Текст книги "Третья тайна"

Автор книги: Кендра Эллиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Он никак не мог разнюхать, что я знакома с Кристианом.

– Возможно, лучше начать с другого сына, – предложила Мерси.

– Я собираюсь побеседовать с Габриэлем после Кристиана. И еще с Брендой Лейк, которая уже согласилась встретиться и поговорить о ее экс-супруге. – Судя по широкой улыбке, журналист сумел очаровать бывшую жену судьи и уговорить на интервью. – Я тщательно изучил роль Малколма Лейка в деле Д’Анджело. В том числе опираясь и на свои воспоминания, конечно. Такое трудно забыть.

Мерси была согласна. Кинозвезда Бо Д’Анджело убил свою жену, когда приехал в Портленд. Малколм Лейк прославился тем, что велел Д’Анджело заткнуться, когда тот закатил истерику, давая показания в суде. К тому времени национальная пресса уже обмусолила судебный процесс со всех сторон, а брак и карьера Д’Анджело стали главными новостями дня. Но как только грубое высказывание судьи привлекло внимание СМИ, сразу появилась новая знаменитость. В конце концов с Д’Анджело сняли обвинения. Поднялся страшный шум, а имя судьи Малколма Лейка стало нарицательным – правда, ненадолго. В Портленде Лейк превратился в самого желанного гостя на каждом званом обеде и благотворительном вечере. Он наслаждался вниманием, а адвокаты перешептывались, что СМИ раздули его эго.

Мерси смутно припоминала, что тогда кое-где в прессе упоминалось и имя Кристиана – как одного из сыновей судьи, сделавшего успешную карьеру. Тогда Мерси гадала, как он отнесся ко всему этому. И вот новая шумиха: убийство судьи стало главной местной новостью. Национальные СМИ тоже нагрянули в Портленд и заполонили эфир и газеты воспоминаниями о знаменитом процессе Бо Д’Анджело. Тогда кинозвезде пришлось отказаться от уже подписанного контракта, потому что ему предстояло проторчать в зале суда около месяца. Его карьера покатилась под откос. Через несколько лет он возник в реалити-шоу, оказавшись на острове с другими звездочками мелкого масштаба. Д’Анджело стал первым, кого выгнали с острова ненавидевшие его остальные участники. Вчера вечером Мерси попалось в Интернете интервью, в котором Д’Анджело тепло отзывался о судье, заявив, что скорбит и молится за упокой его души.

Молится за упокой, как же…

Ей хотелось насмешливо фыркнуть.

В новостях не было ни слова о смерти Оливии Сабин. Журналист, сидевший напротив Килпатрик, оказался единственным представителем СМИ, связавшим эти два происшествия. Мерси скрестила пальцы, молясь, чтобы время оставалось на их стороне и СМИ не вмешались в расследование убийства Оливии.

Официантка поставила перед Мерси салат из шпината и стейк средней прожарки. Майкл взглянул на принесенное блюдо.

– Мне следовало догадаться, что вы любительница салатов.

Затем принесли вторую порцию шоколадного пудинга – уже для Мерси.

Броуди ухмыльнулся:

– Так-то лучше.

И уставился куда-то за ее плечо. Килпатрик догадалась, что появился Трумэн.

Тот положил ладонь ей на плечо, наклонившись для поцелуя, и обменялся с Майком рукопожатием. Мерси заметила в глазах Трумэна ту же настороженность, которую ощущала она в присутствии журналиста. Шеф полиции тоже не терял бдительности. Он сел рядом и жестом подозвал официантку, которая кивнула в ответ, подмигнув ему.

Женщины все время ему подмигивают.

Или задерживают на нем взгляд. Особенно когда он в форменной куртке и с полицейским значком. От него просто веет надежностью и верностью. Такие мужчины сводят с ума – не важно, холосты они или женаты.

– Тоже будете салат? – поинтересовался Майкл.

– Нет, сегодня сэндвич, – ответил Трумэн. Он взял вилку и отщипнул немного десерта Мерси. – Господи Иисусе, этот пудинг всегда просто потрясающий…

До встречи с Килпатрик Трумэн не был сладкоежкой. Тяга к сладкому – один из главных пороков Мерси, от которого она никак не могла избавиться. Наряду с пристрастием к кофеину. У нее в домике имелись изрядные запасы того, что можно считать излишествами.

