Текст книги "Никогда (ЛП)"

Автор книги: Келли Крэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Белые руки сжали ручку лопаты по обе стороны от ее рук. Пинфаверс возвысился над ней, его кроваво-красные акульи зубы скрежетали в гневе, на его фарфоровом лице застыла ярость.

– Ты! – взревел он. – Ты не должна быть здесь!

Вот и все. Убирая одну руку от лопаты, Изобель подняла кулак, отвела назад и выпустила его.

Пинфаверс избежал атаки, отпуская лопату. Бросаясь назад, Изобель почувствовала, что балансирует на краю открытой могилы. Она ударилась о крышку гроба внутри нее с сотрясающим хлопком.

На краю могилы появился крепкий каркас тела Пинфаверса.

– Почему ты вернулась? – кипел он.

Изобель сплюнула золу. Она вытерла пот и песок с глаз и выровнялась, вызывающе глядя на него.

– Снова и снова! – Прорычал он, рассерженно и как-то… обеспокоенно? – Ты должна была остаться, когда я дал тебе шанс!

Изобель сжала в руке комок грязи. И бросила в него. Он зашипел, отпрянув, поскольку брызги попали в его лицо.

Где-то в отдалении колокольня стала отбивать время. Громко, нагло бой часов рикошетом пронесся сквозь кладбище. Это был звук, который охватил ее, пронзил ее сознание.

Полночь. Была полночь.

– Помогите! – раздалось бульканье из соснового ящика под ней.

Изобель закружилась. Ладонями и локтями она убрала с крышки гроба верхний слой грязи и остатки Ноксов.

– Чирлидерша!

Изобель обернулась.

Пинфаверс опустился на колени у края могилы и протягивал ей когтистую руку.

– Возьми меня за руку. Оставь его!

Изобель схватила лопату, которая упала вместе с ней, и замахнулась на Пинфаверса. Он поймал ее легко, его предплечье растянулось вдоль ручки.

– Перестань бороться со мной, и пойдем! – зарычал он.

Изобель заскрипела зубами. Она сконцентрировала всю силу на лопате, и, прислонив ногу к стене могилы и оттолкнувшись, она прокрутила ручку лопаты, как рычаг. Треск пронесся эхом по кладбищу, сопровождаемый завыванием. Изобель упала, приземляясь задницей на крышку гроба, в то время как обмякшая рука Пинфаверса хрустнула под ее коленями.

Он отскочил с длинным шипением. Его тело расшаталось еще раз, и он стал смесью клубов дыма и птицы. Он взлетел выше могилы – темная масса, испускающая хриплое карканье и нечеловеческие вопли. Его крылья били по воздуху со сломанным ритмом, его тело птицы вращалось по спирали, изо всех сил пытаясь взлететь. Его лицо показывалось сквозь пар достаточно долго, чтобы рычать на нее. Потом, как фиолетовый туман, он унесся прочь, черные перья с его крыльев осыпались вниз, как упавшие листья в открытую могилу.

Вдалеке куранты продолжали отбивать часы, и не было никакого способа узнать, сколько еще осталось. Изобель бросила сломанную руку Пинфаверса в сторону и повернулась к гробу, в котором уже не издавалось звуков.

– Брэд! – позвала она. Она потянула деревянную крышку. Та сдвинулось с места только немного. Изобель кружилась, ища лопату. Она схватила ее и вогнала лезвие в зазор между крышкой и гробом. Дерево раскололось, но недостаточно. Она попробовала снова.

– Брэд!

Она поставила лезвие против дерева снова, и на сей раз часть одного угла откололась.

Изобель уронила лопату. Она засунула обе руки в отверстие и потянула вверх. Крышка гроба медленно сдвигалась. Она заклинала всю свою силу, таща до конца, и крышка свалилась в сторону свободно, гремя одновременно с заключительный звоном в колокольне, который пронесся по кладбищу.

Было двенадцать часов, ровно полночь.

Внутри гроба, тихо и дрожа, лежал Брэд, его глаза смотрели в небо. Он был одет в чистый больничный халат, его сломанная нога была в толстом голубого оттенка гипсе. Изобель потянулась к нему, но ее руки прошлись сквозь него, будто он был голограммой.

