Текст книги "Крик Весны (СИ)"
Автор книги: Катя Корж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
Глава 40
Я неспешна шла по песку, подставляя лицо солнцу. Волосы стянула в высокий хвост, на мне развевал ветер лёгкое летнее белое платье в тонкую вертикальную голубую полоску, в руках были белоснежные босоножки. Возле остановки, на которой мы договорились встретиться с Бэдом была одна единственная машина, яркая, жёлтая, а еще очень дорогая. Из неё и вышел в тёмной тенниске и в белоснежных пляжных шортах Мейс.
Даже в солнечных очках я узнала его, и не благодаря глазам, а сердцу, которое стало трепетать.
– Доброе утро, – прошептала я, вглядываясь в тёмные стёклышки авиаторов, в которых отражалась я сама.
В ответ парень улыбнулся, заправив короткую прядь мне за ушко и склонился, прикоснувшись губами к щеке.
– Доброе, моя принцесса. Мы должны позавтракать, не забыла.
Я мотнула головой и сразу же запрыгнула внутрь – меня окутала прохлада. Мне нравилось, как он называет меня принцессой, или дело было в языке, а может в его интонации, но это не звучало слащаво, хоть я и не сильно признавала такие нежности, только если в шутку.
– Пожалуйста, не говори, что это твоя машина, не хочу думать, что связалась с богатым засранцем, который пудрит мозги таким простым девушкам, как я.
Мейс рассмеялся, и я поняла, что мне нравится его смех, еще вчера это поняла, а сейчас вновь в этом убедилась. Я смотрела на его руки, лежащие на руле, и понимала, что хочу их коснуться. Не только рук, но и губ, спины, плеч, как вчера. Но Весна была права, мне стоило узнать Мейса получше прежде, чем прикасаться вновь.
– Нет, не моя, она наша на этот день, и на завтра, если захочешь…
«Хочу, уже хочу…» Но в реальности промолчала, только прикоснулась к собственным волосам, словно проверяла, на месте ли они. Как глупо.
– Не переживай, я не буду пудрить тебе мозги, они меня покинули, когда я тебя увидел. Вчера мне досталось от друзей, когда они начали спрашивать про тебя, а я им ответить кроме твоего имени ничего не смог.
Теперь рассмеялась я, причём очень громко.
– Это так знакомо, у меня случилась та же ситуация. Ты не один приехал?
– Нет, у нас компания, мы любим вместе отдыхать.
– Вау, у нас тоже! Мы можем даже встретиться всем вместе…Но это, если ты хочешь.
– Я бы был не против, но надо ребят спросить, – Мейс задумался и засмотрелся на дорогу слишком внимательно. Что ж, не все мои предложения и идеи удачные, это я еще поняла, когда мы в (не)лейбл вступили. – Кстати, – парень сам решил сменить тему разговора, – представляешь, вчера узнал, что с нами в отеле «Нет смысла» живут, крутые ребята.
– Правда?! О боже, – я почувствовала, как внутри всё вновь затрепетало. – Моя подруга ужасная фанатка их солиста, ты бы знал, как сильно она его любит…
Настолько сильно, что мы стали популярной группой, чтобы они однажды встретились. И если я расскажу Весне то, что мне сейчас сказал Мейс, Весна из того отеля не вылезет.
– Ох, тогда я зря тебе это сказал.
– Не переживай, я не расскажу ей, ради же безопасности бедного Томаса. А в нашем отеле Ла-Вин живут. Надо же, какое совпадение, – задумчиво протянула я… – Ты, кстати, слышал, что их иногда сравнивают?
– Хах, да. Кира злилась на это, говорила, что ненавидит плагиат.
– Кира? Тебе?
– Что? – удивился Мейс, а после вдруг рассмеялся. – Не-е-ет, в интервью.
– Думаешь, они плагиатят? – спросила я тихо, чувствуя, как сердце бешено колотится.
Когда в интернете нас стали сравнивать, Весна и Бэд злились больше всего, ведь они были авторами наших песен.
– Это паршиво, если это правда. Низко и отвратительно, – выругался Мейс, кажется впервые при мне. – Но их песни цепляют тоже, думаю, у ребят есть только один выход. Стать популярными, тогда ни они, ни у них стащить песни не смогут. И когда они окажутся с «no sense» на одном уровне, всем станет ясно плагиат это или талант.
