Текст книги "Крик Весны (СИ)"

Автор книги: Катя Корж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Глава 27

– Что мы делаем в такой дыре в шесть часов ночи?

Я в очередной раз зевнула и на этот раз чуть не вывернула челюсть.

– Рот закрывай, невежа, фу. И вообще-то шесть часов – это уже и-го-го какое утро!

Я не узнавала Сашу. Раньше он терпеть не мог рано вставать, его занятия в вокальной студии я ему никогда не ставила раньше двенадцати, а тут ему в пять стало легко подскакивать. Что-то тут было нечисто. Зевнула – и стало всё равно. Спать хотелось больше.

– Так, только смотри, я предупреждал. Гоша он немного своеобразный, но главное сразу ему понравится, потому что тогда жди чудо, которое точно с тобой совершится. Ты получишь энчантикс своего вокала.

– Я стою на пороге старого дома в шесть утра в какой-то глуши. Спасибо, Саша, я и без твоих слов поняла, что он немного ибобо.

– Эта глушь – один из лучших спальных районов столицы. Вам чего?..

Я вздрогнула и подскочила на месте. Голос раздался, как из могилы. Позади меня оказался парень старше меня точно не более десяти лет в растаманской шапке с листиком конопли на лбу.

– Гоша, привет!

Гоша молча открыл дверь и зашёл в квартиру, оставив открытой дверь. Я сочла это за приглашение и пошла следом. Мужская нога спереди пинала какие-то жестяные банки, на которые я не обращала внимания, ведь передо мной все стены были завешаны картинами. Сюрреализм, кажется, так назывался этот стиль, когда ничего не понятно, но очень интересно. Часы, повисшие на дереве, словно тряпка. Корабли, плывущие по морю из арок, которые и переходили в корабли. Лестницы, переплетённые между собой, создающие лабиринты и свернувшиеся в один клубок. Последняя точно отображала ход моих мыслей после увиденного.

Гоша точно с приветом, это стало уже очевидно.

– Рассказывайте.

Тот самый Гоша упал на огромное розовое кресло, над которым висела картина совершенно другого стиля, и вся комната была уже увешена поп-артом. Да это не квартира, а картинная галерея!

– Необычный интерьер, – подметила я.

Затуманенные глаза парня прошлись по мне, а мои по его коротеньким африканским косичкам, что выбились из-под разноцветной шапки. Его кожа была слегка смуглой, но глаза зелеными. Он был худощав, но достаточно высок. Одежда сидела на нём мешковато, как будто он специально покупал её на несколько размеров больше, стесняясь своей худобы.

– Это диво надо распеть, поможешь?

– Ты это и сам можешь, – пожал плечами тот.

Не впечатлялся мной, явно. Но Саша надежд не оставлял, он вышел вперед, заслонив собой.

– Ей нужно научиться другому искусству, и ты знаешь, о чём я.

– Я не умею читать твои мысли.

Зеленые глаза блеснули, и я поняла, что тут делаю, точнее, кем являюсь.

– Саш, извини, но мне некогда играть в ваши игры. Ты явно зол на моего друга, – я посмотрела на Гошу, а потом в голубые глаза Саши. – А ты, бесстыдник, решил меня притащить сюда в качестве предлога, чтобы заговорить с этим человеком, потому что явно к нему не равнодушен. Но мне нужно за месяц вылезти из беспросветной жопы! Так что, пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне, наконец!

Белоснежная кожа друга заполыхала, и он попытался что-то сказать, но выдавил лишь нечленораздельные какие-то звуки и выбежал из квартиры. Глубоко вздохнув, посмотрела на Гошу, а тот скалился, как шакал.

– Как тебя зовут?

– Сирена.

– Споёшь мне, Сирена, но когда успокоишь своего пирожка. Я подожду пару минут.

Я кивнула и выбежала за Сашей, который стоял во дворе и курил.

– Эй, прости меня, – тихо произнесла я. – Некрасиво получилось, но и ты тоже не ангелок, знаешь ли.

– Ты всё испортила, всё, коза! Как ты могла?

– Эй, но ты же не сказал, что… Я думала, он знает…

Саша чуть не заплакал. Мне стало его так жаль, что на моих глазах навернулись слёзы, а в носу защипало, и я потянулась к другу.

– Эй, прости меня.

– Не прощу, – тихо и обиженно произнёс он, выдыхая сигаретный дым, но его рука приобняла меня, и я спокойно выдохнула.

