355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кэндзиро Хайтани » Взгляд кролика » Текст книги (страница 4)
Взгляд кролика
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 00:00

Текст книги "Взгляд кролика"


Автор книги: Кэндзиро Хайтани


Жанр:

   

Детская проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6
ТАНЕЦ МУХ

Котани-сэнсей уже битый час сидела за столом, заваленным книгами, поочередно заглядывая то в одну, то в другую, и время от времени выписывая что-то в тетрадку.

Вид у нее был такой увлеченный, что учительница за соседним столом не выдержала и поинтересовалась, что это она такое изучает. Котани-сэнсей ответила ей шепотом, мол, это секрет, и снова уткнулась в свои книжки.

А изучала она книги про насекомых. На ее столе были и энциклопедии с картинками, и разные справочники, но во всех этих книгах Котани-сэнсей интересовало лишь то, что касалось мух. К своему удивлению она обнаружила, что про этих насекомых, живущих бок о бок с людьми, почти ничего не написано. В учебниках, одолженных в школьной библиотеке, Котани-сэнсей вообще не нашла ничего для себя интересного. А из тех пяти книжек, которые она взяла в городской библиотеке, только в двух говорилось про мух – в справочнике видов и еще в одной, на которую Котани-сэнсей очень надеялась. Но написал эту книжку не энтомолог, а человек из Министерства сельского и лесного хозяйства, занимающийся исследованием даров моря – рыб, водорослей и других морепродуктов. И написал для того, чтобы подробно объяснить окружающим, как с мухами бороться. Так что, строго говоря, научным трудом про мух ее назвать было сложно.

"Получается, – думала про себя Котани-сэнсей, – что, как это ни странно, люди про мух толком ничего и не знают. И специалистов в этой области почти что нет…"

Сама она до этого знала про мух только то, что они питаются микробами. По крайней мере, она всегда так думала. Но выходило, что это не совсем так, и даже совсем не так.

Как правило, в школе детям объясняли, что мухи – разносчики заразы, потому что они едят микробов. Но теперь Котани-сэнсей поняла, что это было неверное объяснение.

В справочнике было написано, что мухи предпочитают подгнившую еду, в которой содержится много микробов и бактерий. Следовательно, детей надо учить тому, чтобы они не разводили грязь и как можно скорее выкидывали испорченные продукты, пока мухи не успели до них добраться.

"Если вдуматься, то бедные мухи – жертвы ложных обвинений", – подумала учительница.

Котани-сэнсей заинтересовалась мухами после недавней семейной ссоры. В тот день, потрясенная жестокостью Тэцудзо и непониманием мужа, она чувствовала себя ужасно одинокой.

Подавленная и отчаявшаяся она коротала вечер с бутылкой виски. И когда на бутылку села муха, Котани-сэнсей вдруг почувствовала в ней родственную душу. Может, это было связано с количеством выпитого, а может, с тем, что Котани-сэнсей до слез хотелось, чтобы кто-нибудь, все равно кто, пожалел бы ее, разделил ее одиночество. Как бы то ни было, но муха показалась ей родной и близкой.

В почерпнутом из книг Котани-сэнсей потрясли две вещи. И ей надо было срочно их с кем-нибудь обсудить. Оглядевшись, она увидела, что Адачи-сэнсей еще не ушел. «Замечательно, вот с ним и обсужу», – подумала Котани-сэнсей и почему-то смущенно покраснела.

– Можно вас на минутку? – обратилась она к коллеге.

– А то! – ответил Адачи и с готовностью оторвался от дел.

– Странно, что вы в школе в это время. Уже поздно, а вы до сих пор здесь.

– Бывает и такое.

Рабочий день у учителей заканчивался в пять часов вечера. Но для Адачи расписание ничего не значило. Он на такие мелочи не обращал внимания, за что некоторые коллеги его недолюбливали.

– О, что я вижу – синяки на лице. Это откуда? – с улыбкой спросил Адачи. Но Котани-сэнсей не собиралась это обсуждать.

– Мой муж здесь ни при чем, если вы это имеете в виду, – неохотно ответила она.

– Это ведь Тэццун постарался, да? – спросил Адачи и засмеялся.

"Вы только посмотрите, он уже все знает, – ревниво подумала Котани-сэнсей. – Ох уж эти мальчишки. Получается, что его они все-таки любят больше, чем меня".

– Я вовсе не об этом хотела с вами поговорить.