Карл Килпатрик не одобрил бы такое.

– Мерси не сказала, что у нас назначена встреча с вами за ланчем, – заметил Трумэн.

– Она и не назначена. Вам просто крупно повезло.

Мерси вдруг подумала, что журналист, должно быть, караулил ее. Она обедала в этом кафе не реже двух раз в неделю.

Нельзя быть такой предсказуемой.

– Так что вы здесь делаете, Майкл? – спросила она. Судя по легкому нервному тику его глаза, ее догадка оказалась верной.

– Хочу, чтобы вы устроили мне интервью с Кристианом Лейком.

Килпатрик вздохнула.

– Почему нужно просить об этом именно Мерси? – удивился Трумэн.

– Они знакомы.

– Едва-едва, – возразила Килпатрик. – Я сто лет его не видела.

– Зато вы виделись вчера, – Майкл приподнял бровь.

– Я не могу приказывать ему. – Мерси ковырнула ножом шпинат, понимая, что бессмысленно спрашивать, где журналист раздобыл эту информацию.

– Он сказал, что его брат Габриэль сейчас в городе? – продолжал Броуди.

Мерси навострила уши, а сидящий рядом Трумэн напрягся:

– Он вернулся из Калифорнии? Почему не отправился домой, в Портленд?

– Мне тоже хотелось бы узнать почему. Он прилетел сегодня утром и сразу поехал к брату.

– Вы сообщили об этом Аве? Ей нужно его допросить.

– Еще нет. Я дважды звонил ей и оставлял сообщения. Она не перезвонила.

Мерси посмотрела на часы:

– Она и Эдди только что уехали в Портленд.

– Значит, беседа с Габриэлем подождет до их возвращения.

Мерси с трудом подавила желание тут же вскочить с места и помчаться в дом Кристиана.

У Трумэна зазвонил телефон. Он хмуро взглянул на экран, извинился и вышел из кафе, чтобы поговорить.

Мерси уставилась на Майкла. У нее пропал аппетит. Даже пудинг больше не привлекал. Оглушительная новость про приезд Габриэля заняла все ее мысли. Между ней и Броуди повисла напряженная тишина.

– Вы явно хотите поехать туда, – тихо произнес Майкл. – И мое интервью – хороший предлог. Просто представьте меня, и в вашем присутствии Кристиан станет разговорчивее.

Словно дьявол-искуситель.

– Вы всегда манипулируете людьми?

Майкл пожал плечами:

– Предпочитаю не тратить время попусту.

Мерси нехотя пришлось признать его правоту. Их встречи прошли именно так, как и рассчитывал Броуди. Но она не собиралась знакомить его с Кристианом – слишком ценила свою давнюю дружбу с Лейком. Броуди придется поискать другой способ. Она уже раскрыла рот, чтобы выложить ему все это, когда на лице Майкла мелькнула тревога. Он смотрел куда-то мимо нее.

Килпатрик обернулась. Трумэн, мрачнее тучи, возвращался к столику.

– Что стряслось? – спросила она.

– Роба Мюррея убили. Мне пора.

Мерси порылась в памяти.

– Это тот самый парень, который бросил машину Кристиана?

– Да. Звонил Эван Болтон из управления Дешутс. Соседи Мюррея сообщили ему, что видели мою машину возле дома несколько часов назад, так что детектив связался со мной.

– Вы побывали у него дома? – спросил Майкл.

– Да. – Трумэн поджал губы. Его лицо побледнело. – Но, когда я уезжал, Мюррей был жив-здоров.

– Я с тобой, – заявила Мерси.

17

В шестнадцать я уже продавала в школе свои снадобья. Дело шло бойко благодаря сарафанному радио, хотя одноклассницы и не общались со мной, если им не требовалось зелье. Просто удивительно, какой эффект может оказать немного водки с фруктовым соком. Все запреты как рукой снимает, и девушка без труда цепляет парня, в которого влюблена.

Легкие деньги.

