355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Келли Крэй » Никогда (ЛП) » Текст книги (страница 5)
Никогда (ЛП)
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 19:16

Текст книги "Никогда (ЛП)"


Автор книги: Келли Крэй



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– Да.

– Хорошо, – сказал он. – «Nobit’s Nook» – это книжный магазин на улице Бардстаун, ты знаешь, где это?

Она кивнула. Она знала, где он находился.

– Я буду там в пять тридцать, – сказал он.

«Продавец», – подумала она.

– Пять тридцать в воскресенье, – повторила она и, схватив свои вещи, вышла из машины, прежде чем он успел передумать.

Она захлопнула дверцу машины, махнула рукой и побежала вверх по склону газона к входной двери. Она принялась копаться в своей сумке в поисках ключей, но, когда она подергала за ручку, обнаружила, что дверь не заперта. Она проскользнула в дом, стараясь не шуметь, потому что ее родители наверняка легли спать где-то около одиннадцати.

Оказавшись внутри, она достала ее мигающий телефон и включила его. Подсветка дисплея засветилась, показывая семь пропущенных вызовов – что? Ох, дерьмо! Тренер всегда просила их выключать телефоны перед игрой, потому что она терпеть не могла слышать их звон из раздевалки. Она оставила его на беззвучном режиме все это время? Родители ее убьют.

– Где ты была? – Знакомый голос прорвался сквозь тьму.

Глаза Изобель широко распахнулись. Она повернулась и увидела, что ее родители сидят за обеденным столом, и при этом ни один из них не выглядел счастливым.

– И кто это был? – спросил ее отец.


9
Нематериальные формы

Наказана. Родители запретили ей выходить из дома в выходные, в основном потому, что Изобель не смогла найти подходящего объяснения, почему она не проверила свой телефон раньше и не брала трубку. Когда ее мама и папа спросили, где она была, она сделала все возможное, чтобы не солгать, говоря, что ее друзья поехали в магазин мороженного после игры, и что они потеряли счет времени. На вопрос, кто привез ее домой, Изобель только пожала плечами, говоря, что это был кто-то из школы. Можно было сказать, что папе особенно не понравился этот ответ, но он не стал ее допрашивать о дальнейшем.

Она была не готова говорить о том, что произошло в магазине мороженного. Конечно же, она была еще не готова рассказать родителям, что она порвала с Брэдом. Или даже признать то, что у нее теперь больше нет друзей. Не сейчас, когда она сама едва успевала переварить это. Она не хотела упоминать имя Ворена при всех, словно это могло вызвать только дальнейшие проблемы.

В субботу Изобель старалась не думать о потере всех ее друзей за один вечер или о сумасшествии Брэда, или о том, как неловко будет в школе в понедельник. Большую часть дня она пыталась разработать план о том, как она собирается встретиться с Вореном на следующий день. Конечно, она уже знала, что ей придется уйти тайком.

В конце полудня, в воскресенье, когда ее отец стал смотреть телевизор, она поняла, что, если хочет уменьшить шансы быть замеченной, она должна будет смотреть в оба и знать свои действия наперед, а также нуждается в союзнике «на стреме».

Убедить Дэнни оказалось сложнее, чем обычно. Она начала торговаться с ним, предложив сначала сделать всю его работу по дому на неделю, потому что в прошлом, когда она отчаянно нуждалась в его помощи, обычно этот трюк срабатывал. Однако, на этот раз, он отказался от этого предложения, а также о перспективах сбора ее карманных денег, в течение следующих двух недель.

Дэнни удивил ее, предлагая необычную сделку, которая будет включать Изобель в качестве его шофера на неполный рабочий день и ее машину, которую ей подарят на день рождение весной. Это напомнило ей переговоры с мафией в делай-или-умри разговоре, в комплекте с Дэнни, угрожающим сделать ее жизнь невыносимой, если она «откажется» на любое из «условий» их «соглашения». Это заставило ее понять, каким предприимчивым стал ее младший брат после того, как стал ходить в среднюю школу. Но она решила, что в какой-то степени это из-за того, что родители заставили ее крутиться вокруг него. И напомнив Дэнни, что он слишком много смотрит телевизор, Изобель неохотно согласилась.