– На фестивале они будут на одной сцене, тогда, может, и узнаем, – я улыбнулась, стараясь разрядить атмосферу.
– Это не одно и то же, принцесса. Думаю, русским ребятам еще далеко до этих исполнителей.
Улыбка моментом пропала. Было неприятно это слышать от Мейса, хоть и понимала, что он не со зла. Да, вот она, Ника, критика со стороны. Неприятная, печальная, но правдивая.
– А ты видела ребят из этой группы?
– Неа, – помотала головой, – видимо, они постоянно репетируют. Особенно их ударница, она та еще пчёлка, судя по тик-току их солистки.
– Монстрица…Да, она прекрасна. Я из-за неё и заметил эту группу, ну помимо ножек их солистки…
– Ага, спец по ножкам значит, – я прищурилась, а Мейс вдруг понял, что сидит в машине далеко не с другом, которому можно сказать всё, что думаешь.
– Ох, боюсь, я очень сильно провинился.
Не знала, ревновать парня к себе самой же или радоваться, что парень так открылся мне, что забыл, кто рядом с ним сидит.
– Ладно, давай не о музыке, – перевёл тему Мейс…
Мы добрались до Лос-Анджелеса, до самого сердца этого огромного мегаполиса, где кипела жизнь уже в восемь утра. Да, мы с парнем оказались те еще ранние пташки.
Когда я проснулась без двадцати семь, зашла в сеть, чтобы написать ему, и мне сразу же ответили. Идеальный парень, как ни крути. Еще бы о ножках солистки не заговорил…Что ж, это я ему прощу еще не скоро…
Но в маленькой кофейне, где раздавали завтраки, мне заказали самый большой набор, да еще с пирожным и капучино в придачу. Себе же Мейс взял намного меньше, дополнив всё молочным коктейлем.
– Хочу провести с тобой весь день, – без стеснения сказал он, глядя мне в глаза, положив свою голову на сцепленные в замок руки.
Я смутилась. Ох, наверно каждое моё действие выдавало то, что это мои первые отношения. Я совершенно не знала, как себя вести и как реагировать. Слишком открыто – во мне не останется никакой загадки, слишком закрыто – устанет меня разгадывать. В итоге я тяжело вздохнула.
– Прости, Мейс. Не получится, вечером мне нужно уделить время друзьям. Им и так не понравилось то, что я ушла на целый день сегодня. Точнее, на большую часть дня.
– Я верну тебя, когда захочешь, не переживай. И прекрати так напрягаться рядом со мной, вчера ты была более раскрепощённой. Или я напираю?
– Нет, что ты, – я замахала руками, и чуть не сбила заказ с рук официантки. – Ох, простите.
– Ничего, я сама виновата, – девушка в зеленом фартуке и белоснежной рубашке тело улыбнулась и расставила заказ между нами.
– Они здесь такие добрые и приветливые, – прошептала себе же самой, когда официантка уже ушла.
– А у тебя на родине не так? Кстати, откуда ты?
– О, кажется нам нужно начать с начала, – рассмеялась я, – наше знакомство совсем как-то не по план пошло.
– Минутку, – парень достал телефон из кармана, и, что-то набрав на нём, положил между нами, а после взял в руки вилку. – Тридцать пять вопросов для первого свидания, первая же ссылка. Давай, ты первая.
Я рассмеялась еще громче, поворачивая к себе телефон.
– Так, «откуда ты?» Россия, город слишком маленький, чтобы ты его знал, родилась в начале июля, в этот день отмечаются славянский день влюблённых, но об том мало кто знает. Естественно, всё как и здесь мы отмечаем его, четырнадцатого февраля, но по крайней мере если бы не тот факт, мои бы друзья точно забыли бы дату моего рождения, она слишком обычная.
Мейс улыбнулся с набитым ртом, и это вышло весьма мило, мне захотелось протянуть руку через стол и потрогать его щёчки. Его голубые глаза блеснули золотыми красками на солнце, что светило на наш стол через окно. Он выглядел счастливым, и я почему-то была рада, что просто моё присутствие заставляет человека улыбаться.
– У меня есть друзья, которых я очень люблю, но больше всего я обожаю свою подругу, которая меня всегда выводит из себя. Если она чем-то загорается, то не может остановиться. Братьев или сестёр родных я не имею, но за последнее время мои друзья заменили их, в этом я уверена. Иногда про нас с подругой шутят, что мы встречаемся, настолько мы близки. Любимый цвет – вишнёвый, любимая пора – лето, как наверно и у всех. Самый счастливый день?.. Думаю, тот, когда я встретила свою подругу. Наша встреча изменила меня, её и, думаю, этот мир. Самый несчастливый?..
Я могла ответить, но не захотела. Я отчётливо его помню, когда одиннадцатилетняя сидела на кухне и услышала по новостям, что изнасиловали мою подругу. Ненавижу тот день, ужасно, мечтала бы вычеркнуть из памяти, потому что я была маленькой и совершенно ничего не могла исправить.
– Не хочу о плохом, – честно ответила я и улыбнулась, пробуя на вкус тост с арахисовым маслом. Это оказалось довольно вкусно, о чём я незамедлительно сообщила, глядя на кусочек, что остался у меня в руках.
– Хочу, чтобы ты на меня смотрела так же, как на эту еду, – произнёс Мейс, а я улыбнулась уже ему.
– Кстати о еде, раньше моим любимым был императорский сет из суши, что мы сделали собственноручно с подругой, но теперь у меня новый фаворит. А, еще люблю овсяное печенье. Фильмы – мюзиклы, музыка – инди-поп, книги… Из последнего это была инструкция по сборке шкафа, это считается?… Мне стыдно, потому что я не сильно люблю читать.
Парень помотал головой, смотря на меня с мольбой, чтобы я не останавливалась.
– Я люблю красить волосы, смотреть с другом юморные выступления комиков, любимое – импровизация, а еще русские сериалы. У них странный юмор, у меня тоже. Моя супер способность – находить неприятности даже там, где их казалось бы найти нельзя. Любимое животное – хомяк. Но я никогда не заведу его, потому что они быстро умирают, и я точно не смогу пережить его смерть. Они вообще существуют, как мне кажется, только для того, чтобы показать детям, что такое смерть.
Мейс вновь рассмеялся, и я протянула ему телефон. Вопросы из списка еще не закончились, но я хотела узнать о нём больше. Настала моя очередь смотреть на него искрящимися глазами, поедая завтрак. Прожевав всё, что было в тарелке (и когда только успел?), парень повернул к себе экран.
– Я канадец, из Монреаля. С рождения знаю два языка, французский и английский. Родился я собственно летом, посреди июля, но люблю зиму. У меня тоже есть друзья, как ты уже знаешь, – он улыбнулся и прервался на коктейль. – Они своеобразные ребята, мы долго собирали свою компанию, но сейчас вполне дружные. У меня нет любимого цвета, всё зависит от настроения. Из семьи я тоже один, но всегда хотел кого-то младшенького, наверно поэтом я очень люблю детей, и хотел бы большую семью. Мой самый счастливый день – моя первая зарплата. Тогда я понял, что сам могу зарабатывать, да еще и любимым делом, хоть все и твердили мне обратное. Мой самый несчастливый день – когда умер мой друг, это произошло на моих глаза. Он разбился на мотоцикле, и я успел к нему в самый последний момент. Много думал, что хотел бы избавиться от этого воспоминания в своей голове, потому что оно доставляет очень много боли. Но оно последнее, что касается дорого человека. Из домашних животных – собака, точно заведу себе золотистого ретривера, поселюсь на берегу океана и буду наслаждаться тихими деньками. Но… Сейчас я не могу исполнить свою мечту, потому что я зависим от работы, а она не даст мне расслабиться.
Мейс легко перескочил с тему про друга, как будто ничего в этом не было, а мне стало жутко, немного больно, пусть я и не знала этого человека. Но я немного стала узнавать Мейса, и несмотря на лёгкую безбашенность, он был обычным домашним парнем в моей голове, в серых штанишках и тёплых тапочках, который не сильно то и мечтал о великом. Но… Глядя на него я не чувствовала простоту, как будто он скрывал мир за собой… Поэтому я и решилась спросить.
– Я могу спросить, кем ты работаешь?
– Думаю, я тебе это лучше покажу, но позже, ладно?
Я кивнула и взялась за капучино. На моих губах оказалась пенка, но я не спешила её убирать с лица, потому что слишком была впечатлена мягкостью вкуса и аромата напитка. Кофе здесь оказался намного вкуснее, чем дома. Я закрыла глаза от наслаждения, и открыла только тогда, когда мох губ коснулись губы Мейса, который потянулся за поцелуем через маленький круглый столик, что стоял между нами…
Его веки слегка дрожали, но глаз он не открыл, а я свои закрыла, наслаждаясь его губами со вкусом мороженого. Захотелось отпустить чашку и запустить руки в его волосы, но парень оторвался от меня и сел на место, убирая большим пальцем с моего лица пенку.
– Пенка на губах была.
Я положила свою руку поверх его кисти и прижала к своей щеке.
– Скажи, что это не сон, – прошептала я, глядя в его глаза.
Он только улыбнулся и сглотнул. Видимо, слова застряли в его горле комом, и они были слишком мягкими и тёплыми для парня. Я отлично знала, что много нежностей говорить они не могут, хотят, но гордость не позволяет. Но ведь именно за их моменты слабости мы их и любим: когда они делают то, что их самих смущает, но делает нас счастливыми, и они об этом прекрасно знают.
– У меня еще на тебя куча планов, так что нам пора…
Кинув купюру на стол, Мейс схватил меня за руку и потянул из-за стола на улицу. Уже под Калифорнийским солнцем наши пальцы сплелись, и мы шли, прикасаясь друг к другу кожей плеча.
Парень рассказал, что сделала заказ для своего друга, который нам нужно будет забрать. Рассказывал, как часто приезжал сюда раньше, потому хорошо знает местные достопримечательности, но совсем теряется в маленьких закоулочках, в которые нам и посчастливилось случайно забрести.
Океанариум? Мы посетили сразу же, как зашли за набором пирсинга в ювелирном. В коробочке был набор из семи серёжек из черного золота и с драгоценными камнями. Мейс стал сам на себя не похож, оценивая товар, сделанный на заказ.
У его друга должен был быть скоро день рождения, и он решил сделать ему такой подарок, учитывая, что тот любил это дело. И пока он придирчиво всё рассматривал, я решила посмотреть себе что-нибудь. На кредитке было достаточно средств даже для того, чтобы позволить себе что-то купить в этом не дешевом магазине. С тех пор, как мы вступили в лейбл, наши доходы значительно выросли, и даже учитывая, что мы потратились недавно на запись нового альбома, знали, что всё окупиться с его выходом. Одна песня Бэда чего стоила… Её релиз должен будет состояться сразу же после нашего концерта. Бэд не хотел, чтобы Весна слышала готовый вариант до нашего выступления.
Слегка по-детски? Всё может быть, но песня его, мы не имели право возражать. А лейбл не был против наших маленьких загонов. Наоборот, они считали, что за них нас и любят фанаты.
Когда ко мне подошёл Мейс, я собиралась уже уходить, ничего так и не привлекло внимание. Дальше мы оказались в морском царстве, которое, кажется, меня завораживало не меньше Весны. Я всё хотела запечатлеть, чтобы после показать подруге, и Мейс меня терпеливо ждал.
После мы посмотрели на выступление в дельфинарии, отстояли в очереди, чтобы я их потрогала, а после визжала как маленькая, когда один из них отставил мне «автограф» кистью на бумаге.
– Ты так же радостно пищишь, как и он, – смеялся Мейс, а персонал предложил нам фотографию.
Мне было неловко от того, что Мейс сильно тратится на меня, о чём я ему сразу же и сказала.
– В первую очередь, я трачусь и на себя, ты приносишь мне радость, я считаю, что этого достаточно.
Он протянул еще одну нашу совместную фотографию, только между нами был еще и Амо, звезда сегодняшнего выступления.
После океанариума мы отправились к знаменитой надписи «Hollywood», возле которой мне сделали фотографии, от которых я снова пищала от радости.
