Текст книги "Репит(ЛП)"

Автор книги: Кайли Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– Эд?

– Ты сказала, никаких разговоров, – он предупреждающе покусывает меня за живот, потом кладет одну мою ногу себе на плечо, открывая меня, как книгу.

Я хватаю его за волосы, чтобы сохранить равновесие. Внутри все дрожит от предвкушения, и я чертовски мокрая.

Кончиком носа Эд касается моего холмика и шепчет:

– К чему слова? Конечно же ты знаешь, когда кто-то собирается полакомится тобой.

Мой разум пуст. Мне действительно нечего сказать.

В тусклом ночника взгляд Эда такой темный и голодный. Он может съесть меня живьем, и я бы не стала возражать. Он гладит меня языком, затем посасывает и дразнит клитор. Я извиваюсь и теснее прижимаюсь к его рту.

Эд довольно стонет, как будто ему очень нравится, какая я на вкус и как распутно себя веду.

Когда он сосредоточивает ласки на клиторе, посасывая его и даже нежно покусывает, я взрываюсь. Я дрожу, ноги подкашиваются. Если бы не Эд, я бы свалилась на пол мешком. Мой разум парит высоко-высоко, в заоблачных далях. Кунилингус от Эда – это райское блаженство.

Эд встает, лезет в пиджак, достает портмоне, и из него презерватив. Я отмечаю это лишь краешком сознания, поскольку все еще пытаюсь отдышаться после оргазма. Эд приподнимает меня и снова прижимает к стене. Я автоматически обнимаю его руками и ногами. Он направляет головку члена и входит в меня быстро и глубоко. Я задыхаюсь и цепляюсь за Эда изо всех сил, пока он вонзается в меня.

Думаю, мы снова проясняем какие-то чувства. А что может помочь лучше, чем грубый секс?

Мой позвоночник словно прилип к стене. Одна рука Эда на моей заднице, другой он придерживает затылок, защищая меня. Хорошо, что хоть кто-то из нас помнит об этом. Мой череп и так порядком пострадал.

Снова и снова Эд полностью вонзает в меня свой твердый член. Мы с ним сейчас больше, чем шторм – мы циклон или ураган. Что-то необузданное и немного пугающее. Но я доверяю Эду. А как иначе? Я ведь люблю его.

Невозможно кончить снова так скоро. И все же Эд поворачивает мои бедра и начинает бить по волшебному месту внутри. Мои внутренние мышцы сжимаются, пытаясь удержать член. Сладкий шок проходит через меня, освещая изнутри. Я бы не удивилась, если бы сейчас и правда светилась в темноте.

Эд утыкается лицом в мое плечо. Его бедра дрожат, руки крепко сжимают. Как будто нас не разлучить. В конце концов он успокаивается, и на нас наваливается тишина. Ее тяжесть я не могу понять, да и не хочу – слишком истощена.

– Ты в порядке? – хрипло спрашивает Эд.

– Да. – На стене наверняка останется след от моей потной спины, а костюм Эда измят и нуждается в чистке. Но кому какое дело?

Эд осторожно опускает меня на пол.

Бедные мои мышцы. Но я сама этого хотела. Сегодня мне легче было выразить свои чувства физически, а не вербально.

– Мы можем просто поспать? – Я устала. Так чертовски устала.

Эд обхватывает мое лицо ладонями и нежно целует в губы. У него мой вкус.

– Конечно, детка.

– Нам придется поговорить, но позже. Ладно?

– Ладно.

– Завтра.

– Хорошо, – соглашается Эд. – Завтра.

Я лежу в постели, но сон не идет. Эд, кажется, тоже не спит. Похоже, оргазмы не помогли. Кроме того, в глубине души я знаю, что поступаю неправильно, закрываясь от Эда. В прошлый раз именно это нас и подвело.

– Мне страшно, – тихо говорю я.

Эд обнимает меня и притягивает к себе. Я в нем, как в коконе.

– Чего ты боишься?

– Что поспешила с признанием. Лучше бы я помолчала, – я вздыхаю, но это не снимает тяжесть с души или с сердца.

– Не знаю. Раньше мы мало делились друг с другом. Думаю, если ты что-то чувствуешь, то должна сказать, чтобы мы разобрались вместе. Ты просто… удивила меня, вот и все.

– А ты что чувствуешь?

Эд выдыхает.

– Мне тоже страшно. Все так быстро. Мы снова вместе, и я бы не изменил это ни за что на свете, но я действительно беспокоюсь. – Он крепче обнимает меня. – Но дело не только в этом. Я в ужасе от того, что кто-то охотится за тобой. Что, если я не смогу остановить его? Ты же не хочешь, чтобы я обращался с тобой, как со стеклянной вазой и все время ходил по пятам. Но мысль, что он может добраться до тебя, когда меня нет рядом… Я не могу потерять тебя снова. Не могу.

– Меня это тоже пугает. Но мы не можем просто перестать жить. – Эд целует меня в плечо. – Я все время дергаюсь, все время на грани, черт возьми! Это сводит с ума.

– Мне так жаль, детка.

– Это не твоя вина. Ты – единственное хорошее, что вышло из всего этого.

– Прости, что не был готов сказать «люблю тебя» в ответ. – Голос у Эда низкий и выразительный. Как будто у него тоже есть все эти чувства, с которыми он не знает, что делать. Как будто у него на сердце так же тяжело, как у меня.

Я не хочу, чтобы Эд страдал, но хорошо не чувствовать себя одинокой.

– Любовь – сложная штука. Ну, не любовь, а что бы это ни было.

– Верно, – шепчет Эд. – Но я здесь, и никуда не уйду, хорошо?

– Хорошо.

Я расслабляюсь и закрываю глаза. Я больше не ощущаю тяжесть.

Может быть, говорить обо всем не так уж и плохо, в конце концов.

Глава 15

– Тебя трудно застать одну, – доносится из темноты.

Сейчас несусветная рань – два утра или около того – я на улице, стою у кизилового дерева возле нашего дома, и жду, когда Горди закончит. Ему, видите ли, приспичило пописать, мне кстати тоже, но я сделала свои дела в туалете, как и положено человеку.

Я вздрагиваю, ключи зажаты в кулаке, концы торчат между пальцами на всякий случай.

«Глаза-горло-пах. Глаза-горло-пах…» – повторяю я, то, что Гэвин так старательно вдалбливал нам в головы на уроках самообороны.

– Кто здесь?

По тропинке приближается темная фигура. Я бы многое отдала сейчас, чтобы уличный фонарь светил ярче.

– Клементина, – протягивает мужской голос.

Я молчу.

Он подходит ближе, и я могу разглядеть лицо. Это Тим, наш чересчур дружелюбный сосед. Его руки в карманах, на лице хитрая улыбка.

– Выгуливаешь собаку?

– Да. Горди?

Пес поднимает голову, один раз виляет хвостом и продолжает обнюхивать забор.

– Мы не говорили целую вечность. Ты всегда со своим парнем. Он ведет себя как твой телохранитель. – Тим хихикает. – Как будто ты нуждаешься в защите.

Я не могу отступить назад из-за дерева, поэтому шагаю в бок. Тим следует за мной. Он снова стоит слишком близко. Волосы у меня на затылке встают дыбом, плечи напрягаются.

– Я заставляю тебя нервничать? – он улыбается.

– Не знаю. Моя собака заставляет тебя нервничать? – я пихаю Горди под зад, надеясь, что он наконец оторвется от забора, примет защитную стойку или зарычит. Безрезультатно. – Ты поздно гуляешь, Тим.

Он пожимает плечами и снова улыбается.

У меня от него мурашки. Наверное, он из тех, кто подглядывает в чужие окна и трется о женщин в автобусе, к тому же, судя по запаху, он сейчас пьян. Мне везет, как утопленнику.