– Но я не подвожу твоих друзей и не развожу каждого домой в десять разных мест, – сказала она, прежде чем принять его протянутую руку.

На ее слова Дэнни закатил глаза и крепко пожал ее руку.

Еще бы! Вот почему у нас есть велосипеды. Это и ежу понятно.

– Так что же я должен делать, если мама и папа захотят зайти в твою комнату? – спросил Дэнни, наблюдая за тем, как она складывает в свой рюкзак блокнот, ручки и книги По, взятые из библиотеки.

Не впускай их, – сказала она. Правда, разве они уже не проходили это?

– Да, но я не смогу удержать их. Ты и я, мы оба знаем, что я сам с трудом могу держаться подальше от твоей комнаты – добавил он в то время, как, прислонившись к столу, открыл один из ящиков.

– Ну, тебе бы лучше постараться, – сказала она, закрывая ящик снова. – Ты в курсе, сделка отменяется, если они узнают.

«Это должно добавить немного дополнительного стимула», – подумала Изобель.

Она надела рюкзак и подошла к окну. Порыв холодного воздуха ворвался в комнату, играя с ее кружевными занавесками и принеся с собой запах пожухлых листьев и паленой осени, который был почти пряным. На улице стояла хорошая погода, правда чуть-чуть прохладнее, чем любила Изобель. По крайней мере, не похоже, что будет дождь.

Она села на подоконник, и, прежде чем залезть полностью на крышу, опустила голову вниз. Они жили в двухуровневом доме, поэтому здесь всегда был небольшой выступ, на который она могла встать или же посидеть, если ей было нужно побыть одной.

Изобель оперлась на спад, грубая черепица скрипела и хрустела под ее ногами. Она старалась не смотреть на выступ водостока. Вместо этого она оглянулась через плечо, чтобы посмотреть на Дэнни, который смотрел ей вслед, высунувшись из окна.

– Запомни, – сказала она, но ей не пришлось заканчивать.

– Если они начнут задавать вопросы, то у тебя болит голова, и ты спишь.

– И?

И наблюдать за воротами гаража, потому что ты вернешься к семи тридцати к ужину или, в противном случае, ты превратишься в инопланетянина и будешь депортирована со своей родной планеты.

Дэнни говорил все это, обхватив ладонями свое круглое лицо и опершись локтями о подоконник.

В конце он улыбнулся.

Изобель закатила глаза и повернулась, чтобы пройтись вдоль крыши, осторожно, пытаясь сохранить равновесие на ее наклонной плоскости.

– Возможно, это не мое дело, – услышала она за спиной голос Дэнни. – Но могу я спросить, почему ты рискуешь жизнью, свободой и конечностями, чтобы улизнуть из дома?

– Как правило, – начала Изобель, в то время как она дошла до дальнего края крыши, где древесина белой решетки окон ее родителей соприкасалась с крышей. – Информация такого рода засекречена.

Она сняла свой рюкзак и бросила его на траву. Потом она повернулась и опустилась, чтобы поставить ногу на выступ, чувствуя точку опоры. Кончик туфли скользнул в щель на решетке.

– Но раз уж ты спросил, – сказала Изобель, находя точку опоры и начиная спускаться. – Я должна уйти, чтобы сделать мое домашнее задание.

Дверь скрипнула, и ржавые колокольчики зазвенели, когда она вошла в старый книжный магазин.

Как могла предположить Изобель, здание когда-то было чьим-то домом, кирпичи которого с внешней стороны были выкрашены зеленой краской, с одной стороны крыши была видна разрушенная труба дымохода. Внутри воздух был затхлым от антикварных вещей, а запах пыли и старых книг делал дыхание затруднительным.

В передней комнате перед ней протянулись длинные и узкие книжные полки, которые выстроились рядами, доставая по высоте почти до потолка. Над головой висели тусклые светильники, горевшие, слабым золотистым светом и немного рассеивающие темноту.