– Конечно-конечно, – покорно сказал Адачи.

– Вы слышали про танец мух?

– Танец мух?

– Ну да. Вы разве не знаете? Мухи умеют танцевать.

– Серьезно, что ли? – Адачи недоверчиво взглянул на учительницу. Та обрадовалась – видно, об этом мальчишки ему еще не рассказывали.

– Если вы поймаете мне муху, я вам покажу, как она танцует.

– Это шутка? – Адачи все еще не верил.

– Да нет же!

Адачи отправился в туалет и поймал на окне муху. Муха была большая и черная.

– Это хорошо, что она большая, – сказала Котани-сэнсей.

"Ну что ж, приступим", – сказала себе учительница, пытаясь преодолеть отвращение, ей во что бы то ни стало хотелось утереть нос вредному Адачи. Внутренне обмирая от ужаса, она "прооперировала" муху так, как объяснил ей Исао. При этом она повернулась к Адачи спиной, чтобы он не видел, что именно она делает.

– Ну вот, – наконец сказала она и положила муху на стол.

Муха сидела неподвижно, тогда Котани-сэнсей легонько стукнула ладонью по столу. Муха принялась танцевать.

– У-у-а-а! – взревел Адачи.

Котани-сэнсей осталась довольна произведенным эффектом.

– Эй, смотрите-ка, муха танцует! Э-эй, живее сюда, – закричал Адачи, обращаясь ко всем сразу. Учителя окружили стол и с любопытством воззрились на муху.

– Что это с ней? Почему она так дергается?

– Откройте нам секрет.

Котани-сэнсей отвечала с видом знатока:

– Мухи относятся к отряду двукрылых. Подобно оводам и комарам, у них только одна пара крыльев. Однако в древности у мухи было две пары крыльев, как, например, у стрекозы или бабочки. Позднее задняя пара преобразовалась в придатки-жужжальца, которые сохраняются у мух и по сей день. Жужжальца необходимы насекомому, чтобы поддерживать равновесие при полете. Если их удалить, то муха полностью теряет способность к полету. Она старается взлететь и не может. А со стороны кажется, будто она танцует.

– Котани-сэнсей, откуда вы все это знаете? – заинтересовались собравшиеся вокруг стола учителя.

– Я это только что вон в той книжке прочитала, – выпалила Котани-сэнсей и своим чистосердечным признанием ужасно всех насмешила.

После того как шумиха вокруг танцующей мухи улеглась, Котани-сэнсей снова заговорила с Адачи.

– На самом-то деле это меня Тэцудзо научил, про муху.

– Про придатки-жужжальца? Откуда он слова-то такие знает? – удивился Адачи.

– Нет, про жужжальца он не знает, но он знает, что если перерезать штуку, похожую на веревочку, которая у мухи находится под крыльями, то муха не сможет летать. Думаю, он узнал это опытным путем. А потом рассказал другим ребятам. Я услышала об этом от Исао.

– Ну и ну, – восхищенно сказал Адачи. – Замечательная история. Вот увидишь, Тэцудзо еще станет великим ученым.

– Да-да. Но это еще не все. Я тут кое-что прочла и теперь все время об этом думаю. Посмотрите, я даже себе в тетрадку это переписала. Вот, почитайте.

"Брошенные родителями еще до рождения, мухи всю свою жизнь проживают в одиночестве – без семьи, без друзей, без дома. Они страдают от пчел, пауков и птиц, но сами по себе безвредны и питаются в основном отбросами, которые производит современное общество. В их жизни нет ничего прекрасного, но в ней нет и жестокости. Мухи скромны и благоразумны. Их жизнь в чем-то похожа на жизнь простых людей".

Дочитав, Адачи рассмеялся:

– Вот это да! Как будто про Тэцудзо писали.

– Правда похоже? Вам тоже так показалось?

– Ага, показалось. Жил себе Тэцудзо тихо-спокойно, не высовывался, а тут вдруг к нему как начали приставать, да не кто-нибудь, а учителя из школы. Неприятно.

– Да-да. Но есть еще кое-что. Вот, послушайте: "Ранней весной большинство мух покидает закрытые помещения и питается нектаром, пыльцой или соком, вытекающим из стволов деревьев. Летом, когда жара усиливается, они переходят на пищу, богатую бактериями, – мусор, испражнения людей и животных и так далее". Получается, что виноваты не мухи, а люди, которые в самую жару оставляют повсюду мусор. Но я это все рассказываю не для того, чтобы защитить мух и восстановить справедливость. Просто я вспомнила, что Тэцудзо начал своих мух разводить именно весной, то есть как раз тогда, когда на них еще не было микробов. Понимаете?