– Брэд! – крикнула она.

Он задрожал сильнее.

– Из, Изобель? – прошептал он. Его глаза смотрели мимо нее невидящим взглядом, сосредоточившись на чем-то выше ее.

Она пыталась схватиться за него снова, но ее руки проходили мимо него призрачного.

Что-то густое, влажное, и теплое брызнуло на ее руку, останавливая ее. Она увидела ярко-алую кровь, блестящую на ее предплечье. Она была ранена?

Другие брызги оказались на открытой ладони ее руки.

Изобель посмотрела вверх. Кровь сочилась из статуи над ней.

Большие полосы красного бежали по ее мантии, скатываясь по складкам ее каменного платья, объединяясь с грязью.

– Изобель!

Брэд взмыл вверх мимо нее, его хромое тело было выдернуто из могилы невидимой силой, как марионетка. Он поднялся, искажаясь и растягиваясь, удлиняясь, поскольку его высасывал дюйм за дюймом облик статуи. Она втянула его, мгновенно поглощая полностью, крики Брэда растворились в тишине.

Два рубина света размером с укол булавки ожили под темным капюшоном.

Камень пошатнулся, разбрызгивая ярко-красные потоки. Кровь впитывалась через ткань ее одеяния, фигура медленно сдвинулась. Она повернула голову и шагнула вниз со своего постамента.

Изобель смотрела в неподвижном ужасе, как статуя оставила зияющее круглое отверстие в земле, ее кровь забрызгала мантию, развевающуюся по ее фигуре, и она скорее плыла, чем шла.

Тяжелый шлейф красной ткани следовал за фигурой. Его тащили по пеплу, оставляя после себя кроваво-красные следы.

Изобель кашлянула и упала, растягиваясь в теперь уже пустой гроб. Она смотрела, прищурившись, сквозь пелену пыли, загипнотизировано наблюдая, как капающая статуя дрейфовала вокруг внешнего периметра открытой могилы.

– Брэд?

Фигура остановилась. Ее сверкающий, жестокий, пристальный взгляд упал на нее. Она подняла руку в драпированном рукаве над открытой могилой, над ней. Пропитанные кровью, тонкие костлявые пальцы согнулись по одному в медленный кулак. Изобель почувствовала, как земля затряслась, а затем задрожала. Верхние края ее могилы задрожали, грязь и рыхлая земля задвигались, пока, наконец, не разразились грязевым потоком.

Земля лилась по ней бурлящими волнами со всех сторон. Она падала на ее тело тяжелыми комьями, удушающий вес которых быстро стал сокрушительным.

– Нет! – кричала Изобель, размахивая руками. Она молотила, сражаясь, чтобы освободить себя от льющейся дождем почвы и пепла, которые угрожали поглотить ее. Она боролась, вставая, в результате чего грязь сомкнулась плотным кольцом вокруг нее. Это затрамбовало ее ноги, захватывая ее, как в капкан. Она потянулась обеими руками к краю могилы, к открытому небу, но земля хлынула, подбираясь к ее талии, к ее груди. Земля укрыла ее плечи, голову и теперь мчалась поглотить ее руки, глотая один фрагмент света за другим. Вместе с ним исчезало видение деревьев, могильных камней, пепельного неба и алого, пропитанного кровью облика Красной Смерти.

44
Красная Смерть

Растущая тишина опалила ее разум. Изобель выгнулась против сковывающей земли в окружающей темноте. Ее тюрьма из грязи переместилась в ответ ее движениям, сжимаясь

Выход! Она должна выбраться отсюда!

С зажатым ртом, она испустила крик от задней части ее горла. Но кто услышал бы? Она не могла двинуть руками. Ногами. Чем-либо. В панике, она поняла, что задержала дыхание. Уплотненная грязь сжала ее грудь, сокрушая ее легкие. Она не могла дышать!

Задыхаясь, она невольно ахнула в попытке набрать воздуха, и была вознаграждена полным ртом грубой грязи. Она сглотнула, и ее тело содрогнулось от едкого вкуса. Ее легкие горели от нехватки воздуха. Ее сердце громко стучало о грудную клетку, умоляя об освобождении.

Если она не выберется отсюда, то умрет. Она знала это. Она должна была умереть.

Ворен. Она проговорила его имя в уме снова и снова. Ворен, где ты?

Ответа не последовало, и постепенно она утихла снова. Запертая в удушающих объятиях земли, она слушала трепетание ее сердца, единственный звук в ушах, удар за ударом, его ритм начал замедляться. Его стук напоминал ей звук часов, тот, который подходил к концу, чтобы вот-вот остановиться навсегда.

По крайней мере, ей удалось увидеть его, подумала она, чтобы сказать ему о своих чувствах. По крайней мере, он знал. По крайней мере, она пыталась. Слезы кололи ей глаза. Как она могла умереть, когда она обещала вернуться за ним? Когда он ждал ее? Она зажмурилась и почувствовала, что слезы оставили ее, украденные поглощающей грязью, которая взяла ее дыхание, а с ним и ее последнюю надежду.

Что-то прохладное дотронулось до самых кончиков ее пальцев. «Что это?», – подумала она, когда поняла, что они, должно быть, по-прежнему немного торчат ​​над землей. Ее угасающее сознание сказало ей, что это был ветер. Ощущение возникло снова, и Изобель сжала пальцы и почувствовала мягкую кисть… ткань?

Вдруг сокрушительное давление принесло ей облегчение. Что-то двигалось в грязи, и Изобель схватилась за руку, которая погрузилась, чтобы схватить ее. Оно потянуло, и она почувствовала, как ее тащат вверх дюйм за дюймом. Грязь отпала, освобождая ее от мертвой хватки земли. Ее голова вырвалась на поверхность. Она задыхалась. Кто-то был там, вытаскивая ее на свободу.

Кашляя, Изобель всасывала прохладные глотки воздуха, ее легкие боролись, чтобы изгнать куски темно-серой сажи.

– Ворен? – выдохнула она, нащупывая руку, которая вырвала ее из могилы. – Ворен!

– Почему ты не внемлешь моим словам?

Рука в перчатке сильно сжала ее ладонь. Она открыла глаза.

Поверх белого шарфа темный пристальный взгляд Рейнольдса разглядывал ее, беспокоясь, злясь, и... пугаясь? Он потряс ее.

– Почему ты не слушала меня? Если бы ты только взяла все под контроль!

Мир поплыл. Небо над ними вспенилось глубоким фиолетовым цветом. Пепел падал хлопьями теперь, оседая, как снежинки, на ее ресницах. Она сморгнула их прочь.

– Ворен, – прохрипела она. Она вытянула руку из захвата Рейнольдса и попыталась сесть.

Впереди, через затуманенное зрение, она могла видеть двери дворца открытыми. Это существо – Красная Смерть – ушла внутрь.

Изобель толкнула Рейнольдса, который удерживал ее на месте. Она изо всех сил пыталась встать, но он схватил ее, держа крепко за плечи.

– Ты не найдешь его там.

Ее глаза стрельнули в него.

Длинный, низкий стон ветра шевелил края плаща, шторм набирал обороты. Он закрутил каскад падающей золы в вихре между ними.

– О чём ты говоришь? Где он?

– Сбежал. Если я разбираюсь в этом, его освобождение могло стоить того, что осталось от моей души. И твоей, – добавил он в шутку. – По правде говоря, это могло стоить всего. Не позволяй, чтобы это было напрасно.

Изобель потрясла головой, пытаясь понять.

– Как?

– Я следил за тобой, – сказал он, его тон стал резким. – Ты не оставила мне выбора. Я знал, как войти в фиолетовую комнату. Может ли быть, что я не был свидетелем. Если он не был перехвачен, то по ту сторону, в твоем мире, он сейчас ждет.

Изобель колебалась, схватив его за рукав, желая поверить его словам.

– Ты сказал, что не было никакой возможности!

– По правде говоря, нет реального спасения для него – для всех, – сказал он. – Если только связь, которую он создал, не разрушится. До тех пор, пока она остается, этот мир всегда будем претендовать на него.

Он отступил и изнутри своего плаща вытащил зеленую ткань. Знакомая куртка – куртка Ворена. С эмблемой птицы на спине и нашивками всех его любимых групп на рукавах. Вздрогнув от неожиданности, Изобель протянула к ней руку. Она взяла ее в свои грязные руки и почувствовала запах, его запах. Это действительно была его куртка.

– Как ты достал ее?

– Он завещал ее мне в знак свидетельства, потому что ты упомянула меня как друга. И вот теперь, как твой друг, я умоляю тебя.

Она оторвалась от куртки и увидела, что обвинение в этих черных глазах было настоящим, заполненное в равных частях с болью и отчаянием.

– Помоги мне чтить свою клятву, как я помог тебе чтить твою. – Развевающийся пепел начал падать все больше вокруг них. – Мир грез и мир твоей реальности уже начал сливаться. Все, что ты знаешь, находится в опасности. Слияние только началось. Оно является неполным, и потому есть еще небольшой шанс. Пока надежда остается на твоей стороне, я буду рядом. Но ты должна положить конец этому сейчас.

Ее глаза опустился вниз к сбивчивой почве, в густой черной жидкости был виден кровавый след, зловещий путь, оставленный Красной Смертью.

– А как же Брэд?

– Его душа, украденная Ноксами, существует здесь в астральной форме, в ловушке между мирами. Пока он удерживается силами здесь, его тело будет оставаться в вашем мире, в то время как его ум, его сущность останутся здесь в заточении. Мучительная связь, оборвать которую может только смерть. Это то, что случилось с Эдгаром.

Он умолк, и Изобель почувствовала, что ноги стали ватными.

– Но как я могу освободить его, если не могу даже прикоснуться к нему?

– Ты и не должна прикасаться к нему теперь. Он был брошен в роли Красной Смерти, единственной функцией которой, как ты хорошо знаешь, служит уничтожение.

– Что ты имеешь ввиду? Брошен кем – или чем?

– На вопросы не осталось времени. Если ты хочешь сохранить любого из них, то ты должна принять меры уже сейчас. Ты должна изменить сны, Изобель. Именно здесь, в этом царстве, ты имеешь возможность контролировать свое окружение до тех пор, пока ты не позволишь им управлять тобой, в первую очередь. Эта могила, – он указал, – ты могла вылететь из нее.

Изобель уставилась на затянувшуюся землю, в неверии.

– Пойдем, – сказал он, отпуская ее. – Мы должны немедленно отправиться в лес. – Он стал идти прочь. Следуя по пути крови, он двинулся в направлении замка.

– Подожди! – крикнула она вслед ему, прижимая куртку Ворена к себе. – Сначала скажи, почему ты вернулся. Почему ты передумал?

– Я не делал этого, – сказал он, не оборачиваясь, – ты сделала.

Она, шатаясь, побрела за ним.

– Но ты сказал – как я могу доверять тебе?

Отвечая, он не останавливался.

– Как у меня не оставалось выбора, кроме как поверить в тебя, Изобель, так и у тебя нет выбора сейчас, кроме как поверить мне.

Она пристально смотрела ему вслед, дрожь прошла через нее. Он всегда говорил загадками, всегда оставляя ей больше вопросов, чем ответов. Он сделал так, что ей хотелось закричать на него, потребовать банального да-или-нет ответа.

Но она знала, что он был прав. Время истекло. Оно проскользнуло сквозь пальцы, как песок, оставив ее без выбора, кроме как довериться ему. Это лицо, эта личность, о которой она ничего не знала, но в то же время знала достаточно, чтобы называть его своим другом. Он предупреждал ее с самого начала. Он спас ее. Он пытался спасти Эдгара. И теперь он пытается помочь ей спасти Ворена.

Она поспешила за ним, ее ноги неустойчиво качались, колени ослабли. Она приостановилась, скользнув грязными руками в рукава куртки Ворена. Она затянула ткань потуже и подняла воротник, как это делал он. Его запах захлестнул ее, изгнав из ее сознания горький вкус грязи и медный запах крови. Теперь каждый из них имел в своем распоряжении кусочек другого. Что должен вернуть. Двойное обещание. Утверждение, что есть еще шанс. Что они увидят друг друга снова, когда, наконец, этот кошмар закончится.

Когда она его закончит.

Рейнольдс обернулся впереди, ожидая ее, его черный плащ развевается вокруг него, пока он смотрел на нее сквозь падающий пепел.

Она побежала, чтобы нагнать его, с уверенной поступью.

45
Дверь

Они обнаружили двустворчатую дверь дворца открытой, длинный мазок крови привел их внутрь первой комнаты – голубой комнаты. Кристаллические снежинки свисали со сводчатого потолка, колеблясь в жуткой неподвижности и тишине, которая пришла на смену лихорадочной суете маскарада.

Гуляки с тех пор остановили свои выходки и отступили от центра пола. Они стояли в массе смятения и страха, маски спали, взгляды направлены в сторону открытых дверей, ведущих в фиолетовую комнату. Следуя по пятам Рейнольдса, Изобель помчалась в комнату. Или, скорее, в пространство, где должна была быть фиолетовая комната. Вместо этого она оказалась на складе – в Мрачном Фасаде – неистовая готическая музыка разрывалась на полную громкость. Внезапный шум поразил ее так сильно, что на долю секунды она подумала, что мир действительно закончился.

Изобель обернулась в замешательстве, чтобы посмотреть позади себя. Арка в комнату осталась, стоя в пустом пространстве, сквозь нее все придворные наблюдали за нею, их лица были столь же ошеломленные, как и ее. Она мельком взглянула вниз. Длинные мазки крови испачкали пол под ее ногами.

Она проследила глазами по следам крови, и ее пристальный взгляд остановился на запятнанном алой краской подоле мантии.

Красная Смерть. Она скользила среди присутствующих, которые, как заметила Изобель, состояли из готов и мечтательных гуляк из замка. И эти два мира только-только начали замечать друг друга.

Рейнольдс внезапно возник рядом с ней.

– Берегись, – прорычал он, толкая её.

Шипящий звук пронзил ее уши, когда Нокс появился между ними. Рука Рейнольдса, столь же быстрая, как поразительная кобра, схватила Нокса за шею и повалила на пол, где он раскололся от удара, шок отразился на его лице за миг до того, как он разорвался на части.

Несколько ряженных с маскарада и готов завизжали и отпрянули, учинив переполох.

– Рейнольдс! – ахнула Изобель, указывая.

За его спиной трансформировался через облако фиолетового дыма другой Нокс. Рейнольдс резко повернулся, ударяя с силой одной рукой, его движения были точны, натренированы. Его бросок прошел через фиолетовый туман, и Нокс, смеясь, ускользнул. Другой нападающий занял его место, сбивая шляпу Рейнольдса с его головы и поместив на свою, в то время как третий формировался в воздухе, его малиновые когти вырастали.

Изобель бросилась на Нокса, готовившегося нанести удар. При виде ее он завизжал от ужаса и рассеялся. Она услышала отзывающийся эхом вопль где-то справа от нее, сопровождаемый ударом.

Затем голова Нокса, который украл шляпу Рейнольдса, отделилась от своего тела, покатилась и остановилась у ее ног, его глазницы впали и были пустыми. Изобель опустила ногу вниз и раздробила лицо.

Остальные Ноксы завопили от ужаса, и, как один, отступали и стали принимать свои формы птиц. Их темные крылья уносили их выше, пока они не достигли перил галереи, где они взгромоздились. Там они пронзительно кричали и прыгали, их карканье звенело в их глотках, как проклятия.

Изобель опустила взгляд и увидела, как Рейнольдс надевает шляпу на густые тёмные, зачесанные назад волосы.

Где-то в толпе закричала девушка. Готическая музыка и стенания певицы стихли. Все стали замечать и отшатываться от облика Красной Смерти. В ее ногах лежала одна из женщин с маскарада, ее серебряное платье было запятнано чем-то ярко-красным. Под маской голубя ее лицо сочилось, сверкая красными порами.

– Это случилось, – сказал Рейнольдс. – Ты должна пойти в чащи сейчас же и отыскать дверь с символом. Ты поймешь это, когда увидишь. Связь между нашими мирами внутри. Ты и это поймешь, когда увидишь. Счастливого пути, и остерегайся белых.

– Что? Но я даже не знаю, как...

– Иди, – сказал он. – Только ты можешь изменить сон. Только ты можешь разорвать связь.

Она колебалась:

– А ты?

– Я буду сражаться здесь.

Она потрясла головой.

– Это не то, что я имела в виду.

Его глаза встретились с ее. Удивление осветило их темноту изнутри. И затем он засмеялся горьким звуком:

– Для меня худшее уже давно сделано. А теперь ступай.

– Но!

– Я не могу победить Красную Смерть. Не без убийства мальчика, чья душа заточена внутри нее. Я могу только держать его на расстоянии, и то недолго. В случае чего, просто знай, что я сделаю то, что должен.

– Что? Брэд? Нет! Но... но я даже не знаю, как добраться до чащи отсюда!

– Дверь, Изобель, – сказал он. – Если нет пути, ты должна сама создать этот путь.

Его руки исчезли в складках его плаща. Послышалось царапанье металла, и в следующую секунду появились его руки в перчатках. В каждой из них теперь было по короткому изогнутому лезвию. Пара серебряных кортиков.

Они блеснули в свете. Без лишних слов он отвернулся от нее. Уверенной походкой он шел прямо к Красной Смерти.

Как будто приведенный в готовность через некоторый дополнительный смысл, жар в глазах фантома запылал, как адский огонь, и Смерть обернулась, чтобы приветствовать его.

Изобель наблюдала, как две фигуры из мира снов стояли друг напротив друга, как шахматы на доске. Один, облаченный в черное. Другой – в красное.

Когда напряжение между ними перешло в движение, это было похоже на сражение за свет между мотыльками. Плащи шептали и вились. Лезвие блистало. Как заостренные листья, перемешавшиеся бурей, они кружились вокруг друг друга, не начиная битву, но каждый из них двигался в бесконечной ярости.

Одно из лезвий Рейнольдса поймало плащ Красной Смерти. Алая ткань частично упала назад, открывая голову и туловище, которое, возможно, принадлежало скелету. Ребра напряглись, натянув тугую желтую кожу, которая цеплялась за тело существа, как влажная ткань. Кровь капала с ее запавших глаз, из ее сморщенного рта, и из кончиков растопыренных пальцев.

Пространство, освобожденное для них толпой, снова расширилось с коллективным отступлением. Готы опустили свои маски, их мрачные лица смотрели потрясенно, испуганно, растерянно и, наконец, возбужденно.

Кто-то, в самом деле, повеселел.

«Типично,» – единственное, о чем подумала Изобель. Даже учитывая обстоятельства, она не могла не закатить глаза. Готы думали, что это нереально. Они думали, что это все шоу. А почему бы и нет, когда такого рода извращенная хрень была просто их темой?

Выше, вдоль галереи, Ноксы закаркали и исступленно заскребли в их формах птиц.

Они прыгнули через длину перил и следили за борьбой их кровожадными глазами, как у ящериц, как будто стремились присоединиться, но были слишком напуганы, чтобы пикировать и нанести свои собственные удары.

Звук "буууш" рассеял воздух, возник из центра открытого пространства. Как карточный домик, Красная Смерть рухнула и была целиком поглощена полом. Она оставила после себя темное и зловещее пятно. В следующий миг она появилась за спиной Рейнольдса, возвышаясь над ним, как всепоглощающая тень.

Как магнитом, лезвия Рейнольдса были вырваны из его рук. В воздухе они обратились на него, и Рейнольдс повернулся как раз вовремя, чтобы принять удар прямо в грудь.

Коллективный крик возник из толпы зрителей, пронзительный крик Изобель утонул в нем.

Она бросилась вперед, поскольку Красная Смерть с силой оттолкнула Рейнольдса назад. Он проскользил по половицам и остановился без сознания в ногах Изобель.

– О, Господи! – Вскрикнула она, падая на колени возле него.

Что она должна сделать? Ее руки бесполезно трепетали над ним, как одурманенные бабочки. Она потянулась к клинкам, но отдернула руки назад. Ее взгляд упал на белый шарф, покрывавший его нос и рот. Поможет ли искусственное дыхание на данный момент?

Его глаза распахнулись, и она вскрикнула. Он взглянул на нее из-за полей шляпы и обеими руками схватил рукоятки клинков. Он выдернул их из груди одним быстрым движением. Серый пепел посыпался из ран, как песок. Затем отверстия затянулись, и все следы повреждения исчезли в черноте его одежды.

Изобель разинула рот.

– Почему ты все еще здесь? – прорычал он и оттолкнулся от пола. Лезвия пересеклись, он замахнулся, а затем вонзил их в спину Красной Смерти, останавливая ее приближение к группе отступающих девочек, одетых как падшие ангелы. Демон выгнулся и завыл, звук был подобен вою ста лающих собак. Рейнольдс с трудом распрямил лезвия в чистом ударе. Они резали аккуратно, и окровавленная фигура рассеялась с воплем, превращаясь в густую красно-черную жидкость, которая шлепнулась об пол и забрызгала чисто-белый шарф Рейнольдса ярко-красными каплями.

Не было ни мгновения на отсрочку.

Жидкость на полу корчилась. Она собрала себя, и как призрак, появляющийся из могилы, облачилась в алую мантию, снова целую. Ее рубиновые глаза сверкнули яростью.

Как и все остальные, Изобель замерла на месте, загипнотизированная потусторонней битвой, происходящей перед ней. По крайней мере, до тех пор, пока одно из лезвий Рейнольдса не упало в ее сторону. Оно вонзилось в пол рядом с ее ступней. Она подпрыгнула от неожиданности, отскакивая назад.

– Поторопись! – прогремел он.

Думая, что не стоит ждать, пока он запустит в нее еще один клинок, она повернулась и помчалась сломя голову сквозь толпу недоуменных зрителей. Она проталкивала себе путь мимо бесчисленных пустых взглядов под бесчисленными масками.

Но куда она шла?

Ответ пришел, когда что-то схватило ее ногу за ногу, и она споткнулась. Она приземлилась со шлепком на ладони.

– Упс. Нужна рука?

Знакомый голос. Изобель развернулась и увидела его, нависающего над ней, протягивая ей неровный обрубок его потерянной руки.

– Ох, подожди, – сказал Пинфаверс, убирая отросток. – Уже дал тебе одну из них сегодня, не так ли?

Изобель оттолкнулась от пола, готовая бежать. Он толкнул ее вниз снова, прижав одной ногой к полу. Она упала с резким вздохом боли, и он перевернул ее, забавляясь, распластав ее на спине. Шквал ветра появился позади него, и, один за другим, Ноксы принимали свои истинные формы, пока они окружали ее, как стая голодных стервятников.

Одним черным ботинком Пинфаверс пригвоздил ее протянутую руку к полу. Своей уцелевшей рукой, к радости других Ноксов, он поднял что-то изогнутое, острое и мерцающее к своему плечу. Глаза Изобель расширились при виде кортика Рейнольдса, того, которое он бросил в нее. Только теперь она поняла, что он, должно быть, хотел, чтобы она взяла его, и только сейчас она поняла, насколько глупа была, оставив клинок там.

– Что ж, – Пинфаверс вздохнул, крутя лезвие и ловя отблески света. – Знаешь, как говорится, око за око и всё такое.

Ноксы залаяли хриплым смехом.

– Нет! – Она извивалась телом, посылая жестокий удар в бок Пинфаверса. К ее удивлению она достигла цели, и под аккуратной тканью его куртки, она почувствовала, как часть его туловища откололась со слышимым хрустом. Он заревел, хотя, казалось, больше от ярости, чем от боли.

Другие Ноксы, чей смех преобразовался в сочувствующее шипение, корчились и иссыхали вдалеке от нее, вжимаясь в себя, как змеи.

– Держите ее! – приказал Пинфаверс, прицеливаясь клинком. Один за другим Ноксы повиновались.

Холодные глиняные руки прикрепились к ее свободной руке, когти вцепились в ее ноги, прижимая ее к полу.

Изобель изворачивалась и била их, ее взгляд метался. Но не было ничего, что она могла захватить, ничего, что можно было использовать в качестве оружия, и никого, кто мог бы помочь ей.

Она затаила дыхание и закрыла глаза, приготовившись к боли. В голове она старалась мысленно сформировать образ двери. Она думала о той, которая приведет ее к лесу.

Сделать путь, как говорил Рейнольдс. Она вообразила дверь позади нее, прямо под своей спиной, прижавшись к ней, будто она находилась на полу. Она вообразила дверную ручку рядом со своей рукой, почувствовала кончиками пальцев ручку двери в своем воображении, провела рукой наяву... и дотронулась до чего-то твердого.

Она ахнула, распахнув глаза.

В долю секунды лезвие снизилось, со свистом разделяя воздух на своем пути. Изобель сжала каждую мышцу, готовясь почувствовать отсечение ее руки от тела. Она схватилась за дверную ручку, но было теперь слишком поздно, чтобы повернуть. Лезвие летело вниз, и с лязгом она почувствовала это – разрыв?

Низкие шепоты вырвались от Ноксов, звуки подозрения и страха. Они освободили ее и отпрянули назад, единодушные в своем отступлении.

Изобель пришлось поднять голову от пола, чтобы посмотреть и удостовериться, что ее разум не просто заблокировал боль. Это был клинок, который лежал сломанный вдалеке, хотя на ней самой повреждений не было.

Ее пристальный взгляд немедленно обратился к Пинфаверсу, который, все еще нависая над ней, поднял треснувшую рукоятку, исследуя ее.

– Хмм, – сказал он. – Я боялся, что это могло случиться.

Изобель воспользовалась шансом. Она схватилась за дверную ручку, которую она сотворила на полу и повернула ее. Земля под ней исчезла, и она провалилась внутрь.

Застигнутый врасплох Пинфаверс упал мимо нее, в то время как Изобель крепко держалась за ручку. Она открыла рот в немом крике, поскольку ее тело резко дернулось при остановке, и она висела над миром пепла, увядших листьев и угольно-черных деревьев. Она посмотрела вниз и увидела, что Пинфаверс развеялся в массивные спирали чернил, прежде чем он мог разбиться о землю, которая находилась не более чем в десяти футах ниже.

Сработало, поняла она, бросая быстрый взгляд вокруг. У нее получилось! Она добралась до леса.

Головы Ноксов появились в проеме открытой двери над нею. Их шепот продолжался, и они повернули свои головы, глядя друг на друга, хотя никто из них не сделал даже малейшее движение, чтобы схватить ее.

Сил удерживаться на ручке становилось все меньше. Она разжала руки и, подготовившись к падению, приземлилась прямо на ноги. Пинфаверс вновь преобразовался в человеческую форму. Он стоял на расстоянии от нее, в то время как другие Ноксы, превращаясь в птиц, влетали через открытый дверной проем.

Они сели на колышущиеся скелетообразные ветки деревьев, наблюдая, ожидая.

Пепел падал дождем вокруг них, тяжелый и достаточно густой, чтобы собраться на плечах куртки Ворена. К настоящему времени волосы Изобель стали полностью растрепанными, и они хлестали ее лице в порывах холодного ветра.

Фиолетовое небо над головой скрутилось и помутнело как глаз урагана. Дверь, которая висела открытой в небе, захлопнулась со следующим порывом ветра. Она всмотрелась в деревья, и там увидела другую дверь. Это была уже знакомая ей, узкая дверь, и Изобель поняла сразу, что именно ее она искала. Казалось, будто сама дверь ее искала.

Даже поджидала.

Когда она приблизилась, ее глаза нашли две таблички, приклеенные к поверхности двери. Слова на табличках были написаны задом наперед, но ей не нужно было читать их, чтобы знать, что там было написано.

Она знала, что на верхней табличке можно было прочесть «НЕ ВХОДИТЬ», а другая предупреждала ниже «ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ БЭСС».