Изобель приподнялась на цыпочки. Она нигде не видела Ворена, но также она не могла увидеть и многое другое. Она осторожно обошла стопку на вид древних томов, которые лежали около двери. Она подумала, что это место, должно быть, нарушало, как минимум, десять различных правил пожарной безопасности. Она двигалась между двумя полками, и подумала было позвать кого-то, но по какой-то причине не смогла себя заставить нарушить эту мертвую тишину.

Взгляд Изобель прошелся вверх по более заметным корешкам в таком бесчисленном количестве книг, каждый из них имел свой номер и дату, и это заставило ее чувствовать себя так, будто она шла по катакомбам.

Когда она дошла до конца, она выглянула из-за стеллажа, чтобы посмотреть на прилавок. Ну, по-настоящему она увидела просто кучу книг, сваленную там, что в свое время должно было быть прилавком. За прилавком сидел старик с безумными, развевающимися белыми волосами, торчащими во все стороны вокруг его головы, как будто этим утром, за завтраком, он засунул свою вилку в розетку.

Он хмуро посмотрел на нее одним большим, пронзительным серым глазом, а другой глаз был закрыт. На его коленях лежала огромная книга в кожаном переплете, открытая на странице где-то посередине.

– Ох, а... – сказала она, показывая пальцем через плечо, как будто ему необходимо было знать, что она вошла через переднюю дверь. – Я просто кое-кого здесь искала.

Он продолжал смотреть на нее одним глазом, и это заставило ее подумать, что птица так смотрит на червя.

– Э-э-м... Вы не... Вы случайно не знаете… – она замолчала, пораженная его взглядом.

Слишком жутко. Он даже не моргнул.

Изобель сделала шаг назад и снова показала через плечо.

– Я просто…

Он резко и громко фыркнул. Она вскочила, готовая поджать хвост, как собака, и убежать отсюда, чтобы ждать Ворена на улице. Они могли бы просто пойти в Старбакс и позаниматься там, потому что это место было слишком причудливым для нее. Прежде чем она успела сделать больше, чем один шаг назад, второй глаз старика распахнулся. Он пошевелился в кресле, моргая и фыркая.

– Ох, ох, – проворчал он. Выпрямившись в кресле, он покосился на нее обоими глазами, один из которых был мутным темно-коричневым, хотя в тусклом освещении он выглядел почти черным.

– Откуда вы, юная леди?

Изобель уставилась на него, оторвав свой взгляд от передних дверей, где солнечный свет и нормальные люди выгуливали своих собак.

– Ох, не дай этому случиться с тобой, – сказал он, показав пальцем на большой серый глаз. – Это стекло. – Он захрипел от изумленного смеха. – Рад, что ты пришла, – сказал он, и его смех превратился в непрекращающийся кашель. – Иначе я бы проспал еще сутки, – добавил он.

– Я… я должна встретиться здесь кое с кем, – пробормотала Изобель, а затем закрыла рот, жалея, что вообще его открывала. Все, что она хотела сделать, это вернуться на улицу и стоять на тротуаре.

По пути она проходила мимо хорошего кафе, в котором они могли бы поработать вместо этого места, в качестве компромисса. Здесь она даже не видела мест, где можно было присесть.

– О, да?

Он снова закашлялся, хотя, может быть, это был смех. Она не была уверена. Она наблюдала затем, как он приложил свой морщинистый кулак ко рту. Его плечи тряслись, когда он захрипел в кулак, щеки раздувались, как у рыбы-шара.

Когда он прекратил кашлять, он облегченно вздохнул.

– Он наверху,– хмыкнул старик и указал пальцем в сторону арки, которая вела в заднюю комнату, в которой Изобель увидела (какой сюрприз) еще больше книг. – Поверни назад и иди вверх по лестнице. Не обращай внимания на надписи на двери.

– Э-э, спасибо, – сказала она, но он уже склонил голову и вернулся к чтению. Или заснул. Было трудно сказать.

Повернувшись, Изобель прошла через арку в заднюю часть магазина. Она нашла дверь, которая, как он сказал, находилась у задней стены. Высокая и узкая, она выглядела как крышка гроба.