– Понимаю.

– Мне мальчики как-то сказали, а я тогда даже внимания не обратила. Тэцудзо не держит комнатных мух. А знаете, почему? Потому что они едят испражнения. То есть он очень последователен, правда?

– Ну, в общем…

– Теперь-то я вижу, что не понимала мальчика и именно поэтому наделала кучу глупостей.

– И не только ты.

– Адачи-сэнсей, не могли бы вы со мной сходить к Тэцудзо? Пожалуйста.

– Это еще зачем?

– А вдруг он опять на меня набросится…

Адачи сначала засмеялся, но потом строго сказал:

– Ты сама посуди, если все учителя начнут бояться своих учеников, что тогда?

– Но ведь я… – Котани-сэнсей чуть не плакала

– Хорошо, хорошо. Ты просто молодая и неопытная. Так уж и быть, помогу тебе.

С этими словами он поднялся из-за стола.

Стоило Адачи появиться на заводе, как отовсюду сломя голову к нему сбежались дети, прыгая от радости, как кузнечики. Один только Джун отчего-то конфузился, а когда Котани-сэнсей захотела его погладить, увернулся от ее руки.

На радостный вопль: "Адачи пришел!" выбежали на улицу Шигеко, Кэйко и Мисаэ, с которыми Котани-сэнсей еще не встречалась вне школы.

Кэйко была младшей сестрой Исао, а Мисаэ – сестричкой Джуна.

– Токудзи, как поживает Кинтаро? – поинтересовался Адачи, который был в курсе всех дел.

– Я его сейчас к дисциплине приучаю.

– И как, тяжело?

– Ага, тяжеловато.

– Вот и твоей маме тебя нелегко воспитывать было.

Токудзи смущенно почесал в затылке.

– Сэнсей, а можно на ручки? – Мисаэ, в коротеньком сарафанчике похожая на куклу, протянула к Адачи руки.

– Ну, иди сюда. – И Адачи взял девочку на руки.

Мисаэ училась в его классе.

– Ты чего еще придумала?! – Джун ткнул сестренку в спину.

Мисаэ ойкнула, а Котани-сэнсей подумала: "Какая милая девочка".

– А уроки вы тоже в таком стиле проводите? – спросила она, вспомнив, как ловко вскарабкалась на плечи учителю Кими. Она попыталась представить, что творится на уроках у Адачи, и не смогла.

– Ну да, примерно в таком.

– Надо будет зайти как-нибудь к вам на урок, посмотреть. Вы не против?

– Нет, конечно. Заходи, когда хочешь, – пожал плечами Адачи.

Мисаэ наконец слезла с его рук. Рубашка на учителе промокла от пота, но, казалось, он этого совсем не замечал.

Тэцудзо за домом мыл в тазике Раду. Покрытая до самого носа мыльной пеной собачонка скорбно взглянула на посетителей.

– Сэнсей, – зашептал Джун, – помните, вы Тэццуна как-то помыли? С тех пор Тэццун стал свою Раду мыть. Я думаю, это он за вами повторяет.

– Правда? – обрадовалась Котани-сэнсей.

– Тэццун, ты что творишь?! Нельзя, чтобы собаке вода в уши попадала. Ты ей уши сначала прижми, а потом мой. Вот так. Вот. – Адачи принялся помогать Тэцудзо мыть Раду, как будто именно для этого он сюда и пришел.

"Пожалуй, Адачи – самый непредвзятый человек во всем мире в том, что касается других людей, – подумала Котани-сэнсей. – Правда, иногда это у него граничит с крайней грубостью, за что некоторые его не любят…"

В четыре руки дело пошло гораздо быстрее, и очень скоро Рада буквально сияла чистотой.

– Во какая чистая! – подытожил Адачи, и Рада воззрилась на него в безмолвном удивлении.

– Ну что, Тэццун, познакомишь меня со своими друзьями? – И, не дожидаясь ответа, Адачи присел у банок с мухами. Тэцудзо заметно напрягся. – Ух ты, – словно не замечая, продолжал Адачи, – сколько же у тебя их тут? Раз, два, три… – он начал считать, загибая пальцы. Потом вдруг сказал: – Ну-ка, иди сюда, – и в ту же секунду ловко подхватил Тэцудзо сзади под мышки и усадил себе на колени.

