Текст книги "Третья тайна"

Автор книги: Кендра Эллиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

27

Трумэн ворочался с боку на бок, стараясь заснуть. Протягивал руку и нащупывал только простыни. Он внезапно проснулся, ощутив пустоту под кончиками пальцев, и еще минут двадцать пялился в потолок. Мерси ушла перед тем, как пробила полночь.

Кейли наконец вернулась домой, и Мерси не хотела оставлять ее одну. Трумэн задумался, замечает ли девушка-подросток, сколько усилий прилагает ее тетка, чтобы как можно чаще быть рядом. Он-то точно замечал.

Впрочем, я не имею право жаловаться на ее преданность племяннице.

Саймон забрела в спальню, запрыгнула на кровать и свернулась калачиком у его бедра. Трумэн, тронутый вниманием кошки, погладил ее мягкий мех. Так себе замена коже Мерси… Кошка редко спала в его комнате. Наверное, догадалась, что ему нужна компания.

Или ей просто холодно…

Трумэн встал на несколько часов раньше, чем следует, и выпил целый кофейник, просматривая утренние новости с Восточного побережья. Утро тянулось медленно.

Теперь он ждал Мерси возле библиотеки, переминаясь с ноги на ногу на утреннем морозе и наблюдая, как город постепенно оживает. Домовладельцы разгребали дорожки от снега и здоровались с соседями. Становилось шумно. Желающие пополнить припасы до начала следующего бурана спешили выполнить свои планы.

Наконец появилась Мерси. Когда она приблизилась, Дейли увидел ее грустное лицо и осознал, что страна грез, в которую они вчера путешествовали вместе, и реальность – разные вещи.

Это понятно. Сегодня утром все иначе. Солнце встало, небо ярко-голубое, но на западе угрожающе нависали низкие черные тучи. Трумэн и Мерси обменялись быстрым поцелуем и какое-то время смотрели друг на друга, вспоминая прошлую ночь. Дейли охватило желание просыпаться с такими воспоминаниями каждый день. Он удивился, как дошел до такого. Когда-то ему вполне хватало кошки. Теперь же он не мог быть полностью счастлив, пока его жизнь и жизнь Мерси не станут одним целым.

Но хочет ли она этого?

Он не собирался торопить ее. Времени полно.

– Я ненадолго, – сообщила Килпатрик. – Мне нужно на работу.

Трумэн отпер и придержал для спутницы входную дверь библиотеки.

Из-за урезанного бюджета сегодня библиотека не работала. Когда Мерси прошла мимо Трумэна, он, как обычно, уловил слабый лимонный аромат. Дейли нравился этот запах, но аромат ее теплой кожи после постельных игр пьянил гораздо сильнее. Его любимый запах…

– Тут чертовски холодно! – воскликнула Мерси, снова натягивая куртку.

– Когда библиотека не работает, библиотекарша отключает отопление.

– Чтобы температура стала более-менее приемлемой, понадобится не один час.

– Может, еще и поэтому посетителей все меньше…

Трумэн подвел Мерси к устройству для чтения микрофишей, включил его и вытащил из кармана два рулона. Шеф полиции уже успел посыпать их порошком для снятия отпечатков, но не нашел для себя ничего полезного.

– Здесь только одно устройство? Печально.

Килпатрик уселась на стул, а Трумэн подтащил от соседнего стола еще один.

– Две пары глаз все равно лучше одной.

– Не понимаю, что же мы все-таки ищем.

– Я тоже. Все, что мне известно, – кто-то вломился в библиотеку и искал какую-то информацию, датированную этими месяцами.

– Саломея?

– Может быть. Хочу знать, что именно она искала. Если это и вправду она, логично предположить, что информация имеет отношение к смерти ее матери. Иначе зачем ей рисковать, совершая ночной взлом? Вряд ли она искала рецепты.

Трумэн выдвинул из-под большого экрана лоток, протянул рулон микрофиши с местной газетой через область просмотра и намотал другой конец на ролик. После чего задвинул лоток обратно, быстро перемотал на первое с краю изображение и ручкой повернул его вправо и вверх.

– На долю секунды мне показалось, что нам придется читать, уткнувшись туда носами, – заметила Мерси, уставившись на кнопки. – А увеличить можно?

– Вот здесь.

