Текст книги "Да здравствует король (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

15

Дверь библиотеки захлопывается за мной, когда я ухожу. К черту ее репетиторство с этим хилым мудаком. У меня руки чешутся вернуться туда и приказать ей никогда больше с ним не разговаривать.

Я останавливаюсь на месте, обдумывая это.

Зная ее, если я использую нашу сделку таким образом, она отмахнется от меня, прежде чем броситься в распростертые объятия этого ублюдка. Иначе я просто подтолкну ее в его сторону. Об этом не может быть и речи.

Моя привязанность к ней переросла из желания избавиться от нее в желание обладать ею. Она была моей, чтобы играть с ней, и мне не нравилось, что Джереми разнюхивает о ней.

Я сжимаю кулаки и продолжаю идти.

Сев в свой Aston Martin, я поехал домой, и всю дорогу меня занимали воспоминания о сегодняшнем дне. Я не собирался держать ее школьный протокол над ее головой или использовать его как способ подкупить ее, эта идея возникла сама собой, как способ установить контроль над ней в обозримом будущем.

У меня нет ни плана, ни идеи, что делать с этой обретенной властью. Только сырое удовлетворение от осознания того, что она моя на ближайшие шесть недель.

Джип Риса подъезжает к дому, когда я выхожу из машины.

– Разве ты не должен быть сейчас на задержании? – Спросил он, сверяясь с часами.

– Я освободился.

Он поднимает недоверчиво бровь в мою сторону.

– Как? Разве Торнтон не был преисполнен желания сделать из тебя пример?

Я рассказываю ему о сделке с Беллами, опуская ту часть, где я ласкал ее пальцами, пока она не кончила.

Он весело смеется.

– Когда же ты признаешь, что у тебя нездоровая одержимость этой девушкой?

Если бы он только знал, как она разрывалась на части рядом со мной, как приоткрывались ее пухлые красные губы, издавая стоны наслаждения.

– То, что я думаю о Беллами, тебя не касается.

Он снова смеется, и у меня руки чешутся запустить кулаком в его самодовольное лицо.

– Что Торнтон вообще заставляет вас двоих делать? Протирать столы в кафетерии?

Я бросаю на него настороженный взгляд, колеблясь, прежде чем заговорить.

– Мы должны подготовить библиотеку к торжественному открытию.

Его лицо опускается, улыбка медленно сползает вниз, пока его губы не становятся прямыми.

Я хлопаю его по плечу в знак поддержки.

– Ты в порядке?

– Да. – Он отшатнулся от меня, не желая, чтобы его утешали или жалели. Не то чтобы я был таким, но он воспринимает это именно так.

Два года назад родители Риса, Ричард и Лоррейн Макли, погибли в трагической автокатастрофе. Они находились в середине европейского автопутешествия, начавшегося в Англии, где они жили, и направлялись к нему в АКК, когда их автомобиль вышел из-под контроля и врезался в дерево. Они погибли при столкновении.

Я знал их большую часть своей жизни, и единственное, что они любили больше друг друга, был их сын. Я не психолог и еще менее квалифицирован, когда дело касается понимания собственных эмоций, но даже я могу сказать, что горе и чувство вины изменили его. Если раньше он был добродушным шутником, то теперь использует юмор как щит, чтобы отстраниться и дистанцироваться. Это оценка, а не суждение.

Они оставили Рису внушительное наследство, которое он не смог бы потратить за всю жизнь, даже если бы попытался. Часть этих денег он использовал для финансирования новой библиотеки в их честь.

Но он еще не переступил порог библиотеки.

Как обычно, он уводит разговор от темы родителей.

– Так что ты собираешься заставить ее сделать?

– Без понятия. Я сообщу тебе, когда придет вдохновение.

– Я хочу, чтобы ты спала в моей постели.

– Прости? – Недоверчиво спрашивает она. – Мне кажется, я не совсем правильно тебя поняла. – Она делает вид, что прочищает уши.

– Ты прекрасно меня слышала.

– Я была очень вежлива. Ты знаешь, вежливость – это то, что нормальные люди используют, когда не хотят быть грубыми, пытаясь образумить человека, который явно не в себе.

Эта идея пришла мне в голову вчера вечером, когда я пожелал Рису и Фениксу спокойной ночи, прежде чем отправиться спать. Что может быть лучше, чем использовать наш договор для того, чтобы мучить ее круглосуточно?

Когда я не отвечаю, она продолжает.

– Зачем тебе это вообще нужно? Ты же меня ненавидишь.

– Потому что я могу.

Она сердито хмыкает.

– Ну, это «нет». Мы же говорили, что ничего сексуального.

Я ожидал сопротивления на это предложение, поэтому отбросил его. Пока что.

Я меняю тему.

– Мне скучно, Янки. За неимением достойных отвлечений, тебе придется это сделать. Развлеки меня.

Сегодня пятница, и мы в библиотеке, расставляем книги на полках в разделе исторической фантастики. Беллами закончила первый ряд, как я и просил. Удовлетворение охватывает меня при виде того, как хорошо она подчиняется. Я не знаю, что мне больше нравится – когда она подчиняется или когда бросает мне вызов и борется со мной на каждом шагу.

Она наклоняется над коробкой с книгами, открывая мне вид на свою круглую попку в джинсах. Я сопротивляюсь желанию схватить ее, моя рука жаждет снова прикоснуться к ней. Она поправляет себя и поворачивается ко мне с книгами в руках. Ее волосы слегка растрепаны, глаза настороженно смотрят на меня.

Я хочу разрушить ее.

Раскрыть ее и посмотреть на все, что скрыто внутри, на то, что делает ее ею.

Это отличается от того, как я хотел разорвать ее на части раньше. Моя привязанность к ней меняется, приобретая другую форму по мере того, как я провожу с ней все больше времени. Я хочу, чтобы она извивалась подо мной, не в силах сдержать наслаждение, которое я ей доставляю. Когда я смотрю на нее, в моей груди поднимается темное, порочное и ненасытное желание.

– Как ты хочешь, чтобы я тебя развлекала?

Я делаю паузу, прежде чем ответить ей. Я точно знаю, чего хочу.

– Расскажи мне о своей панической атаке. Это был первый раз?

Она поворачивается ко мне спиной, доставая книгу с полки.

– Пас.

Менее чем через двадцать четыре часа после того, как мы заключили сделку, она бросает мне вызов. Вот тебе и послушание.

Мой член напрягается против молнии. Кажется, ее борьба и вправду заводит меня еще больше.

– Нужно ли напоминать тебе о нашей сделке? – спрашиваю я обманчиво мягким голосом.

Она вздыхает, снова поворачиваясь ко мне.

– Почему тебя это вообще волнует?

– Меня это не волнует. Как я уже сказал, мне скучно.

Она смотрит на меня долгим взглядом, явно раздумывая, стоит ли подчиняться или нет. С глубоким выдохом она принимает правильное решение.

– Рассказывать особо нечего. Они появились недавно; у меня их было меньше полудюжины, все за последний год. На этой неделе был первый случай с момента моего приезда сюда.

– Что их вызывает?

– Стресс, в основном. В последний год я был очень сконцентрирована на учебе. В наше время конкурс на поступление в колледж очень высок, а у меня не так много уникальных внеклассных мероприятий, поэтому мое поступление будет зависеть в первую очередь от оценок. А от поступления в хороший университет зависит очень многое, поэтому я постоянно испытываю тревогу по поводу всего, что связано со школой. Теперь ты понимаешь, почему я согласилась на твое объективно дерьмовое предложение. Какую бы боль ты мне ни причинил, это будет стоить того, чтобы сохранить мою академическую репутацию чистой.

– Если стресс провоцирует реакцию, то интересно, что ни один из наших предыдущих споров не вызвал ее. Тебе не кажется?

Она не отвечает.

– Ты принимаешь лекарства от этого?

– Нет, наверное, следовало бы. Я просто… – Она делает паузу, подыскивая слова. – Принимать лекарства – это все равно, что признать, что со мной что-то не так. – Я молчу, давая ей выговориться. – Я знаю, что веду себя глупо и что это все в моей голове. В приеме лекарств нет ничего плохого, просто я не могу заставить себя преодолеть этот психологический барьер.

– Я не думаю, что это глупо. – Она поднимает голову, чтобы встретиться с моими глазами. По ее взгляду я вижу, что она удивлена моим ответом.

Я пожимаю плечами.

– Только ты знаешь, что для тебя лучше. И если ты не уверена в том, что можешь обойтись без лекарств и найти другие способы справиться с болезнью, зачем форсировать события?

Она смотрит на меня, действительно смотрит. Как будто она пытается расшифровать головоломку из тысячи кусочков.

– Кто ты и что ты сделал с Роугом?

Что-то проходит между нами, пока мы просто смотрим друг на друга – она с книгой в руках, я со сложенными под мышками руками. Это искрится в воздухе и соединяет нас в этот момент.

Я прочищаю горло, разрушая заклинание.

– Смотри, что я нашел, – говорю я, становясь у ее плеча и показывая ей книгу в своей руке.

Это копия «Камасутры».

– Какого черта она здесь делает? Это же школа, черт возьми.

Я перебираю пальцами пряди ее волос, отвечая.

– Только фригидная девственница может так говорить.

– Я не фригидная.

– Нет, ты права. – Я хмыкнул в знак согласия. – Ты определенно не чувствовала себя фригидной, когда кончала мне на пальцы.

Она краснеет и идет к одной из полок, чтобы положить книгу и оставить между нами пространство. Если судить по тому, как она отстраняется от меня, когда я приближаюсь к ней, то она не доверяет своему телу рядом со мной.

– Значит, ты девственница?

– Не твое дело.

– Мы же договорились. – Я говорю, напоминая ей о договоре, который она заключила со мной. – Я хочу, чтобы ты сказала мне правду.

– Да. А тебе-то что? – защищаясь, спрашивает она, скрещивая руки и поворачиваясь ко мне лицом. Вызывающий наклон ее подбородка повторяет то, как она стояла передо мной после инцидента в пруду.

– Ничего. – Я небрежно пожимая плечами. – Это просто полезно знать, когда я буду тебя трахать.

Она насмехается.

– Я не собираюсь с тобой спать.

– Пока нет.

– Никогда, – отвечает она.

И вот мой шанс.

– Если ты так уверена, что не собираешься трахаться со мной, то что тогда мешает тебе спать в моей постели? Если следовать твоей логике, это будет совершенно платонически, так что это подпадает под нашу сделку. Спи в моей постели или сделка расторгнута.

16

Гнев разгорается в моем животе, я сжимаю руки на груди, пытаясь сдержать раздражение. Его объективно безупречная логика выводит меня из себя почти так же сильно, как и его потребность победить любой ценой.

– Ладно. Но если ты думаешь, что получишь сексуальное белье, то мне не терпится познакомить тебя с моей коллекцией трусиков. – Я лукаво усмехаюсь. – Они застегиваются до шеи.

У меня нет коллекции трусов, но я собираюсь вложить в нее деньги, если это означает, что между мной и ним будет физический барьер.

Он перебрасывает мяч из руки в руку, делая пару пасов туда-сюда, прежде чем ответить.

– Не могу дождаться.

– Я же сказала тебе. Я не буду спать с тобой как часть сделки.

– Я знаю, – говорит он с наглой ухмылкой, – ты будешь трахаться со мной, потому что хочешь этого, а не потому, что я тебя заставляю. Ты уже позволила мне поласкать твою тугую киску.

Я краснею до кончиков волос от грубости его слов. И не только грубость, но и то, как он говорит о том, чтобы переспать со мной.

Мне должно быть противно.

Я не должна возбуждаться.

Но мои бедра сжимаются, и я чувствую, как между ними появляется влага при мысли о том, что он снова введет в меня свои пальцы. Я вздрагиваю, вспоминая, как его рука обхватила мое горло.

Будь он проклят.

Что со мной такое? Я ненавижу его.

Да, я ненавижу его. Он превратил мою жизнь в ад с тех пор, как я попала сюда. Если я буду повторять это про себя достаточно много раз, может быть, мое тело наконец усвоит это.

– Ты не оставил мне выбора. – Я говорю, фыркнув. – Насколько я помню, ты прижал меня к полке.

Мяч, который он перебрасывал туда-сюда, попадает в одну руку и остается там. Он смотрит на меня, взгляд его смертоносен.

– Насколько я помню, ты была вся мокрая. Мои пальцы чуть не утонули в твоей киске.

– Это неправда! – защищаюсь я.

– Давай выясним, кто говорит правду?

Я не успеваю ответить, как он уже укладывает меня на стол позади себя. Хватает меня за ноги и обвивает их вокруг своей талии.

Некоторое время он не двигается.

Он просто смотрит вниз, на меня, лежащую на спине с разметавшимися по плечам волосами. Его руки обхватывают мои бедра. Его пальцы властно впиваются в мою плоть. Он хмыкает, ему нравится то, что он видит, и притягивает меня к себе так, что моя задница свисает с края.

Удерживая себя в вертикальном положении, он расстегивает пуговицу на моих джинсах, расстегивает молнию и одним движением стягивает джинсы с моих ног, после чего бросает их за спину, словно они его лично оскорбили.

Его пальцы уверенно, дерзко, как и его улыбка, берут начало у моего колена и проводят по бедру, а затем ныряют под трусики. Они останавливаются у моего входа, а затем лениво скользят по моим складкам к клитору, собирая по пути мою влагу.

И он был прав. С меня капает.

Я знаю это. И он это знает.

Вот почему его самодовольный взгляд не отрывается от меня, а улыбка становится все более довольной, когда он проводит пальцами по моей киске.

– Что у нас тут? – Он мурлычет, поднося пальцы к свету и осматривая их. – Похоже, я был прав. Опять.

Он опускает руку и вытирает пальцы о мои губы, а затем склоняет голову и приникает к ним в жарком поцелуе. Его язык прослеживает влажность, оставленную пальцами, слизывает мое возбуждение, прежде чем его зубы вгрызаются в мою нижнюю губу.

Я застыла. С тех пор как он застал меня врасплох и поцеловал. Сейчас это кажется глупым, но, учитывая, как он старался не целовать меня во время наших первых встреч, я не ожидала этого.

Я все еще перевариваю это, когда его рот снова накрывает мой в сексуальной атаке. Его язык ищет мой, побуждая меня вступить с ним в перепалку, подобно тому, как мы это делаем с помощью слов. Я настолько теряюсь в возбуждении, что не могу ничего делать, кроме как стонать.

Звук моего стона в пустой библиотеке меняет темп всего происходящего. Его рука обвивается вокруг моего затылка, и он углубляет поцелуй, захватывая мои губы в жестокий поцелуй. Его руки обхватывают мою талию и притягивают меня к себе, а его язык проникает в мой рот. Он поглощает меня, и звуки, которые мы оба издаем, кажутся мне животными. Я теряю голову, желание затуманивает мой мозг и заставляет меня погрузиться в поцелуй.

Это все сразу. Ярость. Страсть. Презрение. Похоть. Негодование. Это всепоглощающее и ужасающее чувство, мой мозг и тело поддаются натиску чувств.

Его стон громко отдается у меня во рту и вибрирует в костях. Одна из его рук сжимает мое бедро, приближая меня к нему так, что я трусь о его эрекцию.

Неуверенно я наклоняю бедра вверх, поглаживая его по длине и возвращаясь вниз.

– Блять. – В его голосе звучит отчаяние. Так же отчаянно, как и его руки, обхватывающие меня, блуждающие по моим изгибам, а затем обвивающиеся вокруг моего тела и обхватывающие мою задницу.

Он со стоном опускает лицо в ложбинку моей шеи, а его руки массируют и разминают мою плоть.

– Ты должна попробовать себя, Белл. Ты такая охуенно вкусная. – Он прижимается к моей шее и посасывает точку пульса. – Каждая частичка тебя.

Я закатываю глаза, чувствуя, как его язык лижет и сосет мою шею. Если он не будет осторожен, то оставит засос.

Его пальцы обхватывают пояс моих трусиков, и я знаю, что последует дальше. Я накрываю его руку своей и замираю, глядя на контраст. Его рука массивная, моя маленькая. Его – татуированная и покрытая венами, моя – загорелая, но в остальном без изъянов.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я. – Мы не можем повторить это здесь. – говорю я, отчаянно пытаясь остановить его. – Кто-нибудь может увидеть.

Он поднимает голову, его темный, полный вожделения взгляд встречается с моим, а его пальцы блуждают по моим ногам и поднимаются обратно, пока не достигают моих трусиков. Он проводит пальцем по резинке белья, дразня меня, заставляя терять рассудок.

– Ты думаешь, я позволю кому-нибудь увидеть тебя в таком виде? – рычит он. – Я убью их на хрен.

Его слова пропитаны яростью, и я знаю, что это обещание, а не угроза. Не говоря больше ни слова, он срывает с меня трусики тем диким движением, которого я уже привыкла ожидать. Что-то есть в том, как он ведет себя со мной. Он хищно и агрессивно двигается, кромсая все, что стоит на его пути, особенно такое хрупкое, как кусок кружевной ткани.

Он подносит мои порванные трусики к своему носу и делает глубокий вдох, его глаза стекленеют от желания. Сердце бешено колотится в груди, мы молча смотрим друг на друга. Он крепко сжимает мои трусики в руке, а затем засовывает их в задний карман.

Его пальцы снова находят путь к моей киске, и указательный входит в меня решительным толчком. Моя спина откидывается на стол от такого вторжения, тело ищет контакта.

Я пытаюсь сесть, схватить его и прижать к себе. Он безжалостно толкает меня обратно вниз, сжимая оба моих запястья в одной руке.

– Ты так красиво раскинулась передо мной. Ты принимаешь все, что я тебе даю, как маленькая шлюшка.

– Не называй меня так. – Я задыхаюсь между волнами удовольствия.

– Почему бы и нет? – Его темп увеличивается, теперь он неистовый. – Ты хорошая маленькая шлюшка для меня. Только для меня.

Он точно знает, что сказать, чтобы привести мое тело в состояние восторга. Я понятия не имею, почему его жестокие слова и грязные оскорбления разжигают огонь внутри меня, усиливая нарастающую кульминацию.

Сквозь густой туман похоти прорывается жужжание, и я понимаю, что рядом со мной звонит телефон. Я поворачиваю голову в сторону звука и вижу на экране имя Джереми.

В это же время Роуг вводит в меня второй, затем третий палец, и я вскрикиваю.

Я вся напрягаюсь.

Он неистово вонзается в меня, не давая мне возможности дышать, не говоря уже о том, чтобы думать. Я оборачиваюсь к нему и вижу, что его взгляд прикован к экрану. Его глаза совершенно темные и устрашающие. Такой взгляд у него бывает, когда он собирается приступить к насилию.

– Отвечай.

Для обычного человека его голос бесстрастен, почти дружелюбен. Но я слышу в его тоне мрачное обещание возмездия. Яростный ритм его пальцев выдает его настоящую реакцию.

Гнев, скрывающий ревность.

Его пальцы продолжают входить в меня, а его хватка на моем бедре становится все более сильной.

– Нет. Я не могу. Он… он, наверное, просто хочет перенести урок репетиторства, – говорю я. – О, блять. – Я вскрикиваю, когда Роуг шлепает меня по киске.

– Я не спрашивал.

Следующая часть его фразы остается невысказанной. Это часть нашей сделки.

Он берет мой телефон и сует его мне в руку.

Я подумываю о том, чтобы сказать, что мы договорились об отсутствии сексуальных желаний, но я уже знаю, что он ответит. Что нет ничего сексуального в том, чтобы отвечать на звонки.

Я провожу пальцем по экрану, когда Роуг опускается между моих ног.

Что он делает?

– Привет! – раздается голос Джереми из динамика.

– О Боже! – Я говорю в ответ, потому что Роуг только что провел прямую линию от моего входа до клитора, прежде чем прикусить мой бугорок. – …Привет, – добавляю я, пытаясь спасти этот разговор, даже не начав его.

Он смеется.

– Не думаю, что кто-то раньше был так рад меня слышать.

– Ммм… – рассеянно отвечаю я. Роуг проводит языком по моему клитору, доводя меня до безумия. Он смотрит мне в глаза, стоя на коленях между моих ног, и доминирующее выражение в его взгляде добавляет еще один слой к бешеным эмоциям, бушующим во мне.

– Как ты? – спрашивает Джереми.

– Я… – Я замираю, когда Роуг снова прижимается к моему клитору. Все, что я могу сделать, чтобы не застонать в трубку. Я кладу свободную руку ему на плечо, пытаясь оттолкнуть его, но он просто хватает ее и прижимает к себе. Его язык прокладывает путь по американским горкам между моими складочками, исследуя каждый изгиб и контур моей киски. – Я в порядке.

– Это замечательно, я тоже. Слушай, я хотел… – Он не успевает закончить фразу, как Роуг отпускает мое запястье и поднимает руку к моей груди, поглаживая твердый сосок через лифчик.

– А. Извини, что ты сказал, Джереми?

– Ничего страшного, я хотел узнать, когда ты освободишься для занятий репетиторства. И я подумал, может быть, после этого мы могли бы сходить на ужин?

В его голосе звучит надежда, которую я даже не могу сейчас уловить. Я слишком сосредоточена на злобном звуке, который Роуг только что издал. Вибрация рикошетит от моего клитора и вызывает дрожь по позвоночнику. Он загибает пальцы внутри меня, задевая мягкое место, о котором я и не подозревала, и одновременно засасывает мой клитор в рот.

Взрывной оргазм, сильнее которого я никогда не испытывала, обрушивается на меня со всей силой. Кажется, я временно ослепла. Моя спина отрывается от стола. Я бы улетела, если бы он не прижал меня к поверхности другой рукой.

Не в силах остановить звуки, вырывающиеся из моих губ, я закрываю рот рукой, стараясь заглушить их как можно лучше.

Роуг встает и отрывает ее, удерживая мою руку прижатой к столу и позволяя вырваться громким стонам.

На другом конце линии воцаряется тишина, когда я спускаюсь с вершины наслаждения. Унижение захлестывает меня, когда я осознаю это. Я могу только представить, о чем думает Джереми. По звукам, которые я издаю, становится ясно, что только что произошло.

Роуг встает во весь рост между моих ног. Визуальный образ его возвышения надо мной в такой властной манере, когда я лежу на столе, вызывает во мне приступы удовольствия. Его рот блестит от моего возбуждения. Оно на его губах, носу, щеках. Тыльной стороной ладони он вытирает ее с лица, а затем слизывает с руки. Я едва не кончаю снова от этого зрелища.

Он вырывает телефон у меня из рук и подносит его к уху, напоминая мне, что Джереми все еще на линии и молчит. Довольная ухмылка кривит губы Роуга, когда он жадно смотрит на меня сверху вниз. Моя верхняя половина прикрыта, нижняя – полностью обнажена, ноги раздвинуты, киска выставлена напоказ. Я чувствую, как из моего входа капает влага.

– Она занята. – Он хмыкает.

Не дождавшись ответа, он положил трубку.