Но мне было одиноко. Я стала тусоваться на каждой вечеринке, о которой узнавала. Когда чьих-нибудь родителей не было в городе, подростковая орава сразу заполоняла этот дом. Пиво лилось рекой, косяки передавали по кругу. Я густо подводила глаза, надевала самую узкую и короткую юбку и просвечивающую блузку. Мне хотелось, чтобы меня заметили. Так и получалось.

Стены моей спальни были увешаны потрепанными вырезками из модных журналов. Я часами копировала макияж и позы со снимков. На этих фотографиях открывался не знакомый мне мир, и я делала все, чтобы стать его частью. Поначалу воровала косметику в магазинах, но продажи снадобий росли, и я стала покупать ее легально, гордясь умением заботиться о себе. Я поклялась, что никогда не буду ни на кого рассчитывать, кроме себя. Даже в крайнем случае.

Парни в школе обратили внимание на произошедшие перемены.

На вечеринках они были змеями, а я – факиром. Они перешептывались, что я опасна; я стала знаменитой соблазнительницей. Гордились, что им удавалось залезть мне под юбку и при этом остаться в живых и даже не быть про́клятыми. Быстрый секс в ванной, в спальне или в гараже, даже в шезлонге у бассейна. Моя слава росла. С парнями все просто. А для девушек я была шлюхой, сукой и потаскухой. Наверное, потому, что моей главной мишенью стали влюбленные парочки. Я наслаждалась взглядами, которые бросали на меня «преданные» своим пассиям парни.

Парни, утверждающие, что состоят в отношениях, интересовали меня больше всего. Как только я заканчивала с ними, они бежали обратно к подружкам, поджав хвост, боясь, что я все разболтаю их партнершам. Как будто мне не наплевать. Избегала я только мужчин постарше. Зачем взрослому человеку ухлестывать за девушкой-подростком? Таким не хватало ни зрелости, ни интеллекта.

Я узнала все, что смогла, о своей печально знаменитой тезке. Я репетировала в спальне, оттачивая танцевальные па, которые привлекут и удержат мужские взгляды. Однажды я спросила мать, почему она назвала меня в честь женщины, которая, говорят, призывала убить Иоанна Крестителя. Та долго смотрела мне в глаза, прежде чем ответить:

– Просто я верила, что это сделает тебя сильной.

Я ничего не сказала, хотя в голове роилось множество вопросов.

Почему меня? Почему именно мне надо быть сильной? А девочкам с именами Кейт, Дебби или Эмили разве не нужна сила?

Для меня имя «Саломея» означало «соблазнение». Завет, который я старалась исполнять.

Как-то в старших классах я оказалась на вечеринке, где несколько немолодых мужчин решили тряхнуть стариной, как в славные школьные годы. Я презирала взрослых, тусующихся с подростками. Однако другие ученики чувствовали себя важными персонами, общаясь на равных с мужчинами, которые в силу возраста могут легально употреблять алкоголь. Один из них принес мне бокал красного вина. Его взгляд был липким, а намерения – прозрачными. Ночь тянулась медленно, так что я согласилась выпить с ним, став в его глазах еще привлекательнее. Мужчина был высоким и симпатичным и, в отличие от девяноста пяти процентов парней на вечеринке, в брюках и рубашке. Он казался успешным, и это привлекало. Я стала изучать его. И уловила тонкий аромат. Он был красного цвета – цвета опасности. Но при этом в мужчине явно ощущалась какая-то игривость, острая потребность в наслаждении.

Такие парни мне по вкусу.

Мы разговаривали, флиртовали и танцевали. Я не обращала внимания на других, сосредоточившись на его карих глазах. Скоро все остальное стало неважным. Я была счастлива, по венам растекался просто головокружительный кайф. Хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Когда я оказалась в его машине, переднее сиденье откинулось, и он навалился на меня, пытаясь задрать юбку. Мне было все равно, что он со мной сделает. Мозг словно отключился. Хотелось просто спать – и не важно, что там дальше.

Крики. Шум. Он уже разорвал на мне блузку, когда его стащили с меня; моя кожа сразу озябла от ночного холода. Разлепив сонные глаза, я увидела, что дерутся двое. Мой возлюбленный проигрывал. Я наблюдала за всем словно с большой высоты, и мне было наплевать.

