Текст книги "Дочь алхимика"

Автор книги: Кай Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ничего не вышло? – повторил Нестор, покачав головой. – Мальчик мой, ведь ты даже не знаешь, о чем идет речь.

Кристофер сел на корточки, закашлял и сплюнул в огонь.

– О Великом Творении, как мне казалось, об aurum potabile. – его взгляд остановился на Несторе. – Разве нет?

Старик пристально уставился на него: в его глазах читалось если не признание, то совершенно точно удивление.

– Мне кажется, ты прочел кое-какие книги.

Кристофер хотел было согласиться, но затем лишь покачал головой.

– Мне рассказывал об этом брат Маркус, мой опекун в приюте. Он говорил о том, что это игра воображения христианских монахов средневековья.

– Таким образом, добрый человек все упростил, – ухмыльнувшись, сказал Нестор. – Но пойдем, мой мальчик, вымойся сначала. – Он указал на высокую бочку с водой в другом конце сада. – Потом, мы сможем поговорить.

После того как Кристофер смыл сажу и пот, Нестор повел его назад в лабораторию и объяснил функции котла. Огонь должен гореть всегда – всегда– строго сказал он, поскольку печь атанор– сердце искусства алхимии. Он показал ему колесики и рычажки, с помощью которых пламя могло уменьшаться, чтобы не было нужды постоянно подбрасывать уголь. Вскоре Кристофер знал каждую техническую деталь аппаратуры, однако, не узнал для чего она используется. Укротив свое нетерпение, он задавал только простые вопросы и внимательно прислушивался к словам своего приемного отца.

В конце концов, после того как Нестор показал ему некоторые устройства для проведения опытов на столиках и полках, старик уселся в богато украшенное кресло на передней стороне сада, а Кристофер – напротив него на старой софе. Над ними раскинулся стеклянный свод, отделяющий их от серого утреннего неба. Нестор сидел спиной к зарослям кипарисов перед замком, а за ним – словно ряд огромных копий – выстроились деревья.

– Я не стану тратить усилия на то, чтобы выяснить, что ты действительно знаешь об алхимии, мой мальчик. – Нестор достал трубку и стал набивать её. – Вместо этого я в двух словах хочу объяснить тебе, что может быть важным для тебя.

«Для меня? – взволнованно подумал Кристофер. – Почему для меня?» Но он не решился перебивать речь своего приемного отца.

– В наши дни, как и семьсот лет назад, главной целью любого алхимика является Великое Творение. Об этом, мой мальчик, ты совершенно правильно догадался. – Нестор так проникновенно называл его «мой мальчик», что Кристофер удивился, почему старик негодовал по поводу своего отцовства. – Великое Творение – это не что иное, как производство философского камня. О нем говорят, что он хорош лишь для того, чтобы превращать свинец или ртуть в золото, но это неправильное утверждение, поскольку оно не раскрывает истинную суть вопроса. В действительности же речь идет о пути к совершенству, пути алхимика к совершенному человеку: совершенному в любом отношении. При этом сам камень вовсе не является камнем, а красным порошком, так называемым порошком проекции. Герменевтики назвали его камнем, так как он противостоит огню как камень. – Он откинулся на спинку кресла и поднял вверх три пальца. – Камню приписывают три свойства. Первое свойство – это, как я уже говорил, трансмутация неблагородных металлов в золото. Второе – это свойство вечного света, который не погаснет никогда. Третье и самое главное свойство – свойство универсального лекарства. Растворенный в вине, этот камень излечивает любую болезнь, останавливает процесс старения, да, он даже может подарить вечную молодость.

Не найдя, что сказать, Кристофер лишь удивленно кивнул.

– За этой дверью, – Нестор указал на крошечный проход позади лаборатории, – находится моя библиотека, в которой хранятся тысячи сочинений по алхимии, и почти каждый автор указывает свой путь для нахождения философского камня. Я испробовал множество способов, можешь мне поверить – все напрасно.

– Вы поэтому просили Фридриха привезти вам кровь дракона? – спросил Кристофер.