– К слову, он согласился.

– Я рад.

Явно нет, но у меня был козырь.

– А он тебя пирожком назвал, – тихо и словно невзначай сказал я.

– Не ври.

– Не вру, – я отстранилась и подмигнула. – Всё, мне пора, пирожок.

Голубые глаза странно блеснули и губы растянулись в улыбке. Саша был похож на маленького ребёнка, которому только что вернули отобранную игрушку.

В комнате, куда я вернулась спустя всего несколько минут, уже стоял дым. Гоша испускал огромное облако из толстой сигареты. Зелёные радужки смотрели на меня сквозь выдыхаемые кольца, как будто оценивали товар, словно, я мешок с травкой. Да-да, согласна, может я считаю его наркобароном из-за его косичек и странной шапки, а еще валяющихся повсюду банок с-под энергетиков, странных картин и тех сигар, что он выкуривает, но его взгляд в мою сторону правда не здоров.

Саша точно что-то напутал.

– И так, начнём со знакомства. Ты кто?

– Я говорила уже. Меня зовут Сирена.

– Это не имя, а псевдоним. И мне нужно не то, как тебя зовут другие, мне надо знать, кем ты себя ощущаешь.

Приплыли…

– Эм…человеком, я так считаю. И не надо так на меня смотреть. Какие вопросы – такие и ответы.

Гоша тихо рассмеялся и откинул голову на спинку кресла.

– Гоша, у меня, правда, очень мало времени. Если я не спою так, как понравиться жури, меня выгонят из группы, я потеряю друзей и подругу, что почти мне как сестра. Так что, пожалуйста, соберись и скажи мне, сможешь ли ты помочь или мне уходить и не тратить на тебя время.

– Ты не просто человек, ты певица, Сирена, – парень перестал смеяться, положил сигарету в пепельницу и встал, чтобы после подойти ко мне.

– Человеку для жизни нужен воздух, девочка, певице музыка. Что ты чувствуешь, когда стоишь на сцене? Можешь не спешить с ответом, закрой глаза и представь. Ты уже выступала, верно?

Кивнув, я закрыла глаза. Всё еще чувствовала, как рядом со мной нарезают круги по комнате, но вскоре мысли уже были даже не в этом городе. Я вспомнила первый концерт, на котором моей главной мыслью было не забыть слова, и кроме страха я ничего не чувствовала. На втором меня слегка охватила паника, потому что не все фанаты оказываются адекватными людьми. И только на фестивале я вдруг почувствовала какое-то странное будоражащее волнение, от которого не только колени, но и всё тело трясётся, потому что тебе невероятно хорошо. Но я не смога насладиться этим, потому что сразу после всего стало плохо Весне. Вот уж кто точно из всех нас наслаждался музыкой. Если бы Гоша задал этот вопрос Весне, она бы с лёгкостью на него ответила. Но, может именно поэтому у Гоши я а не подруга?

– Много чего. Страх, волнение, панику, иногда злость.

– Когда ты поёшь, ты закрываешь глаза?

– Иногда, – я открыла веки и посмотрела на того, кто стоял прямо передо мной и вновь откровенно изучал. Но в мужском взгляде не было похоти, и я себя не чувствовала неуверенно. Я скорее волновалась, что подумает обо мне этот человек. Понимаю, что нельзя быть зависимым вот так просто от мнения незнакомца, но что-то в этом конкретно человеке однозначно было.

– Расскажи подробней, что с тобой случилось? Как начала и всё до сегодняшнего момента.

– Это будет долгая история, – покосилась я на него.

– Лично я никуда не спешу, а ты?

И вновь слегка устрашающий оскал белоснежных зубов на фоне смугловатой кожи.

– Всего одну песню?!

– Да, – я всхлипнула и посмотрела на набор шотов, что поставили между мной и моим другом.

– Целый месяц одна песня? А какая хоть?

– Он сказал, что ему нужно побыть одному и составить мой портрет в голове, чтобы выбрать мне песню.

Саша скривился и закинулся шотом. Я была ужасным человеком, потому что вместо того, чтобы связаться со своими друзьями, я пью в каком-то незнакомом баре, изливая душу после первого занятия с Гошей. Занятием это было сложно назвать, потому что я просто рассказала о себе, а потом мне указали на дверь и сказали приходить завтра.

– Хоть помочь согласился, уже не плохо. Эй, и ты должен мне рассказать, как с ним познакомился, – я пихнула под столом ногу друга, который закинул в себя второй шот. – Мне сейчас плохо станет, как ты так пить можешь?

– Это очень грустная история… – пожаловался Саш и упал лицом на стол. – Я сбил его девушку.

– Да, начало уже как-то не очень, – рассмеялась я. – Она хоть жива?

– К сожалению… Ну, он же такой сладкий…

– Саша, держи себя в руках, – вновь рассмеялась я и обхватила губами стеклянный сосуд, в котором было то, что поможет мне заглушить ужасное грызущее чувство внутри…

Когда в моей крови оказалось слишком много алкоголя, я всё же не сдержалась. Обычно звонят или пишут бывшим, у меня такого не имелось. Зато были друзья, которых я бессовестно оставила и даже не предупредила. Обо всём знал лишь Бэд, именно поэтому я отправила сообщение всего с одним словом только Весне и Жене.

«Прости.»

Утром я стала задаваться одним вопросом: кому я жизнь так могла испортить, что моя голова так разрывалась.

– Алкоголь там был не высшего качества, – простонал парень и сел рядом со мной на диван, протягивая мне таблетку и стакан воды.

– Ты самый лучший пирожок на свете, – прошептала я.

– У тебя сейчас голос, как у заядлого наркомана-алкоголика.

– Гоше должно понравиться.

Я слабо улыбнулась и попыталась встать. Мне предстояло наведаться к тому чокнутому до того, как он ляжет спать. Бэд бы точно нашёл с ним общий язык, потому что наш гитарист тоже предпочитал жить ночью, а спать днём. Но с появлением Весны в жизни того несчастного блондина, о предпочтениях во сне его спрашивать перестали.

Я была всего третий день без друзей, а уже жутко по ним скучала.

К Гоше я успела, потому что дверь была не заперта. В квартире было немного чище, но меня явно не ждали, потому что парень ходил лишь в одних шортах по квартире, держа майку в руках.

– Ты кто?

– Привет, я Сирена.

– Сирена?

Я уставилась на парня в косичках, скрестив руки. Меня это уже начинало злить.

– Гоша, что за дела?

– Да расслабься, – парень громко рассмеялся, а я схватилась за голову и села в розовое кресло.

– Долго не рассиживайся, нас ждёт изнурительная работа.

– Ты уже подобрал мне песню?

Теперь Гоша стал улыбаться, и очень мне не нравилось это. А после того, как я усушала, что он хочет, чтобы я спела песню, написанную, лично для меня, самими богами рока, мне стало совсем нехорошо.

– Ага, я уже прямо сейчас пойду записываться на курсы балерины. Ведь ею стать мне более реально, чем спеть это.

– Но она под твой тембр. Споёшь её – осилишь остальное.

– Нет! – я оступилась, а Гоша подошёл ко мне ближе и взял мой подбородок в свои пальцы.

– Милая моя, если я сказал, что мы что-то сделаем – значит, мы это сделаем. Так что закрывай свой рот, и начнём распеваться.

Гоша оказался безумцем, самым настоящим. Но если у меня и правда получится, я точно смогу оставить при себе звание Сирены, и теперь уже вполне заслуженно.

Глава 28

На руках всё еще ныли мышцы, давно Весна так не тренировалась. Но репетиция прошла отлично, пусть и без их солистки, пусть и без голоса, который исходил из её сердца, её любимого голоса, в который она влюбилась много лет назад, под который писала часть своих песен. А втора часть…. Мир никогда о ней не узнает.

С этой мыслью девушка закрыла тетрадь и спрятала под подушку. Спустившись вниз, она столкнулась с Женей и Бэдом, которые собирались пройтись по городу.

– Не хочешь с нами? – спросил брат девушки, застёгивая на себе почти воздушную летнюю рубашку.

Девушка мельком взглянула в глаза Бэда и помотала головой.

Она обошла парней, чувствуя, как в груди что-то начинает давить, а в глазах слегка темнеть. Она не могла себе позволить развлекаться, слишком сильно скучала по Нике.

И когда в огромном доме она осталась совершенно одна, сразу включила телевизор с мультиком, который знала наизусть.

«Русалочка…»

После мультика включился фильм, после фильма сериал. Весну всегда привлекала вода и всё, что было с ней связано. Но больше всего ей нравились русалки, потому что они могли красиво петь. Весне было двадцать лет, но она продолжала верить, что там, где-то глубоко в океане, они правда существуют. Человечество не может твёрдо сказать нет тому, что изучили только на 3 процента. В остальные девяносто семь Весна верила как никто другой. Ника тоже была русалкой, её маленькой русалочкой, с которой она всё время пересматривает эти мультики.

А сейчас девушка кутается одна в плед, никто рядом не бухтит, что нельзя так быстро влюбиться в кого-то, как Ариэль в принца, никто так скоро не ответит взаимностью, и вообще, любви с первого взгляда не существует. А Весна верила, иначе как она могла описать то, что так стремиться встретится с Томасом. Может Ведьма и не отбирала у неё хвост, но точно отобрала голос.

Девушка коснулась горла и тихо заплакала.

Весне было двадцать лет, но она всё еще оплакивала свой голос, который так никогда и не услышит.

«Ничто не сможет его вернуть, нам очень жаль…» – доктора были беспощадны, но правдивы. Маленькая девочка с тёмными глазами и роскошными локонами их уважала и ненавидела одновременно. По крайней мере, они говорили всё прямо в глаза, в отличие от бабушки, что продолжала по-доброму улыбаться ребёнку, которого считала монстром. Если бы Весна была русалочкой, злой ведьмой бы точно оказалась её бабушка, из-за которой она чуть не превратилась однажды в пену и воспоминание.

Девушка захотела очень сильно обнять подругу, которой рядом не было уже второй день. И стоило ей подумать о той, что всегда поддерживала в такие трудные минуты, как на телефон её пришло сообщение от Ники.

«Прости».

Словно извиняется за то, что сейчас не рядом.

Судьба отобрала у девушки голос, теперь и компания, в которую они пришли, хочет сделать то же самое. Ника была единственной, кто слышит музыку на сердце Весны, кто понимает, о чём ей хочется кричать, но теперь всё может закончиться.

Весна вытерла влагу со щёк и подошла к холодильнику, где висел список правил и распорядок дня, которому они должны были следовать.

«Конец вашим правилам!»

Она согнула лист, проведя пальцем по сгибу.

«Конец вашей компании!»

Еще один сгиб и в комнате раздался скрип бумаги.

Вскоре лапы Гарфилда снова перестали пустовать, только на этот раз в них оказалась бумажный рыбий хвост…

Парни шли вдоль узкой улицы, наполненной в вечерний час большим количеством людей. Особенно много было студентов, что наслаждались последними днями летних каникул.

– Я всё еще удивлён, что ты предложил мне пройтись. Ты не похож на общительного человека.

Женя остановился возле одного из баров и предложил зайти Бэду в него. И когда в руках обоих оказались наполненные холодные бокалы, они продолжили разговор.

– Я вполне общительный, просто ты не из тех, с кем я обычно знакомлюсь. Не напивайся особо, мы здесь по делу.

– Серьезно?

– Да, нужно договориться о выступлениях. Не хочу ждать, пока это сделает за нас компания.

– Думаешь, она разрешит действовать за их спинами.

Бэд рассмеялся, запрокинув голову, привлекая к себе внимание, которым оба и так были не обделены. Скомканная салфетка с номером симпатичной официантки ужа давно лежала в урне, выкинутая Женей.

– Им любой пиар на руку, даже если с нами будет скандал. Ты, правда, собирался топать по их правилам? Жека, не разочаровывай меня еще больше.

– Иногда мне так хочется дать тебе в морду, – выдохнул парень напротив, сжимая стеклянный бокал.

– Аналогично, но, что твоя морда, что моё мило личико, крошка, еще бабки приносить будут. Так что нельзя.

– Ладно, и как мы будем это делать? Просто заваливаемся и предлагаем?

– Всему учить надо, – закатил Бэд глаза. – Посмотришь.

– Хорошо, но я хотел бы еще кое-что у тебя спросить.

Теперь бокал сжал крепче Бэд, понимая, что за вопрос последует.

– Что с сестрой?

– Насчёт этого тоже хотел посоветоваться. Когда мы говорили с Весной в последний раз наедине, кажется, я перегнул. Мы дурачились, и я перехватил её запястья, и, думаю, она испугалась. И боится до сих пор. Я честно не хотел, точнее, всё было вполне нормально…

– Но только если тебя не изнасиловали.

– Да, – глухо подтвердил Бэд и отвёл взгляд в сторону проходящей толпы. – Хорошо, что она вообще общаться может с парнями.

