Текст книги "Кровные враги"

Автор книги: Кэндис Робб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

26
Месть

Оуэн проснулся раньше Торсби – он предоставил лучшее ложе архиепископу, а сам устроился на твердом комковатом тюфяке, и теперь у него разболелась старая рана в левом плече. Он поднялся, размял суставы, затем вышел во двор облегчиться. Возвращаясь, он увидел, что хозяин гостиницы разводит огонь в камине, и решил расспросить его о Скорби.

Но внешность Оуэна все еще настораживала хозяина.

– Не понимаю, почему архиепископ Йорка странствует с таким типом вроде тебя, не нравится мне это.

– Я провожу по его поручению расследование.

Хозяин искоса посмотрел на него.

– А как ты потерял глаз?

Вздохнув, Оуэн в очередной раз рассказал свою историю, хотя это ему порядком надоело. Как всегда, рассказ вызвал восхищение.

– Капитан лучников при старом герцоге Генри? Ну надо же! Прости старика за подозрительность, но я живу здесь, в глухом краю, с семьей и несколькими служанками, без всякой защиты, как видишь.

– Что ж, начнем сначала, – улыбнулся Оуэн. – Скажи мне вот что: сколько времени мы потеряли бы, если бы сперва завернули в особняк Скорби, прежде чем отправиться в Рипон?

Хозяин гостиницы опустил голову и задумался. Он долго бормотал себе под нос и барабанил по столу, наконец поднял глаза.

– С вашими конями на это ушел бы день, если просто заехать, а затем сразу продолжить путь до Рипона.

– И можно надеяться на радушный прием?

– Радушный, говоришь? – фыркнул хозяин. – Вместо радушия – стрела от привратника и поднятый мост.

– Значит, там есть ров?

– Ну да, и поговаривают, будто в той грязной воде водится огромная змеюка. Будет лучше, если ты не станешь менять планов его светлости и поедешь с ним прямо в Рипон.

– А что, оружие у наших странников было?

– Мечи. Ножи. У одного, помнится, был кнут. Вот и все, что я видел.

– А как насчет лука и стрел?

Хозяин гостиницы покачал головой.

– И как, по-твоему, они смогут выдержать атаку охраны у ворот дома?

– Да, – задумался хозяин, – в этом-то все и дело.

Оуэн досадливо сцепил кулаки и бросил взгляд в окно. Деревья в это морозное утро покрывал туман, и их можно было различить только потому, что он знал, где они растут. Он снова повернулся к хозяину гостиницы, не сводившему с него внимательного взгляда.

– Ты знаешь план владений Скорби? Сможешь нарисовать, как нам подобраться к дому с тыльной стороны?

Хозяин нахмурился и подергал себя за ухо.

– С чего бы мне это знать?

– В тех местах, где я вырос, хозяйские земли были лучшим местом, чтобы научиться стрелять из лука. Начинали мы с маленьких луков и мелкой дичи и постепенно наращивали мастерство. Браконьерство лучше всего учит смотреть в оба и стрелять по движущейся мишени.

Старик засмеялся.

– Значит, ты вырос на земле? Что ж, я покажу тебе, как все гам было. Но сейчас туда никто и носа не сует.

– Пожалуй, я смогу убедить его светлость расплатиться по двойному счету за ночлег.

Хозяин ушам своим не поверил.

– Заплатишь вдвойне? – Он закивал, удовлетворенный сделкой. – Пошли на улицу. Я нарисую план. – Они вышли за порог, хозяин нашел прутик и, присев, нарисовал на земле приблизительную карту владений Скорби.

Оуэн понял кое по каким деталям, что поместье хоть и большое, но не огромное, и что хозяину вряд ли удалось найти людей для постоянного патрулирования. Вся оборона сосредоточивалась в основном на въезде, чтобы произвести должное впечатление.

– Ты очень помог. – Оуэн поднялся, хрустнув коленями, тело его затекло от долгого сидения на корточках на сыром холоде. – Нельзя ли развести огонь и покормить нас в той комнате, где мы ужинали вчера?

Хозяин гордо кивнул.

– Огонь уже разведен.

– Ты очень любезен.

Оуэн поднялся наверх, чтобы узнать, проснулся ли Торсби.

Архиепископ как раз натягивал сапоги. Оуэн с интересом отметил, что к правой лодыжке Торсби прикреплен ремнями кинжал, украшенный каменьями.

– Настоящее произведение искусства.

Торсби от неожиданности вздрогнул и обернулся.

– Я имею в виду рукоять кинжала.

Архиепископ взглянул вниз, затем снова на Оуэна.

– Ты узнал работу мастеров твоей родины. Его сделали в Уэльсе.

– Трофей или подарок?

Торсби хмыкнул.

– Ты всегда думаешь обо мне самое худшее. Это был подарок, Арчер. – Он натянул сапог и поднялся. – Ты, наверное, думаешь, что нам лучше не ехать прямо в Рипон, а сначала удостовериться, что Уэрдир не попал в сети Скорби?

– Вы слышали мой разговор с хозяином гостиницы?

– Я видел, как вы двое на корточках что-то рисовали на земле.

– Думаю, нам следует нанести Скорби визит.

– Хозяин сумел показать тебе скрытые подходы?

– Да. И ехать туда гораздо ближе, чем я думал. Доберемся до полудня.

На востоке владения Скорби пролегали по равнине, а на западе переходили в скалистые холмы и редкие пахотные участки. Особняк был построен у западного края пашни. Оуэн направился к юго-западу от дома, к тому месту, где, по уверениям хозяина гостиницы, пролегала браконьерская тропа; по ней можно было незаметно подобраться прямо к зданию, так как обзор закрывали конюшни.

Вскоре туман рассеялся, уступив место зимнему солнцу, бледному и низкому. На деревьях растаял иней, но под ногами все еще похрустывал снег. Когда путники вышли на тропу браконьеров, вившуюся по долине между скалистыми холмами, они снова наткнулись на обледеневшие деревья, поблескивавшие в клочках тумана, с которым не сумело справиться солнце.

– Забытое Богом место, – произнес Торсби, пока они ехали по тенистой долине.

– Я даже рад, что старик не стал рассказывать никаких местных баек об этом крае. Мне и без того как-то не по себе.

– Мое детство прошло на юге, – сказал Торсби. – Не люблю я такие долины зимой, которая длится здесь по полгода.

– Да, такой край нелегко полюбить. – Оуэн удостоверился, что тетива на луке сухая и надежно укрыта в чехле, висевшем на поясе, после чего поплотнее запахнул плащ. – Обойдем вокруг конюшни. Возможно, нам сразу удастся понять, что здесь творится – не режет ли Скорби еще кому-то глотки.

Торсби перекрестился.

– Похоже, этот Пол Скорби – проклятая душа.

– Это вам решать, вы ведь у нас служитель Господа.

Они ехали молча, в клубах холодного тумана, который солнце подняло с промерзлой земли, но не смогло рассеять. По обе стороны от тропы возвышались каменистые склоны. Лошади нервничали, поэтому от всадников требовалось максимальное внимание.

Вскоре они миновали холмы и поехали вдоль ручья, где солнце снова согрело их немного. Они даже остановились, чтобы дать напиться лошадям, хотя вода была ледяная, затем продолжили путь, соблюдая осторожность. Скоро должны были показаться конюшни. Всадники спешились, прислушались и повели своих коней в поводу, держась подальше от каменистого края ручья, чтобы не был слышен топот копыт.

Сначала над деревьями появились крыши, затем путники увидели очертания длинных низких строений. Они привязали своих лошадей. Оуэн натянул тетиву и осторожно пошел вперед на разведку.

Он держался с подветренной стороны, чтобы лошади в конюшне не учуяли чужака. Тихое ржание и топот копыт по деревянному настилу убедили его, что он мудро поступил, соблюдая такую предосторожность. Он залег на землю и принялся разглядывать окруженный рвом особняк: старый, даже древний дом, стены покрыты мхом. Изо рва шло омерзительное зловоние.

Оуэн подполз поближе. На его глазах открылась дверь в стене и появились шестеро мужчин. Они поднялись на перекинутый через ров шаткий мостик, который вел к конюшням. Это был не разводной мост, а наспех сколоченные мостки, которые сжигались при первой тревоге. Один из мужчин споткнулся, и его грубым рывком поставили на ноги. Оуэн прищурился. Споткнувшийся был Мартин Уэрдир. Кажется, ранен в руку. Амброз Коутс шел позади Мартина со связанными руками. Шествие замыкал Скорби.

Старательно припадая к земле, чтобы его не заметили, Оуэн вернулся к Торсби и рассказал об увиденном.

– Ты думаешь, их ведут на казнь?

Оуэн кивнул.

– Что будем делать?

– Их четверо, а потому, я думаю, будет лучше, если вы внезапно атакуете всю компанию верхом на лошади, а я тем временем заберусь на крышу конюшни. Когда они вас увидят, я поднимусь в полный рост и начну стрелять, прежде чем они успеют обернуться.

– Я смогу действовать мечом.

– Отлично. Я на это рассчитывал.

Они вскарабкались в седла и поехали к конюшням. Оуэн вновь привязал своего коня, взобрался на покатую крышу и там затаился в ожидании подходящего момента. Торсби направил своего скакуна вокруг постройки, низко пригибаясь к шее животного. Процессия успела перейти мост и теперь двигалась по краю заросшего рва, направляясь на конюшенный двор. Торсби выпрямился в седле, подождал, пока не услышал их голосов, а затем с места взял в галоп, оглашая окрестности пронзительным криком. Он промчался мимо шестерых людей и отвлек их внимание от конюшен. Тогда Оуэн поднялся и прицелился.

Скорби принялся яростно орать, приказывая своим людям схватить незнакомца. Оуэн успел выпустить две стрелы и попал одному слуге в плечо, а второму в икру. Оба повалились, вопя от боли. Торсби услышал их и повернул коня обратно.

Скорби молниеносно обернулся, заметил Оуэна и, вынув кинжал, приготовился к броску. Стрела Оуэна прошила поднятую кисть Скорби. Тот выронил нож и рухнул на колени, вцепившись в руку.

Слуга со стрелой в ноге катался по земле. Третий, пока уцелевший, набросился на Торсби, а тот поднял коня на дыбы и обрушил свой меч на нападавшего, прорубив ему плечо и шею. Слуга рухнул на землю и остался лежать неподвижно. Тот, кто был ранен в руку, помчался к мосту. Оуэн снова выстрелил в него, на этот раз попал в ногу, после чего спрыгнул с крыши и разрезал веревки Амброза.

Музыкант, как безумный, схватил вилы и заорал:

– Скорби, ублюдок, посмотри на меня!

Скорби обернулся, зарычал по-звериному и, пошатываясь, поднялся с земли, по-прежнему сжимая руку, в которой подрагивала стрела.

Амброз издал боевой клич и швырнул вилы в своего врага с точностью и силой, поразившей Оуэна. Скорби заверещал, когда зубцы пронзили его торс. Ударом его отшвырнуло обратно на землю.

– Амброз! – завопил Мартин.

Но музыкант и не думал успокаиваться. Он подбежал к Скорби и, подняв с земли его нож, вцепился злодею в волосы.

– За Уилла, Гилберта, Джаспера, Джона, Кейт, Мартина и меня: «Поэтому в ад я тебя отправляю – ты достоин пройти те ворота».

С этими словами он перерезал Скорби глотку.

Мартин тяжело опустился на землю.

– Святые небеса.

Амброз отбросил тело Скорби, выронил нож и медленно, как лунатик, побрел ко рву.

Оуэн пошел за ним. Ему не раз доводилось видеть, как воин шел на линию огня, не обращая внимания на опасность, или даже калечил себя, придя в ужас от того, что совершил.

Амброз остановился у края рва, разглядывая свои окровавленные руки.

– Это был настоящий ратный подвиг, – тихо произнес Оуэн.

– Я оставил охоту, чтобы сберечь руки. Но мальчишкой я поднаторел в этом деле.

– С тобой все в порядке?

Амброз повернулся к Оуэну несколько растерянно.

– Мне вдруг пришли в голову те строки, которые произносил Уилл во время представления. Они были словно ниспосланы свыше – сейчас я не могу повторить ни слова. Мне казалось, что Господь смотрит на меня с небес и улыбается. Благословляет меня. Но этого ведь не может быть.

– Ты выглядел как воин, осуществлявший возмездие. Наверное, на тебя снизошло вдохновение.

Амброз прикрыл глаза.

– Не верю я в это. Я сам несу ответственность за то, что сделал.

– Тогда прими благодарность от всех нас за то, что исполнил наше общее желание. – Оуэн обнял Амброза и почувствовал, что тот дрожит. – Отчасти твой душевный подъем объясняется шоком, мой друг. Ты поступил так, как должен был поступить. Все кончено. Идем. Заберем остальных и вернемся в дом.

Торсби стоял над окровавленным трупом Скорби и мрачно хмурился.

– Он был мне нужен живым.

Амброз присоединился к архиепископу.

– Я готов принять любое наказание, которое вы сочтете нужным. Но я, признаться, сбит с толку. Вы без малейших колебаний убили слугу Скорби.

Торсби пожал плечами.

– Для нас он был бесполезен. Зато его хозяин мог бы сообщить много интересного.

Амброз покачал головой.

– Он был воплощением дьявола, ваша светлость. Разве можно было бы доверять его словам?

– А ты ведь получил удовольствие, расправившись с ним.

Амброз взглянул на свои окровавленные руки.

– Верно. Я вспомнил его взгляд, когда он занес меч, чтобы отрубить руку Мартину.

Торсби удивленно взглянул на Уэрдира.

– Отрубить ему руку? Господи, а я ведь сразу и не заметил.

Оуэн тоже до сих пор видел только то, что Мартин прижимал к себе руку, словно был ранен. Присев на корточки, Арчер размотал тряпку на культе.

– Рану прижгли. Удивительно, что они подумали об этом.

– Я же говорю, он был настоящий дьявол, – продолжал Амброз. – Он не хотел, чтобы Мартин впал в забытье… Предвкушал, как будет любоваться мучительной казнью.

Оуэн перебинтовал руку Мартина и бросил взгляд на особняк.

– Сколько у него здесь было людей?

– Помимо слуг в доме только один привратник, – ответил Амброз. – Мы должны увести Мартина. Он очень слаб.

– Сможешь дойти до дома? – спросил Оуэн Уэрдира.

– С чьей-то помощью, – Мартин часто моргал, словно плохо видел.

Оуэн помог ему подняться.

– За телами придем позже. А сейчас проверим дом.

Амброз поддерживал Мартина, пока Торсби и Оуэн заводили своих лошадей в конюшню.

– Помогите, – простонал раненный в ногу слуга, когда они двинулись к дому.

Оуэн присел рядом с ним, сломал стрелу и удалил из раны наконечник. Затем он связал раненому руки, поднял его с земли и тоже отвел в конюшню.

– Ты не успеешь здесь замерзнуть. Скоро за тобой придут.

Он привел другого раненого и также удалил угодившие в того стрелы.

– Составьте друг другу компанию, – сказал Оуэн, швырнув им фляжку с бренди.

Все четверо двинулись к особняку.

Амброз помогал идти Мартину. Оуэн держал наготове лук, Торсби пока не спрятал меч в ножны. Никто не посмел преградить им путь, хотя они заметили нескольких человек, жавшихся у маленькой двери в стене, которая окружала особняк. При их приближении люди разбежались кто куда – все, кроме женщины, которая принесла Мартину и Амброзу вино в подземелье.

Она вышла вперед.

– Привратник ускакал. Думаю, теперь он не остановится, пока не доедет до реки.

Торсби кивнул.

– А что другие слуги? Будут стараться помешать нам?

– Нет. Они не желают вам зла, просто напуганы и волнуются, что с ними теперь будет.

– Я поговорю с ними попозже.

Они прошли через дверь и оказались во дворе около дома. Оуэн и Торсби двинулись вокруг здания, тогда как Амброз, помогавший Мартину, проследовал за служанкой внутрь.

Двор оказался пуст, если не считать нескольких кур и свиньи, рыскавшей в поисках объедков. Подъемный мост был опущен, домик привратника пуст. Где-то вдалеке лаяли собаки.

Торсби обвел жестом безрадостный двор.

– Неудивительно, что привратник убежал. Что могло его здесь удержать?

Оуэн подошел к конюшне, пристроенной к стене. Там оказалась всего одна лошадь.

– Бьюсь об заклад, их было две. Если привратник ускакал верхом, нам его не поймать.

Архиепископу было все равно.

– Придется довольствоваться теми, что сидят сейчас в конюшне. Думаю, они знают не меньше.

– По-моему, Амброз прав. Скорби наверняка не сказал бы нам ни слова правды.

– Ты не понимаешь, Арчер. Он был мне нужен для того, чтобы я мог отвезти его в Виндзор и уничтожить Перрерсов.

Они вошли в дом.

Мартин развалился в кресле возле огня. Рядом с ним сидел Амброз, вцепившись дрожащими пальцами в чашку с вином. Разговаривали они злобным шепотом, не глядя друг на друга.

Оуэн придержал архиепископа за локоть.

– Они многое пережили за последние несколько дней. Пусть сейчас поговорят.

– Но Уэрдир в таком состоянии…

– Он слаб, но жара нет.

– Тогда давай займемся делом. Обыщем дом.

– Что будем искать?

– Письмо Элис Перрерс, которое она прислала Полу Скорби.

– Зачем?

– Тогда я смогу предъявить королю хотя бы письмо в доказательство ее вероломства.

Оуэн повернул голову так, чтобы посмотреть здоровым глазом прямо в лицо Торсби.

– Почему вы так озабочены этим?

– Она его недостойна. Одно ее присутствие при дворе – уже оскорбление для королевы Филиппы, женщины добрейшей души.

– Если король намерен держать Перрерс при себе, то он не скажет вам спасибо.

– А знаешь, Арчер, мне все равно, что подумает об этом король.

Увидев, что Торсби настроен решительно, Оуэн подозвал уже знакомую служанку.

– Где твой господин хранил письма и важные документы?

Она отвела их в комнату рядом с главным залом. Стол, стулья, жаровня в углу и несколько сундуков.

– Развести огонь в жаровне? – Торсби кивнул, и она направилась к двери. – Принесу уголь.

Оуэн ее остановил.

– В конюшне за рвом мы оставили двух раненых. Пусть за ними сходят и приведут в дом.

– Но где мы их разместим?

– Здесь есть подземелье?

– Да.

Он так и думал.

– Отведите их туда.

Служанка кивнула и испуганно поспешила прочь. Оуэн тем временем ворошил кочергой пепел в жаровне.

– К сожалению, он сжег письмо, ваша светлость. – Арчер протянул архиепископу несколько обугленных кусочков пергамента.

– Все равно будем искать.

Прошло несколько часов, а они так ничего и не нашли.

– Неплохо бы выпить вина, – сказал Оуэн, отодвигая от себя последнюю стопку документов.

Торсби с досадой швырнул в стену несколько свитков.

– Найдется ли на свете другой такой предусмотрительный негодяй? – Он потер переносицу, откинулся на спинку стула и забарабанил пальцами по столу. – Может быть, самые важные документы он хранил в другом месте?

Оуэн поднялся.

– Нужно отвезти Мартина в аббатство Святой Марии. Брат Вульфстан проследит, чтобы рана как следует зажила.

– Мы могли бы отослать Уэрдира в аббатство Фаунтинс. Там отличный лазарет. А затем продолжим поиски.

– Ваша светлость, может быть, нам целесообразнее вернуться в Йорк и спросить у Анны Скорби, где ее муж мог хранить самые важные документы?

Торсби задумался.

– Умный ход. Так и сделаем. – Он поднялся. – Идем. Сейчас поужинаем и отдохнем. Завтра на рассвете выезжаем.

В большом зале Амброз в одиночестве сидел у огня.

– Где Мартин? – поинтересовался Оуэн.

– Я уложил его в спальне наверху. Он еле туда дошел. Если нам завтра предстоит ехать верхом, то, думаю, ему нужно набраться сил.

Служанка налила вина архиепископу и Оуэну, и Торсби отпил глоток.

– А теперь расскажите нам, мастер Коутс, что именно здесь произошло. Вы решили доставить письмо сами – из-за этого попали в такую переделку?

Амброз устало кивнул.

– Мы думали расспросить Скорби о его тесте. Вдруг он вспомнил бы, не называл ли мастер Ридли имена своих врагов. Мы понятия не имели, что попали в самое логово врагов Ридли – и Мартина, – пока не зашли в дом и хозяин не натравил на нас собак. – Он вдруг начал озираться. – Кажется, я не видел сегодня собак.

Оуэн вспомнил лай, доносившийся из леса.

– Думаю, они сейчас охотятся. Если поднимем мост, они не смогут вернуться со своей добычей. – Он позвал служанку и велел ей передать мужчинам, чтобы те подняли мост.

– Мы не прочь поесть, – сказал служанке Торсби.

Женщина присела в книксене.

– У нас есть солонина нескольких видов, сыр, зимние яблоки и вчерашний хлеб, ваша светлость. Пища совсем простая, но с тех пор, как уехала миссис Скорби, хозяин не заботился о благородном угощении.

– Пища и есть пища. Сейчас для нас и такая еда – роскошный пир.

Служанка поспешила прочь.

А Торсби повернулся к Амброзу.

– Продолжайте свой рассказ, Коутс.

Амброз подробно рассказал обо всех страшных испытаниях, не упомянув только о своем пении.

– Как Скорби обращался со своими людьми? – спросил архиепископ. – По-вашему, им что-то известно?

– Сомневаюсь, впрочем, не стал бы клясться. Я их почти не видел, после того как искалечили Мартина.

Торсби передал Оуэну ключ, принесенный служанкой.

– Ступай, поговори с ними. Выясни, известно ли им что-нибудь важное для нас.

Когда Оуэн вошел в подземелье, пленники постарались принять достойный вид. Их раны были уже перевязаны.

– Вы понимаете, что мастер Скорби мертв?

Один слуга кивнул, второй просто мрачно посмотрел на Оуэна.

– Что с вами делать, решит архиепископ.

– Мы ничего не знали о том, что он задумал, – произнес тот, который кивал. – Он был нашим хозяином. Мы должны были ему подчиняться.

– Как тебя зовут?

– Джек, милорд. А рядом со мной Таннер.

– Кто отдавал твоему хозяину приказы, Джек?

Тот засопел.

– Никто ничего ему не приказывал. Он говорил, что выше закона. Скоро его должны были посвятить в рыцари.

– Кто же собирался сделать из него рыцаря?

– Король, наверное, кто же еще? – хмыкнул Джек.

– А кто из вас резал глотки?

Джек поморщился.

– Мы исполняли приказы.

– Кто?

– Первого порешил я, – заговорил наконец Таннер. – Второго прикончил наш друг Роби – это тот, которого зарубил архиепископ.

– Кто убил Кейт Купер?

Таннер усмехнулся.

– Собственноручно мастер Скорби. Не захотел ни с кем делиться. После рассказывал, что ее сердце перестало биться, как раз когда он овладел ею. Говорил, что лучшего момента в жизни не испытывал. – Он расхохотался.

Оуэн наотмашь ударил его.

– Ты мразь, Таннер. Не желаю больше слышать твоего голоса. И видеть твоей рожи.

Оуэн повернулся к Джеку.

– Нам нужно найти документы Скорби. Где еще он мог хранить бумаги, кроме комнатушки, что рядом с большим залом?

– Не знаю. Честно, не знаю. Нам он ничего не рассказывал.

Оуэну оставалось только поверить.

На рассвете они покинули особняк. Накануне вечером Торсби собрал всех слуг и приказал как следует приглядывать за домом и кормить пленных до приезда Анны Скорби.

Около полудня начался легкий снегопад. Амброз ехал рядом с Мартином, следя, чтобы друг бодрствовал. Он видел, каких усилий стоит Мартину держаться прямо в седле. Торсби надеялся, что они сразу отправятся в Йорк, но Амброз уговорил его остановиться на ночь в гостинице Олна.

После ночного отдыха Мартину стало гораздо лучше. На второй день он держался в седле увереннее и, когда путники въехали в Йорк, попросил разрешения подождать следующего дня, прежде чем отправляться в аббатство Святой Марии.

– Нам с Амброзом нужно многое обсудить.

Оуэн не видел в этом никакого вреда. Архиепископу просьба не понравилась, но он уступил.

– Им предстоит долгая разлука, – сказал он Оуэну, прощаясь у ворот собора. – Я хочу отвезти Уэрдира в Виндзор. Кто лучше его сможет рассказать королю об Элис Перрерс и ее семейке?

Оуэн уже пошел прочь, но последнее замечание заставило его вернуться к Торсби.

– Мартину это не понравится. Да и какая награда его тогда ждет?

Торсби пожал плечами.

– Он пират и чужестранец. Мне все равно, понравится ему это или нет.

Оуэн, недовольно поморщившись, набросил на голову капюшон и быстро ушел.

Люси внимательно выслушала длинный рассказ мужа, не произнося ни слова, пока он не передал сказанные архиепископом на прощание слова о Мартине.

– История с Джаспером его ничему не научила! Как он может везти Мартина к женщине, которая хотела его убить и все для этого сделала? Ну как после этого считать Торсби человеком?

– Он человек, конечно, но заносчивый. Он ненавидит Элис Перрерс, поэтому для него самое важное – свергнуть ее с пьедестала. Что мы можем здесь поделать? Остается только надеяться, что Мартин найдет способ потеряться по дороге.

Они засиделись допоздна, обсуждая возможности побега, но в конце концов отправились спать, так ничего и не решив.

Амброз раскладывал тюфяк возле жаровни, а Мартин тем временем потягивал бренди, которое архиепископ дал ему, чтобы согреться.

– Не знаю, стоит ли нам ночевать здесь, Амброз.

– Ты хочешь прямо сейчас отправиться в аббатство?

– Нет. Я бы хотел выбраться из города.

– Слишком поздно, ворота уже заперты.

– Проклятье. Что ж, сыграй что-нибудь на сон грядущий, а я постараюсь отдохнуть. Завтра нам надо встать пораньше. Пока никто не проснулся.

– Что тебя беспокоит?

– Они долго искали письмо, которое мы привезли.

– Куда ты клонишь?

– Они ничего не нашли, как ты знаешь.

Амброз кивнул.

– Да, я слышал, как они переговаривались.

– Так кому теперь ехать с архиепископом в Виндзор и свидетельствовать против семейства Перрерс?

Приготовив постель, Амброз сел рядом с Мартином.

– Ты думаешь, он собирается скормить тебя львам?

Мартин кивнул. Его лицо покрывали бусинки пота.

Амброз пощупал другу лоб.

– У тебя лихорадка. Тебе нужно лечь, укрыться и пропотеть как следует, если завтра предстоит дорога.

Мартин позволил себя уложить. Амброз подоткнул одеяло.

– Не волнуйся, Мартин, тебе не суждено стать мучеником.

Музыкант взял в руки скрипку и заиграл тихую мелодию. Вскоре Мартин засопел, тогда он на цыпочках обошел комнату, достал кусок веревки и хороший охотничий нож. До утра ему предстояло кое-что сделать.