Текст книги "Прорыв (ЛП)"
Автор книги: Кайли Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава четвертая
Лиам
Я вздыхаю с облегчением, когда вхожу в двери «Four Seasons». Как только няня ушла, я вызвал дезинсектора, чтобы он приехал и обработал квартиру. Ни за что на свете я не буду спать там, если есть вероятность, что члены семьи этого паука придут за мной, чтобы отомстить.
Горячая блондинка не будет лишней, чтобы успокоить мои расшатанные нервы после того, как я едва не погиб. Мысль о том, чтобы согнуть ее как крендель и трахать до тех пор, пока мы оба не сможем ходить, ― это именно то, что мне нужно, чтобы отвлечься от того дерьмового шоу, которым является моя жизнь.
Линдси? Или Лорен? Кто, блядь, знает? Она прижимает ко мне свои сиськи. Они твердые, ненастоящие. Я предпочитаю настоящие, мягкие, в которые можно погрузить пальцы. Но где их найдешь в наши дни ― во всяком случае, среди тех цыпочек, которых я знаю.
– Малыш, я так отсосу тебе, что ты будешь умолять о втором, ― мурлычет она.
Я улыбаюсь ей, мой член твердеет в штанах, пока мы идем через холл. Второй раз ― это не то, о чем я когда-либо буду просить, особенно у Линдси… или Лорен?
– Мне нравится твоя уверенность, но не рассчитывай на это, сладенькая, ― говорю я ей.
– О Боже, Лиам, малыш. Слава богу, что ты еще здесь. Я думала, ты уже выписался. Я волновалась, что больше тебя не увижу, и…
Я поднимаю взгляд и встречаюсь с ее глазами. Алия. Она здесь.
– …Я решила дать тебе его контакт. Прости меня. Я должна была сказать тебе вчера вечером, прежде чем мы… ну, ты понимаешь. Но ты такой горячий, и я не смогла устоять, хотя знала, что должна была. В любом случае, этот доктор поможет тебе вылечиться. Ты не волнуйся, когда у меня были вши раньше, они проходили в течение недели. Так что ты скоро будешь в полном порядке.
Я с ужасом наблюдаю, как Алия роется в сумочке, достает визитную карточку и протягивает ее мне. Я настолько шокирован, что могу только таращиться на нее.
– Слушай, Лиам, может, позвонишь мне через пару месяцев. Мне нужно идти, ― заикается Линдси или Лорен, отшатываясь от меня.
– Подожди, Линдси, это не…
– Я ― Лора, придурок, ― говорит она, прежде чем рвануть обратно к выходу.
Я поворачиваюсь к своей очень довольной няне.
– Ты что, блядь, издеваешься? Я уверен, что мешать мне трахаться не входит в твои обязанности.
– Вообще-то, входит. Ты пробыл в городе всего пять минут и почти вляпался в новый скандал, ― говорит Алия, опуская карточку обратно в сумочку с чуть большим удовлетворением, чем нужно.
– Какой скандал? ― рычу я в ответ. ― Если я хочу трахаться, это мое дело, а не твое, и уж точно не команды.
– Вообще-то, благодаря контракту на девять миллионов долларов, который ты подписал, все твои дела становятся заботой команды. Какого черта мой отец решил вложить в тебя деньги, я понятия не имею. Но он это сделал. Почему ты здесь?
– Потому что я выбил все дерьмо из своего бывшего тренера, и меня выгнали из команды. Мне нужна была работа. ― Я пожимаю плечами.
– Нет, здесь, в этом отеле, ― уточняет она.
– В моей квартире дезинфекция. Я не могу там спать.
– Ну, здесь ты тоже не можешь спать, ― говорит она мне.
– Почему, блядь, нет? ― Я жду, пока она достанет свой телефон и постучит по экрану, прежде чем развернуть его, чтобы показать мне фотографию. Это не самый лучший из моих моментов. После того как меня выгнали из команды в Монреале, я ушел в загул. Девушки, выпивка и еще больше девушек. Хотя на этой фотографии все выглядит так, будто я употреблял кокаин, я никогда к нему не притрагивался и не собираюсь делать это в будущем. Я спортсмен, а не гребаный идиот. ― Это не то, на что похоже, ― говорю я, качая головой.
– Это фотография. Это именно то, на что похоже. То, что ты развлекаешься с кучкой заек, ― твое дело. Но не надо притворяться, что это что-то большее, чем есть на самом деле. Ты им не нравишься. Им нравится твоя сперма, потому что благодаря ей у них будет талон на еду до конца жизни. Ни на секунду не верь, что они с тобой по какой-то другой причине. Ни одна уважающая себя женщина не поставит себя в такое положение.
Я начинаю думать, что это отношение «Маленькой хорошенькой мисс в двух туфельках» нужно немного подправить, и я знаю, как это сделать.
– Ты ревнуешь. Мы можем это исправить, знаешь ли. Поднимись со мной в номер, и я покажу тебе, для чего именно туда приходят эти девушки. ― Я провожу рукой по линии челюсти. ― Кстати, если тебе интересно. ― Я наклоняюсь так, что мои губы оказываются на расстоянии вдоха от ее рта. ― Это ради сокрушительных оргазмов, которые я могу им подарить, а не ради моих сперматозоидов.
– Ты здесь не останешься. Иди за мной. Я отвезу тебя домой, ― говорит она, отстраняясь, чтобы обойти меня.
– Ну, когда ты так вежливо просишь, как я могу отказать? ― Я ухмыляюсь, шагая рядом с ней. Не задумываясь, я кладу ладонь на ее задницу. Она мгновенно сбрасывает мою руку и отходит в сторону, чтобы создать между нами расстояние.
– Это моя работа ― следить за тем, чтобы ты не попал в неприятности и не создал команде антирекламу. Так уж вышло, что я отношусь к своей работе серьезно. Мы не можем рассчитывать только на везение.
Ладно, это больно. Я горжусь тем, как упорно работал, чтобы достичь своего положения. Спросите любого профессионального спортсмена ― удача здесь ни при чем. Для этого нужны часы тренировок, ранние подъемы, постоянно ноющие мышцы. Я мог бы ответить, объяснить, как много я сделал, чтобы попасть сюда, но какой в этом смысл? У этой девчонки есть какое-то предвзятое мнение о том, кто я такой. Не моя работа ― доказывать ей, что она ошибается.
Вместо этого я иду за ней на выход. Она протягивает парковщику корешок талона и смотрит куда угодно, только не на меня, пока ждет, когда ей подгонят машину. Через несколько минут парковщик подъезжает на ярко-желтом Ламборджини Урус. Он отдает ей ключи, и она наконец поворачивается и смотрит в мою сторону.
– Садись, ― говорит она, прежде чем запрыгнуть на водительское сиденье и закрыть дверь.
Я оглядываюсь назад. Я могу просто вернуться в отель. В конце концов, это свободный мир. И тут со всех сторон вспыхивают камеры. Выкрикивая мое имя, папарацци практически бегут ко мне, поэтому я забираюсь в ее машину и захлопываю дверь. Блокируя шум снаружи.
– Как, черт возьми, они узнали, что я здесь? ―ворчу я.
– Наверное, Лора. ― Алия ухмыляется. ― Такие девушки готовы сделать что угодно, лишь бы их увидели с кем-то вроде тебя.
– Вроде меня? ― спрашиваю я, сводя брови в замешательстве. Алия закатывает глаза, давит на газ и срывается с места. Я пытаюсь пристегнуть ремень безопасности. ― Отличная машина. Не знал, что няням так хорошо платят, ― комментирую я, любуясь интерьером автомобиля.
– Это подарок, ― говорит она, крепче сжимая руль.
– От твоего парня-хоккеиста?
Я пытаюсь выяснить, одинока ли она? Да.
Пытаюсь ли я вывести ее из себя, когда делаю это? Тоже да.
– От хоккеиста ― да. От парня ― нет, ― загадочно отвечает она.
– Хоккеисты просто так дарят тебе роскошные машины? Ты, должно быть, хорошая нянька.
– Вообще-то, ты ― мое первое задание. И, поверь, я согласилась на это не по доброй воле. Честно говоря, если сегодняшний день хоть отдаленно говорит о том, как пройдет этот сезон, то я готова попросить одного из своих братьев убить тебя, ― говорит она.
– Они могут попытаться, ― отвечаю я. На что она только качает головой и смеется.
Двадцать минут спустя мы въезжаем в закрытое поместье, длинная подъездная дорога ведет к огромному особняку.
– Ты здесь живешь? ― спрашиваю я Алию.
– Ага. Конечно, ― говорит она, останавливает машину, глушит двигатель и, нахмурившись, поворачивается ко мне. ― Хочешь совет? Если тебе дорог твой язык, воздержись от неуместных комментариев сексуального характера. А если хочешь сохранить пальцы на руках, не прикасайся ко мне. ― С этими словами она выходит из машины.
Хотелось бы думать, что она шутит, но до меня дошли слухи о ее семье, и это реальная причина, по которой няня может позволить себе жить в таком доме и ездить на такой машине. Я выскальзываю из машины и быстро иду в ногу с Алией. Я бросаю последний взгляд через плечо на Ламбо. Мне интересно, кто из игроков купил ей эту штуку. И почему.
Звук моего телефона заставляет меня вздрогнуть. Вытащив его из кармана, я смотрю на мигающее на экране слово ― Мама.
– Тебе нужно ответить? ― спрашивает Алия.
– Нет. ― Я выключаю телефон, отклоняя звонок. Его можно добавить к сотням других, на которые я отказывался отвечать на протяжении многих лет. Я вхожу за Алией в дом. ― Ты живешь здесь одна? ― спрашиваю я. Но чем дальше мы идем, тем лучше я слышу мужские голоса.
– Нет, ― отвечает она.
Мы оказываемся в гостиной, которая выглядит так, будто она сошла со страниц журнала «Холостяцкий рай», если бы он существовал. Посередине стоит огромный черный кожаный диван, в углу расположился автомат для пинбола3, а половину оставшейся площади занимает бильярдный стол. На стене висит телевизор с плоским экраном, больше, чем джамботрон4.
Все в комнате прекращают свои занятия, некоторые опускают игровые контроллеры, другие сжимают в руках кии. И все они теперь не стесняясь смотрят на меня.
Глава пятая
Алия
Только когда каждый присутствующий в гостиной моего брата стал посылать в сторону Лиама молчаливые угрозы расправы, я подумала, что, возможно, это была не самая лучшая идея. Но я ни за что на свете не повезла бы его к себе домой. По крайней мере, здесь я могу поселить его в одной из гостевых комнат моего брата… и уйти.
Честно говоря, я думаю, что мне нужно поговорить с отцом, сказать ему, что я действительно не подхожу для этой работы. Как я могу провести целый сезон, присматривая за этим парнем, если каждый раз, когда я смотрю на него, у меня возникает странное чувство в животе ― не говоря уже о том, как часто мне приходится сжимать бедра, чтобы сдержать возбуждение. Я даже не могу смотреть на него и не представлять голым. Мокрым после душа. Не вспоминать, как он прижимался ко мне своим твердым обнаженным телом, как ловил меня, не позволив упасть на задницу, когда кофейный столик сломался под нами.
Я точно знаю, что, если скажу отцу, что запала на Лиама Кинга, он в мгновение ока найдет мне замену. А еще он запретит мне выходить из Замка, ― он же база «Ванкуверских рыцарей». Я бы даже не удивилась, если бы он нацепил на меня пояс целомудрия и запер в башне.
– Лия, ты в порядке? ― спрашивает мой брат, используя сокращенное имя, которое он дал мне, когда я была маленькой. Ли-я.
– Просто замечательно. Грей, это Лиам Кинг, последний новобранец «Ванкуверских рыцарей». ― Я машу рукой вверх-вниз, указывая на Лиама.
– Я знаю, кто он, Лия, но я не понимаю, почему он в моем доме? ― Грейсон вопросительно поднимает бровь.
Я заставляю себя не закатывать глаза. Мой брат ― тафгай5 команды, но он также является силовиком для моего отца. Не многие знают об этом. Я бы никогда не привела в его дом парня, особенно если бы он мне нравился.
Не то чтобы мне нравился Лиам Кинг. Если уж на то пошло, я презираю этого ублюдка. Мне нравится его тело, чертовски нравится. Но он сам? Не особо. Если бы пересадка личности была возможна…
– Ему нужно где-то переночевать. Его квартиру дезинфицируют, ― говорю я Грейсону.
– И каким образом это стало моей проблемой? ― Спрашивает мой брат.
Я оглядываю комнату. Здесь есть еще два игрока «Ванкуверских рыцарей», которые наблюдают за происходящим, и я знаю, что они последуют примеру Грейсона, как бы он ни решил поступить. То есть если он заявит, что новичок ему не нравится, вся команда его не примет. Если вы думаете, что профессиональные спортсмены выросли из той школьной фазы «кто круче», то вы ошибаетесь. Вероятно, это никогда не случится. Люди думают, что домохозяйки средних лет любят посплетничать. Да, я готова поставить на то, что эти парни болтают больше, чем любая скучающая домохозяйка или мамочка, забирающая ребенка из школы.
Здесь же бездельничают несколько друзей моего брата, они же бойцы мафии. Они выглядят непринужденно, играют в бильярд и пьют пиво, но я точно знаю, что они вооружены и готовы к бою в любой момент.
– Знаешь, что? Ты прав. Это не твоя проблема. Она моя. ― Я поворачиваюсь и касаюсь предплечья Лиама. Его очень мускулистого и загорелого предплечья. ― Ты можешь остаться у меня, Лиам. У меня квартира всего с одной спальней, но я уверена, мы что-нибудь придумаем. ― Я хлопаю ресницами.
Через две секунды Грейсон подходит к нам. Четыре секунды, и он практически отрывает мою руку от Лиама и протягивает ему ладонь. ― Я Грей, тафгай. Добро пожаловать в команду. Иди за мной. Я покажу тебе комнату, где можно переночевать, а потом приведу тебя обратно, и ты сможешь познакомиться с этими придурками. ― Грейсон показывает большим пальцем через плечо на остальную часть комнаты.
Я улыбаюсь, потому что знала, что заставит моего брата изменить свое мнение, и его чрезмерная забота обо мне сыграла мне на руку.
– Ладно, раз уж у вас, ребята, завязался глубокий и содержательный разговор, я ухожу. Мне есть чем заняться, ― говорю я им.
Лиам ухмыляется, а Грейсон ворчит:
– Это моя сестра. На всякий случай, если тебе не сказали, она, блядь, для тебя совершенно недоступна.
– Сестра, понял. ― Лиам поднимает руки в знак капитуляции.
– Хорошо, и тебе лучше не забывать об этом. Парни и не за такое получали по лицу, ― хмыкает Грейсон. Затем он хлопает Лиама по плечу. ― Давай, если я не потороплюсь и не вернусь туда, они все выпьют.
– Хорошо, увидимся позже. Не забудь ― завтра утром ты должен первым выйти на лёд, ― говорю я Лиаму, прежде чем уйти. Дойдя до холла, я поворачиваюсь. ― И, Грей, никаких девушек, ― напоминаю я ему.
– Что? ― Голова моего брата практически отрывается от шеи.
– Его не должны видеть с девушками. Не приглашай никого, ― предупреждаю я.
– Ты, наверное, шутишь, Лия. Это глупое правило, которое не должен соблюдать ни один мужчина, ― возражает Грейсон, скрестив руки на груди, как ребенок, которого как следует отругали.
– Согласен, ― усмехаясь, кивает Лиам.
– Мне все равно. Мой игрок, мои правила, ― бросаю я через плечо, прежде чем выйти из дома.
Оказавшись в машине, я выдыхаю воздух, который и не подозревала, что задерживала. Правило ― никаких девушек ― это из-за проблем с прессой? Или это потому, что, когда я увидела ту красотку, вцепившуюся в руку Лиама в вестибюле, меня охватило неприятное чувство?
Я качаю головой и завожу машину. Сейчас у меня нет ни времени, ни желания анализировать это. Все, что мне нужно, ― это вернуться домой, постирать, почитать книгу и понежиться в горячей ванне. Не думаю, что прошу слишком многого. Спокойный день перед тем, как завтра начнется сумасшествие сезона.
Зловещие тучи застилают небо, и моросящие капли дождя падают мне на голову и плечи, когда я направляюсь в Замок. Я поднимаю голову и позволяю воде стекать по лицу. Еще темно, но света от здания достаточно, чтобы не было жутко. Сомневаюсь, что здесь кто-то выскочит из тени.
Странно. Это место, которое одновременно пугает меня, и здесь же я больше всего чувствую себя в безопасности. Пугает, потому что… я не умею кататься на коньках, никогда на каталась и не буду кататься. Все это скольжение на тонких лезвиях приводит меня в ужас. Я пробовала, когда была маленькой, но каждый раз, когда я падала, у меня возникал непреодолимый страх, что кто-то проедет мимо и отрежет мне пальцы. Этого, конечно, никогда не случалось, но могло бы.
Тем не менее, я чувствую себя в безопасности, находясь рядом с этим зданием или в нем самом. Из-за понимания того, что оно принадлежит моей семье, и того факта, что никто в здравом уме не захочет переходить дорогу Джейкобу Монро. Не зря люди боятся моего отца и переходят улицу, когда встречают любого из моих братьев. Семья Монро уже несколько поколений находится, так сказать, на вершине криминальной пищевой цепочки.
Я прохожу через тяжелые стальные двери, которые пропускают меня в коридор, ведущий в раздевалку. Я пришла раньше. Я хотела убедиться, что Лиам действительно появится, и надеялась поговорить с отцом. Но все же сначала мне нужно увидеть того, о ком пойдет речь.
Я прохожу прямо в раздевалку. Парни, которые переодевались, быстро хватают полотенца и накрываются ими. Все до единого, кроме Лиама Кинга, который стоит с белым полотенцем, накинутым на шею, и больше на нем нет ничего.
Что такое с этим парнем и его бесстыдной наготой?
Это второй день, когда я его вижу, и второй раз, когда мне предлагается оценить его в полный рост. Мои глаза сами собой опускаются к его члену, а затем возвращаются к его лицу, когда я вижу, как он дергается и твердеет.
– Алия, какого черта ты здесь делаешь? ― Голос моего брата доносится с противоположной стороны раздевалки.
Я поворачиваю голову в его сторону и ухмыляюсь.
– Мне нужен был материал для моего банка фантазий. ― Затем я оглядываю всех игроков в комнате ― всех, кроме Лиама. ― Спасибо, мальчики. ― С этими словами я поворачиваюсь и выхожу, слушая, как мой брат угрожает насилием своим товарищам по команде, когда за мной закрывается дверь.
Я поднимаюсь в кабинет отца, останавливаюсь на кухне, чтобы приготовить ему чашку кофе и положить на тарелку пирожных. Когда я добираюсь туда, его дверь открыта. Войдя, я ставлю чашку на его стол, а затем тарелку.
– Доброе утро, милая. Чем обязан? ― спрашивает он, уже зная, что я чего-то хочу.
– Неужели ты не можешь просто порадоваться визиту своей единственной дочери, не думая, что у меня есть какой-то мотив? Я просто хотела тебя увидеть ― вот и все. ― Я улыбаюсь и сажусь в одно из кресел перед его столом.
С того места, где я сижу, открывается прекрасный вид на каток. У меня мурашки бегут по коже при одной мысли о льде. Я никогда не любила холод. Хотя я канадка, родилась и выросла здесь, мне кажется, что свою предыдущую жизнь я прожила где-то на тропическом острове.
– Хорошо, как у тебя дела? ― В его голосе слышится сомнение. Недоверие.
– Я рада, что ты спросил, потому что я устала, папочка. ― Я надуваю губы, делая особый акцент на ласковом обращении, потому что знаю, что я ― единственная слабость моего отца. Не поймите меня неправильно, мой отец любит всех своих детей, но очевидно, что ко мне он относится по-особенному. ― Я подумала… может, мне уехать в Европу или Австралию на несколько месяцев.
– Сейчас? ― спрашивает отец, потягивая кофе, в то время как его глаза не отрываются от моих.
– Ага, думаю, это пойдет мне на пользу. Знаешь, это поможет мне лучше настроиться на оставшуюся часть года. ― Я киваю, надеясь, что это заставит его сделать то же самое. В бизнесе это называется ― зеркальное отражение ― тонкая манипуляция, чтобы заставить кого-то согласиться на ваши условия.
– Скажи мне, Алия, как именно ты будешь выполнять свою работу, находясь на другом конце света?
– Ну, я подумала, что ты мог бы попросить кого-нибудь другого последить за Лиамом Кингом. ― Я пожимаю плечами.
– Нет. ― Голос моего отца суров. Я не могу скрыть потрясения на своем лице. ― Я знаю, что ты не привыкла слышать это слово, особенно от меня. Но… мне нужно, чтобы ты сделала это для меня, ― добавляет он, словно читая мои мысли.
Я съеживаюсь в кресле, все еще не понимая, как относиться к тому, что отец впервые сказал мне «нет». Я знаю… Я кажусь избалованным ребенком, но это не моя вина, что я выросла, получая все, о чем когда-либо просила. И я никогда не пыталась злоупотребить расположением своего отца.
– Я сделал все, что в моих силах, чтобы ты никогда ни в чем не нуждалась, Алия. Я никогда ничего не просил у тебя. Это первый раз, и я действительно не думаю, что прошу тебя о многом, ― говорит он, ставя чашку с кофе на стол.
Ну вот, теперь я чувствую себя дерьмом. Поговорим о том, как вызвать чувство вины.
– Прости. Как я уже сказала, я просто устала. Я разберусь с этим и не подведу тебя, ― говорю я.
– Хорошо, а теперь расскажи мне, как прошел вчерашний день?
В голове проносятся образы голого Лиама Кинга, убивающего паука хоккейной клюшкой. Да, наверное, не самое лучшее, о чем стоит отчитываться. Точнее, о том, что при этом он был голым. Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах при этом воспоминании.
Глава шестая
Лиам
Мой новый тренер ненавидит меня ― нет, проигнорируйте это. Моя новая команда ненавидит меня. Понятно, что мне здесь не рады, но я не собираюсь их переубеждать. Я здесь для того, чтобы выигрывать игры, просто и ясно. И это то, что у меня хорошо получается.
Это я доказываю всем этим ненавистникам прямо сейчас, продолжая выполнять бесконечные указания, которые выкрикивает мне тренер. Каждый раз я попадаю шайбой в сетку. Даже когда этот ублюдок выставил против меня двух вратарей, я все равно умудрился зажечь этот красный огонек.
Я твердо решил, что у меня все получится. Я не идиот. Я знаю, что эта команда ― мой последний шанс на профессиональную карьеру. Если я не справлюсь, то вряд ли смогу найти даже работу тренера в молодежной лиге.
Мои бедра горят, когда я катаюсь по льду так хорошо, как только могу, стараясь быть быстрее и лучше остальных. Монро, гребаный Грейсон Монро, впечатывает меня в борт. Он же сын владельца и старший брат моей няни. А также парень, в чьем доме я ночевал прошлой ночью, опасаясь, что няня узнает, если я уйду.
Как только я врезаюсь в стену, я поднимаю глаза на трибуны, не ожидая встретить ее взгляд, устремленный прямо на меня. На ее слишком красивом лице появляется легкая улыбка.
Черт, Кинг, возьми себя в руки. Я мысленно ругаю себя. Я не могу думать о ней или о том, что она чертовски красива. Или о том, что я хочу узнать, каково будет чувствовать ее обнаженное тело, прижатое ко мне. Держу пари, я могу заставить ее зажмуриться от удовольствия, заставить ее выкрикивать мое имя так громко, что его услышит весь город.
Я качаю головой и устремляюсь за Монро ― ни за что на свете он не отберет у меня шайбу. Мне удается догнать его как раз в тот момент, когда он замахивается для удара по воротам. Подлетев к нему, я отбираю шайбу и несусь на другой конец площадки. Я чувствую, как он наступает мне на пятки, пока я уворачиваюсь от остальных бесполезных ублюдков, пытающихся меня остановить. Я обхожу их, как будто они не более чем оранжевые конусы на льду. Я не вижу препятствий, когда катаюсь на коньках. Ничто не может меня остановить.
Шайба попадает в сетку, и я поворачиваюсь к разъяренному Грейсону Монро. Он недоволен, что я только что обошел его, но мне плевать. Как я уже сказал, я здесь не для того, чтобы делать его счастливым. Хотя должен признать, что есть одна Монро, на чьем лице я хотел бы увидеть счастливую, довольную, улыбку после оргазма…
Я смотрю на трибуны, но ее там уже нет. Неужели она не видела, как я забиваю?
Какого черта я хочу, чтобы она увидела это? Я работаю не для того, чтобы произвести впечатление на девчонок. Мне это не нужно. Я знаю. Это звучит отстойно, но правда есть правда. Почему именно эта девушка занимает мои мысли, я понятия не имею. Наверное, потому что мне нужно перепихнуться. Если бы она не разрушила мои планы прошлой ночью, я бы сегодня не был так взвинчен. Не трахаться и спать в доме, где мне явно не рады ― да, сегодня я буду ночевать в своей собственной квартире, сколько бы гребаных пауков в ней ни было.
– Марш в душ. Завтра в то же время. Не опаздывайте, ― кричит тренер команде. Как раз, когда я поворачиваюсь, чтобы уйти со льда, я слышу, как он зовет меня по имени. ― Кинг, задержись, ― ворчит он.
Все мои силы уходят на то, чтобы не закатить глаза. Вместо этого я стискиваю зубы, прикусывая капу. И смотрю ему в лицо. Я знаю, что меня ждет. Это не первый раз, когда тренер ненавидит меня с первого дня. Они все чертовски злятся, что я хорош в своем деле. Я облегчаю им работу. Я приношу победы. Любой нормальный человек подумал бы, что это заставит их полюбить меня. Но нет, они ненавидят меня по неизвестным мне причинам.
Он не торопится. Я могу сократить расстояние, но не сдвигаюсь ни на дюйм. Он хочет поговорить со мной? Он может, блядь, доставить сюда свою задницу. Он останавливается в двух футах передо мной, и ему приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть мне в лицо.
– Ты думаешь, что у тебя божий дар, не так ли? ― спрашивает он.
– Нет, тренер, ― отвечаю я. Считаю ли я, что хорош в своем деле? Да. Но божий дар? Нет, черт возьми. Я, блядь, выложился на полную, чтобы стать таким.
– Ты здесь временно. Ты это знаешь, и я это знаю. Не обживайся, сынок. Этой команде не нужен такой игрок, как ты, ― выплевывает он.
– Такой игрок, как я? ― Я показываю на свою грудь. ― О, ты имеешь в виду игрок, который забивает? Игрок, который выигрывает чемпионаты? Не секрет, что эта команда каждый год попадает в плей-офф, а потом вылетает.
– Игрок, который принесет только негативную прессу и сопутствующие ей негативные эмоции. Небольшой совет? Владелец этой команды не будет мириться с этим. И я не из тех тренеров, которые будут терпеть твое дерьмо, не то, что твой последний, ― говорит он прямо перед тем, как пройти мимо меня.
Что ж, по крайней мере, теперь я понимаю, почему он меня так чертовски ненавидит. Интересно, если бы они узнали причину, по которой я выбил всю дурь из своего тренера, они бы все равно так вели себя? Он, блядь, заслужил это. Не связывайся с моей семьей. Мне плевать, кто ты.
Я последний в раздевалке. Все остальные уже ушли. Опустив сумку на пол, я быстро одеваюсь. Я устал, но еще мне чертовски скучно. Должно же быть хоть какое-то занятие в этом богом забытом городе. Что-то, что могло бы меня развлечь. Я беру свой телефон и совершаю ошибку, взглянув на экран. Десять пропущенных от мамы. Пять текстовых сообщений, которые я не собираюсь читать в ближайшее время.
Я, может, и не позволяю никому другому лезть в мою семью, но это не значит, что я не имею права злиться на нее. Честно говоря, я не уверен, что когда-нибудь смогу смотреть на свою мать и не испытывать ярость после того, что она сделала.
Запихнув телефон в карман джинсов, я перекидываю сумку через плечо и выхожу из раздевалки. Только для того, чтобы замереть, увидев, что предстает передо мной за дверью.
Алия Монро сидит, скрестив ноги, на полу, прислонившись к стене напротив выхода. Рядом с ней стоит большой стакан с кофе и лежит ее огромная сумка «Dior». Она планирует поход? Потому что, клянусь, она могла бы уместить в ней палатку и спальный мешок.
Я наклоняю голову и наблюдаю за ней. Она либо еще не заметила меня, либо очень старается сделать такой вид, не отрывая взгляда от экрана своего телефона и просматривая что-то в социальных сетях.
Я прочищаю горло, заставив ее вздохнуть, закатить глаза, а затем медленно поднять их, чтобы встретиться с моими.
– Я надеялась, что ты там утонул или поскользнулся и сломал себе шею, ― говорит она таким ровным голосом, который заставляет меня сомневаться, шутит ли она, или эта девушка всерьез желает мне телесных повреждений.
– Обычно мне не свойственно разочаровывать женщин, но не в данном случае. Что ты здесь делаешь? ― спрашиваю я, оглядывая пустой коридор.
– Жду тебя. А что еще я могу делать? ― отвечает она.
– Почему?
– Потому что мой отец, похоже, считает, что ты ― лучшее, что было с тех пор, как изобрели электричество. И он поручил мне следить за тем, чтобы ты не попал в неприятности.
– Лучшее с тех пор, как был нарезан хлеб, ― поправляю я ее.
– А?
– Правильно говорить ― это лучшая вещь с тех пор, как был нарезан хлеб, а не электричество, ― объясняю я.
– Да, но это глупо. Нарезать хлеб легко. Ты знаешь, как трудно жить в современном мире без электричества? Не думаю, что это было бы весело, ― говорит она.
Я не говорю ей, что знаю, как трудно жить без электричества ― чертовски холодно, вот как. Когда я рос, моя мама притворялась, что это игра. Мы с братом все понимали, но терпели блэкаут, когда отключали электричество. Я очень сомневаюсь, что маленькой принцессе хоть раз в жизни приходилось обходиться без тех современных удобств, которые есть в ее распоряжении.
– Я проголодался. Где здесь можно хорошо поесть? ― спрашиваю я, желая сменить тему.
– Тебе повезло. Так получилось, что еда ― одно из моих любимых времяпровождений. ― Алия улыбается, поднимаясь на ноги, затем поворачивается и нагибается, чтобы поднять сумку и стаканчик кофе.
Когда она выпрямляется и поворачивается обратно, я не скрываю, что рассматривал ее задницу. Ее восхитительную попку в форме сердца, которая идеально поместилась бы в моих ладонях. Если она выставляет ее передо мной, я буду смотреть.
– Готов в любое время, ― говорю я с ухмылкой.
– Поехали. Я поведу, ― говорит она, шагая впереди меня. ― И перестань пялиться на мою задницу, ― добавляет она, слегка покачивая бедрами.
– Эта задница создана для того, чтобы на нее пялились, милая, ― бормочу я достаточно тихо, чтобы она меня не услышала.