Я закрыла глаза и уплыла куда-то далеко. В какой-то момент меня чем-то накрыли и подняли. Добрый голос заверил, что я в безопасности. А разве до этого я была в опасности?

Я проснулась в чужой постели, в чужой комнате. В кресле у двери, неловко скорчившись, спал мужчина. Нет, не мужчина: я узнала в нем старшеклассника из нашей школы. Тощий ботан, правда, неплохо бегающий кроссы; отличник, общающийся только с такими же ботаниками.

Иначе говоря, он не стоил ни моего времени, ни внимания.

Я присела на краешке кровати. Это потребовало немалых усилий, и комната слегка закружилась. Ботаник проснулся, подбежал – не успела я и глазом моргнуть – и поддержал, чтобы я не грохнулась на пол. Я взглянула в знакомые карие глаза, напомнившие мне мужчину, с которым я танцевала прошлой ночью. Под одним глазом у ботаника красовался свежий синяк, под носом засохла кровь. В голове мелькнуло воспоминание о драке.

– Как ты? – спросил он.

Я задумалась над вопросом, мысленно оценив свое состояние.

– Устала.

Он кивнул:

– Тебя накачали наркотиками.

Я резко выпрямилась и отбросила его руку.

– Вовсе нет.

– Еще как накачали, – мрачно возразил парень. – И он собирался изнасиловать тебя в своей машине.

– Я сама туда пошла.

Я всегда контролировала своих мужчин – и плевать, что там плетет этот школяр.

– Сомневаюсь, что ты могла сама что-то решать.

– Зря ты вмешался, – огрызнулась я. – Со мной все было бы в порядке.

– А ты помнишь, как я привез тебя сюда ночью? Как привел в эту комнату?

– Нет.

Я не могла ничего вспомнить и испытала прилив страха. Внимательно посмотрела на его заплывший глаз и заметила ссадину на губе.

– Тебе следует быть осторожнее. – Взгляд карих глаз был очень серьезен. – Зачем ты спишь со столькими парнями? Рано или поздно ты ошибешься, и в новостях передадут, что твой труп нашли в канаве.

Мое лицо вспыхнуло от гнева. Я вскочила на ноги, собираясь уйти отсюда.

– Отвали.

Я сделала шаг, и колени подогнулись. Ботан мигом оказался рядом и мягко поддержал меня, усаживая обратно на кровать.

– Ты не можешь никуда идти.

Я была слаба и не контролировала себя. Все это мне очень не понравилось, и я решила перехватить инициативу. Посмотрела ему в глаза, склонила голову и одарила улыбкой опытной обольстительницы.

Парень с отвращением отпрянул.

– Даже не пытайся использовать этот дрянной приемчик.

Я почувствовала себя оскорбленной.

– Ты что, гей? – Слегка наклонила голову и облизала губы. – Боишься переспать с женщиной?

– Ты не женщина, а школьница, как и я. И нет, я не гей. Но и не козел, который просто использует девушек.

Он отошел в сторону, но был начеку, чтобы снова подхватить меня, если я начну падать.

Я сделала еще одну попытку, слегка коснувшись его руки:

– Ты точно гей. Ничего страшного – уверена, я смогу это исправить. Давай попробуем?

Парень вздохнул.

– Хватит, – велел он. – Я не собираюсь с тобой спать.

Я была сбита с толку. Никто никогда мне не отказывал. Да, наверняка он голубой. Ни один мужчина не отвергал меня с таким презрением.

– Ладно, – продолжил он. – Поговори со мной просто как с человеком, а не с тем, кого ты пытаешься трахнуть. Я видел тебя в школе, но ничего о тебе не знаю, кроме того, что все девушки ненавидят тебя, а парни без ума. У тебя есть братья или сестры?

Карие глаза смотрели с искренним сочувствием.

Я уставилась на него.

– Знаю, ты пришла в нашу школу посреди учебного года. Где ты училась раньше?

– Дома, – нехотя ответила я.

В карих глазах вспыхнул интерес.

– Правда? И каково это? Я часто жалею, что нельзя не ходить в школу и учить только те предметы, которые хочется.

Я рассказала ему все. Про сумасшедшую мать и наш домик в лесу. Про то, в какой восторг пришла, получив разрешение посещать школу, и как мои надежды рухнули, когда для сверстников я стала изгоем. Мы проговорили целый час. Постепенно я расслабилась. Парень принес мне сок и рогалик и сидел рядом, пока я не почувствовала себя почти нормально. Он сказал, что его мать в отъезде, а на вечеринке он оказался только потому, что его затащил туда приятель.

– Наверное, я в самом деле перед тобой в долгу, ведь ты вытащил меня из передряги, – наконец признала я. – Ты прав: кто-то накачал меня наркотиками. Раньше я никогда ничего такого не чувствовала. Мне повезло, что ты оказался внимательным.

Он ненадолго замолчал.

– Тебя накачал мой старший брат. Это он – тот козел, которого я стащил с тебя.

– Ты дрался с родным братом?

– Не в первый раз, – с горечью произнес парень. – И вряд ли в последний. К счастью, прошлой ночью он был не в том состоянии, чтобы драться. Но вообще-то он на пятьдесят фунтов тяжелее меня и обычно легко надирает мне задницу.

Мой собеседник был худощавым, но не дистрофиком – телосложение бегуна. Красивое лицо его брата вспыхнуло в памяти, и я увидела сходство между ними. Я не знала, что сказать. Моя гордость боролась с удивлением. Так непривычно оказаться в долгу перед другим человеком… Иначе говоря, я не была здесь главной, и от этого мне опять стало не по себе.

– Спасибо, – наконец с трудом произнесла я. – Извини, что из-за меня ты получил синяк.

Я чувствовала, что он порядочный человек, и ощутила исходящий от него запах свежих деревьев и травы. Может, его брат и гад, но он сам – ни в коем случае.

– Я даже не знаю, как тебя зовут, – смущенно призналась я.

– Кристиан.

Это имя ему подходило. Как и Саломея – мне.

В конце концов я почувствовала достаточно сил, чтобы выйти из комнаты. Дом Кристиана был красивый и явно богатый. Я на цыпочках шла по полированному деревянному полу, боясь прикоснуться к чему-нибудь. Кристиан отвез меня на «Мерседесе» обратно к тому дому, где проходила вечеринка, чтобы я могла забрать свою машину. Я смутилась при виде своего драндулета, но Кристиан был слишком хорошо воспитан и удержался от комментариев. Он подождал, пока моя машина заведется, и помахал на прощание.

Я решила, что на этом все и закончилось.

Как ни странно, в следующий понедельник он нашел меня в школе. Обычно я обедала в одиночестве в тихом уголке, почитывая книгу. Я буквально подскочила от неожиданности, когда Кристиан поставил поднос на мой стол. Сел рядом и начал разговор. Мы подружились. Два изгоя: ботаник и шлюха. Однако каждый из нас видел в другом что-то особенное.

Я никогда больше не пыталась соблазнить его – с другом так не поступают. Он был не геем, а девственником, уверенным, что ни одна девушка на него не посмотрит. Вкладывал всю энергию в учебу и помогал мне с математикой. Я давала ему советы, как одеваться, и настаивала, чтобы он хоть немного поправился. Другие ученики бросали на нас странные взгляды: мы были необычной парочкой. Несколько раз парни спрашивали Кристиана, трахал ли он меня, и не поверили, когда он все отрицал, зато стали смотреть на него с восхищением. Мы оба посмеивались над тем, что его социальный статус повысился. Я стала реже охотиться на парней на вечеринках. Но только немного реже: мне слишком нравилось это занятие. Я никогда больше не принимала выпивку из чужих рук и всегда обращала внимание на то, что подсказывают мои чувства – мой особый дар. Мы оба изменили жизнь друг друга.

Эту дружбу я буду ценить всегда.

18

У Трумэна скрутило внутренности.

Кто убил Роба Мюррея? Знает ли убийца, что я был там?

Он поднялся по хлипкой лестнице в квартиру Роба, Мерси – за ним. Полицейский на входе впустил их, не спрашивая, почему на месте преступления оказалась агент ФБР. Мерси отлично умела делать вид, что находится тут по веской причине, и ей редко задавали лишние вопросы.