– Вот эта мелкая как называется? – спросил он. Тэцудзо пробормотал что-то неразборчивое.

– Сэнсей, Тэццун знает только четыре названия. Вообще он про мух все-все знает, а вот названия… откуда ж ему их знать? Пока тебя этому не научат, так и не узнаешь, – вступился за первоклашку Исао.

Вслед за ним заговорил Джун:

– Мы и эти-то четыре названия для Тэццуна в школьной библиотеке специально узнавали. Только там такие учебники потрепанные – никуда не годятся. Уже давно пора новые купить!

– В общем, Тэццун сам названия придумывает. Видите вон ту маленькую, горбатую? Он ее горбаткой назвал.

– Адачи-сэнсей! – удивлению учительницы не было предела. – Она ведь так и называется, горбатка. Вот, смотрите, у нее крыльев нет, правильно? Это потому что у некоторых видов горбатки самки бескрылые.

– Ну, Тэццун, ты даешь! Она ж и по правде так называется. Понял?

Тэцудзо, как всегда, ничего не ответил. Котани-сэнсей достала из сумки справочник видов.

– Тэццун, тут у нас Котани-сэнсей взялась мух изучать. Берешь ее в ученицы? Надо бы выучить ее как следует, – засмеялся Адачи.

Глядя по очереди то на мух, то в справочник, дети определили девять разных семейств: комнатные мухи, домовые мухи, малые комнатные мухи, мясные мухи, или саркофагиды, еще мухи-скатофагиды, мухи-каллифориды, горбатки и плодовые мушки. Правда, комнатных мух Тэцудзо не держал, но все их знали и так, ведь комнатная муха – самая распространенная.

Остался только один вид мух, который никак не удавалось найти в справочнике. Похоже, вид был довольно редким – в банке сидело всего шесть штук.

Не обращая внимания на жару, дети уткнулись в справочник, по многу раз перелистывая страницы, они приговаривали: "Это не то, и это не то…"

Как вдруг…

– Вот эта, – раздался незнакомый голос.

– Что? – Котани-сэнсей изумленно уставилась на Тэцудзо.

– Вот эта, – повторил тот и ткнул пальцем в картинку, под которой было написано Chrysomya pinguis.

Так в первый раз Котани-сэнсей услышала голос Тэцудзо.

Глава 7
ИГРА В ПОПРОШАЙКУ

эцудзо заговорил, Тэцудзо разговаривает!" – Чтобы не засмеяться от радости прямо в электричке, Котани-сэнсей прикрыла рот рукой.

По дороге домой она зашла в магазин – надо было купить продуктов, чтобы приготовить ужин. Однако Котани-сэнсей никак не могла сосредоточиться на покупках. Расплатившись, она забыла взять сдачу, чем очень рассмешила продавцов.

"Все-таки люди – очень странные существа. Никогда нельзя знать, что их обрадует", – подумала она.

Муж Котани-сэнсей уже был дома. Он встретил ее словами:

– Звонил твой папа. Сказал, что участок записали на наше имя, так что надо будет только съездить забрать документы.

– Да?

– Да. Теперь мы сможем построить свой дом! – радостно ответил он.

Дело в том, что Котани-сэнсей родилась в довольно обеспеченной семье, ее дед и отец были врачами. Однако поначалу молодоженам никто не помогал. "Вы должны сами себя обеспечивать, быть независимыми", – говорил ее папа. Но так как цены на землю начали резко расти, а шансы на приобретение собственного дома, наоборот, уменьшаться, то родители Котани-сэнсей решили подарить молодой семье участок земли.

– А у меня сегодня тоже было радостное событие, – Котани-сэнсей рассказала мужу о Тэцудзо. Муж как-то странно на нее посмотрел, словно говоря: "Ну как ты можешь эти две вещи сравнивать", но вслух ничего не сказал.

Давно уже у супругов не было такого хорошего настроения, как в этот вечер. Жаль только, что у человека не может быть все время хорошее настроение…

В сентябре во всех школах полным ходом идут приготовления к школьной спартакиаде. Поэтому и учителя, и ученики очень устают.

Именно в это время чаще всего случаются всякие чрезвычайные происшествия.

Три ученика из школы, где работала Котани-сэнсей, попали в дорожную аварию. А в ее классе произошло два неприятных случая.

Во время большой перемены Котани-сэнсей обнаружила, что забыла классный журнал на столе, и поспешила из учительской обратно в класс. Человек двенадцать или тринадцать детей, хихикая и толкаясь, сгрудились у доски. "Что там у них?" – подумала учительница, подходя поближе.

На полу под доской, расстелив перед собой носовой платок, неподвижно сидел мальчик по имени Сатоши, а остальные дети выстроились перед ним в очередь. Котани-сэнсей заметила, как стоявший рядом с Сатоши ребенок бросил ему что-то на платок.

– Большое спасибо, – Сатоши благодарно кивнул и спрятал это что-то за спину. Дети снова захихикали.

Следующей в очереди была симпатичная девочка.

– Это тебе, попрошайка, – произнесла она и протянула Сатоши что-то белое.

Сатоши, склонив голову в знак благодарности, снова сказал:

– Спасибо.

– Ах ты, бедный-бедный попрошайка. Попроси-ка меня как следует, – громко отчеканила следующая девочка, словно мама, воспитывающая непослушного ребенка. Сатоши, с кривой ухмылкой, молитвенно сложил руки и низко поклонился.

Котани-сэнсей, наблюдавшая за этой сценой, увидела, что девочка держит в руке кусок хлеба, полученного за обедом.

– Это еще что такое?! – неожиданно истерически вскрикнула Котани-сэнсей.

Сатоши поспешно спрятал хлеб за спину.

– Сатоши, сейчас же покажи мне, что там у тебя!

Мальчик нехотя отодвинулся. Котани-сэнсей увидела на полу довольно большую кучку хлеба.

Лицо у Котани-сэнсей потемнело.

– Кто придумал эту игру?! Кто, я спрашиваю! Тэруе, отвечай.

– Я не знаю, кто… Все играют, и я играю, – перепуганная девочка чуть не плакала.

– Сатоши-тян, я от тебя такого не ожидала! Ты передразниваешь уличных попрошаек? Фу, как стыдно!

Сатоши криво ухмыльнулся в ответ, Котани-сэнсей чуть не передернуло от этой ухмылки.

Проведя небольшое расследование, Котани-сэнсей узнала, что дети начали играть в попрошайку три-четыре дня назад и что с тех пор Сатоши каждый день уносит из школы домой около двадцати кусков хлеба.

После того как вместе с Адачи она заходила к Кими, которая была старшей сестрой Сатоши, Котани-сэнсей стала уделять больше внимания тому, что происходит у мальчика дома. Насколько она могла судить, дела были не настолько плохи, чтобы таскать из школы домой хлеб.

Она решила посоветоваться с Адачи.

– Нда-а. Даже не знаю, что там у них опять… Можно сегодня к ним наведаться.

Но у Котани-сэнсей уже были дела на вечер. Тогда Адачи пообещал, что сходит сам.

На следующий день он подозвал ее и сказал:

– Похоже, что никакой особенной причины побираться нет. Из того хлеба, который Сатоши приносит домой, он съедает три-четыре куска, а остальное выкидывает. Я-то заподозрил его в том, что он у булочной этот хлеб продает. Это был бы номер. Но, к счастью, все не так плохо, – Адачи почесал затылок. – По правде сказать, я Сатоши понимаю. Конечно, эти двадцать кусков хлеба ему совершенно ни к чему, но с другой стороны приятно знать, что у тебя есть какая-то подстраховка. Так ведь? Если, к примеру, папаша его опять загуляет на несколько дней, то пацан, по крайней мере, с голоду не умрет. Вот он и тащит каждый день домой этот хлеб, а потом выкидывает его… Хотя, может быть, я это все придумываю…

Котани-сэнсей молчала.

– И еще одно. Ты вот рассердилась на его ухмылку, когда он попрошайку изображал, а я тебе скажу: это ты зря. Он ведь оттого и ухмылялся, что ничего другого сделать не мог. Ему же по-настоящему стыдно было.

И на это Котани-сэнсей тоже не нашлась, что ответить.

А назавтра произошел еще один расстроивший ее случай.

