Текст книги "Я познала хаос (СИ)"

Автор книги: Катти Карпо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

‒ Что такое? Почему остановилась? ‒ слышится сзади голос Тео. ‒ Агрх… ‒ За этим следуют звуки натужного кашля.

Медленно поворачиваю голову и ловлю в фокус испуганного Лиллоу. Миг спустя ему в ворот вцепляется Тео. Щеки и лоб юриста покрывают алые пятна, а рот страшно кривится. Чуть поодаль от мужчин стоит побелевший Такеши, иступлено прижимающий к груди одну из сумок, из которой торчат провода.

‒ Что он здесь делает?! ‒ шипит на дворецкого Тео, кривя еще более страшную рожу, чем была до этого. ‒ У него же сегодня по расписанию дополнительные занятия! Сейчас его здесь быть не должно! Мы же договаривались!

‒ Верно, дополнительные занятия. ‒ Лиллоу чуть пунцовеет, но покорно позволяет себя встряхивать. ‒ Но юный господин вернулся буквально десять минут назад и сообщил, что занятия отменены.

‒ Мог бы предупредить меня!.. А, дерьмо, вовсе это не выход… ‒ Тео скрежещет зубами и трясет головой. ‒ Но все должно было сложиться по-другому… ‒ Он осекается и с заметной нервозностью косится на меня. Убедившись, что мой многотонный взгляд направлен прямо на него, мужчина теряет весь набор красных пятен и резко обзаводится отменной бледностью. ‒ Лето, давай… поговорим.

‒ Да не вопрос. ‒ Легко соглашаюсь я, не меняя позы – так и стою вполоборота, наклонив голову к плечу, будто призрак какой-то безумицы. Желание проблеваться уходит на далекий задний план. ‒ Тогда тематику задушевной беседы подбираю я. И вопрос номер раз. ‒ Резко вскидываю руку и до боли вытягиваю указательный палец в сторону голубоглазого сопляка. ‒ Что ЭТО?!

Такеши издает нервный «ик!» и обессилено роняет сумку себе на ноги. И созданный шум будто мгновенно нарушает целостность какого-то иллюзорного купола, ранее полностью укрывающего малюсенький мирок, где все живое двигалось с ужасающей заторможенностью.

Реагируя на снятие кратковременного оцепенения, быстро оглядываюсь назад, словно опасаясь, что мальчишка может атаковать меня.

‒ «ЭТО»? ‒ Нечто, похожее на смесь из нерешительности и робости, чуть раньше плескавшееся в небесно-голубых глазах и скрывающееся в острых чертах лица мальчишки, в мгновение ока сменяется выражением ледяной надменности. Он вздергивает подбородок, разжимает кулаки и с завидным изяществом складывает руки на груди. Прищуривается. ‒ И «ЭТО» не «что», а «кто», и является полноценной личностью. Я Люминэ. Лирис Люминэ.

Кривизна губ точь-в-точь как у Виви. У меня даже в районе затылка начинает зудеть ‒ так и хочется дать этому мальчишке в мордуленцию.

Кажется, у меня начинает дергаться веко. И, по-моему, рот у меня приоткрыт в какой-то жутко кривой манере. Наверное, прямо сейчас мое лицо напоминает кошмарную искаженную маску в отражении залитого дождевой водой зеркала.

‒ Лирис! ‒ Вижу боковым зрением, как Тео настойчиво взмахивает рукой. ‒ Подожди наверху.

‒ Зачем? ‒ Мальчишка делает несколько неспешных шагов в мою сторону и встает почти вплотную. Его макушка чуть ниже уровня моих плеч. Он смотрит на меня снизу вверх и в открытую, без всякого смущения. Теперь, судя по ощущениям, жуткая кривизна переходит и на мой подбородок. ‒ Я нахожусь в своем доме и волен свободно по нему передвигаться.

‒ Лирис. ‒ Тео подходит ближе и встает за моей спиной. ‒ Пожалуйста.

Меня начинает потряхивать. Чувствую ладонь Тео на своих лопатках, но и это ни фига не успокаивает.

‒ Юный господин, ‒ вмешивается Лиллоу. ‒ Полагаю, что сейчас вам действительно необходимо вернуться в свою комнату.

Мальчишка медленно вдыхает и бесшумно выдыхает. И даже не думает взгляд отводить!

‒ Так уж и быть. ‒ Он поворачивается и проходит слева, слегка толкнув меня плечом.

‒ Ух!.. ‒ булькаю я и, движимая эмоциями, поворачиваюсь в ту же сторону, пока не особо осознавая, что собираюсь вытворить дальше.