Трумэн мысленно прокрутил в голове недавний разговор с Мюрреем, пытаясь найти какие-то зацепки. Что-нибудь, указывающее на то, что Роб боялся за свою жизнь.

Ничего.

Окружной детектив Эван Болтон встретил их перед входом в квартиру. При виде знакомого лица Трумэну полегчало: они уже встречались на месте убийства Оливии Сабин. Болтон нахмурился, пожимая руки Дейли и Килпатрик.

– Почему вы здесь? – прямо спросил он Мерси.

Она переглянулась с Трумэном.

– Это убийство может быть связано с убийством Оливии Сабин.

На лице у Эвана не дрогнул ни один мускул, и Трумэн невольно восхитился такой выдержкой.

– Объясните, – велел детектив.

– Это сложно объяснить, – уклончиво ответила Мерси.

Мягко говоря.

– Я никуда не тороплюсь. – Детектив переключил внимание с Трумэна на Мерси: – Это дело мне тоже придется передать ФБР?

– Вполне возможно.

На лице Болтона наконец проявилась эмоция: смирение.

– Рассказывайте.

Мерси вкратце изложила, что общего между Оливией Сабин, Малколмом Лейком, Кристианом Лейком и Робом Мюрреем.

В глазах детектива мелькнуло понимание, чем Трумэн тут же воспользовался:

– Вижу, вы о чем-то задумались. О чем?

Болтон глубоко вздохнул:

– Мюррея тоже убили ножом, хотя и не факт, что тем же самым. Я не заметил на его теле каких-то сложных узорных порезов, как на теле Оливии Сабин, но тем не менее не могу игнорировать сходство этих убийств. – Он задумчиво посмотрел на Трумэна: – Вы оказались на месте обоих преступлений.

– Я тоже, – вмешалась Мерси.

– Но он побывал тут еще до того, как этого человека убили, – заметил детектив.

Шеф полиции промолчал. Нельзя позволить, чтобы детектив вывел его из себя.

– Повторите, что привело вас сегодня утром к Робу Мюррею?

Дейли объяснил, что заинтересовался брошенным автомобилем после того, как узнал: Мюррей работал у сына погибшего судьи.

– И как он себя вел? – продолжал Болтон.

– Беспечно. Собирался на малярные работы и нисколько не волновался из-за того, что кинул дорогую машину босса на обочине. Я бы на его месте гораздо сильнее беспокоился о внедорожнике, который стоит больше трех моих зарплат. – Тут его осенило. Дейли кивнул в сторону автостоянки: – Я так понимаю, это машина Роба?

Он указал на потрепанный «Шевроле» в дальнем конце стоянки, который уже фотографировал криминалист.

– А вы сообразительны.

Трумэн проигнорировал колкость.

– Сегодня утром он был припаркован у лестницы. Мне пришлось его обходить. Я запомнил это из-за отвратительной заглушки для фаркопа[11]11
  Тягово-сцепное устройство для буксировки автомобилей.


[Закрыть].

– И как она выглядела? – поинтересовалась Мерси.

– Как пара болтающихся яиц.

– Фу, какая гадо… А, не важно.

– Дело в том, что он переставил машину после того, как я уехал, – заявил Трумэн, понимая, что никак не сможет доказать, что автомобиль стоял у лестницы. – Кто сообщил в полицию об убийстве?

– Это еще не значит, что машину переставил сам Мюррей, – возразил Болтон. – Сообщил его приятель-маляр. Он разозлился, что Мюррей не приехал, как обещал, и навестил его, чтобы хорошенько отчитать. Сказал, дверь была приоткрыта.

– И?.. – поторопила Килпатрик.

Ей явно не терпится осмотреть место преступления.

Детектив замолчал, явно борясь сам с собой. По его глазам Трумэн понял, что Эван решил уступить.

– Проходите, – распорядился Болтон. – Мне это не очень-то по душе, но раз уж вы видели место убийства Сабин… Мне пригодится любая информация.

Трумэн и Мерси взяли у полицейского бахилы и перчатки. Килпатрик охватило дурное предчувствие. Трумэн задался вопросом, не передумала ли она и по-прежнему хочет увидеть место преступления. Он знал, что Мерси лично заинтересована в поимке убийцы Оливии Сабин, но сомневался, что ее обрадует такое зрелище.