Первой ее мыслью было, что это, должно быть, чулан, но больше никаких дверей не было видно, а на этой была надпись. На самом деле, их было даже две.

НЕ ВХОДИТЬ.

Вот что было первой надписью. Вторая была написана от руки на пожелтевшем листке бумаги и несла еще одно предупреждение:

ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ БЭСС.

«Кто или что эта Бэсс?» подумала она. Значит это и есть те надписи, которые она должна была игнорировать? Изобель посмотрела через плечо в сторону передней комнаты. Она действительно не хотела возвращаться и спрашивать об этом слишком-часто-кашляющего старичка, к тому же он сказал ей подниматься наверх.

Изобель схватилась за тусклую медную ручку двери и повернула ее. Дверь скрипнула, и Изобель увидела длинную, узкую лестницу, которая тянулась круто вверх. Прямой луч солнечного света светил из окна наверху, миллионы пылинок танцевали на свету.

Ладно. Если это была лестница, по которой она должна подниматься наверх, то где же тогда эта Бэсс?

– Привет?

Ее голос звучал тихо и низко. Она не получила ответа, однако услышала шелест бумаги сверху и поэтому начала подниматься по лестнице, оставив дверь позади себя открытой.

Перил у лестницы не было, поэтому она держала руки по бокам, опираясь руками о темные деревянные панели стены. Ступеньки скрипели и трещали под ее ногами, как будто бормоча секреты о ней.

Она шла шаг за шагом и, когда приблизилась к верхней ступеньке, почувствовала странное чувство. Сначала она почувствовала боль в животе, а потом тошноту с малейшим намеком на головокружение. Ее кожу стало покалывать, а крошечные волоски на ее руках встали дыбом. Она остановилась на пороге и прислушалась.

Послышался треск.

Изобель вздрогнула. Ее колени подкосились, и она упала вниз, пытаясь удержаться на лестнице.

Повернув голову, она увидела, что кто-то захлопнул дверь.


10
Духи смерти

– Что ты делаешь?

Она узнала этот спокойный и томный голос со слабым намеком на раздражение. Изобель медленно повернула голову и уткнулась взглядом в пару пыльных черных ботинок, которые стояли на верхней ступеньке, менее чем в футе от ее носа. Подняв голову, она встретилась взглядом с холодными зелеными глазами Ворена Нэтерса, прекрасными-и-изнуренными.

Он смотрел на нее сверху вниз, в одной руке его был плеер, который прокручивал CD-диски, а вторая рука регулировала громкость звука. Вокруг его шеи были обмотаны визжащие наушники.

– Этот сумасшедший старик захлопнул за мной дверь!

Прежде чем отвернуться, он бросил на нее предостерегающий взгляд и двинулся по комнате, которая была небольшой, даже крошечной, похожей на чердак, хотя, возможно, она когда-то им и была. Высохшие половицы глухо скрипели под его ботинками, когда он направился к маленькому столику, заваленному бумагами, в другом конце комнаты. В центре комнаты на полу лежал ужасный, потертый, коричневый с оранжевыми пятнами ковер, который был похож на снятый с головы скальп какого-то лысого монстра. В комнате больше ничего не было, за исключением нескольких обязательных стопок книг в каждом углу.

Стол находился перед окном, которое было единственным, кроме еще одного на лестнице. Это окно было маленьким и круглым, оно выходило на улицу.

– Брюс ненавидит шум, – сказал Ворен. – Поэтому я не могу представить его хлопающим дверьми.

Изобель поджала губы. Она смотрела, как он возвращается на свое место за столом, отложив свой CD-плеер в сторону, прежде чем начать разбираться в разбросанных бумагах. Она посмотрела на его плеер, который действительно считался старой школой. Изобель поняла, что он у него был единственным, никаких iPod или других MP3-плееров. Она подумала, что будет лучше прокомментировать это.

Но вместо этого она сложила руки на груди и сказала:

– Так ты считаешь меня лгуньей.