Инстинкт самосохранения велит убираться отсюда. Я одета только в маленькие шорты для сна и майку, и Тим откровенно пялится на мою грудь. Это так мерзко. Я чувствую себя грязной. Но это не моя вина. Я ничего не делаю, чтобы привлечь его, просто выгуливаю собаку.

– Горди, – мой голос дрожит, и я мысленно чертыхаюсь, – пора домой.

К сожалению, забор или что там привлекло его внимание, Горди интереснее меня. Надо было надеть на него поводок. Эд прочитал бы мне целую лекцию за то, что снова пренебрегла правилами.

– Клем, да ладно, – протестует Тим. – Конечно, ты можешь уделить мне минутку.

– Спокойной ночи.

– Серьезно?

– Я не должна тебе ни минуту, ни больше. Я ничего тебе не должна. До свиданья.

Он хватает меня за локоть, но я вырываюсь.

– Не прикасайся ко мне!

– Господи, – он закатывает глаза, словно это я веду себя неразумно, пошатываясь, разворачивается и уходит, бросив через плечо: – Я просто пытался быть дружелюбным, а ты ведешь себя, как сука.

Мое сердце колотится со скоростью миллион миль в час, руки трясутся, прям как у пьяного Тима, когда он пытается открыть дверь подъезда. Я пытаюсь вспомнить тренировки по самообороне, но мысли путаются от страха. Наконец-то Тим отпирает дверь и скрывается в доме.

Спасибо, черт возьми! Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Все в порядке.

– Горди, это совсем не круто, приятель. Почему не пришел, когда я тебя звала?

Пес опускает голову.

– Ладно, иди сюда. – Я протягиваю руку, жду, когда он подойдет и тереблю за ухо. Горди радостно метет хвостом. Если бы он не был таким милым, я бы всерьез разозлилась. – Ты наконец закончил метить территорию?

Я присаживаюсь на корточки и обнимаю собаку. Мне сейчас это необходимо.

– Нужно держать бейсбольную биту у двери, как Фрэнсис, не так ли? Или я должна была взять с собой палку. – Горди небрежно целует меня в щеку. – Да, я тоже тебя люблю.

Я крепче обнимаю его, закрываю глаза и жду, когда сердце перестанет отбивать рваный ритм.

– Привет, Клем.

От удивления я падаю на задницу.

– Шеннон? Привет. – Я не слышала, как она подошла.

– С тобой все в порядке?

– Да. Только что встретила нашего соседа. Он сегодня особенно… дружелюбен.

– Что? – Шеннон вздергивает бровь и подходит ближе. Она держит руки за спиной, наверное, в задних карманах джинсов. В отличии от меня, она нормально оделась, прежде чем вышла на улицу.

– Ничего. Пустяки. Но если когда-нибудь встретишь парня по имени Тим, держись подальше.

– Ладно.

– Почему не спишь? – спрашиваю я, продолжая гладить Горди.

– Могу спросить у тебя о том же. Лейфа нет, а я… просто не могла уснуть, – она улыбается. – Тебе понравился вечер? Правда здорово, что Эд собрал всех? Даже Тесса, казалось, была в хорошем настроении.

– Было здорово, и Тесса не так уж плоха. Она больше лает, чем кусает.

– Хм. – Шеннон не выглядит убежденной. – Ты храбрее меня. Не знаю, как бы я отнеслась, если бы мой парень работал вместе со своей бывшей подружкой.

Я молчу, и она продолжает:

– Особенно, когда бывшая выглядит, как модель. Любая бы на твоем месте засомневалась. Тем более, что у Шеннон с Невином в последнее время возникли некоторые проблемы, – она заправляет волосы за ухо. – Я, конечно, не должна об этом говорить, но…

– Вот и не говори.

Мгновение она просто смотрит на меня с пустым лицом.

– В прошлый раз ты мне сказала, Клем.

– О чем?

– Насчет Эда и Тессы. Как узнала и что нашла…

Ее последние слова эхом отдаются в голове, и вдруг мне все кажется каким-то ужасно неправильным. Я, Шеннон, пустой двор, тусклый фонарь. Шеннон не просто так вышла подышать. Она не просто натянула джинсы, и обула военные ботинки на шнуровке. Она специально пришла сюда, чтобы сказать мне это.

Я поднимаюсь на ноги, отряхиваю землю с задницы и как бы случайно делаю шаг назад.

– Я не хотела ничего говорить, видя, как ты счастлива, но подумала, что ты имеешь право знать.

– Нет!

– Что?

Она, кажется, удивлена моей резкость. Честно говоря, я сама себя удивила.

– Я не хочу знать.

– Как ты можешь не хотеть знать? – она хмурится. – Ты нашла Тесс…

– Потому что доверяю Эду, – я прерываю ее, не желая слышать. – И потому, что не собираюсь снова повторять свою ужасную ошибку. Ни за что!

Шеннон пару секунд изучает меня и кивает.

– Ладно. Раз ты так хочешь…

– Точно. – Меня переполняет облегчение. Я рада, что Шеннон вышла поговорить со мной в это несусветную рань. Я наконец-то могу подвести черту и оставить прошлое в прошлом. – Нам лучше вернуться. Эд удивится, куда это я…

Горди злобно скалится, и в тоже мгновение Шеннон молниеносно выкидывает руку вперед. Боль. Просто океан боли. Я ахаю и инстинктивно хватаюсь за руку Шеннон. Она не может вытащить нож из моего живота и толкает меня на спину.

Гордон рычит. Шеннон пинает его снова и снова. Один из ударов, очевидно, попадает в цель. Горди скулит и отступает.

– Чертова дворняжка, – шипит Шеннон, хватаясь за ногу.

Он укусил ее. Хороший пес!

– Так это была ты?

– Конечно, я, – она закатывает глаза и кривит губы. – Тупая ты дура. Ты не заслуживаешь его.

Значит, все это случилось со мной из-за Эда?

Конечно, а из-за кого же еще.

Я лежу на земле, просто пытаясь дышать. Футболка и шорты промокли от крови. Я сжимаю ручку ножа, но слишком боюсь пошевелиться. Мне холодно. По-настоящему холодно. Наверное, это шок. Интересно, сколько крови надо потерять, прежде чем отключишься?

Горди в ярости. Его громкий лай эхом отражается от домов и разносится по улице.

Шеннон косится на него и наклоняется ко мне. Я не узнаю ее: лицо искажено, в глазах маниакальный блеск. Над ней цветущие ветви кизила, а еще выше – темное ночное небо, звезды и луна. Мимо проносится машина, но мы в тени. Спрятаны ото всех. Вокруг нас целый город, целая вселенная, но им нет до нас дела, и у меня ужасное предчувствие, что здесь я и умру.

– Дай мне, – она тянется к ножу.

– Не трогай мою собаку.

– Заткнись, бесполезная сука!

– Нет! – Я мало что могу сделать с ножом, торчащим из живота, но все равно пинаю Шеннон и шлепаю по рукам. Нож двигается вместе со мной, движется во мне, и причиняет нестерпимую боль.

Шеннон поднимает ногу и опускает на мой бок. Раз. Два. Что-то трескается. Наверное, ребра. Не зря я заметила ее ботинки. Она надела их специально. Она все продумывает наперед.

Шеннон вытаскивает нож.

Все это время Горди рычит и лает.

Неуверенная, за кем она пойдет сначала – за мной или собакой – я отползаю насколько могу и прижимаю рану на животе рукой. Кровь сочится сквозь пальцы. Боже, ее так много. На меня надвигается тьма, и я знаю, что в этот раз никто не нажмет на кнопку «Repeat». Повтора не будет. Как и третьего шанса.

– Горди, уходи, беги, – шепчу я, но мой голос перекрывает звук, который я надеялась никогда не услышать: жалобный собачий вой.

Но сразу после этого раздаются крики. Не знаю, чьи именно. Но кто-то кричит: разъяренно, безумно, почти по животному.

Чьи-то руки накрывают мои.

– Детка, останься со мной.

Если это последнее, что я услышу в жизни, то так тому и быть. Любовь, как известно, делает нас дураками.

*** *** ***

Три дня спустя

Я медленно просыпаюсь, и первое, что вижу – белый потолок, но запах подсказывает, где я. Резкий, химический, и гудение машин. Я снова в чертовой больнице. Я почти не чувствую свое тело, когда чуть сдвигаюсь, если не считать туго перебинтованного живота.

«Не очень здорово», – мысленно вздыхаю я, а потом вспоминаю:

– Горди!

Рядом скрипит стул, потом надо мной склоняется Эд и нежно убирает волосы с лица.

– Детка, все в порядке. Успокойся. Горди дома в целости и сохранности. Ему только наложили пару швов на морде. Помнишь я тебе это уже говорил?

– Говорил?

– Ты приходила в себя пару раз раньше. – Эд устало улыбается, но облегчение во взгляде настоящее. Его одежда измята, под глазами тени, на щеках густая щетина. Он выглядит измученным, как будто спал здесь несколько дней. – Ты потеряла много крови, и они дали тебе хорошее лекарство, так что ты не чувствуешь боли.

– Ох. Ненавижу больницы, – жалостливо стону я.

И ненавижу так себя чувствовать.

– Знаю. Вот, выпей воды. Только немного. – Он подносит чашку с изогнутой соломинкой к моим губам. Я благодарно киваю. В горле и правда ужасно пересохло и першит. – Доктор сказал, что все хорошо заживает. И посмотри, сколько у тебя цветов.

Палата и правда вся уставлена букетами. Видимо теперь у меня много друзей и людей, которые заботятся. От этого теплеет на душе.

– Однако должен заметить, что каждый раз, когда ты просыпаешься, то сначала спрашиваешь о Горди, – бормочет Эд. – Похоже, ты со мной только из-за моей собаки. Мое эго ужасно страдает, Клем.

– Не смеши меня.

Черт, больно!

– Прости. – Его взгляд светлеет. – Френсис вернется позже, она ненадолго уехала на работу. Лейф, Тесса и Айрис были здесь, но врачи не разрешили им остаться. Представляешь, они и меня хотели выгнать? Но я сказал, что ни за что не уйду.

– Спасибо. Я так рада, что ты здесь.

Эд просто улыбается.

– Они схватили Шеннон? – спрашиваю я, вспоминая, почему здесь оказалась. Нож, кровь. Гребаное безумие какое-то! – Не могу поверить, что она ударила меня ножом. Что за психованная сука!

Эд с беспокойством смотрит на меня.

– Ее поймали. Лейф поймал.

– Лейф?

– Он настоящий герой, – Эд улыбнулся. – Когда мы вышли из дома, я бросился прямо к тебе и не видел ничего вокруг. Но Лейф заметил, как кто-то выбегает на улицу. Вернее, быстро хромает, потому что Горди хорошо кусанул ее даже через джинсы. Лейф догнал Шеннон и держал до приезда полиции. К счастью, она уже бросила нож в кусты и лишь расцарапала ему лицо ногтями.

– Ничего себе. – Все это плохо укладывается в голове. – Значит, Шеннон в тюрьме? Она арестована? Ей предъявлено обвинение?

– Предъявлено. Нападение при отягчающих обстоятельствах, покушение на убийство. Детектив Чен сказал, что они все еще уточняют список. Однако она точно еще очень долго будет видеть небо сквозь решетку..

– Хорошо.

– Прости меня, детка. Я и подумать не мог, что это кто-то из наших ближайших друзей.

– Это не твоя вина. Мне такое тоже не приходило в голову. Какой у меня ущерб на этот раз?

– Одно ребро сломано, еще на одном трещина. внутренние повреждения от ножевого ранения и порез на руке.

Бедное мое тело! Может, лучше больше никогда не двигаться?

– Неудивительно, что я чувствую себя так дерьмово.

– Хочешь, чтобы я вызвал медсестру?

– Нет, просто посиди со мной. Хорошо? – Моя голова кажется тяжелой и в то же время невесомой. Мне нравится смотреть на Эда, но глаза закрываются сами собой.

– Я не уйду. Я люблю тебя, детка, – он целует меня в лоб, – и буду здесь, когда ты снова проснешься.

*** *** ***

Три недели спустя

– Поверить не могу!

– Что там? – спрашивает Эд.

– Какой осел поставил «Караваль» Стефани Гарбер в раздел фэнтези для взрослых? – я передаю книгу, чтобы добавить к стопке, которую он уже держит, но Эд мешкает. – Эй, не отставай.

– Может, тебе чуток притормозить?

– Нет.

– Я серьезно, Клем…

– Люди и правда не понимают, что и в книгах для подростков есть место мужественности и сексуальности? Это просто смешно!

Айрис тяжело вздыхает. Я поворачиваюсь к ней.

– Ты же была рада, что я вернулась?

– Клементина, дорогая, я была в восторге, пока не поняла, насколько раздражительной ты стала.

– Принудительный отдых во время выздоровления – настоящее испытание для некоторых людей. – Эд идет за мной, балансируя высоченной стопкой книг. – Мы очень благодарны, что вы позволили ей вернуться.

– Просто признайся, что она сводила тебя с ума, – фыркает Айрис.

– Не стану отрицать, – отвечает Эд.

«Предатель!»

– Мне было бы скучно все время валяться и ничего не делать. – Айрис складывает пачку двадцатидолларовых банкнот, наводя порядок в кассе.

– Я делала. Я читала книги, которые ты принесла, но такое долгое безделье любого сведет с ума.

– Некоторых, очевидно, больше, чем других.

– Я виню ни тебя за беспорядок в книгах, Айрис…

– Какое облегчение, – сухо вставляет она.

– …а того, кто его сотворил. Он заслуживает хороший пинок. Никакого уважения к нашей системе расстановки книг, и я уже не говорю о том, что он сделал с витриной кофейных кружек. Как они еще не упали, выше моего понимания. – Я осторожно иду между стеллажей, прижимая бок рукой. Иногда он еще побаливает, но не сильно. Сломанные ребра и порезы долго заживают. – «Секретный сад» в садоводстве? Он издевается?

– Антонио просто пытался помочь.

– Ему лучше заниматься своим мороженым.

– Эд, пожалуйста, дай ей таблетку, чтобы она наконец поспала.

Мой бойфренд вздыхает.

– Знаешь, ты можешь пойти в тату-салон, – говорю я ему. – Я здесь в полном порядке.

Эд в замешательстве смотрит на меня сверху вниз. К сожалению, даже это ему к лицу – острые скулы, суровая линия рта и прочая красота.

– Стоит мне выйти за порог, как ты тут же сделаешь что-нибудь глупое. Полезешь на стремянку, к примеру. – Я собираюсь возразить, но Эд меня опережает. – И даже не думай отрицать. Я видел, как ты смотрела на верхние полки. Детка, если тебе что-то нужно, я достану.

– Я тоже больше не рискую туда лазить, – говорит Айрис.

Ей меня не обмануть. Она такая же хрупкая, как я, и просто хочет поглазеть на задницу Эда, когда он поднимается по стремянке.

– Можешь, кстати, не носить книги за мной, а положить на диван. Я их буду сортировать. И, между прочим, мне обидно, что ты мне не доверяешь.

– Я тебе доверяю, но я тебя знаю. – Он откладывает книги, затем опускает руки мне на плечи и нежно поглаживает. – Я люблю тебя, поэтому буду приглядывать, пока не поправишься. У тебя есть еще час, прежде чем я отвезу тебя домой отдыхать. Хорошо?

Эд не первый раз это говорит – то, что он любит меня, а не о работе, – но я всякий раз замираю от восторга. Он видел, как я истекаю кровью, и это, надо полагать, открыло ему глаза или сердце на истинные чувства. Хотя я не рекомендую ради такого колоть себя ножом. Во-первых, это больно, во-вторых, дорого. Медицинские счета кусаются не хуже Горди. К слову, его лечение у ветеринара стоило немногим меньше моего. Но он геройская собака, и в награду ему даже позволили спать со мной на кровати в первый день, после выписки из больницы.

Кстати, о геройстве и злодействе. Во время нападения у Шеннон не было времени рассказать о тонкостях своего плана, зато она поделилась им с детективом Ченом. Она похвалилась, как хитро скормила мне ложь о том, что Эд и Тесса проводят время наедине в задней комнате туту-салона, и даже спрятала женские трусики в карман куртки Эда – мне она, конечно же, сказала, что видела, как Тесса сама сунула их туда. По-видимому, после этого я и бросила Эда, просто ушла, вместо того, чтобы поговорить. Хотя вряд ли бы я тогда поверила его словам. Шеннон ловко сыграла на моей неуверенности.

Но даже после разрыва со мной, Эд не реагировал на ее попытки соблазнения, и тогда Шеннон напала на меня в первый раз. Просто, чтобы убедиться, что я навсегда исчезну из его жизни. Так же выяснилось, что Эд не первый на ком она зациклилась, такое случалось и раньше. Бедняга Лейф чувствует себя ужасно из-за того, что пригласил ее в наш дом, и из-за того, что спал с ней. Но думаю, Шеннон придумала бы способ приблизиться к нам так или иначе.

Она призналась, что хотела свалить вину за мою смерть на моего «таинственного преследователя», а после окружить Эда заботой и показать на примере Лейфа, насколько она замечательная. Тогда Эд должен был наконец-то прозреть и упасть в ее утешительные объятия. Мне с трудом вериться, что ее не выдали бы какие-нибудь улики: отпечатки, ДНК и прочее, а еще я не могу представить, чтобы Эд начал встречаться с девушкой брата. Но все это уже не важно. Горди и его могучий лай спасли нас. У меня остался еще один шрам и еще один шанс все исправить. Шанс, который я ни за что не упущу. Все это могло испугать меня, заставить спрятаться. Но жить вполноги, любить вполсилы – значит тратить впустую дарованное мне время.

– О чем задумалась? – Эд глядит на меня любящим взглядом. Я могла бы наслаждаться этим всю жизнь.

В принципе, я так и планирую.

– У меня вопрос, но не уверена, что он тебе понравится.

– Раньше тебя это не останавливало.

– Верно.

– Давай, Клем, спрашивай.

– Ладно, – я перевожу дыхание. – Ты женишься на мне?

Айрис ахает.

Эд открывает рот, но звука нет, как нет и эмоций, которые я ожидала. Ни радости, ни восторга, ни лица, одухотворенного любовью. Ничего.

Черт! Похоже, я опять напортачила.

– Ты не обязан. Это была просто мысль.

Эд облизывает губы.

– Просто мысль? Значит, на самом деле ты не имела это в виду? Просить кого-то женится на тебе – серьезное дело. С таким не шутят.

– Я этого не говорила.

– Так, что ты говорила?

– Я говорила, вернее, спрашивала, ты женишься на мне? Но ты промолчал, и я испугалась. – Эд снова ничего не говорит, а просто внимательно смотрит на меня. – Может, поговорим, о чем-нибудь другом? О погоде или…

Он расплывается в улыбке.

– Да.

– Хочешь поговорить о погоде?

Эд смеется.

– Нет. Клементина, я хочу жениться на тебе.

– Правда? – Я выдыхаю, чувствуя себя примерно в миллион раз лучше, чем минуту назад. Я не напортачила. Я все сделала правильно. Возможно, это первый самый правильный поступок за всю мою короткую жизнь. Вернее, второй. Первый – это, когда я решила найти, кто сделал мне татуировку. – Ладно. Хорошо. Ух. Я люблю тебя, ты знаешь?

– Знаю. Я тоже тебя люблю, детка.

Возможно, не самое романтичное предложение, но опуститься на одно колено, учитывая недавнее ранение, для меня – не вариант. К тому же все получилось.

Айрис громко рыдает за прилавком, пока Эд целует меня.

Мы собираемся пожениться. Жизнь прекрасна!

*** *** ***

Три месяца спустя

– Что-то я сомневаюсь. – Я стою с букетом пионов, раскинув руки в стороны, и пытаюсь балансировать на высоченных шпильках. Они потрясающие и идеально подходят к белому брючному костюму, но, чтобы просто в них стоять нужно быть эквилибристом.

Из положительного – мой французский маникюр идеально гармонирует с антикварным кольцом, подаренным Эдом.

Было бы чертовски жаль плюхнуться на задницу посреди мостовой во всем этом великолепии. Ладно, это неважно. В конце концов, здесь только я и мои подружки невесты. Они не настоящие подружки невесты, так как мы решили не устраивать пышную церемонию, но они мои настоящие подруги. Тесса и Френсис поддерживали меня во время выздоровления и помогали с планированием свадьбы. В машине, по дороге сюда, мы пили шампанское. Но не все тосты были за меня или за нас с Эдом. Мы подняли бокалы за Тессу, чтобы подбодрить – она плохо себя чувствовала из-за утреннего недомогания. Так поступают друзья.

– Я же велела тебе походить в них, чтобы привыкнуть, – ворчит Тесса. Она светится, как и положено будущей маме, но беременность нисколько не смягчила ее характер. – Ты когда-нибудь будешь слушать, что тебе говорят?

– Так и знала, что ты пожалеешь, что обула эти шпильки, – вздыхает Френсис.

– Но они такие красивые. Может, я просто сниму их?

– Нет. Зная твою удачу, ты наступишь на стекло или еще что-нибудь. Просто подожди минутку.

Тесса легко идет по булыжной мостовой в своих модных танкетках, останавливается у дверей ресторана и машет кому-то внутри. Мгновением спустя на улицу выходит Невин, а за ним Эд с Лейфом и Нильс – их старший брат. В темных элегантных костюмах они выглядят, словно сошли со страниц модного журнала. Если бы я не была по уши влюблена в Эда, то у меня бы глаза разбежались.

Лейф по-волчьи присвистывает, и я осторожно машу ему букетом. В последнее время над ним будто нависла туча. Трудно смириться с тем, что девушка в твоей постели оказалась чокнутой сталкершой, и он винит себя, хоть ни капельки не виноват в том, что случилось.

Нильс просто кивает. Лейф описывал его, как молчаливого гиганта. Такой он и есть.

– Иди спасай свою невесту, Эд. – Тесса скользит в оберегающие объятия Невина. Они будут потрясающими родителями.

– Он не должен видеть тебя до церемонии! – Фрэнсис смеется, придерживая меня за руку. – Знаешь, мама была бы в ужасе. Брючный костюм вместо свадебного платья, канноли Вито вместо торта, а теперь еще и это. Ты оставалась ее единственной надеждой на пышную традиционную свадьбу с тех пор, как я выскочила замуж в Вегасе.

Я нежно сжимаю ее пальцы. У меня лучшая старшая сестра на свете.

– По крайней мере, костюм у меня белый.

Эд подходит ко мне размашистым шагом.

– Что не так?

– В моих красивых туфельках невозможно ходить.

– Какие сексуальные каблуки. – Он расплывается в улыбке, и без всяких усилий поднимает меня на руки.

Видеть его таким – это ли не счастье? Внутри у меня все замирает от восторга. И все это из-за него.

– Ты прекрасно выглядишь, Клем.

– Ты тоже.

– Что у тебя на уме? – тихо спрашивает Эд, чтобы никто другой не услышал. – Все ждут внутри. Мы женимся или нет?

– Будь уверен, на этот раз я ни за что тебя не упущу.

Он улыбается, и любовь в его глазах… О Боже.

– Тогда давай, детка. Давай поженимся.