Трумэн повернул другую ручку, и первая страница газеты сорокалетней давности стала разборчивой. На ней была напечатана речь выпускника.

– Знаешь его? – спросил Дейли.

– Имя незнакомое. Вероятно, он был не дурак и свалил из города.

Трумэн хихикнул:

– А мне нравится Иглс-Нест.

– Поверь мне: все подростки хотели смыться отсюда. – Мерси прокрутила микрофишу на следующую страницу. – Это сейчас я не прочь остаться.

Они быстро пробежались через сообщения о домашнем скоте, окружных ярмарках и утопленниках. Обычные летние истории. Национальные новости умещались в небольшой колонке в правом углу первой полосы – как будто их добавили в самый последний момент. Местные новости преобладали.

Дейли нажимал кнопку «прокрутить вперед» каждый раз, когда Килпатрик кивала, показывая, что закончила чтение. Они просматривали каждую страницу. Мерси часто указывала на знакомые имена. Трумэн снова нажал кнопку, и его сердце замерло: на экране появилась фотография Джефферсона Биггса. Его дяди. На снимке ему чуть больше двадцати. Трумэн никогда не видел дядю таким улыбающимся. Джефферсон выиграл главный приз на окружном родео.

– Разве не здорово? – воскликнула Мерси.

– Понятия не имел, что он участвовал в родео. – Трумэн уставился на фотографию.

А что еще я не знаю?

Мерси взглянула на него с беспокойством:

– Ты как? Больно смотреть на его фото?

Четыре месяца назад шеф полиции обнаружил своего дядю мертвым – зверски убитым местным серийным убийцей. Трумэн мысленно ткнул пальцем в тот грустный уголок своей памяти, где жили воспоминания о смерти дяди. Теперь уже не так больно, как раньше.

– Ничего страшного. Просто никогда не видел его таким.

Первоначальный шок исчез, и Дейли пожалел, что не может сделать копию снимка.

– Можно распечатать, – Мерси прочла его мысли.

После некоторых усилий Трумэну удалось распечатать страницу.

– Не жалеешь, что продал его дом? – спросила Килпатрик.

– Нет. Я рад, что ты забрала его запасы. И что дом купила та молодая семья.

– Значит, ты не смог бы там жить.

Мерси продолжала прокручивать страницы, склонившись к экрану и читая каждый заголовок.

Может, спросить сейчас?

– А ты ищешь дом для покупки? – прямо спросил Трумэн. Вопрос вылетел из его рта, как пробка из бутылки.

Мерси отодвинулась от экрана и повернулась к нему. Ее взгляд был настороженным.

– Думаю об этом. Квартира меня вполне устраивает, но я хочу, чтобы у Кейли был дом. И чтобы она знала, что ей всегда есть куда вернуться, если уедет в колледж.

А вот Мерси было некуда возвращаться.

Трумэн тщательно подобрал слова, не желая, чтобы это прозвучало как предложение:

– Я надеялся когда-нибудь поселиться вместе с тобой.

Выражение ее лица смягчилось.

– Знаю.

Он ждал продолжения.

– Покупка дома никак не мешает этим планам.

Мерси была права, но где-то глубоко внутри у Трумэна появились неприятные ощущения.

– Мне хотелось бы помочь выбрать дом. Чтобы мы сделали это вместе.

– Отличная идея. Кейли это совсем неинтересно. Говорит, скукотища.

С точки зрения Трумэна, выбирать себе дом вовсе не скучно. Наоборот, увлекательно. Он слегка оторопел, что Мерси сразу приняла его предложение. Сам он долго и мучительно размышлял об этом уже два дня.

И зачем я колебался вместо того, чтобы сразу спросить?

– Ты говорил, что договор аренды твоего дома действует еще год. Так? – спросила Мерси.

– Так.

– Тогда незачем торопиться.

И она переключила внимание обратно на экран.

Вообще-то есть зачем.

Трумэна охватило угрюмое настроение. Он устал спать в одиночестве и звонить Мерси, чтобы спланировать совместное времяпровождение. Он хотел жить с ней в одном доме. Хотел, чтобы их жизни слились в одну. Хотел видеть ее каждый день.

– Я могу расторгнуть договор.

Мерси развернулась вместе со стулом:

– Что ты пытаешься этим сказать?

