Текст книги "Призрак тебя и меня (ЛП)"

Автор книги: Келли Орам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Джейк пьян в стельку, но в таком состоянии он всегда по-доброму любвеобилен, поэтому я не могу не рассмеяться. Он до ушей улыбается и, кажется, искренне рад тому, что я здесь. А вот Триша выглядит не особо довольной. Но это по большей части связано с тем, что Джейк до сих пор обнимает меня за плечи.

– Как мило, что ты наконец-то почтила нас своим присутствием, когда вечеринка почти закончилась.

– О, да хватит уже, – говорит ей Джейк. И снова улыбается мне. – Триша сегодня супер-сварлива, потому что думала, что ты нас продинамишь, а я вот знал, что ты не пропустишь мою вечеринку. Ну же, давай нальем тебе выпить.

Он сует мне в руки пиво, но я качаю головой.

– Нет, спасибо.

Однако Джейк продолжает настаивать.

– Да ладно тебе. У тебя такой вид, словно ты боишься быть здесь. Тебе нужно расслабиться. Повеселиться.

– Я не пью. – И я опять отодвигаю стаканчик.

Триша фыркает, а Джейк закатывает глаза.

– Одно пиво тебя не убьет, – обещает он и, поймав мою руку, оборачивает ее вокруг стаканчика. – Ты не напьешься, а просто немного повеселеешь.

– Ему определенно суждено стать королем университетского братства, – вздыхает Спенсер. – Бэй, почему ты с ними общаешься? Они же придурки. И даже не нравятся тебе. Пошли. Потусуемся с Уэсом. Я покажу, где он живет. Гарантирую: он не станет накачивать тебя пивом и пытаться облапать под ужасное техно.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Сейчас Спенсер выводит меня из себя не меньше, чем Джейк. Я стараюсь игнорировать его и сосредоточиться на ответе.

– Дело не в этом, понимаешь? Спенсер погиб, потому что сел пьяным за руль. Я не буду пить.

При упоминании Спенсера Триша стонет.

– О, замечательно. И пятнадцати секунд не прошло, а уже началось. Избавь нас от своих стенаний по Спенсеру.

Меня обжигает обида.

– Я не стенаю. Просто не хочу пить.

– Триша! – шипит Лиз.

Триша стреляет в ее сторону взглядом.

– Что? Мы же все так считаем. Ты сама только что говорила, что терпеть не можешь, как она постоянно…

– Триша, остынь! – вмешивается Чейз, прежде чем она успевает договорить. Понятно, что он не хочет, чтобы я услышала то, что она собиралась сказать.

Я смотрю на Лиз, шокированная тем, что она болтает обо мне за спиной. От Триши еще можно было бы этого ожидать, но не от Лиз. Она отводит глаза, отчего узел у меня в животе завязывается еще туже, и оглядевшись, я понимаю, что зрительного контакта со мной избегает не только она, но и все остальные наши друзья. Не понимаю. Они что, все ненавидят меня? Почему было так важно, чтобы я пришла сюда, если никто из них не хочет меня видеть?

– Эй, ты обещала мне танец, – говорит Чейз.

Я страшилась этого танца, но когда он протягивает мне руку, с благодарностью принимаю ее и позволяю утащить себя назад в дом.

Музыка теперь звучит медленная, так что Чейз оборачивает мои руки вокруг своей шеи и прижимает к себе. Он улыбается мне, когда мы начинаем покачиваться, но я по-прежнему чувствую себя просто ужасно.

– Я не пыталась испортить всем настроение. Просто не хотела пить, а Джейк не отставал…

– Забей, – говорит Чейз. – Джейк вел себя как идиот, потому что надрался, а Триша злится из-за того, что ты все же пришла. Если ты снова станешь собой, ее больше не будут считать королевой. – Он хмыкает. – Думаю, она боится, что когда мы с тобой станем парой, их с Джейком не выберут королем и королевой осеннего бала.

У меня снова сводит живот.

– Что?

Увидев мое потрясение, Чейз смеется и прижимает меня к себе еще крепче.

– Триша ужасно относится к людям, а Джейк подкатывал к половине девчонок из школы. Кто проголосует за них, если они смогут отдать голос нам?

Я качаю головой.

– Это не то, что я имела в виду. – Как же мне отказать ему, не задев его чувств? – Чейз… мы с тобой и правда хорошие друзья, так ведь?