Поле моего зрения перекрывает чья-то рука. Тео прижимает ладонь к моему лицу в районе глаз, а второй рукой приобнимает за шею.

‒ Тише, Лето, тише, ‒ бормочет он и толкает меня вперед ‒ в сторону помещения, откуда вышел мальчишка. ‒ Тише.

Свободу обретаю еще до того, как начинаю вырываться. И тут же кидаюсь к противоположной стене, разворачиваюсь и с силой вжимаюсь спиной в стойку. Мы оказываемся в небольшой комнате, напоминающей маленькую столовую. Справа круглый стол и четыре стула с высокими спинками. Слева ‒ фигурное строение, состоящее из множества полок. Почти на каждой располагаются подсвечники со свечами разнообразных форм и оттенков. Чуть дальше находится приоткрытая створка, ведущая на террасу. За столом виднеется еще одна дверь.

‒ Лето. ‒ Тео стоит на безопасном от меня расстоянии. За ним маячат Лиллоу и Такеши, остервенело теребящий хвост своих черных волос. ‒ Ты как?

‒ Нормас. ‒ Брожу взглядом по полкам и тянусь к пустующему подсвечнику на три свечи ‒ на вид тяжелому. Взвешиваю его в руке. Ага, с массой угадала. ‒ Кажется, на меня только что нажужжало какое-то заносчивое насекомое.

Тео кусает нижнюю губу и оглядывается на выход из столовой.

‒ Давай-ка мы с тобой пройдем в малый кабинет. Вон та дальняя дверь. Пообщаемся.

‒ Думаешь, стоит? ‒ миролюбиво любопытствую я, глядя на него исподлобья и усердно поигрывая подсвечником. Предмет декора так и прыгает из одной руки в другую.

Тео возносит страдальческий взор к ажурному потолку и кивает.

‒ Еще как стоит. Я бы даже сказал, это жизненно необходимо сделать. Такеши, организуй нам все.

‒ А? Сейчас… ‒ Врачишка, неуклюже семеня, пробирается мимо стола и трясущимися руками толкает створку. ‒ Прошу сю… А-а-а!

Мой прицел в данный момент напрочь сбит. У врачишки реакция как у дохлой черепахи, так что, не будь я такой криворучкой, подсвечник угодил бы прямо в его узкоглазую харю.

‒ Твари!!! Гаденыши!!!

Будь мой уровень дохлости в сотни раз ниже, Тео точно не смог бы со мной справиться. Но у меня, как всегда некстати, отказывают руки, и юрист, вцепившийся в мою талию, хоть и рывками, но относительно легко перетаскивает меня из столовой в малый кабинет.

Проскочивший в помещение последним Лиллоу поспешно захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной. На его морщинистом лбу блестят капли пота.

Тео усаживает меня в мягкое кресло, резко отскакивает и тяжело бухается на кушетку напротив. Такеши, кротко сжимая голову в плечи, усаживается на краешек стула у самого входа. Воцаряется тишина.

Перебираю плечами и склоняюсь на одну сторону кресла.

‒ С тобой все в порядке? ‒ Тео хмурится.

‒ Руки окоченели, ‒ бубню я и вяло откидываю голову на мягкий выступ спинки.

Забавные у меня перепады настроения. Только что возбухала, а сейчас оп! ‒ и внутри почти штиль.

‒ Судя по всему, излишнее волнение также способствует временному обездвиживанию конечностей, ‒ подает голос Такеши.

Мрачно смотрю на него.

‒ Поцелуй мой подсвечник.

Такеши сворачивается обратно в нервный клубочек и, обнимая себя руками, отодвигается по сиденью к самой стене.

Снова затишье.

Отстраненно рассматриваю книжные шкафы, ковер на полу, камин.

‒ Так, значит, Лирис… ‒ откашливаюсь и пробую пошевелить пальцами.

Не выходит. Интересно, а, если сейчас встать и покрутиться, руки будут мотаться из стороны в сторону, как поливочные шланги?

‒ Лирис. ‒ Тео вдувает щеки и выдает ненатуральную улыбку. ‒ Насколько я помню, это одно из твоих любимых имен? Как и… «Эли».

‒ Угу. Как и «Эли». ‒ С усилием отталкиваюсь от одной стороны кресла и заваливаюсь на другую. ‒ И, кстати, это вроде как девичье имя, нет? Со значением типа «та, что явилась из песни», нет? «ЭТО» что, девчонка?