– Фридрих?! – складка гнева пересекла лоб Нестора. – Этот жалкий субъект? Но ты прав, мой мальчик. Говорят, что кровь дракона, раздавленного слоном, это одна из необходимых составляющих для производства камня, но есть тысячи других составляющих, и тысячи возможных способов смешать их.

– Но как может порошок подарить вечную жизнь? – осторожно спросил Кристофер, стараясь, чтобы его голос не звучал чересчур недоверчиво.

– Ты думаешь, эта мысль противоречит законам нашей природы, не правда ли? Но все зависит от того, как ты на это смотришь. Алхимик исходит из магической картины мира, в которой тоже есть свои законы, но отличные от тех, которые знаешь ты.

– Магия? – удивленно переспросил Кристофер.

– Да, магия, но её законы не сверхчувствительные, а просто иные. Силы природы не отрицаются, а рассматриваются и используются на новый лад, и, кроме того, принимаются во внимание силы, существование которых отрицается другими науками. Алхимия пользуется природными средствами и подражает самым тайным процессам природы, а естественные науки покоряют и разрушают её, работая против природы, а не с ней. – Нестор разжег трубку и выпустил серое облако в духоту сада. – Но, как я вижу, все это приводит тебя в замешательство. Впрочем, чему я удивляюсь? – Он покачал головой и вздохнул. – Что толку объяснять ребенку взаимосвязи, которые не могут понять даже умнейшие головы?

– Я уже не ребенок, – возмутился Кристофер.

– Но ты должен быть им, – ответил Нестор. – Будь открытым и любознательным, как ребенок, и ты сможешь многому научиться у меня.

– Научиться у вас?

Блеск в глазах Кристофера, казалось, позабавил старика. Нестор наклонился вперед и улыбнулся.

– С сегодняшнего дня ты мой ученик.

Невероятный восторг охватил Кристофера, правда, несколько раздражало то, что его мнения не спросили. Но ведь он действительно хотел быть учеником Нестора. Неблагородный металл в золото, вечная жизнь. Старик может видеть в этом философию, но для Кристофера это были, прежде всего, мирские соблазны, которыми он любой ценой хотел завладеть.

Нестор вновь нагнулся вперед и вытащил из кармана своих брюк ключ длиной с указательный палец.

– Этим ты сможешь открыть дверь на чердак, возьми его, он теперь твой.

Как во сне Кристофер протянул вперед правую руку и взял холодный ключ.

– Почему я? – ошеломленно спросил он.

Как по мановению волшебной палочки, узкая дверь слева от лаборатории распахнулась – дверь с пеликаньим рельефом – и женский голос выкрикнул:

– Мне бы тоже хотелось узнать! Почему именно он?

Аура ворвалась в сад и остановилась между Нестором и её названным братом. В руке она держала такой же ключ, как и у Кристофера.

– Аура! – воскликнул Нестор, изображая удивление. – Я даже не слышал, как ты вошла. Подойди, присядь с нами. – Нестор встал и предложил дочери свое кресло.

Аура и не подумала о том, чтобы последовать приглашению – гневно и в то же время изумленно она смотрела на отца.

– Почему ты так поступаешь? Он же чужой. Ты ни разу не предложил Даниелю…

Нестор мягко, но нетерпеливо прервал её.

– Этот молодой человек не Даниель, дитя моё.

– Ты же ничего о нем не знаешь. Абсолютно ничего.

– Но я знаю слишком много о Даниеле.

Сколько гнева, сколько презрения отразилось в её чертах!

– Ты никогда не попытался даже познакомиться с Даниелем.

– Ошибка, которую я надеюсь исправить с Кристофером.

– Немного поздно, тебе не кажется? – она глубоко дышала, как если бы волнение перекрыло ей воздух.

– Аура, – спокойно сказал её отец, – чего ты хочешь от меня? Даниель доказал, что он слишком слаб, чтобы…

Теперь уже она перебила его. Она почти кричала:

– Слишком слаб? Боже милостивый, что ты говоришь, отец! При чем здесь слабость?!

Нестор остался спокоен.

– Он пытался покончить с жизнью, дитя мое. Надеюсь, ты этого не забыла?

– У него была причина для этого.

– Падение с лошади, тоже мне причина.

– Он никогда не сможет зачать ребенка.

– И ты хочешь сказать, что этого достаточно, чтобы перерезать себе вены! – В первый раз Нестор поднял голос: точно леденящий ветер подул на чердаке.

Кристофер слушал спор вначале отчужденно, а затем со все возрастающим интересом. Даниель пытался убить себя, потому что неудачное падение с лошади сделало его бесплодным? Боже праведный, в какой же сумасшедший дом он попал!

Лицо Ауры превратилось в маску ярости – слова Нестора глубоко уязвили её, и она не знала, что сказать.

Нестор не стал ждать, что она скажет. Вместо этого он подошел к Ауре и пристально уставился ей в глаза. На мгновение казалось, что девушка отступит, но она осталась стоять и ответила на его взгляд.

– Я знаю, что было между тобой и Даниелем, – злобно прошипел он. От странного, но добродушного старичка не осталось и следа. Даже Кристоферу он показался зловещим. – Ты ведь знаешь, что я никогда бы не согласился с этим, кто знает, что произошло бы дальше, если бы не этот несчастный случай.

Она вспыхнула и ответила с удивительной храбростью:

– Ты говоришь так, словно рад тому, что это произошло.

– Небольшая потеря предотвратила большую, – холодно ответил Нестор.

Эти слова так сильно задели её, что ей с трудом удалось выдержать взгляд её отца.

– Теперь он займет мое место? – она с ненавистью указала на Кристофера, взгляд которого недоуменно скользил с одного лица на другое.

– Кристофер – мой ученик, – успокоившись, сказал Нестор, – а ты моя дочь. В этом вся разница. – Он протянул девушке руку, но она даже не взглянула на неё.

– Ах так? – Аура высоко подняла ключ и презрительно швырнула его к ногам Нестора. – Ты скоро избавишься и от меня. Ведь ты хотел этого, не так ли? – она покачала головой, словно все еще не могла в это поверить. – Мать сказала правду – это был ты.

– Тебе будет только лучше.

Она дерзко улыбнулась, пытаясь скрыть этим свое отчаяние.

– Ну конечно, мне будет только лучше, как я сразу не поняла.

Она повернулась на каблуках и большими шагами поспешила к выходу.

– Аура! – крикнул ей вдогонку Нестор, но она больше не взглянула на него. Чуть позже хлопнула дверь.

Пару секунд старик стоял в полной неподвижности, и, казалось, его горящий взгляд следовал за дочерью даже сквозь стены. Затем он взял себя в руки, поднял с пола ключ и задумчиво повертел его между пальцами.

– Я должен извиниться, – тихо сказал он, не глядя на Кристофера. – Ярость Ауры легко понять, ведь сегодня она потеряла свою привилегию.

Глава 3

Вечер был настолько ветреным и холодным, что даже орланы попрятались в стеклянный купол маяка, лишь только пара кричащих чаек взлетала над волнами. С севера надвигались грозовые облака, словно тени, предвещающие конец света.

Джиллиан ловко взбирался вверх по северной стене замка. Скользкие железные перекладины в стене над морем были покрыты коркой соли, но это не представляло для него никаких трудностей. Он столько раз лазал вверх и вниз по лестницам в подземельях Вены, что эти упражнения не пропали даром. Кроме того, Джиллиан был легким, тело – гладким, и то, что недодала ему природа в силе, она с лихвой восполнила гибкостью.

Он достиг стеклянной крыши, когда на севере раздались первые раскаты грома. Полосы дождя зашумели над морем, серый занавес словно разверзся над водой. Джиллиан внимательно осмотрелся, перебрался через балюстраду и открыл стеклянную дверь, ведущую внутрь сада под крышей.

Чуть позже он беззвучно прокрался сквозь густую растительность сада и стал прислушиваться. Услышав слева тихий скрежет, Джиллиан пробрался сквозь заросли и увидел маленький кусок хорошо освещенной земли, в середине тропического сада, размером примерно четыре на четыре метра. Всю площадь занимало некое подобие огорода, разбитого на ровные грядки, из которых торчали экзотические растения, и лишь одна полоса на восточном крае грядок была не засажена. Там сидела на корточках какая-то фигура и выкапывала ручной лопаткой лунки величиной с кулак. Незнакомец сидел спиной к Джиллиану.

Гермафродит заморгал в полутьме сада, стараясь разглядеть дальнейшие детали. «Этот человек, который копается в земле, – подумал он, – на Нестора не похож». У него не было седых волос, и выглядел он моложе.

Не теряя времени на дальнейшее наблюдение, Джиллиан снова исчез в зарослях. Исчез беззвучно, незаметно. Молодой человек на огороде продолжал свою работу, продолжая копать ямку за ямкой.

Чуть позже Джиллиан достиг начала сада и сквозь листья, которые были больше чем подошвы его ботинок, увидел лабораторию. Старого Инститориса нигде не было видно. Огонь под атанором слабо горел, крошечные язычки пламени с усердием бегали по углям. Узкая деревянная дверь на задней стене кухни алхимика была слегка приоткрыта.

Осторожно, постоянно следя за тем, чтобы не произвести ни звука, Джиллиан приблизился к лаборатории. Обогнув котел, он остановился перед дверью и еще раз прислушался.

Сначала ничего не было слышно, затем издали донеслось шуршание бумаги: кто-то переворачивал страницы книги.

Джиллиан глубоко вздохнул – жара в саду действовала на него угнетающе. Он все еще внутренне отказывался выполнить свое задание, но это – заказ Лисандра. «Тебе же лучше, если ты поскорее покончишь со всем этим», – убеждал он себя.

Он тихо размял пальцы, еще раз внимательно огляделся, а потом потянул на себя дверь.

* * *

Упершись коленями в грязь, Кристофер выкапывал в земле лунки. Он с нетерпением оглядел своё произведение: ямки для растений выстроились как на военном параде, ряд в ряд. Со лба струился пот, а может и не пот, а осевшая влага тропического леса. Судя по всему, работы осталось не много, и он скоро уже закончит. Нестор все ещё не признался ему, что же он собирается посеять на этой стороне огорода.

В сиротском приюте у них тоже был свой маленький огород, обрабатывать который обязаны были все дети. Кристофер занимался посадкой всех растений от петрушки до морковки, собирал урожай со всего, что можно было парить, варить и жарить на кухне, но трав, подобных тем, что росли в саду у Нестора, не видел никогда.

После того как Кристофер закончил с последним рядом, он кряхтя поднялся на ноги. От долгого сидения на коленях его суставы болели, а первые шаги через заросли были неловкими и беспомощными.

Кристофер еще раз мысленно вернулся к утренним событиям. Через пару часов после неожиданного появления Ауры он, наконец, набрался смелости спросить Нестора о несчастии, случившемся с Даниелем. Старик сначала обходил эту тему, но потом все-таки нарушил молчание.

Один конезаводчик из деревни давал Даниелю и Ауре уроки верховой езды. Полгода назад, во время одного из выездов в дюны, конь заартачился, Даниель выпал из седла и попал под копыта лошади. Его внутренние повреждения заставили Шарлоту нанять врача, который бы день и ночь заботился о здоровье Даниеля. Ему удалось справиться с тяжелыми повреждениями, со всеми – кроме одного: Даниель никогда не сможет стать отцом. Аура за все это время не отступила от Даниеля ни на шаг, он же все больше и больше удалялся от неё – вбил себе в голову, что недостоин её, и напрочь отказывался говорить с ней о своих страданиях. Два месяца тому назад слуги обнаружили Даниеля в ванной, в своей комнате – с перерезанными венами. Снова вызвали врача, и он снова спас ему жизнь.

– Кто знает, надолго ли, – с холодным равнодушием закончил свое повествование Нестор.

Узнав эту историю, Кристофер пытался переосмыслить отношение Даниеля к нему. Неужели он видел в нем конкурента, который может завоевать благосклонность Ауры? Во-первых, для этого не было никакого повода, а, во-вторых, Даниель сам отдалился от неё. Кристофер не чувствовал тепла по отношению к своему брату, самое большее – испытывал сочувствие, да и то небольшое.

Он приблизился к лаборатории и заметил, что дверь в библиотеку Нестора открыта. В тот же миг Кристофер почувствовал, что его горло сужается, легкие словно стянуло петлей, его начал душить кашель: до него, несмотря на влажный воздух сада, донеслось дыхание старых книг. Хрипя, он рванулся вперед, схватился за ручку, заглянув при этом внутрь библиотеки. То, что он увидел там, заставило его позабыть даже об удушье.

Нестор лежал на полу, а над ним склонилась какая-то фигура. Неизвестный обеими руками впился в горло старику, в то время как пальцы Нестора беспомощно царапали пол. Его ноги задергались, судорожно вздрогнули, и затихли.

На убийце были черные брюки и старомодная рубашка с рюшами. Кристофер не мог разглядеть его лица, но он услышал, как чужак прошептал кое-что умирающему Нестору:

– Послание от Лисандра, – голос его звучал необычно мягко, почти как женский. – У сеятеля новое колесо.

Глаза Нестора широко открылись, его руки еще раз взметнулись вверх и упали вниз.

Кристофер оцепенел у двери. Невидимой рукой его грудь сдавил запах книг, он громко захрипел, потом его одолел приступ кашля.

Нужно скорее закрыть дверь! Он должен закрыть её! Иначе он задохнется.

Перед тем как захлопнулась дверь, убийца повернулся. Его лицо! Что было с его лицом? Такое правильное! Такое гладкое! Такое идеально совершенное!

Кристофер шатаясь, отошел от двери, споткнулся, судорожно вздохнул, побежал. Он ринулся на другую сторону сада, принялся искать оружие, но единственное, что пришло ему в голову – воспользоваться лопатой для угля, но она лежала прямо под дверью лаборатории.

Пока он соображал, что делать, дверь с громким стуком отворилась, в низком проеме двери показался убийца Нестора. Он на мгновение замер, устремив свой взгляд на Кристофера.

Всего на секунду их взгляды скрестились, а затем убийца повернулся и бросился бежать сквозь чащу сада. Молния сверкнула над замком, немного погодя стеклянная крыша содрогнулась под мощным ударом грома. Зазвенели стекла, но ни одно не разбилось.

Кристофер стоял, уставившись на образовавшуюся в лесу просеку. Его сердце бешено колотилось, а одежда была насквозь мокрой, но это была уже не влага сада – холодный пот.

Медленно приблизившись к тому месту, где исчез преступник, Кристофер словно в трансе последовал за ним. Он прошел сквозь чащу, достиг другой стороны и обнаружил открытую стеклянную дверь на балюстраду. Чужак, наверное, уже давно спустился вниз по стене. И действительно, там внизу на воде какой-то ялик направлялся в сторону материка. «Вот бы в него ударила молния!» – подумал он.

Светлая тень промчалась мимо Кристофера. Пеликан выскочил наружу, на балюстраду, расправил крылья, оттолкнулся и уже через мгновение исчез в мрачном грозовом небе.

Туман в голове Кристофера понемногу рассеивался. Он не сразу осознал, что же произошло на самом деле.

В панике он бросился назад через сад, натянул себе на нос воротник пуловера и нырнул в удушливую атмосферу библиотеки. Множество полок, книги, выставленные в ряд и сложенные штабелями, тысячи, миллионы книг: два фронтона со свинцовыми окнами, как повсюду в замке, только на них были изображены буквы, а не картины.

На полу неподвижно лежал Нестор, неестественно вытянув руки и ноги.

Задыхаясь от запаха, проникавшего даже сквозь ткань пуловера, Кристофер схватил Нестора за руки и потащил изо всех сил к двери, наружу в лабораторию. Одним движением захлопнув дверь он рухнул на колени, рванул воротник, освобождая лицо, и попытался вздохнуть, едва сдержавшись от подступившей к груди тошноте.

Закрыв глаза, он принялся ждать: десять секунд, двадцать: Затем постепенно ему стало лучше, и он смог вздохнуть. Он все еще хрипел, но дыхание постепенно успокаивалось.

Кристофер склонился над Нестором и заглянул в открытые глаза. Грудь старика не поднималась и не опускалась, никаких ударов сердца, никаких судорожных вздохов. Рот его был полуоткрыт, язык раздулся и выглядывал оттуда, словно темно-красный шар. Он опустился перед стариком, свернулся рядом с ним калачиком. Мысли лихорадочно витали у него в голове, все время одни и те же вопросы: кто убил Нестора? И намного более важный вопрос: что ему, Кристоферу, делать?

Если он поднимет тревогу в доме, то время его обучения в саду закончится: Шарлота позаботится о том, чтобы уже через пару дней ничто не напоминало больше о её муже. Убийцы же давно и след простыл. Зачем же отказываться от всего, от тех надежд, которые зажег в нем Нестор? Вечная жизнь, свинец в золото. Все это будет потеряно, утрачено безвозвратно.

Прошло время. Непогода оставила далеко позади замок и побережье, а Кристофер все еще сидел, скорчившись возле трупа Нестора. Впервые он стал господином своей судьбы.

Рано утром он перетащил труп сквозь заросли и похоронил его молча и в одиночестве на грядках.

* * *

Прощание далось Ауре тяжелее, чем она ожидала. Она в последний раз прижала к себе хрупкое, нежное тельце Сильветты и в последний раз погладила её по светлым локонам. Малышка крепко поцеловала её в обе щеки, как она обычно целовала только маму.

Шарлота тоже казалась подавленной. На продуваемом ветром вокзале она выглядела потерянно в развевающемся пальто с капюшоном. Мать протянула Ауре руку, стараясь сохранить дистанцию между ними, но когда их взгляды встретились, они все же кинулись друг другу в объятия. Аура чувствовала себя не в своей тарелке, ей казалось, что вся эта сцена фальшива от начала и до конца, но боль расставания все же овладела ею. Кольца на бедрах горели, как будто проколотая кожа начала воспаляться.

Последним простился с ней Даниель, впервые за многие месяцы ответив ей объятиями, полными тепла. Она прошептала ему на ушко обещание, он смущенно улыбнулся, но ничего не ответил. Его глаза покраснели, наверное, от резкого ветра, дувшего с моря.

Кристофер не пришел попрощаться с ней. Аура и не ждала, что он придет: уж он-то точно не будет сожалеть о её отъезде.

То, что отец не пришел, её сильно расстроило, но не удивило: он почти не покидал свое убежище, не говоря уже об острове. За все годы, что она его помнила, он ни разу не ступил на борт лодки, а теперь отправляет её в интернат без прощания. У него теперь новый любимец. « Ученик», – с презрением подумала она.

Когда черный локомотив с шумом подъехал к перрону, рядом со станцией испуганно заржали лошади. Какое-то время все стояли, окутанные толстым слоем пара, но затем облако рассеялось. Кучер внес её багаж – два больших чемодана и сумку – в одно из купе, в то время как Аура проводила последние мгновения со своей семьей.

В конечном итоге расставание было неизбежным. Аура поднялась по двум металлическим ступенькам, окинула Даниеля долгим взглядом, затем поспешно направилась в свое купе. Она открыла окно и выглянула на перрон. Все трое стояли, тесно прижавшись друг к другу, кучер держался на уважительном расстоянии. Сильветта крикнула ей, что через четыре месяца у нее день рождения, ей исполнится одиннадцать лет, не забудь об этом и пиши много-много писем. Аура пообещала ей, что не забудет, и подарила самую светлую улыбку, на которую только была способна.

Она в последний раз скользнула взглядом по перрону: единственный путешественник, ждавший на перроне с ними, должно быть уже вошел.

Поезд медленно тронулся – Даниель, её мать и Сильветта остались позади. Они махали ей рукой, а затем исчезли в клубах дыма, тянувшихся за локомотивом. Станция – это крохотное кирпичное строение на огромном побережье – становилась все меньше, но вскоре и она исчезла за горизонтом – осталось лишь море да редкие дюны.

Аура была в купе одна. Она принялась искать чаек на небе, покрытом тяжелыми облаками, но там ничего не было, только блеклая пустота.

«Я совсем одна, – грустно подумала она. – Даже небо, и то в трауре».

* * *

Джиллиан проходил купе за купе, но все они были пусты, пока он снова не увидел девушку. Задняя часть поезда словно вымерла, девушка, вероятно, была единственным пассажиром.

Красивая девушка: длинные, черные волосы, растрепавшиеся на ветру. Красивая в своих переживаниях, ее несчастный вид невольно тронул его.

– Можно к Вам присесть?

Она испуганно взглянула на него.

– Да… да, конечно.

Он бросил сумку в сетку для багажа и сел напротив неё спиной к движению поезда. Она быстро повернулась к окну и Джиллиан украдкой стал разглядывать черты ёё лица. Он чувствовал, что ей не нравится его присутствие, но она не подавала виду.

– Я еду в Австрию, – сказал он немного неуклюже.

– Ясно, – заметила она без интереса, но все же повернулась к нему. Он точно знал, что она сейчас ощущала. Она чувствовала, что с его лицом что-то не так, что он не такой как все остальные мужчины: каждый, кто видел его в первый раз, реагировал подобным образом.

Тем не менее, она так же быстро отвернулась, как и посмотрела на него. Да, снова подумал он, она хорошо держит себя в руках, удивительно.

– А вы куда едете? – спросил он и добавил, – прошу извинить меня, если я показался вам назойливым. Если я вам мешаю, я сейчас же замолчу.

Печальная улыбка промелькнула по её лицу.

– Я еду в Швейцарию, в Цюрих. Нет-нет, вы мне нисколько не мешаете, наоборот, я рада, что еду не одна. Вы здесь навещали родственников?

– Можно и так сказать.

– Кто же это тогда, позвольте спросить? Я знаю почти всех в деревне.

Неужели она почувствовала его неуверенность? Он назвал первого, кто пришел ему на ум.

– Хозяин гостиного двора, правда, он мой очень дальний родственник, но я был в этих краях проездом, и моя мать попросила меня заглянуть к нему. – Поскольку этот ответ все еще казался ему недостаточно убедительным, он добавил:

– Очень гостеприимный человек, и очень чистый дом.

– О да, это действительно так, – подтвердила она. Как ему показалось, мысленно она была сейчас где-то не здесь. – Он очень милый. Иногда он привозит на остров пироги, которые печет его жена. Моя сестра обожает пироги и всякий раз ждет их с нетерпением.

– Вы живете на острове?

Она устало откинулась назад и убрала черную прядь со лба.

– Жила. Но теперь все позади.

– Переезжаете?

– Я еду в интернат, – ответила она, слабо улыбнувшись, – в горы. Великолепная перемена, вы не находите?

Джиллиан последовал за взглядом, брошенным ею на пологий ландшафт. Поезд пересекал сейчас пустынную местность, покрытую травой и залитую тусклым осенним светом. Трава была похожа на волны. За окном то и дело мелькали узкие ручьи и болота.

Ему внезапно стало жаль девушку, и дело было вовсе не в той грусти, которую она излучала: длинные ресницы нервно трепетали над её светло-голубыми глазами, отбирая у них оживленный блеск. На мгновение его охватило чувство тесного родства: она, также как и он, была вынуждена исполнять навязанную роль. Совершенно безумное чувство, он это знал, но не мог думать ни о чем ином.

Возможно, в ней уже зреет плод её отца, написал Лисандр.

Убей её.

* * *

Незнакомец смущал её. Аура была сейчас далеко не в том настроении, чтобы думать о других, но его присутствие не давало ей покоя.

Его лицо было безупречно, но в нем было что-то чуждое, какая-то неопределенность, как два изображения, которые во сне накладываются друг на друга. Незнакомец притягивал её, он даже казался ей очень привлекательным, но она не знала, с чем, это было связано. Он сказал всего пару слов нежным, хорошо поставленным голосом, и это были не более чем общие фразы: вежливые формальности, которые ничего не говорили о нем. Единственное, что можно было заключить из его слов, было то, что он, вероятно, австриец, хотя даже в этом она не была уверена: он говорил без акцента, даже без малейшего намека на него.

Незнакомец очень осторожно взглянул на неё, словно опасаясь вспугнуть ее своим взглядом.

– Для благородных девиц, я полагаю.

Какое-то мгновение она не понимала, о чем он говорит.

– Что вы сказали, извините? – спросила она.

– Я говорю про интернат. Это, наверняка, школа для благородных девиц.

– Я думаю, да. – Конечно же, она совершенно точно знала, что это так, но правда была неприятна ей. Она не хотела, чтобы он принимал её за какую-нибудь избалованную дочурку. – Я мало знаю об этом: обо всем договаривались мои родители. Мне дали только адрес, где-то в горах, в Цюрихе. – Она порылась в кармане своего платья и извлекла из него какую-то бумажку. – Монастырь святого Иакова для девушек. Звучит заманчиво, вы не находите?

Он ответил ей улыбкой.

– Необычно, что интернат для девушек назван именем святого, а не святой.

– Вы разбираетесь в этом?

– Не то, чтобы я был истинно верующим, если вы это имеете в виду.

– Мой отец не любит церковь, – сказала Аура, удивляясь одновременно, зачем она все это рассказывает. – Он даже мою мать отучил ходить туда. – Она была готова выложить ему все, обо всех своих обидах и разочарованиях, но в последний момент остановилась. Что происходит с ней?

Его зрачки были необычно большими и темными, руки беспокойно постукивают по коленям. Аура инстинктивно сжала пальцы в кулак, чтобы он не заметил, что она грызет ногти.

– Вы говорили, что вы здесь проездом, – слабая попытка сменить тему. – Откуда вы?

Он замялся на мгновение, затем принялся рассказывать что-то туманное о деловой поездке, которая завела его в эту местность, но Аура почти не слушала его. С большим удовольствием она наблюдала за тем, как он говорит, как открываются и закрываются его трепещущие губы, как вспыхивают его глаза. Все это зачаровывало её.

Совершено неожиданно он вдруг начал, рассказывать о том, что никогда не видел собственных родителей. Аура коротко подумала, что, наверное, все же есть нечто в этой местности, что чудесным образом притягивает сюда сирот. Взять, к примеру её мать, нашедшую в чужих детях утеху.

После того как Джиллиан с Аурой вот уже час как общались, ей вдруг пришло в голову, что они так и не представились друг другу. Это было её первое большое путешествие, и она не знала, стоит ли доверять людям, с которыми она только что познакомилась в поезде. «Не страшно», – подумала она, и назвала ему свое имя. Затем она спросила:

– Вы не откроете мне, как вас зовут?

– Джиллиан, – сказал он, чувствуя, что его застали врасплох.

– Это имя или фамилия?

– Джиллиан – это мое имя.

– О, извините. Я думала, так называют только женщин.

– Это в английском языке. – Он дружелюбно усмехнулся. – Джиллиан – это производное от Джилджиан, что в свою очередь является краткой формой от – вы не поверите – Эгидий.

Аура усмехнулась.

– Эгидий? Вас так называли ваши приемные родители?

– Только Джиллиан. Кому-то, наверное, понравилось, что в этом имени есть что-то женское. – После паузы он заметил: – У вас красивое имя, Аура. Поздравляю, у ваших родителей хороший вкус.

– Во всех людях есть хоть что-то хорошее, вам так не кажется? – Она старалась, чтобы в её голосе прозвучало как можно больше горечи, но в его присутствии у нее это не совсем получилось. Она чувствовала, как улучшается её настроение, почти против воли.

Когда она снова посмотрела ему в глаза, он отвел взгляд. Казалось, его вдруг что-то обеспокоило.