Взгляд Чейза опускается на мои губы.

– Мы могли бы стать чем-то большим.

Вздохнув, я делаю шаг назад. Чейз разрешает увеличить дистанцию между нами, но мою руку не отпускает. Опустив голову, он потирает мою ладонь большим пальцем. И после мгновения тишины, поднимает глаза и смотрит на меня неумолимым взглядом.

– Ты мне очень нравишься, Бэйли.

– Ты тоже мне нравишься, Чейз. Ты правда хороший парень, и поддерживал меня весь этот год. Для меня это много значит.

– Так пусть это станет чем-то более значимым. Сходи со мной на свидание, – Когда я начинаю отказываться, он прерывает меня. – Прошел уже целый год. Сколько еще времени тебе нужно? Я понимаю, что после случившегося ты боишься снова начать с кем-то встречаться, но может, если все же решишься, то сама себя удивишь. Дай мне шанс.

Я снова закрываю глаза – сложно собраться с мыслями, глядя в его преисполненное решительности лицо. Он милый, что делает ситуацию только хуже.

С зажмуренными глазами я кручу головой.

– Прости, я не могу.

– Но почему?

С жалкой попыткой улыбнуться я беру его за руки и слегка их сжимаю, что должно стать извинением перед ним.

– Ты – не он, – шепчу я.

Он напрягается. Я понимаю, как это звучит, но что добавить, не знаю. Беспомощный взгляд – это все, что я могу ему предложить.

– Ты отличный парень, но у меня никогда не было чувств к кому-либо, кроме него. Я понимаю, прошло много времени и мне стоит попробовать с кем-то еще, но я не знаю, как стать такой же, как все.

Вопреки моим ожиданиям эта речь не охлаждает пыл Чейза, а добавляет ему решительности. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Я пробую отступить, но он берет мои щеки в ладони и приближает свое лицо к моему. Он ведет себя уверенно, однако не агрессивно. Он не принуждает меня, а просто не дает мне сбежать.

– Пожалуйста, – просит он. – Просто попробуй.

И я решаю рискнуть. Расслабляюсь и позволяю ему поцеловать себя. И даже искренне пытаюсь ответить. Я знаю, что все – мои друзья, родные, доктор Московиц, даже Спенсер – хотят, чтобы я двигалась дальше. Они будут счастливы, если я снова начну с кем-то гулять. Чейз неплохой парень. Красивый, милый и большую часть времени чуткий. К тому же был верен своим бывшим подружкам.

Он лучше многих, поэтому я пытаюсь быть объективной. Пытаюсь получить удовольствие от поцелуя, но чувствую, что это как-то неправильно. Я останавливаюсь, и Чейз немедленно отступает – с надеждой и вопросом в глазах. Мне и хотелось бы сказать ему то, что он хочет услышать, но я не могу. Я ничего не почувствовала. Не было даже намека на искру.

– Мне жаль.

– Совсем ничего?

Я беспомощно пожимаю плечами и качаю головой.

– Наверное я сломана навсегда. Я отдала Спенсеру все свое сердце. Наверное, он забрал его с собой, когда ушел.

– Прости меня, детка, – шепчет Спенсер. Его голос затуманен эмоциями. – Я никогда не хотел причинить тебе боль. Не сдавайся. Чейз – не выход, но ты не сломана. Ты со всем разберешься.

От его слов на глаза наворачиваются слезы, поэтому я отворачиваюсь и снова их закрываю.

– Прости, Чейз. Ты хороший друг, но мы не можем быть чем-то большим.

Смотреть на лицо Чейза невыносимо. Я причинила ему боль – смутила, отвергла и разочаровала его, а он сумел это вынести и не сорваться.

– Мне нужно идти, – бормочу я, когда он не отвечает.

Его глаза темнеют, а челюсть сжимается.

– Как скажешь, – наконец мямлит он. – Пойду выпью. Увидимся, Бэйли.

И размашистым шагом уходит к выходу на веранду, расталкивая всех, кто стоит на пути. Я не осуждаю его – он ведь расстроен.

– Могло быть и хуже, – бормочу я.

– Верно, – соглашается Спенсер. – Я ожидал больше драмы.

– Он неплохой парень, – шепчу я.

Спенсер закатывает глаза.

– Он тупица. А ты заслуживаешь большего. Давай найдем Джулию и уберемся отсюда.

Я тихо киваю. Он прав. Пора уходить. Я замечаю на другом конце комнаты Джулию. Они с Колином сидят на диване – он обнимает ее и что-то рассказывает, склонившись к лицу, а у нее вид настолько счастливый, что мне не хватает духу испортить ей вечер. Остался всего час до того времени, как мы обещали быть дома, поэтому я нахожу пустое кресло, сажусь и начинаю ждать.

Поняв, что я делаю, Спенсер вздыхает.

– Надеюсь, Джулия знает, что у нее самая крутая старшая сестра во всем мире.

Глава 13

Лиз не требуется много времени, чтобы найти меня. Она прямо-таки полыхает гневом, пока проталкивается сквозь переполненную гостиную, волоча за собой всех наших друзей, и все присутствующие останавливаются, чтобы поглазеть на скандал. Кому-то даже хватает наглости убавить музыку.

– Что ты сделала? – бросается в атаку она, как только толпа расступается.

– Ничего. Ты о чем?

– Я о Чейзе. Он на улице, напивается до беспамятства и огрызается на каждого, кто к нему подойдет.

Я встаю, надеясь перенести разговор в более уединенное место, но она складывает руки на груди и становится прямо передо мной, преграждая мне путь.

– Ты его отшила! Ведь так?

Я не понимаю, почему она хочет унизить меня, но совершенно ясно, что она задумала именно это. По тому, как громко она кричит, ясно, что наш разговор по ее мнению должны слышать все. Она и правда хочет устроить скандал.

– Я не хотела задеть его чувства, – говорю я, моля о понимании. – Я была с ним максимально мягка.

– Ты правда нравишься Чейзу. И всегда ему нравилась. Он хотел, чтобы ты стала его девушкой. Как ты могла разбить ему сердце?

От стресса, шока и боли я не могу удержать себя под контролем.

– Но я не хочу быть его девушкой! – огрызаюсь. – Что еще мне оставалось делать? Я поговорила с ним. Позволила поцеловать себя. Я пыталась быть непредвзятой, но как парень он мне просто не нравится. Я еще не готова с кем-либо встречаться.

В глазах Лиз вспыхивает огонь, и она стискивает кулаки.

– Ну все! – кричит она. – С нас хватит! С тех пор как умер Спенсер, ты превратилась в настоящую королеву драмы, и нас это достало. Ты настолько погрязла в своих проблемах, что тебе стало плевать на друзей. Бедная я, несчастная. Спенсер то, Спенсер се. Я в депрессии. Моя жизнь кончена, пожалейте меня. Думаешь, ты единственная, кто пострадал? Единственная, кому он был дорог, и кто по нему скучает? А вот и нет! Его все любили. Но жизнь идет своим чередом. Бэйли, Спенсер мертв уже год. Смирись наконец!

Триша отталкивает Лиз в сторону, чтобы тоже наброситься на меня.

– Она не может с этим смириться, потому что он умер из-за нее.

От ее слов кровь в моих жилах застывает. Спенсер действительно умер из-за меня, но никто об этом не знает, и Триша не осмелилась бы сказать нечто подобное, если бы не прознала каким-то образом правду. Но она не может ничего знать. Знаем только мы с Уэсом, а он ни за что никому не расскажет, что случилось в тот день.

Мой худший кошмар сбывается, когда Триша толкает меня в грудь и говорит:

– Ты изменила ему. В тот вечер я видела тебя с Уэсом.

Вся комната шокированно ахает. Мой самый потаенный и страшный секрет наконец-то раскрыт. Всего Триша не знает, но ее слов и моего молчания оказывается достаточно, чтобы все вынесли мне приговор.

Сбросив на меня эту бомбу, Триша чуть-чуть успокаивается, но не из-за сочувствия. Она довольна, что у нее получилось ранить меня. Однако она еще не закончила.

– Спенсер напился и уехал тогда из-за тебя. Ты изменила ему с его лучшим другом.

Я трясу головой.

– Нет, все было не так. Мы с Уэсом никогда не причинили бы Спенсеру такую боль. Ты не знаешь, что тогда видела.

– Я видела предостаточно. Тебя с его языком у тебя во рту.

Все снова ахают, а потом принимаются перешептываться. Никто даже не пытается скрыть отвращение. И Триша, и я – мы обе оглядываем потрясенные и сердитые лица, а затем она с жестокой ухмылкой поворачивается ко мне.

– Ты всегда считала себя лучше других, но твои идеальные отношения с твоим глупым ботаном были одной большой, жирной ложью. Ты обычная, как и все мы. Только хуже. Ты фальшивка. Позерка. И лицемерка.

– Нет. Все было не так. Ты не понимаешь, – говорю я, хоть и знаю, что нет смысла оправдываться. Никто мне не поверит. Они не хотят мне верить.

Хуже всего то, что Спенсер стоит рядом и все это слышит. После того, как Триша сказала о моем поцелуе с Уэсом, он не промолвил ни слова, но я знаю, что ему больно.

– Ты прикидываешься опустошенной, потому что якобы сильно любила его, но на самом деле ты просто чувствуешь себя виноватой. Ты разбила ему сердце, а теперь он мертв. Из-за тебя.

Она замолкает и глядит на меня, словно ждет, что я начну все отрицать, но я не могу защищаться. Триша права. Я любила его, но из-за меня он погиб. Вот, почему я так раздавлена. И я буду жить с чувством вины до конца своих дней.

– Бэйли, это неправда, – наконец шепчет Спенсер. Настойчивость в его голосе подводит меня к грани слез. – Это была не твоя вина. Я единственный, кто…

– Это была моя вина! – кричу я на него и уже со слезами оглядываю лица, которые осуждают меня. – Я не изменяла Спенсеру. Я любила его больше всего на свете, но он действительно умер из-за меня. – Я гневно смотрю на Тришу и понижаю голос. – Ты права. Я не могу с этим смириться, потому так будет неправильно. Я заслуживаю испытывать чувство вины. Теперь ты довольна?

Я не могу оставаться здесь ни на секунду дольше, поэтому прохожу по аллее стыда и без единого слова выскальзываю за дверь. Уходя, я ни на кого не смотрю, и никто не пытается остановить меня. Никто не произносит ни слова.

Когда я завожу машину и делаю глубокий вдох, на пассажирское место тихо садится Джулия. Я совсем забыла о ней, и мне становится еще хуже. Теперь ее репутация, наверное, тоже разрушена.

– Прости меня, – Извинения недостаточно, но я не знаю, что еще могу сделать.

На Джулии лица нет, и у нее еле получается прошептать:

– Это правда? Что вы с Уэсом…?

Неуверенность в ее голосе ранит.

– Это не то, о чем подумала Триша, но она ни о чем не солгала.

– Что случилось?

Я не могу ей ответить. Рана чересчур глубока, чтобы говорить об этом прямо сейчас.

– Неважно, –  говорю я и отъезжаю от дома Джейка. Люди все еще выглядывают в окна. Они стоят там и пялятся, пока я не сворачиваю за угол. – Я не могу ничего изменить.

– Я знаю, как сильно ты любила Спенсера. Ты бы никогда не изменила ему. Чтобы там ни было, я уверена, это произошло не намеренно.

– Намеренно или нет, но случилось то, что случилось.

– Но люди смягчились бы, если бы поняли.

Я качаю головой.

– Нет, не смягчились бы. Они будут меня ненавидеть несмотря ни на что.

– Почему ты так думаешь?

Я смотрю сестре прямо в глаза и говорю правду.

– Потому что я сама себя ненавижу. И Уэс тоже меня ненавидит. Это была моя вина.

Всю дорогу до дома Джулия молчит, хотя то и дело встревоженно поглядывает в мою сторону. Спенсер пытается меня утешать, но его заверения в том, что он любит меня и ни в чем не винит, только бередят мои раны. Я стараюсь его игнорировать, а дома сразу же отправляюсь спать.

***

Всю ночь мне снятся кошмары. Я переживаю тот вечер тысячу раз, а когда срабатывает будильник, обнаруживаю, что проспала. Нужно спешить, чтобы не опоздать в больницу. Когда я приезжаю туда, мои все еще влажные волосы стянуты в хвост, а на лице нет макияжа, но я успеваю вовремя. Уэс и Регина стоят у сестринского поста. При виде меня Регина перестает улыбаться.

– Все в порядке?

– Все нормально. Я проспала. Извините.

Уэс не убежден.

– Бэйли, что-то случилось?

– Все хорошо! Просто плохо спала. – Как будто это не видно по темным кругам у меня под глазами. – Что мы сегодня делаем? – спрашиваю, пытаясь разрушить неловкое молчание. – Пожалуйста, пожалуйста, только не уколы.

Регина выдавливает нервный смешок, а вот Уэс продолжает буравить меня хмурым взглядом.

– Тебе повезло, – говорит Регина. – Сегодня на нас раздача обедов.

– Обедов? – Я хмурюсь. – Но сейчас только девять тридцать.

Регина снова хихикает – уже без дискомфорта. Неловкость официально прошла.

– Обед здесь – целый процесс. Почти все пациенты находятся на специальной диете. Сначала мы обойдем палаты и соберем карты-меню пациентов, и я покажу вам, как проверять их на какие-либо диетические ограничения. Затем спустимся в столовую и заберем подносы. Поверьте, время обеда настанет еще до того, как мы будем готовы доставить еду.

– Ух ты. Как сложно.

– Это не самая захватывающая работа на свете, но она не так уж плоха. Там нет ни крови, ни игл, и будем надеяться, что рвоты тоже не будет. – Регина смеется над испугом у меня на лице. – Химиотерапия и еда не всегда хорошо сочетаются, но наша задача – только доставить еду, поэтому мы должны быть в безопасности.

Я выдыхаю.

– Звучит не так уж и страшно. С этим я справлюсь.

– Конечно, справишься. На самом деле это весело. Вы со всеми здороваетесь, и пациенты, как правило, рады вас видеть. К тому же время летит незаметно.

Регина собирает планшетки у сестринского поста и кивает в сторону длинного коридора палат. Начиная идти, она улыбается и подмигивает Уэсу.

– Пошли, я обещала Рози начать с нее.

Сгорая от любопытства, я следую за Региной и Уэсом, ведь сейчас я увижу ту самую Рози, которой все так любят дразнить его. Смотреть, как Уэс вертится при упоминании ее имени – бесконечно забавно. Какая бы малышка в него ни влюбилась, я не осуждаю ее.

Дверь в палату Рози приоткрыта, но Регина негромко стучит в нее и ждет разрешения войти.

– Рози?

– Входите!

Голос слабый, но бодрый и не такой детский, как я ожидала. Регина и Уэс подходят к постели Рози, а я держусь позади.

– Уэс!

– Привет, Рози.

Я ожидала увидеть шестилетнюю девочку, но Рози оказывается совсем не такой. Не знаю, сколько ей лет, но мы точно ровесницы. И она очень симпатичная. Бледная, как смерть, облысевшая и слишком худая, но у нее сияющие голубые глаза и красивая улыбка.

С обожанием глядя на Уэса, она приподнимается –  хотя, судя по лицу, движения причиняют ей боль –  и похлопывает по краю кровати. Уэс, не колеблясь, садится.

– Мне передали твою записку, – краснея, произносит она. – Я так расстроилась, что мы не увиделись.

Уэс вздыхает.

– Не хотел тебя будить. Твоя мама сказала, что у тебя была непростая неделя.

Уэс – видимо, желая узнать подробности – произносит предложение с вопросом в конце. Он искренне беспокоится за нее. Мне вдруг становится интересно, не является ли она его девушкой. Она явно небезразлична ему. Может, поэтому все в онкологическом отделении его знают – потому что он, как и полагается любящему, преданному парню, приходит навестить свою умирающую подругу? Эта мысль одновременно располагает к нему и откликается болезненным ощущением в животе.

Когда Рози прикрывает глаза и кивает, Уэс делает глубокий вдох и добавляет в тон нотку бодрости.

– Ну что ж, – говорит он, – на смену заступил медбрат Уэс, и я вмиг заставлю тебя почувствовать себя лучше.

Я сдерживаю улыбку, а вот Рози открыто хихикает.

– Медбрат Уэс?

– Ну, я же одет в медицинскую униформу, не так ли?

Рози снова оглядывает его, и на ее щеках вновь появляется яркий румянец.

– Верно, одет.

Уэс улыбается.

– Тогда все официально. И как твой медбрат, я объявляю первый пункт на повестке дня – сегодня ради меня ты поешь.

Он берет с тумбочки маленький белый листок и бегло просматривает его.

– Так, что у нас тут… Курица с рисом или сэндвич с индейкой. – Когда Рози морщится, он легонько щелкает ее по носу. – Не смотри на меня так. Тебе нужно есть, даже если тебе от этого нехорошо.

Он такой милый, что у меня сжимается сердце. Теперь я вижу Уэса, с которым я росла – того Уэса, которого обожал и восхищался Спенсер. Почему он может быть таким со всеми, кроме меня? Как такой славный парень может столь сильно ненавидеть меня лишь за то, что я была девушкой его лучшего друга?

Прежде чем я успеваю окончательно раствориться в печали, Рози вздыхает.

– Я не могу. Мне пока нельзя есть. Скоро нужно идти на томографию.

Улыбка Уэса исчезает.

– На томографию?

В глазах Рози появляются слезы.

– Вчера пришли результаты анализов. И они не очень хорошие.

– Рози… – Уэс обнимает ее, и она приникает к нему. – Что бы там ни было, я с тобой, хорошо?

Рози кивает, отчего на его плечо капает пара слезинок. Мне неловко смотреть на них, но я не хочу привлекать к себе внимание, выходя из палаты. Регина, должно быть, чувствует то же самое, поскольку переступает с ноги на ногу и откашливается.

Взгляд Уэса устремляется на нее, а затем на меня, словно он только что вспомнил, что я тоже в палате. Нахмурившись, он сразу же отворачивается. Не знаю, из-за смущения или его раздражает, что я тут и заглядываю в его таинственную личную жизнь.

– Рози, когда у тебя томография? – спрашивает Регина.

– Примерно через десять минут.

– А кто повезет тебя вниз?

– Мелинда.

Регина кивает на Уэса.

– Хочешь, с тобой пойдет он?

И Рози, и Уэс удивленно глядят на нее, и глаза Рози округляются.

– А ему можно?

Ответная улыбка Регины полна гордости.

– Конечно. Ведь теперь он интерн. Работник больницы. – Она постукивает пальцем по своему бейджику. Мы с Уэсом получили такие же в первый день. – Сопровождение пациентов – часть его работы. Уверена, Мелинда не откажется показать ему, что надо делать.

Рози с надеждой в глазах поворачивается к Уэсу.

– Ты пойдешь со мной?

– Конечно, пойду. – Он снова поднимает взгляд на Регину. – Если мне действительно можно. Я вам не нужен?

Регина обнимает меня за плечи.

– Думаю, мы с Бэйли управимся с подготовкой обедов вдвоем.

Рози вскидывает лицо.

– Бэйли? – Она поворачивается к Уэсу. – Бэйли Спенсера?

Я поражена осведомленностью этой девушки. Пока она, прищурившись, рассматривает меня, я вопросительно оглядываюсь на Уэса.

– Я много рассказываю о Спенсере, – бормочет он. Не в силах выдержать моего взгляда, он отворачивается и потирает затылок. – Трудно рассказать историю о нем, не упоминая тебя.

– Скорее невозможно, – ворчит Рози, стрельнув в меня неприязненным взглядом. Ее милый настрой превратился в плохо скрываемую враждебность. Я не нравлюсь ей. Ни капельки.

Она оглядывает мою униформу, и у нее приоткрывается рот.

– Она тоже получила стажировку? И теперь вы должны работать вместе?

– Рози, какого черта? – бормочет Уэс, бросив на меня всполошенный взгляд.

Я пячусь назад. По мне словно прокатились катком. Представляю, что он рассказал обо мне, если меня заочно возненавидела эта совершенно незнакомая девушка. Только этого мне сейчас не хватало. После вчерашней вечеринки и ночного кошмара терпеть больше нет сил.

– Да, это я, – отвечаю я Рози с горькой усмешкой. – Злая девушка, что украла Спенсера у Уэса, а затем убила его. Спасибо, что напомнила.

С лица Уэса отливает вся краска, и он вскакивает на ноги.

– Бэй, подожди…

– Не называй меня так! – Не могу слышать от него свое прозвище. В глазах начинает жечь, и я разворачиваюсь к Регине. – Я подожду снаружи.

Я выскакиваю из палаты, прежде чем кто-либо успевает ответить, и спиной приваливаюсь к стене. Мои глаза закрываются, и мне остается только дышать – медленно и глубоко – и стараться взять эмоции под контроль.

– Бэйли? – Регина стоит рядом со мной и протягивает руку, словно хочет дотронуться до меня, но не уверена, что ей следует это делать.

Я пытаюсь ей улыбнуться.

– Прости. Это было непрофессионально с моей стороны. Обещаю, этого больше не повторится.

– Все в порядке. Не знаю, что нашло на Рози. Обычно она ведет себя доброжелательно. Наверное, просто нервничает из-за сегодняшних тестов. Сейчас дела у нее идут не особенно хорошо.

– От этого мне еще стыднее за то, что я сорвалась. – Я тяжело вздыхаю и провожу ладонями по лицу. – Наверное, ты была права насчет нас с Уэсом, и нам не стоит работать вдвоем. Очевидно же, что я не справляюсь.

Регина вздыхает.

– Уэс повезет Рози на томографию – уверена, что она с радостью согласиться продержать его возле себя целый день, – но я не думаю, что вас нужно разделить насовсем. – Она смеется над недоверчивым выражением у меня на лице. – Очевидно, сейчас ты переживаешь что-то очень серьезное и болезненное. Ночью ты плохо спала, и я не сомневаюсь, что случившееся в палате несвойственно для тебя.

– Так и есть, – заверяю я ее, все еще в ужасе от своей вспышки гнева. Я рявкнула на умирающую.

Регина вновь улыбается.

– Я не знаю, что произошло между тобой и Уэсом. Он сам упорно молчит.

От ужаса у меня открывается рот.

– Ты спрашивала его обо мне?

– После той первой стычки? Ты шутишь? Конечно, – смеется она, без стыда пожимая плечами. – Как я могла не спросить? Никогда не видела, чтобы Уэс так себя вел. У нас на этаже, наверное, все пытались вытянуть из него эту тайну, но он не рассказывает. Ни в какую.

Не веря своим ушам, я бледнею. Я больше никогда не смогу смотреть кому-либо в этой больнице в глаза.

– Я знаю только одно, – продолжает Регина, игнорируя мое потрясение, – что Уэс, в чем бы ни заключалась проблема, очень переживает. Не могу видеть, как он грустит. На него и так много свалилось, и укорять себя еще и из-за тебя ему ни к чему. Не знаю, что у вас происходит, но вам следует во всем разобраться, а этого не произойдет, если я вас разделю. Доктор Московиц привел вас сюда не без причины.

Я вновь ошеломлена.

– Какое отношение ко этому всему имеет доктор Московиц?

Теперь в замешательство приходит Регина. Она моргает и хмурится.

– Это он попросил предоставить вам стажировку. Ему пришлось потянуть за несколько ниточек, чтобы привести вас сюда.

Я немного отступаю назад.

– Не может быть. Я знаю, что он рекомендовал нас, но…

Регина качает головой.

– У нас не было программы стажировки для школьников. Больница создала вакансии для вас двоих в качестве одолжения доктору Московицу.

– Что?

– О, не волнуйся, мы вам очень рады. Больнице всегда нужны волонтеры. Просто доктор Московиц полагал, что вы не придете сюда, если он просто попросит, поэтому он оформил запрос через школу, официально, чтобы у вас была мотивация. Если тебе интересно мое мнение, то вам повезло. Волонтерство – это одно, а вот официальная стажировка будет выглядеть намного лучше в заявлениях для поступления в колледж. Возможно, когда вы уйдете, мы продолжим программу.

Мне надо сесть. Я припадаю к стене и, переваривая услышанное, сползаю на пол.

– Он свел нас? – Я моргаю, подняв глаза на Регину. – Доктор Московиц пошел на все это, чтобы мы с Уэсом провели время вместе?

Регина усмехается, словно считает его дьявольский план самым гениальным на свете.

– По крайней мере, такие сплетни я слышала в комнате отдыха. И если они правдивы – что вполне вероятно, учитывая, что у нас в онкологическом отделении никогда не было интернов из школы, –  то, видимо, это по-настоящему важно – чтобы вы с Уэсом разобрались в своих проблемах.

Она одаривает меня еще одной ослепительной улыбкой и добавляет:

– Возьми сегодняшний день на то, чтобы разобраться с тем, что тебя беспокоит, но разделять вас я не стану. Ты большая девочка, а Уэс – большой мальчик. Вы можете с этим справиться.

Она дает мне минуту, чтобы я могла преодолеть шок, а затем протягивает руку.

– Идем. Обед сам собой не приготовится.

Я позволяю ей поднять меня на ноги, и все утро мы ни о чем больше не говорим.

Глава 14

Весь день я пребываю в бездумном оцепенении. То, что сегодня Уэс не работает рядом со мной, становится для меня облегчением и в то же время слегка разочаровывает. Всякий раз, когда я прохожу мимо, он встречает мой взгляд с каким-то непонятным выражением на лице. Он не беспокоился обо мне раньше, с чего бы сейчас начинать? Одно хорошо: сегодня мне досталась простая работа. Можно не думать.

– Бэйли?

Судя по выражению на лице, Регина уже несколько раз пыталась привлечь мое внимание.

– Прости, что?

– Кажется, к тебе посетитель.

Регина указывает на главную приемную этажа, где у сестринского поста, стоит, ерзая и обеспокоенно наблюдая за мной, Шарлотта. Она нервно мне машет. Ее появление удивляет меня и одновременно трогает почти что до слез. Заметив мою реакцию, Регина кивает в сторону Шарлотты.

– Почему бы тебе не взять перерыв?

Я проглатываю эмоции, благодарная за ее доброту.

– Спасибо. Я быстро.

Шарлотта идет мне навстречу и без слов заключает в объятия, словно мы дружим всю жизнь. Мне так необходима поддержка, что я сжимаю ее изо всех сил.

– Джулия позвонила мне и все рассказала. Я должна была узнать, как ты. Они просто жалкие, – твердит она. – Я ненавижу всех их за тебя.

Ее тирада смешит меня, и я впервые за весь день улыбаюсь.

– Спасибо. Но если ты хочешь завести в школе друзей, то тебе лучше улизнуть отсюда, пока кто-нибудь не услышал, что ты разговариваешь со мной. Этот визит наверняка включит тебя в черный список Триши и Лиз.

Шарлотта отмахивается.

– Я у них в черном списке с тех пор, как перевелась. Наплевать. Триша – сущий кошмар, а Лиз лишь немного менее отвратительна. Поверить не могу, что вчера они наговорили все это о тебе.

Я пожимаю плечами.

– Они сказали правду. Это не то, о чем они думают, но поцелуй все-таки был, и теперь вся школа будет ненавидеть и обвинять меня так же, как Уэс. – Я проглатываю комок в горле, и мой голос начинает дрожать. – Мне никуда не деться от гибели Спенсера.

Шарлотта притягивает меня к себе и вновь обнимает. И я тону в ее объятиях.

– Бэйли?

Мы вздрагиваем, услышав голос Уэса. Я выбираюсь из объятий Шарлотты и, прежде чем повернуться к нему, как могу сглаживаю выражение на лице. Он потирает затылок и хмурится – его привычное действие, когда он чем-то расстроен.

– О чем это ты говоришь?

Когда я не отвечаю, Шарлотта обнимает меня за плечи, а вторую руку протягивает Уэсу.

– У нее вчера был плохой день, но с ней все будет в порядке. Привет. Я Шарлотта.

Уэс неохотно переводит взгляд с меня на Шарлотту, и его брови ползут на лоб.

– Шарлотта Митчелл?

То, что Уэс узнал ее, не удивляет меня. Он знает о футболе все, а уж о своей любимой команде, звездой которой является папа Шарлотты, тем более. Они со Спенсером были без ума от футбола задолго до того, как мы подружились. Они часами смотрели игры, обсуждали статистику, бросали мяч и дрались за коллекционные карточки, а став постарше, присоединились к футбольной команде. Спенсер был слишком тощим, чтобы играть кого-нибудь, кроме кикера. Впрочем, у него хорошо получалось, и эта позиция ему нравилось. Уэс же со своей скоростью и атлетическим телосложением стал отличным ресивером. Я ходила на все их футбольные матчи.

– А, ты болельщик «Джетс», – говорит Шарлотта, вытаскивая меня из воспоминаний. Она подмигивает ему и усмехается. – Меня узнают только самые преданные фанаты.

Уэс опускает глаза. Его застенчивость настолько очаровательна, что, пока он не смотрит, Шарлотта бросает на меня восторженный взгляд.

– Да, я Шарлотта Митчелл, – говорит она Уэсу с улыбкой, способной успокоить любого. – А ты…

Ей известно, кто он такой, но я благодарна, что она изображает неведение. Уэс пожимает ей руку.

– Уэс Дэлани. Рад познакомиться. Я видел тебя тогда в школе, да?

Уэс косится на меня и неуверенно кивает. Шарлотта, которая, естественно, слышала слухи о нем, смело задает вопрос, на который все в школе хотят знать ответ: