Текст книги "Добрые шутки Амура (СИ)"
Автор книги: Катя Корж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 31
– Чего притихли, девочки?
Рыжеволосая женщина всегда была такой веселой, и даже в десять утра, сидя за рулём минивена, она смотрела на нас через зеркало заднего вида и чему-то улыбалась.
Мне же было не до улыбок, Яне и Вике тоже, и Лиза это прекрасно это знала. Издевалась? Возможно… Мои мысли занимало другое.
– А то, маменька, ты не знаешь.
Нилова младшая хмуро посмотрела в мою сторону, а Цветаева только усмехнулась и снова закрыла глаза, откинувшись на спинку сиденья.
В машине всё так же стояла тишина между нами троими, и только приглушённый звук радио и шум асфальта под колёсами нарушали её.
Глядя на сосновый лес, который убегал от меня через стекло, я вспомнила вчерашний вечер, когда всё-таки решила признаться девочкам. Меня до сих пор мучал всё тот же вопрос, что и вчера: будет ли всё между нами так же хорошо, как прежде?
***
– Ты чего зависла? – Вика стала махать рукой перед моими глазами, думая, что я вдруг выпала из реальности.
По сути, оно так и было, только я не забыла про существование подруг, а наоборот, думала, останутся ли они у меня.
– Я должна вам кое– что рассказать.
И рассказала – в подробностях, всё с самого начала, начиная нашей первой встречей возле автобуса, заканчивая пьяным поцелуем в клубе, который запечалился в моей памяти только благодаря видео, что сделала Яна.
Одноклассницы слушали, не перебивали, даже выражение их лица не поменялось, когда я закончила рассказ и подняла свои глаза с большим трудом, что бы посмотреть на их реакцию.
– Я знала, – улыбнулась Нилова, – мама нас представила за день до того, как мы приехали в клуб. Моя мама крёстная Люка, и когда мы впервые увиделись, он сам мне всё рассказал и попросил не злиться на тебя.
– И ты не злишься? – виновато переспросила я, всё ещё чувствуя ужасный ком чего-то тяжелого и неприятного в душе.
– Конечно, нет! Вы такие миленькие, как на вас можно злиться?
Яна обняла подушку с такой силой, что синтепон чуть не вырвался наружу через швы. Тихо вздохнув с облегчением, я в самый последний момент вспомнила про еще одного человека, который вряд ли простит мне эту ложь.
– Я тоже знала, – кивнула Вика мне. – Прости, Настя, но это было слишком очевидно. У меня не получается представить вселенную, в которой такой как Люк заинтересуется школьницей, какой бы хорошенькой она не была.
– То есть ты тоже не злишься?
– Злюсь. Но ты неплохо провела Алину, поэтому я подумаю над твоим прощением, – кивнули мне, давая надежду на помилование.
– Цветочек, не будь букой! – Яна накинулась на Цветаеву, порождая новую драку, но на этот раз подушками и в пижамах.
И на этот раз в стороне я не осталась, и нам пришлось прерваться лишь на секундочку, когда тётя Лиза зашла пожелать нам спокойной ночи.
Стоило мне обо всём рассказать, я вздохнула полной грудью, словно до этого что-то сковывало меня, словно цепи. Возможно, это и была та самая ложь, что накладывалась одна на одну, сплетаясь во что-то невидимое, но невыносимо тяжёлое. И я была рада, что наконец-то от этого избавилась, даже не потеряв друзей.
– И всё же… – вдруг прервалась Вика и серьёзно уставилась на меня. Под гнётом её тёмных глаз я была готова покаяться во всех смертных грехах.
– Может, вы и не встречаетесь, но почему вы так похожи на пару? Почему Люк вообще согласился на это, ты думала?
– Да-да, вы и правда, такие няшные, даже если не настоящая пара! Теперь я буду вас шиперить[1].
– Думала, – буркнула я, и отобрала у Яны подушку, что б она её не раздавила в конец. – Но так ничего и не придумала. Я даже возраста его не знаю, не говоря уже о том, что творится в его голове.
– Так в чём проблема, сейчас спросим, – Яна подскочила куда-то убежала с криком «Мамааа!».
Когда она прибежала обратно, мы с Викой валялись на полу и смотрели в потолок, тихо обсуждая произошедшее в клубе.
«– На твоём месте я бы сгорела от стыда…
– Я уже сгорела, когда на него накричала. Думала, хуже быть не может…
– Может, когда к его бывшей пойдёшь работать.»
Вика надо мной открыто насмехалась, но по-доброму. Сейчас её образ холодной и озлобленной на весь мир девочки куда-то испарился, нарисовав мне новый образ отстранённой от этого мира и загадочной девушки.
– Двадцать три!
– Секунды до твоего убийства? – рассмеялась я и прыгнула на спину вбежавшей Ниловой.
– Да нет, дурында, ему столько лет. Мама сказала, что у него в конце августа день рождения, но это не точно…
Я слезла со спины одноклассницы и сразу же упала на пол.
– Ваша разница и правда шесть лет, как с Олегом.
Пока Нилова смеялась с моего выражения лица, Вика взялась за ноутбук.
– Доверьте это профессионалу, сейчас я найду вам на него всё, что только можно. Люк Гронский, говоришь?
Мы сели позади Цветаевой и стали из-за её спины глядеть на экран ноутбука, на котором открывались сразу несколько вкладок в интернете.
– Шерлок Холмс берётся за дело, – одновременно произнесли мы с Яной и засмеялись, а Вика, не отрываясь от экрана и что-то печатая, серьёзно произнесла:
– Мой кумир Эркюль Пуаро, и сейчас его последователь покажет вам одну свою супер способность.
Следующие полчаса мы наблюдали, как сменяются сайты, с помощью которых Вика ищет всю информацию на человека, возраст которого я узнала всего несколькими минутами ранее.
Благодаря однокласснице я узнала, что Люк переехал в этот город, окончив здесь старшие классы. И глядя на фотографию выпускников его школы, официальный сайт которых Цветаева тоже умудрилась найти, я заметила смутно знакомую девушку, что выпустилась через пару лет после Люка.
Рая. Это девушка была даже в одиннадцатом словно ангел, и я почувствовала, как внутри вновь воспламеняется что-то очень горячее, обжигающее, заставляющее сжимать кулаки до впивания ногтей в кожу.
В интернете даже нашлась страничка в контакте старой школы Гронского, где обсуждались учениками события. Мы нашли посты за те года, когда Гронский еще был учеником, и стали читать про происходящее в стенах его «колонии строго режима». Одни из громких случаев, где Люк был замешан, был вязан с фото, про который он мне рассказывал, но кое-что он всё-таки не досказал. Той самой девушкой была Рая.
Вика захлопнула экран ноутбука, когда все троя одновременно зевнули. Кажется, мы совсем потеряли счёт времени.
– Полчетвёртого. Просто супер, – только сейчас почувствовала резь в глазах и легла под одеяло.
Лиза расположила нас в комнате Яны, где стояла одна кровать, раскладушка и надувной матрас для сна. Последний я и выбрала для своего ночлега, и моему примеру последовали остальные.
Однако когда свет выключили, никто из нас не спешил засыпать. Яна стала рассказывать про новинку какого-то аниме, в котором главный герой вампир влюбился в обычную девушку, спасая от собственных сородичей и разрываясь в муках своих чувств. Нилова любила такую романтику, и может, я не смотрела так много аниме как она, но некоторые сюжеты меня тоже задевали, и я любила слушать о какой-нибудь новинке в жанре сёдзё. Вика на этот раз не стала глубоко вздыхать и старательно делать вид, что ей такие разговоры не нравятся (я всё еще была уверена, что каждая девушка любит романтические истории, и Цветаева просто не могла быть исключением), а она вдруг перебила Яну.
– В клубе мне показалось, что я встретила одного…
– Парня?! Цветочек, ты влюбилась?!
Привыкшие во тьме глаза разглядели, как рыжеволосая спрыгнула на раскладушку и стала доставать Цветаеву.
– Кто-нибудь, уберите с меня эту обезьяну, – прошептала Вика. – Ты превысила лимит всех прикосновений на пять лет вперед, Нилова.
– Ничего не знаю! Так что за парень?
После этого вопроса я поняла, что до шести мы точно не уснём. Встала с матраса, что бы лучше разглядеть Вику, что впервые заговорила о чём-то таком.
– Он дал мне пиджак, когда я не хотела выходить с туалета.
– И? – потребовали подробностей мы одновременно с Яной.
– Я не сразу поняла, что он спокойно прикасается ко мне, когда поправлял мои ж волосы, потому что моё тело никак не отреагировала. Обычно, когда кто-то дотрагивается до моей кожи шеи, рук, ног или спины, я чувствую странную тупую боль где-то внутри живота, как будто всё стягивается в один узел и меня начинает тошнить.
Хоть и было темно, но мы с Яной переглянулись и удивленно смотрели друг на друга некоторое время. Может Яна и не выполняла просьб Вики насчёт прикосновений, но мы обе всегда считали, что Цветаева просто пытается казаться отстранённой и холодной, как моя подруга Кейт.
– И давно это у тебя? – аккуратно спросила я.
Не хотела бы я жить с такой особенностью.
– Сколько себя помню.
Голос Вики был спокоен, словно она говорила об этом тысячу раз. Но от меня не смогли скрыться нотки грусти.
– Я не представляю, как можно жить без объятий, прикосновений. Это очень грустно, – Яна вновь села на свою кровать и глухо произнесла: – Прости меня.
– Поздно пить боржоми, Нилова. Ты нажила себе очень страшного врага, – отшутилась подруга, после чего сама подняла с раскладушки и села, явно намереваясь продолжить.
– Не всех людей прикосновения мне доставляют дискомфорт, а к некоторым я и вовсе стараюсь привыкнуть, потому что приходится, – сердитый и с нотками упрёка шёпот был явно обращён к Яне. – Самое страшное, что мне не нравились прикосновения мамы.
– Но сейчас же ты привыкла к ним? – расспрос продолжала Нилова, потому что я не хотела выдавать ту жалость, которую явно ненавидела Вика, раз так долго об этом молчала, и которая копилась и приумножалась в моей душе с каждым её словом.
– Сейчас мамы нет. Она и папа погибли в автокатастрофе, и мы с сестрой остались единственными близкими людьми. Диана осталась в Москве работать в фирме папы, а я отправилась к маминой сестре с мужем, и теперь живу с ними в этом городе. Диана бы не вырастила меня нормально и у неё должна быть своя жизнь, мы видимся на каникулах больших и постоянно созваниваемся. Но это… История моей семьи, которую вам не надо знать.
– Почему? – возразила я. – Теперь, когда ты всё это рассказала, в некоторых вещах я стала лучше тебя понимать. Ты же поэтому хочешь выиграть олимпиаду по истории, что бы без экзаменов поступить в вуз Москвы?
Она кивнула.
– Но почему сестра твоей мамы здесь, а ты жила в Москве? – бесцеремонно поинтересовалась Яна.
– Так судьбы сложились у них.
Вика стала холодна и вновь начала выстраивать забор между нами. Это означало лишь то, что Яна спросила что-то важное или тяжёлое для неё. Если вспомнить то, что Вика подрабатывает, можно подумать, что к ней не самое хорошее отношение в новой семье.
– Так, а что с тем незнакомцем в клубе? – решила перевести я тему, и пока Вика не видела, дала знать Яне, что бы больше не задавала вопросов.
– Ничего. Он был страшен, бледен и, кажется, под кайфом. Еще я попыталась упрекнуть его в том, что он забрёл в женский туалет, но в какой-то миг мне казалось, что он меня убьёт, если я ему еще что-то скажу, потому что он стал на меня морально давить.
– И, в конечном счёте, он тебе помог? – пыталась я связать несвязуемое.
– Да. Я ему сказала, почему не могу выйти, когда загородила путь, и вместо того, чтобы посмеяться, он сказал, что по себе знает каково это постоянно ловить на себе взгляды. Ещё твой Люк его знал, потому то вернул ему пиджак.
