Текст книги "Прорыв (ЛП)"

Автор книги: Кайли Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава тридцать первая

Алия

Я была еще маленькой, но помню, как Грей привез Кэтрин домой на праздники. Это был единственный раз, когда он привел девушку познакомиться с семьей, и единственный раз, когда мы ее увидели. Затем, как и о многих других неприятных темах в моем доме, о ней больше никогда не говорили.

Я не знаю, что происходит с Греем и почему он спрашивает о ней и ее дочери сейчас ― хотя в глубине души я догадываюсь. Я просто очень надеюсь, ради всех, особенно Кэтрин, что то, о чем я думаю, ― неправда. По шкале времени все совпадает, но я сильно сомневаюсь, что Грей справится с таким предательством со стороны кого бы то ни было.

Когда мы возвращаемся в отель, я сразу же направляюсь в номер брата.

– Дай мне с ним поговорить. Встретимся в твоем номере, когда мы закончим, ― говорю я Лиаму.

– Ты уверена? ― Он смотрит на дверь.

– Лиам, он мой брат. Он ничего мне не сделает, ― говорю я.

– Ладно, хорошо. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. ― Он наклоняется и быстро целует меня.

Я отстраняюсь, жду, пока Лиам отойдет, и стучу в дверь брата.

– Грей, открой, ― кричу я. Может, он мало кому открывает, когда у него плохое настроение, но я знаю своего брата, и он никогда не отказывает мне.

Я оказываюсь права, через несколько секунд дверь распахивается, и Грей высовывает голову наружу, оглядывая коридор.

– Этот неандерталец действительно выпустил тебя из своей хватки? ― спрашивает он меня.

– Заткнись, и не называй его так. Он твой друг, ― напоминаю я брату, проходя мимо его мощной фигуры, чтобы попасть в его комнату.

– Нет, не друг. Друг не стал бы трахать мою сестру у меня за спиной.

– А ты бы предпочел, чтобы он сделал это у тебя на глазах? Вообще-то, не отвечай. Это прозвучало неправильно. ― Я качаю головой. ― Это неважно. Я здесь не для того, чтобы говорить о Лиаме.

– Ты в порядке? Что случилось?

Я прохожу дальше в комнату и замечаю, что все вещи Грея сложены и он собирает сумку. Мы остаемся здесь еще на день. Команда проголосовала за то, чтобы провести свой выходной в Нью-Йорке, прежде чем мы вернемся обратно в Ванкувер.

– Почему ты собираешь вещи?

– Я забронировал себе билет. Мне нужно вернуться домой пораньше.

– Эта необходимость вернуться домой пораньше как-то связана с Кэтрин? ― спрашиваю я.

Грей напрягается, но быстро берет себя в руки.

– С кем?

– Не прикидывайся дурачком. Ты знаешь, о ком я. Кэтрин, девушка, которую ты привел домой в тот раз, когда учился в колледже. Та самая женщина на фотографии, которую ты забрал из папиного офиса. Та, что с девочкой, для которой Лиам подписал шайбу.

– Это действительно тебя не касается, Лия.

– Знаешь… ты, Винни и Джона всегда слишком остро реагируете и думаете, что должны меня защищать. Теперь я понимаю. Раньше у меня не было причин защищать кого-то из вас, потому что я не думала, что кто-то способен причинить вам боль. Но она сделала это. Она причинила тебе боль, и, честно говоря, мне хочется пойти и вырвать у нее из головы все волосы за то, что она вообще посмела это сделать.

– Лия, я говорю тебе, что это ерунда. Я хочу, чтобы ты забыла об этом, ― говорит Грей.

– Ты думаешь, она твоя? Эта девочка? Я не поняла сразу, но что-то в ней было… ― говорю я.

– Нет, я не думаю, что она моя, ― говорит он. ― Лия, послушай. Ты хочешь, чтобы я не вмешивался в твои… что бы там у тебя ни было с Кингом? Тогда не лезь в это. Это тебя не касается.

– Это отношения. Ты можешь произнести это слово, Грей. Это не убьет тебя.

– Нет, но ты можешь. ― Он улыбается.

– Возможно. ― Я сажусь на один из диванов. ― Ты действительно в порядке?

– Да, я ценю твою заботу, Лия. Очень ценю. Но ты моя младшая сестра. Я здесь защитник, а не ты.

