Текст книги "Крик Весны (СИ)"
Автор книги: Катя Корж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Глава 29
Девушка держала в руках микрофон, а вместе с ним и сердца жури и зрителей. Их было всего трое: Бэд, Весна и Женя. И только один из них признавал превосходство девушки с чёрными волосами, светлыми глазами и превосходным вокалом.
– Прекрати, твоя улыбка меня бесит, – с грустью заметил Женя, пихая друга в бок локтём.
– Почему мне не улыбаться? Девчонка хорошо поёт.
– Но Ника лучше, – встала на защиту подруги Весна.
Бэд смотрел на тёмные брови, слегка нахмуренный лоб и сверкающие тёмные глаза.
– Я бы смог подтвердить это или опровергнуть, если она хотя бы явилась на прослушивание.
Блондин равнодушно пожал плечами, а Женя закрыл лицо руками. На мгновение взгляд Насти из воронов и гитариста из Ла-вин пересёкся.
– И всё же она просто в твоём вкусе, – улыбнулась девушка и встала напротив Бэда. – Но я не хочу с ней работать. Мои песни не для неё.
– Но и не для Ники, – вновь возразил парень.
Девушка стала прожигать взглядом парня напротив, задрав голову. Ей отвечали ледяным спокойствием и лёгкой насмешкой. Весну это злило, это парень отлично видел по маленьким сжатым кулочкам.
– Ну, наконец-то… – разрядил обстановку брюнет, что встал с пола.
И это произошло ровно с окончанием выступления Насти. Но басист смотрел вовсе не на студию, где за стеклом была уверенная в себе брюнетка, а на бегущую по коридору девушку с фиолетовыми волосами.
Коротко кивнув ребятам, она сразу же зашла в студию, стоило Насте открыть дверь и выйти навстречу.
– Нежели ты всё же решила прийти?
Весна отлично знала эту усмешку. Несколько мгновений назад она уже её видела, только на губах другого человека. Она вновь посмотрела на Бэда, что ответил вопросительным вздёргиванием бровей. Времени на разъяснения не было, девушка слишком переживала за подругу.
На плечах Весны оказались ладони Жени, горячие и мокрые.
– Она справится, – убеждал он и себя и сестру одновременно.
– Вы готовы? – Анатолий поправил очки и посмотрел через стекло на только что вошедшую Нику. Щёки её горели, дыхание всё еще было сбитым, но она утвердительно кивнула.
– Ну, что же, давайте посмотрим насколько…
Всё в мужчине говорило, что он был уверен в провале девушки. После пропажи Ники на целый месяц, что был выделен как испытательный срок вокалистке, компания была недовольна, что девушка перестала посещать уроки вокала специально выделенного учителя.
Но на защиту вновь стал Бэд, который сказал, что при договорённости на испытательный срок не было упоминания, у кого именно девушка должна учиться. Женю веселило, как злился их менеджер, Весна переживала, а Бэд был слишком уверен в своей правоте. У Весны за всё это время накопилось очень много вопросов к парню, но как только она увидела подругу, всё из её головы вытеснило волнение за Нику. А ужасная тоска, что длилась целых тридцать дней, только усиливалась.
Девушка хотела бросить прямо сейчас всё и кинуться на шею любимому человеку, который впервые так на долго её оставил одну.
«Как же я скучала…»– читала во взгляде подруги Ника.
И когда девушка улыбнулась Весне коротко, но уверенно, барабанщица поняла, что её чувства взаимны, но сейчас было не время…
Пение – это всегда меня расслабляло. Я пошла на вокал только потому, что это нравилось Весне, но когда она предложила мне стать вокалисткой, я задумалась над тем, хочу ли заниматься этим всерьёз, долго думала, и пришла к выводу что да, хочу.
Но всё, что изменилось с тех пор во мне – ровным счётом ничего. Я продолжала петь как могла, считала, что этого будет достаточно, но все говорили, что я могу лучше. Но куда лучше? Надрывать связки, чтобы лишиться голоса к тридцати? И как бы бережно я к ним не относилась, какие бы техники не соблюдала, это бы произошло.