– А как он выглядел? Красавчиком или страшный? Бледная кожа, ммм. Это же прекрасно! – Нилова летала в своих воздушных замках.
Вика и я рассмеялись.
– Ты бы таких и назвала вампирами. Но скорее всего, он просто был измотанным и не выспавшимся. У него были ужасные синяки под глазами и растрёпанные тёмные волосы. О, еще клыки. Очень необычные и длинные, как у вампира.
– Полевич, давай фанфик напишем? Так и назовём «Вампир и его любимый цветок».
– С вами можно серьёзно общаться? – вдруг разобиделась одна из героинь моего будущего фанфика.
– Конечно, нет, цветочек, и дай-ка я тебя еще раз обниму!
Эта была маленькая история о том, как мы не спали до семи утра, после чего нас разбудила в десять Лиза и заставила всех завтракать. Клевая носом за столом, нас всех хватило лишь на чашку кофе с сахаром и сыром.
Днём мы сели в машину, что бы вернуться домой, и делали мы это тихо… Точнее тихо было пока тётя Лиза не спросила, почему мы такие сонные, и тогда Яна обвинила маму, что та слишком плохой родитель и не выполняет своих прямых обязанностей.
«– Ты должна была погнать нас спать! Проследить, что мы заснули. Где твоя ответственность за нас?»
– Ты же говорила, что вы не маленькие и сами во всём разберётесь?» – по-доброму упрекнула дочь Лиза».
Яна надулась так сильно, что её щеки покраснели. Ей было и стыдно и злостно одновременно, и это выглядело слишком мило, что бы сдержать улыбку.
Мы сели втроём на заднее сиденье, и я оказалась по центру, а на моих плечах лежали две головы.
Дело в том, что я оказалась тем самым человеком, что может прикасаться к Вике без каких-либо последствий для той, и выяснилось это опять же ночью, когда я решила попробовать дотронуться до неё и в конечном итоге Цветаева меня спокойно обняла.
«Ты такая тёплая и приятная», – тихо прошептала она мне, закрадываясь носом в шею, как будто мы давно не виделись.
Мне было приятно быть кем-то особенной для неё, а вот Яна расстроилась.
«Так не честно!» – завопила она и отвернулась от нас к стене в своей постели.
Глядя сейчас в машине на спящих девочек, я думала, будет ли у нас всё так же хорошо? За эти дни и тем более ночь мы слишком сблизились, открыли друг другу секреты, потайные страхи и тем самым связали друг друга еще больше. Но рано или поздно жизнь в любом случае разведёт наши дороги, и пусть до этого еще год, я уже начала по ним скучать.
[1] Шиперить – мысленно представлять 2 людей/героев в романтических отношениях, хоть в данных они не состоят.
Глава 32
Когда наступает взрослая жизнь? Когда мы становимся теми самыми взрослыми людьми, что берут ответственность за все свои поступки, что отвечают за каждое своё слово, становится невероятно самостоятельными?
Может, это происходит, когда мы заканчиваем школу, идём в университет и престаём быть теми самыми «тепличными растениями», как нас часто называют учителя? Или когда наконец-то съезжаем от родителей, стараемся жить самостоятельно, но всё равно звоним по вопросам оплаты коммунальных, потому что не знаем что делать, когда в почтовом ящике появляется та самая странная бумажка с непонятными нам цифрами?
У меня нет ответа на этот вопрос, я даже не знаю, в какой момент я пойму, что стала взрослой. И я всего лишь семнадцатилетняя школьница, жизнь которой стала меняться в последние дни слишком часто, если сравнивать мои прошлые года. Не думаю, что это связано с появлением Гронского, однако в некоторых поворотах он тоже принял участие.
Думаю, всё дело в том, что мне предстоит столкнуться настоящей работой чуть раньше, чем остальным моим одноклассникам, и это осознание пришло ко мне тем самым счастливым и днём, когда я вернулась с дачи Яны.
Как истинные родители, мама и папа поинтересовались, как всё прошло. Хоть я и уехала всего-то на вечер, день и еще полдня воскресенья и звонила им дважды на дню, полученной информации по телефону им явно было мало. Родители, что с них взять…
Поужинав и приняв прохладный душ, я села на диван в трикотажном домашнем костюмчике, что бы посмотреть в гостиной телевизор. На руках моих был Ларсик, которого вновь я удостоилась расчёсывать, пока родители ушли в другую комнату за чем-то, что мне точно понравится. Так они сказали. Но они соврали самым наглым образом, потому что когда они мне вручили сертификат на курсы визажиста в салоне «Lady & Charme», я кричала, пищала и визжала слишком громко, что бы назвать это обычным «тебе понравится».
– Мы с мамой подумали, – почесал затылок папа и первым начал речь: – что, если и начинать карьеру, то нужно это делать в лучших заведениях. Мы еще оставили тебе немного денег для всего, что тебе понадобится в последующем для этого.
– Для косметики, кисточек… – продолжила мама.
Но я их уже не слушала. Ели сдерживая слёзы радости, я обняла их так крепко, как только могла.
Той ночью засыпала счастливым человеком, и хотелось бы мне приписать слово «самым», ведь если так посмотреть, то я наконец-то стану тем, кем мечтала, пойду на самые хорошие курсы и если пробьюсь по конкурсу, то останусь работать в этом салоне, наконец-то рассказала девочкам про Люка. Но я не могла стать самой счастливой как раз из-за последнего…
Взяв телефон с прикроватной тумбы, я зашла в интсаграмм, не смотря на то, что было уже двенадцать ночи и глаза жутко резало. Мне хотелось снова зайти на его страничку и просмотреть все фотографии, на которых его практически не было, зато там были моменты его жизни и пару моих комментариев. Перечитав их, я заснула с улыбкой на губах и сама того не заметила.
В школе меня не пугали слова учителей о тяжёлом будущем, мне из испытаний предстояли только школьные экзамены. Я летала на крыльях счастья до самого тридцать первого мая, когда прозвенел последний звонок.
С девочками за ближайший месяц я вряд ли увижусь, и это мне немного подпортило настроение, несмотря на то, что завтра меня ожидал первый день курсов.
Обе улетали в Москву: Яна из-за мамы, которая должна была увидеться с издательством и обговорить права на фильм, так как вскоре должны были экранизировать одно из произведений Лизы, а Вика к сестре, с которой они виделись и проводили время каждые каникулы.
Я была рада за девочек, особенно за маму Яны, ведь она мне очень понравилась. Хотела бы и я быть таким солнечным человеком в её возрасте, вызывая доброту и окружая себя такой хорошей семьёй. Но Яна не рассказывала больше ничего: ни о том, что за произведение экранизируют, ни псевдоним её мамы.
После звонка, классного часа и совместного похода в театр с классом, мы втроём решили прогуляться по парку, съесть несколько шариков мороженного, которые нам продал парень за полцены. Даже погода в этот день была солнечной, немного ветреной, поднимая подолы наших плиссированных юбок.
Ближе к вечеру, когда солнце уже стало садиться, оставляя после себя оранжевые лучи на верхушках деревьев, мы решила направиться к остановке, что бы разъехаться по домам.
– Удачки тебе завтра, – Нилова первая покинула нашу компанию, словив свою маршрутку.
Мы помахали ей рукой и сели на серую лавочку автобусной остановки, на которой стояли помимо нас еще две старушки.
– Я тебя не понимаю, Настя.
– Я тебя тоже, – улыбнулась я, – но а по какому поводу в этот раз?
– Курсы твои. Я рада за тебя, что твои родители поддержали твой выбор, но ты могла много сэкономить. Люк достал тебе пропуск в тот салон красоты бесплатно, а ты решила воспользоваться родительским. Ревность?
Вспомнив Раю, руки автоматически снова сжались в кулаки, и ногти, впившиеся в кожу, вернули меня из вселенной ужасной ревности и злости, в ту реальность, в которой я сейчас нахожусь на остановке.
– Может Люку и двадцать три, но мне иногда кажется, что он совершенно не знает девушек. Я боюсь, что Рая не даст так просто мне зелёный свет в своём салоне, потому что она смотрела на меня… – я вздрогнула от воспоминания, не сумев подобрать нужных слов, что бы описать, как мне было неприятно от этого взгляда.
– Как Ленин на буржуазию? – рассмеялась она.
– Хуже. Знаю, что Люк хотел мне помочь, сделать приятно, но, видимо, он плохо знает Раю.
– Если они сейчас не вместе, то ты можешь ошибаться.
– Тоже верно… Но я не хочу, что бы она делала мне одолжений. Всё должно быть честно и легально, чтобы ей не было в чём меня упрекнуть в случае чего.
Вика усмехнулась и посмотрела на меня тёмными глазами, вставая с лавочки, потому то подъезжал её автобус.
– Так уверенно говоришь, словно собралась замуж за Люка.
– На самом деле он ужасный извращенец, фу на него!
Мы обнялись с Цветаевой на прощанье, и она шепнула:
– Глядя на тебя, не удивительно, что у него возникают такие мысли. Думаю, ты бы даже смогла спасти парочку гомосексуалистов.
И она сбежала в автобус, так и не получив от меня пинка по мягкому месту.
Вставив наушники в уши, я ждала свой автобус, который проехал мимо меня до этого уже несколько раз. Но мне хотелось побыть с девочками еще немного, прежде, чем я столкнусь с тем самым будущим.
Глава 33
Когда я зашла первый раз в качестве начинающего визажиста в «Lady & Charme», я почувствовала восторг с капелькой волнения. Хорошо, я соврала, эта капля была подобна океану, в котором я тонула, ведь мои ноги в буквальном смысле дрожали, хоть и казались ватными, а дыхание останавливалось на некоторые мгновения, в которые я слушала девушку, что нам всё объясняла. Станислава была предельно строгой, хоть и смотрела порой на нас свысока, но она нас успела обучить многому за первый этап курсов.
Хотела бы я сказать, что всё пошло как по маслу, но тогда я вновь вам совру. У меня не получалось ровным счётом всё, в отличие от остальных. Другие девушки, что пришли на эти курсы, уже были умелыми визажистами, и они заплатили за эти курсы, что бы в последующем побороться за место здесь, на солнышке, набрать клиентскую базу и прославиться, получив и после возможность работать в других салонах этой линейки. Среди нас был даже один мужчина Эдуард, подкаченный, с тату на плечах и чёрной короткой щетиной в цвет волосам. Он был очень дружелюбным, и казался мне не таким высокомерным, как остальные.
Здесь и речи не могло идти о том, что бы мы друг с другом передружились, здесь было только одно – дух конкуренции. Каждый старался, как мог, показывал Станиславе на что способен, пока я просто старалась кисточки в руках удержать. И Эдик был нашей буферной подушкой, старался сглаживать все углы, конфликты и разговаривал с каждой из нас. Мне он казался очень добрым мужчиной. Как-то он рассказал нам, что до этого работал в мужских парикмахерских, но потом сменил направление, потому что в нашем городе это всё еще менее актуально, чем визажисты.
Я много слышала, что о личном пространстве можно забыть при работе визажистом, но когда мы стали работать на моделях, у меня стала развиваться фобия других лиц. Они мне стали сниться, повторяя во сне одну и ту же фразу: «мне не нравится, можно мне другого стажёра?»
Я не успевала закончить свою работу в срок, из-за чего думала бросить всё после первого этапа, который закончился ближе к июлю.
В тот день я пришла домой и молча прошла в свою комнату, миновав гостиную, где родители сидели с бокалом вина за телевизором и что-то обсуждали про мои курсы. Они знали, что сегодня я должна была закончить первую ступень обучения, получив навыки базовых макияжей, что бы зарабатывать на выпускницах, школьницах и прочих несложных заказах.
Я должна была им сказать, как счастлива, что на всё это решилась, но я не могла, потому что устала и была жутко расстроена.
Упав на собственную кровать, я зарылась лицом в подушку и старалась принять решение: нужно ли оно мне всё или я готова сдаться?
– Можно?
Мама постучалась ко мне в комнату и села рядом на кровать.
Тогда я поднялась и взяла рюкзак, в котором лежали кисточки, которые мне предстояло еще помыть. Перебирая их, я смотрела на золотистые буквы, что были выведены на них, напоминая, что в руках я держу не дилетантский инвентарь, а профессиональный.
– У меня ничего не получается, – тихо сказала я, думая, как сильно обрадуется мама.
Я так громко кричала ей о своей мечте, о том, что сама хочу ошибаться, и вот теперь признаю свою ошибку.
– Значит, всё идёт как надо, – спокойно ответила она.
И когда я с удивлением на неё посмотрела, она мне улыбнулась и погладила по голове.
– С неба ничего не падает, Нюша, и надо стараться, если хочешь осуществить мечту.
– Я стараюсь, но им ничего не нравится. Меня больше расстраивает не то, что я не получу там место после окончания курсов, потому что я там самая отстающая, а трата ваших денег на меня. Курсы были недешёвыми, и не хочу, что бы вы зря их потратили.
– Так, дочка, – вмешался папа, что стоял возле двери, – деньги – это наша забота, и если ты думаешь об этом, то зря. Ты сказала, что у тебя есть мечта, мы её осуществили, и тебе не нужно переживать, если ты ошиблась.
– Всякое в жизни бывает, – подхватила мама. – Пусть там эти Светки и Машки работают тогда, а ты кидай да отдыхай перед одиннадцатым классом, может, найдёшь что-то другое.
Света и Маша были лучшими визажистами из нашей команды, к которым уже начала выстраиваться очередь, несмотря на то, что они официально стажёры. Салон красоты пошёл им на уступки, и они уже начали работать там по выходным и на праздники, когда был большой наплыв клиентов. Подписать им контракт с салоном красоты был лишь вопрос времени.
– А ты не пробовала тренироваться на Яне или Вике? Спроси у них, может они уже приехали в город?
– Нет, я писала им уже. Мне бы и правда было лучше тренироваться на них, тогда бы на меня не давила атмосфера конкуренции от других ребят в салоне.
Закинув кисточки обратно в чемоданчик, я сложила всё и спрятала до завтрашнего утра. Мне предстояло многое обдумать. И как только родители вышли из комнаты, пожелав мне спокойной ночи, я взялась за телефон.
Я открыла первую же вкладку приложений, где висела всё время одна и та же страничка. Гронский еще не обновлял ее, и даже не заходил в сеть с того дня, как в последний раз мне позвонил. Я как-то начала беспокоиться, всё ли с ним в порядке, но Кейт говорила, что оба парня живы.
Той я тоже рассказала про всю историю с Люком и в итоге чуть не лишилась подруги, которая на меня злилась три дня. Но потом позвонила, обещав надрать уши после сессии.
Я постаралась заснуть быстрее, что бы проснуться и больше не чувствовать ту подавленность, что осталось после этого дня. И на утро мне, правда, стало немного легче.
Выйдя из своей комнаты, я приготовила родителям завтрак и решила покататься на велосипеде. В воскресенье утром в парке и на набережной уже собралось достаточно людей: кто-то с детьми, кто-то со своей второй половинкой, и, глядя на счастливых и улыбающихся людей, мне становилось тоже весело.
В наушниках играла новая песня ледяного Джека, его реп всегда заряжал на действие, а новые треки на английском с хорошим битом тем более.
Разъезжая по парку, где пахло попкорном и сладкой ватой, я ловила хорошее настроение от солнечного утра, отличной музыки и приятного ветерка.
Остановившись возле реки, я некоторое время смотрела на воду и думала о будущем. Я понимала, что вчера усталость взяла своё и поэтому я так расстроилась. Сейчас во мне снова проснулось желание творить – писать фанфики, преображать людей, смеяться с друзьями и смотреть по вечерам сериалы из списка, который рос из-за курсов, в которые я погрузилась с головой, забывая про другую свою жизнь, в которой я была школьницей на каникулах.
Вернувшись домой в отличном настроении, на пороге я заметила несколько пар новых ботинков.
– У нас гости? – спросила я у родителей, что сидели в гостиной.
Точнее там была одна мам, потому что папа ушёл куда-то по работе из-за срочного вызова.
– Да, – ответили мне женщины, которых я пару раз видела на маминой работе, когда заходила к ней за ключами.
Мама представила мне своих подруг, что решили заглянуть к нам на чай этим воскресным днём и что-то обсудить.
– Я им рассказала, что ты учишься на визажиста, и вот подумала, что ты можешь на них потренироваться.
Почувствовав ужасное смущение, я подошла ближе к женщинам, что сидели на диване.
Их было две, и обе были ровесницы моей мамы. И когда я заметила, что они без макияжа, поняла, что родительница позвала их специально для меня, ведь вряд ли женщины придут кому-то в гости и без косметики, какими бы они подругами не были.
– Минуточку, – сказала я и пошла к себе в комнату за кое-какой косметикой, которую могла забирать из салона.
Взяв нужный инвентарь, я вернулась в гостиную и поставила перед окном стул.
– Мне нужно хорошее освещение, – пояснила я. – Кто хочет быть первой?
Они неуверенно переглянулись, явно не ожидая, что я так быстро всё начну. Но мой внутренний запал вновь дал о себе знать этим утром, когда усталость вчерашнего дня сошла на нет. Женщины казались мне материалом, с которым я могла работать как только захочу этим днём.
– Давай я, – улыбнулась мне Вероника, волосы которой были подстрижены под карэ и покрашены в горький шоколад сзади и в блондинистый спереди.
– Я начну с повседневного, хорошо? Сейчас я подготовлю ваш кожу для нанесения косметики. У вас увлажнённая кожа, вы пользуетесь дорогими кремами?
Мне кивнули. На лице тридцати семи летней женщины практически не было возрастных морщин, только пара мимических, которые я легко могла скрыть.
На меня смотрела вторая мамина подруга и сама мама. Они что-то весело обсуждали, пока я занялась своим делом. И погрузившись в свои мысли, вдохновение, я работала в две руки, не боясь сделать что-то не так, ведь здесь за моей спиной не посмеются, не скажут, что я полная бездарность или «приведите мне другого визажиста!».
Здесь я была предоставлена сама себе, поэтому сделала всё быстро и без дрожащих рук. Вероника осталась довольной, но не её комплименты к моей работе сделали меня счастливой, а просьбы второй подруги накрасить её так же.
У второй женщины была не такая хорошая кожа, поэтому пришлось поработать над лицом чуть дольше. Но дорогая косметика и мои кое-какие, но всё же навыки, сделали своё дело.
И когда в тот день я потренировалась еще и на маме, и, услышав от всех троих, какая я талантливая для своего возраста, я почувствовала себя намного уверенней. Как минимум мои руки перестали дрожать, и я поняла, что что-то да значу в этой сфере.
Вернувшись на курсы, на меня многие смотрели с удивлением и всё тем же высокомерием.
– Хватило наглости вернуться? – шепнула одна другой.
Проигнорировав это, я подошла к Эдику. Я набралась смелости и попросила его о помощи, что бы он рассказал мне немного хитростей. Мужчина был открытым и с радостью согласился, и по окончанию еще трёх занятий уже второго этапа, где у меня всё получалось немного лучше благодаря маминым подругам, что иногда к нам захаживали и получали бесплатный макияжи, и советам Эдика, я чувствовала себя немного счастливей.
Самое главное, я стала работать в две руки, одновременно рисуя стрелки, нанося контур, тем самым экономя своё время. Карманные, которые я копила за лето и которые мне некуда было тратить из-за постоянной работы, я пустила на литературу по макияжам, которая помогла лучше разобраться в составах косметики, типах кожи, и немного сменила свою «маленькую» косметичку.
И когда шло окончание второго этапа, я сама не поняла, как стала работать наравне со всеми, не догадываясь, куда меня это может привести…