– Благодаря Нике и бесчисленному количеству психологов. Лучше не трогай её больше, Бэд, и извинись. Наша группа для неё сейчас – всё, она стала самой собой, и я не хочу, чтобы ты всё испортил. А ты тоже теперь член нашей компании, причём очень талантливый.

– Воу, от тебя, крошка и такая похвала. Я же так и ориентацию сменить могу.

Голубые глаза парня подмигнули Жене, а тот скривился.

– Какое же ты одноклеточное. Забудь. Но сестру не трогай.

– Не собирался, не беспокойся.

Мужская рука в татуировках скомкала салфетку и положила в карман. Бэд не обманывал своего нового знакомого, Весна и правда была для него последним человеком, до которого он собирался дотрагиваться. Ему только оставалось сказать это же девушке, что смотрит на него в последнее время перепуганными оленьими глазами.

Весна проснулась от шороха, что раздался в коридоре. Он выглянула из-за дивана на крадущихся вдоль стенок пьяных брата и Бэда.

– Тише… – прошипел Женя. – Если сестра увидит, нам влетит. И будет еще хуже…

Весна улыбнулась, но вскоре включился свет и ее улыбка пропала.

Женя держал под руку Бэда с окровавленной скулой, который случайно зацепил лопатку для обуви с вешалки – и она с грохотом упала на плитку, сметая на пути за собой крема и средства в металлических баночках с полок.

– Твою мать… – выругался блондин. – Давай на кухню, там есть аптечка?

– Тебе бы к врачу, дибил.

– Да тут пара царап… Женя.

Блондин пихнул в бок своего друга, когда в коридоре показалась Весна.

– Вот теперь у нас проблемы, – прошептал в сердцах Женя.

Девушка без слов подхватила под вторую руку Бэда и понесла вместе с братом его на диван в гостиную, где она недавно спала.

– Что случилось?

Она взяла в руки лицо брата и стала осматривать, за ними руки, которые были слегка побиты в костяшках.

– У меня все норм, Бэду помоги.

Весна обернулась к блондину и сразу же ушла из комнаты.

– Мы немного подрались, – виновато пропел Женя, когда его руки стала обрабатывать сестра перекисью из аптечки, что оказалась на кухне. Парни только в очередной раз поразились, как Весна быстро ориентируется в этом огромном доме.

– Ай, щипет… – Женя попытался выдернуть руку, но Весна стала дуть на нее и одновременно обрабатывать, пока Бэд насмешливо смотрел на брюнета и сам обматывал себе бинтами руки.

– Почему подрались?

Никому из этих двоих не нравились злые сверкающие темные глаза и резкие жесты.

– Прости, сеструх, правда не хотели.

– Вы еще и пили?! – уловила она запах алкоголя.

– Это не при чем, они просто назвали твоего брата пидрилой, а я не сдержался, – вмешался Бэд. – Я должен был отстоять честь своей крошки.

– Бэд, завязывай, ты мне только нормальным казаться стал.

– Так сам виноват, дерешься как девчонка.

– Я давно не дрался. Ауч! – Весна затянула бинт так, что он с треском порвался.

– Спать! – указала она брату на лестницу. – Завтра поговорим.

– Ладно, – виновато прошептал он.

Взяв пару бинтов и перекись, Бэд встал с дивана и пошел за Женей. Но весна преградила блондину путь, ударив его по рукам. Пальцы разжались и в момент выронили все, что сжимали.

Она без слов толкнула Бэда на диван и села рядом с ним, подобрав под себя ноги. Гитаристу оставалось молча наблюдать, как ловкие маленькие пальцы разматывают все то, что он намудрил на своих кистях. Сняв с них повязки, она откинула в сторону и взяла вату. Смочив ее раствором, она посмотрела в голубые глаза и свободной рукой обхватила мужской подбородок, осмотрев лицо. Недовольно фыркнув, стала обмакивать рану, больно и слегка небрежно, лишние капли стали стекать по щеке.

– Не злись, – сквозь боль улыбнулся Бэд. – Мы честно не хотели.

Весна отрезала пластырь и наклеила его на щеку, посильнее прихлопнув, и Бэд сжал зубы, чувствуя, как боль отдается в висках.

– Вы могли пострадать. А что, если бы кто-то что-то сломал?

– Как видишь, все в порядке, – тихо произнес он, сдерживая шипение. Раствор стал действовать на раны.

