Текст книги "Зов (ЛП)"

Автор книги: Келли Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 39

Я ЗАТОЛКАЛА ХУДИ ЛИЗ в свою сумку. Она заняла больше места, чем я себе представляла, но она мне нужна. Она может ответить на вопрос, на который я действительно должна найти ответ... Сразу же, как только наберусь храбрости спросить.

Когда Дерек объявил, что мы убежим этой ночью, моей первой мыслью было: «Нам не хватит времени», – но времени оказалось слишком много. Мы сделали домашнюю работу, которую никогда не сдадим, помогли миссис Тэлбот продумать меню блюд, которые никогда не съедим, все время борясь с желанием убежать и все продумать еще раз. И Рей, и Тори заметили мои «совещания» с парнями, и если мы продолжим так себя вести, то и медсестры заподозрят, что это больше, чем подростковые гормоны в действии.

Я предупредила других о Тори, но никого это, казалось, не заинтересовало. Как я и говорила ей – мы вообще не думаем о ней. Игнорируем. Я задалась вопросом, не ранит ли ее больше всего именно это.

* * *

Мы провели вечер за просмотром кино. На этот раз я так мало смотрела на экран, что, если у меня спросили бы о сюжете спустя десять минут после того, как закончатся титры, я, возможно, не смогла бы ответить.

Дерек не присоединился к нам. Саймон сказал, что его брат устал с прошлой ночи, и ему нужен отдых, чтобы он сохранил ясность мысли и смог помочь нам сегодня. Я задалась вопросом, не вернулась ли его лихорадка.

Когда миссис Тэлбот справилась о Дереке, Саймон сказал, что он "неважно себя чувствует". Она недовольно поцокала языком и ушла играть в карты с мисс Абдо, даже не думая подняться наверх, проверить его. Они всегда так вели себя с Дереком. Медсестры, казалось, предоставили его самому себе, словно его габариты заставили их забыть, что он был все еще ребенком. Или, возможно, учитывая его файл и диагноз, они хотели, насколько это было возможно, меньше контактировать с ним.

Он заметил, как они реагировали на него? Я уверена, что да. Ничто не может скрыться от Дерека, и я подозревала, что это только укрепило его мнение, что он должен находиться здесь.

Кино шумело вовсю, и я решила ускользнуть, чтобы проведать его. Он так боялся сообщить Саймону, что болен. Если Саймон сказал, что он "неважно себя чувствует", это должно было означать, что он был слишком болен, чтобы скрыть это.

Я выскользнула из медиа-комнаты, взяла четыре таблетки тайленола, стакан воды и понесла их наверх.

Я постучала в дверь. Нет ответа. Свет горел, но он, наверное, заснул, читая.

Или слишком болен, чтобы ответить.

Я постучала снова, немного громче.

– Дерек? Это я. Я принесла воду и тайленол.

Опять ничего. Я коснулась холодной ручки двери. Он, скорее всего, спал. Или игнорировал меня.

– Я оставлю это здесь.

В тот момент как я наклонилась поставить стакан на пол, дверь открылась достаточно, чтобы я увидела босые ноги Дерека. Я выпрямилась. Он снова был в своих боксерах, и мой взгляд переместился на безопасное зону – лицо, но прежде я заметила бисеринки пота на его груди. От пота волосы прилипли к лицу, глаза лихорадочно блестели, губы приоткрыты, дыхание затрудненное, прерывистое.

– Ты…? – начала я.

– В порядке.

Он провел языком по высушенным губам и часто заморгал, как будто изо всех сил пытаясь сосредоточиться. Когда я протянула стакан, он резко выхватил его у меня и сделал большой глоток.

– Спасибо.

Я вручила ему тайленол.

– Ты уверен, что в порядке?

– Вполне.

Он вытянул ногу, не давая двери закрыться, и начал царапать спину.

– Быть может, тебе принять ванну, – сказала я. – Холодная ванна снимет жар. Пищевая сода уменьшит зуд. Я могу…

– Неа, я в порядке.

– Если тебе нужно что-нибудь еще...

– Только отдых. Давай возвращайся, прежде чем кто-то заметит.

Я пошла к лестнице.

– Хлоя?

Я обернулась. Он выглядывал из-за двери.

– Ничего Саймону, хорошо? О том, как мне плохо?

– Он знает, что ты себя плохо чувствуешь. Ты действительно должен сказать…

– Я в порядке.

– Не в порядке. Он начинает понимать…

– Он не поймет. Я позабочусь об этом.

Он ушел, и дверь за ним закрылась с характерным щелчком.

* * *

Этой ночью Рей все время ворочалась в кровати. Она хотела поговорить о рюкзаке, и что она в него упаковала, и сделала ли она правильный выбор, и нужно ли взять что-нибудь еще...

Мне очень не нравилось одергивать ее. Она была взволнована, как ребенок, готовящийся к первому лагерю с ночевкой, что было странно. После того, что случилось с ее подругой, Рей должна знать, что жизнь на улице не какое-то великолепное приключение без надзора взрослых.

Я думаю, ей это казалось не одним и тем же. Она шла с Саймоном и мной, и лишь несколько детей превращались в Бонни и Клайда[70]70
  Бонни и Клайд – известная любовная пара преступников, грабящих банки во времена Великой депрессии. Про них сняты фильмы, в которых зачастую образ этих героев романтизировался.


[Закрыть]. Это не было актом правонарушения, это была миссия. И, кроме того, Саймон и Дерек сказали, что старые правила больше на нас не распространяются.

– Потому что мы особенные, – у нее вышел пузырящийся смех. – Это выглядит так неубедительно. Но этого хотят все, не так ли? Быть особенным.

Но так ли это? Существует множество черт, которые я хотела бы приписать себе. Умная, уверенная в себе. Разумеется, талантливая. Достаточно? Хорошо, я остановлюсь на этом. Но особенная?

Я большую часть своей жизни была особенной. Богатая девочка, потерявшая мать. Новый ребенок в классе. Студентка театрального, не желающая становится актрисой. Для меня «особенный» означало «другой», и не в хорошем смысле этого слова. Я хотела быть нормальной, и, думаю, ирония состояла в том, что, пока я мечтала о нормальной жизни, у меня она была... Или что–то максимально приближенное к этому.

Но теперь я видела, как Рей лежала на животе, вертя спичку в руках, пытаясь зажечь ее кончиками пальцев, высунув кончик языка между зубов. Определено, ее терпение на грани, и я видела, как ужасно она хотела сверхъестественную силу. У меня она была, и она так мало меня волновала, что я бы с радостью передала способности ей.

Как в школе, когда другие девочки пускали слюни по дизайнерским джинсам, считая, сколько часов они должны проработать няней, чтобы заполучить такую пару, а я сидела в этих джинсах, а еще четыре подобных пары валялись в шкафу дома, и для меня они были парой без названия. Я чувствовала себя виноватой в том, что не ценила то, что имела.

Но некромантия не была парой дорогих джинсов, и я была весьма уверена, что моя жизнь будет лучше без нее. Определенно легче. И все же, проснись я завтра без возможности говорить с мертвыми, я была бы разочарована?

– Я думаю, она стала теплее, – произнесла она, зажимая головку спички между пальцами.

Я выползла из кровати.

– Дай посмотрю.

– Нет, – она не дала ее мне. – Не сейчас. Только когда я буду уверена.

Рей – полудемон? Дерек сказал, что они действительно сжигают вещи руками. Но в своем возрасте Рей должна без проблем зажечь спичку. Но также он никогда не слышал о некроманте, который проснулся однажды утром и внезапно начал повсюду видеть призраков. Обычно это был постепенный процесс.

В целом это нетипичное развитие? В книгах сказано «в двенадцать у детей начинается процесс полового созревания, заканчивающийся в восемнадцать», но это – обобщение. Вы получаете девочек, как я, и парней, как Дерек, и ни один из нас не соответствует норме.

Возможно, сверхъестественные способности Рей припозднились, как я и мои месячные. И, возможно, мои способности походили на половое созревание Дерека, изменение, как внезапный скачок, случившийся однажды.

Очевидно, у полудемонов были человеческая мать и отец-демон, который принял человеческую форму, чтобы оплодотворить ее. Это не противоречило истории Рей: мать бросила ее при рождении, фотографий с отцом не существует.

– Зажглась! – завизжала она прежде, чем хлопнула ладонью по рту. Она махала спичкой. – Я видела дым. Клянусь. Да, я знаю, что ерундой страдаю, но это настолько круто. Вот, смотри.

Она достала еще одну спичку из коробка.

Рей и вправду была полудемоном?

Я действительно надеюсь на это.

Глава 40

БУДИЛЬНИК НА ЧАСАХ РЕЙ был установлен так, чтобы мы ушли в три. Дерек считал, что это самое спокойное время ночи, и нас вряд ли засекут. В 2:45 мы выключили будильник, а в 2:50 вышли из комнаты с рюкзаками в руках.

Я приоткрыла дверь и выглянула в кромешную тьму коридора. Стук настольных часов с маятником вывел нас к лестнице.

На сей раз, клянусь, скрипела каждая половица, но как бы я ни напрягалась услышать, что проснулась Тори или миссис Тэлбот, единственным звуком было лишь тиканье часов.

Мы спустились на первый этаж – из-за опущенных занавесок выглядывала луна, и света было достаточно, чтобы я смогла различить стулья и столы, прежде чем врезалась бы в них. Я повернулась в сторону прихожей и заметила, как темная фигура вышла из тени. Я подавила визг и рассердилась, готовая обругать Дерека. Но это был Саймон, и один взгляд на его мертвенно-бледное лицо лишил меня дара речи.

– Что…? – начала я.

– Дерек с вами?

– Нет, что…

– Он ушел, – он поднял что-то сверкающее, и через секунду я поняла, что это были часы Дерека. – Будильник стоял на 2:45. Я проснулся от звона и нашел их на своей подушке. Его кровать была пуста.

Рей взяла меня за руку.

– Но Дерек же не идет с нами, правильно? Тогда забейте на него.

– Он говорил тебе что-нибудь вечером? – прошептала я.

Саймон покачал головой.

– Он спал. Я не стал будить его.

– Быть может, он в ванной, – прошептала Рей. – Давайте, ребята, мы должны…

– Я проверил ванные. И пустую спальню. И кухню. Что-то не так. С ним что-то случилось.

– Если бы это было так, оставил бы он свои часы? Наверное... – я пыталась придумать разумное объяснение, борясь с возрастающей паникой, которая говорила, что все не в порядке. – Возможно, он боится, что мы попытаемся переубедить его в последнюю минуту и разбудим кого-нибудь.

– Говоря об этом... – сказала Рей, тут же посмотрев на потолок.

Мы с Саймоном обменялись взглядом, и я поняла, что каким бы логичным не было мое объяснение, Дерек знал, что Саймон не уйдет, пока не убедится, что его брат в порядке.

– Ребята... – сказала Рей.

– Вы двое идете, – сказал Саймон. – Я найду…

– Нет, – сказала я. – Я найду.

– Но…

Я подняла руку и прервала его.

– Какой смысл в том, что уйду я, а не ты? Это – твой папа. Ты знаешь, как его найти.

Саймон отвел взгляд.

– Что? – Рей повернулась ко мне. – Забудь о Дереке, Хлоя. Он не идет, помнишь? Он в порядке. Мы должны уйти.

– Я найду его и нагоню вас, – сказала я. – Встретимся на заднем дворе фабрики, хорошо?

Саймон покачал головой.

– Он – моя ответственность…

– Прямо сейчас твой папа – твоя ответственность. Ты не сможешь помочь Дереку – или мне – если не сможешь найти его.

Тишина.

– Хорошо?

Он нахмурил брови, и я могла сказать, что все не хорошо, что он очень не хочет бежать.

– Вы должны уйти, – сказала я.

Он взял мою ладонь и сжал ее. Я уверена, что стала красной как рак, будто он пытался меня поцеловать.

– Будь осторожна, – сказал он.

– Буду. Я разыщу его и тогда найду вас.

– Я буду ждать.

* * *

Саймон взял мой рюкзак. Если меня засекут, он предательски выдаст меня с головой. Если же я спрячу его где-нибудь, то может и не возникнуть возможности забрать вещи.

У нас был цифровой код – Дерек выписал его для всех, вместе с инструкциями и начерченными от руки картами. Я могла использовать это как доказательство, что он не планировал остаться здесь после того, как мы уйдем, но я знала, что Дерек есть Дерек, и он ни для чего не исключает возможности.

Итак, почему он пропал, рискуя тем, что Саймон никуда не уйдет? Я вспомнила последний разговор с Дереком – он стоит в дверном проеме спальни, с него пот катит градом, он едва может сосредоточиться – и поняла, что случилось.

Если Саймон увидит его в таком состоянии, то поймет, как сильно заболел Дерек. Если Саймон узнает это, то он никуда не уйдет. Уж точно. Таким образом, Дерек сделал единственную вещь, которую мог– оставил включенный будильник, спрятался где-то и молился, чтобы Саймон ушел. Маленький шанс против никакого шанса.

Так где он? Сначала я спустилась в подвал. Дверь закрыта, свет выключен, и нет ни единого знака, указывающего на то, что он где-то спрятался. Прачечная пуста. Дверь в туалет заперта.

Вчера ночью, во время нашей прогулки, он усиленно глотал холодный воздух. Когда мы вернулись, температура, казалось, спала, и я приписала это действию тайленола, но, возможно, было достаточно лишь одного холода. Если он отчаянно хочет достичь быстрого результата, то гуляет по улице в надежде сбить температуру и успеть проводить Саймона.

Я вышла на заднее крыльцо. Четверть луны скрылась за облаками, и стало так же темно, как в коридоре на верхнем этаже. Я могла различить мерцание огней в соседних домах, но из-за высоких деревьев они были похожи на тусклое свечение.

Я окинула взором задний двор, увидев лишь слабо различимую коробку сарая. Сегодняшняя ночь была холоднее предыдущей, и изо рта вырывалось облачко пара. Единственным звуком был скрип ветвей, столь же постоянный и монотонный, как тиканье напольных часов с маятником.

Я прошла по веранде три острожных шага. К тому времени, как спустилась на бетонную подушку, я уже смогла разобрать более тусклые силуэты во дворе – скамью, шезлонг, садового ангела и пятно размером с футбольный мяч около сарая.

Где-то заработал двигатель, и я замерла, но это была всего лишь проезжавшая мимо машина. Еще два медленных шага. Я посмотрела через плечо и увидела быструю вспышку света, похожую на луч фонаря, но, как мне было известно, единственный фонарь находился у Саймона.

Я осмотрелась по сторонам и уже была готова прошептать «Дерек», но закрыла рот. Он ответит? Или спрячется?

Когда я подошла ближе к предполагаемому мячу, то увидела, что это были большие белые кроссовки. Дерека. Я взяла их и начала активно крутить головой.

Меня пронзил настолько холодный порыв ветра, что на глазах выступили слезы. Он со стоном начал раскачивать ветки деревьев, а я стояла и терла замерзший кончик носа. Затем ветер утих... Но стенание продолжалось, длинное, на низкой ноте. По моей шее побежали мурашки.

Я медленно повернулась. Звук прервался. Раздался душащий кашель, я повернулась к источнику звука и заметила белый носок, выглядывающий из помещения сарая.

Я помчалась к нему. Скрывшись в тенях, там на четвереньках стоял Дерек; я едва могла различить голову и верхнюю часть тела. От него плохо пахло, и ветер доносил острый, горький запах, от которого мое горло рефлекторно сжалось.

Тело напряжено – его тошнило – дыхание было сухим и рваным.

– Дерек? – прошептала я. – Это – Хлоя.

Он замер.

– Уйди, – вырвалось едва понятное гортанное рычание.

Я подошла поближе и заговорила еще тише:

– Саймон ушел. Я убедила его продолжить идти, пока я ищу тебя.

Он выгнул спину, вытянул руки, бледные пальцы зарылись в почву. Низкий стон, немного прерванный ворчанием.

– Ты нашла меня. Теперь уйди.

– Ты и вправду думаешь, что я уйду, оставив тебя в таком состоянии? – я сделала еще один шаг. От запаха рвоты пришлось зажать нос и дышать через рот. – Если тебя рвет, это серьезнее обычной температуры. Тебе нужен…

– Уйди! – прорычал он, и я рефлекторно сделала шаг назад.

Дерек опустил голову. Еще один стон, на этот раз он перерос в высокий звук, став похожим на хныканье. Он был одет в футболку: голые мускулы напрягались каждый раз, когда он начинал рыть землю. Его руки потемнели, словно их накрыла тень, затем стали прежними, бледными по сравнению с окружающей темнотой.

– Дерек, я…

Он выгнул спину, подняв ее столь высоко, что я могла видеть четко очерченную линию позвоночника. Футболка натянулась, мышцы извивались и слегка дрожали. Затем он осел, дыхание было столь же рваным и прерывистым, как шелест листвы.

– Пожалуйста. Уйди, – слова прозвучали утробно, словно он не открывал рта.

– Тебе нужна помощь…

– Нет!

– Тогда Саймон. Я позову Саймона. Я прямо…

– Нет!

Он повернулся, и я мельком увидела его лицо: искаженное, деформированное... неправильное. Он наклонил голову, прежде чем я смогла понять, что увидела.

Его вновь вырвало – звук был ужасный и грубый, словно ему вывернуло все внутренности. Он снова выгнул спину, вытянул конечности на максимальную длину, аж слышно было, как затрещали кости. Его руки стали темнее, затем посветлели, мускулы и сухожилия дрожали. Луна вышла в тот самый момент, когда у него снова потемнели руки, и я смогла увидеть, что это были волосы, выросшие достаточно, чтобы прорезать кожу, и затем скользнуть назад. И его руки... Пальцы стали длинными и искривленными, как когти, он рыл землю, выгибаясь в болезненной агонии.

И тут в памяти всплыли слова Саймона:

– Парни как Дерек имеют... выдающуюся силу, если можно так сказать. Супер сильный, как ты видела. И обостренные чувства. Такая вот фигня.

Такая вот фигня.

А потом я осторожно спросила:

– Я же не столкнусь с какими-то оборотнями или вампирами, не так ли?

И, смеясь, Саймон ответил:

– Это было бы круто.

Точнее, совсем не ответил. Избежал ответа, который не мог дать.

Дерек бился в конвульсиях: откинул голову назад, сжал челюсть; ужасное стонущее завывание вырывалось сквозь зубы. Затем он снова наклонил голову и начал ртом ловить воздух. С его губ срывались ниточки слюны.

– Дерек?

Его рвало – все тело тряслось в конвульсиях. Когда они спали, я медленно подошла к нему. Он отвернулся.

– Я могу что-нибудь сделать?

Голос в моей голове сказал: «Конечно. Бежать со всех ног!» Но это было слабое предупреждение, совсем не серьезное, сущая правда, ведь я совсем не собиралась бежать. Это не монстр из дневного киносеанса. Даже теперь, с волосами на руках, пальцами, искривленными как когти, когда он отводил взгляд и ворчал мне, чтобы я ушла, я знала, что независимо от того, что случилось, он все еще Дерек.

– Я могу что-нибудь сделать?

Смешной вопрос. Я могу представить ответ, который он бы дал в любой другой ситуации – как расширятся его глаза, искривятся губы.

Но после одного нерешительного «уйди», он просто сидел там, отвернув голову. Его всего трясло, дыхание было похоже на скрежет, перерастающий в дрожь.

– Нет, – его пальцы зарылись в землю, руки напряглись, а затем расслабились. – Уйди.

– Я не могу оставить тебя здесь. Если есть что-то, что я могу сделать...

– Нет, – резкий вдох, а затем он произнес, – не уходи.

Его голова была повернута ко мне, и я смогла различить один зеленый глаз, расширенный от ужаса.

Его руки и ноги не гнулись, лишь поднимались вверх, когда его начинало трясти. Трава была забрызгана рвотой, с каждым спазмом появлялась новая волна. Тошнотворный запах заполнил воздух.

И я сидела там, ничего не делая, потому что ничего не могла сделать. В голове роились тысячи идей, но я в мгновения ока отказывалась от них. Я осторожно подошла к нему и положила ладонь на руку, чувствуя, как жесткие волоски проталкиваются сквозь разгоряченною кожу, корчащуюся и пульсирующую. Это все, что я могла сделать – стоять и говорить ему, что я рядом.

Наконец, с заключительными судорогами, последними брызгами рвоты, пролетевшими вперед на три фута и попавшими на забор, все прекратилось. Просто остановилось.

Мускулы под моей рукой успокоились, жесткие волоски исчезли. Он расслабился: опустил спину, убрал руки с земли. Сел, отдышался. Волосы упали на лицо.

Затем он резко рухнул на бок, закрывая лицо руками. Пальцы все еще оставались длинными, деформированными, ногти толстыми, как когти. Он свернулся в калачик и застонал.

– Может, я…? Саймон. Может, я позову Саймона? Он может знать, что…?

– Нет, – слово прозвучало хрипло, гортанно, как будто его голосовые связки не принадлежали человеку.

– Все кончилось, – сказал он через минуту. – Думаю. Я уверен.

Он потер свое лицо, все еще пряча его в ладонях.

– Этого не должно было случиться. Не сейчас. Не в этом возрасте.

Другими словами, он отлично понимал, кем был, он просто не ожидал... превращения, пока не станет старше. Я чувствовала искру гнева за то, что он меня ввел в заблуждение, заставил Саймона лгать мне, но я не могла злиться. Не после того, что увидала, не сидя там, наблюдая за ним, видя, как рубашка пропиталась потом, как он изо всех сил пытался дышать, как его тело дрожало от истощения и боли.

– Иди, – прошептал он. – Со мной все будет в порядке.

– Я не…

– Хлоя, – произнес он голосом старого Дерека. – Иди. Помоги Саймону. Скажи ему, что все в порядке.

– Нет.

–Хлоя... – он прорычал мое имя.

– Пять минут. Я хочу удостовериться, что ты в порядке.

Он что-то проворчал, но ничего не сказал, а просто сидел на траве и отдыхал.

– Видишь, ты действительно порвал свою одежду, – сказала я, пытаясь говорить самым небрежным тоном. – Надеюсь, твоему сердцу не была мила эта рубашка, ведь теперь она испорчена.

Это была плохая шутка, но он ответил:

– В конце концов, зеленым я не стал.

– Нет, только... – я собиралась сказать «волосатым», но не смогла вымолвить слово, не могла отвернуться от того, что увидела.

Открылась дверь черного входа. Дерек вскочил, убирая руки от лица. Его нос выглядел переломанным, широким и плоским, скулы выступали и поднялись вверх, словно хотели встретиться друг с другом, брови стали толстыми и густыми. Не чудовище, больше похоже на художественную реконструкцию неандертальца.

Я оторвала взгляд и отползла к углу сарая. Он поймал мою ногу.

– Я буду осторожна, – прошептала я. – Только посмотрю.

Я поползла на животе, достигла угла и осмотрелась. Луч фонаря гулял по двору.

– Женщина, – прошептала я как можно тише. – Я думаю, что это Рей – но, такая худая. Мисс Абдо, возможно?

Он дернул меня за лодыжку. Джинса задралась, и его рука коснулась моей голой кожи чуть выше носка. Я чувствовала его ладонь, грубую, как подушечки на ногах собаки.

– Иди, – прошептал он. – Я помогу тебе преодолеть забор. Поднимись на следующий и…

Луч фонаря прошелся по двору.

– Кто там? – голос высокий, резкий, со слабым акцентом.

– Доктор Джилл, – прошептала я Дереку. – Откуда она…?

– Не важно. Иди!

– Я знаю, что здесь кто-то есть, – сказала она. – Я услышала вас.

Я поглядела на Дерека, его лицо все еще было искаженным. Доктор Джилл не должна увидеть его в таком состоянии.

Я взяла его обувь, брошенную мной до этого, и сняла собственную, это так его смутило, что я вырвалась из его захвата и бросилась к забору, протискиваясь между ограждением и сараем. В последнюю секунду он поднялся и попытался поймать меня, но я уже была далеко.

– Хлоя! Вернись! Не смей…

Я продолжила идти.