‒ Нет, он мальчик. И… в общем, ему вполне комфортно и с таким именем.

‒ Да ну? ‒ Сдуваю с лица упавшие кудри и громко фыркаю. ‒ А зверька какого-нибудь, случаем, не вырастили?

Тео озадаченно моргает.

‒ Зверька?

‒ Ну да. ‒ Опускаю голову и ударяю себя подбородком. ‒ Во мне. Животное какое-нибудь? Птичью ферму? А, может, овощи тоже сподобились внутри меня выращивать? Репку. Свеклу… О, огурцы! Надо же хорошенько поработать с биоматериалом № 754873-5/777.

‒ Лето…

‒ Если в ход не пускали помидоры, то я так не играю.

‒ Лето. ‒ Тео, болезненно морщась, прижимает ко лбу ладонь и, раздувая щеки, лохматит себе шевелюру сразу обеими руками. ‒ Ты знаешь, ничего такого не было.

‒ Ни хрена я не знаю, ‒ огрызаюсь я и опираюсь локтем заработавшей руки на подлокотник. ‒ Тут глаза посмеешь прикрыть, и в тебя уже пихают инородные предметы. ‒ Приподнимаю вторую руку, по-прежнему не функционирующую, и толкаю ее пальцем. Та принимается качаться, как маятник. ‒ Сколько?

‒ М? ‒ Тео скоблит пальцами подбородок. ‒ Сколько?

‒ Сколько… Сколько их еще? ‒ Голос сходит на нет без моего желания. Сердце сжимает чья-то незримая когтистая рука. ‒ Футбольную команду гомункулов налепили? Или хотя бы баскетбольную?

‒ Лирис последний. В смысле, он был первым. Он ведь старше, и… ‒ Тео страдальчески оглядывается на Такеши, но тот сейчас явно ему не помощник. ‒ Двое. Детей всего двое.

‒ Так я тебе и поверила! ‒ Ударяю кулаком по подлокотнику. Теперь уже второй заработавшей рукой. ‒ То-то в комплексе ты все спрашивал у меня «только Эли?» Ты же и этого, второго тоже имел в виду? Ну же, признавайся! Или ты, врачишка! Так сколько их?!

‒ Двое. Только двое, ‒ повторяет Тео, и Такеши быстро-быстро кивает. ‒ И это же неплохо, да? Что… всего двое? ‒ Он выдает нервную улыбку. ‒ Всего-то. Да, Лиллоу?

Дворецкий хмурит брови и отворачивается.

‒ Прошу вас, не спрашивайте о моем отношении к сложившейся ситуации. Мое мнение не отличается объективностью.

Встаю на ноги и пристально смотрю в сторону Лиллоу.

‒ Клеймо рода. ‒ Я зарываюсь пальцами в собственные волосы и слегка царапаю затылок. ‒ Он заклеймил и тебя, Лиллоу?

Дворецкий обращает ко мне свое лицо, а затем молча опускает голову.

‒ Заклеймил, ‒ вместо дворецкого сухо отвечает Тео.

Пару секунд стою без движения, а миг спустя срываю с себя пиджак Тео, бросаю на пол и начинаю, словно бешеная, прыгать на податливой ткани.

‒ Твою мать! Твою мать!! Мать твою!!!

Напоследок издаю визжащий протяжный писк и, обмякнув, падаю коленями на кучку, в которую превратился пиджак.

Дышу. И вновь дышу. И дышу опять. Только, видимо, и остается, что справляться с собственным трепетным дыханием.

‒ Последний… Который первый… ‒ бурчу я и злобно гляжу на Тео снизу вверх. ‒ Дерзкий… высокомерный щенок.

‒ Ну… ‒ Мужчина задумчиво потирает щеку и выдает слабую ухмылку. ‒ Как бы… есть в кого.

‒ А?! ‒ Подползаю к кушетке и хватаюсь за подставленную руку Тео. Он не протягивает мне раскрытую ладонь, а сгибает руку в локте, имитируя перила. Так я хотя бы могу лелеять иллюзию, что сама справляюсь со своей слабостью, а не принимаю чью-то помощь. ‒ И чего ты там вякнул ранее? Всего-то двое? «Неплохо»? Что за бредятина?

Тео отклоняется, позволяя мне схватиться за воротник своей рубашки, и примирительно поднимает руки.

‒ Может, оценим положение вещей с другой стороны? Нам просто требуется найти позитивные стороны в сложившейся ситуации. ‒ Он издает смешок, отдающий искусственностью и напряженностью. ‒ Ты жива. Вот чему следует радоваться.

‒ Ты находишь в этом что-то смешное? ‒ угрюмо интересуюсь я.

Улыбка юриста меркнет.

‒ Вовсе нет. ‒ На его лицо набегает тень. ‒ Со всеми вами я… о-о-о… После того, как Вацлав получил власть, я начал глушить столько успокоительного, что дозы хватит, чтобы слона вальнуть! А раньше даже не смотрел в сторону всяких там лекарственных бутыльков. Нет, конечно же, нет. Не нахожу я во всем этом ничего смешного. Однако что случилось ‒ то случилось. И кое-что игнорировать уже просто невозможно.

Шмыгаю носом, наклоняюсь и утомленно опираюсь лбом на его плечо.

‒ Хочу придушить Виви, ‒ выдыхаю я.

‒ Ну-ну, тише-тише. ‒ Тео неловко и чрезвычайно осторожно похлопывает меня по спине. ‒ Полагаю, сие действо меня обязательно бы позабавило. Но, уверен, ты выше банального умерщвления неугодной тебе персоны.

Вытираю сопли о его плечо и сползаю рядом на кушетку.

‒ Дерьмо, ‒ выдаю я, пялясь в красиво отделанный потолок малого кабинета.

‒ Ты прямо озвучила мысль, которая сидит в моей голове уже долгие годы. ‒ Тео треплет меня по волосам и поднимается с кушетки. ‒ Ладно. Давайте к делу. Такеши, займись первичными процедурами, которые требуются Лето прямо сейчас. Потом возьмемся за ее размещение в доме. А мы с тобой, Лиллоу пока бахнем по кофейку.

‒ Погодите! ‒ Такеши срывается с насиженного места и дико вертит головой. ‒ А тут с нами разве никто не останется? А? Куда?! Ну, погодите! Стойте же! У-у-у…

ГЛАВА 20. ВЛАДЕНИЕ ИМПЕРАТОРА

Давящее сегодня

Веду себя образцово послушно.

Однако Такеши все равно опасливо следит за каждым моим движением и вздрагивает, если резкость моих шевелений возрастает. Ну а как тут сосредоточиться на деле, когда разум так и вопит об опасности? Не представляю, что творится в башке у врачишки, но трусит он знатно. Колюще-тыкающие предметы и медицинские колбочки перекатываются по его трясущимся ладоням, будто рассыпанный жемчуг по палубе попавшего в шторм корабля.

Ладно, я в искреннем замешательстве. Не думаю, что могла запугать его, будучи все эти годы в отключке. Может, у меня видок при мертвецком сне не ахти был, вот он и содрогается при одном лишь воспоминании?

Прищуриваюсь, и Такеши, среагировав на смену выражения моего лица, спотыкается и в попытке поймать все свои взмывшие к потолку емкости плюхается на кушетку.

Нет, дело явно не в моей омертвевшей перекошенной роже. Раз Такеши занимался вкручиванием в меня всяких посторонних проводков да запихиванием между органами редкостных паразитов, то вряд ли подвержен брезгливости. Да еще и доходящей до уровня обезоруживающего ужаса.

Причина в другом. Обязательно выясню, в чем именно, а пока попользуюсь щедро выделенным для меня преимуществом.

Не дергаюсь. Совсем. Сижу на кушетке, сложив руки на коленях, и наблюдаю, как врачишка набирает в приспособление, отдаленно напоминающее шприц, жидкость, переливающуюся всеми цветами радуги. Моя неподвижность благотворно влияет на него. Через минутку умиротворенный Такеши даже принимается что-то мурлыкать себе под нос.

‒ Для адаптации тканей и костей, ‒ объясняет он, слегка щелкая пальцем по прозрачной стенке вытянутого предмета с жидкостью. ‒ Времени прошло немало, а тело слишком резко перешло в режим активной жизнедеятельности. Так что нам следует организовать эффективную «поддержку» всем структурным элементам, чтобы чрезмерное трение не привело к удручающим последствиям.

‒ Коли уже, ‒ бурчу я.

Не то чтобы меня переполняет счастье от того, что в мое тело регулярно впрыскивают подозрительные вещества. Однако сосредотачивать внимание на этом вопросе даже не собираюсь. По крайней мере, сейчас. На фоне других проблем уколы и капельницы ‒ сущие мелочи. Если бы дьявольская банда во главе с психом Виви и правда собиралась меня укокошить, то попросту не позволила бы очнуться. Ну, или выйти за пределы «Солнечного сезона». В стерильных коридорах комплекса достаточно тихих мест, где можно было быстренько меня причикнуть.

‒ Фух!.. ‒ Такеши откладывает приспособление с иглой, смахивает тыльной стороной ладони капельки пота со лба и сосредоточенно проходится кусочком ваты, смоченном в пахнущем алоэ средстве, по участку кожи на моей руке, только что подвергнувшемуся атаке. ‒ Готово. Инъекцию с «Алым» сделаем попозже. Хочу еще чуть-чуть понаблюдать за вашим состоянием, чтобы прикинуть нужные пропорции.

‒ Угу.

Всматриваюсь в след на руке. Боль так и не проявляется. Касание иглы моя кожа тоже не ощутила. От потери чувствительности при сохранении общей координации движений так и не удалось избавиться. Кажется, мое тело играет в мудреную игру, рандомно вырубая винтики в собственном механизме: от целых конечностей до скопища клеток.

Миленько…

Такеши визгливо ойкает, когда я, упершись пяткой в его грудь, опрокидываю его спиной на кушетку. Забираюсь сверху, по-хозяйски плюхаюсь отощавшей задницей ему на живот и умещаю ноги по обе стороны от его головы.

Я резвая. Когда не дохлая.

‒ Хорошо сидим, ‒ благодушно замечаю я, почесывая большим пальцем левой ноги ухо Такеши. ‒ А раз мы так славно устроились, то и тему для беседы нужно выбрать настолько же славную. Как насчет поболтать о всяких там интересненьких экспертных заключениях?

Мы его теряем. Врачишку.

Такеши предпринимает попытку бухнуться в обморок. Наивный.

Шлепаю по его щеке пяткой и, как только тот вздрагивает всем телом, прищемляю пальцами ноги его нос.

‒ Рекомендую проявить инициативу в общении, ‒ говорю я и поправляю края задравшегося сарафана. Что-то во мне нынче слишком мало стыдливости. Только так перед мужиками нижним бельем мелькаю. ‒ А то с моим уровнем терпения только бисер из гречневой крупы выковыривать.

Такеши в панике взмахивает рукой и горячо пыхтит мне в ступню.

‒ Я софлафен, ‒ жалобно скулит он.

‒ Правда, согласен? ‒ Убираю ногу с его лица и умещаю ее на прежнем месте около его уха. ‒ Отлично. Тогда оставим предисловие и приступим к главному. Зачем вы подделали экспертное заключение? С какой целью признали меня мертвой?

Такеши даже не пытается спрятать эмоции. Его рот приоткрывается в изумлении, а затем он с бессильной сердитостью смотрит в сторону закрытой двери. Думаю, кроет мысленно последними словами Тео, который успел ознакомить меня со всеми документами.

‒ Мы не подделывали. ‒ Такеши складывает брови в фигурки скорбной вселенской печали. ‒ Ничего.

‒ Да ладно?

Верный прислужник Виви меня жутко злит. Еще чуть-чуть и начну реализовывать все страшные картины мести, которые до сих он только рисовал в своей голове.

‒ Хочешь сказать, что я и правда умерла?

Такеши на мгновение замирает, морщит лоб, а потом опасливо кивает.

‒ Бред! ‒ Ударяю пяткой в поверхность кушетки, утягивая за собой несколько черных локонов врачишки. ‒ Смерть ‒ это необратимый процесс. Ты ведь в курсе. Помнишь пса своего? Друга мохнатого? Он ведь умер. И ты не сумел бы вернуть его, даже если бы сильно захотел. Так?

Врачишка заметно грустнеет, но уже не из-за своего загнанного в угол состояния, а из-за воспоминания о потере верного друга.

‒ Вот видишь. ‒ Хлопаю его по лбу, будто надеясь таким способом вложить ему в голову нужные мысли. ‒ Это невозможно. А раз я, в конце концов, очнулась, то, следовательно, изначально не была мертва.

‒ Исключено. Я не фиксирую выводы по собственноручно проведенным анализам, пока не буду полностью уверен в достоверности результатов.

‒ Просто признайся, что Виви заставил тебя сфальсифицировать результаты.

‒ Нет. Он много что заставлял меня делать, но подделывать документы ‒ нет, такого не было. Даю честное слово, что заключение ‒ не подделка.

Не верю. Но вслух о своем недоверии не говорю.

‒ Тогда что заставило меня восстать из мертвых?

‒ Точно не «Алый». ‒ Такеши, несмотря на неудобность своего положения, легко переключается в режим рабочих рассуждений. ‒ При предыдущем разговоре я не углублялся в эту тему, потому что вы еще не знали подробностей. Но теперь… Могу поделиться выводами. Вернее, всего одним. Все дело в крови Иммора. В крови господина Люминэ.