Моим тайным блоком стал страх потерять голос. Я смотрела на подругу, что общалась лишь одними жестами и где-то внутри понимала, что такое может ждать и меня. Скорее всего, это был глупый детский и навязанный обстоятельствами страх, потому что вряд ли кто-то из музыкантов вот так запросто лишился голоса из-за пения, а может, я плохо знала историю, это не главное. Гоша помог понять мне много вещей. И кроме моих потайных страхов оказалась еще одна не маловажная вещь, которая мешала мне. Это обычное осознание истины: вокал – это не хобби. Теперь это моя работа. То, что мне нравилось, теперь должно было стать чем-то большим, чем просто открывание рта и произношение каких-то звуков. Моё выступление – это не просто попадание в ноты, не только погружение в атмосферу и желание услышать крики фанатов.
Моё пение – это тяжёлая работа, которая представлена искусством, которое должно жить во мне. Мне не обязательно писать песни, чтобы познать это искусство, мне достаточно постоянно работать над тем, что у меня есть. Мой голос – мой дар, который нужно постоянно развивать. И постоянные комплименты от подруги этому не способствовали.
Сколько ужасных вещей в свой адрес наговорил мне этот странный человек в наркобаронском радужном берете и в африканских косичках на голове. Сколько раз он небрежно касался моего подбородка, заглядывал своими глазами мне в душу, будоража что-то намного глубже, чем страхи. Он докопался до моей души, до всех её желаний, страхов и побуждений. Моё тело дрожало, шея всегда была мокрой, как и лицо, а горло ужасно сушило. Как много я работала эти тридцать дней, чувствуя с каждым днём всё больше уверенности, показывая новую себя. Теперь я больше не была Никой, та девушка осталась в прошлом, неуверенном, в тени Весны, которая затмевала своим светом из мечтаний и фантазий оказаться на одной сцене с no sense маленькую меня. Но Гоша показал, что я тоже могу светить этому миру. Я могу доносить до них свои желания, и мне не нужен еще чей-то свет, я сама по себе, я та, что может петь, касаться душ людей, общаться с ними не разговаривая, и всё это только благодаря моему пению.
– Ты готова, – сказал он мне всего пару дней назад. – Не приходи ко мне до отбора больше. И после не приходи, если провалишься. Но я знаю, что мы с тобой еще увидимся.
Он был в себе уверен. Я теперь, как ни странно, тоже. Мои руки больше не дрожали, счастливым воспоминанием для меня больше не был фестиваль красок, на котором я впервые почувствовала себя рок-звездой. Счастливым воспоминанием стало то, что я начала петь. Всё изменилось, и я сама изменилась, а вместе с тем и мой голос, и я это чувствовала. Слышала, и на этот раз не ушами, а сердцем…
– Какого?! – я бегала по комнате, одновременно расчёсываясь и пытаясь натянуть штаны.
– Ты чего кричишь? – в меня полетела подушка, а из-за дивана на меня посмотрели сонные голубые глаза.
– Ты будильник отключил?! Я же на прослушивание опаздываю?
– Так вот что это трещало с утра пораньше. Ой, не уйдут они никуда от тебя.
– Ааа!!!
Мне хотелось убить Сашу, что накинул на голову подушку и продолжил спать, видите ли, я слишком шумела и мешала ему.
Такси опаздывало, на дороге образовалась пробка. Но я не боялась, почем-то была уверена, что скоро я увижу ребят, обниму их и скажу, как сильно по ним скучала, даже по буке Бэду. Представила, как Весна будет радостно улыбаться, стало щемить сердце. Как Женя начнёт подкалывать меня или подшучивать, думая, что у него отменное чувство юмора. Как все мы дружно вернёмся в большой дом, а уже завтра утром начнём репетиции.
Скоро всё обязательно случится…
Я ворвалась словно ураган в здание, даже не приложив пропуск. Турникет я перепрыгнула, проигнорировав охрану. В голове было только одно – нужно успеть. Я так была занята этой мыслью, что ворвалась в студию, только кивнув ребятам. Ох, Бэд, Женя, Весна, если бы вы только знали, как я по вас соскучилась. Как вместо штатива я хочу прикоснуться к вам, и петь я хочу не Анатолию, а вам, хочу показать себя, чтобы вы сказали, как хорошо я постаралась, а ведь я много работала. Ради вас и ради себя.
– Я готова, – взяв микрофон в руки, тихо выдохнула
В студию зашли ребята: Весна взялась за ударные, Женя за гитару вместе с Бэдом, а последний взял второй микрофон.
– Мы тоже готовы, – улыбнулся мне темноволосый друг и Весна начала.
Bring Me To Life в исполнении Evanescence. Гоша решил, что тематика пробуждения – это моё, только он не подумал, как тяжело начинающему рокеру исполнять такую тяжёлую композицию. Я отлично вытягивала ноты, тут он одобрительно кивал, но когда дело доходило до расщеплений, мы прекращали. Вновь и вновь.
Я вновь выдохнула. Мои нервы были на пределе, но это не лишало чувства уверенности. Воспоминания были утомительными, прошлое было тяжёлым, и оно было в прошлом. Настоящее для меня важнее, от него сейчас зависело будущее.
На мгновение закрыла глаза, и в этот момент студию заполнила музыка. Сейчас для меня перестало существовать что-то за пределами этой комнаты, весь мир сосредоточился здесь, между мной, Весной, Женей и Бэдом.
Стоило моим губам открыться, как веки последовали за ними. Сейчас я больше не представляла себя на сцене, я чувствовала реальность, и в ней я смотрела в равнодушные глаза Анатолия, наблюдая, как постепенно стираю его ухмылку.
How can you see into my eyes, like open doors
Leading you down into my core
Where I've become so numb
Without a soul
My spirit's sleeping somewhere cold
Until you find it there and lead it back home…
Бэд подхватил мой вокал, напоминая о себе…
Его голос был стальным, жёстким и холодным, но стоя плечом к плечу с ним рядом я чувствовала невероятное тепло. Как будто я была дома, рядом с самыми близкими и родными людьми.
Wake me up inside (save me)
Call my name and save me from the dark (wake me up)
Bid my blood to run (I can't wake up)
Before I come undone (save me)
Save me from the nothing I've become…
Я пела и хотела смеяться. Меня разбудили и спасли, меня вывели из темноты, и эти люди сейчас стояли рядом со мной рядом, я чувствовала, как наши души переплетаются, как вокал с Бэдом становится чем-то единым и неразрывным. Мы смотрели друг другу в глаза, и я видела в небесных радужках улыбку. Улыбку фрика, что восхищался только вокалисткой из Воронов, теперь это восхищение принадлежало мне.
Bring me to life
I've been living a lie
There's nothing inside
Bring me to life
Я вернулась. Настоящая Сирена готова предстать перед миром и прославить Ла-Вин. Я выиграла!
С этой мыслью я закончила песню и повернулась к Анатолию, что смотрел на меня сквозь линзы очков, слегка приоткрыв рот. Его карандаш так и висел в воздухе вместе с кистью, что его сжимала. Он ничего не сказал, но слов не нужно было, я всё отлично знала сама и читала по его взгляду.
Сзади на меня накинулось что-то очень тяжёлое и вкуснопахнущее. Это была Весна, что обнимала меня со всей силы.
– Хей, задушишь!
Её руки были намного накаченней моих. Я повернулась и сжала её тоже так же крепко, как только могла.
– Мы скучали, – подошёл ко мне и Женя, что обнял нас двоих поверх.
– И я скучала, ребята! Так скучала.
Мои ноги стали подгибаться и мы все втроём упали на пол, продолжая держаться друг за друга. По моим щекам текли слёзы, и не только мои. Подруга пустилась во все тяжкие. Я видела в её тёмных глазах много чего, но её руки были заняты объятиям, чтобы мне что-то сказать.
– Я всё понимаю, я тоже скучала и сильно люблю тебя, – улыбнулась ей я.
И да, мне вернули эту улыбку. Весна вновь улыбнулась так, как умела только она. Завораживающе, счастливо и очень трогательно, цепляя внутри всё, что только можно. Кажется, я вновь заплакала.
Когда мы поднялись, я посмотрела на Бэда, что только усмехался с той картины, что видел. Но я заметила его восхищение во время своего выступления, и только я хотела это подметить, как он первым начал:
– Знаешь, будь я девчонкой, сейчас бы пошл трусы выжимать от такого исполнения. Сразу бы так.
– Спасибо, ты сильно помог мне.
Он только пожал плечам и засунул ладони в карман, а я бросилась его обнимать.
– Правда, спасибо!
– Эй…
Он явно этого не ждал, потому что слегка смутился и помялся. Но очень мило улыбнулся, когда я отстранилась, и получила от него фирменный жест. Мне испортили укладку в одно мгновение, которую я сделала на скорую руку.
– Что произошло с тобой за этот месяц? Твой голос, он, правда, изменился, – Женя был возбуждён, как и все мы. Мне хотелось так много им рассказать, но не здесь, где мы находимся под камерами и множествами взглядов, а дома или в каком-нибудь баре.
– Энчантикс голоса?.. – тихо хихикнула я
– Думаю, изменился не её вокал, а она сама.
Весна понимала меня лучше кого-либо из здесь присутствующих. Я улыбнулась ей, но ответить не успела, мы все повернулись к только что вошедшему к нам менеджеру.
– Отлично, Сирена. Мне понравилось на этот раз, не подводи ребят больше. И да, готовитесь, через неделю у вас запись альбома, а после начнутся концерты. График я вышлю по почте, а сейчас… – мужчина прошёлся по мне глазами и тепло улыбнулся. – Празднуйте победу солистки Ла-Вин.
Весна захлопала в ладоши, а я вновь стала обнимать всех. Во мне было слишком много радости.
Меньше, чем через час наша компания оказалась в каком-то пабе. И на этот раз был мой черед самоуверенно пройтись перед Настей, пусть я так и не пихнула её плечом. Только всё равно меня смутила одна вещь – в её взгляде не было разочарования, как будто она знала, что я выиграю. Может, Бэд был прав изначально, и только я не замечала того прекрасного голоса, что у меня был?
Заказав себе много, очень много алкоголя и закусок, я стала рассказывать про Гошу, про все его закидоны, услышала, как подрались Бэд и Женя с местной шайкой гопников, когда те назвали Женю нецензурными словами. Выслушала тонны жалоб от парней про то, как Весна заставляла их убираться.
Так приятно вновь было сидеть рядом с ними.
И когда алкоголя уже было достаточно в нашей крови, мы с Весной стали признаваться друг другу в любви, и пусть ребята с нас смелись. Мы слишком скучали друг по другу.
– Обещайте, что с этого момента мы будем делать всё, чтобы завоевать людские сердца! Мы никогда и ни за что не сдадимся! – я протянула руку над столом, чтобы остальные положили свои ладони на неё.
– Как пафосно, – рассмеялся Женя.
Бэд молча потягивал пиво и только усмехался, а Весна улыбнулась и кивнула, положив руку. Потом она «зыркнула» в сторону Жени и тот со словами «да ладно-ладно, я с вами!» тоже положил руку. После подруга посмотрела на Бэда и слегка наклонила голову в ожидании.
– Что за детский сад?
Его лицо странно скривилось, и подозреваю, что из-за того, что его кто-то стукнул под столом ногой. Скорее всего, Весна, ну а моя нога так, просто как бонус прилетела. Тяжело вздохнув, он тоже положил руку наверх.
– Никогда не сдаваться! Всегда вперед! – пропищал Бэд голосом, снова пародируя Весну.
Подруга не разозлилась, улыбнулась и одобрительно кивнула.
– Всегда вперёд! – Закричала я и подкинула наши руки.
Так все участники Ла-Вин и поняли, что больше никогда не сдадутся. И пусть мы не знали, сколько еще испытаний будет на нашем пути, и что всё до этого будет по сравнению с будущим казаться лишь мелкими неурядицами, сейчас нам казалось, что море музыки нам по колено. И если нас вдруг начнёт накрывать волной, нам не стоит бежать и прятаться, нам нужно найти доску для сёрфинга и поймать эту волну всем вместе, как и подобает настоящей команде.
Глава 30
– Всем привет! Я рада сообщить вам, что Ла-Вин снова на связи. Я Сирена, и это новый бэкстейдж с нашей репетиции. Скоро вас ждёт больше наших работ, ну а пока…
Я навела камеру на ребят.
Женя с Бэдом отсалютовали зрителям, а Весна подкинула палочки в воздухе и ударила по барабанам. Конец видео.
Я нажала на красный кружок и установила телефон на штатив. Нам предстояла репетиция одной из песни, что войдёт в наш альбом.
Ла-Вин начинала новую эпоху. И это не было связано с нашим контрактом в компании. Вчера вечером, когда мы вернулись домой, я решила поговорить с Весной наедине. Пусть алкоголь еще и действовал на мозг, слова давались намного легче.
Мы сидели в полумраке на крыше, чувствуя холодный сентябрьский ветер и кутаясь в пледе.
– За этот месяц я поняла одну вещь: больше я не хочу быть твоим голосом.
Подруга вопросительно уставилась на меня своими темными огоньками, которые горели ярче звёзд на небе. Я так соскучилась по этому блеску, что появился с концерта no sense, подаривший смысл жизни подруге.
– Я хочу петь для своего удовольствия, потому что мне это нравится, это правда приносит мне удовольствие. Но до этого я просто пела то, что ты мне давала. Нет, не думай, что мне не нравится наша музыка, но я бы хотела быть рок-группой, а не ребятами, что поют попсу, которую вскоре все забудут. Драйв – вот чего я хочу. Я способна кричать так, чтобы о нас услышал весь мир, и теперь этого хочешь не только ты.
Я взяла подругу за руку, и сжала пальцами её тёплую ладонь.
– Я тоже хочу, чтобы мы оказались на одной сцене с no sense, чтобы мы стали круче, ярче, мощнее. Чтобы фанаты выкрикивали Ла-вин, чтобы каждый знал нас, кто слушает музыку. Это прозвучит эгоистично, но я хочу петь те песни, что достучаться до каждого, и наши нынешние работы на это не способны.
– Я никогда не хотела, чтобы ты была моим голосом. В первую очередь ты моя подруга, а потом уже всё остальное. Я просто стала первым человеком, кто полюбил твой голос, и тебе не нужно петь только для меня. Просто теперь я буду одной из тех, кто тебя слушает и любит.
Подруга улыбнулась и закрыла глаза. Вот она – моя Весна, искренняя и живая, больше не кукла в руках родственников, больше не тот маленький ангелочек, в глазах которого пляшут черти, она стала сама собой, как и я.
– Давай спать, завтра ты поймёшь, что за этот месяц изменилась не только ты. Тебе понравятся мои новые песни.
Она подмигнула и спрыгнула в окно. Я последовала за подругой, а после мы разошлись по комнатам. Только в самый последний момент мне удалось заметить, как Весна, уже не обращая на меня внимания, достала из-под подушки большую тетрадь и с сияющим лицом положила её на стол. И раз она не показывала её мне раньше, значит, не только Бэд и Женя чувствовали, что мне нужно начать петь лучше, найти себя. Но она мне об этом не говорила, боясь обидеть. Именно наша любовь и дружба чуть не погубили то, что только начало прорастать. Странная мысль посетила меня на ночь глядя, но на утро оказалось, что не только меня.
Бэд спустился к завтраку позже всех, Весна и я уже всё накрыли, а он только шёл еще неумытый к столу. Но выражение лица его было серьёзным, и я толкнула незаметно Весну, которая сразу в моём взгляде прочитала «сейчас что-то будет».
– Спасибо за завтрак, девчонки.
– Доброе утро, – поприветствовали мы эту спящую красавицу и все сели за стол.
Ла-Вин стала напоминать одну семью, к которой я наконец-то присоединилась.
– Давай сразу выворачивай всё, по лицу видно, что настроение испортить хочешь, – простонал Женя, запивая вафли какао.
– Я подумал, что нам надо меньше заботы проявлять друг к другу.
– С радостью соглашусь, – Женя отобрал тарелку с едой с-под носа Бэда и взялся за его порцию.
Когда мы злостно с Весной посмотрели в его сторону, он искренне не понял, чем мы не довольны.
