Текст книги "Покорённый (СИ)"
Автор книги: Катрин Гертье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– И что мне с твоего «прости»?! – все же не выдержав, срывается на крик девушка. – Это не поможет ничем ни мне, ни тебе! Я объяснила, в каком положении нахожусь, доверилась, считала, что ты сможешь мне помочь… Хотя бы поддержкой! Но я ошиблась?!
– Нет, – произношу я уверенным тоном. – Ты можешь положится на меня. Ведь ничего серьезного не произошло…
– Не произошло?! – запальчиво повторяет Оливия, сжимая руки в кулак. – Так просто! Да если бы я не пошла искать тебя, еще неизвестно, чем бы все кончилось!
Поджимаю губы, решая не комментировать это замечание. А что бы та дама могла сделать? Выкрала бы меня, как хрупкую невинную девицу? Домогалась? Это же смешно! У нас не равные силы, по крайней мере физически.
– Ничего бы не случилось, – бормочу я.
– Ты не понимаешь, что любое действие, неверный шаг, может обернутся для меня крахом! – вскрикивает она, приближаясь ко мне. – Или ты этого добиваешься?
Выражение ее лица искажается чистым удушливым презрением. Меня передергивает от ее взгляда и фразы, высказанной в запале.
– Ты ошибаешься, – начиная злиться, сквозь зубы огрызаюсь. – Я никогда не пытался тебе навредить.
– Однако помощи от тебя тоже никакой, – ехидно добавляет брюнетка. – Вся моя жизнь катится под откос, и я не знаю, что мне делать! Кому мне можно доверять?! Как быть? Единственным человеком, кому я доверяла, была мать. А теперь ее не стало... – голос Оливии надламывается на последней фразе и помимо жгучего гнева, в нем проскакивают нотки отчаянья, которые она тут же пытается скрыть.
– Я нахожусь в очень шатком положении, – сдавленно добавляет она, отводя взгляд и отворачиваясь от меня.
В этот момент я буквально физически ощущаю, как что-то в ней ослабевает. Всегда сильная, твердая духом девушка просто сдает, под всей тяжестью проблем, обрушившихся на нее внезапно. Наблюдаю, как хрупкие плечики Оливии опускаются, она тяжело дышит, прикрывая лицо рукой и в этот момент мной впервые овладевают странные и совершенно непривычные чувства. Возникают желания защитить, поддержать, утешить, дать понять, что она не одна. Они подталкивают меня вперед, к ней.
– Все наладится, – шепчу я, прижимаясь, и крепко заключая девушку в кольцо своих рук. – Я обещаю. Все будет хорошо.
Тихий сдавленный всхлип звучит для меня ответом. Не шевелюсь, не ослабляю объятий, понимая, что даже сильным, иногда просто необходимо побыть слабыми. Особенно женщинам, пусть даже таким, которые считают, что не нуждаются в крепком мужском плече, в нашей поддержке и молчаливой уверенности, что все решаемо.
Глава 14
День клонится к вечеру, а я с раздражением захлопываю очередную прочитанную книгу. Взяв со стола чашку с чаем и подойдя к окну своей спальни, рассматриваю сгущающиеся темные тучи, в которых, то тут, то там, сверкают яркие трещины молний, угрожающе оповещая, что планируют обрушить на землю проливной дождь.
Неторопливо попиваю подостывший напиток и морщусь, взглянув на маленькие кусочки листьев, плавающих на дне. С недавних пор я стал приучать себя к чаю, почти полностью отказавшись от кофе. После отравления, едва не забравшего у меня жизнь, я стал с опаской относиться к прежде любимому напитку.
Делаю последний глоток, оставляю чашку на подоконнике и, отойдя от окна, возвращаюсь к удобному мягкому креслу. Усевшись в него, прикрываю глаза, вслушиваясь в тиканье настенных часов и решая, как скоротать оставшееся до сна время.
После нашего совместного с Оливией посещения официального приема и моей погони за бывшим другом, наши отношения значительно ухудшились, не успев окрепнуть. Моя жизнь в особняке стала прежней. В ней вновь остались одни и те же привычные действия: чтение книг, прогулки по парку, плавание в бассейне, просмотры фильмов и крайне редкие встречи с девушкой.
Она вновь выстроила барьер, не желая делиться со мной моментами из своей жизни, переживаниями и мыслями. Нет, наше нынешнее общение отличалось от прежнего. Оливия не требовала от меня официального к себе обращения, разговоры были более содержательными, нежели в первые дни моего нахождения здесь, но все равно это было не то.
В памяти отложились те несколько дней, когда девушка доверяла мне, рассказывала о себе, посвящала в свои планы, пусть и поверхностно, но это лучше, чем ничего. Я только сейчас стал понимать, что дни после того, как я очнулся после отравления, были лучшими, что со мной происходило на этом острове. Даже ночи, проведенные вместе с ней создавали иллюзию нормальных отношений. Мы подолгу занимались сексом, а после, вместе засыпали в одной постели.
Сейчас все было иначе. При встрече Оливия старалась отвечать простыми фразами, наши свидания были короткими и каждый раз она выпроваживала меня к себе, как только собиралась ложится спать.
Как я успел заметить, в особняке она тоже стала появляться реже. Не всегда ночевала в стенах дома. Бывало, возвращалась лишь для того, чтобы побеседовать с управляющим по хозяйственным вопросам, переодеться и вновь уйти.
После смерти матери, Оливии активно приходится искать сторонников, посещать различные приемы с более узким кругом местной элиты, юристами и своими нынешними помощниками, которые содействуют ей углубленно познать все прелести нового статуса и подсказывают, что делать, чтобы его не потерять. Об этом мне удалось разузнать у самой девушки, но всего лишь поверхностные знания того, что происходит в ее жизни. Посвящать меня в детали она не собирается.
Жизнь госпожи идет полным ходом, и для меня в ней нет сейчас места. Девушка дала это понять, когда, устав от ожидания и долгих нудных вечеров, я попытался настоять, чтобы она взяла меня с собой. Разговор в ее комнате длился недолго. Девушка суетилась, торопясь на очередную встречу, едва появившись в доме после нескольких дней отлучки, и отвечала на вопросы короткими фразами.
Даже когда я нагло вошел вслед за ней в гардеробную и решил действовать иначе, это не помогло: наше бурное уединение закончилось ее угрозой. Понимал, что она не станет наказывать меня; я не сорвал встречу, не навредил важному делу. Мне просто нужно было понять, насколько она ко мне охладела.
Выводы, тем не менее, остались двоякими. С одной стороны, девушка пылала в моих руках, как и прежде, но вот что было до и после… Она держала дистанцию, и это раздражало. Я не знал, что делать дальше и как помочь себе и ей в сложившейся ситуации.
Я все чаще стал видеть Оливию уставшей, нервной и ужасно напряженной, но ничего не мог предпринять, сидя в четырех стенах роскошного особняка. И это тоже бесило с каждым днем все сильнее. Меня все чаще стали посещать мысли о побеге, но, вспоминая, чем грозит подобного рода самовольство, я останавливался. Не хотелось окончательно разочаровывать девушку и повторить ошибку; да и с жизнью, при попытке побега, расставаться совершенно не хотелось.
Размышляя в очередной раз над волнующими меня вопросами, я даже и предположить не мог, что ко мне придет человек, который поможет разрубить гордиев узел, наметившийся в моей жизни.
Тихий стук в дверь стал для меня полной неожиданностью. Это не могла быть прислуга: уборка была днем, ужин подали еще час назад. Будь то хозяйка, вошла бы без предупреждения, и я прекрасно знал, что сегодня ее в доме нет. Гадать долго не пришлось.
Спустя мгновение, дверь распахнулась, впуская в комнату Амалию. Сказать, что я удивлен, ничего не сказать. Всю прошлую неделю девушка не посещала стены особняка, а если и сообщала о деталях расследования Оливии, то лично и, вероятно, где-то на нейтральной территории.
Тем не менее я рад видеть ее. Хотелось лично узнать о последних новостях, да и что скрывать, просто поговорить. Я начинаю ощущать дефицит общения, и чтобы не сойти с ума, нуждаюсь в чьем-то присутствии. А эта светлая и всегда жизнерадостная блондинка могла и подбодрить, и развлечь беседой, в отведенное для ее работы со мной, время.
Я не сразу заметил, что настроение девушки такое же мрачное, как и сгущающаяся за окном непогода. После скомканного приветствия, моего ответного удивления и настороженности, дрожащим от волнения голосом, Амалия выпаливает, решая сразу перейти к делу:
– Марк, я, кажется, знаю, кто убил мать Оливии.
В комнате ненадолго повисает напряженное молчание. Девушка, ошарашившая известиями, грустно и немного растерянно смотрит мне в глаза. В этот момент кажется, что блондинка жалеет о сказанном и готова немедля покинуть комнату, прекратить неприятный разговор. Она искоса поглядывает на дверь, решая, уйти или остаться, чтобы договорить. А я понимаю, что упускать возможности узнать о возможном убийце нельзя.
Осторожно поднимаюсь с кресла и, медленно подойдя к блондинке, боясь спугнуть ее настрой на откровения, хватаю девушку за руку и веду вглубь комнаты, чтобы посадить у камина.
Обеспокоенным взглядом окидываю всегда веселую, но сейчас крайне подавленную блондинку. Ощущаю, как Амалию пробирает мелкая дрожь, а в глазах застывают слезы. Настойчиво надавливая ей на плечи, заставляю сесть в кресло, а сам опускаюсь на край журнального столика, вновь беря в свою руку ее подрагивающую ладонь.
В голову закрадываются тревожные подозрения: то, что Амалия собирается сообщить, как-то связано с ней самой, вероятно поэтому новость, вызывает в девушке столь болезненную реакцию. Это кто-то из близких?
– Успокойся, – ласково произношу я, сильнее сжимая в руке маленькую ладонь и, не сводя с блондинки глаз, подбадривающе добавляю: – Ты можешь мне довериться. Что выяснила?
– Наверное, зря я пришла, – встряхивая головой, будто пытаясь выкинуть навязчивые мысли, и прикусив губу, отвечает она. – Просто не знала, с кем еще могу поговорить об этом.
– А Оливия?.. – осторожно интересуюсь я.
– Нет, – испуганно вздрагивая, произносит она. – Ты не понимаешь…
Она подскакивает с кресла и пытается высвободить свою ладонь, но я по-прежнему крепко держу ее за руку, не позволяя уйти.
– Ну, тихо, – успокаивающе произношу я. – Нет, так нет. Я ей не скажу. Просто объясни, в чем дело и кого ты подозреваешь?
Вновь настойчиво тяну девушку за руку, чтобы усадить на кресло. Борясь с подступающей паникой, Амалия, зажмуривает глаза, в которых застыл испуг, и тяжело дыша, прикрывает лицо ладонью, но все же возвращается на кресло.
– С этим как-то связана моя мать, – едва слышно произносит девушка. Видимо ей стыдно признаваться в этом. – Но я не верю, понимаешь! Она не могла!
Амалия резко опускает руку, требовательно смотрит мне в глаза, ища в них поддержки. Не найдя ничего, кроме удивления, она зло сводит брови и бросает:
– Не веришь?
– Тише-тише, – успокаивающе говорю я и вновь крепче сжимаю ее ладонь. – Я не знаю твою мать и не могу судить. Давай по порядку. Объясни с чего ты вообще взяла, что она может быть причастна к убийству?
Глядя перед собой в одну точку невидящим взглядом, немного взяв себя в руки, девушка произносит:
– Я сегодня была в ее доме. Часто приезжаю в гости без предупреждения. Вечерами мать подолгу сидит в своем кабинете. Зная это, первым делом направилась туда, дверь была приоткрыта. Я уже собиралась войти, но услышала голоса и остановилась. Обычно она в такое время уже не принимает посетителей, а тут... Там был мужчина. Он угрожал, что если мать не выполнит какие-то условия, расскажет о том, что это она убила госпожу Сандерс. До конца мне дослушать не удалось. Кто-то поднимался по лестнице, и я испугалась, что меня застанут, решила на время уйти.
– А потом… – после недолгого молчания произношу я, ожидая продолжения. – Кто он, знаешь?
– Видела его пару раз в доме. Когда я услышала шаги, пошла навстречу, будто хотела спуститься вниз. Когда мимо прошла прислуга и скрылась за углом, я решила вернуться и столкнулась с мужчиной, тот уже выходил из коридора. Кажется, он занимается доставкой, – Амалия на мгновение замолкает, а затем эмоционально бросает, будто пытается убедить не только себя, но и меня: – Но я думаю, что это просто угрозы. Он явно хочет подставить ее. Мать не могла…
Девушка вновь отрицательно качает головой, не желая верить.
– Может стоит с ним поговорить. Даже прижать, чтобы выдал правду? – предлагаю я.
– Да, надо попытаться, – согласно кивает она, задумываясь. – Я сразу растерялась, но помню, как он выглядит. Нужно попытаться.
– А Оливии почему не хочешь сообщить? – тем не менее интересуюсь я, не понимая с чем связан такой рьяный протест.
– Моя мать не ладит с ней. Политика… – грустно пожимая плечами, объясняет Амалия. – Оливия сразу доложит следователям, и мою мать могут взять под арест на время следствия. Это будет позор. И я уверена, что это не она, понимаешь? Я в полной растерянности.
Голос девушки предательски дрожит. Она всхлипывает и снова подскакивает с места. В этот раз я отпускаю ее. Между тем Амалия начинает вышагивать по комнате, как загнанный в клетку зверь.
– Прошу тебя, ничего не говори ей, – вновь испуганно оборачиваясь на меня, почти умоляюще просит она. – Мне просто нужно было высказаться кому-нибудь. Я непременно придумаю, что делать.
Девушка замирает на месте, громко всхлипывает, снова впиваясь в одну точку перед собой замутненным слезами взглядом. Я сочувственно наблюдаю, как губы Амалии начинают дрожать, крупные горошины слез катятся по щекам.
Встревоженный ее состоянием, поднимаюсь с места, подхожу к ней, и обняв ее за плечи, стараюсь успокоить. Никогда не любил женские слезы, отчаяние и беспомощность. Такие ситуации всегда заставляют чувствовать себя растерянно и в то же время вызывает желание уберечь и отгородить от всего мира маленьких, слабых девочек, какими они кажутся в этот момент. Но не всегда такое стремление верно, вот как сейчас.
С одной стороны очень жаль Амалию, и она ни в чем не виновата, но с другой, если скрыть от Оливии эту важную информацию, можно упустить настоящего убийцу, которым может оказаться… да вот даже мать этой доброй, всегда веселой девушки. Тут надо действовать непредвзято.
Единственное, что приходит на ум, нужно не рассказать Оливией напрямую, указывая на мать Амелии, а как-то намекнуть… Я не могу сдать блондинку. Она прежде помогала мне, поддерживала. Она – мой единственный союзник, который к тому же доверился мне.
– Не плач, – между тем шепчу я. – Самое главное сейчас найти того парня, и постараться выяснить через него, что происходит. Не накручивай себя раньше времени.
Девушка, уткнувшись заплаканным лицом мне в грудь, вновь всхлипывает и согласно кивает, прижимаясь ко мне сильней. Обнимаю ее, стараясь поддержать.
– Что тут происходит? – неожиданно раздается грозный голос со стороны двери.
Амалия резко отстраняется от меня, попутно вытирая влажные от слез щеки. Мы оба растерянно поворачиваемся в сторону двери, где, сложив руки на груди, стоит Оливия и сверлит нас злым взглядом.
– Я просто... – начинает блондинка, но тут же запинается, не зная, что ответить. – Извини. Трудный день и на работе неприятности. Марк не при чем. Это все я. Больше этого не повториться. Мне пора, – оправдываеться Амалия и пройдя по комнате под пристальным взглядом Оливии, скрывается за дверью, оставляя нас одних.
Я молча наблюдаю, как девушка медленно закипает от злости. И понимаю, что снова влип.
– А я смотрю у тебя прям слабость к плачущим женщинам, – с издевкой произносит Оливия, разрушая звенящую тишину. Она пытается сдержать злость, но получается у нее не очень. – Нравится утешать?
– Ты неправильно все поняла, – вздыхая, произношу я.
Вот же собственница! Меня от себя старается оттолкнуть, но и с другими видеть не желает. А тут еще и на пустом месте создает конфликт.
– Ага, – ядовито протягивает она. – Видимо нужно было зайти чуть позже, чтобы наверняка поймать на чем-то более существенном!
– Ничего бы ты не увидела, – ворчу я, прекрасно понимая, что не поверит.
– То есть вы бы ничего не стали делать здесь? Так? – раздраженно продолжает она, не унимаясь. – Нашли бы более укромное место?
– Что за бред! – не выдерживаю я, начиная заводиться, – Мы просто разговаривали, у нее неприятности, я поддержал… – продолжил оправдываться, но запнулся. – А разве тебе не все равно?
Не знаю, что сподвигло меня на этот вопрос, но я выпалил первое, что в этот момент пришло в голову.
– Ты принадлежишь мне, – яростно выпаливает Оливия. – Всем это хорошо известно. Без моего разрешения никто не имеет права прикасаться к тебе.
– Понятно, – горько усмехаясь, отвечаю я, глядя ей в глаза. – Личная вещь. Статусная игрушка, которую ты завела, чтобы быть как все женщины на этом острове.
– Вот именно, – бросает брюнетка, холодным тоном. – А тебе я даю слишком много свободы, раз ты забываешь об этом.
– Не забываю ни на минуту, – горько усмехаюсь я. – Но у нас была договоренность. Я помогаю тебе, а ты освобождаешь меня, – сделав паузу и переводя дыхание, продолжаю: – При этом ты не даешь возможности выполнить условия договора. Может хватит играть? Ты специально это делаешь? Даешь надежду, но при этом отбираешь возможность. Хочешь, чтобы я остался здесь, с тобой?
– Бред, – зло фыркая, выпаливает Оливия. – Ты уже подвел меня. Как я могу тебе доверять после этого? – брюнетка неопределенно разводит руками и добавляет: – А теперь еще и обнимаешь других девушек в мое отсутствие. Ты сам делаешь все, чтобы окончательно разрушить все договоренности между нами. Нарушаешь условия, плюешь на правила. И просишь меня о доверии. Ты неуправляем и своеволен. Я не хочу из-за тебя потерять все, что и так дается с трудом.
– Ты не даешь шанса исправиться, – бросаю я последний аргумент. – Хочу быть полезен, но если я так раздражаю тебя, и ты мне не веришь, тогда давай не будем терять время на бессмысленные разборки, просто выполним свои обязательства друг перед другом и, когда все кончится, я исчезну из твоей жизни, и ты спокойно заведешь себе послушного мальчика, который будет делать все так, как нужно тебе!
– Только и умеешь дерзить! – едва не рыча, бросает она, прожигая меня злым взглядом. – От тебя никакой пользы. Я не нянька! Облегчать тебе работу я не намерена. Мне поблажек никто не дает, и я упрощать для тебя ничего не намерена!
Наконец отведя от меня полный ярости взгляд, она делает глубокий вздох.
– Я не собираюсь продолжать этот бессмысленный разговор, – направляясь к двери, добавляет она. – Хочешь помогать, помогай. Или не мешай хотя бы. Мне надоело исправлять твои ошибки. Сейчас от тебя одни проблемы!
Развернувшись и с гневом дернув за ручку, Оливия отпирает дверь. Не произнеся больше ни единого слова, она быстро выходит в коридор и с силой захлопывает дверь за собой.
Глава 15
Оставшись в комнате в полном одиночестве, выдыхая, падаю в кресло, хватаясь за голову. Еще полчаса назад я злился, что мне скучно? Не хватало общения и внимания? Правильно говорят: «бойся своих желаний!» Особенно, если тебя окружают лишь женщины.
Вот что сейчас все это было? Неожиданное появление и откровение Амалии… Наконец-то хоть какая-то зацепка. Не смотря на то, что поздний час, да и без разрешения Оливии никто не выпустит меня из особняка, хотелось немедля озвучить блондинке предложение прямо в ту же минуту отправиться на поиски парня, которого она уличила в шантаже ее матери. Но, увы… Подобные решения можно было принимать самостоятельно у себя дома, тут руки связаны и надо попытаться действовать иначе.
Сидеть и бездействовать точно не вариант. Особенно после очередных нападок госпожи, которая так неожиданно и не вовремя решила уделить мне внимание. Интересно, ей сообщили, что в доме гостья? Амалия явилась без предупреждения?
Странно, что Оливия так резко отреагировала на ситуацию. По сути, случай не имел под собой ни единого повода на подобное поведение. Да и блондинка быстро ретировалась при появлении хозяйки. Что происходит?
На мгновение замираю, вновь прокручивая в голове, все что произошло. Вообще вся эта сцена кажется странной. Будто спектакль, в котором становишься невольным участником, и роль тебе дали только в массовке. Что-то в этом всем было неправильным и неправдоподобным. Но вот что?..
А ведь сначала я думал поговорить на эту тему с Оливией: зайти издалека, разузнать новости о расследовании, спросить, кто сейчас попадает в список подозреваемых, потом уже, между делом, поинтересоваться про Амалию и ее семью. Теперь уже ни стремления, ни настроя не было, да и мои желания не имеют значения, если я хочу выбраться с острова. Мне просто нужно что-то делать для этого.
Еще эти собственнические замашки. Да, я по-прежнему был ее приобретением, и все так же выполнял свои прямые обязанности. Признаться, мне нравилась Оливия, когда в ней не просыпалась мегера. Она умела быть игривой, ласковой, страстной и интересной в общении, но…
Вот это «но» постоянно все портило! Девушка немедля воздвигала непробиваемый барьер, через который перелезть было практически невозможно, как только я переступал начерченную ею воображаемую черту, или если нарушал правила. На словах так уж точно. Каждый раз возникала необходимость все доказывать действиями. Желания узнать девушку лучше, сблизится с ней, пропадали, от ударов ее колючих и очень нелестных высказываний в мой адрес.
Неожиданно в голове появилась мысль, с чего можно начать поиски шантажиста. Амалия сказала, что это был посыльный. Возвращаюсь воспоминаниями в тот роковой день: тогда в доме было много людей, посторонних, кстати, тоже.
Необходимо разузнать, как часто сюда возят продукты, и кто их доставляет. Вероятно, что тот, о ком рассказала Амалия, был в числе этих самых посторонних. От этого и буду отталкиваться. Вдруг повезет…
Воодушевленный хоть какими-то идеями, ложась спать, твердо решил уже утром начинать проводить время с пользой. Правда, выведать информацию оказалось непросто. В кухне, куда я наведывался часто, ко мне относились довольно настороженно.
Во-первых, все же я был близок хозяйке… мало ли, как наше общение может сказаться на их работе и нахождение в этом доме, лишнего или компрометирующего в моем присутствии они точно старались не болтать. Ну и во-вторых, мой интерес к их коллегам ощутимо напряг как кухарку, так и ее помощниц. Понятно, им в последнее время задавали подобные вопросы слишком часто. Расследование убийства ведь не закончилось. А тут еще и я с расспросами.
Оставив гиблое дело, – общение с прислугой, я решил пойти другим путем. Не таким быстрым, но более продуктивным, как оказалось. Ждать результатов пришлось не долго. Уже через несколько дней мне улыбнулась удача, о которой я и предположить не мог!
Ранним утром, позавтракав со мной в спальне, Оливия вновь сообщает, что ее не будет несколько дней. После того странного случая с Амалией она немного успокоилась. Нет, эту тему никто из нас поднимать не стал, просто мы вновь продолжили общаться... и не только, будто ничего не случилось.
Чуть позже, проводив девушку к автомобилю, пожелав ей удачной поездки и поцеловав на прощание, я возвращаюсь в дом. Несколько последних дней, стараясь не выпускать из виду подъездную дорогу, я все чаще стал посещать спортивный зал, из окон которого было удобнее всего наблюдать за всеми, кто приезжает в особняк.
Занимаясь на беговой дорожке, вперив взгляд в большое широкое окно, вижу, как наконец небольшой грузовичок, получив разрешение от охраны на въезде, медленно движется к черному входу со стороны крыла, занимаемого под служебные помещения.
Торопливо взяв полотенце и вытерев с лица пот, решаю наведаться в самое популярное место в доме – кухню. Причину внезапного появления даже придумывать не приходится, – после физической нагрузки попить прохладной воды. Можно даже в холодильник заглянуть, чтоб окончательно убедить прислугу в своих лишь добрых намерениях.
Не спеша следуя к кухне, наблюдаю за тем, как старичок управляющий стоя возле двери и уткнувшись в документы о приеме товара, с очень важным и сосредоточенным видом изучает список и поглядывает на вносящих в дом коробки и ящики курьеров лишь для того, чтобы отметить в бумагах очередной принятый товар.
В самой кухне, с появлением мужчин, начинается настоящая суета. Чтобы привезенные продукты не занимали проходы и не мешали работе, их сразу стараются разложить по местам хранения. Глядя на все происходящее, стараясь не мешать, протискиваюсь к раковине и, налив себе в стакан воды, поворачиваюсь к работникам. Облокотившись на столешницу, неспешно попиваю из стакана.
Простояв так минут пять, споласкиваю стакан, подойдя к холодильнику и выудив из него ветку винограда, как ни в чем не бывало покидаю кухню и иду в сторону двери ведущей на улицу, мимо управляющего. Понимая, что мое перемещение по рабочему крылу никого не волнует, выхожу на улицу, сворачиваю за угол дома и неторопливым шагом направляюсь к автомобилю.
Издалека наблюдаю, как из распахнутых настежь дверей фургона двое выуживают очередные коробки, чтобы вновь отнести их в дом. Они проходят мимо меня, а я замечаю, как из кузова спрыгивает третий, которого прежде видно не было.
Оборачиваюсь, видя, как двое мужчин уже скрываются за поворотом здания и решительно иду к машине, чтоб побеседовать с их напарником. Резко сворачиваю к кабине, чтобы перехватить его и…
Если бы мне прежде сказали, что мой заклятый друг бродит неподалеку и частенько бывает в том же доме, где живу я, не поверил бы.
А ведь я мог избежать того случая после приема… если бы знал.
Рэм ошарашенно замирает на месте, увидев меня. Моя реакция, собственно, ничем не отличается от его. С минуту мы разглядываем друг друга, не шевелясь, а потом парень резко разворачивается и, срываясь с места, мчится в сторону забора.
Я словно ожидая подобной реакции, незамедлительно бегу следом. Уже с трудом владея собой от злости, врываюсь вслед за ним в кусты и, подпрыгнув, грубо хватаю его за ногу, когда Рэм почти добирается до верха ограждения, на котором расположены сигнальные охранные датчики. Резким движением дергаю его, и тот не удержавшись, валится на меня, сбивая с ног.
Воздух мгновенно вышибает из груди, сильный удар о ребра, боль – все это обрушивается на меня, но понимая, как важно сейчас не расслабляться, отгоняю от себя назойливые и неуместные ощущения. Подавшись вперед, успеваю обхватить соперника руками и ногам, не давая возможности ускользнуть от меня.
Однако он силен. Получаю сильный удар от Рэма в колено. Этого оказывается достаточно, чтобы он сумел вырваться… почти вырваться. Снова схватив его, перекатываюсь и наваливаюсь на него всем телом. Резко приподнявшись, наношу ему ответный удар в бок.
Гнев настолько силен, что я, раз за разом, наношу удары, не разбирая куда. Во мне свирепствует желание как следует ему навалять… за все, что со мной случилось из-за него. Кажется, что я ждал этой минуты, и, наконец, могу поквитаться с тем, кто отнял у меня нормальную, привычную жизнь, фирму, которую я создавал столько лет, работу, возможность видеть семью, обнять друзей.
Собрав все силы, Рэм выставляет перед собой руки, пытаясь защититься и нанести ответный удар. Алые нити крови стекают с его лица на сухую траву.
– Марк! Хорош! Дай мне объяснить! – сквозь стиснутые зубы, шипит он.
Замираю на мгновение и замечаю, что рукопашная схватка измотала соперника. Его раны кровоточат все сильнее. Рэм настороженно ждет дальнейших действий, наблюдая за мной, пока я ненадолго отвлекаюсь. Снова бросаюсь на него; уворачивается. Резким ударом колена в живот он выбивает из меня весь воздух. В глазах темнеет, сильный приступ тошноты подступает к горлу, но мне хватает секунды, чтобы я вновь навалился на соперника.
Он отбивается, нападает. Череда ударов, нанесенных Рэмом, сгибает меня пополам, и я падаю рядом с ним.
– Хватит! – рычит Рэм, тяжело дыша. – Так и знал, что спокойно поговорить не захочешь!
– Поэтому решил бежать, как трус? – огрызаюсь я в ответ. – Хотя, для тебя это не впервой.
– Давай поговорим, – уже спокойнее повторяет он. – У нас мало времени, пока охрана не заметила.
– О чем говорить? Ты меня подставил! Из-за тебя я здесь! – приподнимаясь и хватая его за ворот рубашки, яростно трясу.
– Я оказался в очень щекотливой ситуации. У меня не было выбора, – пытаясь вырваться, выпаливает Рэм. – Мне нужно было бежать, иначе меня бы убили.
С трудом выдернув у меня из рук ткань своей изрядно потрепанной одежды, он подскакивает на ноги и выглядывает из кустов. Приподнимаюсь следом и тоже бросаю взгляд в сторону особняка.
– Меня скоро искать начнут, – говорит Рэм, кивая на своих напарников, которые уже подошли к машине и не найдя его, стали озираться по сторонам и о чем-то переговариваться.
– Ну, минут пять у тебя есть, чтобы объяснить мне, как так получилось, что из-за тебя мы оказались здесь, – ехидно произношу я, мысленно радуясь, что он, сволочь, получил по заслугам. Я еще неплохо устроился... как на курорте! С красивой девушкой, в роскошном особняке. А Рэм тяжести таскает. Придурок!
– Я вложился в финансовый проект. Это было стопроцентное дело. В первый месяц получил в два раза больше прибыли со своих активов. Тогда вложил все, что у меня было и плюс полученные проценты, да еще взял деньги нашей фирмы. И занял. Заемщики мутные, но я же был уверен, что получу свои вложения с хорошей прибылью. Думал, срублю бабла, все верну, и тебе деньжат подкину за использование общих средств. Ты всегда был успешнее, красивее, умнее. Я просто хотел доказать, что тоже чего-то стою. Черт подери, да даже Кетти Кроу выбрала тебя!
– Это было в восьмом классе… – произношу я, скептически приподнимая бровь.
– Да какая разница?! Разговор не о том. Все должно было получиться, но... – Рэм проводит по лицу рукой, размазывая кровь, текущую из разбитой мной губы. – Меня кинули! Как лоха!.. Потом еще и семью угрожали убить, если не верну им все с процентами. Ты бы мне таких денег не дал. Кто ж знал, что так получится?
– Да все ты прекрасно знал, – злобно кошусь на него, вновь скрываясь в зарослях. – Просто жопу решил прикрыть свою за мой счет.
– Слушай, ну так вышло, – раздраженно бросает он, присаживаясь рядом на траву. – Нам вместе держаться теперь надо. Ты думал, как с острова выбраться можно? Или тебя и тут неплохо кормят? – сально усмехнувшись, добавляет он, намекая, что видел меня с Оливией. – Она аппетитная, да и насколько знаю, может вытащить отсюда... при желании.
Напоминание о брюнетке и то, зачем изначально я затеял сегодняшнюю вылазку, навело меня на идею.
– Может, – прищурившись, отвечаю я. – Мне вот, например, известно стало, что один курьер совсем недавно был замечен, как соучастник в убийстве. Не знаешь, случаем, кто это может быть?
– Вот черт! – бросает он, бледнея и о чем-то задумываясь. Взлохмачивает себе волосы, как делал всегда, когда начинал нервничать.