– Ты точно не фотографом работаешь? – не отставала я от своего мистера загадки.
– Не-а, – улыбался он.
В его планах были еще походы, но стоило мне посмотреть всего на одно мгновение в сторону океана, как все планы парень отмёл. Он не сказал мне, молча привёз к воде, где мы сели на песке, чтобы понаблюдать за людьми, которые ходили по пляжу.
Зашли в маленькую забегаловку, чтобы перекусить, отойти от жары и снова погулять возле океана. Покатались на аттракционах, что были на пирсе возле нашего отеля. Сладкая вата и попкорн, совсем как в кино. Иногда я останавливалась и смотрела с улыбкой на Мейса, который жал плечами и говорил, что уже достаточно опытен в таких делах.
Удивительно, что за этот день мы поцеловались лишь раз, за столом в кофейне, но я еще не знала, что самое лучшее ждало меня впереди. Когда стало прохладней, мы легли на песок, наслаждаясь лёгким ветерком.
– Жалею, что не взяла купальник. Может, посёрфим завтра? Я никогда не каталась на доске…
– У меня были еще идеи, может позже? Еще я быстро обгораю, так что лучше в последний день, чтобы умирать уже в самолёте, а не все оставшиеся дни здесь с тобой в номере.
– Ох, как жаль, – эта новость меня расстроила.
Я с тоской посмотрела на воду, в которой хотела искупаться.
– Конечно, я могу покупаться с друзьями. Давай сделаем всё, что ты захочешь, мне было весело.
Я с улыбкой осмотрела на парня, который продолжал держать мою ладонь в своей. Его взгляд был задумчив, но он всё же улыбнулся, пусть и коротко.
– Я тоже мечтаю жить возле океана. Это прекрасно, всё же, когда-нибудь мы с тобой это сделаем.
Это было сказано слишком смело. Возможно, мне стоило добавить «пусть даже если и не вместе», но я хотела насладиться моментом, настоящим, в котором у меня был свой человек, которого я так скоро полюбила. Слишком смело называть это чувство любовью? Пусть, рядом с Мейсом стало всё равно на то, что скажут другие.
Я совсем отвлеклась на свои мысли, и только прикосновения тёплых подушечек пальцев к щиколоткам отвлекли меня.
На ноге оказалась тонкая цепочка, намотанная в два ряда, а на ней маленькая закрытая ракушка.
– Это не корона, конечно, но я думаю, тебе понравится.
Я притянула к себе Мейса, поняв, как сильно соскучилась по его губам за этот день. Парень не сопротивлялся, присел ближе, запустив пальцы в мои волосы, а вторую руку оставив на спине, прижимая к себе.
В этот раз его губы были более настойчивыми, и нам не понадобилось вино, чтобы стирать смущение, это сделали взаимные чувства, открывающие нам дорогу в океан любви.
– Я соврал тебе сегодня, – вдруг прошептал он между поцелуями, – мой любимый день тот, когда я встретил тебя. Моя мечта – больше никогда не отпускать девушку, которую я сейчас целую и которая занимает все мои мысли с момента встречи.
– Мейс, – прошептала я, слегка отстранившись и наконец-то набравшись смелости для этих слов. – Я люблю тебя.
Парень убрал руку с моих волос, которые распустил во время поцелуя, и вновь поправил те прядки, что стали скрывать моё лицо из-за легкого ветра.
– Я тоже тебя люблю, моя принцесса.
Наши губы вновь встретились, чтобы доказать нам, что мы появились друг у друга. И пусть всё случилось так быстро и внезапно, пусть наши сердца сгорают от чувств, это не могло произойти просто так, случайно. Встретить взаимную любовь – самая большая удача, которая нас двоих настигла. И пусть нам было неизвестно, что нас ждёт завтра и тем более через неделю, когда мы разъедемся, сейчас мы продолжали целоваться, обнимая друг друга, в очередной раз, шепча о чувствах. Остальное подождёт…
Глава 41
– Не хочу тебя отпускать, – прошептал Мейс мне в губы.
– Не отпускай, никогда, – я посмотрела на губы, которые только что меня целовали, и тихо рассмеялась.
Мейс, опираясь на колени, взял в ладони моё лицо и вновь стал целовать, и я чувствовала, как напрягаются его мышцы на спине.
