцудзо насупился. Ему было одновременно и стыдно, и обидно.

Учительница погладила его по голове. "Ничего страшного, – подумала она, – если не спешить, со временем он запомнит их все".

– Ты готов? Давай следующую. Горбатка рогатая.

Тэцудзо уставился на разложенные перед ним карточки.

Котани-сэнсей и подумать не могла, что из интереса к мухам можно извлечь столько пользы. В школе Тэцудзо никогда ничего не делал. Он ни разу не открыл учебник, не написал ни одного слова в своей школьной тетрадке. Он никогда не играл на переменках с другими детьми. Не мальчик, а просто какой-то кочан капусты.

Но теперь благодаря мухам он выучил буквы. Но этим дело не ограничилось! Тэцудзо начал рисовать своих любимых мух. После того как Котани-сэнсей сказала ему, что справочник видов надо сдать обратно в библиотеку, Тэцудзо в тот же вечер срисовал несколько рисунков из справочника.

Учительнице стало жалко мальчика. Она послала запрос в токийское издательство, получила оттуда книгу и подарила ее Тэцудзо. С тех пор он начал регулярно копировать иллюстрации из справочника. Говорят, что рисунок отражает интеллектуальное развитие человека. Глядя на рисунки Тэцудзо, трудно было поверить, что их нарисовал первоклассник. Картинка зачастую получалась немного кособокой, но мальчик не упускал ни одной даже самой мелкой подробности.

Взять, к примеру, жилки на мушиных крыльях. У домовой мухи четвертая жилка (на самом деле, если считать от верхнего края крыла вниз, то она получается пятой) на конце изгибается почти перпендикулярно и упирается в третью жилку. А у других мух она либо идет параллельно, либо изгибается совсем чуть-чуть, не смыкаясь с третьей. Так вот, на рисунках Тэцудзо эта деталь была воспроизведена с величайшей точностью.

Честно говоря, был момент, когда Котани-сэнсей склонялась к мысли, что Тэцудзо умственно отсталый ребенок. Но увидев эти рисунки, она поняла, что ее подозрения неверны.

Получив в подарок книгу, Тэцудзо целеустремленно начал пополнять свой питомник. Возле лотка с сушеной рыбой ему посчастливилось поймать таких редких мух, как цветочницы и Черноголовки, и теперь он берег их как зеницу ока.

– Ну, Тэцудзо-тян, сейчас мы поупражняемся в чистописании. Нам надо заменить несколько наклеек.

Когда они только начали заниматься, Котани-сэнсей собственноручно надписала все банки, потому что почерк Тэцудзо был очень уж неразборчивым. Но они договорились, что Тэцудзо будет понемногу учиться красиво писать названия мух и постепенно они заменят все наклейки, написанные учительницей. Котани-сэнсей с нетерпением ждала того дня, когда это наконец произойдет.

"Все-таки удивительно устроен человек, – думала Котани-сэнсей. – Тэцудзо может очень похоже скопировать любой рисунок из справочника, а буквы у него получаются с большим трудом, только после долгих упражнений. Видимо, чтобы способности человека проявились в полной мере, он должен быть всерьез увлечен тем, что он делает".

Лишь теперь Котани-сэнсей до конца поняла слова Адачи о том, что в таких детях, как Тэцудзо, таятся настоящие сокровища.

"Интересно, какие же еще сокровища таятся в тебе, Тэцудзо-тян", – думала учительница, глядя на его профиль.

В это время с улицы заглянули разгоряченные после игры ребята.

– Здрассте! – поприветствовал учительницу Широ.

– Здрассте, – запросто ответила ему Котани-сэнсей. С веселым шумом дети один за другим зашли в комнату и сгрудились у стола.

– Бесплатный преподаватель на дому. Везет же тебе! – Исао шлепнул Тэцудзо по затылку.

– Мы тут занимаемся. А ну не мешайте! – грозно сказала Котани-сэнсей.

Тэцудзо, не обращая внимания на шум, продолжал старательно писать буквы.

– Сэнсей.

– Что?

– А правда здорово, если Тэццун научится писать и напишет книжку про мух.

– Напишет, не сомневайся. Он же доктор мушиных наук. А ты будешь ему портфель носить.

– Ха! Не смешите меня! Я буду носить ему портфель? Слышь, Тэццун? – Исао пихнул Тэцудзо в спину и расхохотался.

– Исао, а где Джун? Что-то случилось? – вдруг спросила учительница.

– Он дома с Мисаэ сидит. У нее высокая температура.

– Мисаэ-тян заболела?

– Ага. Она вся красная и пыхтит, как паровоз.

– Бедная. Пойду-ка я ее проведаю.

Оставив Тэцудзо писать буквы, учительница направилась к Мисаэ. Ребята пошли вместе с ней. У всех заводских детей родители днем, как правило, были на работе, поэтому они свободно могли заходить друг другу в гости, не спрашивая ни у кого разрешения.

– Мисаэ-тян, как ты?

– У меня тридцать девять.

Мисаэ лежала на кровати с холодным полотенцем на лбу. Она была рада учительнице, но из-за температуры у нее едва хватило сил, чтобы улыбнуться.

– Джун, ты просто молодец, – сказала учительница.

Джун, обняв колени, сидел на полу в кухне рядом с раковиной.

– Она даже играть не может, – хмуро буркнул он.

Рядом с подушкой Мисаэ Котани-сэнсей заметила стеклянные шарики, жевательную резинку, наклейки и узорчатую бумагу для оригами.

– Это что, гостинцы? – спросила Котани-сенсэй.

– Ага, это ребята принесли.

Еще там были пробка от винной бутылки, резиновая змея, ломаные часы…

– Это тоже подарки?

Ребята смутились. Исао почесал в затылке.

– Я тоже хочу сделать тебе подарок, Мисаэ-тян. Что тебе принести?

– Мороженое.

– Дурочка, – сказал Джун. – Ты ж заболела от этого мороженого. Куда тебе еще?

– Мисаэ-тян, когда болеешь, лучше не есть мороженое. Я принесу тебе что-нибудь интересное. Подожди немного, ладно?

Мисаэ кивнула.

Котани-сэнсей вместе с ребятами отправилась выбирать гостинец.

"Что же ей купить?" – думала она, ходя в магазине между полок. Дети не отставали от нее ни на шаг.

– Ой, у меня, кажется, тоже поднялась температура. Купите и мне чего-нибудь, – сказал хныкающим голосом Такео. И тут же схлопотал от друзей по шее.

В конце концов учительница купила ландыш в горшочке и красивую шестиугольную коробочку с шоколадными конфетами.

Ей самой этот подарок показался неинтересным. Поглядев на детей, она сказала:

– Ваши гостинцы – такие замечательные! А мой – какой-то жалкий.

– Это еще почему? – дети удивленно уставились на учительницу.

– Потому что мой гостинец куплен за деньги. А вы подарили Мисаэ то, что вам самим было дорого. Подарили от чистого сердца.

– Да ну его, это чистое сердце. Шоколад, по-моему, гораздо лучше, – искренне сказал Ёшикичи.

В результате разгоревшегося обсуждения выяснилось, что у каждого из ребят есть что-то, чем они особенно дорожат.

– А мне вы это покажете? спросила Котани-сэнсей, и они радостно закричали в один голос:

– Конечно, покажем!

И разбежались по домам за своими драгоценностями.

Самым первым с картонной коробкой в руках на пороге появился Исао. Он пришел как раз в тот момент, когда Котани-сэнсей вручала Мисаэ свой подарок.

Учительница заглянула в коробку. Там лежали разные металлические штуковины. Котани-сэнсей не очень в этом разбиралась, но ей показалось, что большинство деталей было от радиоприемника и от часов.

– Я из этого мотор могу собрать! – со знанием дела сказал Исао и быстро принялся соединять разные детали. Котани-сэнсей восхищенно следила за ним.

– Исао-кун, а можно, я как-нибудь одолжу у тебя это для урока рисования?

– Конечно!

Один за другим начали приходить остальные ребята. Все, что они приносили, когда-то было выкинуто на свалку, но ведь и среди выкинутых вещей попадаются ужасно интересные предметы.

– Кэйко-тян, что это у тебя?

– А вы угадайте, сэнсей. На что похоже? – влез в разговор Исао.

Было ясно, что эти штучки стеклянные. Они были разной формы и разного цвета – от нежно-розового до матового синего цвета старой керамики. Синих у Кэйко было больше всего.

– Какие красивые! Расскажите мне скорее, что же это такое?

– Сэнсей, такое получается, если бутылки расплавить. Среди мусора всегда много бутылок, и когда мусор сжигают, то бутылки тоже горят. А когда бутылки долго горят, они плавятся, и получаются такие вот штуки. Они в пепле лежат.

"Ну надо же!" – удивилась Котани-сэнсей.

– Хотите я вам одну подарю?

– А тебе не жалко, Кэйко-тян?

– Если вам нравится, то не жалко.

– Тогда хочу.

– Вот, держите.

Котани-сэнсей получила из коллекции Кэйко небольшой ярко-зеленый "камушек".

Кодзи притащил кучу пенопласта и тут же у всех на глазах соорудил несколько пенопластовых роботов.

– Кодзи-кун, какие замечательные! Почему же ты не захотел участвовать в выставке?

Мальчишка явно был очень способным. Котани-сэнсей подумала о его классной руководительнице, Яско Мурано, и ей стало обидно за Кодзи.

Глядя на весь этот пестрый хлам, учительница вспомнила выражение "сорочьи драгоценности". Всем известно, что сороки тащат к себе в гнездо что попало – и лопнувшие шарики, и шнурки от ботинок, и другой тому подобный мусор.

"Заводские дети тоже, как сороки, собирают всякий хлам, – думала Котани-сэнсей, – но на этом сходство заканчивается. Для них драгоценен не мусор сам по себе, а возможность сделать из него что-то новое, что-то свое".