Разве не понятно?

– Я хочу купить дом, где мы будем жить вместе.

Мне что – табличку на себя повесить?

В глазах Килпатрик вспыхнул огонек:

– Вот как?

– А ты до сих пор не догадалась?

– Но мы даже не…

Раз она не хочет произносить это слово, то он скажет за нее:

– Не женаты? Не помолвлены?

– Да.

– Все изменится.

– Ты про свадьбу или помолвку?

– И то и другое. – Он накрыл ее ладони своими. – Я давно понял, что нуждаюсь в тебе. Что ты должна навсегда стать частью моей жизни. Но я также понимаю, что ты предпочитаешь не торопиться. – Мерси открыла было рот, и Трумэн поспешно добавил: – Плюс еще проблема Кейли. Но, честно говоря, если ты ей об этом скажешь, она, скорее всего, будет рада и счастлива за нас.

Мерси накрыло волной смешанных чувств. Обычно она мастерски скрывала свои мысли, но сейчас стены ее крепости рухнули и Трумэн видел ее насквозь. И ему нравилось увиденное.

Ей хочется того же.

Он наклонился и поцеловал Мерси, позабыв о недавних сомнениях.

– Можешь ничего не отвечать прямо сейчас. Спешить необязательно. Я только хотел удостовериться, что мы движемся в одном направлении.

Она вздохнула:

– Так и есть. Просто ты бежишь, а я иду не торопясь.

Она называет это бегом?

– Я буду терпеливо ждать тебя на финише.

– Хорошо. А теперь вернемся к чтению. У меня осталось мало времени.

Снова деловой тон.

Трумэн уважал ее за это. Мерси – одна из самых целеустремленных людей, которых он встречал в своей жизни. Она ставила себе цели и достигала их с большим успехом.

Самостоятельно закончить колледж? Стала лучшей в своем выпуске.

Поступить в академию ФБР? Опять-таки лучшая среди выпускников.

Найти дом для осиротевшей племянницы? Готово.

Отыскать убийцу? Мерси делала все, что в ее силах.

Трумэн придвинул стул поближе к ней и чмокнул в висок.

– Как скажешь. – Он сосредоточился на экране, и они снова принялись просматривать-прокручивать страницы. – Как Роуз после недавней стычки с отцом – в порядке?

– В порядке, – ответила Мерси, не отрываясь от экрана. – Сегодняшнее УЗИ отменили из-за непогоды. Она расстроилась.

– Она определилась, кого хочет: мальчика или девочку?

– Думаю, ей это не важно. Роуз уже придумала имена обоим: Айрис Джой, если девочка, и Генри Джеймс, если мальчик.

У Трумэна перехватило дыхание:

– Генри Джеймс?

– Так звали нашего мертворожденного брата. Он родился через год после Оуэна.

Значит, Мерси знала…

– Мне очень жаль. Ты раньше никогда о нем не говорила.

Килпатрик кивнула в ответ на его соболезнования. Ее взгляд по-прежнему был устремлен на экран, но когда она заговорила о ребенке, ее голос дрогнул:

– Это случилось очень давно. Я еще даже не появилась на свет. Мои родители знали, что ребенок родится мертвым. Его сердцебиение прекратилось в начале третьего триместра.

– Как ужасно… Бедные твои родители… – Трумэн почувствовал тошноту.

– Да, ужасно. Но, думаю, именно это сподвигло мою мать стать акушеркой.

После услышанного Дейли зауважал Дебору гораздо больше.

– У тебя потрясающая мать.

– Глянь-ка! – с энтузиазмом воскликнула Мерси, ткнув пальцем в экран.

Трумэн пробежал глазами статью, на которую она указывала. Речь шла о только что закончившемся заседании местного суда. Антонио Риччи приговорили по трем пунктам обвинения в убийстве и по четырем – в нанесении побоев. С фотографии на них смотрел сердитый мужчина лет тридцати.

– Не понимаю, что именно привлекло твое внимание.

– Жена дала против него показания, – прочла Мерси. – Описала частые избиения. Присяжные с трудом разбирали ее слова: на ее сломанную, как она утверждала, мужем челюсть были наложены шины. – Мерси выдержала паузу. – И звали ее Оливия Риччи.

Может, это Оливия Сабин?

– А еще взгляни на имя судьи в конце статьи.

– Малколм Лейк. – У Дейли слегка закружилась голова. – Вот дерьмо… Если это наша Оливия, то связь с судьей найдена.

– Я позвоню доктору Локхарт. Она знает, была ли у Оливии сломана челюсть.

И Мерси схватилась за телефон.

Трумэн снова перечитал статью – на этот раз медленно. Хотя об этом не говорилось прямо, из текста было ясно, что Антонио Риччи являлся в некотором роде боевиком. Выполнял грязную работенку за босса. Имя босса в статье не упоминалось. Мог ли «клан Сопрано» промышлять в Центральном Орегоне? Шеф полиции покачал головой. Это невозможно.

– Спасибо, Наташа. – Мерси нажала «отбой». – В челюсти Оливии Сабин есть признаки давнего перелома. Локхарт также сказала, что и на других лицевых костях имелось несколько старых заживших переломов. Видимо, это та самая Оливия.

– Какой кошмар… – Трумэн увеличил старую фотографию женоизбивателя и увидел в его глазах зло.

Что это за мужчина, который посмел поднять руку на женщину?

– Думаю, попадание за решетку – вполне логичный мотив для убийства и Малколма Лейка, и бывшей жены. Этот парень по-прежнему в тюрьме?

– Давай выясним.

28

Морриган совсем не похожа на меня.

Ну и плевать. Моя дочь гибкая и хрупкая, а у меня пышная фигура. Ее никогда не назовут чувственной женщиной. Моя кожа бледно-шоколадная, а у нее – почти прозрачная, с розоватым оттенком. Тонкие, воздушные черты лица – практически полная противоположность моих толстых скул и бровей. Во мне гены предков, которые вкалывали под палящим солнцем. Ее же предков я не знаю.

В ее светлых глазах и красивых волосах я узнаю черты ее настоящей матери. И все-таки Морриган для меня как родная дочь.

Есть много способов прервать беременность, и моя мать знала большинство из них. Она прекрасно разбиралась в травах… и в ядах. Она знала, как сильно может ударить по женскому организму отторжение растущей в нем новой жизни. Она отказывалась делать операционные аборты – только продавала зелья. Тем, кто просил зелья, Оливия не отказывала. Ее единственное условие: беременность еще не должна быть заметна. Если у пришедшей женщины хотя бы чуть-чуть вырос живот, Оливия отсылала ее к врачу. Такие посетительницы часто злились, кричали на нее и винили во всем. Но моя мать твердо стояла на своем.

Я была дома, когда первого февраля из-за Каскадных гор, из Салема, к нам приехала мать с взрослой дочерью. Я почувствовала их нерешительность еще до того, как они вошли.

– Они колеблются, – шепнула я матери, когда они появились на пороге. – Девушка боится, что совершает ошибку, а мать растеряна. – Я сделала паузу. – Цель их визита противоречит зову их сердец.

Женщины вошли. Мы узнали, что девушке семнадцать, она учится в старшей школе – лучшая в классе – и ее приняли в колледж со стипендией. И слава богу, как сказала ее мать. Они очень бедны, и об оплате учебы не могло идти и речи. Она первой в семье поступит в колледж.

Два теста на беременность подтвердили опасения дочери. Она подсчитала, что находится на третьем месяце. Клялась, что предохранялась, и была потрясена, когда месяц спустя обнаружила, что беременна. До отъезда в колледж оставалось семь месяцев.

Мама подала им чай. Я почувствовала запах травяного успокоительного настоя. Девушка не взяла чашку и смотрела на нее так, словно там яд.

– Там нет ничего опасного, – сказала я, ощутив запах ее страха. – Прежде всего надо поговорить.

Девушка взяла чашку дрожащими руками и неохотно сделала глоток.

Большие невинные голубые глаза. Несмотря на потрясающие успехи в старшей школе, она все еще ребенок. Я с легкой завистью смотрела на ее прямые светлые волосы. Мне всегда хотелось иметь такие же. Даже в зрелом тридцатилетнем возрасте я завидовала ее подростковому совершенству. И все же безденежье было заметно. Их машина оказалась почти такой же старой, как у моей матери, а одежда – сильно изношенной и тщательно заштопанной. Вокруг обеих витал кислый запах отчаяния.

За чаем мы выслушали их. Моя мать всегда начинала прием с беседы с будущими «пациентами». Ей нужно было знать, обдумали ли они свое решение. Мы почти сразу поняли, что эти женщины не готовы.

Оливия взглянула на меня, изогнув бровь. Я тут же спросила девушку, не хочет ли она посмотреть на козочек. Они разделились: ее мать осталась пить чай с моей матерью, а дочь пошла за мной в сарай, где две козы кормили своих козлят. Девушка была очарована, как и ожидалось. Детеныши животных и человеческие девочки – идеальное сочетание.

– Ты боишься сделать то, что задумала, – наконец произнесла я, глядя, как она гладит коз.

– Я не хочу, – тихо ответила она. – Но другого выхода нет. Я не могу позволить, чтобы эта беременность испортила мне жизнь.

– Мужчина мог бы сделать предложение, – тихо пробормотала я.

– Что? – Голубые глаза озадаченно уставились на меня. Девушку окутали запахи бледно-желтого и сиреневого цвета. Я вдохнула аромат свежих роз и сирени: невинность.

– Это я так, сама с собой.

Она накрыла живот ладонями.

– Я ничего не чувствую. Пока никаких изменений. Но все равно знаю, что во мне растет новая жизнь.

– Можно?.. – Я указала на ее живот. Девушка неохотно кивнула.

Я улыбнулась и медленно приблизилась, не желая спугнуть ее. Осторожно положила кончики пальцев на ее плоский живот и закрыла глаза.

Свежескошенная трава, фиалки, лимоны… На меня нахлынуло множество запахов. Я ожидала тонких ароматов, но ребенок источал сильные запахи. В голове словно полыхнула бледно-розовая вспышка. Я поняла: родится девочка.

Моя.

Я открыла глаза и поспешно убрала руки.

– Что там? – спросила девушка.

– Ничего особенного. Просто мне показалось, что я тебя напугала, – соврала я. – Я ничего не почувствовала.

Ее бездонные голубые глаза смотрели подозрительно.

– Ты не думала отдать ребенка на усыновление или удочерение?

Мои колени дрожали, как желе. Я ухватилась за край козьего загона, чтобы удержать равновесие.

– Да, но это, кажется, сложно…

– Я могу позаботиться обо всем. Тебе не придется подписывать никаких бумаг.

Ее лицо прояснилось:

– Правда?

– Ты же не хочешь прерывать беременность, да? – мягко продолжала я. – Есть и другой выход…

Через полчаса, когда они уехали, план был готов. До конца учебного года в школе беременность, скорее всего, еще не заметят, а в конце лета Оливия поможет с родами.

И я оставлю ребенка себе.

Месяцы беременности тянулись томительно долго. Меня снедали нетерпение и страх, что девушка передумает. Я не знала покоя, пока в конце лета их машина не припарковалась перед нашим домом.

Когда я впервые взяла Морриган на руки, то словно обрела потерянную половинку души. До этого я и не подозревала, как сильно мне не хватало дочери.

Она такая невинная… В отличие от меня, в чьих жилах течет кровь убийцы.

Она пахла свежескошенной травой, а глаза были такого же прекрасного бледно-голубого цвета, как и ее аура.

Я сразу полюбила девочку.

Оливия давала советы и следила, как я ее воспитываю. Ее определенно забавляло, как сильно Морриган изменила мою беспечно-распутную жизнь. Я больше не искала приключений, стараясь жить тихо и не ворошить свое опасное прошлое.

Теперь все, что имело для меня значение в этом мире, лежало завернутым в розовое одеяльце.

29

Мерси опять и опять смотрела в зеркало заднего вида.

Такое ощущение, словно Антонио Риччи может появиться в любой момент.

Сейчас она думала в основном о найденной фотографии и ужасной смерти Оливии. Мерси представляла Антонио по-прежнему молодым и сильным мужчиной, а Оливию – старой и хрупкой. Он отомстил своей жене? Оливия, наверное, видела его лицо, знала, что призрак прошлого настиг ее. И не просто настиг…

Мерси чувствовала жалость и злость.

