Текст книги "Никогда (ЛП)"

Автор книги: Келли Крэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

3
После девяти

– Не хочешь встретиться с компанией у Зота? – спросил Брэд, выехав со школьной парковки и присоединяясь к потоку машин.

– Сегодня я, наверное, буду ужинать с родителями, – солгала Изобель, устроившись так, чтобы смотреть в окно с пассажирской стороны. Она знала, что прибегает к уловке девушек, которая звучала примерно так «ты сам должен знать, почему я злюсь», но ей было на это наплевать.

– Я приглашен? – спросил он, не заботясь о том, чтобы включить поворотник, когда они подъехали к светофору.

– Нет.

– А, – сказал он, – ну ладно.

Вот оно. Она резко повернулась на своем сидении лицом к нему.

– Что тебе рассказала Никки? – в ее голосе звучала требовательность. Изобель решила не ходить вокруг да около, а сразу перейти к делу.

– Никки ничего не говорила, – ответил Брэд, поворачивая. Он откинул свой солнцезащитный щиток, и пачка Кэмела упала ему на колени. Изобель насмешливо улыбнулась и снова отвернулась к окну. Она ненавидела, когда он курил, а в последнее время он стал курить не только после школы.

– Мне Марк рассказал, – произнес он.

Ну конечно, она так и думала. Сейчас все обрело смысл. Должно быть, после ленча Никки не смогла промолчать и сказала Марку, который, будучи лучшим другом Брэда, все ему разболтал перед тренировкой по футболу. Как в детском саду. Соедините точки.

– Послушай, – сказала Изобель, – мы просто должны сделать этот тупой проект вместе. И все. Он не хочет работать со мной, так что оставь его в покое.

– Ведь он написал свой номер телефона на твоей руке? – спросил Брэд, помрачнев. Он опять повернул, на этот раз слишком резко. Изобель схватилась за свое сидение. Одна из его рук оставила руль, чтобы вытянуть сигарету из пачки.

– Забей. Просто отвези меня домой.

– Может, просто успокоишься? – проворчал Брэд. Нашарив свою «Зиппо» между сиденьями, он щелчком открыл металлическую зажигалку и поднес пламя к сигарете. – Я всего лишь сказал ему не разговаривать с тобой, и все, – наконец пробормотал он, из-за чего сигарета подпрыгивала в его сжатых губах. Он захлопнул зажигалку и положил ее обратно в карман, затягиваясь сигаретой, прежде чем снова взяться за руль.

Изобель нажала на кнопку, чтобы открыть окно.

– Что? – спросил он с веселой улыбкой на губах. – Извини, что не люблю педиков, которые оставляют на моей девушке разные надписи.

Изобель сверкнула глазами. Он только снова пожал плечами, будто это его оправдывает. Она скрестила руки и уставилась прямо перед собой, решив, что лучше всего молчанием дать ему понять, в чем он не прав, но ее план не сработал, потому что он не произнес ни слова. Он только улыбнулся в ответ, будто думал, что она очень милая.

Подъехав к ее дому, Брэд вышел из машины, чтобы как обычно помочь ей выйти. Но в этот раз Изобель сама распахнула дверь. Она с усилием захлопнула дверцу, и по округе эхом разнесся громкий стук.

– Эй! – воскликнул он, раскинув руки. – Что такое?

Она проигнорировала его и молча прошла по дорожке.

– Из! – позвал он. – Детка!

Это веселье и смех в его голосе разожгли ее злость еще больше. Изобель гордо прошествовала к передней двери, не давая ему возможности задобрить ее, потому что знала, что слишком эмоционально реагирует.

– Ладно. Замечательно, – бросил он ей вслед. – Тогда мне оставить твои вещи на крыльце?

Она остановилась на крыльце дома, затем обернулась и увидела Брэда, стоявшего около багажника своего мустанга, он держал в протянутой руке ее спортивную сумку.

Она была раздосадована из-за того, что не вспомнила про сумку, и раздражена из-за грубой ухмылки кинозвезды на его лице. Плюнув на дорожку, она протопала по двору и выхватила сумку из его рук.

– Оу, – сказал он и подмигнул.

– Брэд, – отрезала Изобель, – ты не должен был так поступать.

– Ой, да ладно, Из, я просто с ним поговорил. Ты слышала, что я сказал.

– Я слышала, как ты угрожал ему!

– Я не угрожал ему. – Он снова рассмеялся, мотая головой, будто думал, что ей нужны очки или слуховой аппарат, или вообще голову проверить.

– Пока, – проворчала она и снова поплелась к двери.

– Окей, детка. – Он вздохнул. – Я тебя тоже люблю.

Губы Изобель сжались в тонкую линию. Как бы она ни хотела, она не ответит ему. Она знала, что он только и ждет ответа, готового сорваться у нее с языка.

– Ладно, – сказал он. – Передавай папе привет.

Изобель распахнула дверь своего дома и прошла внутрь.

– Если передумаешь, ты знаешь, где нас искать, – прокричал он ей вслед.

Она закрыла за собой дверь и бросила сумку на полу в фойе. Она стояла неподвижно, пока не услышала щелчок багажника и звук закрывшейся двери со стороны водителя. Она развернулась, готовая выбежать обратно и остановить его, пока он не уехал, но услышала, как взревел мотор, и он рванул с места в сопровождении грохочущей музыки и визжащих шин.

– Не понимаю, что ты нашел в этой игре, – пробормотала она, грызя корочку последнего куска пиццы. Ее родители уехали на ночь, оставив ее наедине с Дэнни, чье двенадцатилетнее существование крутилось вокруг коллекции видеоигр, консолей и онлайн РПГ – империй. – Каждый раз одна и та же фигня, снова и снова, только фон меняется.

– Неа, – ответил Дэнни, наклоняя джойстик вправо, будто это могло заставить фигуру на экране прыгнуть дальше.

Изобель сузила глаза на задней части школьных штанов Денни, на дырке, выглядывающей из-под пояса. Она не могла поверить, что он даже не потрудился переодеться по приходу домой. Вместо этого, как обычно, парень устроился перед телевизором.

– Тогда в чем разница? – спросила она, слабо интересуясь ответом.

– Каждый новый уровень сложнее, – объяснил он, наклонившись влево, пытаясь проделать то же самое с фигурой на экране. – Фух. И в самом конце ты должен сразиться с Зортибусом Клаксом.

Изобель опустила взгляд на свою руку, на бледно-фиолетовые линии, которые еще каким-то образом слабо, но все-таки можно было различить.

– Звучит как жуткая болезнь.

– Твое лицо болезнь. А теперь заткнись, чтобы я смог сосредоточиться.

Изобель закатила глаза. Она снова повернула голову к руке, локоть которой покоился на подлокотнике дивана, и стала рассматривать свой розовый мобильник, который положила на край столика рядом с пультом от телевизора.

Он лежал без звука, отливая бежевым под светом пузатой лампы. Она принесла его из своей комнаты на тот случай, если предательница Никки пришлет смску.

Или позвонит Брэд.

Все-таки она не могла выбросить это из головы. То, как Ворен посмотрел на нее в коридоре. Наверное, он подумал, что она нажаловалась Брэду, чтобы отделаться от него. Должно быть, он подумал, что она прибежала к Брэду и рассказала, что произошло, показав руку и попросив: «Давай, сделай с ним что-нибудь!».

Изобель рассеяно пробежалась пальцами по тыльной стороне руки над тем местом, где он писал на ней. Она все еще могла воспроизвести то, что она чувствовала – прикосновение ручки, нажим руки Ворена, остроту стержня.

Зарывшись в диванные подушки, она теребила свою майку большим пальцем, кусала воротник, снова расстроившись из-за воспоминаний.

Будут ли они вообще работать над проектом?

Ее взгляд наткнулся на телефон и задержался там.

Наконец, она встала.

– Не спали дом – рявкнула она Дэнни, взяв в руки телефон.

Она открыла телефон по дороге на кухню и тщательно рассмотрела цифры на руке... или скорее то, что от них осталось. Последняя девять, или это все-таки ноль? Она решила угадать, нажимая соответствующие кнопки.

Телефон на другом конце звонил. И звонил… и звонил.

– Алло? – прозвучал мягкий приятный женский голос. Должно быть, это его мама, подумала Изобель, мысленно признаваясь себе, что ожидала услышать нечто среднее между хриплым тоном и кашлем курильщика.

– А, да. Могу я поговорить с..., – она взглянула вверх, увидев цифровые часы на плите. Девять тридцать. Она ахнула.

– Алло? – спросил голос.

– Ой, я... простите. – Пролепетала девушка, вспомнив, что он сказал насчет звонков после девяти.

Машинально большой палец нажал на отбой. Телефон замолчал. Мгновение она безвольно держала телефон в руке, уставившись на него.

Теперь, когда она это обдумала, довольно странно было говорить «Не звони после девяти».

Что он имел в виду, не звонить после девяти? Что случается в девять? Он в это время возвращается в могилу? Это какое-то правило его родителей или он сам это придумал? Почему он такой странный?

Изобель побрела обратно в гостиную, чтобы увидеть, что Дэнни сидит на том же месте, где она его и оставила, экран телевизора мигает оранжевым цветом биологической опасности, пока на заднем фоне гогочет победившее зло.

– Блин, – простонал он, швырнув контролер в сторону приставки.

– Эй! – крикнула Изобель. – Аккуратней! – Он проигнорировал ее, собирая джойстик обратно, будто хотел с этим разобраться. Изобель села в кресло и стала смотреть, как он заново начал игру. – Можем мы посмотреть телевизор или заняться чем-нибудь другим? – вздохнула она.

– Неееет! – застонал подросток.

– Дэнни, ты играешь, не переставая.

Она потянулась за пультом.

– Стой!

Он развернулся и бросился на нее, хватаясь за пульт. Изобель отбросила телефон, чтобы ухватиться двумя руками.

– Серьезно, Дэнни, разве тебе не надо делать уроки, или у тебя нет друзей? – проворчала девушка, отбирая пульт.

– А тебе? – прорычал он, дергая на себя.

Зазвонил ее телефон. Дэнни отпустил пульт и схватил мобильник.

– Алло? – Изобель попыталась забрать свой телефон, но брат оказался быстрее, чем она думала, и выскользнул из пределов досягаемости. – Ага, конечно, – сказал Дэнни, – держи.

Улыбаясь, он потряс телефоном.

– Это твой парень! – Иззи вскарабкалась с дивана и в боевой готовности встала перед братом. Никто не посмеет испортить ее телефонный звонок. – Обмен,– сказал он, шагнув назад с телефоном за спиной.

– Тьфу. Ты такая поганка! – она бросила пульт на ковер. Он кинул ей трубку, а сам нырнул за пультом. Телефон проскочил между ее рук, прежде чем она его поймала, и снова зазвучала музыка из видеоигры. Она приложила телефон к уху, заткнув второе пальцем. – Брэд?

– Не совсем, – прозвучал сухой ответ на другом конце.

В груди, словно молния ударила.

– Откуда у тебя мой номер?

– Расслабься. – Его тон изменился от холодного до леденящего. – У моих родителей стоит определитель номера. Ты звонила мне.

– Ох, – пробормотала она, съежившись.

Ох? Она взглянула на брата и выскользнула из комнаты, оказываясь вне пределов слышимости.

– Послушай, – сказала она, пытаясь вспомнить подготовленную речь. – Я просто хотела тебе сказать, что не говорила Брэду о номере.

– Я не наезжаю на тебя, – сказал он, будто сидел прямо напротив нее. – И кстати, ты не в моем вкусе.

У нее отвисла челюсть.

– Хм, да, – сказала Изобель, пытаясь не обращать внимания на жар, подбиравшийся к щекам. Ей одновременно хотелось швырнуть телефон в стену и умереть, свернувшись калачиком. Кем он себя возомнил? – Я не говорила, что ты...

– Ну, кое-кто почувствовал неладное.

– Слушай, я поговорила с ним насчет этого, – сказала она, слова вылетали быстро и отрывисто. Она ненавидела говорить так судорожно, особенно когда он кажется таким равнодушным. – Он повел себя как идиот.

– Ну, мне кажется, что это не имеет значения, пока он заставляет тебя извиняться за него.

Теперь он начинал ее бесить.

– Ты же знаешь, что... – но он не дал ей закончить.

– Если ты не бросаешь проект, я буду в городской библиотеке завтра, – сказал он приглушенно.

Она могла слышать шум на другом конце, будто он шел куда-то.

– После часа.

– Но ведь завтра суббота.

– Боже, – прошипел он, – ты издеваешься надо мной.

Изобель собиралась сказать, что она согласна, ничего страшного, она встретится с ним. Но она промолчала, услышав на заднем плане, что его зовет какой-то мужчина.

– Неважно, – огрызнулся он. – Я сделаю все сам.

Послышались длинные гудки. Изобель прикусила изнутри щеку. Она отвела трубку от уха и сжала ее. Ей хотелось кричать. Ей хотелось разбить трубку вдребезги или кинуть ее в мусорку.

– Выключай! – прокричала она брату, влетев в гостиную. – Я иду спать!

– Я тебя не слышу, – бросил он через плечо.

Она побежала по ступенькам, громкий стук ее шагов грозился сломать фото-рамки на стене.

И кто тогда в его вкусе? Невеста долбанного Франкенштейна?

4
Озаглавленный

Следующим утром Изобель первым делом проверила пропущенные звонки на телефоне. Ни одного. Смс? Ни одной. Несомненно, обычно компания собиралась без нее или, еще хуже, они все уходили без единого «Эй, ты где?» или «Почему ты не пришла?» Ни одной. Ни Брэд, ни Марк. Ни единого звонка от девчонок – Никки, Алисы и даже Стиви, главного пацифиста в их команде.

Ненавистники.

Все они.

Она отложила телефон в сторону, решив забыть о проблемах, но после душа и перекуса батончиком мюсли она поддалась желанию позвонить кому-нибудь. Не готовая разговаривать с Брэдом, вместо него она решила набрать Никки. Возле правого уха Изобель зазвучала знакомая попсовая песенка о каком-то игроке, вспотевшем из-за цыпочки, которая стояла у Никки вместо гудков. Изобель облокотилась на спинку кровати, и, подтягиваясь, слушала. Песня все играла и играла.

Изобель перекатилась на живот, уставившись в подушку.

Она вытащила Волшебный шар из-под кровати. Встряхнув его, она посмотрела на круглый экран. Никки ответит на звонок? Сквозь муть на поверхность всплыл маленький треугольник с одним из этих загадочных универсальных сообщений.

Оно гласило: «Спросите позже».

Изобель фыркнула. Она, было, собралась отключиться, но тут песня оборвалась на середине припева, и послышался голос Никки, жизнерадостный и бодрый.

– Иззи!

Изобель выпрямилась, позволив шару укатиться.

– Ты самая настоящая доносчица. Ты знаешь об этом?

– Эй, куда ты пропала вчера вечером? – спросила Никки все тем же непринужденным тоном. – Стиви наконец-то побил рекорд Марка в «Войн Борг Икс».

– Никки, я же просила тебя ничего не рассказывать о том, что произошло вчера. Брэд повел себя как псих, и мы поссорились.

На другом конце послышалось тихое сопение, Изобель ждала, представляя Никки с видом глубокой задумчивости. Без сомнений, во время молчания она тщательно продумывала наиболее убедительный, отшлифованный ответ.

– Нет, – ответила она, наконец, – ты попросила меня не говорить Брэду. И я ничего не рассказала.

– Ага, ты сделала еще лучше и сказала Марку. Почему?

– А почему нет? Что с тобой, в конце концов? Брэд сказал, что он всего лишь поговорил с парнем, и единственный человек, который распсиховался, – ты.

– Никто бы не психовал, если бы ты изначально никому ничего не рассказывала!

– Да забей! – сказала Никки. – Слушай, мы зайдем перекусить китайской едой в Дабл Трабл. Брэд тоже пойдет. Уверена, стоит тебе позвонить ему, и он заедет, чтобы забрать тебя, – приторно сладко проворковала Никки.

– Я не могу.

– Почему?

– Мне надо… Мне надо на прием к дантисту. – Ложь вылетела прежде, чем она успела подумать.

– Фуууу. Не повезло, – сказала немного погодя Никки, но Изобель по интонации поняла, что та на это не купилась. Нет, Никки знала ее лучше всех, и Изобель понимала: они обе знают, что все сводится к ее ссоре с Брэдом. Конечно, существовало небольшое препятствие перед тем, чтобы рассказать Никки, что у нее совсем другие планы. Или, что куда важнее, с кем. Даже если это получилось само по себе. Изобель покачала головой, нахмурив брови. Лгать своим друзьям, чтобы тайком заниматься каким-то дурацким проектом, было чертовски непривычно.

– Ну, ладно, – сказала Никки, прервав неловкое молчание. Изобель нахмурилась складкам своего розового стеганого одеяла. С каких это пор они практиковали неловкое молчание? – И все же, – продолжила Никки, – если пораньше освободишься, звони мне на сотовый.

Перевод: «Позвони мне, если передумаешь или когда перестанешь дуться».

– Ладно, увидимся, – пробормотала Изобель.

– Увидимся. – Повисла тишина, словно никто из них не хотел положить трубку.

– Пока, – сказала Никки.

– Пока, – ответила Изобель, стараясь показаться веселее, чем она была на самом деле. Она подождала, но на этот раз Никки отключилась.

После полудня отец подвез Изобель до библиотеки. Он высадил ее у главного входа, возле старой величественной статуи Авраама Линкольна, сказав, что приедет за ней после трех, когда закончится его стрижка.

Изобель быстро помахала на прощание отцу и поспешила вверх по лестнице, искать Ворена.

После пятнадцати минут поиска среди шкафов и прочесывания читальных залов, она, наконец, нашла его на втором этаже. То, что он специально выбрал уединенное место в дальнем углу библиотеки, было очевидным. Чувствуя больше, чем просто волнение, Изобель излишне сильно бросила свою сумку на стол прямо перед ним, поглощенным одной из открытых гигантских книг.

Он только поднял на нее глаза и посмотрел куда-то ей за спину, нахмурив брови. Приглушенное освещение от настольной лампы мягко падало на его пирсинг. Она помахала ему рукой.

Ха, жест должен был означать «Нашелся!». Он наблюдал, как девушка садится на стул напротив него, а она в свою очередь разглядывала громадный том, которым он был поглощен.

– Итак. – Она откашлялась. – Что мы будем делать?

Он снова проделал эту штуку с длительным молчанием, будто ему нужно было время, чтобы поразмышлять, прогонять ее или нет.

– Мы, – наконец он нарушил молчание, – будем делать наш проект по Эдгару По.

Он развернул огромную книгу и подтолкнул к ней, указав пальцем на черно-белую миниатюру фотографии. На картинке был изображен тощий мужчина с низкими бровями, непослушными волосами и черными усами. В его глазах одновременно читалась печаль, отчаяние и безумие.

Впалые, с черными кругами, они, казалось, были истерзаны скорбью. Изобель подумала, что он выглядел как хорошо одетый пациент психбольницы, нуждающийся в отдыхе. Девушка облокотилась на спинку кресла, переворачивая страницы.

– Разве он не был женат на своей кузине?

– Этот человек – литературный бог, и это все, что ты можешь сказать?

Она пожала плечами и взяла книгу из стопки на столе. Она открыла ее, а затем пролистала, глядя на него. Он наклонился над столом и что-то нацарапал в желтом блокноте, который лежал на его черной книге в твердом переплете. Ее взгляд упал на книгу. Ее не могло не интересовать: это что-то вроде дневника? И почему он везде таскает его с собой?

– Кто такая Линор? – спросила она, перевернув очередную страницу. Он перестал писать и поднял взгляд. И пристально посмотрел на нее. Что? Я сказала что-то не то?

– Его умершая возлюбленная, – наконец, ответил он.

– Кого, По?

– Рассказчика.

Изобель охнула, задаваясь вопросом, есть ли здесь разница, но решила спросить потом. Она забросила ногу на ногу и уселась поудобнее.

– Ну, так что мы будем делать в презентации? Мне придется играть эту мертвую дамочку? – это должно было прозвучать как шутка, просто чтобы снять напряжение.

– Ты бы ни за что не смогла быть Линор, – промолвил он, продолжив делать записи. Услышав это, Изобель громко усмехнулась, и в то же время пыталась понять, воспринимать ли ей это как оскорбление.

– Да? Почему нет?

– Во-первых, – сказал он, делая набросок, – ты не мертва.

– О, – ответила она, – так значит, Линор будешь ты?

Он поднял взгляд. Изобель улыбалась, вертясь на стуле взад вперед. Его ручка поставила точку, отрываясь от бумаги, затем последовала еще одна пауза, потом он медленно моргнул и, наконец, сказал:

– Я все напишу, а ты будешь рассказывать. – Он вырвал из блокнота листок и положил перед ней. Изобель взяла бумагу. Опираясь на спинку стула, она смотрела поверх потрепанного края, как он наклонился, чтобы достать темно-фиолетовую папку. – Пиши здесь, – сказал он, отложив папку в сторону и возвращая ее внимание к книге с эскизом. Изобель положила свою сумочку на колени и порылась в ней в поисках ручки.

– «Падение дома Ашеров» – сказал он. Изобель начала записывать на листе бумаги с заголовком «Главные произведения».

– «Маска Красной Смерти». Маска с буквой «С», – сказал Ворен, и Изобель пришлось поторопиться, чтобы написать слово «Ашеров». В спешке она пропустила «е» и написала лишнюю «р», так что в итоге получилось невнятное «Ашрров».

– Убийство...

– Подожди! – остановила она его, ее ручка порхала. Он ждал. – Хорошо, – сказала Изобель, заканчивая писать «ти» в конце слова «смерти». Она наморщила нос. Почему у нее такое чувство, что она пишет кому-то эпитафию?

– «Убийство на улице Морг», – продолжил Ворен.

– У этого парня явно были проблемы, – пробормотала Изобель, уткнувшись в бумагу, а затем, покачав головой, продолжила писать.

– Большинство людей предпочитают так считать, – сказал он. – Следующее – «Ворон».

Изобель перестала писать. Оторвав ручку от бумаги, она подняла глаза.

– Ладно, а как ты считаешь? – Его глаза сверкнули, снова уставившись на нее, смягченная версия его лучей смерти. – Это законный вопрос, – сказала она. – И это имеет непосредственное отношение к проекту.

Она немного лукаво улыбнулась, но он не вернул улыбку. Изобель знала, что он совсем не Рональд Макдональд, но ей хотелось, чтобы он оживился. Шиш.

– Может, просто он знал о том, о чем мы не знаем, – сказал он. Он открыл фиолетовую папку и посмотрел на вложенный внутрь конспект.

– О чем, к примеру? – с искренним любопытством спросила Изобель. Долгое время он ничего не говорил, и Изобель снова взялась за ручку, полагая, что он решил ее проигнорировать, и она должна вернуться к работе. Ее рука была наготове в ожидании очередного ужасного названия.

– Я не знаю, – вместо этого сказал он, тем самым удивив ее.

Она задумчиво смотрела на него, пока он уставился в открытую книгу, будто надеясь попасть в нее, концы его легких черных волос почти касались слов. Было что-то странное в том, как он сказал это. Будто он что-то знает или у него хотя бы есть идея.

– Как он умер? – спросила она.

– Никто не знает. – Теперь была ее очередь медленно, терпеливо моргать. Отметив ее скептицизм, он сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. – Его нашли в канаве в Балтиморе в полубессознательном состоянии. Кто-то притащил его в таверну, или, как некоторые говорят, его нашли в таверне.

Изобель слушала, свободно вертя ручку кончиками пальцев.

– Он был на пути домой из Ричмонда в Нью-Йорк, когда пропал без вести на пять дней. Совсем пропал, – сказал он. – Он никогда не делал этого, и некоторые люди говорят, что по какой-то причине он пытался вернуться. Потом, когда они нашли его в Балтиморе, он не мог сказать, что с ним случилось, потому что, то приходил в себя, то снова терял сознание. Но в его словах не было смысла.

– Почему? – спросила Изобель тихим голосом. – Что он сказал? – Ворен поднял брови и устремил взгляд к окну, его глаза сощурились от света.

– Ничего, что имело бы смысл. Когда они привезли его в больницу, он говорил о вещах, которых там не было. Потом, за день до смерти, он стал звать кого-то. Но никто не знал, кто это был.

– И потом он просто умер?

– После нескольких дней в больнице – да, он умер.

– И никто не знает, где он был или что с ним случилось? То есть, вообще?

– Существует множество теорий, – ответил парень. – Поэтому мы расскажем об этом в проекте.

– Типа некоторые из теорий?

– Ну да. – Стул Ворена скрипнул, когда он откинулся назад. Его глаза снова уставились вдаль, и впервые эти железные ворота, которые должны его охранять, приоткрылись на дюйм. – Многие люди придерживаются теории, что он спился. – Взгляд Изобель проследил за его рукой. Она никогда не видела парней с такими руками: с длинными изящными пальцами, красивые, но все еще мужские. Ногти были вытянутые, почти прозрачные, сужающиеся к концу. Это были руки, которые ожидаешь увидеть под кружевными манжетами, как у Моцарта.

– И это случилось в день выборов, – сказал Ворен, – так что некоторые считают, что его накачали и использовали для повторного голосования. Это одна из самых популярных версий. – Он пожал плечами. – Некоторые даже говорят, что он заразился бешенством только потому, что он любил кошек.

– Да, но разве они не могли определить, пил он или нет?

– Вышла какая-то неразбериха с документами, – сказал он. – И у него были враги. Ходило много слухов.

– А ты как думаешь, что с ним случилось?

Изобель удивилась, заметив, что, возможно, этот вопрос беспокоит его. Его брови наморщились, глаза потемнели, и он нахмурился.

– Не знаю. Мне кажется, большинство из этих теорий слишком удобные. Но, в то же время, у меня нет своей собственной.

Момент прошел. Из-за соседнего стола встал лысеющий мужчина в сером костюме. Собрав свои книги, он прошел мимо них через стеллажи, оставляя их в еще большем одиночестве, чем раньше.

Его место заняла ощутимая тишина, которая, казалось, сконцентрировалась между ними. Изобель раскрыла еще одну из книг на столе, на этот раз маленькую и тонкую, как журнал. Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но не знала что. Что-нибудь, чтобы нарушить тишину. Он сделал это за нее, когда без предупреждения встал из-за стола, выпрямляясь во весь рост.

– Просмотри эту, – сказал он, указывая кивком головы на книгу в ее руках, – и попробуй найти стихотворение «Аннабель Ли». Мне надо снова просмотреть полки.

Не в силах справиться с небольшой ухмылкой, Изобель отсалютовала ему.

– Есть, о, капитан! Мой капитан!

Он обернулся.

– Правильная эпоха, – пробормотал он, – неправильный поэт, – а затем исчез между полками.

Когда он исчез из виду, Изобель захлопнула книжку и наклонилась вперед. Она отложила в сторону желтый блокнот и подняла угол его черной книги в твердом переплете. Она только немного приоткрыла книгу и заглянула в образовавшуюся щель между страницами. Она бросила быстрый взгляд на полки, между которыми проскользнул Ворен. Не было никаких признаков гота, и она вернулась к рассматриванию книги, которая все еще была открыта только наполовину.

Корешок книги мягко скрипнул, когда она раскрыла ее полностью.

Все прошло легко, как будто книгу постоянно держали раскрытой. Фиолетовые чернила скрывали почти всю белизну бумаги. Да, почему снова фиолетовые, в самом-то деле? Однако то, что было ими написано, являло собой самый красивый почерк, который когда-либо видела Изобель.

Каждые петля и завиток чисто соединены, сплетаясь в безупречный и ровный почерк, похожий на печатный. Ее сбила с толку мысль о том, что кто-то может сидеть и тратить время на то, чтобы выводить буквы так дотошно. Она снова посмотрела по сторонам перед тем, как снова перевернуть страницу, и увидела еще больше письменного текста, подтвердив свои подозрения.

Да, парень – настоящий Шекспир! В некоторых местах были большие пространства, где он писал около рисунков. Они скорее были похожи на наброски: линии были неуверенные, но, тем не менее, складывались в рисунки. Эскизы тоже были странные. Люди со странными прическами, без частей лица, будто бы отколотых. Она перелистнула страницу, на этот раз осмелившись прочитать кое-что.

Она стояла во мгле, снова в ожидании него,

Как и всегда, в том же месте.

Изобель оторвалась от чтения, наклонилась вперед, пытаясь разглядеть между полками какое-нибудь движение черного или серого. Никаких признаков Ворена. Должно быть, он пошел к полкам в другом конце библиотеки. Ее глаза снова вернулись к странице, отыскивая место, на котором она остановилась. Она просто прочитает еще немножко. Это не похоже на личный дневник или что-то вроде того, правильно?

Он всегда задавал тот же вопрос.

– Что, по-твоему, я должен сделать?

Она никогда не ответит. Не сможет.

Все, что она могла, – это посмотреть вверх на него, позволяя своему взгляду утонуть в печальной черноте этих бездонных омутов.

Черная книга захлопнулась с оглушающим звуком. Сначала Изобель посмотрела на пальцы, унизанные серебряными кольцами, а затем ее глаза постепенно пропутешествовали вверх по затянутой в черное руке, пока неохотно не встретились с парой подведенных глаз. Они презрительно сузились, и то, как он на нее смотрел, заставило Изобель подумать, что он в любую секунду собирается использовать Силу, чтобы она задохнулась.

– Я просто...

– …Совала нос, куда не следует. – Он бросил книгу, с которой вернулся, на стол и, схватив свой черный журнал для зарисовок, засунул его в сумку.

– Я ничего не видела, – соврала Изобель, глядя на название новой книги. Она называлась «Секреты осознанных сновидений». Но и ее тоже быстро убрали подальше от взгляда девушки.

– Я должен идти, – сказал он, повесив на плечо сумку.

– Стой. Что с проектом?

Он указал на ее список с названиями.

– Начинай читать, – сказал он. – У тебя ведь есть читательский билет?

Не дожидаясь ответа, он развернулся и снова исчез между полками.