– Ну, что? Я голодный…
– Я имел виду то, что мы чуть не потеряли солистку, потому что кто-то боялся сказать прямо в лоб обо всём, – голубые льдинки смотрели на Весну, которая слегка смутилась. И не понятно, от замечания или от взгляда Бэда.
Интересный вопрос на повестке дня, однако…
– Я тоже об этом подумала вчера. Но ты неправильно выразился Бэд. Говорить всё прямо, ничего не скрывая, не значит меньше заботиться друг о друге, скорее, это еще большая забота. Только теперь нам нужно быть более честными, чтобы добиться успеха. И да, Бэд, прекращай вести себя как фрик и сбегать по ночам из дома, ты часть нашей команды, бери хотя бы кого-нибудь с собой.
Я посмотрела на Женю, который чуть не подавился вафлями.
– Нет, нет, нет, очко дороже, больше я с ним никуда. Вот ты Весна его и привела к нам, ты и будешь его сопровождать на его потра…Ой. Забудьте.
Мы с подругой вопросительно уставились на Женю, а тот уставился на кружку с какао.
– Как всегда, очень вкусно, – подытожил Бэд.
– Приятного аппетита, – с натянутой улыбкой пожелала не подавиться я этому критину. И всё же Бэд неисправим, но было заметно, что даже такая толща льда как он, может начать таить.
Спустя некоторое время мы начали репетицию. И я не сразу поняла, что не так с тем местом, где мы репетировали. Обстановка, инструменты, участники группы – всё то же, но что-то всё равно отличалось.
Музыка. Весна вновь пришла с той самой тетрадью, что я никогда не видела. Она дала мне текста песен, и перед началом Бэд заявил, что уже завтра вечером мы выступаем в каком-то клубе.
Я поражалась тому, как он запросто находил нам площадки, договариваясь за спинами у компании. И пусть у нас могли быть проблемы, никого из нас четверых это не волновало. Мы, группа Ла-Вин, собирались придумать собственные правила, а не следовать каким-то установкам. Выступать ночью, спать днём, записывать альбомы, когда будем готовы, набирать популярность в местных клубах и пабах столицы, параллельно снимая тик-токи, как репетиций, так и выступлений.
С новой музыкой, с новой Сиреной, с новой локацией всё должно было измениться, и это стало понятно, когда мне едва стало хватать дыхания на песни, когда я обернулась и увидела с какой скоростью ловки пальцы парней перебирают струны, с какой скоростью Весна играет на ударных, совсем забыв про собственное дыхание. Для нас стала существовать только музыка и наша группа, которая её творила.
С первым выступлением спустя день начались наши первые разборки с компанией. Менеджер был недоволен тем, что мы не поставили его в известность о наших концертах за их спиной. На самом деле мы собирались выступать по-тихому, набраться опыта, немного славы и фанатов, но мы недооценивали свою популярность. Мы еще не были в каком-то лейбле, а у нас уже появились постоянные фанаты, которые ждали записи альбома.
Им мы занялись спустя неделю, когда отрепетировали все песни, когда поняли, что достаточно выросли для той музыки, что устроит каждого участника нашей группы. Весна больше не писала под стол, во взгляде Бэда теперь было восхищение не только к способностям Жени и Весны, и я больше не чувствовала себя какой-то отдельной частью, что еще не доросла до других…
С нашим первым альбомом пошли концерты на больших площадках, и вновь, пока за кулисами я разогревалась, Весна дурачилась с Женей и Бэдом, который и правда перестал быть таким фриком, каким был раньше. Несмотря на то, что я добилась своей популярности и раскрыла в себе талант и желание к настоящему искусству пения, я продолжала ходить к Гоше за занятиями, оттачивая мастерство пусть и не до совершенства, но точно до максимума, на который я была способна.
Компания занималась нашей рекламой, мы стали появляться в соц сетях, на которых всё меньше времени оставалось мне. Наши разговоры с родителями стали короче, реже, мы слишком глубоко окунулись в то море, в котором очутились по собственному желанию. И пока всем из нас хватало дыхания, сил и желания в нём оставаться, мы продолжали работать над нашим общим делом.