Они с Трумэном потратили еще полчаса на просмотр остальных микрофишей, пытаясь отыскать еще какие-нибудь упоминания об Антонио или Оливии Риччи, но ничего не нашли. Как не нашли и доказательств, почему взломщик выбрал именно эту микрофишу. Однако к концу поисков оба уверились, что суд над Риччи – ключ к разгадке преступления. Мерси позвонила Джеффу, чтобы выяснить, где сейчас находится Антонио Риччи, и босс пообещал перезвонить как можно скорее. Килпатрик и Дейли расстались у входа в библиотеку и отправились каждый к себе на службу, чтобы начать рабочий день официально.

Уже в машине Мерси связалась с Авой сообщить о сделанных открытиях.

Слушая гудки, она вспоминала странный разговор с Трумэном насчет ее поисков дома.

Лошадь ставят впереди телеги неспроста. Так и в отношениях. Для нее совместная покупка дома не имела смысла, пока они с Трумэном не женаты. Мерси подозревала, что он уже давно сыграл бы свадьбу, если б она не придерживалась установленного темпа. Она знала, что, приняв решение, Трумэн уже не передумает.

Это хорошее качество.

Но кто же принимает решение, от которого зависит вся дальнейшая жизнь, всего после нескольких месяцев свиданий?

Многие принимают.

Но я – не «многие».

Мерси все планировала далеко наперед. Деньги. Запасы. Безопасность. Всё, кроме личной жизни.

Почему?

– Мерси? В чем дело? – раздался голос Авы в динамиках «Тахо».

Килпатрик кратко рассказала подруге об Антонио Риччи.

В трубке надолго замолчали.

– Вот дерьмо… Отец Саломеи может быть тем самым убийцей? Бессмыслица какая-то…

– Почему бессмыслица? – возразила Мерси. – Малколм Лейк председательствовал на суде, а показания Оливии помогли отправить отца Саломеи за решетку. Мотив есть.

– Может, и так, но Эдди уже выяснил по записи с камеры, что за таинственный посетитель был у судьи Лейка.

– И кто же это? – Мерси затаила дыхание.

– Саломея. Навестила судью в день убийства.

Мерси задумалась, пытаясь вписать эту новость в существующую версию.

– А ты показала запись помощнице судьи?

– Да, мы показали. Она не выдержала и призналась, что за полчаса до обеденного перерыва судья приказал ей выйти из кабинета. Она задержалась в коридоре: ей стало любопытно, почему судья против ее присутствия. И увидела, как к нему в кабинет вошла красивая таинственная незнакомка.

– Какого черта она не сказала об этом нам?

– Думала, это любовная интрижка и ее надо держать в секрете. Она решила, что эта женщина или замужем, или состоит в отношениях с кем-то еще. Помощнице не хотелось, чтобы в грязном белье покойника копались публично. Мне кажется, она сама слегка влюблена в своего босса и была уверена, что защищает его доброе имя.

– А в итоге только замедлила расследование убийства…

– Я ей ясно дала понять, что ФБР совсем не одобряет ее поведение, – Ава помолчала. – Кажется, она даже расплакалась.

Мерси фыркнула:

– Не сомневаюсь.

– Думаю, нам следует внимательнее присмотреться к Саломее как к вероятной убийце, – заявила Маклейн. – Она оказалась в нужном месте в нужное время.

– Но зачем ей было заходить к нему в кабинет?

– Я спросила помощницу судьи, и она поклялась, что незнакомка не оставила никаких документов, значит, приходила не по юридическому вопросу. И добавила, что после этого босс выглядел очень счастливым. Может, у них действительно была интрижка?

Мерси сморщила нос. Судья был весьма привлекателен для мужчины за шестьдесят, но не в ее вкусе: слишком стар.

– Возможно, поэтому Саломея часто ездила в город, как и говорила Морриган.

– Эдди считает, что она ездила в Портленд на встречи с поставщиками материалов и на семинар по интернет-бизнесу. Он нашел в записях разговоров с ее мобильника звонки поставщикам, а один из них сообщил, что Саломея упоминала о семинаре. Эдди сказал, поставщики ее очень любят.

– Материалов для ее сказочных домиков? – Мерси вспомнила захватывающую дух мастерскую в сарае.

– Да. Эдди нашел ее страничку на «Этси» и ее сайт. Он считает, что дела у нее идут весьма неплохо для домашнего бизнеса. Судя по ее заказам, ей привозят много материалов, причем, по словам поставщиков, она всегда все сразу оплачивает.

– Просто идеальная клиентка. – Мерси задумалась, какое отношение к убийству может иметь деловая хватка Саломеи. – Но зачем ей убивать судью?

Килпатрик нравились мозговые штурмы с Авой. Обе перебрасывались идеями, искали связи, указывали друг другу на ошибки. И неважно, что некоторые версии казались бредовыми – при мозговом штурме нет деления на правильные и неправильные.

– Когда я услышала про Антонио Риччи, то сразу подумала, что Саломею подговорил отец. Но зачем ей убивать родную мать…

– Вот это совершенно нелогично. Хотя у нее с матерью были не лучшие отношения, это не мотив для убийства… – Мерси обдумывала версию подруги. – Не исключено, что за Саломеей стоит Антонио. Но, скорее всего, он уже на свободе, и именно он – наиболее вероятный подозреваемый. Надеюсь, Джефф вот-вот позвонит и сообщит его местонахождение. А что там насчет следов у домика Оливии? Ты получила ордер на снятие отпечатков шин с машины Кристиана?

– Нет. Мне ответили, что заявленная причина недостаточно веская. – Маклейн тихо выругалась. – А Саломею с Морриган с тех пор никто так и не видел.

– Да. В аэропортах они не появлялись, объявление машины в розыск результатов не дало.

– Черт… По-моему, расследование идет слишком медленно.

– А вот и нет, – возразила Мерси. – Мы обнаружили связь между отцом Саломеи, Оливией и судьей – это очень важно.

– Я все равно уверена, что Саломея причастна к убийствам.

– Отмечу одну деталь, которая разбивает эту версию вдребезги, – заметила Килпатрик. – Саломея оставила дочь в домике. Она не бросила бы Морриган рядом с убитой бабушкой. Мы же обе видели, как отчаянно она пыталась забрать дочь из временной семьи.

– Может, она хотела вернуть Морриган, потому что боялась: девочка расскажет, как Саломея убила бабушку.

Мерси застыла.

– Черт…

Но тут же покачала головой:

– Нет, не верю. Прежде всего, зачем ей тогда бросать дочь?

– В моей версии, конечно, есть большие натяжки, но мы знаем, что отец Саломеи – преступник. Его посадили за три убийства, причем, держу пари, он совершил куда больше.

От упоминания Антонио Риччи у Мерси побежали мурашки по коже. Она снова посмотрела в зеркало заднего вида.

– У меня приступ клаустрофобии. Наверное, все дело в снегопаде, в закрытых перевалах и в том, как трудно сейчас передвигаться по городу. Как будто вокруг этой местности какой-то невидимый барьер. Мне не нравится идея, что ее отец где-то рядом.

Килпатрик очень хотелось выбраться из города.

– Понимаю. После убийства Роба Мюррея и нападения на Майкла я бы тоже чувствовала себя не в своей тарелке.

– А как там Майкл?

– Звонила ему утром, – с облегчением сообщила Ава. – Он долго говорил со мной, так что ему явно лучше. Его отпустят домой, как только откроют перевалы и жена сможет забрать его. Он по-прежнему не помнит, что произошло перед тем, как в него стреляли.

В динамиках послышались два гудка:

– Это Джефф. Перезвоню чуть позже.

Мерси нажала кнопку на руле и отключила Аву. Ее охватило волнение.

Я заранее знаю, что скажет Джефф.

– Вы что-нибудь выяснили?

– Антонио Риччи по-прежнему в тюрьме, – сообщил он.

– Что? Вы уверены?

Я ведь не сомневалась, что он на свободе.

– На сто процентов. Я настоял на визуальной проверке перед тем, как позвонить тебе.

Судя по голосу, босс был раздосадован не меньше ее самой.

– Черт…

– Вот именно.

– И что же теперь?

Мерси сдулась как воздушный шарик. От досады у нее даже кости заломило.

– Я договорился о допросе Риччи по телефону. Вдруг он сможет пролить свет на ситуацию? Не знаю, насколько он окажется сговорчив, учитывая, что сидит уже сорок лет. Не исключено, что он затаил злобу на правоохранителей.

Килпатрик фыркнула:

– «Не исключено»?

– Я хочу, чтобы допрос провела ты.