После урока музыки Котани-сэнсей отнесла в музыкальный кабинет инструменты и направилась обратно. В коридоре, неподалеку от входа в класс, она увидела Тэцудзо. Остальные дети стояли вокруг него и пели песню про жука: "Жу-жу-жу, я в траве жужжу". Котани-сэнсей подумала, что они играют в урок музыки, потому что как раз эту песню они только что разучивали на занятии. Котани-сэнсей улыбнулась и открыла дверь, чтобы войти в класс, но тут ее слух различил слова песни, и она застыла на пороге.

Мелодия у песни была та же, но слова – совсем другими:

 
    Жу-жу-жу, я вокруг кружу,
         Я кружу вокруг Усуи.
            Я подружек позову,
Мухи, мухи прилетайте, жу-жу-жу.
 

Фамилия Тэцудзо была Усуи.

Кровь ударила учительнице в голову.

– Прекратите сейчас же! – закричала она, дрожа от бешенства, и замолчала – от того, что она так рассердилась, слова застряли у нее в горле. Возможно, если бы у нее был опыт нанесения кому-нибудь телесных повреждений, она избила бы детей прямо на месте. Но, к счастью, подобного опыта у нее не было.

Что же это за дети-то такие? Вчера Сатоши со своим хлебом, сегодня это… У них что, сердца нет? Доброта, забота – они вообще знают, что это такое? Неужели для них это пустой звук?!

От тоски и досады в горле защипало.

– Вы, вы… – Котани-сэнсей не договорила. Слезы потекли из ее глаз.

Даже не пытаясь вытереть слезы, она стояла и смотрела на детей.

Поздно вечером, после ванны, Котани-сэнсей села перед зеркалом.

"Господи, как я устала. Надо пожалеть себя, вон какие мешки под глазами. А ведь мне всего двадцать два года…" – думала она.

Незадолго до этого они с мужем опять поссорились. К ним в гости пришел приятель мужа, архитектор, чтобы обсудить проект будущего дома. Однако Котани-сэнсей практически не участвовала в обсуждении: почти ничего не говорила, да и слушала невнимательно, вполуха.

Проводив приятеля, рассерженный муж повернулся к Котани-сэнсей:

– Тебе не кажется, что ты ведешь себя по-хамски? Человек пошел нам навстречу, приехал специально, чтобы наше мнение выслушать, а ты, человек, ради которого все это делается, сидишь и даже на его вопросы толком ответить не можешь!

– Извини, пожалуйста, – искренне сказала Котани-сэнсей. – Сама не знаю, что со мной. Мне вдруг стало как-то все равно. Какая разница, в конце концов, такой будет дом или немножко другой?

– Какая разница?! Ты что говоришь-то?! – еще больше разозлился муж.

– Прости, но это то, что я чувствую. Будь ко мне снисходительным, – сказала она в ответ.

Теперь, когда муж, похрапывая, спал рядом с ней, Котани-сэнсей жалела его.

"Извини, – думала она, – с тех пор как мы поженились, я ни разу не была с тобой ласковой. Прости меня, я виновата".

Суббота закончилась, наступило воскресенье. Муж ушел на воскресное дежурство, а Котани-сэнсей, проводив его, стала собираться в поездку. Она решила поехать в Нару.

Студенткой Котани-сэнсей увлекалась древним искусством и часто ездила в буддистские и синтоистские храмы в Киото и Нару. А после замужества она еще ни разу не выбралась ни в один храм. Ей очень этого не хватало. Но совмещать семейную жизнь и работу в школе оказалось не так-то легко – на то, чтобы поехать в храм, сил уже не хватало.

Пересев на станции Цурухаши на другую линию, Котани-сэнсей доехала до Сайдайдзи. Сойдя с платформы, она увидела через дорогу напротив современное высотное здание. Ей сразу же вспомнился рассказ одного университетского профессора.

"Когда я учился в университете, – скрипучим голосом рассказывал профессор, – здесь был богом забытый деревенский полустанок. Я выходил из поезда, перемахивал через подгнивший деревянный заборчик и шел вдоль ручья по тропинке. Вокруг – только бесконечные рисовые поля. И плывущий в воздухе характерный запах – запах земляной ограды храма Сайдайдзи. Он чувствовался уже на станции, стоило только выйти из поезда…"

Котани-сэнсей любила храм Сайдайдзи. Может быть, потому, что это был первый храм, куда профессор привез их группу. После этого она побывала во многих храмах, но Сайдадзи все-таки нравился ей больше всего.

У телефонной будки Котани-сэнсей свернула. Отсюда уже была видна милая ее сердцу земляная ограда.

Ограда в Сайдайдзи замечательная. Кое-где побелка отвалилась, оголив шероховатую, выщербленную дождями поверхность цвета спелой хурмы. Это зрелище успокаивало и умиротворяло куда лучше, чем какой-нибудь сияющий новехонький забор. Прямо от старых ворот храма начиналась дорожка из белого гравия. Если неторопливо ступать по ней, кажется, будто чей-то тихий хриплый голос пытается тебе что-то рассказать.

Бамбук в Сайдайдзи тоже замечательный. На территории храма есть бамбуковая роща, по которой петляет небольшая тропинка. Здесь ограда еще сохранила свою побелку, и это очень к лицу сине-зеленым стволам бамбука. Стоя посреди рощи, Котани-сэнсей сделала глубокий вдох, и сине-зеленая свежесть наполнила ее до кончиков пальцев.

В главном павильоне прохладно даже летом. Сюда нельзя заходить в обуви. Котани-сэнсей сняла туфли и носки и почувствовала босыми пятками прохладу дощатого пола. От входа она сразу повернула налево, к статуе бодхисаттвы[6]6
  Бодхисаттва в переводе с языка санскрит – «тот, кто просветлен». В буддизме (религии, которой придерживаются многие японцы) так называют тех людей, которые в наиболее полной мере смогли подражать Будде своей жизнью. Если попытаться перевести это понятие на язык европейской цивилизации – бодхисаттвы немножко похожи на христианских святых. Статуи бодхисаттв ставят в храмах и поклоняются им наравне с Буддой.


[Закрыть]
Дзэнзай Додзи.

– Здравствуй! – поздоровалась Котани-сэнсей со статуей и с улыбкой добавила:

– Ты меня здесь давно уже дожидаешься, спасибо.

У бодхисаттвы были прекрасные глаза. Скорее кроличьи, чем человечьи. Они светились какой-то мыслью, какой-то доброй молитвой, излучая тихое сияние.

Котани-сэнсей тихонько вздохнула.

Она простояла у статуи долго-долго и, перед тем как отойти, прошептала:

– Хорошо, что я сюда приехала.

В главном павильоне Сайдайдзи прохладно и просторно. Иногда люди приходят сюда, просто чтобы подумать. Но сегодня кроме Котани-сэнсей здесь никого нет. Котани-сэнсей присела на пол. Неподалеку утопала в зелени пятиступенчатая пагода, за ней виднелись ворота. От пейзажа веяло прохладой.

"Как можно быть таким прекрасным? Как? – Перед мысленным взором Котани-сэнсей все еще стояла прекрасная фигура бодхисаттвы. – И почему, откуда эта нестерпимая красота?.."

И тут, непонятно почему, Котани-сэнсей вдруг вспомнила своего школьного учителя. Он преподавал у них в старших классах. Некоторые ребята называли его за глаза маразматиком из Токийского университета. Они посмеивались над его скромной одеждой и привычкой дергать ногой во время еды. Находились и такие, кто передразнивал этого учителя, нисколько не стесняясь его присутствием.

Но Котани-сэнсей никогда не дразнила и не высмеивала его.

На одном из уроков этот учитель вдруг сказал:

– Люди должны сопротивляться. Сопротивление – это самое важное для человека. Понимаете? Чтобы достичь совершенства, человек должен обладать духом сопротивления.

Никто не понял, к чему он это сказал и что это должно означать. Котани-сэнсей тоже не поняла и благополучно об этом случае забыла.

А теперь вдруг вспомнила.

– Чтобы достичь совершенства, людям необходимо сопротивляться… – пробормотала она и вздрогнула.

Она вспомнила Тэцудзо, Сатоши, других заводских детей. Она вспомнила Адачи.

Несколько мгновений назад, глядя на Дзэнзай Додзи, она удивлялась тому, как он прекрасен. "Откуда эта красота?" – обращалась она мысленно к нему. А теперь она спрашивала себя: "Почему я не такая? Почему эти дети вчера были так некрасивы?"

Она думала о заводских детях, о доброте, о дружбе. Об отчаянном упорстве Тэцудзо, лелеющего своих мух. О Сатоши, который каждый день возвращается домой с ранцем, набитым хлебом.

– Я…

Побледнев, Котани-сэнсей поднялась на ноги. Позади, в тенистой зелени сада, раздавались голоса цикад. Ей показалось, будто эти резкие звуки, как ножи, вонзаются ей в спину.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю