Текст книги "Быстрые времена в Риджмонт-Хай (ЛП)"
Автор книги: Кэмерон Кроу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Ученики каким-то образом узнали об этом и иногда пользовались слабостью преподавателя, вкрадчиво спрашивая:
– Мистер Хэнд, почему вы ведете себя, как тот парень из «Гавайев 5.0»?
– Понятия не имею, о чем вы, – следовал неизменный сухой ответ.
Разумеется, мистер Хэнд был слишком горд, чтобы признать свою привязанность к сериалу. Вот только это не мешало ему временами преследовать своих учеников так же, как МакГаррет преследовал преступников: расчетливо, без лишних эмоций и громких слов.
– История, – серьезно произнес он, – история США или любая другая, доказывает нам одну вещь. Люди не делают ничего, от чего им не будет пользы. Вам не будет пользы от прогулов на моих занятиях. А если вы не сможете посещать их… Я смогу вас заставить.
В дверь кто-то нетерпеливо постучал. Мистер Хэнд не обратил на это никакого внимания.
– У нас будут проверочные работы. Каждую пятницу я даю тест из двадцати вопросов по всему материалу, который мы пройдем за неделю. Исправить эти оценки нельзя. Историю страны важно знать, и вы скоро это поймете.
В дверь снова постучали.
– Оценка за год – средний бал, который высчитывается из оценок за тесты, как запланированные, так и незапланированные, плюс экзамены в середине и в конце семестра. Последний экзамен будет на треть влиять на вашу оценку за год.
Стук повторился, на этот раз тише и чуть медленнее. Никто не осмелился заикнуться об этом.
– Кроме этого. В классе запрещено есть. Я хочу, чтобы вы научились делать свои дела в отведенное для этого время. Это мое основное требование. Вы занимаетесь своими делами в свое время, я занимаюсь своими в свое. Я не собираюсь задерживаться с вами после урока, это мое личное время. Вам не хочется, чтобы я приходил к вам домой в выходные и рассказывал об истории США, не так ли? Пакало?
Наконец Хэнд обернулся, как будто только теперь услышал стук в дверь, и открыл задвижку. Затем приоткрыл дверь на пару сантиметров.
– Да?
– Ага, – отозвался ученик. – Я записан на этот курс.
– В самом деле?
– Ага, – ученик протянул ему карточку для отметки посещений. – Это же история США, да? Я видел в окне глобус.
Джефф Спиколли, легенда Риджмонта аж с третьего класса, попытался протиснуться в дверь. Его длинные грязные светлые волосы были расчесаны на пробор. Он говорил невнятно, точно его рот был набит жвачкой. Каждое утро Спиколли просыпался до рассвета, выкуривал три косяка марихуаны из маленького металлического бонга, убирал его в карман и шел на пляж гонять на доске по волнам. По пятницам он не появлялся в школе, а понедельник был единственным днем, когда его совершенно точно можно было увидеть. Сейчас его красные глаза блестели, а еще мокрые волосы висели сосульками.
– Так я могу войти?
– О, пожалуйста, – отозвался Хэнд. – Мне всегда становится так тоскливо, когда я вижу, что не все дети сидят в классе после третьего звонка.
Серфер рассмеялся – смеялся только он – и опять протянул учителю свою карточку.
– Извините за опоздание. Это новое расписание очень странное.
Хэнд внимательно изучил карточку.
– Мистер Спиколли?
– Да, сэр. Это моя фамилия.
Мистер Хэнд медленно разорвал карточку на два, четыре, а затем восемь мелких кусочков, тем самым эффектно уничтожая сам факт существования пятнадцатилетнего Джеффри Спиколли в школе. Кусочки карточки полетели в мусорную корзину.
Спиколли так и застыл на месте, держа на весу рюкзак, который собирался снять.
– Вы порвали мою карточку, – пораженно выговорил он. – Да что с вами такое?
Мистер Хэнд наклонился к Спиколли.
– Со мной все прекрасно, – холодно ответил он. – Думаю, вы знаете, где кабинет директора.
Пару мгновений Спиколли молчал.
– Сукин сын.
Учитель склонил голову набок и окинул парня взглядом. Ученики затаили дыхание, боясь того, что будет дальше. Что он делает? Ударит его? Исключит из школы? Пристрелит?
Но Хэнд просто отвернулся от Джеффа Спиколли, точно тот был пустым местом, и продолжил говорить.
– Я не поленился распечатать вопросы первых трех контрольных с теми главами, которые они охватывают. Раздайте, пожалуйста, – он положил стопки листов на первые парты.
Спиколли так и стоял у доски, покрасневший и пытавшийся сообразить, что вообще произошло. Хэнд продолжал свою лекцию, точно ничего не случилось. Спиколли выудил из мусорки несколько кусочков от своей карточки и вышел из класса.
Судя по всему, Брэд был прав. Хэнд не менялся из года в год и был уважаемым учителем. Учителем, которого лучше не злить.
– Итак, – подвел он итог занятию ровно перед вторым звонком, – давайте повторим. Первый тест в пятницу. Приходите. Алоха.
Линда Баррет
Вторым уроком у Стейси были основы журналистики, единственное занятие, на которое она ходила вместе со своей подругой Линдой. Школа Риджмонт-Хай гордилась своей газетой. «Риджмонтский репортер» писал о событиях как в стране, так и в школе, и все это на шести страницах. Десятиклассники редко допускались к работе над газетой, но Линда Баррет организовала такую возможность для Стейси.
Учительницей была молодая женщина, ей было едва за тридцать, и она убирала короткие темные волосы в хвостик. Ее следовало называть миссис Шиан, но большинство учеников обращались к ней просто «Рита». На первом занятии миссис Шиан сидела за одной из парт, расставленных в полукруг. Прямо на учительском столе сидела Энжи Парици, выпускающий редактор «Риджмонского репортера». На ней была черная обтягивающая футболка.
– Так, – начала Энджи, – у всех есть задания?
Крепко сбитый парень в красно-желтом спортивном бомбере хмуро посмотрел на нее.
– И когда должна быть готова моя колонка?
Энжи окинула его неодобрительным взглядом.
– Может, в пятницу? Как у всех, Уилльям.
– В пятницу футбол, а я хотел написать что-нибудь о первой игре, видишь ли.
Энжи издала раздраженный вздох.
– Скажи спасибо, что у тебя вообще есть колонка, Уилльям.
Это замечание успокоило спортсмена.
– Так, – продолжала девушка, – где Алан Дэвидсон?
– Я здесь, – руку поднял невысокого роста паренек в синем джемпере, из которого он не вылезал ни зимой, ни летом.
– Алан, как дела со статьей про кальянщиков с Луна-стрит?
– Они почти ничего не говорят. Я им задаю вопросы, а они просто смотрят на меня, как будто…
Его слова прервало появление Линды Баррет. Как и всегда опоздав, она проскользнула в класс, неся в руках стопку книг. Девушка направилась прямо к свободному месту возле Стейси Гамильтон и со стуком поставила свою ношу на парту. Все присутствующие притихли, глядя на нарушительницу тишины. На Линде были обтягивающие джинсы и синяя блузка. Три верхние пуговицы расстегнуты.
– Мне извиниться сейчас или потом, Рита? – весело поинтересовалась она.
Миссис Шиан устало взглянула на девушку. Это был ее третий год в компании с Линдой Баррет.
– Постарайся приходить вовремя, пожалуйста, Линда.
– У меня сломался замок на шкафчике, миссис Шиан!
– В следующий раз приходи вовремя.
– Извините.
Занятие продолжалось.
Линда подтолкнула Стейси. Девушки еще не виделись сегодня,и у них не было возможности поговорить с тех пор, как Стейси позвонила подруге в три часа ночи.
– Ты так хорошо выглядишь! – прошептала Линда. – Где это было?
Стейси улыбнулась.
– Ну так где?
– На бейсбольном поле.
– На бейсбольном поле?
– Ну, не совсем там. В тенте.
– В тенте?!
– А куда еще можно было пойти?
Линда похлопала Стейси по руке.
– Я тебе не верю. Ты серьезно?
– Да ладно тебе, – хихикнула Стейси. – Это же просто секс.
Девушки тихонько рассмеялись, а Линда преисполнилась гордости от того, что ее подруга процитировала ее любимую фразочку.
Каким-то образом все дороги в Риджмонт-Хай вели к Линде Баррет. Ее знал каждый. Она всегда была приветлива, ее настроение было неизменно хорошим. Она умела общаться, одеваться и красиво ходить.
Даже в начальной школе девочки бегали к Линде за советами. Ее мама работала медсестрой в городской поликлинике, и Линда знала о жизни куда больше других детей ее возраста.
Мнение Линды о сексе было таковым: люди преувеличивают его значимость.
– Многие девчонки используют секс, – говорила она Стейси, – чтобы удержать парня. Чтобы быть ближе к нему. «У нас был секс, за это ты мне что-то должен» – вот их позиция. Но это совершенно неправильно. Лично я возненавидела бы себя за такое.
У Линды был авторитет, с ее словами никто не спорил. Пока другие девчонки только учились слезать с трехколесных велосипедов, Линда читала любовные романы. Сейчас в шкафчиках девушек лежали дурналы «Семнадцать», а Линда держала в своем книгу Ш. Хайт. (*ответы 3000 женщин на 58 вопросов. Вопросы, в основном, про секс)
Прошлой зимой Стейси с Линдой ждали автобус на остановке, когда Стейси вдруг повернулась к подруге.
– Линда, ты можешь помочь мне выбрать противозачаточные?
Линда, тогда шестнадцатилетняя, немедленно обратилась в профессионала.
– Мы пойдем к доктору, и уже завтра они у тебя будут.
– Так надо просто прийти?
– Ага. Их дают бесплатно. Но они должны быть тебе нужны.
– Линда, – решительно произнесла Стейси, – они мне понадобятся.
На следующий день они прогуляли третий урок и поехали в городскую клинику. На прием они опоздали, так что пришлось еще час погулять в округе. Девушки выглядели такими юными, что даже моряки к ним не подходили с тем, чтобы завязать знакомство.
– Когда придешь, скажешь, что занимаешься сексом дважды в неделю, – инструктировала Линда. Стейси кивнула. – Если скажешь правду, таблетки тебе не дадут. Они будут пытаться уговорить тебя на диафрагму (*барьерный метод контрацепции) или еще на что-нибудь, но не соглашайся. Теб нужны только таблетки.
Это заняло целую вечность. Городские клиники, думала Стейси, напоминают саму жизнь – тебе приходится ждать, чтобы получить желаемое. Медсестра проводила девушек в коридор, где они могли присесть в ожидании приема. Стейси разглядывала плакаты на стенах. Они напоминали плакаты с уроков здоровья в восьмом классе. В виде диаграмм и рисунков описывалась ответственность, которую на себя берут люди, занимающиеся сексом.
Когда же Стейси наконец позвали в кабинет, ее усадили на стул и сказали ждать доктора Беткина. Через пятнадцать минут он появился.
– Добрый день.
– Здравствуйте.
Он внимательно посмотрел на Стейси.
– Вы выглядите очень молодо. Почему вы решили ко мне обратиться?
Стейси ответила ему со всей храбростью пленного солдата на допросе:
– Я занимаюсь сексом дважды в неделю.
– Дважды в неделю? А сколько вам лет?
– Пятнадцать.
Врач кивнул и взглянул на свои записи.
– Ну что же, я могу вам порекомендовать Норинил 1+. Через три месяца подойдете на консультацию. Также хочу вам порекомендовать воздержаться от секса в течение тридцати дней. Это возможно?
– Да. Спасибо, доктор.
Доктор Беткин помолчал, прежде чем выйти из кабинета.
– Вы девственница?
Стейси чуть было не сболтнула лишнего, но сумела ловко (по ее мнению) выкрутиться.
– Вроде того.
Врач кивнул и вышел из кабинета.
По дороге обратно девушки увидели коробочку для пожертвований, стоявшую у выхода из больницы.
– У тебя есть мелочь?
– Нет, – покачала головой Линда. – В другой раз.
Еще в средней школе девушки не были подругами. Стейси училась в шестом классе и помогала в приемной школы. Линда была яркой и шебутной восьмиклассницей, которая не обращала внимания на таких, как Стейси.
Вокруг Линды всегда было много парней. Она же вела себя так, будто не понимала причины внимания к ней, чем лишь усиливала зависть со стороны остальных девочек. Среди девчонок в средней школе Пола Ревира Линда была первой, кто стал носить лифчик. У нее были не жалкие прыщики, а полная и упругая грудь. Уже в двенадцать лет Линда гордо вышагивала по школе, словно была признанной красавицей.
Линда одевалась, как модель из «Вог», и носила стильные плащи даже в солнечные и теплые дни. Она гуляла со старшеклассниками и проводила с ними долгие вечера в их машинах на парковке торгового центра. Один из ее парней дал ей попробовать травку, и она выкурила косяк так, будто делала это сотни раз. Позже она сама начала покупать и продавать ее буквально килограммами. Затем к марихуане добавились колеса и кокаин. В те дни Линда Баррет не торговала только героином и ЛСД.
Но даже ее активная деятельность никак не меняла положения вещей. Она по-прежнему оставалась той самой Линдой с веснушками на носу, которая ни за что не станет откладывать деньги на «машину мечты» – красный камаро, как же! – или покупать косметику. Линда Баррет не покупала ни косметику, ни журналы, ни еду, ни одежду, ни кассеты. Она продавала наркоту и гуляла с парнями, которые везде за нее платили.
Одним субботним вечером Линда с друзьями из Риджмонт-Хай пошли в городской кинотеатр, посмотреть фильм-концерт Джими Хендрикса. Линда, как обычно, тайком выбралась из дома и встретилась с мальчишками на улице.
Они курили какую-то травку и прихлебывали текилу из фляжки. Парень по имени Гэри припарковался и кинотеатра. Они купили билеты и зашли в зал.
Когда начался фильм, не прошло и пяти минут, как двое друзей Линды начали подвывать в такт гитарному соло Джими Хендрикса. Люди, сидевшие вокруг них, начали шикать, а затем кто-то запустил в возмутителей спокойствия пустой бутылкой. Компанию выгнали из зала.
В десять минут первого ночи делать в Риджмонте было нечего. Ребята сидели в машине Гэри, и Линда достала из косметички несколько отменных колес. На карманном зеркальце она выложила четыре дорожки кокаина, и каждый из них вдохнул по одной. Затем они допили остатки текилы. Это была их личная вечеринка в машине.
Кто-то предложил вернуться на парковку торгового центра. Гэри вырулил на Риджмонт-драйв, когда Линда постучала его по плечу.
– Меня сейчас стошнит, – тихо сказала она.
– Открой окно и высуни голову, – посоветовал он ей.
Полдороги окно Линды было опущено, но закон подлости все же сработал, и девушка сделала самую неграциозную вещь, какую только можно себе представить. Ее вырвало прямо на пол машины.
– ТВОЮ МАТЬ! – заорал Гэри.– Тут же будет вонять неделю!
Один из ребят встал на защиту Линды.
– Заткнись, мудак, и езжай на заправку. Там почистим.
– Ты думаешь, у меня есть, чем ее чистить?
– Да поезжай уже!
Линда сидела, откинув голову на спинку кресла.
Гэри и его друзья не сразу заметили, что Линда ничего не говорит и даже не двигается. Они пытались ее растолкать, но, когда это не помогло, ребята запаниковали. Они пытались вытащить ее прогуляться по парковке. Брызгали на нее холодной водой. Нажимали на нерв на плече. Ничего. Затем решение нашлось само. Они оставят ее на скамейке и нажмут на кнопку охраны торгового центра, а потом уберутся оттуда как можно быстрее.
Охранник торгового центра вызвал полицию, которая первым делом проверила сумочку Линды. Затем полицейские позвонили мистеру и миссис Баррет и сообщили, что в два часа ночи их дочь не мирно спала в своей постели, а находилась без сознания в машине скорой помощи на полпути к больнице, где ей будет сделано промывание желудка. Предполагаемые причины – алкогольное отравление и передозировка марихуаны.
Линда Баррет пришла в себя и поняла, что вокруг нее разыгралась настоящая драма. Миссис Баррет стояла возле кровати дочери и, обращаясь к потолку, вопрошала:
– Что я сделала не так? О, боже милостивый, где я ошиблась?
Линда растерянно поморгала.
– Зачем мне промыли желудок? – поинтересовалась она. – Меня ведь уже вырвало.
Ее мать замолчала от неожиданности. Затем продолжила кричать в потолок:
– ИИСУСЕ ПРАВЫЙ, ЧТО ЖЕ…
Девушка рассказала родителям обо всем. Она сказала, что все к лучшему, и теперь она знает, что эти мальчишки – еще сами дети, а она вела себя очень глупо. Линда не отрицала своей вины и дала слово измениться.
Как ни странно, она сдержала обещание.
Она начала общаться с прилежнейшей девушкой из всей школы – со Стейси Гамильтон. Стейси жила неподалеку и была помощницей в приемной. Линда перекидывалась с ней парой слов, звонила ей, заходила в гости, садилась с ней за обедом. Мало-помалу ответственная и послушная Стейси Гамильтон стала для Линды Баррет хорошей подругой.
Когда в пятнадцать Линда перешла в Риджмонт-Хай, там еще учились многие из ее старых знакомых. Ребята, оставившие ее в ту ночь на скамейке, делали вид, что ничего не произошло. Они смотрели на Линду другими глазами и увивались за ней, как верные собачки. Они звали ее на свидания. Предлагали руку и сердце. Засыпали комплиментами, синея от усталости. Линда Баррет больше не ходила на свидания с мальчишками из школы – и это делало ее еще более желанной в их глазах.
Будучи на реабилитации, Линда вступила в христианскую молодежную организацию, называвшуюся «Жизнь в кампусе». Они собирались раз в неделю во время третьего урока – пока, алгебра! – и по нечетным выходным во время молитв.
В один из таких выходных Линда и увидела Дуга Сталлворта. Она играла с другими девушками в мяч в тени дерева, когда к ним подошел парень.
– Вы не видели тут маленькую золотую цепочку?
Их глаза встретились. Линда внимательно оглядела юношу, который на вид был старше школьников, но ненамного. Его подбородок слегка заостренным, а нос слегка большеват, но он был взрослым. У него была борода.
Они стали ходить на свидания, Линда и ее мужчина. Дугу Сталлворту было двадцать. Он только выпустился из старшей школы Линкольна. Он не только был старше, но и закончил враждующую с Риджмонтом школу. Сама же Линда была для Дуга той девушкой-красоткой, какой у него никогда не было. Они были влюблены и встречались весь десятый и одиннадцатый класс Линды. Почти каждый день Дуг ждал свою девушку после занятий на Луна-стрит.
Фотографии Дугла Сталлворта заполнили кошелек Линды. Она показывала эти снимки всем. Дуг дурачится. Дуг такой сексуальный! Дуг улыбается. Дуг. Его имя было написано на всех обложках ее тетрадей. Дуглас Рэймонд Сталлворт. Миссис Рэймонд Дуглас Сталлворт. Сталлворт Рэймонд Дуглас. Дугги. И имена их m будущих детей.
Именно так Линда Баррет и стала экспертом по вопросам секса и начала давать советы своей подружке Стейси.
В мае Линда позвонила Стейси и сообщила невероятную новость. Они с Дугом собирались пожениться. Дуг сделал ей предложение, и она согласилась.
С того момента все несколько изменилось, и в поле зрения Линды стали появляться другие парни. Разумеется, помолвка оставалась в силе, но, Иисусе, Линда понятия не имела, когда они поженятся.
Большая перемена
Найти хорошее место на обеденной площадке Риджмонт-Хай было труднее, чем отыскать свободный столик в ресторане в субботу вечером. Кафетерий находился в здании школы, а большая обеденная площадка с многочисленными столиками – во внутреннем дворе школы и по размерам напоминала бассейн. Народу всегда было много, и уже в первый учебный день старшеклассники занимали места, которые будут принадлежать им весь год.
И все эти старания – ради двадцати шести минут большой перемены.
Чем дольше разглядываешь внутренний дворик, тем интереснее картина. Самое лучшее место – под большим раскидистым дубом, поначалу там сидели серферы и спортсмены. Семь лет спустя они переместились на парковку и в кафетерий (который был аж в два раза больше обеденной площадки, но так сложилось, что там собирались изгои).
Теперь под дубом сидели ребята, работавшие в престижных для подростков местах – в кафе и кинотеатрах. В окружении друзей в самом центре площадки ел обжаренную до золотистой корочки курицу Брэд Гамильтон.
Брэд был популярным. Работа в одном из самых посещаемых кафе Риджмонта «Гамбургер Карла» принесла ему всеобщую любовь, а звание Лучшего работника месяца принадлежало ему уже дольше полугода. У Брэда было много друзей, и он охотно помогал им устроиться в «Гамбургер», давал советы и подсказывал новичкам. А почему, собственно, нет?
– Ни один мой друг, – сказал Брэд однажды, – не станет работать в продуктовом магазине.
Он держал свое слово, за что друзья его уважали.
«Гамбургер Карла» считался одним из лучших кафе по нескольким причинам. Во-первых, он находился на Риджмонт-драйв, так что любой, кто куда-то направлялся, неминуемо проходил или проезжал мимо него. Во-вторых, там было чисто, в зале стоял небольшой фонтанчик, а между столиками дети не гоняли на велосипедах (как в некоторых других кафе). Брэд, как и многие другие работники, приходил туда даже в выходные – так что недостатка в посетителях тоже не было.
Но почему именно «Гамбургер Карла»? Почему не «Бургер Кинг» или не «Макдональдс»?
Ответ был прост, Брэд ввел бы вас в курс дела, даже если бы вы разбудили его посреди ночи. В других местах готовили ужасную еду. «Бургер Кинг», например, разрешал детям кататься на велосипедах прямо в зале, и они превращали кафе в сущий бардак. А «Макдональдс»… Ну, это «Макдональдс». Его и так все знают, он уже успел наскучить и мог быть достойным выбором только при отсутствии других вариантов. К тому же, теперь Брэд ни за что не поменял бы «Гамбургер Карла» на другие кафе, ведь он уже давно чувствовал себя шеф-поваром в «Гамбургере».
– Эй, Брэд, – улыбались ему гости, – твоя картошка куда лучше, чем в «Макдональдсе»!
– Разумеется, – отвечал обычно Брэд.
Все в жизни Брэда было хорошо, размеренно и спокойно. Он встречался с прелестной девушкой по имени Лиза, которая работала вместе с ним. Его друзья, Дэвид Лэмон, Гэри Майерс и Ричар Мазута, работали в том же кафе. Они много времени проводили вместе – то на работе, то прогуливаясь по городу. А на работе у Брэда был собственный метод. Он называл его «Методом отсутствия сигналов». В «Гамбургере Карла» работники ориентировались на короткие гудки, когда жарили картошку. Первый, звонкий, сигнал – картошка готова. Второй сигнал, чуть пониже – надо сменить масло. Брэд не обращал внимания на сигналы, он и так знал, когда менять масло, а когда картошка готова. Чутье ни разу его не подводило.
В школе Брэд был не особенно шумлив, но на работе он частенько вмешивался в диалоги других работников или через интерком слушал заказы от автомобилистов.
Обычно заказы на интеркоме принимала Лиза, и очень часто водители пытались заигрывать с ней. Они не видели лица, но слышали милый девичий голос.
– Еще что-нибудь? – спрашивала Лиза, приняв заказ.
– Только тебя, детка.
Затем несостоявшийся Ромео подъезжал к окошку выдачи, где ему широко улыбался Брэд.
– Добрый день, как у вас дела? – говорил он. – С вас четыре доллара тридцать пять центов.
– Знаешь, у тебя был голос, как у девушки, – замечал растерянный гость.
– Серьезно?
– Ага. С кем я говорил?
Брэд не мог удержаться от ехидства.
– Со мной, детка.
А затем выдавал заказ, предварительно «случайно» уроненный на пол незаметно от чужих глаз.
Все-таки звание Работника месяца давало Брэду некоторые привилегии. С ним все были вежливы, от его указаний зависела работа других поваров. Единственная проблема была лишь в том, что продажи время от времени падали, и в меню добавлялись всякие новшества вроде сырных стейков или «Голодный парень» – тонко нарезанная грудка индейки, свернутая в ролл с майонезом и специями. Эта чепуха занимала кучу времени, а какие-нибудь макдональдсовские клоуны приходили и заказывали по пятнадцать штук.
Но Брэд никогда не жаловался.
– Восемь сырных стейков, Брэд!
– Без проблем.
– Мне надо отойти, ты упакуешь?
– Конечно, иди.
В десятом классе Брэд хотел быть адвокатом. Родители были довольны. Школьный советник подобрал ему несколько колледжей, и Брэд пошел на подготовительные курсы. Через три недели его иллюзии и мечты развеялись. Он пришел к преподавателю и спросил:
– Если вы найдете лазейку и освободите человека, который совершил убийство, вы будете хорошим адвокатом или плохим человеком?
– Попробуй себя в экономическом праве, – таков был ответ.
Брэд последовал его совету, но нашел экономику скучной, и ему приходилось бесконечно пить кофе, лишь бы не спать на занятиях. Тогда он решил, что с юрисдикцией покончено. Теперь он стал Лучшим работником месяца в «Гамбургере Карла» и чувствовал себя на порядок счастливее, нежели во время подготовительных курсов юридического факультета.
Всю большую перемену ребята бурно обсуждали случай с Хэндом и Спиколли. Через три урока слухи нарастали, как снежный ком.
– Да он ему пистолетом угрожал, – уверял Брэд. – У этого Спиколли в карманах чего только нет. Не удивлюсь, если кроме пушки у него там и ружье завалялось.
– Брэд, – позвал его один из друзей, – а он сказал «Ах ты козел» или «Отсоси у меня»?
– Он подошел к мистеру Хэнду вплотную, – поведал Брэд, – и такой… – он помолчал, собираясь с мыслями. – «Ты, ГРЕБАНЫЙ МУДАК!». А мистер Хэнд ничего не ответил. Спиколли мне потом рассказал, что точно бы его пристрелил, если бы он что вякнул. Он и хотел бы выбить ему мозги, но не стал.
– Ого!
– Он больше не придет в школу, – кивнул Брэд.
Но Спиколли появился на следующий день в лучах славы.
Пока все обсуждали и пересказывали историю о нем и мистере Хэнде, лишь немногие заметили, что в школе кое-что изменилось после лета. Администрация школы уволила прежнего завуча по воспитательной работе. Теперь за дисциплину отвечал другой человек. Не Винс.
В Риджмонт-Хай почти всегда была очень тихая и мирная обстановка. В основном, благодаря Винсу Люпино, завучу по воспитательной работе. Одно лишь его присутствие и грозный вид настраивали спорщиков закончить свой конфликт словами, а не кулаками.
В этом году Винса уже не было в школе. Поговаривали, что это от того, что у него было много друзей среди старшеклассников. Мол, он и с выпускницами был не прочь за обедом посидеть, и с ребятами футбол обсуждал. Такое панибратство не понравилось администрации – и теперь место Винса занял лейтенант Лоуренс (Ларри, как его называли за спиной) Флауэрс. Он был высоким, темнокожим и всегда носил темно-синюю полицейскую форму. Имя было выдавлено на золотистой табличке, которую он не снимал. У него были усики толщиной с карандаш и лицензия на ношение оружия. Его пригласили из какой-то богом забытой школы в Питтсбурге. Когда он шел по коридору, то молниеносно оглядывал всё и всех вокруг себя. От его взгляда невозможно было укрыться. В первый учебный день он вышел на обеденную площадку никем не замеченным, но вряд ли так будет продолжаться дальше.
Урок биологии
Следующим уроком у Стейси была биология. Далеко не все уроки вызывали у учеников восторг – тот же мистер Хэнд, к примеру – но ни в одном классе не царила такая мрачная атмосфера, как в классе мистера Варгаса, учителя биологии.
Войдя в класс, Стейси поразилась стерильности помещения. Казалось, все здесь было белым. Каждый ученик сидел за отдельным белым столом, а вдоль стен стояли белые металлические стеллажи. На белых подоконниках были выставлены колбы, в которых плавало что-то заспиртованное. Подойдя поближе, Стейси прочитала надпись на одной из колб: «Эмбрион свиньи, 6 месяцев». Девушка поежилась и выбрала другое место, тоже у окна, но рядом хотя бы не было эмбриона в формальдегиде.
Судя по разговорам других ребят, занятия не всегда будут проходить в классе, поняла Стейси. Когда-то они пойдут в медицинский центр, чтобы там изучать тело человека. Девушка с трудом представляла, почему они должны идти именно в больницу, но решила, что всему свое время.
– Я вам так скажу, – говорила девушка, сидевшая через два места от Стейси, – я не пойду туда. Меня вырвет. Мне точно станет плохо в комнате, набитой трупами.
Трупами? Они, что, идут в морг? Стейси прислушалась.
– Пойдешь, – махнул рукой один из парней.
– Да ты хоть слышал, что там делают, Майк?
– Чего?
– Я серьезно. Ты знаешь, что там происходит?
– Ну и что?
– Трупы вскрыты, Майк, а мистер Варгас достает органы и показывает их, ясно?
– В смысле, достает прямо из тела?
– Да?
– Например, как сердце?
– И сердце в том числе.
Марк просиял.
– Крутяк!
Мистер Варгас – худой, высокий и несколько нервный мужчина, вошел в класс.
– Добрый день, – кивнул он. – Я перешел на кофе без кофеина, так что пока немного не в себе. Прошу прощения заранее.
Майк театрально округлил глаза.
Так вот она какая, старшая школа, подумалось Стейси тем временем. Странные учителя, куча листочков и заданий… От всего этого ей захотелось сбежать к «Свенсону» и не высовывать оттуда носа.
Вечер
Когда Стейси Гамильтон пришла домой из школы, ее брат, Брэд, мыл машину на подъездной дорожке. Свой седан он называл «Круизным судном». Кто-то ездил на спортивных камаро, кто-то предпочитал тойоты, но Брэду нравился просторный и истинно американский автомобиль, несмотря даже на то, что на него уходили почти все деньги, заработанные в кафе. Но Брэд считал это совсем небольшой платой за удовольствие.
– Ну, как тебе нравится быть старшеклассницей? – спросил он у сестры.
– Некоторые учителя очень странные.
– Ты скоро привыкнешь.
Стейси постояла с минуту возле него, наблюдая, как брат любовно полирует стекла автомобиля.
– Брэд, почему вы с Лизой больше не гуляете вместе? Я уже давно не видела вас вдвоем.
– Господи боже, – вздохнул Брэд, – все внезапно захотели поспрашивать меня о Лизе. Вы что, все с ней дружите?
– Извини. Я просто спросила.
– Тебе там прислали какие-то цветы. Они в гостиной.
Стейси поспешила в дом. И правда, на кофейном столике в гостиной стоял прекрасный букет, наполнявший ароматом всю комнату. Между цветов была спрятана карточка.
«Думаю о тебе. Рон Джонсон»
Сердце Стейси заколотилось. Это была опасная ситуация, девушка тут же занервничала. Дело в том, что ее мать, Эвелин… Что ж, сказать, что она строгая – это ничего не сказать. Сначала она отказала Стейси в покупке лифчика. Потом, спустя два года, запретила дочери гулять одной. При ней нельзя было упоминать ни наркотики, ни алкоголь. Из-за рок-музыки в доме Гамильтонов вообще происходили сражения ни на жизнь, а на смерть. Миссис Гамильтон однажды выкинула кассету AC/DC «If You Want Blood» лишь потому, что на картинке у гитариста на губах и груди была кровь. А о свиданиях даже заикаться не следовало. Пока Стейси не исполнилось шестнадцать, ее мать даже обсуждать этот вопрос не стала бы.
Обоняние у Эвелин было, как у ищейки. Как-то раз, когда Стейси пришла домой с первого концерта, на который ей удалось попасть (та еще была ссора!), миссис Гамильтон обнюхала ее одежду.
– От тебя пахнет марихуаной! Ты вся ей пропахла!
– Нет, мам. Ты сходишь с ума.
– Не смей мне дерзить, юная леди! И чтобы больше не приходила домой с запахом, как на фабрике наркотиков, ты меня поняла?
– Да, мама. Но от меня ничем не пахнет, ты ошиблась.
Разумеется, Эвелин была права. Травку в тот вечер курили буквально все вокруг Стейси. Девушке было не совестно за ложь. Она уже давно заключила сделку со своей совестью о том, что ложь и тихие сбегания из дома до шестнадцати – жизненная необходимость.