Есть!

– Хорошо. – Энтузиазм прогнал усталость. Она уже обдумывала вопросы к отцу Саломеи. – Когда звонить?

– Тюремные власти заранее свяжутся со мной. Поскольку пятница уже наполовину истекла, я подчеркнул, что не хочу ждать до конца выходных. Надеюсь, они не станут мешкать и назначат на сегодня.

– А вы знаете, что Саломею видели в кабинете судьи? Эдди только что разузнал. И если ее отец по-прежнему в тюрьме, она становится главной подозреваемой в убийствах.

Мерси замолчала. В ее голове эмоции боролись с фактами.

Я не имею права считать, что Саломея – не потенциальная убийца, лишь потому, что так подсказывает мне сердце.

Мерси обязана рассматривать все версии.

– Я как раз разговаривала с Авой, когда вы позвонили. Что-нибудь еще?

– Нет. На этом всё. Скажи ей про Антонио Риччи.

– Обязательно.

Килпатрик дала отбой и набрала номер Авы, которая ответила после первого же гудка. Мерси быстро сообщила подруге про нынешнее местонахождение Риччи и попытку Джеффа организовать телефонный допрос заключенного.

– Я не удивляюсь, – заметила Маклейн. – Теперь надо выяснить, почему убийства начались только через сорок лет после суда над ним.

Мерси услышала, как Ава быстро барабанит карандашом по столу. Словно тиканье часов.

– Все Лейки уверяют, что впервые слышат об Оливии Сабин, – медленно произнесла Килпатрик. – Но они могли слышать об Оливии Риччи или Антонио Риччи.

Она вспомнила выражение лица Кристиана после вопроса о Саломее Сабин.

Он что-то знает.

– Все Лейки меня бесят, – ответила Маклейн. – Препятствуют расследованию на каждом шагу. Обычно так делают, когда покрывают преступника.

– Это не Кристиан, – возразила Килпатрик.

– Откуда тебе знать?

Мерси промолчала. Доказательств у нее не было.

– Не позволяй старой дружбе мешать расследованию. Мы обе знаем, что это его «Хаммер» наследил у домика Сабин.

– Мы не знаем точно, – ответила Килпатрик. – И я не соглашусь с этой версией, пока не появятся веские доказательства.

– Ясно. Мне хотелось бы расспросить Лейков про Риччи.

– Мне кажется, они уже устали от нас… по крайней мере, Габриэль и его мать – точно.

– Плевать. Я еще раз позвоню им. Когда поговоришь с Антонио Риччи, дай знать.

– Хорошо.

– И следи за погодой. Согласно прогнозу, самый сильный снегопад будет вечером в твоих краях.

– Ну, разумеется, – пробормотала Мерси. – Сегодня же конец недели.

Она закончила разговор и задумалась над предупреждением Авы насчет снега.

Возможно, сейчас самое время…

Решила заскочить в магазин и купить воду в бутылках.

Воды никогда не бывает слишком много.

* * *

Мерси везла тележку мимо стеллажей со сладостями.

Она взяла четыре упаковки бутилированной воды и любимую черную лакрицу для Трумэна. Еще, пожалуй, стоит захватить немного шоколада, хотя в лесном домике и в городской квартире еды и так навалом. У нее есть все, что может понадобиться на случай долгого снегопада или отключения электричества. Мерси мысленно пробежалась по списку покупок: все пункты выполнены.

Ее взгляд привлекли конфеты с арахисовой начинкой. Мерси виновато бросила в тележку одну упаковку. Почувствовав, что за ней наблюдают, подняла глаза и встретилась с удивленным взглядом Брента Роллинза.

Он держал огромный пакет с мармеладными мишками. Четыре упаковки бутилированной воды – точно такие, как у нее, – уместились в его тележке вместе с кучей пакетов с хорошим кофе, бутылками вина, хлебом, несколькими стейками и коробками сладких хлопьев на завтрак.

Оказывается, не только я беспокоюсь из-за погоды.

– Скоро выпадет еще больше снега, – попыталась завязать беседу Мерси.

– Мы уже слышали, – Брент указал на свои покупки.

– Габриэль по-прежнему у вас?

– Да. – На лице Роллинза мелькнуло раздражение. Мерси прикусила губу, чтобы не улыбнуться.