Текст книги "Кровные враги"

Автор книги: Кэндис Робб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Оуэн стянул с нее платок и погладил по мягким волосам.

– И ты не жалеешь о сделанном?

– Ни одной секунды, Оуэн. – Она подняла к нему лицо.

Люси остановилась в нерешительности у дверей монастыря Святого Клемента. Как странно было снова оказаться здесь спустя столько лет. За прошедшее время она вернулась сюда только раз, на похороны сестры Долтрис, единственной настоящей подруги Люси за все унизительные годы, проведенные в монастыре после смерти матери. Отец до сих пор считал, что правильно поступил, отослав Люси в этот монастырь. Он понятия не имел, каково ей было здесь. Сестры считали мать Люси блудницей и неусыпно следили за девочкой, не проявятся ли в ней те же склонности. Николас спас ее из этого места.

Вот почему она сейчас здесь. Люси подозревала, что Сесилия Ридли испытывала к Гилберту Ридли чувства, что перекликались с ее собственными сожалениями по поводу Николаса. Она понимала, что должна поговорить с Сесилией. Это поможет Оуэну. Вероятно, даже поможет найти Джаспера. И убийцу Джона. Люси подняла руку и постучала.

Дверь открыла молодая монахиня.

– Да пребудет с вами Господь, миссис Уилтон. Матушка Изабель будет рада видеть вас.

Люси очень в этом сомневалась, помня Изабель.

– Я пришла повидаться с миссис Ридли. Это возможно?

– Я узнаю. Пожалуйста, входите.

Монахиня оставила Люси в приемной настоятельницы монастыря. Вскоре на пороге появилась высокая, строго одетая женщина. Под взглядом темных глаз, которые, казалось, не смотрели, а сверлили насквозь, Люси почувствовала, что краснеет. Так не годится. Она должна взять себя в руки, иначе ее план не сработает.

– Я Люси Уилтон, жена Оуэна. – Люси надеялась, что ее улыбка покажется женщине дружелюбной, не вымученной. – Я просила у мужа разрешения поговорить с вами.

Сесилия Ридли осторожно подошла к краю скамьи, где сидела Люси.

– Вы спрашивали разрешения прийти? Зачем? – Глаза у нее слегка округлились. Люси почувствовала, что вдова напугана. – И почему вы Уилтон, а не Арчер?

– Когда умер мой первый муж, меня сделали мастером аптекарем. По настоянию гильдии я сохранила фамилию мужа.

– Значит, вы и Оуэн действительно женаты?

Люси сочла этот вопрос странным.

– Многие женщины не берут фамилию мужа.

– Этот обычай меняется. Во Франции большинство женщин сейчас меняют фамилию при замужестве. – Сесилия Ридли уставилась на Люси, в глазах у нее уже не было прежнего страха: он сменился холодком.

– Прошу вас. – Люси жестом пригласила Сесилию сесть. – Я пришла сюда поговорить с вами об убийстве вашего мужа и его друга. Мы должны найти убийц, прежде чем погибнет еще кто-то. Исчез один ребенок – мальчик, случайно увидевший убийство Уилла Краунса. Его жизни угрожает женщина, которая может оказаться Кейт Купер.

– Купер. Я всегда говорила, от нее добра не жди.

– Что вы можете рассказать о ней?

– Почему вы пришли? Почему не Оуэн?

Люси отметила, с какой теплотой Сесилия произнесла имя мужа, но тут же отбросила все мысли об этом.

– Я волнуюсь за мальчика, Джаспера. И хочу помочь отыскать злодеев, прежде чем они успеют ему навредить.

– Как благородно.

Люси ожидала встретить в Сесилии скрытность, но никак не враждебность. Неужели она так недружелюбно настроена из-за того лишь, что вместо Оуэна пришла его жена? Начало не предвещало ничего хорошего.

– Простите, что отрываю вас от дочери. Я постараюсь быть краткой. Пожалуйста, расскажите мне о Кейт Купер.

Сесилия присела на самый краешек, словно готовясь уйти в любую секунду без предупреждения.

– Кейт Купер. Я мало ее знаю. Да никогда и не хотела знать. В этой женщине есть какая-то горечь и ненависть, но мужчины почему-то этого не видят. Они считают ее страстной, но она только использует их. Покоряет мужские сердца, а сама всех ненавидит.

– Можете описать, как она выглядит?

– Высокая. Длинные руки и ноги. Светло-каштановые волосы, карие глаза, решительный подбородок, огромный рот – как у пиявки.

– Женщина, напавшая на Джаспера, была довольно сильной.

– Она тоже сильная. И руки у нее не по-женски велики. Поэтому однажды я и обратила на них внимание и тогда же заметила, что ложку она держит в левой руке. Дьявольская отметина.

– Она левша? – Люси вспомнила раны Джаспера: сломанная рука, нога – все только в правой половине, в которую вцепился бы левша, если бы стоял к мальчику лицом. – Вы уверены?

Темные глаза смотрели холодно и неподвижно.

– А зачем бы иначе я говорила? Почему вы думаете, что она имеет отношение к убийству?

– Так думает Оуэн.

– А-а. – Взгляд слегка смягчился. – Ваш муж проницательнее большинства мужчин.

– Вот уж чего я никак не подозревала, когда впервые увидела его.

– В самом деле? – В голосе прозвучал интерес. – А как вы познакомились?

Будь что будет. Люси поняла, как расспросы Сесилии могут привести ее именно к тому, зачем она сюда пришла.

– Оуэн приехал в Йорк, чтобы расследовать две смерти, случившиеся в аббатстве Святой Марии. Отравление ядом. Сначала он флиртовал со мной, потом решил, что, возможно, я и есть отравительница. Одно время он даже думал, что я потихоньку травила собственного мужа, чтобы заставить его молчать. Сейчас он точно так же подозревает вас в отравлении вашего мужа. – Люси с интересом наблюдала, как Сесилия Ридли побледнела. – Вы и сейчас считаете, что Оуэн проницательнее большинства мужчин?

Сесилия поднесла руку к сердцу.

– Он подозревает меня в отравлении Гилберта?

– Ему не нравится так думать, но он чувствует, что вы о чем-то умалчиваете.

– Он полагает, что я на такое способна? – прошептала Сесилия.

– Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Помню, как сама пришла в ярость от его подозрений. – Люси помолчала. Ей нелегко было говорить об этом. Тогда она напомнила себе о Джаспере. – Видите ли, я и без того терзалась чувством вины. Я понимала, что никогда не смогу объяснить эти чувства Оуэну.

Сесилия смахнула с юбки невидимую пылинку.

– Что вы имеете в виду?

– Мой муж Николас отравил одного человека. Когда я об этом узнала, я его возненавидела и за это преступление, и за те подробности, которые выяснила о нашем браке. Мне хотелось причинить ему боль. И я это сделала, но не тем способом, о котором думал Оуэн.

Сесилия Ридли, затаив дыхание, не сводила с нее глаз.

– Как же вы причинили ему боль?

Люси склонила голову, пряча слезы. Она понимала, что нельзя выглядеть слабой в глазах этой женщины. Она подошла к тому, что труднее всего было выразить вслух.

– Я заставила его страдать самым страшным образом. Умирая, он просил у меня о прощении. Я ему отказала.

В комнате сгустилась тьма, как в обычный зимний вечер. Вошла молодая монахиня, зажгла несколько ламп и снова удалилась шаркающим шагом.

Сесилия Ридли поднялась, подошла к маленькому окошку, взглянула на темный сад. Не поворачиваясь к Люси, она сказала:

– Не пойму, зачем вы все это мне рассказываете. Неужели Оуэн все это придумал, чтобы поймать меня?

– Нет. Я делаю это ради себя. Исповедь тут не поможет. Я пыталась. Сама не могу объяснить. Я хочу, чтобы вы знали: я возненавидела мужчину, которого прежде любила и который был добр ко мне, и в минуту ненависти я его наказала. О чем теперь горько жалею. Но ничего нельзя изменить. Никогда. Я стою у его могилы на коленях и молю о прощении.

Сесилия повернулась к Люси лицом.

– Оуэн не понимает, – пожаловалась Люси.

– Да и как ему понять? – Сесилия вновь опустилась на скамью рядом с Люси. – Но вы ведь любите Оуэна?

Люси кивнула.

– Не представляю себе жизни без него.

– Этот брак не похож на первый?

– Ничего общего.

– Как так?

Люси заерзала под ее пытливым взглядом, но знала, что раз начала, то нужно довести дело до конца.

– Я любила Николаса, но по-другому. Он был для меня утешением. Моя любовь к Оуэну – более темное чувство. Более безрассудное. Пугающее.

Сесилия опустила взгляд на руки, крепко сцепленные у нее на коленях. Люси уже забеспокоилась, не сказала ли она лишнее, но тут же вновь поймала на себе взгляд темных глаз.

– То, как вы любите Оуэна, очень похоже на мою любовь к Уиллу Краунсу, – сдавленно произнесла Сесилия. – Я была готова пойти на что угодно, лишь бы сохранить его любовь. Когда я узнала, что он мертв, то решила, что жизнь моя кончена. Мне хотелось наказать каждого, кто продолжал жить. А затем мне захотелось умереть. Я присматривалась к Гилберту. Он вдруг стал скрытным. Нервным. Ни с того ни с сего начал проявлять заботу обо мне и детях. Тогда я припомнила кое-какие факты. Перед самым отъездом Гилберта в Йорк на праздник Тела Христова мы с ним поссорились. Он знал, что произошло между Уиллом и мной. Знал давно. А тогда он заявил мне, что все должно прекратиться, раз он теперь дома. Я ведь его жена. Припомнив ту ссору, я решила, что Гилберт убил Уилла, для этого и ездил в Йорк. В ту минуту я возненавидела Гилберта. Мне захотелось, чтобы он страдал, чтобы испытал ту же боль, которая поселилась в моей душе после смерти Уилла. – Она дотронулась до руки Люси. – Я никогда не хотела убивать Гилберта, мне нужно было только заставить его страдать.

Огонь в глазах Сесилии испугал Люси. Значит, это правда, и миссис Ридли действительно заставила мужа страдать так долго, так мучительно, чтобы он познал ее собственную боль. Люси вздрогнула.

Темные глаза заволокло слезами.

– Если бы только можно было все вернуть назад. Гилберт изменился. Стал очень похож на Уилла, такой же внимательный, нежный. Я говорила себе, что страдания очистили его душу. – Сесилия всхлипнула. – Я исчадие ада. Гилберт ни в чем не был виноват. Гореть мне в аду целую вечность. – Она закрыла лицо руками и тихо заплакала.

Люси придвинулась поближе к Сесилии и обняла ее.

– Как ужасно, должно быть, вы себя чувствовали, когда Оуэн привез известие о смерти Гилберта.

– Я подумала, что Господь забрал его к себе, чтобы наказать меня.

– Наказать вас?

Сесилия взглянула на нее, вытирая глаза.

– Мне никогда не вымолить у Гилберта прощения.

Люси показалось, что она смотрит в глаза своей собственной боли.

Они долго сидели, ничего не говоря. Затем появилась настоятельница, принесла вина. Увидев заплаканные лица, матушка Изабель на секунду оторопела.

– Время вечерней трапезы. Присоединитесь к нам, миссис Уилтон?

Люси взглянула на Сесилию. Та взяла ее за руку и кивнула.

21
Мартин Уэрдир

Мартин затаился ненадолго на той улочке, чтобы посмотреть, не вернется ли кто-то на место происшествия. Если это была попытка убить мальчика, то убийца наверняка захотел бы узнать, удалось ли ему задуманное. Вчера ночью Амброз рассказал Мартину о последних несчастьях Джаспера. Вот уже две недели как мальчик с гноящимися ранами бродит по улицам. Должно быть, крепкий мальчуган. Но даже если и так, лихорадка сделает свое дело. Мартин рассудил, что именно сейчас следует узнать, кто его противник, но в то же время ему было трудно побороть желание немедленно доставить мальчика в безопасное место.

Терпеливое ожидание Мартина вскоре было вознаграждено, но вовсе не возницей повозки. Он услышал женский голос. Незнакомка обращалась к прохожим на улицах:

– Говорят, на этой улице на какого-то мальчика наехала повозка. Я подумала… у меня пропал сын. Уже больше недели. Он ранен… его отец… Это была ужасная ссора. По рассказам выходит, что это мой сын. Вы что-нибудь видели? На этой улице действительно повозка сбила мальчика? Вы не знаете, где он сейчас?

Мартин выглянул, чтобы посмотреть на непревзойденную актрису. Высокая женщина, с королевской осанкой. Лица, скрытого капюшоном, он не разглядел, но что-то во всем ее облике показалось ему знакомым.

Люди ничем не могли помочь женщине. Да, действительно, по улице промчался бесшабашный возница. А некоторые даже видели бегущего мальчика. Но ни один не заметил, пострадал ли ребенок. В конце концов она сдалась и ушла в сторону бойни.

Мартин перекинул Джаспера через плечо и направился к аптечной лавке.

Оуэн и Тилди ждали, когда Люси вернется из монастыря Святого Клемента, но время было позднее, и они решили поужинать рагу, приготовленным Тилди, после чего Оуэн собирался отправиться за женой. Когда в дверь аптеки раздался стук, они со страхом переглянулись. Люси не стала бы стучать, но если кто-то ее нашел…

Оуэн в два счета оказался у двери. Увидев, что Мартин, перекинув через плечо, несет чье-то тело, он со страхом подумал о худшем.

– Люси! Святые небеса, мне не следовало…

– Тихо! – Мартин поднял руку. – Это не миссис Уилтон. Это Джаспер. Я нашел его. Чуть не опоздал. Какой-то мерзавец пытался переехать его повозкой.

Мартин повернулся так, чтобы Оуэн разглядел лицо мальчика с ужасной раной. Оуэн дотронулся до горячей щеки и понял, что ребенок в лихорадке.

– Надеюсь, мы еще сможем его спасти.

Мартин принес Джаспера на кухню.

– Святая Мария! – воскликнула Тилди.

Оуэн осмотрел все раны мальчика и покачал головой.

– Нам одним не справиться. Понадобится помощь брата Вульфстана.

– А где живет этот Вульфстан?

– В аббатстве Святой Марии. Он лекарь.

– Это недалеко. Идемте немедленно.

Оуэн повнимательнее взглянул на незнакомца.

– Надо полагать, вы Мартин Уэрдир?

Юноша кивнул.

– Прошу меня простить. Я так беспокоился за Джаспера, что совсем позабыл о приличиях. Я действительно Мартин Уэрдир. Я узнал, что Джаспер исчез и ему грозит опасность. И тогда я пошел его искать.

– Хвала Всевышнему.

– Мы должны немедленно доставить мальчика в аббатство.

Оуэн кивнул.

– Очень скоро мы туда пойдем. А пока помогите Тилди промыть ему раны и переодеть в чистое и попробуйте дать немного вина. А я должен сейчас найти Люси. Она ушла в монастырь Святого Клемента поговорить с Сесилией Ридли.

– Она вышла за городские ворота в ночное время?

– Люси ушла засветло. Ума не приложу, почему она так долго не возвращается.

– Кто-то должен за ней сходить, – согласился Мартин. – Я могу это сделать, а вы пока доставите Джаспера в лазарет аббатства.

– Нет. За Люси пойду я.

– Мне уже и раньше приходилось сопровождать миссис Уилтон. А мальчику срочно нужна помощь. Вас знают в лазарете…

– Сначала я должен найти Люси, – не отступал Оуэн.

– Будьте благоразумны. Я знаю, как вести себя с ночным людом Йорка.

Оуэн вспылил.

– Я не спрашиваю вашего одобрения. Сначала я найду Люси, а потом займусь мальчиком.

Оба повернулись на скрип кухонной двери. Она открылась, вместе с потоком холодного воздуха впустив Люси. Женщина с удивлением взглянула на Мартина, а потом увидела мальчика, лежавшего перед огнем.

– Боже мой, вы его нашли!

Люси кинулась к Джасперу. Присев рядом с ребенком, она оглянулась на двух мужчин, которые уставились на нее так, словно не ожидали увидеть в собственном доме.

– В чем дело?

– Что тебя так задержало? – строго поинтересовался Оуэн. – И как ты добиралась домой в темноте?

– Я поговорила с Сесилией, затем поужинала с сестрами. Настоятель собора привел меня домой. Он брат настоятельницы и случайно оказался там на ужине. – Люси переводила взгляд с одного на другого. – О чем вы тут спорили?

– Мы обсуждали, как доставить сегодня Джаспера в лазарет аббатства, – ответил Оуэн.

– Аббатство Святой Марии? – Люси наклонилась над Джаспером. Приподняв разорванную рубаху, осмотрела его бок, дотронулась до распоротой щеки. Перекрестилась, зашептала молитву. – Мы должны немедленно отвезти его к брату Вульфстану. Попросить у Бесс повозку?

– Будет быстрее, если я понесу его на руках, – ответил Оуэн.

– Мне пойти с вами? – спросила Люси.

– Нет, – отрезал Оуэн несколько грубовато. – Сиди дома с Тилди, так будет спокойнее.

Мартин удивленно смотрел то на Люси, то на Оуэна.

Люси раскраснелась и, сцепив руки за спиной, произнесла:

– Тогда не мешкайте больше. Да хранит вас Господь.

Тилди сумела умыть мальчика, не причинив ему сильной боли. От воды он очнулся и, взглянув во встревоженные глаза Тилди, прошептал:

– Джон мертв. Ты когда-нибудь меня простишь?

Тилди чуть не расплакалась, но нашла в себе силы ответить ровным голосом:

– Мне не за что тебя прощать, Джаспер. Он сам навлек на себя эту беду. – Она промокнула мальчику лоб.

Рядом опустилась на колени Люси.

– Джаспер, сейчас Оуэн отнесет тебя к нашему другу в аббатство. Там тебе перевяжут раны и устроят поудобнее. И ты будешь в безопасности.

Мальчик сжал ее руку.

Вульфстана вызвали прямо из часовни. Осматривая раны мальчика, он качал головой.

– Самый священный месяц года. Как прискорбно видеть, во что превратился человек. Господь, даруй мне силы исправить содеянное. – Он взглянул на Арчера. – Да пребудет с тобой Всевышний, Оуэн. Ступай теперь домой, к Люси. Мы с Генри немедленно примемся за работу.

До этой минуты Мартин стоял в дверях лазарета, стараясь никому не мешать, пока Оуэн рассказывал об их с Люси выводах о состоянии Джаспера. Теперь же Мартин вышел вперед.

– Вы должны знать, что над мальчиком нависла серьезная опасность. Сегодня кто-то пытался его убить. И эти ножевые раны были бы смертельными, не вмешайся вовремя один юноша.

Вульфстан кивнул.

– Мальчик будет здесь в безопасности. А что с тем юношей? Он серьезно ранен?

– Он мертв, – ответил Мартин.

Вульфстан и Генри перекрестились.

Вернувшись в аптеку, Мартин и Оуэн присоединились к Люси, сидевшей у очага. Тилди успела приготовить кувшин подогретого пряного вина и теперь отправилась спать, чтобы не мешать их разговору.

Оуэн отсалютовал гостю своей чашкой.

– Ну и пришлось мне за вами погоняться, Мартин Уэрдир. Поймите меня правильно – вы здесь желанный гость. Просто мне хотелось бы знать, почему вы до сих пор избегали встречи со мной.

Мартин, подняв чашку с вином, поприветствовал Оуэна, потом Люси.

– Спасибо, что предложили мне согреться. Я до сих пор не отрекомендовался вовсе не из-за скрытности натуры, а потому, что не знал, можно ли вам доверять. В миссис Уилтон я не сомневался, но вы, капитан Арчер… К тому же дело такое запутанное.

Люси внимательно рассматривала Мартина, отметив про себя, что одет он как лудильщик, в кожу и грубую шерсть, но некоторые детали при близком рассмотрении никак не вязались с его обликом – например, опрятность, слабый запах ароматического масла, серьга в ухе.

– А вы ведь не привыкли жить на улице.

– Верно. Я работаю с состоятельными купцами и знатью, миссис Уилтон. Но с тех пор как убили Уилла Краунса…

Оуэн подался вперед, вперившись единственным зрячим глазом в Мартина.

– Если вас встревожило убийство Уилла, вы почувствовали угрозу, то зачем остались в Йорке?

Мартин потер глаза, вздохнул.

– По многим причинам.

– И каковы же эти причины?

Мартин оглядел своих слушателей, убедился, что полностью владеет их вниманием, и продолжил:

– Я могу все объяснить. В Йорк я приехал, как вам известно, незадолго до праздника Тела Христова. Я был близок ко двору, а потом узнал, что некое семейство, отличающееся особой жестокостью, вдруг начало пользоваться благосклонностью короля. У этой семейки не было причин любить Гилберта Ридли и меня, поэтому я сразу отправился сюда предупредить Гилберта. А заодно сообщить Уиллу Краунсу, что из-за связи с Гилбертом и мной он может оказаться в опасности.

– Выходит, Уилл знал, что ему грозит опасность? – спросила Люси.

– Да… Хотя ничего хорошего это знание ему не дало.

– Отрубленная правая рука обычно означает расправу с вором, – заметил Оуэн.

Мартин уставился в пол.

– Когда добиваешься успехов в торговле, кто-то обязательно назовет тебя вором.

Люси взглянула на мужа и сразу поняла, что такой ответ его не удовлетворил. Ее тоже.

Оуэн пожал плечами.

– Вы все еще не доверяете мне. Не знаю, чем доказать, что нас не стоит бояться. Я потому только заинтересовался вашими делами, что исполняю поручение архиепископа – разузнать, почему был убит Ридли. И я не собираюсь использовать эти сведения для любой другой цели – разве что если понадобится защитить Джаспера и моих домочадцев, которые тоже оказались втянуты в эту историю. И искал я вас только для того, чтобы предупредить об опасности.

Мартин резко поднял голову.

– Тот факт, что я чужеземец, делает меня здесь изгоем. Да и другие стороны моей жизни тому способствуют. И все же вы искали меня, чтобы предупредить. Зачем вам это?

Оуэн улыбнулся.

– Признаюсь, что я таким образом надеялся узнать больше о ваших связях с Ридли и Краунсом. Любые сведения, которые помогли бы мне понять, почему они были убиты, да еще таким образом. Мне показалось, это будет справедливая сделка.

Мартин пожал плечами.

– Спасибо за откровенность. – Он потянулся и зевнул. – Сказывается усталость.

– Мы все устали, – заметил Оуэн. – Вы ездили в Риддлторп после смерти Краунса?

– Ездил. Потихоньку. В Беверли есть одна гостиница, где я остановился и послал записку Гилберту. Он не хотел, чтобы его семья что-то знала обо мне. Для их безопасности. Учитывая все случившееся, я теперь понимаю, как мудро он поступил.

– А вы не заметили, как отощал Ридли?

Мартин удивился.

– Ридли? Отощал? Да он обожал поесть.

– Только не в последнее время, по мнению самого архиепископа Торсби.

Мартин задумчиво уставился в чашку.

– Помню, что выглядел он усталым и обеспокоенным, но это все. В тот вечер он ел за двоих. А что такое? Разве он был болен?

– Его медленно травили ядом, – ответил Оуэн.

Люси принялась внимательно разглядывать пол, не желая при Мартине открывать секрет, который узнала в монастыре Святого Клемента.

– Проклятье! – Мартин был явно потрясен. – Как такое могло произойти? Гилберт жил в Риддлторпе. Наверняка питался почти все время дома.

– Виновато одно лекарство, которое он принимал, – сказал Оуэн.

– Ужасно. – Мартин перекрестился. – Нет. Ничего подобного я тогда не заметил.

– Сколько времени прошло после смерти Краунса, когда вы поехали к Ридли?

– Около недели. Я не стал долго ждать. Так кто же травил Гилберта?

Люси задержала дыхание.

– Мы не знаем, – сказал Оуэн. – А вы?

– Я ни разу не видел никого из его домочадцев, как уже говорил, поэтому не представляю, какие у него могли быть враги среди родственников.

Оуэн кивнул.

– Итак, вы предупредили Ридли, вернулись в Йорк и остались в городе. Не очень разумно.

– Когда я уехал из Риддлторпа, то узнал, что Джаспер де Мелтон остался без крова, бродит по улицам. В ночь перед праздником Тела Христова мы с Уиллом пообедали вместе, а затем прошлись до места, где собирались актерские фургоны. Он тогда с гордостью указал мне на Джаспера и сказал, что надеется стать для него отцом. Мальчику как раз показывали, как пользоваться масленкой, поэтому меня не представили, но я сразу увидел, что это живой, смышленый ребенок. Я порадовался за Уилла. Он был чувствительный человек. Без жены ему жилось несладко, а я знал, хотя пока не сказал ему, что Гилберт вернулся домой навсегда. Значит, он теперь лишится Сесилии Ридли.

– Выходит, вы знали об их привязанности, – сказала Люси.

– Знал.

Оуэн сложил руки.

– Что еще вы можете нам рассказать?

Мартин пожал плечами.

– Очень немного. Я старался присматривать за Джаспером, показывал ему места, где можно раздобыть еды. Он один вроде бы неплохо справлялся. Потом я уехал ненадолго. – Мартин сделал глоток вина, взгляд его стал грустным. – Помню, моей первой мыслью, после того как я услышал об убийстве Уилла, было, что это Гилберт его убил, а руку отсек за то, что Уилл украл у него Сесилию. Не то чтобы я действительно верил, будто Гилберт на такое способен, просто Уилл не имел совершенно никакого отношения к нашим тайным делам. – Мартин отставил чашку, потер глаза. – Мое подозрение сразу улетучилось. Слишком ужасным было преступление. А любой, кто знал Уилла, не мог не заметить, какой это был мягкий человек. Он бы никогда не внушил такую ненависть своему другу.

Оуэн подавил зевок. Час был поздний.

– Складывается такое впечатление, что Уилла Краунса любили все, кто его знал.

Мартин кивнул.

– А что вы имели в виду под «тайными делами»? – поинтересовалась Люси.

– Мы с Гилбертом иногда пускались в авантюры.

– И однажды это дело коснулось семейства, пользующегося благосклонностью при дворе?

– Это была в основном моя недальновидность. Моя жадность. Позже Гилберт споткнулся на этом. Но Краунс ничего не знал.

– О каком семействе идет речь? – спросила Люси.

– Вам безопаснее не знать этого.

Люси выгнула бровь.

– События повернулись так, что мы уже сейчас в опасности.

– Я пока не стану называть их имен. А теперь настала моя очередь задать вам вопрос. Вы знаете, кто совершил эти убийства?

Оуэн покачал головой.

– Нет.

Мартин вздохнул и поднялся, чтобы уйти.

– Вы устали. Я тоже. Пора и честь знать.

– Мы вас еще увидим? – спросила Люси.

– Конечно. Мне захочется узнать у вас новости, учитывая, что именно я, скорее всего, стану следующей жертвой.

Наверху Люси свернулась калачиком рядом с мужем и закрыла глаза. Оуэн потряс ее за плечо.

– Думаешь, я позволю тебе заснуть, прежде чем ты расскажешь мне о том, что узнала в монастыре?

Люси сонно подняла голову.

– Ты заметил, что раны Джаспера все нанесены справа?

Оуэн испугался, что у нее уже путаются мысли.

– Какое это имеет отношение к Сесилии Ридли?

– Сесилия говорит, что Кейт Купер левша. Стоя лицом к Джасперу, она, конечно, наносила удары в правый бок.

Оуэн заулыбался.

– Полезная деталь. Что еще рассказала тебе Сесилия Ридли?

– О Кейт – почти ничего.

Так мало новостей. А он весь вечер места себе не находил из-за беспокойства.

– О чем же вы тогда проговорили столько времени?

Сердитые нотки в голосе мужа заставили Люси встрепенуться, и она села в постели опершись на локоть.

– Ты сам просил меня сходить к ней и поговорить, а теперь сердишься?

– Я сержусь из-за того, что ты осталась там на ужин и даже не подумала предупредить нас.

Люси дотронулась до щеки Оуэна, заставляя его взглянуть на себя. Он был зол. Тогда она потянулась и поцеловала его.

– Прости меня, любовь моя. Прошу тебя, прости. Я была так горда собой, когда добилась от нее признания, что совсем потеряла голову.

На лице ее появилась довольная улыбка.

– Добилась признания? И ждала столько времени, ничего мне не говоря?

– У нас был гость, дорогой.

– Какое признание?

– Сесилия травила Гилберта. Она считала, что он убил Уилла из ревности. Она не думала убивать Гилберта, просто хотела причинить ему боль, какую ей причинила смерть Уилла.

– Сесилия сама тебе сказала?

– Да. – Люси поднесла к лицу Оуэна масляную лампу. – Ты считаешь, в это трудно поверить?

Оуэн дернул плечом.

– Я знал, она что-то скрывает. Наверное, именно это я и подозревал.

– Но тебе не нравится, что она совершила такое.

– Это было жестоко. – Правда заключалась в том, что он не понимал, как относится к Сесилии, но теперь он в ней разочаровался.

– Это был поступок страсти, Оуэн. Она любила Уилла Краунса.

– А как же муж?

Люси молчала.

– Ну, что скажешь?

– Одно время тебя удивляло, как я могла любить своего мужа.

Это правда. Оуэн решил сменить тему разговора.

– Как ты думаешь, Мартин рассказал нам правду?

Люси кивнула.

– То, что мы услышали – это правда… Но он пока многое скрывает.

– Мне тоже так показалось. Думаешь, он еще вернется?

Люси отставила в сторону лампу и снова легла.

– Мартин придет к нам, когда убийца сделает следующий ход. Остается надеяться, что Мартин не станет слишком долго ждать.

Оуэн вздохнул и лег рядом с женой.

– Ждать всегда трудно.

Люси придвинулась поближе.

– Такая холодная ночь.

Услышав приглашение в ее голосе, он повернулся к ней лицом.

– Когда я открыл дверь и увидел, что Мартин несет чье-то тело, я испугался, что это ты.

Люси чмокнула его в нос.

– Прости мое безрассудство. Но сейчас я здесь, живая и здоровая. И хочу любить своего мужа. – Она крепко его обняла.

– Что-то сегодня не так. – Оуэн поднес лампу к лицу Люси. Она улыбалась спокойной улыбкой. – Что произошло в монастыре Святого Клемента?

– Я простила себя.

– За что?

Она дотронулась до его шрама.

– За то, что люблю тебя больше, чем Николаса.

Оуэн отставил лампу и притянул Люси к себе.