С ним все же девушка не церемонилась, как с братом, так казалось Бэду, до того момента, как холодные ладони не коснулись его майки.

– Там все в порядке, – отстранился он, чувствуя во рту ужасную сухость. – В смысле…Только руки и лицо.

Весна нахмурилась и отстранилась, нарезая бинты.

Вскоре она вновь обхватила мужские руки и стала обрабатывать растворами, которые жгли хуже, чем лицо.

Бэд шумно выдохнул и отвернулся, чтобы меньше сосредотачиваться на боли. Но вновь повернулся, когда по коже прошлась странная и облегчающая прохлада. Весна так же бережно дула, когда касалась ватным тампоном раны.

– Ты не боишься меня больше? – само вырвалось у него, когда перед ним девушка, что еще утром слегка белела, вот так запросто обрабатывала раны.

Она удивлённо посмотрела на парня, оторвавшись от рук. Девичью кожу жгло, словно к ней вновь приложили раскалённые угольки, а в груди вновь защемило. Но сейчас Весна отлично знала почему. Она волновалась, сильно.

Что, если бы с ними что-то случилось? Но теперь она знала, что с ними точно что-то случится, причем по ее вине, но когда они все выспятся и отдохнут.

– Я подумал, что это из-за крыши. Я сильно схватил тебя. Скажи, если хочешь, чтобы я к тебе больше не прикасался.

Девушка замотала головой и подняла руку Бэда ближе к своему лицу. Ее темные глаза теперь сосредоточились на его кистях, и Бэд заметил, что кожа вокруг них покрасневшая и припухшая.

– Ты плакала?

Весна дернулась, сделав ответ очевидным.

– Что случилось?

Она снова помотала головой и продолжила бинтовать. И когда с одной рукой было покончено, Бэд сам приподнял за подбородок указательным пальцем лицо девушки.

– Кнопка, мы же команда, сама говорила. Делись.

– Я подумала, что нам надо уйти отсюда. Я не хочу выступать без Ники. Найдем деньги, выплатим неустойки, но останемся прежним составом.

– Ты должна больше нас всех верить в свою подругу. Кто, если не ты? Она справится, и когда к нам вернется новая Сирена, ты поймешь, что ей это нужно было. Просто дай ей время и себе. Я видел, что ты пишешь под стол, потому что Ника эти песни не вытянет со своим вокалом.

Девушка активно замотала головой.

– Кнопка, будь честной с самой собой, ладно?

Взяв бинт, он стал обрабатывать вторую руку себе сам, пока девушка кусала покрасневшие губы. На них Бэд старался не смотреть, они иногда подрагивали, вызывая странное чувство у него внутри. Оно причиняло дискомфорт.

– Но что, если нет, или ты еще раз в драку влезешь, или Женя?! Это всё из-за меня, понимаешь? Если бы не моя глупая мечта, всё бы было нормально. А что если…

Бэд отложил бинты и прижал к своей груди забинтованной рукой голову девушки.

– Всё будет хорошо, слышишь? Мы справимся, и с этим, – он сжал и разжал необработанную руку. – И с Никой, и со всеми. Я обещаю.

Весна обхватила мокрую спину парня и тихо всхлипнула. Сердце Бэда пропустило глухой удар, глаза его закрылись, и тихо выдохнув, он откинулся на спинку дивана. Он боялся признаться даже самому себе, что пока кому-то было плохо, ему всё казалось дурацким, но счастливым сном.

Весна открыла глаза и поняла, что лежит на тихо вызывающейся груди. Сперва она не поверила, что так быстро можно заснуть, но когда несколько раз коснулась пальцем сперва руки, а потом и щеки Бэда, то поняла, что тот заснул.

Она обмотала вторую руку, из которой уже не сочилась кровь, и уложила спать блондина, которой так больше и не проснулся.

Весна почувствовала себя слишком бодрой. То ли она уже свое отоспала, то ли еще адреналин, гуляющий по крови, прогнал остатки сна.

На кухне она заварила какао и включила компьютер, перенеся все в другой угол гостиной, где были лежаки, панорамное окно и маленький столик, за которым она и разместилась.

На уже темном небе можно было сосчитать звезды, но Весну больше интересовало то, что она искала в интернете.

«No sense в США. Первый концерт австралийских звезд в Америке!»