– Я тоже могу защитить тебя, ты же знаешь.

– Я в этом не сомневаюсь, и, если когда-нибудь мне понадобится телохранитель, ты будешь первой, кому я позвоню. ― Он ухмыляется.

Я улыбаюсь, понимая, что это сарказм, но решаю промолчать.

– Что ты собираешься делать?

– Пойду тренировать молодежную лигу.

– Лиам поделился, что Маттео сказал всем, что думал, будто ты убил Кэтрин и поэтому она исчезла.

Грей смеется.

– Маттео ― чертов идиот. ― Он качает головой. ― Она ушла, потому что ей не нравился образ жизни нашей семьи.

– Ты хоккеист, ― напоминаю я ему. Мы погружаемся в молчание, пока Грей продолжает собирать свою сумку, и только после этого я снова нарушаю его. ― Ты можешь сделать для меня кое-что?

– Что угодно, ― говорит он.

– Ты можешь, пожалуйста, не бить моего парня?

– Что угодно, только не это, Лия. ― Его ухмылка превращается в настоящий оскал.

– Пожалуйста, Грей, он мне очень нравится, и благодаря ему я чувствую, что я что-то значу, ― говорю я.

Брови Грея сходятся к переносице.

– Алия, ты имеешь значение с того дня, как родилась, ― говорит он мне.

– Не для всех. ― Я качаю головой.

– Для всех, кто имеет значение.

– В любом случае, я хочу быть с ним. Не спугни его, пожалуйста.

– Если бы он собирался бежать, он бы уже это сделал. К сожалению, этого ублюдка так просто не запугаешь ― либо он просто чертовски глуп, ― усмехается Грей.

– А вот и нет. Упрямый, как черт, но не тупой.

– Он тебе действительно нравится, да?

Я киваю головой.

– Парень? ― Он произносит это слово так, как будто ему больно.

– Да, но не говори ему, что я так его назвала. Я еще немного воздерживаюсь от обязательств. Он с самого начала хотел навесить на нас ярлык, а я думала, что он сумасшедший. Но сейчас у нас все хорошо. Ну, если не считать того, что мой брат ударил его чертовой хоккейной клюшкой.

– Ты счастлива?

– Чрезвычайно. ― Я улыбаюсь.

– Не волнуйся, папа уже предупредил нас, что мы не можем причинить этому ублюдку никакого серьезного вреда.

– Ну, папа заплатил кучу денег за то, чтобы он играл в команде.

– Нет, это потому, что он сказал, что ты заслуживаешь счастья, и он прав. Ты действительно заслуживаешь счастья, Лия. Только хотелось бы, чтобы оно было с кем-то, кто не был бы в моей гребаной команде.

– Ладно, хорошо поговорили, брат. ― Я встаю с дивана. ― Пожалуйста, постарайся сохранять спокойствие. Что бы ты ни собирался сделать, убедись, что это будет то, с чем ты потом сможешь жить.

Грей молча кивает головой. Я вижу в его глазах смятение. Это разбивает мне сердце, и прямо сейчас я ненавижу эту Кэтрин за то, что она вызвала такое выражение на лице моего брата.

Я наклоняюсь и целую его в щеку.

– Ты не только член нашей семьи, Грей. Ты ― Грейсон, мать твою, Монро, один из лучших игроков НХЛ. Ты попадешь в Зал славы. Ты добрый и преданный, и я не могла бы просить о лучшем брате. Не позволяй никому заставлять тебя чувствовать, что ты не такой, ― говорю я ему.

– И тебе того же, сестренка, ― отвечает он.

Я улыбаюсь и оставляю его собирать вещи. Пока я иду по коридору к комнате Лиама, я достаю свой телефон и отправляю сообщение Винни.

Я:

Грей возвращается. Проследи, чтобы он не наделал глупостей, которые могут изменить его жизнь.

Винни:

Это Грей. Он всегда делает что-нибудь ужасно глупое.

Я:

Это правда. Но он не может не беспокоиться о том, что Кэтрин снова появилась. С ребенком.

В тихом коридоре раздается звонок моего телефона.

– Привет.

– Это его ребенок? ― спрашивает Винни.

– Он говорит, что нет. Но я не уверена.

– Где он сейчас? И где, черт возьми, она появилась?

– Он в своем гостиничном номере, собирает вещи, и, судя по всему, Кэтрин ― мать девочки из молодежной лиги, которую мы с Лиамом повстречали несколько недель назад. Грей увидел ее в газетной вырезке. – Когда я поворачиваю за угол, то обнаруживаю, что Лиам стоит в коридоре и ждет меня. Наши глаза встречаются. ― Винни, мне нужно идти. Просто присмотри за ним.

– Подожди. Подожди. Что это за херня, которую папа говорит о том, что у тебя есть парень? ― спрашивает Винни.

Я закатываю глаза.

– Пока, Винни. Поговорим позже. ― Я вешаю трубку, и тут же появляется сообщение.

Винни:

Этот разговор еще не закончен, Лия.

Я кладу телефон обратно в сумочку и подхожу к Лиаму.

– Ты потерял ключ от номера?

– Нет, я ждал тебя, ― говорит он.

– В коридоре? Почему?

– Понятия не имею. ― Он пожимает плечами.

– Ну, как ты думаешь, мы можем войти туда сейчас? ― Я указываю на дверь позади него.

Лиам ухмыляется.

– Или я могу трахнуть тебя вон у той стены и добавить эксгибиционизм в наш список.

– Наш список?

– Наш сексуальный список.

– У нас нет такого списка. ― Я смеюсь.

– О, ты не права. Он здесь. ― Он постукивает пальцем по голове. ― Каждое место, поза, количество оргазмов. Это список.

– Ты сумасшедший. И нет, мы не будем добавлять эксгибиционизм.

– Пока. Когда-нибудь ты мне позволишь. ― Он поворачивается и открывает дверь.

– Никогда. Этого не будет, Лиам Кинг.

– Ты сказала, что не позволишь мне трахнуть тебя, но сейчас мы делаем это довольно часто. Так что ты должна смириться, что «никогда» не означает ― никогда. Это значит ― пока ты не передумаешь.

Глава тридцать вторая

Лиам

Алия:

Забей побольше на льду, и, возможно, ты забьешь, когда уйдешь со льда.

Я в раздевалке, и тренер бросает на меня неприязненный взгляд, вероятно потому, что мне не положено разговаривать по телефону во время этих командных бесед. Но мне все равно. Я не буду игнорировать свою девушку.

Я:

Я забиваю каждую ночь, когда ты в моей постели. Буквально каждую ночь. Тебе действительно стоит переехать ко мне.

Последние два месяца у нас все прекрасно. Были ссоры, разногласия и много примирительного секса после. Но большую часть времени нам было так чертовски хорошо, что это просто невероятно. Я не знаю, как я мог испытывать хоть малейшую радость до того, как Алия оказалась рядом. Не думаю, что когда-либо испытывал.

– Кинг, как только ты будешь готов, мы ждем тебя, ― кричит тренер.

– Простите, тренер. ― Я бросаю телефон в шкафчик позади себя. Сегодня мы играем дома против «Даллас Долфинс». Это дерьмовая команда, и о победе в данном случае не стоит волноваться. Не понимаю, чего это тренер так переживает.

– Ладно, отправляйтесь в туннель. И помните, если вы сегодня проиграете, то станете посмешищем всей лиги, ― напутствует нас тренер.

– Постарайся не облажаться, Кинг, ― говорит Грей, шагая передо мной.

– Я не проигрываю, ― говорю я ему.

– Что случилось с той игрой против «Филадельфии» два дня назад? ― бросает он в ответ.

Он имеет в виду игру, которую мы проиграли с разницей в одно очко.

– Это ты вел себя как гребаный мудак и провел половину игры на штрафной скамейке, ― говорю я.

Я не знаю, что с ним происходит. Алия беспокоится о своем брате, но он держит свою проблему в тайне. Он предпочитает вымещать злость на игроках соперника. И на мне, на льду. Я знаю, что он намеренно позволяет мне получать удары чаще, чем следовало бы. В половине случаев он даже не пытается их остановить. Не то чтобы меня это волновало. Я справлюсь с тем, что меня пихают в борта несколько раз за вечер.

– То есть ты хочешь сказать, что без меня тебе не победить. Понятно. ― Грей пожимает плечами.

Я ничего не отвечаю. Вместо этого я выхожу на лёд. Толпа сегодня шумная, и когда я смотрю на трибуны, то вижу много людей с моим номером. Все больше фанатов «Рыцарей» признают меня, считая своим. Но они не те, кого я ищу. Я бросаю взгляд в сторону штрафной скамейки и нахожу ее. Алия сидит неподалеку со своими подругами. Я качусь к ней и останавливаюсь прямо перед бортом.

– Покажи. ― Алия смеется.

– Встань и повернись, ― говорю я ей.

– Нет, ― кричит она в ответ. На ней свитер «Рыцарей», но спереди нет номера, так что я не уверен, мой он или нет.

– Алия, не заставляй меня прыгать через борт, ― предупреждаю я.

Она вздыхает и поднимается на ноги. Когда она наконец поворачивается, хотя и неохотно, я вижу свое имя, написанное на ее спине.

– Отличный свитер. ― Я подмигиваю ей, а затем поворачиваюсь и направляюсь в противоположную сторону, туда, где все разминаются.

До конца третьего периода остается две минуты, и мы выигрываем пять шайб. Нет никаких сомнений в том, кто ведет эту игру, да и никогда не было. Судья вбрасывает шайбу, и я выигрываю, пасуя ее туда, где должен быть Грей, но его там нет. Нет, его перчатки и клюшка на месте, но не он. Потому что он сидит на каком-то бедном ублюдке, который, должно быть, не так на него посмотрел.

Четыре игрока «Далласа» набрасываются на Грея. Да к черту. К тому времени, как я до них добираюсь, Люк уже оттаскивает одного из них и бросается на него с кулаками. Я присоединяюсь к хаосу. Может, я и не лучший друг этого парня, но он все равно мой гребаный товарищ по команде. И я не собираюсь сидеть сложа руки и позволять кому-то избивать одного из нас.

Один на один ― это нормально. Но четверо на одного? Нет, блядь.

Меня бьют по голове чем-то твердым. Когда я поднимаю глаза, то понимаю, что это была клюшка. Какой-то гребаный ублюдок только что ударил меня клюшкой по голове. Я прихожу в ярость. Вцепившись в его форму, я отвожу правую руку назад и бью его прямо в челюсть. Его голова откидывается в сторону, и изо рта брызжет кровь. К тому времени, когда судьи смогли навести порядок, у нас на штрафной скамейке четыре игрока, а у «Далласа» ― три. Как, черт возьми, один из их игроков избежал этого, я понятия не имею.

Я смотрю туда, где должна быть Алия, прямо рядом со мной, пока я здесь. Но ее нет. Она ушла.

– Она не любит кровь. Не любит видеть кровь на льду, ― говорит Грей. ― Поэтому она уходит, когда начинается драка или что-то в этом роде.

– Но она любит хоккей, ― говорю я.

– Любит, но не драки. Она боится коньков ― во всяком случае, их лезвий.

– Понятно. ― Я киваю. Я понимаю, почему она не любит кровь и острые предметы. Ее собственная мать вскрыла ей запястье, когда она была совсем маленькой.

– Что ты имеешь в виду? ― спрашивает Грей.

– Просто с учетом того, через что она прошла, я понимаю, почему она не любит лезвия и кровь.

– Она сказала тебе? ― Он наклоняет голову, словно пытаясь что-то понять. Я киваю головой. ― Черт. Она не говорит об этом. Ни с кем, ― говорит он больше для себя.

Я испытываю чувство гордости от того, что она чувствует себя достаточно комфортно и безопасно со мной, чтобы говорить о том периоде своей жизни.

Я ухожу со стадиона так быстро, как только могу, когда игра заканчивается. Я сбегаю еще до окончания интервью. Они могут выписать мне штраф за ранний уход. Мне плевать. Мне нужно убедиться, что с моей девушкой все в порядке. Она прислала мне сообщение, что у нее болит голова, поэтому она рано ушла домой и что мы увидимся завтра. Иногда я думаю, знает ли она, с кем встречается. Как будто я не отправлюсь к ней…

Я вхожу в ее дом и смотрю на камеру, установленную над ее дверью. Я знаю, что ее отец следит за тем, кто приходит и уходит. Алия ненавидит это, но мне это нравится. Никогда нельзя перестараться с безопасностью, верно?

– Детка, ты здесь? ― зову я. В квартире темно и тихо, поэтому я пробираюсь в ее спальню и нахожу ее свернувшейся калачиком на кровати.

Она открывает глаза, когда слышит, что я вошел.

– Лиам, я думала, мы встретимся завтра, ― говорит она.

Я снимаю обувь и стягиваю через голову футболку. Оставшись в одних трусах, я забираюсь на кровать, кладу ее голову себе на грудь и обхватываю ее руками.

– Почему ты не сказала мне, что вид крови тебя беспокоит? ― спрашиваю я.

– Потому что это глупо. Не нужно придавать этому слишком большое значение, ― говорит она.

– Ты права, но я хочу знать. Я хочу знать все о тебе, Алия. Хорошее, плохое, уродливое ― не то чтобы у тебя могло быть что-то уродливое.

– Отличный ход. ― Она смеется.

– Я правда так думаю. ― Я пожимаю плечами.

– Я не люблю кровь и мне не нравятся лезвия. Но, в основном, мне не нравится, когда тебе причиняют боль. Я знаю, что это твоя работа и ты ее любишь, но я чувствую каждый удар, каждое столкновение. Не физически, конечно. Но когда тебе больно, больно и мне, ― говорит она.

– Значит, я тебе нравлюсь, да?

Она шлепает рукой по моей груди.

– Ну, ты так настаиваешь на том, что ты мой парень, и все такое, что я решила, что мне пора смириться с этим. Некоторые назвали бы это стокгольмским синдромом.

– Ты помнишь первый день нашей встречи? ― спрашиваю я.

– Как я могу забыть? Ты выбежал из душа голым.

– Тебе понравилось шоу.

– Ты голым убил паука хоккейной клюшкой. Это было уморительно.

– Я чертовски боялся этого проклятого паука. Я убил его ради тебя, потому что, когда я смотрел на тебя и видел страх в твоих глазах, я хотел стереть его с лица земли. Это заставило меня посмотреть в лицо своим собственным страхам.

– Я знаю. У тебя руки тряслись.

– Пауки ― поганые существа. Я их не люблю. ― Я глажу ее по руке. ― Дело в том, что какими бы ни были твои страхи, я хочу победить их вместе с тобой.

– Или… я могу просто продолжать жить, игнорируя и избегая их? ― говорит она.

– И это тоже, ― говорю я. ― Тебе было весело с девочками сегодня вечером? ― спрашиваю я, меняя тему.

– Они хотят поужинать.

– Хорошо.

– С тобой, ― уточняет она.

– Хорошо, а ты не хочешь?

– Я не хочу, чтобы они тебя поджарили, а я знаю, что они это сделают.

Я смеюсь.

– Детка, я пережил твоего отца и трех твоих братьев. Думаю, я смогу справиться с твоими подругами. Организуй ужин.

– Я так и сделаю, но не говори, что я тебя не предупреждала, ― говорит она.

Глава тридцать третья

Алия

Лиам заезжает на стоянку Замка. Я была так занята перепиской с девочками ― в основном угрожая им телесными повреждениями, если они опозорят меня сегодня на ужине, который мы запланировали для официального знакомства с Лиамом, ― что не обратила внимания, куда он направляется.

– Почему мы здесь? ― спрашиваю я его.

– Пошли, ― говорит он, глуша машину и выходя из нее.

– Лиам, стадион закрыт. Здесь никого нет, ― говорю я, отстегивая ремень безопасности и все равно следуя за ним.

Лиам показывает мне связку ключей.

– Так получилось, что у меня есть ключи от замка, принцесса.

– Откуда они у тебя?

– Алия, я Кинг. Король. Почему у меня не должно быть ключей? ― невозмутимо отвечает он.

Я не могу не рассмеяться над его словами.

– Я собираюсь унаследовать этот Замок, но даже у меня нет ключей, ― напоминаю я ему.

– Может, я просто в лучших отношениях с владельцем, чем ты?

– Сомневаюсь. ― Я улыбаюсь.

Лиам берет меня за руку и ведет к двери. Он отпирает ее, подходит к стене и замирает.

– Черт, никто не сказал мне код от этой штуки, ― говорит он.

– Но разве ты не король Замка?

– Не смешно. Позвони своему отцу и спроси код, пока его армия не ворвалась сюда с оружием наперевес, думая, что мы пытаемся незаконно сюда проникнуть.

– Подвинься. ― Я ввожу код от сигнализации в настенную панель, и писк прекращается.

– Ты знала, что это произойдет, и не предупредила меня, ― говорит он.

– Мне нравится смотреть, как ты суетишься. ― Я смеюсь. ― Кроме того, армия моего отца пристрелила бы только тебя, а не меня. ― Я пожимаю плечами.

– Что ж, это утешает. ― Он переплетает свои пальцы с моими. ― Пойдем.

Когда он выводит меня на лёд, я понимаю, что все огни уже включены.

– Что мы здесь делаем? ― спрашиваю я.

– Катаемся на коньках.

– Ты уже провел три часа на этом льду сегодня. Тебе действительно нужно кататься еще?

– Да, и я катаюсь не один, Алия, потому что ты катаешься со мной, ― говорит он.

Я отступаю назад, отпуская его руку.

– Нет, не катаюсь, ― говорю я, качая головой.

– Нет, катаешься. Мы вместе боремся со своими страхами, помнишь?

– Нет, я помню, что мы договорились игнорировать и избегать их любой ценой. Я ни за что не выйду на этот лёд в коньках. Не-а, не выйдет. Я никогда раньше не каталась на коньках. Думаю, что и остаток жизни смогу прожить без них.

– Алия, у тебя есть стадион. У тебя есть хоккейная команда. Ты не можешь бояться кататься на коньках.

– Поправка, это место и команда принадлежат моему отцу. Не мне. Я в порядке. Я просто посижу здесь и посмотрю, как ты катаешься, ― говорю я, опускаясь на одно из кресел.

Лиам садится передо мной на корточки и берет меня за руки.

– Алия, ты правда думаешь, что я позволю чему-то случиться с тобой? Мне нужно, чтобы ты мне доверяла. Я подхвачу тебя, если покажется, что ты собираешься упасть. Я не позволю тебе упасть, ― говорит он.

– Я боюсь не падения, ― говорю я ему.

– Лезвия у тебя на ногах. Они тебя не порежут.

– Я видела много людей, которые порезались лезвиями. ― Я выгибаю бровь.

– В хоккее ― да, но мы катаемся на коньках, а не играем в хоккей. И нас здесь только двое. Больше никого, детка. Пожалуйста, просто позволь мне показать тебе.

– Что показать?

– Как весело скользить по этому льду. ― Он улыбается мне.

Эта улыбка покоряет меня.

– Обещаешь, что не дашь мне упасть?

– Обещаю.

– А если ты упадешь? ― спрашиваю я.

Лиам одаривает меня своим наглым взглядом, который говорит ― ты вообще знаешь, кто я такой?

– Детка, думаю, я смогу удержаться на коньках.

– Я видела, как ты падал, ― напоминаю я ему.

– Опять же, в хоккее, а не просто катаясь по катку. Мы будем двигаться медленно.

– Хорошо. Но если я это сделаю, ты должен будешь потом сводить меня в «Закусочную Кэла» поесть бургеры.

– Договорились. ― Он снова улыбается и опускает на пол сумку, которая висела на его плече. Он открывает ее и достает совершенно новый комплект белых коньков и пару носков.

Я снимаю ботинки, которые были на мне, и беру у него предложенные носки. Я оставляю те, что уже были на мне, а новые надеваю поверх. Немного дополнительного тепла не помешает на этом холодном стадионе. Затем я втискиваю ноги в коньки.

– Как ты узнал, какой размер мне взять? ― спрашиваю я, когда обнаруживаю, что они идеально подходят.

– Ты моя девушка. Я знаю твой размер обуви, ― говорит он, как будто это совершенно очевидно.

– Не думаю, что это есть в справочнике для парней и девушек, ― говорю я ему.

– Есть такой справочник? ― Он смотрит на меня с неподдельным шоком на лице. ― Как мне получить копию? Это было бы полезно несколько месяцев назад… ― последнюю фразу он произносит скорее про себя.

– А что? Нужны подсказки?

Лиам качает головой.

– По-моему, ты болтаешь больше, чем любой хоккеист, с которым я когда-либо сталкивался. ― Он смеется.

– Это дар.

Лиам заканчивает шнуровать коньки и встает, протягивая ко мне руки. Вдохнув побольше воздуха, я принимаю его помощь и поднимаюсь на ноги. Ноги немного шатаются, но не слишком сильно.

– Не отпускай меня, ― говорю я ему. Лиам пожимает плечами, обхватывает меня за талию и отрывает от пола. Я обхватываю руками его шею и держусь изо всех сил. ― Что ты делаешь? Остановись! Опусти меня! ― кричу я, когда он идет в сторону площадки. Он выходит на лёд и катится прямо в центр катка, к эмблеме «Рыцарей».

– Хорошо, ― говорит он, ставя меня ногами на лёд. Но он не отпускает меня.

Я с трудом удерживаюсь в вертикальном положении. Не представляю, как у парней так легко это получается. На самом деле, это чертовски сложно. Мои ноги разъезжаются, как у олененка, который учится ходить, и, если бы не Лиам, удерживающий меня в вертикальном положении, я бы упала.

– Прекрати. Тебе нужно расслабиться. Перестань двигать ногами, ― говорит он мне.

– Как? Я стою на льду, Лиам. На льду! Они не могут оставаться на месте! ― кричу я ему.

– Ладно, если ты хочешь двигаться, давай двигаться, ― говорит он, а затем начинает скользить на коньках спиной назад, таща меня за собой.

– Ладно, ладно, я остановлюсь! ― кричу я. Сейчас я в полном ужасе. Я не могу поверить, что это происходит. Как я оказалась посреди катка?

Лиам останавливается, и я пытаюсь удержать ноги на месте и тело в вертикальном положении. Мои пальцы впиваются в его руки с такой силой, что я не удивлюсь, если у него пойдет кровь.

– Вот и все. У тебя получилось. Расслабься, я тебя держу. Я не позволю тебе упасть, Алия, никогда.

Я не говорю ему, что он опоздал. Я уже упала, так чертовски сильно. Я влюбилась в него. Но я не готова сказать ему об этом. Огромная часть меня все еще думает, что он наконец увидит меня такой, какая я есть, и поймет, что я его недостойна.

– Я хочу, чтобы ты оттолкнулась ногами. Двигайся вместе со мной, ― говорит он.

– Я не могу.

– Можешь. Перестань смотреть вниз и посмотри на меня. Посмотри мне в лицо, принцесса. Потанцуй со мной, ― говорит он со своей волшебной улыбкой.

– О, так ты теперь еще и фигурист? ― шучу я. Мне не следовало этого говорить. Теперь я это понимаю. Потому что Лиам наклоняется, подхватывает меня под бедра, так что мои ноги обвиваются вокруг его талии, а затем он уносится, катаясь по льду и кружась. ― О, Боже! ― восклицаю я. ― Ладно, я поняла! Ты умеешь кататься. Остановись.

Он не останавливается, но немного замедляется. Он также не опускает меня на землю.

– Знаешь, что? Я думаю, что так намного лучше. Мне больше нравится, когда ты у меня на руках. Когда бы мы ни пошли кататься вместе, я буду просто носить тебя, ― говорит он.

– Всякий раз? Это же разовое мероприятие, не так ли?

– Алия, у тебя же есть каток.

– Еще раз повторяю, я им не владею. Это каток отца.

– Без разницы. У нас в будущем будет много свиданий на коньках, ― говорит он.

– Это свидание? ― Я морщусь. ― Разве ты не можешь просто сводить меня в кино или куда-то в нормальное место?

– Катание на коньках ― это нормально, ― говорит он, позволяя моему телу скользить по его, пока я не встаю на ноги.

На этот раз Лиам опускает ко мне свои губы. Его руки крепко обхватывают мою талию, когда он проводит языком по моим губам. Я позволяю себе потеряться в его поцелуе ― ну, давайте будем честными. Не думаю, что у меня есть другой вариант, кроме как потеряться в его поцелуе. Это происходит каждый раз, когда он меня целует. Я думала, что со временем это чувство пройдет, но последние несколько месяцев я целуюсь с этим парнем каждый день, и это чувство все такое же сильное, как и в первый раз.

Лиам отстраняется.

– Ты делаешь это, детка. Ты катаешься, ― говорит он мне.

Я смотрю вниз на свои ноги, которые медленно двигаются по льду синхронно с его ногами.

– Боже мой, я еду! ― взволнованно говорю я, и тут мои ноги начинают дрожать и лёд уходит из-под моих ног. Но я не падаю. Потому что, как и обещал, Лиам страхует меня, удерживая мое тело в вертикальном положении.

– Ты такая чертовски милая, ― говорит он, целуя меня в нос, а затем снова в губы.