– А может к чёрту всех? Проведем и ночь вместе…
– К чёрту, – словно эхо, повторила и вновь отдалась мужским рукам, которые повалили меня на тёплый песок, подставляя под голову ладонь.
Вторая рука Мейса стала спускаться вниз, касаясь талии, сквозь тонкую ткань платья, прожигая кожу. Моё дыхание стало прерывистым, я стала забывать про свои лёгкие, воздух стал не важен, только влажные горячие губы, которые стали касаться кожи шеи, срывая с моих губ стон.
– Мейс…
Глядя на небо, я понимала, что мы запросто можем быть пойманы. И, даже если сейчас людей на пляже практически не было, они могли прийти в любой момент. Но каждое новое прикосновение стирало все тревоги, оставляя после себя только что-то бунтующее внутри.
Я сама не поняла, как начала закусывать губы, чтобы сдержать стоны. Пальцы Мейса стали пробираться под юбку, касаясь кожи бедра, а моё сознание продолжало кричать.
– Стой, – прошептала я, будучи в каком-то трансе. – Остановись…
Мейс приподнялся и посмотрел на меня. Его глаза с расширенными зрачками, как от наркотика, смотрели на меня через вечерние сумерки, заставляя чувствовать себя очень красивой.
– Я не хочу. Всё быстро, слишком.
– Не спорю, – Мейс выдохнул и отпустил меня, сев рядом.
Его руки обняли колени, и он стал смотреть на меня с лёгкой улыбкой, пока я поправляла волосы и платье.
– Мы знаем друг друга только пятый день, а чувство, что целую жизнь, – тихо произнёс он, отвернувшись к океану.
Я смотрела на его черные волосы, что колыхал его ветер, руки, покрывшиеся бронзовым загаром, ровную спину и сильные плечи, и понимала, как быстро всё-таки летит время.
– Может, мы и правда знаем друг другу жизнь, только другую, которая пролетела, как один день.
Вот уже почти неделю мы встречаемся с самого утра, прощаемся под ночь, но нам всё равно мало. Ведём себя как маленькие, хотя я отлично знала, что Мейс меня старше, а мне и без того уже двадцать один. Когда я рассказывала ребятам про него, Бэд лишь рассмеялся и сказал, раз парень до сих пор со мной не переспал, значит, у него действительно серьезные намерения.
Я и без Бэда это знала. В глазах Мейса было нечто такое, чего я не видела в других. И пусть они были такие же голубые, как у нескольких миллионов людей на этой планете, и пусть существовали люди выше, сильнее, красивей, умней. Мне было всё равно…
Я обняла Мейса со спины и прислонилась лбом к его волосам, вдыхая запах шампуня.
– Сумасшествие какое-то.
Его плечи дрогнули, а мои руки, сцепленные в замок на его груди, накрыли мужские ладони.
– Послезавтра фестиваль, здесь мы так спокойно не посидим.
Я затаила дыхания, боясь услышать его слова. Что, если он позовёт меня на фестиваль, что мне ему сказать?
«Я солистка новой группы, набирающей популярность, хей, хочешь на меня посмотреть?»
– У нас еще есть завтра… – я улыбнулась и протянулась к нему через плечо, заглядывая в глаза, которые улыбались вслед за губами.
– Завтра у нас нет, я буду занят, а потом… Времени у нас всё меньше, принцесса…
Его лицо слегка погрустнело, а моё вслед за ним. Тихо вздохнув, мы оба посмотрели на воду.
– Снимем номер на ночь?
Мейс это сказал так ровно, словно, просто случайно озвучил свои мысли. И пусть моё сердце забилось слишком быстро, а коленки слегка подкосились, я почему-то кивнула. На меня покосились и слегка отстранились, чтобы убедиться, я ли сижу рядом.
– Я согласна, будем разговаривать всю ночь и…
– Не дам тебе заснуть, – меня подхватили на руки и закружили.
– Хей, отпусти! – я стала махать руками, но в сильных руках Мейса я была беззащитной и бессильной.
И от чувства его превосходства, от этой нежной улыбки, с которой он на меня смотрел, всё внутри переворачивалось, океан беспокойств затихал, и хотелось наслаждаться настоящим.
– Пошли все они к чёрту!
Взяв мен на руки, прямо как на конкурсе, Мейс пошёл к воде.
– О боже, Мейс! Мейс, ты что?!
Наши водные процедуры оказались слишком неожиданными. Я даже морально не успела приготовиться к тому, что на мою кожу попадут холодные брызги от воды. Брызги…
Наша одежда вскоре промокла, Мейс смеялся, я кричала, пока меня продолжали кружить над водой, грозясь отпустить, если я буду плохой девочкой.
– Мейс, отпусти, ты что?!
– Что, боишься превратиться в русалочку?
– Дурак!
Прижав к себе еще крепче, парень пошёл еще дальше, опускаясь под воду. Я чувствовала, что часть свисающего платья уже намокла – и смерилась с неизбежным. Мы ушли вдвоём под воду, и я еле успела закрыть глаза и задержать дыхание.
– Ну же, покажи свой хвост! – Мейс вынырнул после меня и подплыл ближе.
– Сейчас покажу тебе Кузькину мать! – кинулась я на этого засранца, что так привлекательно смеялся.
– Кого мать? – не понял он, отбиваясь от меня в воде.
Терять было нечего, я всё равно была мокрой. Мы стали нырять друг за другом, понимая, как хорошо вот так просто забыть про всех и вся, наслаждаясь тем, что происходит между нами. Я ничего не могла поделать с тем, что одно присутствие рядом Мейса будоражило меня изнутри, заставляло тело поверить в то, что я умею летать.
И когда я вынырнула в очередной раз и оказалась совсем близка к лицу Мейса, я обхватила ладонями за мужскую шею и прильнула к его солёным губам. Поцелуй со вкусом Тихого океана, который был совсем не тихим между нами. Между нами была страсть, чувства, всё еще неразгаданные тайны, которые мы отложили на потом, а еще…
Я отстранилась и немного отплыла, глядя на сваю ладонь, которая как будто покрылась маслом. Я перевела взгляд со своей кожи на шею парня, на которой виднелась скрытая до этого татуировка. Черные крылья, тянущиеся до самых мужских мочек.
Мейс смотрел на меня с каким-то ужасом, словно, он сам не понимал, что происходит. Его лицо побледнело, губы сжались, а я продолжала смотреть на чернила, которые становились всё отчётливее, смываясь солёной водой.
Почему-то узор казался знакомым. Как будто я уже его видела. Может, я всё-таки была права, и мы уже встретились с ним в другой жизни? Иначе бы мне не казался он таким родным, а татуировка такой знакомой.
– Ника… – прошептал Мейс, пока я всё еще молча пыталась понять, зачем от меня скрыли под автозагаром узоры.
Я заглянула в голубые глаза, в которых теперь и не намёка на чувства не было, только один страх разоблачения. Я уже видела эти глаза, такие же были у Бэда и Жени, когда им пришлось сбегать из магазина, прятаться от ненормальных фанатов. Но тогда мы не понимали уровень своей популярности, а здесь что?..
– Ты прятался от меня? – прошептала я, еле понимая свою речь.
– Ника, я всё объясню. Только давай не здесь, – ровно, спокойно и почти что безэмоционально сказал Мейс, глядя мне прямо в глаза.
Его ладонь стала прикрывать шею, пряча крылья. Я вспоминала татуировки Бэда, но нигде на теле не видела такую, так почему же она так знакома?!
– Почему она так знакома?! – повторила уже вслух, схватившись за голову, считая, что сошла с ума. – Мы что, встречались?
– Ника, – Мейс подплыл ко мне, стараясь дотронуться до плеча.
Голос…
Его голос был таким знакомым, не потому, что он вдруг стал мне родственной душой, а потому что я его уже слышала. И не раз. Много-много раз, в наушниках, как только случайно услышала по радио.
Его глаза были наполнены добротой, как и при первой нашей встрече, когда я заметила еще несколько морщинок от усталости, долго перелёта и длительного концерта.
Его татуировка всплыла в моей памяти, потому что я её уже видела! Видела на нём же, когда она не была скрыта слоем крема, а она сияла под софитами на сцене несколько лет назад, когда я пошла на первый и последний концерт no sense.
– Этого не может быть… – прошептала я, глядя в его глаза.
Мейс не понимал, что со мной. Он не мог понять, догадалась я или нет, он подумал, что я вдруг сошла с ума. Но со мной всё было в порядке, а вот с ним…
– Ты меня обманул, – продолжала шептать, как ненормальная, чувствуя, как моего плеча коснулась тёплая ладонь.
– Ника, давай поговорим на береге.
– Ты ведь Томас, – я боялась это сказать, боялась произнести, чувствуя, как всё тело дрожит в ужасе. Это не могло быть правдой, такого просто не бывает! Жизнь не может быть такой несправедливой!
Но реакция парня сказала всё сама за себя. Его рука вдруг дернулась, а глаза раскрылись в удивлении, а потом стали равнодушными, как будто он вмиг смирился с приговором.
– Почему ты не сказал мне?
– Значит, ты меня знаешь?
– А как мне не знать всемирно известного солиста?.. Томас…
Я словно пробовала на вкус его имя, пытаясь понять, подходит ли оно тому человеку, что помог выиграть конкурс, что водил меня все эти недели на свидания, что просыпался с лучами солнца на рассвете, ждал меня, кормил и заставлял безудержно смеяться, а щеки болеть от улыбок. Подходило ли это имя человеку, который сейчас смотрел на меня своим тёплым взглядом, выжидая реакции.
Подходило, еще как. Только рядом с «Томас» не могло стоять моё имя. Это было ошибкой, какой-то глупой, и, к сожалению, моей.
Я посмотрела на парня уже с другой стороны, оценивая его сходство с тем, кто стоял у Весны на заставке, чьи плакаты висели в моей комнате до переезда. Острые скулы, аккуратный нос, густые брови, высокий лоб и волосы…
Их стоило покрасить, татуировки скрыть – и меня уже так просто было обмануть…
Время как будто остановилось, я боялась даже вдохнуть. А лучше бы я это сделала – и вдруг проснулась, с облегчением понимая, что это какой-то дурной сон, кошмар, в котором я влюбилась в того, кто заставил встать на ноги мою лучшую подругу.
– Прости, – прошептала я и стала выходить из воды.
– Ты куда? – Томас-Мейс пошёл за мной, пытаясь схватить за руку. Но я их скрестила на груди, понимая, что начала плакать.
– Мы…Нам… – выбежав из воды, я схватила свои босоножки и обернулась к стоящему в воде парню. – Это всё не должно было быть. Так нельзя, прости меня.
– Давай погорим, Ника! Постой!
– Пожалуйста, – сипло произнесла с мольбой я сквозь слёзы, чувствуя, какое тяжёлое на мне это мокрое платье, как волосы неприятно прилипли к шее и плечам, щекоча их. – Оставь меня и не трогай.
Мейс, что оказался рядом со мной в одно мгновение и стал держать за плечи, явно не намереваясь отпускать, с ужасом смотрел и понимал, что ничего не понимал, как и я…
Нет, я кое-что всё же понимала. Рядом с этим человеком быть я не могла.
– Забудь всё, прошу тебя, – прошептала, прежде чем вырваться и убежать.
Я бежала по холодному песку, шлёпала по воде, совсем не чувствуя брызг. Внутри всё обжигало, руки ужасно дрожали, хотелось кричать, плакать и умереть одновременно. Как может быть так больно?
Что я сделала такого неправильного в этой жизни, что меня так «вознаградила» судьба?
Между нами столько всего произошло за эти пять дней, и я не верила, что всё так могло глупо обернуться. И как я сразу не поняла, что Мейс – это Томас? Почему он мне не сказал?
С другой стороны я ему тоже не сказала, кто я…
Закрыв за собой дверь номера, сазу же закрылась в душе. Я не успела посмотреть, был ли еще кто-то в номере, стало как-то всё равно. Теперь я начала плакать, громко, но шум воды перебивал.
Мощные струи смывали песок, слёзы, но никак не ту боль, шок и отвращение к самой себе. Я рвала на себе платье, слышала треск ткани сквозь собственные всхлипы. Внутри так же всё рвалось, желудок стало крутить – и я почувствовала тошноту.