«Кира из no sense была замечена на свидании с…»

Весну интересовал совсем другой участник этой группы. Но о Томасе ничего интересного не было. Она каждый день с легким замиранием сердца ждала, что вот-вот, и его тоже заметят с кем-то на свидании или он резко объявит о помолвке, или вообще совершит каминг-аут, последнего Весна боялась больше всего.

Она снова открыла фотографии татуированного блондина. Ничего общего с Бэдом, но его глаза всё еще пленили, а в памяти сразу же всплывала его добрая улыбка и мягкий голос.

«Милашка…»

Так он ее назвал. Именно после этого она перестала считать себя изуродованным монстром, который скрывается под гладкой нежной девичьей кожей и длинными локонами. Всего ода встреча – а она смогла измениться до неузнаваемости, перестав бояться себя…

От мыслей девушку оторвало чье-то шумное дыхание. Сперва она подумала, что кто-то стоит сзади нее и тихо поскуливает, из-за чего сердце стало биться чаще, а дыхание остановилось.

Но когда она осмотрелась, то поняла, что в кромешной тьме гостиной кроме нее и спящего Бэда никого нет.

Девушка подошла к дивану и увидела, что парень спит слишком беспокойно.

Включив напольную лампу, она села на пол рядом с диваном и взяла за руку парня, сжав ее. Но он не просыпался, продолжая метаться по подушке, тяжело дыша…

– Встань в угол, юноша.

– Не хочу, – возразил маленький белобрысый мальчик, чувствуя ужасную обиду.

– Я сказала в угол.

– Нет, – уже громче сказал он и продолжил стоять на месте в маленькой квадратной и пустой комнате.

Пустая, серая и холодная, такая же, как и его детство и, возможно, будущее.

Руки в момент обожгло. Длинная и тонкая указка ударила по рукам непослушного ребенка.

– В угол или вновь за инструмент.

– Но я устал, – мальчику хотелось плакать. Но папа говорил, что мужчине не подобает плакать.

«Нельзя плакать, нельзя позволять себя обижать, нельзя повышать голос, нужно быть спокойным. Ешь много, но не слишком, веди себя тихо, и скромно, но не забывай, что власть должна быть в твоих руках, ведь ты из уважаемой и почетной семьи, чья фамилия у всех на слуху. Не позорь своего отца и фамилию, не будь эгоистом…»

Сколько еще должна была в себя вместить голова маленького обиженного мальчика, который злостно сверкнул голубыми ледышками, получив новый удар по рукам.

– В угол.

– Отпустите меня! – не выдержал он и закричал.

Женщина, всегда приходившая в одном и том же деловом костюме с тонкими очками на переносице, присела перед мальчиком и с пластиковой улыбкой повторила то же, что и все учителя и воспитателя ему говорили.

– Иван, вам нельзя. Вы должны заниматься, чтобы не отставать от ваших двух старших братьев. Вы же не хотите подвести вашу семью и фамилию?

– Да я всегда буду хуже них! Что бы я не делал! – мальчик взял с пола взявшиеся откуда ни возьмись скрипку и смычок. Но он не начал играть, он их кинул, сломав музыкальный инструмент. – Я Иванушка-дурачок, самый ужасный и глупый ребенок в семье, который всех всегда только и умеет позорить! Выпустите меня! Я хочу сбежать отсюда, и когда-нибудь я это сделаю! Сегодня, завтра или через год, я сбегу, слышите?!

Мальчик кричал в пустоту, которая стала окружать его во сне и всегда шла бок о бок с ним в детстве.

Руки мальчика вновь стало жечь, тьма, холод и одиночество отступать – и веки его открылись.

– Кнопка? – хрипло прошептал Бэд, взяв в ладони лицо испуганной девушки, что, видимо, его разбудила. – Ты уже такая взрослая…

Весну отпустил испуг, теперь она с интересом смотрела на вспотевшего парня, мокрые ладони которого лежали на ее щеках.

– Тебе снился плохой сон, – убрав его руки с лица, сказала она.

– Точно, – горько улыбнулся Бэд и встал с дивана. – Просто плохой сон.

Взъерошив волосы девушки, что сидела перед ним на коленях, он осмотрелся и встал.

– Я к себе в комнату, ладно? Спокойной ночи.

Девушка кивнула и проводила взглядом парня, что слегка похромал на второй этаж.

В груди снова стало не хватать воздуха – и Весна положила руку на сердце. И она долго не могла понять, оно слишком быстро бьется или остановилось вовсе?