Квартирка Мюррея провоняла сигаретным дымом, что неудивительно: переполненная пепельница стояла на кофейном столике перед диваном, из дыр в подушках торчал пух. На стене висел телевизор с плоским экраном – почти вдвое больше, чем у Трумэна.

Сразу видно, что его интересовало, а что нет.

Дейли и Килпатрик заглянули на крохотную кухню. Мерси сморщила нос при виде беспорядка. Болтон провел их по короткому коридору мимо маленькой ванной, где Трумэн заметил плесень в душе.

– Фу, – пробормотала Мерси. – Типичное мужское логово.

– Эй, полегче, – Болтон обернулся через плечо. – Я мою свою душевую каждую неделю. С хлоркой. Не надо стричь нас всех под одну гребенку.

– Извините.

Детектив отступил в сторону, указывая на дверь единственной спальни. Трумэн, сглотнув, остановился в дверях, Мерси – рядом. У нее перехватило дыхание.

– На место убийства нельзя смотреть спокойно, – тихо произнесла она.

Роб Мюррей лежал на спине на полу, его незрячие глаза уставились прямо на Трумэна. Болтон оказался прав насчет ножа: у Мюррея было несколько порезов на лице и туловище, но смертельный удар, скорее всего, пришелся в шею, откуда торчал нож. Белый малярный комбинезон пропитался темнеющей кровью.

Мерси прижала тыльную сторону ладони к ноздрям: в комнате воняло канализацией.

– Убийца оставил оружие, – сказала она.

– Оставил… или оставила, – поправил детектив.

– Какая причудливая рукоятка, – заметила Килпатрик.

– Может, нож украден из дома Сабин? – предположил Трумэн, оглядываясь на Болтона.

Детектив кивнул:

– Я тоже так подумал. Не исключено, что им же убили Оливию.

Шеф полиции осторожно шагнул вперед и присел на корточки, приглядываясь и стараясь дышать ртом. Он не увидел на трупе характерного узора, оставленного на телах Малколма Лейка и Оливии Сабин, о котором говорила Мерси. Порезы на одежде Роба, казалось, нанесены беспорядочно. Грубая работа. Множество ранений на руках: Мюррей явно пытался защищаться.

– Полагаю, судмедэксперт еще не подъехал? – поинтересовался Дейли.

– Еще нет.

Трумэн заметил, что Мерси осматривает спальню, и последовал ее примеру. Запачканные голые стены, кровать без простыни, грязная одежда на полу. Распахнутый шкаф почти пуст – там болталось лишь несколько вешалок. Похоже, Роб в основном бросал одежду на пол или в забитую бельевую корзину. Мерси уставилась на детективный роман на ночном столике рядом с еще одной переполненной пепельницей.

Она огляделась и нахмурилась:

– Не нахожу ничего общего с другими убийствами, кроме ножа. Похоже, Мюррей сопротивлялся. Соседи ничего не слышали?

– Пока опрашиваем. Что еще можете сказать?

Трумэн уловил в голосе Болтона нотку надежды. Детектив явно нуждался в уликах.

– Ничего особенного не вижу, – ответила Мерси. – Давайте выйдем.

Что ж, не могу винить ее за такое желание.

Трумэн тоже закончил осмотр. Уходя, он заметил криминалиста, который в ванной комнате гаечным ключом развинчивал слив раковины в поисках улик, оставленных убийцей. Выйдя на улицу, Дейли вдохнул чистый ледяной воздух, стянул перчатки и бахилы и бросил в пакет.

– Я слышал, мать Морриган вернулась, – заметил детектив.

– Да, вернулась, – подтвердила Килпатрик. – Морриган провела только одну ночь во временной семье.

– Это хорошо. Грустно, когда детей разлучают с родителями.

Болтон смотрел вопросительно. Трумэн понял, что его интересует Саломея Сабин.

– Она не арестована, – сообщил шеф полиции.

– Хорошая новость. Мне трудно было поверить, что мать Морриган могла совершить убийство и бросить дочь. С нее сняли все подозрения?

Еще один наводящий вопрос.

Трумэн посмотрел на спутницу.

Стоит ли ему рассказывать?

Мерси неохотно кивнула. Ни один правоохранитель не любит признавать, что подозреваемый улизнул.

– Она по-прежнему под подозрением… – Килпатрик откашлялась. – И прошлой ночью исчезла вместе с Морриган.

– Что, серьезно? – Болтон то ли развеселился, то ли встревожился.

– Конечно, мы не обрадовались такому повороту. Она согласилась на допрос утром. Мы были уверены, что Саломея придет: она очень переживала за дочь и ни за что ее не бросила бы. Нас надули.

– Значит, сегодня она могла побывать здесь, – тихо произнес детектив.

Первым побуждением Трумэна было вступиться за Саломею, однако он понимал, что Болтон прав.

– Три жертвы – это уже серийный убийца. Мюррей – третий, не так ли?

– Вообще-то, хотя ФБР и связало первые два убийства, мы не уверены до конца, что судью Лейка и Оливию убил один человек, – заметила Мерси. – И не исключено, что гибель Мюррея не имеет к ним никакого отношения. Давайте не спешить с выводами, а то СМИ растрезвонят, что в округе на свободе бродит серийный маньяк.

– Сходство обстоятельств первых двух убийств нельзя игнорировать, – возразил Трумэн. – В случае с Мюрреем дело обстоит немного иначе, согласен. Однако этот замысловатый нож, торчащий в его шее, наводит на мысль об убийстве Оливии Сабин.

Мерси посмотрела на полицейского, который ходил от одной соседской двери к другой, спрашивая, не замечали ли жильцы что-нибудь необычное.

– В многоквартирном доме с такими тонкими стенами кто-то точно должен был что-то услышать. Не верю, что Роб Мюррей умер молча. Я часто слышу шум от соседей, хотя в моем доме довольно толстые стены. На некоторые звуки просто нельзя не обратить внимание.

Например, предсмертные вопли?

– Еще одна причина, по которой мне хочется сменить жилье, – добавила Килпатрик.

Дейли замер, ломая голову, не скажет ли она сейчас побольше о своих квартирных планах. Но вместо этого Мерси попрощалась с Болтоном и стала спускаться по лестнице – Трумэн за ней.

Почему она не поговорит об этом со мной?

Мрачные мысли давили; его шаги замедлились.

Наверное, Мерси считает, что им не стоит жить вместе. Или, может, беспокоится за Кейли, не желая подавать племяннице дурной пример совместного добрачного проживания с бойфрендом…

Но зачем скрывать это от меня?

Дейли выбросил из головы параноидальные мысли. Ему нравились нынешние отношения с Мерси. Благодаря ей он часто улыбался и каждое утро просыпался с нетерпеливым ожиданием. Полгода до ее приезда в город он был полностью сосредоточен на работе. Теперь окружающий мир выглядел и воспринимался иначе. И Трумэну нравились эти перемены.

Мерси остановилась возле своей машины: зазвонил ее телефон.

– Моя мать. – Килпатрик нахмурилась: – Мы только недавно пили кофе. Странно, с чего бы ей звонить…

Отношения Мерси с матерью были не такими близкими, как ей хотелось бы. Трумэн знал, что Мерси пытается достучаться до нее, но при этом не хотела становиться камнем преткновения между родителями. Сейчас для ее матери важнее всего муж. Который вообще не желал видеть дочь.

– Мама? – произнесла Мерси в трубку. Во время разговора она хмурилась все сильнее и даже приоткрыла рот. – И что она сделала? И что сказал ей папа?

Шеф полиции терпеливо ждал.

– Господи Иисусе… Мне точно нужно приехать?

Мерси посмотрела на Трумэна, медленно покачала головой и закатила глаза.

Значит, ничего особо серьезного.

Килпатрик нажала на отбой.

– Отец расстроил Роуз. Кажется, дело в привезенной колыбели. Мать считает, что только я смогу успокоить сестру.

– Роуз расстроена? Звучит странно: она самый спокойный член вашей семьи…

– Вот именно. Если она расстроена, значит, что-то пошло совсем не так. Я еду.

– Я с тобой, – заявил Трумэн.