‒ Этот вывод ты озвучиваешь тоже исходя из уверенности в его достоверности? ‒ спрашиваю я, вкладывая в этот вопрос вялое желание поддеть Такеши в отместку за его предыдущую браваду.

‒ Не совсем. Пожалуй, это единственный вывод, который достоверен с ненаучной точки зрения, а потому выбивает меня из колеи. Хотя бы тем, что стопроцентно подтверждается вашим присутствием здесь. Среди живых существ, имею в виду.

‒ Так, так, так. ‒ Прижимаю к вискам сжатые кулаки. ‒ Хочешь сказать, что кровь Виви не только сохранила мое телесное состояние возраста восемнадцати лет, но и запустила работу мозга по-новому?

От озвученной мной мысли у Такеши, судя по всему, идет кругом голова, хотя он все еще находится в лежачем положении. Его глаза закатываются, а из груди вырывается целая серия из болезненных стонов.

‒ Прямо магия, да? ‒ Неожиданно для меня его голос становится выше. Такеши нервно чешет макушку и прищелкивает языком. ‒ Я считал, что совершил прорыв с моим «Алым». Но даже он не в состоянии настолько действенно отработать с повреждениями. Чистый восторг, когда раны затягиваются намного быстрее, чем при обычных реакциях, но то, что произошло с вами… Это вовсе не стандартные реакции, которые способна обеспечить моя разработка. «Алый» не смог бы оживить…

‒ Труп, ‒ заканчиваю я за него.

Такеши хмурится и со смущенным видом отворачивается.

‒ А кровь Иммора смогла. ‒ Подношу к лицу ладонь и всматриваюсь в переплетение линий. ‒ И правда будто какая-то магия. Ты веришь в магию?

‒ Я верю в науку. Однако живой пример ненаучной действительности прямо в этой комнате.

‒ А существование Иммора тебе кажется чем-то научным? Они тоже не особо подпадают под обычные явления природы. ‒ Язвлю на автомате. Мысли вертятся на бездушной карусели разума и все больше пропитываются нелепостью переплетения правды и лжи. ‒ Стоп. Оживление само по себе – это восстановление клеток, так? Но ты говорил, что при экспериментах, которые ты провел на себе и Майе, кровь Иммора не дала абсолютно никакого эффекта, и «Алый» действовал в одиночку.

‒ Верно.

‒ А чего она тогда такая разборчивая, эта кровь Иммора? Одного лечит и из могилы поднимает, а на других не оказывает совершенно никакого влияния. Что за парадокс, по-твоему?

‒ Магия.

‒ Будешь этим словом теперь при каждом неудобном случае прикрываться?

‒ Нет, но, думаю, буду пользоваться им в качестве серьезного ругательства, ‒ со вздохом сообщает Такеши. ‒ Все-таки это явление сильно подпорчивает мне доказательственную базу моих научных изысканий.

Хмыкаю. А врачишка, оказывается, бывает забавным. Не будь он псинкой Виви, я бы даже постаралась подружиться с ним.

Внезапно разум пронзает мысль, от которой становится больно сразу всему телу.

‒ Кровь Иммора! ‒ Я наваливаюсь на Такеши и загребаю пальцами его воротник. ‒ Провели исследование крови Сэмюэля? Делали вскрытие? Неужели так и не установили, что именно ослабляет иммунитет Иммора?

Такеши, отшатываясь от моего горящего эмоциями лица, что есть силы вдавливается в кушетку. Он растерян из-за резкой смены темы разговора, но меня мало волнует комфортность его эмоционального и физического состояний. Не прощу, если Виви не предпринял все возможное, чтобы досконально изучить причины гибели его отца.

‒ Вскрытия не проводили. ‒ Такеши мотает головой. ‒ Это невозможно. После смерти тело Иммора обращается чистым светом. И… воспаряет к небесам люминесцентными частичками.

‒ Тело исчезает? ‒ переспрашиваю я. Что-то внутри меня обрывается.

‒ Вы не знали?

‒ Нет, не… Я не сталкивалась раньше с этим. ‒ Выдавливаю улыбку через силу. ‒ Мне всегда казалось, что Иммора бессмертны. И могущественны. И…

Закрываю ладонями лицо. Тогда куда собирался отвести меня Виви? К Сэмюэлю? На какую-то формальную могилу?

Прикусываю нижнюю губу, чтобы не впасть в состояние апатии. Горевать нужно в одиночку. По крайней мере, мне. В моем положении.

‒ Удобно устроилась, Чахотка?

Апатия моментально упархивает в неизвестность. Отрываю от лица ладони и оторопело гляжу в сторону выхода из кабинета.

И как только Виви удалось незаметно пробраться в комнату? Дверная створка даже ни разу не скрипнула.

Смотрю на внушительную фигуру, вновь украшающую собой костюм. Даже роскошной белой рубашке явно фартит обтягивать именно это мужское тело. Виви опирается спиной на стену у самой двери и выглядит крайне расслабленным. И это подозрительно.

Хочу ударить его.

Но всему свое время.

‒ Ага, удобненько, ‒ бросаю я и растягиваю губы в улыбке.

К слову, Такеши подо мной успешно притворяется то ли бревном, то ли мертвым. В общем, пытается убедить наблюдающих со стороны, что умерщвлять его еще сильнее бессмысленно.

‒ Слезай. ‒ Голос у Виви ровный, никаких эмоций.

‒ Неа. ‒ Наклоняюсь, устраиваюсь на Такеши и, упершись локтями в грудь врачишки, подпираю руками подбородок. ‒ Я занята, не видишь? Соблазняю молодого человека. Так что выйди.

Такеши издает что-то наподобие скулежа и, по-моему, все-таки готовится помереть.

А меня несет дальше ‒ в издевку и в крайности. Видать, из-за потрепанных нервишек разум требует хоть чем-то себя развлечь.

‒ У Такеши как раз встал… ‒ глотаю смешок, заметив, что по лбу врачишки скатываются крупные капли пота, ‒ … вопрос.

Моргаю, потому что на мгновение чудится, что со светом в комнате что-то не так.

И правда. Люстра под потолком принимается мигать.

‒ Кто-то не заплатил за электричество? ‒ ехидно спрашиваю я и тыкаю пальцем в потолок.

Понятно, кто тут над светом измывается. Но не ясно, с чего бы Виви злиться?

‒ Ну вот, вопрос Такеши упал, ‒ не теряя ухмылки, заявляю я и сползаю со своей жертвы. ‒ Ты испортил все веселье, Виви.

За моей спиной резво вскакивает врачишка и начинает неистово мотать головой. Свет больше не мигает, а поза Виви за все время так ни разу и не меняется. Как и выражение лица. Не знаю, как я определила, что сейчас он испытывал именно злость. Ведь силами Иммора пользуются, находясь под разными эмоциями.

Но вот этот гаденыш точно злился. Отвечаю.

‒ Иди сюда.

Э? Командовать мной, значит, удумал?!

ГЛАВА 21. СОЛНЕЧНАЯ СТОРОНА

Несокрушимое сегодня

Уже бегу, ползу, падаю и целую императорские ножки.

Ну-ну.

Кстати, Виви босой, и мне отлично видно, насколько прекрасно ухожены ногти на пальцах его ног, которые я, скорее всего, в перспективе должна благодарно облобызать, и как эстетически великолепен он сам. Это настоящее издевательство надо мной ‒ той, кто адски пованивает лекарственными средствами, щеголяет выпирающими костями, обтянутыми нездоровой бледной кожей, и продырявлен иглами от макушки до пят.

‒ По-моему, ты забыл кое о чем упомянуть. ‒ Вопреки своим предыдущим планам я все же двигаюсь по направлению к Виви. Мне же нужно приложить его кулаком. Хоть разочек. ‒ Например, еще об одном вылезшем из меня паразите!

Примерно в полуметре от спокойного Виви тело решает спонтанно вырубить несколько моих шевелящихся конечностей, и выбор падает сразу на обе руки и левую ногу. Отключение происходит мгновенно, поэтому долетаю до братца на чистом везении.

И натыкаюсь лбом на выставленные в мою сторону пальцы. Виви придерживает меня на расстоянии вытянутой руки.

‒ Э-э-э… ‒ Такеши за моей спиной нерешительно подает голос. ‒ Снова обездвиженность. Такое по-прежнему происходит довольно часто. И, по всей видимости, сейчас все замкнуто именно на эмоциональных всплесках. Полагаю, требуется увеличить дозу крови.

Стоя в полусогнутом положении и с безвольно висящими руками, будто у остановившегося передохнуть орангутанга, могу лишь мысленно проклинать все на свете. С другой стороны, с языком-то у меня никаких проблем. Так что имеется реальная возможность проклясть Виви во всеуслышание.

Поднимаю взгляд и ловлю на себе ответный ‒ с отблеском золота и тонной невозмутимости.

‒ Значит, увеличим дозу, ‒ говорит Виви, глядя на меня ‒ открыто и без всякого стеснения.

‒ Хорошо. ‒ Такеши мнется и робко сообщает: ‒ И… У меня никакой вопрос… э-э… не стоял. Клянусь.

Виви прерывает наш зрительный контакт и мельком смотрит на врачишку поверх моей головы.

‒ К-клянусь, ‒ дрожащим голосом повторяет Такеши.

Не могу повернуться и оценить, насколько перетрусил врачишка, но представить картинку в красках ‒ вполне. Наверное, трясется сейчас, как желейка на стиральной машинке.

‒ Скажи, пусть начинают накрывать на стол, ‒ отдает распоряжение Виви.

Дважды приказывать не приходится. Такеши только и рад побыстрее покинуть давящее на его психику общество. Дверь за ним тихонько закрывается, и мы остаемся наедине.

‒ Не нужна мне твоя кровь, ‒ угрюмо бурчу я, из последних сил балансируя на оставшейся ноге.

‒ Как скажешь.

Злюсь. На все вокруг. На обстановку, дом, иллюзорный уют. И особенно на пальцы Виви на моем лбу, благодаря которым я все еще не утратила равновесие.

‒ Ты так ничего и не ответил по поводу второго паразита. ‒ Старательно выжигаю взглядом тупоугольные фигурки на его груди.

‒ Судя по всему, ты уже успела познакомиться с Лирисом.

Кашляю от возмущения. Вот же бесстрастный ублюдок.

‒ Представь себе, да! Познакомилась! ‒ рычу я. ‒ А он точно последний? В смысле, первый? В смысле, их и правда только два? Или где-то бегает целый выводок?

‒ Двое. Лирис и Эли.

‒ А чего так мало-то? Почему целую фабрику не открыл, а?! Меня еще можно было покромсать! Чего не воспользовался возможностью?..

Опора в виде пальцев вдруг исчезает. Падаю вперед и врезаюсь лицом в грудь Виви.

Унизительно. Но просто не могу не оценить твердость его грудных мышц. Что это чудовище жрало все эти годы? Как он вообще сумел вымахать в ЭТО? Я помню стройного смазливого подростка, значительно проигрывавшего мне в росте, а не рослого привлекательного красавца в самом что ни на есть отрицательном смысле.

Опорная нога окончательно подгибается, и я сползаю по Виви, нещадно сплющивая нос об его грудь. Однако через секунду чувствую давление на затылок.

Да ладно?! Взял и припечатал меня к себе!

Жмусь к нему щекой и ощущаю ритм его ровного дыхания.

‒ Так что там насчет фабрики? ‒ сварливо интересуюсь я, люто злясь на его молчание.

И снова на мой ироничный выпад в свой адрес Виви себя ответом не утруждает.

‒ Я знаю, что ты добился через суд признания меня мертвой. И для чего? Неужели именно для этого? Использовать меня в качестве биоматериала? – Не могу его ударить, как хотелось изначально, а потому просто с остервенением давлю щекой ему в грудь. – Не понимаю, Виви. Для чего тебе требовалось впасть в такие крайности? Зачем столько ухищрений? Поддерживать тело в живом состоянии, чтобы взрастить в нем детей? Слышишь? Это даже звучит жутко. А на деле – один сплошной шлак!

Меня словесно прорывает. Целый речевой водопад выплескивается из моей глотки в один миг. Я даже не кричу, я выплевываю слова одно за другим, словно несъедобную ореховую скорлупку. Я жажду завалить Виви тяжестью моего собственного эмоционального раздрая и погрузить его с головой в ледяной хаос, переполняющий мое существо. Желаю, чтобы он ощутил, насколько мне плохо, насколько я истощена и разгневана.

‒ Почему я? Ты мог подмять под себя любую девицу Иммора. Да в наш дом толпами представители из всех знатных родов ломились, когда тебе еще и тринадцати не исполнилось! Ты даже обзавелся идеальной невестой, которая готова была целовать землю, на которую ты случайно чихнешь. А что в итоге? Игнорируешь всех и вся и вместо того, чтобы забацать спиногрызов с какой-нибудь желтоглазой красотулей, предавался извращениям с мертвой девчонкой из Клоаки. Из-из-извращенец!

Конец. Я выдохлась.

Тяжело дышу. От дыхания ткань рубашки Виви мигом нагревается.

Может, сморкнуться в него?

‒ Закончила?