– Разве я это говорил? – спросил он, не поднимая глаз, и она вспомнила, что именно такими были его первые слова, когда он заговорил с ней в первый раз в классе.

– Ну, ты намекнул на это.

– Ты делаешь поспешные выводы.

– Да? Так кто тогда захлопнул дверь?

– Бэсс,– сказал он, как будто это было логично.

– Кто, черт возьми, эта Бэсс?

Изобель развела руки в стороны и, опустив их, хлопнула ими по боку. Она еще не встречалась с Бэсс, но уже начинала презирать ее.

– Полтергейст.

– Что?

– Пол-тер-гейст, – снова сказал он, растягивая каждый слог.

– Что ты имеешь в виду? – Изобель усмехнулась. – Призрак?

– Что-то вроде того.

– Ты серьезно?

Он оторвал взгляд от стола, чтобы заверить ее – серьезно.

– Ну и ладно, – сказала она, отряхивая джинсы от пыли и серого песка, которые она наверняка собрала с той грязной лестницы. Было очевидно, что он просто снова пытался ее одурачить.

Наверное.

Изобель проигнорировала мурашки, которые пробежались по всей ее спине до затылка, как будто маленькие паучки с электрическими ножками.

– Итак, мы будем работать здесь? Я не понимаю. Откуда ты знаешь того парня?

– Брюс владеет кафе «Остров Десерта».

– Он твой босс?

– Вроде того, – сказал он и что-то записал в свой блокнот.

– Мне отчасти интересно, почему ты был там один, – сказала она, используя папин исследовательский тон и стараясь, чтобы это прозвучало скорее как случайное наблюдение, чем любопытство.

– Ну, знаешь, от него помощи не дождешься. И, кстати говоря, я был бы очень благодарен, если бы ты не распространялась о том… что случилось.

Он не смотрел на нее, продолжая что-то писать, его ручка двигалась медленными, осторожными взмахами.

– Почему? Тебя уволят?

– Нет. Просто у него хватает забот.

– А здесь ты тоже работаешь? – спросила она, оглядываясь вокруг. Она скинула рюкзак с плеча и бросила его на пол. Затем присела в кресло напротив его.

– Не совсем так, – сказал он.

– Так что, ты просто тусуешься здесь? С Брюсом? И Бэсс? – добавила она, стараясь не улыбнуться.

– Ты читала? – спросил он.

Она замерла. О, да, точно. Чтение.

Впервые, с тех пор, как она написала список названий книг, которых он ей дал, она решила вернуться к ним. Так много всего случилось в период между тогда-и-сейчас. Она поморщилась.

– Ммм, по поводу этого…

Он вздохнул. Это был тихий звук, похожий на предсмертный вздох.

– Ну, а ты их читал? – спросила она.

– Несколько раз.

– Конечно, – сказала она, понимая, как глупо это звучало. «Я бы еще спросила у Папы Римского, читал ли он Библию».

– Ты знаешь, что можно найти большинство, если не все, рассказов и стихов По в Интернете, – сказал он очень отчетливым и предостерегающим «никакие оправдания не спасут тебя в следующий раз» тоном.

– Да, конечно. Просто позволь мне просто попросить моего помешанного братца остановить его убийства зомби-ниндзя на несколько часов, чтобы я могла взять компьютер и была сожжена на викторианском огне.

– Первая часть «Обреченного королевства» или вторая?

– Чего?

– Он играет в «Обреченное Королевство» один или два? Это единственная серия игр с зомби-ниндзя.

Изобель недоверчиво на него уставилась.

– Откуда мне знать?

– Хм... – сказал он, опуская глаза, как будто она опустилась на еще одну позицию в его рейтинге. – Не бери в голову.

Она посмотрела на него, когда он наклонился, чтобы вытащить что-то из своей сумки.

– Вот. Ты можешь взять это на данный момент, – он осторожно положил большую, черную с золотым тиснением книгу на стол перед ней. «Полное собрание рассказов Эдгара Аллана По» – было написано на книге яркими золотыми буквами. – Но если что-то с ней случится, то я заберу твою душу.

– Э-э, спасибо, – сказала она, осторожно беря ее в руки под его надзором. – Это так приятно и портативно.

– Нам придется встретиться еще раз завтра, – сказал он. – После школы.

– Не смогу. У меня тренировка.

Хотя она даже не знала, как она собирается заниматься в школе, встретившись с Брэдом или Никки, она еще стояла на своем, и поэтому тренировки были проблемой. Она не должна была пропускать тренировки, когда соревнование было так близко.

– Как угодно, – сказал он. – Тогда во вторник.

– Хорошо. Во сколько?

– Где-то после школы. Но я должен работать, а это значит, что тебе придется заехать в магазин.

Изобель закусила губу и подумала об этом. Она не знала, как сложно это будет. Кроме всего прочего, сейчас они с Брэдом расстались, а это значит, что будет очень трудно держать все в секрете

– Можно мне поехать туда с тобой? – спросила она.

Он пожал плечами. Хорошо, она просто будет идти вперед, и принимать все, как есть. Теперь ей нужен был предлог, чтобы вернуться домой позже. Она может придумать его по дороге домой.

Она обратила свое внимание на Полное Собрание Сочинений. На каптале книги она заметила торчащую тонкую шелковую ленту, словно бежевый язычок. Проведя пальцами вдоль верхнего края, Изобель открыла книгу на заложенной странице. «Мир грез» – так было названо стихотворение. Изобель скользнула взглядом по первой строфе:

«Злыми духами отмечен

Одинокий мой маршрут

В земли, где на черном троне

Призрак-Ночь вершит свой суд.

Но достигнув цели зыбкой,

Не обрел я постоянства...

Край другой зовет в тумане,

Вне времен и вне пространства»

Ну что ж, здесь столько же смысла, как в песнях Cracker Jacks.

Изобель перевернула форзац и увидела название книги – одной из списка, который ей продиктовал Ворен в библиотеке – «Маска Красной Смерти». Она пролистала историю и насчитала шесть страниц. Это не так уж плохо. Она прочитала первый абзац:

Уже давно опустошала страну Красная смерть. Ни одна эпидемия еще не была столь ужасной и губительной. Кровь была ее гербом и печатью – жуткий багрянец крови!

Неожиданное головокружение, мучительная судорога, потом из всех пор начинала сочиться кровь – и приходила смерть. Едва на теле жертвы, и особенно на лице, выступали багровые пятна – никто из ближних уже не решался оказать поддержку или помощь зачумленному. Болезнь, от первых ее симптомов до последних, протекала меньше чем за полчаса.

Изобель подняла глаза со страницы. Она посмотрела на Ворена краем глаза поверх книги. Он по-прежнему был погружен в свои записи. Был ли он серьезен? Первый абзац был похож на чтение резюме малобюджетного фильма ужасов, смешанного со стилем девятнадцатого века. Либо так, либо это было похоже на отчет врача о смерти. Нехотя она вернулась к чтению.

Но принц Просперо был по-прежнему весел – он был бесстрашным и прозорливым.

В голове Изобель что-то щелкнуло.

– Что означает «прозорливый»?

– Прозорливый, – сказал он, не отрываясь от своих записей. – Прилагательное, описывающее человека, умственные способности которого остро выражены. Так же это слово описывает того, кто мог бы встать в книжном магазине и найти значение слова в толковом словаре вместо того, чтобы задавать миллиард вопросов.

Изобель поморщилась от его слов. Когда его ручка прекратила писать, она наклонилась и стала читать следующую страницу.

Когда владения его почти обезлюдели, он призвал тысячу самых ветреных и самых выносливых своих приближенных, и вместе с ними удалился в один из своих укрепленных монастырей, где никто не мог потревожить его. Здание это – причудливое и величественное, выстроенное согласно царственному вкусу самого принца, – было опоясано крепкой и высокой стеной с железными воротами. Вступив за ограду, придворные вынесли к воротам горны и тяжелые молоты и намертво заклепали засовы. Они решили закрыть все входы и выходы, дабы как-нибудь не прокралось к ним безумие и не поддались они отчаянию.

Она остановилась, думая, что неважно с какой стороны двери они были, не было никакой гарантии на безопасность как вне, так и внутри дворца Просперо. Она была вынуждена признать, что это обрекало их на гибель, но это только заставило ее читать дальше, чтобы узнать, что произойдет. Как По собирался выходить из положения, если не было выхода? Она пробежалась взглядом по последнему абзацу.

Шуты... импровизаторы... танцовщицы… музыканты… красавицы и вино. Все это было здесь, и еще здесь была безопасность. А снаружи царила Красная смерть.

Бла-бла. Она перевернула страницу.

– Ты пропускаешь это? – спросил он.

– Нет, – солгала она с замиранием сердца. – Я просто быстро прочитала.

Это была настоящая вакханалия, этот маскарад. Но сначала я опишу вам комнаты, в которых он происходил. Их было семь – семь роскошных покоев.

На этом моменте Изобель впервые почувствовала, что погружается в происходящее. Постепенно слова стали исчезать, и перед ее глазами в медленном темпе замелькали картинки придворных. Это было так, будто она каким-то образом погрузилась в слова автора. Вскоре слова стали нечеткими, вместо них возникло чувство, что она находится в центре событий, словно видеокамера, охватывающая множество комнат и пролетающая над головами костюмированных актеров.

Каждая из семи комнат имела свой цвет и пару высоких готических окон. Первая комната была голубой, вторая – красной, третья выкрашена в зеленый цвет, четвертая – в оранжевый, пятая была белой, а шестая – фиолетовой. Последняя комната была выкрашена в черный цвет с темными занавесками и кроваво-красными окнами.

А еще в этой комнате, у западной ее стены, стояли гигантские часы из черного дерева. Их тяжелый маятник с монотонным приглушенным звоном качался из стороны в сторону. Когда минутная стрелка завершала свой оборот, и часам наступал срок бить, из их медных легких вырывался звук отчетливый и громкий, проникновенный и удивительно музыкальный, но до того необычный по силе и тембру, что оркестранты вынуждены были каждый час останавливаться, чтобы прислушаться к нему. Тогда вальсирующие пары невольно переставали кружиться, ватага весельчаков на миг замирала в смущении и, пока часы отбивали удары, бледнели лица даже самых беспутных, а те, кто был постарше и рассудительней, невольно проводили рукой по лбу, отгоняя какую-то смутную думу. Но вот бой часов умолкал, и тотчас же веселый смех наполнял покои; музыканты с улыбкой переглядывались, словно посмеиваясь над своим нелепым испугом, и каждый тихонько клялся другому, что в следующий раз он не поддастся смущению при этих звуках. А когда пробегали шестьдесят минут (три тысячи шестьсот секунд быстротечного времени), и часы снова начинали бить, наступало прежнее замешательство, и собравшимися овладевали смятение и тревога.

Изобель перевернула страницу, пока не достигла финала истории. Насмотревшись множества ужасов в кино, она знала, что закончится все это трагедией. И По не разочаровал.

Когда черные часы пробили двенадцать, тогда-то и началось настоящее сумасшествие. Слева и справа, все присутствующие вдруг стали подпрыгивать от страшной и опасной ползучей твари, которая пришла из ниоткуда.

Гость был высок ростом, изможден и с головы до ног закутан в саван. Маска, скрывавшая его лицо, столь точно воспроизводила застывшие черты трупа, что даже самый пристальный и придирчивый взгляд с трудом обнаружил бы обман. Впрочем, и это не смутило бы безумную ватагу, а может быть, даже вызвало бы одобрение. Но шутник дерзнул придать себе сходство с Красной Смертью. Одежда его была забрызгана кровью, а на челе и на всем лице проступал багряный ужас.

«Жутко», – подумала она. «Но круто».

Изобель снова перевернула страницу и стала читать самый конец, там, где принц Просперо, в ярости, начал бегать по комнатам с ножом.

