Текст книги "Кровные враги"

Автор книги: Кэндис Робб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

27
Живые и мертвые

Люси пощекотала мужу нос пером. Он чихнул, сел в кровати и протер глаза.

– С добрым утром.

Зарычав, он бросился на нее, но она с хохотом откатилась в сторону.

– Погоди. – Она вскочила с кровати, завернувшись в толстую шаль. Другой одежды на ней не было, и шаль от холода не спасала.

Оуэн тоже почувствовал, что без одеяла холодно.

– Проклятье, ступай обратно в кровать. Я пока не хочу спускать ноги на пол.

– Знаю. И не нужно, если спокойно послушаешь, что я решила.

Оуэн залег под одеяло.

– Так что ты решила и насчет чего?

– Насчет Мартина. Обещаешь полежать тихонько и послушать? – У нее начали стучать зубы.

Он рассмеялся.

– Что, замерзла?

– Ноги заледенели.

– Так почему бы тебе не забраться в постель?

– Ты должен пообещать, что будешь вести себя смирно и выслушаешь меня.

– Просьба вполне разумная. Почему же ты во мне сомневаешься?

– У тебя взгляд какой-то не такой.

– Какой же?

– Пожалуйста, просто дай слово. Я обморожу ноги, если ты не поторопишься.

– Откуда ты знаешь, что можно доверять моему обещанию?

– Чтоб тебе пусто было. – Люси вернулась на кровать, но осталась поверх одеяла, по-прежнему кутаясь в шаль.

– Лезь скорее под одеяло, а то у тебя сейчас пальцы на ногах отвалятся. Несколько секунд я готов вести себя хорошо.

Люси укрылась одеялом.

– Матерь Божия, до чего же сегодня холодно. Я совсем не чувствую ног.

Оуэн протянул под одеялом руку и, схватив ледяные ступни жены, принялся разогревать ладонями.

– А теперь выкладывай свое решение.

– Ты отправишься в дом Амброза, как и было задумано, но вместо того, чтобы вести Мартина в аббатство, ты предупредишь их обоих, чтобы они поскорее покинули город.

– Хороший план, если бы Мартин был в состоянии вынести путешествие.

– Семья Перрерсов уничтожит его, Оуэн. Ему нельзя ехать в Виндзор с архиепископом. А если он окажется в аббатстве Святой Марии, как он оттуда убежит?

– Я поговорю с братом Вульфстаном. Возможно, он что-нибудь придумает.

Люси покачала головой.

– Мартин не должен ехать в Виндзор.

– Я тоже не хочу, чтобы он туда ехал, Люси. Но сейчас ему из города не выбраться. Он слишком слаб.

– Тогда мы его спрячем.

– Где?

– Пока не знаю, но мы обязательно это сделаем.

– Торсби не дурак.

– Я бы сама пошла их предупредить, пока ты не проснулся, но подумала, что сумею тебя убедить. У тебя есть и доброе сердце, и совесть.

– Да, есть, будь оно все проклято. Просто я пока не знаю, как нам удастся спрятать раненого.

Люси в задумчивости прикусила нижнюю губку. Внезапно она села и улыбнулась.

– Мы отвезем его к тетушке Филиппе.

– Люси, что она подумает?

– Она согласится, когда услышит, какая его ждет участь.

Оуэн задумался. Фрейторп Хадден – большое поместье, наверняка там можно спрятать Мартина.

– Хорошо. Сегодня же отвезу его туда.

Люси крепко его обняла, а потом оттолкнула.

– Поторапливайся.

Он уставился на ее обнаженные плечи и грудь, где еще секунду назад была шаль, и подвинулся так, чтобы она почувствовала, как заводит его.

– Ты действительно хочешь, чтобы я отправился прямо сейчас?

Она совсем отбросила шаль.

– Пока нет.

Когда Оуэн пересекал площадь Святой Елены, его начали терзать сомнения по поводу плана.

Откуда у них вдруг такая уверенность, что отец Люси, сэр Роберт, согласится спрятать Мартина? Поместье Фрейторп Хадден принадлежало ему, а не Филиппе. И даже если сэр Роберт уступит просьбе, то можно ли быть уверенным, что он не выдаст Мартина, как только появятся люди архиепископа? Не посланцы священника, а слуги лорд-канцлера. Сэр Роберт много лет провел на службе у короля. Сможет ли он отказаться от прежней привычки при всех обстоятельствах соблюдать верность королю?

К тому времени, когда Оуэн дошел до крыльца Амброза, он принял решение: предложить Мартину скрыться во Фрейторпе, но не утаивать от него возможного риска.

Оуэн постучал. Выждал немного. Снова постучал. Подождал. Приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Впрочем, дверь была массивная. Он нажал плечом, дверь поддалась. Дом был погружен в темноту, хотя в жаровне тлели несколько красных угольков, убедивших Оуэна, что здесь недавно кто-то был и загасил огонь.

Он ощупью нашел масляную лампу, зажег ее от непотухших угольков и поднялся по лестнице. Сундук на чердаке стоял открытый и пустой. Арчер снова спустился вниз, зажег еще несколько свечек. Оказалось, что все более или менее ценное из комнаты исчезло. На полу валялся окровавленный кусок веревки, а у черного хода виднелся кровавый след ступни. Оуэн открыл заднюю дверь и ступил за порог, где занимался жемчужно-серый рассвет. Ни души. В нескольких шагах от двери земля была запятнана кровью. Рядом лежали окровавленные тряпки.

Оуэн не знал, что подумать. Неужели снова открылась рана Мартина, раз натекло столько крови? Или кто-то вчера вечером ворвался и напал на Мартина и Амброза? Но кто? Из поместья Скорби удалось удрать только одному привратнику – если слуги не отпустили Джека и Таннера. Оуэн не мог придумать ни одной причины, по которой слуги могли бы развязать пленников, поверив, что те не причинят им зла.

А может быть, Мартин и Амброз специально разлили здесь столько крови, чтобы сбить его с толку? Что, если Люси на самом деле пришла сюда ночью и предупредила Уэрдира? Нет. Тогда сегодня утром она не стала бы предлагать свой план, если накануне успела его осуществить. Это было для нее несвойственно.

Убедившись, что в доме не осталось ни одной личной вещи Мартина и Амброза, Оуэн уже почти не надеялся, что найдет юношей в аббатстве, но тем не менее, закрыв дом, он отправился в аббатство Святой Марии.

Арчер понял, что прав в своей догадке насчет Мартина, когда увидел, как брат Вульфстан приятно удивился его визиту.

– Доброе утро, Оуэн. Я как раз собирался отвести Джаспера в трапезную. Присоединитесь?

Оуэн взглянул на мальчика, который стоял прямо и робко улыбался.

– Ты настолько поправился, что уже можешь ходить в трапезную?

Джаспер кивнул.

– Мне нравится там бывать. Кто-то один читает вслух во время еды, и никто не разговаривает. Я в первый раз в таком тихом месте.

Вульфстан по-отцовски опустил ладонь на плечо мальчика.

– Итак. Вы пришли навестить Джаспера до открытия аптеки или у вас какое-то поручение?

– Архиепископ просил меня сопроводить сюда сегодня утром одного человека – Мартина Уэрдира. Но того не оказалось дома, и, как я вижу, здесь его тоже нет. Вы что-нибудь об этом знаете?

Вульфстан покачал головой.

– Возможно, аббату Кампиану что-нибудь известно об этом человеке. Если ваше долгое отсутствие не расстроит Люси, то приглашаю вас разделить нашу скромную пищу. После завтрака расспросите аббата Кампиана.

Оуэн принял приглашение. За едой он обдумал то, что намеревался совершить этим утром – ослушаться своего хозяина. Кто он таков, чтобы судить о поступках архиепископа и мотивах, которые им движут? Тем не менее слепо подчиняться – значит угодить в компанию Джека, Таннера и Роби, безоговорочно выполнявших все приказы Пола Скорби.

Выходит, он ошибался все эти годы, что провел в армии Ланкастера, когда слепо подчинялся приказам и ждал от своих людей того же? Теперь, когда ему стали известны личные корыстные мотивы короля продолжать войну, в которой Оуэн потерял глаз, бывший лучник понял, что никогда больше не сможет служить, не задавая вопросов тем, кто выше его.

Выходит, до сих пор он был глуп? И будет проклят в день последнего суда за то, что отнял столько жизней у людей?

Чтение закончилось. Вульфстан постучал Оуэна по плечу и кивком показал на аббата, который собрался уходить. Арчер быстро к нему подошел, и аббат Кампиан велел гостю следовать за ним.

Они заговорили, только когда оказались в личных покоях аббата.

– Что привело вас в столь ранний час?

– Мне предстояло сопроводить сегодня утром к брату Вульфстану одного раненого фламандца – Мартина Уэрдира. Но когда я за ним зашел, то оказалось, что его в доме нет. Мне пришло в голову, что, возможно, он меня не дождался, хотя особой надежды я не питал.

– Почему?

– Вещи из дома исчезли.

Кампиан нахмурился.

– Неприятная история. Я действительно вчера вечером получил записку от его светлости, в которой он предупреждал об этом человеке. Нет, в аббатство никто не приходил.

– Я так и думал.

– Значит, вы полагаете, он покинул город?

– Мартин не один, с ним был друг, у которого он заночевал. Все их личные вещи исчезли. Уверен, дело не в том, что они переехали в другой дом.

– Но если один из них ранен, как они могли отправиться в путь? Зачем?

– Не знаю.

Аббат устремил на Оуэна пронзительный взгляд.

– Простите, что возражаю вам, капитан Арчер, но вы знаете причину. – Кампиан поднял белоснежные руки. – Не беспокойтесь. Так как это дело архиепископа, я не стану настаивать на объяснении.

– Благодарю вас, отец.

Люси успела открыть лавку к тому времени, когда вернулся Оуэн.

– Ты задержался. Мартин и Амброз с тобой?

– Нет. Я их не нашел. А в доме Амброза творилось что-то странное. – Оуэн рассказал ей о крови.

Люси поразилась не меньше мужа.

– Жаль, они не посвятили нас в свои планы. Теперь придется за них волноваться.

– Я заходил в аббатство, хотя знал, что вряд ли найду их там. Они ведь вынесли из дома все до последней мелочи.

– Джаспера видел?

– С ним все отлично. Прихрамывает, но ходит в трапезную и часовню.

Люси убрала с лица Оуэна прядь волос.

– Ты замерз, бедный. Ступай на кухню, Тилди даст тебе что-нибудь горячее. А потом ты понадобишься мне здесь – будешь обслуживать покупателей, пока я набью подмаренником несколько подушечек для Элис Бейкер.

Вскоре после полудня явился брат Микаэло.

– Аббат Кампиан сообщил его светлости, что Мартин Уэрдир так и не объявился в аббатстве.

– Иначе и быть не могло. Сегодня утром я собирался сопроводить его в лазарет, но нашел дом опустевшим.

– Позволительно ли будет спросить, почему вы не сообщили об этой ситуации его светлости?

– Я собирался это сделать, но вечером, после закрытия лавки.

У монаха затрепетали ноздри.

– Вот как.

Оуэн вышел из-за прилавка, расправляя плечи.

– Сомневаешься в моей честности, Микаэло?

Монах отпрянул на два шага.

– Я передам его светлости ваши слова. Оставайтесь с миром. – И он тихо вышел.

– Миссис Дигби. – Тилди широко распахнула дверь.

– Да, это Магда, детка. Попроси выйти сюда своего хозяина. Магде нужно помочь кое с чем.

Оуэн вышел из дома. В воздухе чувствовалась сырость, дул сильный ветер. Приближалась буря. Оуэн прищурился в темноте. За воротами стояла ручная тележка. Магда поманила его, и когда он подошел, то увидел в телеге деревянную кадушку, набитую свежей свининой.

– Пошевеливайся. Заноси в дом. Это для твоей семьи.

Оуэн отнес кадушку на кухню. У Тилди засияли глаза.

– Какая огромная туша.

Люси пригласила Марту присесть к огню.

– Это весьма щедрый подарок, миссис Дигби.

– Магда тут ни при чем. Это от музыканта и Пирата. К подарку прилагается вот что. – Она передала Люси клочок пергамента.

Люси нахмурилась, читая послание, а потом принялась хохотать. Передала записку Оуэну.

– Миссис Уилтон, наконец я предпринял меры. Пусть эта свинка будет вам и капитану Арчеру в радость. Амброз Коутс.

Оуэн посмотрел на Люси, утиравшую глаза кончиком фартука. Магда тоже поглядывала весьма лукаво. Оуэна возмутило, что он не понял очевидного для всех остальных юмора.

– Что смешного? И что он хотел сказать этим: «наконец я предпринял меры»?

Люси сжала руку мужа.

– Помнишь, его сосед держал свинью? Я спросила Амброза, почему он не сообщит куда следует, если свинья так ему досаждает, а он ответил, что не хотел бы затевать ссору с соседями. Я же думаю, что дело тут в Мартине и желании соблюдать осторожность. Амброз не хотел, чтобы его сосед начал выискивать повод с ним расквитаться.

– Так это соседская свинья?

Магда кивнула.

– Да, зарезана вчера ночью.

– Значит, вы видели Мартина? – спросил Оуэн.

– Видела. Пират сильно страдает. Но Магда промыла рану, обернула вокруг целебными травами и отправила Пирата и Ангела в хорошее, надежное место. Они не будут скучать по дому, потому что захватили с собой абсолютно все, даже кота. – Она усмехнулась. – Хорошее дело, да? Теперь Ворону их не найти.

Оуэн улыбнулся.

– Торсби будет разочарован.

– Вот и отлично. – Магда поднялась. – Должна вас оставить. Магде предстоит трудный день.

Люси поднялась, чтобы проводить знахарку.

– Спасибо за новости, и за свинину тоже.

Магда покивала, глядя на нее.

– Мясо как раз кстати, да? Будете зимой есть вдоволь.

– Ваша правда. Скоро я зайду к вам.

Старуха снова закивала.

– Магда позаботится о тебе. Леди Филиппе не на что будет жаловаться.

И знахарка заковыляла из кухни.

Оуэн повернулся к жене.

– Что она имела в виду?

Люси взяла его за руку.

– Тилди, запри дверь на ночь.

– Слушаюсь, хозяйка.

Люси отвела Оуэна наверх и прикрыла за ними дверь.

– Ладно, – сказал Оуэн, – что такого знает Магда, чего я не знаю? У тебя будет ребенок? И ты предпочла рассказать первой ей, а не мне?

– Ничего я ей не рассказывала. Просто она знает такие вещи, Оуэн. Ну, что скажешь?

– Не нравятся мне эти игры.

– Это не игра, Оуэн.

– Почему ты мне ничего не сказала?

– Я только сейчас убедилась. Поверь мне.

– Ты не расстроилась?

– Расстроилась? Какой же ты глупый! – Люси обняла его.

Оуэн тоже хотел заключить ее в объятия, но в последний миг засомневался. Люси расхохоталась.

– Неужели ты хочешь лишить меня объятий до середины лета?

– Середина лета?

Люси сомкнула руки Оуэна вокруг себя.

– Ради бога, Оуэн, не заставляй меня жалеть о том, что сделала наша любовь.

– Ребенок может вырасти и стать солдатом.

– Это все-таки лучше, чем архиепископом.

Только тогда Оуэн обнял ее, но гораздо нежнее, чем обычно.

28
Кровные враги

Король тепло приветствовал своего канцлера.

– Рад видеть вас снова, Джон. Означает ли это, что вы нашли убийцу и надежно заперли его где-нибудь у себя в подземелье? Или, может быть, даже успели казнить?

– Главные соучастники мертвы, мой король, но только не тот, кто задумал все эти убийства.

– Но он уже под замком?

– Наоборот. Преступница живет по-королевски.

Эдуард удивленно поднял брови.

– Преступница? Главная злодейка – женщина?

– Весьма коварная женщина.

– Говорите, живет по-королевски? Что означают ваши слова, Джон?

– Она здесь, при дворе, милорд.

– При моем дворе? – Эдуард резко поднялся и, подойдя к камину, протянул руки, чтобы согреться. – Надеюсь, вы не собираетесь обвинять миссис Элис?

У Торсби по спине побежал холодок. Как король догадался? Торсби никому не обмолвился ни единым словом.

– Почему вы так думаете, ваша светлость? Почему Элис?

Эдуард обратил на Торсби суровый взгляд.

– Она рассказала мне, как опрометчиво дала вам понять, что знает то, о чем не следовало бы никому знать, будь на то ваша воля. С тех пор она беспокоится, что вы попытаетесь опорочить ее в моих глазах, прежде чем она сумеет убедить вас в своем умении держать язык за зубами. Теперь она боится, что вы ей не доверяете и вообще недовольны ее присутствием при дворе.

Что ж, умно придумано – кроме того, что касается страха. Элис Перрерс никого и ничего не боялась. Что мог на это ответить Торсби?

– Я думал о королеве Филиппе – как она больна, как много любви ей сейчас нужно. Мне кажется, жестоко, что она все время вынуждена видеть эту Перрерс рядом с вами.

– Вы готовы судить собственного короля?

– Прошу простить. Для меня это дело духовное.

– Значит, вы собирались обвинить Элис?

– Я этого не говорил. Признаю, она права в своих опасениях, что я не питаю к ней доверия и осуждаю ее присутствие при дворе. У вас есть супруга, ваша светлость. Любящая, красивая, благородная…

– Хватит! Нет необходимости перечислять добродетели королевы. – Взгляд голубых глаз стал ледяным. – Мне все-таки интересно, что изменилось за десять лет, Джон. Когда я любил Маргариту, вы не пытались меня поучать.

Торсби почувствовал, как смелость оставляет его, и поспешно сделал несколько глотков вина, пока думал, что сказать дальше. Маргарита. Очевидно, эта стерва Перрерс все рассказала Эдуарду. Святой Всевышний.

– Десять лет тому назад была совсем другая ситуация. Маргарита жила при дворе, но не считалась вашей возлюбленной. Все происходило под завесой тайны, чтобы никто не догадался о ваших отношениях, особенно королева.

В глазах короля зажегся злой огонек.

– Под завесой тайны. Вот именно. Насколько я помню, вы притворились, что сражены ее красотой. Повсюду ее сопровождали. В том числе и в мои покои. Так, может быть, вы вовсе не притворялись, а, Джон? Или вы так здорово играли свою роль, что сами в нее поверили?

– Ваша светлость!

– У меня есть копия письма, в котором вы клянетесь в верности прекрасной Маргарите, описываете ее тело до мельчайших подробностей и заявляете, что ребенок, которого она вынашивала, ваш.

Достав кинжал, усыпанный драгоценными каменьями, с которым никогда не расставался, Эдуард разворошил им бумаги на столе и, прищурившись, выбрал одну. Ее он и протянул Торсби.

Архиепископ принял бумагу, но сразу на нее не взглянул. Он помнил это письмо. Почему же Маргарита не сожгла его вместе с остальными? Что ему теперь делать? Он поднес письмо к свету и пробежал глазами. Господи, да оно еще хуже, чем он помнил. Тут и две родинки: одна между ягодицами Маргариты, а другая под ее соском, и еще тот сдавленный стон, которым она доводила его до экстаза.

До какой же степени нужно было влюбиться, чтобы описывать такие вещи? Слепо, страстно, без памяти. А вскоре после того, как он написал это письмо, Маргариты не стало.

Торсби опустился перед королем на колени, склонил голову, поднеся правую руку к груди, а левой сминая письмо.

– Бесполезно пытаться уничтожить письмо, Джон. Это всего лишь копия.

– Простите меня, милорд. Передо мной появилось искушение, и я не смог ему сопротивляться.

Эдуард дотронулся до головы Торсби кинжалом и, подведя лезвие под подбородок, приподнял его лицо. Король улыбался своему канцлеру.

– Вы прощены, Джон. И за это должны благодарить Элис. Она заставила меня понять, что я никогда по-настоящему не любил Маргариту. Она была красивой вещицей, игрушкой. Я жаждал обладать ее телом. Но я не любил ее. Не любил так, как люблю Элис. Или мою королеву. Встаньте, Джон. Давайте обнимемся и забудем прошлое.

Торсби поднялся и позволил заключить себя в грубые королевские объятия.

– У вашего величества благороднейшее сердце.

Эдуард просиял.

– Итак, – он хлопнул Торсби по спине, – вы все еще обвиняете Элис?

Торсби тяжело вздохнул.

– Ее кузен, Пол Скорби, приказал своим людям убить двух членов гильдии торговцев шерстью из Йорка. Если бы не мое вмешательство, то последовало бы и третье убийство. Скорби заявил, что получал инструкции от своей кузины Элис.

– Вот как? И каким же образом? В письмах?

– Да.

Король протянул руку.

– Давайте их сюда скорее.

– Не могу.

– Но они у вас есть?

– Нет, ваша светлость. Вдова пока обыскивает дом.

Король запрокинул голову и от души рассмеялся.

– Излишняя святость в последнее время притупила ваш разум, Джон. Надеюсь, вы не отпустили этого человека на все четыре стороны в обмен на подобное заявление. Уверяю вас, именно поэтому он и представил все-в таком свете – чтобы получить свободу и бежать из страны.

– Он мертв, ваша светлость.

– Отлично. А писем, я уверен, вы не найдете. Элис была невинной душой, когда появилась при дворе. И все это время, пока она здесь живет, с ней обращаются так мягко, что у нее не было ни причин, ни возможности участвовать в таком заговоре. Так что покончим с этим навсегда.

– Дядюшки втянули Элис в эту историю, ваша светлость. Скорби должен был убрать людей, знавших, что семейство Перрерс, действуя подкупом, подобралось к королю.

Эдуард попятился и швырнул кинжал в стол; лезвие, зазвенев, вонзилось прямо в столешницу.

– Вы утверждаете, что люди с помощью денег могут быть приближены ко мне, Джон? Вот, значит, какого вы мнения о своем короле?

– Я… он так сказал, ваша светлость. – Торсби возненавидел себя за то, что сразу расклеился.

– Убирайтесь вон, прежде чем я не передумал, Джон. – Голос короля звучал тихо. Угрожающе тихо.

На этот раз Элис Перрерс обнаружила Торсби в своих покоях. Когда она вошла, он поднял собственный драгоценный кубок в знак приветствия.

– Полагаю, ваш винный подвал даже лучше, чем мой, миссис Перрерс. Или мне называть вас Элис, раз мы знаем друг о друге столько интимных подробностей?

Элис слегка смешалась, но потом отпустила горничную.

– Чем обязана удовольствию видеть вас, Джон?

– Мне захотелось выразить вам свою благодарность.

Кошачьи глазки нервно забегали: Элис оглядывала комнату. Дерзкое декольте не могло скрыть учащенного дыхания.

– Не волнуйтесь, я никого с собой не привел. Мое дело носит исключительно интимный характер.

– Интимный?

Торсби поднялся и, подойдя к Элис, нагло опустил руку ей на грудь.

– Вы пьяны, Джон?

Он покачал головой и сжал ей грудь. Элис охнула, но не отодвинулась.

– Вы хотели меня отблагодарить?

– Вот именно. Вы напомнили мне, что я всего лишь мужчина, Элис. Мужчина со страстями. Я лежу без сна ночью и мечтаю, с каким удовольствием овладел бы вашим телом. Разве это не признак здоровья?

– Я не Маргарита.

– Можете в этом не сомневаться. Вы не Маргарита. Моя любовь к ней была нежной. А к вам я испытываю яростную страсть.

Он обнял ее второй рукой и заглянул прямо в кошачьи глаза.

Элис даже не поморщилась, не шелохнулась. Торсби слышал, как громко бьется ее сердце. Его собственное сердце тоже стучало, как молот. Опустив голову, он впился зубами в ее правую грудь. Элис закричала, попыталась отпрянуть. Он держал ее крепко, не выпуская, пока не ощутил вкус соленой крови.

Элис привалилась к стене и, взглянув вниз, увидела отметины зубов на своем теле.

– Чудовище! – закричала она.

– Нет, всего лишь мужчина, жаждущий мести. Мой король любит женскую грудь. А теперь вам придется прикрывать свою какое-то время. Или все ему объяснить, что само по себе может оказаться забавным.

Элис уставилась на него, закрывая рану рукой. Внезапно она разразилась хохотом.

– Жаль, что мы с вами заклятые враги, Джон. Я была бы не против продолжить в том же духе.

– Уверен, мы еще встретимся, Элис. Вы пока не выиграли. Во всяком случае, не всю битву. – Торсби подхватил свой драгоценный кубок и вышел, смакуя вкус крови на губах.

Архиепископ вернулся в Йорк в марте и послал за Арчером.

Войдя в покои Торсби, Оуэн сразу заметил, что архиепископ бледен.

– Что-то неладно, ваша светлость?

– Все прошло более или менее нормально… хотя на короля не произвели впечатления мои заявления. Элис Перрерс его околдовала.

– Анне не удалось отыскать никакого тайника с бумагами, поэтому я не смог прислать вам какие-либо доказательства в поддержку ваших обвинений.

Торсби кивнул.

– Я получил твое письмо.

– На этот раз вы пробыли при дворе довольно долго.

– Я покинул двор в прошлом месяце и объехал с визитами кое-какие свои епархии. Думаю теперь удалиться в аббатство Фаунтинс и решить свое будущее.

Оуэн кивком указал на канцлерскую цепь, поблескивавшую при свете камина.

– Несмотря на все происшедшее, вы по-прежнему канцлер.

– Пока. Но, наверное, не надолго.

– Что вы имеете в виду?

– Это один из тех вопросов, которые я должен решить. Не пришла ли пора мне спуститься с высот.

– В таком случае победа останется за ней.

Торсби прикрыл веки и откинулся в кресле.

– Это дьявольское создание, Арчер. Попомни мои слова. Когда король окажется на смертном ложе, она заберет все, что сможет, и покинет его. Она холодная и бесчеловечная. – Он открыл глаза. – Но нет, победа пока не за ней.

– Предательство, обман и подкуп помогли ей оказаться при дворе, с помощью убийств она замела следы, так чем же она удерживает при себе короля?

Торсби покачал головой.

– Незаконная торговля шерстью – дело рук ее дядюшек. Именно они воспользовались сведениями об Ангерране де Куси, чтобы добиться представления Элис ко двору королевы. Зато убийства и власть над королем – да, это все одна Элис Перрерс, хотя она так молода. Глаза у нее как у кошки, Арчер, и острый ум, от нее ничего не ускользнет – ни один жест, ни один намек, и одевается она так, чтобы лишний раз подчеркнуть красоту своего молодого тела. Такова ее природа – от нее исходит сила, которая не может не волновать. – На щеках Торсби появился странный румянец, стоило ему заговорить о королевской фаворитке.

– И вас она тоже взволновала, ваша светлость?

Оуэн попытался представить хладнокровного, спокойного человека, какого видел перед собой, в состоянии страсти. И не смог.

Торсби открыл глаза и рассмеялся.

– Другого мужчину могло бы обидеть твое удивление, Арчер, но меня оно только радует. Значит, прежняя маска на месте.

– Так мы покончили с делом Ридли и Краунса?

– Да. Жаль, пришлось лишиться лучшего городского музыканта. Это ты предупредил его, Арчер?

– Нет. Хотя мы с Люси решили так и сделать. Но к тому времени они успели скрыться.

– И с тех пор ты ни разу не получал от них известий?

Оуэн неопределенно пожал плечами.

– Ты знаешь, где они находятся.

– Нет.

Торсби долго разглядывал Оуэна, потом покачал головой.

– А ты изменился, Арчер. Освоился в новой жизни. Научился обтекаемым фразам.

Оуэн снова пожал плечами.

– Так вы решили, как поступить с деньгами, которые Ридли пожертвовал вам на придел Святой Марии?

Торсби слегка улыбнулся.

– Я уверен, что это были неправедные деньги, Арчер. Но я всего лишь слабый человек. Так почему бы мне их не принять?

Оуэн заглянул в таверну Йорка, чтобы поднять себе настроение кружечкой знаменитого эля. К нему присоединился Том Мерчет.

– Выходит, подружка нашего короля приказала пролить столько крови. – Том покачал головой.

– Постарайся забыть об этом как можно быстрее, Том. Обмолвишься словом – тебя сразу сочтут предателем.

– Но ведь она так молода, неужели сама все придумала?

– Дядюшки вывели племянницу на эту тропу. Они незаконно торговали шерстью и заплатили Уэрдиру за сведения о королевском зяте-французе. А потом де Куси или принцесса Изабелла купили их молчание тем, что представили миссис Элис королеве.

Том хмуро задумался.

– А отрубать убитым руки велела Кейт Купер?

Оуэн подтвердил.

– Женщина с черной душой, – пробормотал Том.

– Она не смогла простить разорение отца, смерть брата.

– Это она травила Ридли?

– Нет.

– Бесс хотела рассказать миссис д'Олдборо, что ее Кейт сотворила с нашим Джоном.

Оуэн осушил свою кружку.

– Мне очень жаль, что так произошло.

– Но в конце концов Бесс ничего ей не сказала. Решила, что это может убить мамашу, и не захотела брать греха на душу.

– Бесс хорошая женщина. И мудрая. – Оуэн собрался уходить. – Мне пора к Люси.

– Да. И скажи Бесс, пусть идет домой. Тут пришел один парень, просится в конюхи. Я думал предложить эту работенку Джасперу, но Бесс говорит, что он учится читать и писать.

Оуэн кивнул.

– Джаспер хочет пойти в ученики к Люси.

– Что ж, выходит, верно говорят, нет худа без добра.

– Только добра этого как-то очень мало.

Мерчет пожал плечами.

– И на том спасибо.