Тут принц Просперо, вне себя от ярости и стыда за минутное свое малодушие, бросился вглубь анфилады; но никто из придворных, одержимых смертельным страхом, не последовал за ним. Принц бежал с обнаженным кинжалом в руке, и, когда на пороге черной комнаты почти уже настиг отступающего врага, тот вдруг обернулся и вперил в него взор. Раздался пронзительный крик, и кинжал, блеснув, упал на траурный ковер, на котором спустя мгновение распростерлось мертвое тело принца. Тогда, призвав на помощь все мужество отчаяния, толпа пирующих кинулась в черную комнату. Но едва они схватили зловещую фигуру, застывшую во весь рост в тени часов, как почувствовали, к невыразимому своему ужасу, что под саваном и жуткой маской, которые они в исступлении пытались сорвать, ничего нет.

Теперь уже никто не сомневался, что это Красная Смерть. Она прокралась, как вор в ночи. Один за другим падали бражники в забрызганных кровью пиршественных залах и умирали в тех самых позах, в каких настигла их смерть. И с последним из них угасла жизнь эбеновых часов, потухло пламя в жаровнях, и над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная Смерть.

Постойте. Подождите… что? Что это было?

Изобель прочитала последнее предложение еще раз, хотя понимала, что она ничего не пропустила. Или, может быть, все-таки она что-то упустила? В горле образовался ком, и она с трудом сглотнула.

– Хорошо, – она бросила закрытую книгу на стол, в результате чего он с грохотом отодвинулся, заставляя подпрыгнуть записи Ворена. Он посмотрел на нее, подняв брови. – Итак, теперь мы можем поговорить об этой Маске, которую я сейчас прочитала. И что, в конце плохой парень полностью выигрывает?

Он убрал ручку со страницы и опустился в кресло, смотря на нее так, как будто это было забавно.

– Я полагаю, что, когда ты говоришь «плохой парень», ты имеешь в виду Красную Смерть, подразумевая, что Просперо – хороший?

Она выставила вперед подбородок, когда приняла это во внимание. Она поняла, куда он клонит, закатила глаза, ресницы затрепетали, и она вздохнула:

– Да, он запер всех больных и устроил большую вечеринку для богатых. Не круто, я понимаю. Но это я оставляю в стороне. Зачем По пишет историю о богатом дворце, уделяя так много времени описаниям всех этих разноцветных комнат, бою курантов, описывая проницательного принца и его пьющих приятелей, если он просто убьет их всех в конце?

– Потому что, – сказал Ворен, – в конце концов, Смерть всегда побеждает.

После этих слов Изобель отпрянула. Она убрала руки со стола и положила их на колени, ссутулив плечи.

– Ты знаешь, – сказала она. – Только не обижайся, но когда ты говоришь такие вещи, люди начинают беспокоиться о тебе.

Его лицо вытянулось.

Она съежилась, признавшись себе, что не хотела, чтобы это выглядело настолько глупо. Он уставился на нее, но она не могла встретиться с пронзительным взглядом его накрашенных глаз, наполовину скрытых за его волосами, все еще способных смотреть прямо на нее.

– Я имею в виду... – начала она, жестикулируя руками, как будто это могло помочь ей исправить ситуацию.

– Итак, – сказал он. – Ты беспокоишься обо мне?

Она подняла глаза. Он внимательно наблюдал за ней, слишком серьезно, и она опять обнаружила, что начинает путаться под этим пронзительным взглядом.

Был ли он настоящим? Или опять просто над ней издевался?

Он моргнул, явно ожидая ответа.

– Эмм…

Она была спасена глухим звуком. Его глаза оторвались от нее. Она проследила за его взглядом и поняла, что дверь внизу открылась.

– Кто-то идет? – спросила она.

– Просто Бэсс, – пробормотал он. – А сколько сейчас времени?

Изобель снова почувствовала покалывание на затылке, только в этот раз это просто так не ушло. Мурашки, словно электрические ножки маленьких паучков, снова пробежали вниз по ее спине. Все еще нервничая, она потянулась за своим рюкзаком, ее пальцы нащупали серебряный брелок в форме сердца от часов.

– О, нет, – она почувствовала, как внутри у нее все падает. – Мне надо идти, – сказала она.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю