Текст книги "Покорённый (СИ)"
Автор книги: Катрин Гертье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 19
Оливия внимательно вчитывается в бумаги, принесенные мной и Рэмом из особняка Вивьен, и, наконец, кладет их на стол, переводя задумчивый взгляд на меня.
– Да, это достаточное доказательство, чтобы обвинить Вивьен в смерти моей матери, – холодно произносит девушка, зло поджимая губы. – Только вот, у следствия появятся вопросы, как мы смогли достать эти документы. И само собой они попытаются это выяснить.
– И чем грозит, то, что мы достали их из ее дома? – спрашиваю я.
– По местным законам, за проникновение на частную собственность преступнику грозит тюрьма, – произносит Оливия.
– Мы не наследили, работали в перчатках, – заверяю я девушку, давая понять, что нашу вину еще надо потрудиться доказать. – Документы все вернули на место, как и лежали, а это всего лишь копии, – указывая на листы, добавляю я. – Мало ли где мы могли их взять.
– Все равно слишком опасно, – отрицательно покачав головой, произносит хозяйка. – Нас рядом с Вивьен могут посадить. Этим должно было заниматься следствие, а не мы. Само собой, они бы их не нашли, сейф бы им вскрывать никто не дал, да и его нахождение и тем более код никто не знал, кроме владельца… ну и твоего «друга».
Хозяйка усмехается, глядя на меня.
– Мне надо быть внимательной, прежде чем что-то делать, пока Рэм в доме, – подытоживает Оливия. – Он действительно хитер.
– Я предупреждал, – произношу, пожимая плечами.
– Да, – соглашается она. – Что-то еще?
– Нас, конечно, едва не поймали, – добавляю я, вновь вспоминая события двухдневной давности. – Но обошлось. Спасибо твоей охране, отвлекла местных на себя.
– Почему это случилось? – спрашивает хозяйка строго, открывая верхний ящик стола и кладя в него найденные документы на поставку кофе и запрещенного препарата.
– В сейфе было много чего интересного, и мы задержались, – внимательно глядя на ее манипуляции, отвечаю я. – Досье, например, на всю вашу семью.
Рука девушки, закрывающей шуфлядку на ключ, замирает. Острый подозрительный взгляд тут же впивается в меня.
– Что вы нашли? – угрюмо спрашивает Оливия, прищуриваясь.
– Много чего, – уклончиво отвечаю я, тоже становясь собранней и строже.
В кабинете повисает напряженное молчание. Наконец хозяйка не выдерживает:
– Конкретнее! Что вы еще нашли? – в воздухе буквально ощущается, что девушка еле сдерживается, чтобы не закричать.
– Мне вот другое интересно, – стараясь не обращать внимание на резко сменившийся настрой в нашем диалоге, говорю я. – Почему ты нам сразу не сообщила, что, оказывается, вы с Амалией сестры, что Вивьен была второй женой вашего отца, а твоя мать – первой. Именно ей он подарил большую часть акций на остров. Вивьен такого подарка не удостоилась. Хороший повод для того, чтобы кипеть от зависти, можно так себя накрутить, что и на убийство решишься. Но ведь ты это все и сама знаешь. Не ясно только, почему не рассказала нам.
– Посчитала, что это слишком личное и посторонним совать свой нос в наши семейные дела не следует, – едва не рыча и подскакивая с кресла, произносит она.
– Очень зря, – парирую я и усмехаюсь. – Это облегчило бы дело всем нам.
– На одних подозрениях все равно далеко не уедешь, – огрызается Оливия, направляясь к окну. – У моей матери предостаточно врагов и завистников на острове и подозревать можно кого угодно.
– Согласен, не исключено, – произношу я. – Но раз уж мы взялись за это дело основательно и с рисками, можно было хотя бы намекнуть.
На мое очередное замечание Оливия решает промолчать.
– Ладно, – не дождавшись ответа, произношу я. – Что будем делать, чтобы доказать вину твоей мачехи?
За моей спиной слышится напряженный вздох. Еще с минуту девушка не отвечает, а потом произносит:
– Через пару дней будут выборы главы острова.
– И? – спрашиваю я заинтересованно и оборачиваюсь, чтобы взглянуть на брюнетку. – Ты уже придумала, как сделать так, чтобы все прошло в твою пользу?
– Разумеется, – мурлычет Оливия, отворачиваясь от окна и облокачиваясь на подоконник. На ее лице появляется очень хитрая, я бы даже сказал, победная улыбка. – И ты будешь сопровождать меня на этом торжественном мероприятии.
– Уже не опасаешься, что я могу подпортить твою репутацию, как в прошлый раз? – удивленно приподнимая бровь, интересуюсь я. – Ты же мне говорила, что больше не собираешься со мной позориться на людях?
– Мою репутацию никому не удастся испортить, – ласково заверяет девушка, медленно подходит ко мне, наклоняется к самому лицу и, нежно поцеловав в краешек губ, добавляет: – Уже никому.
Машинально притягиваю брюнетку к себе и усаживаю на колени, с любопытством вглядываясь в хитро-сощуренные глаза.
– И как тебе это удалось?
– Не важно как, – отмахивается она, и я замечаю, что на мгновение ее лицо мрачнеет. Но быстро взяв себя в руки, девушка добавляет: – Главное, что я не зря тратила время, и риски точно будут оправданы.
Не знаю, что и как ей удалось сделать, но глядя на нее, не могу не восхититься упорством и целеустремленностью этой властной, обворожительной и такой соблазнительной госпожи.
Невольно улыбаюсь, залюбовавшись девушкой. Притягиваю ее ближе к себе и, потянувшись, целую в мягкие, слегка улыбающиеся губы.
Роскошный автомобиль Оливии вновь везет нас к зданию совета. Разница лишь в том, что в прошлый раз она сильнее нервничала, боялась. Сейчас в ее действиях, движениях и взгляде была задумчивость, настороженность и решимость.
Сколько же всего изменилось с тех пор… Переводя взгляд со своей хозяйки в окно, вспоминаю все, что произошло со мной за последние пару месяцев на этом острове: наше не очень-то теплое знакомство, раздражение и злость, которые я испытывал к ней по началу. Сейчас же ничего этого нет. Я тревожусь за нее, беспокоюсь, что задуманное, может пойти не по плану, и девушка пострадает в этой гонке за власть.
Не смотря на симпатию, которую стал испытывать к Оливии, я так мало знаю о ней, а хочется знать больше. Быть ближе.
Почему-то в последнее время меня все меньше волновал вопрос, когда мы сможем уехать с этого острова развлечений богатеньких светских львиц. Во мне не было энтузиазма, как в Рэме. И это не беспокоило. Наоборот, желал, как можно чаще видеться с Оливией, быть рядом, узнавать о ее стремлениях, мыслях и планах.
За окном автомобиля проносится знакомый пейзаж: песок, скалы, кое-где зеленые островки диковинных растений. Мне стало нравится жить в тропиках, не наблюдая небоскребы и суету огромного мегаполиса.
Довольно быстро вид за окном сменился. И вот уже машина мчится, по окраине города. Тут и там по узким улочкам снуют работники, открыты торговые лавки и маленькие кафе, в которых ютятся женщины, что-то обсуждая небольшими компаниями.
Наконец, сбавляя ход, мы плавно подъезжаем к массивному зданию с колоннами. Стоит водителю остановить автомобиль напротив входа, я незамедлительно открываю дверь, чтобы помочь Оливии выйти из авто и сопроводить ее на важный для всех нас прием.
С последнего визита здесь ничего не изменилось: просторный зал для банкета, в который мы заходим под руку, встречает любопытными взглядами богатых влиятельных хозяек, светскими беседами, легким фуршетом. Наконец, объявляют, что присутствующих дам просят пройти в зал заседания.
Бросаю на Оливию напряженный взгляд, всматриваюсь в ее спокойное лицо, пытаясь в последний раз убедиться, что все хорошо, что девушка уверена, – все пройдет гладко.
– Я скоро вернусь. Час, максимум два. Не больше, – улыбаясь и целуя меня в губы, тихо произносит она, прежде чем уйти. – Не волнуйся за меня. Все будет хорошо.
Она игриво подмигивает, ободряюще проводит ладонью по моей руке и, расправив плечи, гордой, и в то же время расслабленной походкой, отправляется в зал вслед за остальными.
Мне же остается ждать исхода собрания, и девушку, у которой на этот день заготовлен ни один неприятный сюрприз для своих соперниц.
Во-первых, как объяснила Оливия, собрание должно пройти благополучно, и большинство голосов будут отданы именно за нее. Во-вторых, мы подготовили план действий, который должен вывести Вивьен на чистую воду. На торжество по случаю назначения новой главы острова приглашены следователи, им и будет продемонстрирована ее вина.
Беру со стола бокал с вином и направляюсь с ним в сторону понравившегося мне еще в прошлый раз небольшого диванчика у окна. Откинувшись на спинку и делая глоток, невольно прокручиваю в голове, все, что узнал о местных жителях и их устоях, глядя на скромных и молчаливых, в отсутствие хозяек, мужчин.
После просмотра вороха бумаг в кабинете Вивьен и разговоров с пронырливым, все разузнавшим Рэмом, многое становиться понятным и практически все объяснимым относительно места нашего пребывания. В сущности своей, остров – является частным закрытым клубом богатых дамочек, которые вдали от своих выгодных и очень удобных супругов ищут радости в объятиях покорных, на все согласных мужчин. Стоит только отдать приказ, и парни на острове исполнят любое желание своей госпожи.
Уму непостижимо, что такое возможно! И это происходит не один десяток лет! А ведь многие из моих ровесников повзрослели здесь. Они появились на острове еще до рождения моей хозяйки! Как удалось узнать, многие из них попадали сюда из приютов разных стран, кто-то из неблагополучных семей был отдан родителями, за хорошую плату, разумеется. Не брали, конечно, всех подряд, – только тех, кто мордашкой вышел и здоровым был, без серьезных, неизлечимых заболеваний.
И это хоть немного, но проясняло их поведение: поначалу, благодарность за новый дом, далее, новое воспитание. Ими определенно занимались хорошие психологи с того возраста, когда психика особенного гибкая… И это, разумеется, сглаживало многие нежелательные реакции. Ребят учили в специальной школе, воспитывая в духе махрового матриархата, закладывая твердую необходимость подчиняться женщине. Что с ними делали дальше, как перевоспитывали особо протестующих против правил мальчиков, думать не хотелось. Да и датчики наверняка встраивать стали не просто так.
Я давно знал, что у богачей с мировым именем владения не ограничиваются виллами, яхтами, самолетами. Есть и личные острова. Но чтобы на одном из таких было, можно сказать, собственное маленькое государство с особым, разительно отличающимся от общемирового, устройством.
Какими организаторскими способностями, и каким коварным и изворотливым умом нужно обладать, чтобы построить и развить такую структуру на некогда необитаемом острове. Сложный, но идеально, без сбоев и утечек информации, работающий механизм. Не подумал бы никогда! Это ужасало, но и восхищало одновременно! В такие моменты просто понимаешь, что ты – маленькая букашка, которая живет в неведении, а где-то выше решаются серьезные дела, вершатся судьбы и очень многое скрывается, оставаясь известным только очень узкому кругу людей. Посвященным…
Время текло мучительно долго. Сменив первый бокал вторым, а затем и третьим, бросаю мимолетный взгляд на настенные часы, и наконец вздыхаю с облегчением. Прошло чуть больше часа, а значит собрание и голосование вот-вот подойдет к концу.
Спустя четверть часа в банкетный зал начинают прибывать люди. Почти пустое помещение, не считая нас, немногочисленных сопровождающих, что разбрелись по разным углам, постепенно заполняется приглашенными на банкет по случаю назначения новой главы острова.
Разумеется, многие из них еще не знают, чем закончатся выборы, и от того в воздухе ощущается волнение. С разных сторон слышатся разговоры и обсуждения предполагаемых кандидатов, достойных и не очень. Оливия среди них занимает не последнее место, правда мнения о ее избрании на этом собрании не однозначные.
Прислушиваясь к обрывкам фраз, стараясь выхватить в этом жужжании знакомое имя, обвожу взглядом стремительно заполняющийся зал, подмечая прибытие предусмотрительно приглашенных Оливией следователей, которые держатся чуть в стороне у столов с закусками и перекидываются фразами между собой.
Сидеть и наблюдать за происходящим становится все труднее, и пока есть возможность, выбираю себе более удачное для наблюдения место. Поднимаюсь с диванчика и иду к одному из столов.
– Марк, – окликает меня женский голос, и плеча касается чья-то рука, пока я пробираюсь в толпе. Удивленно оборачиваюсь и вижу перед собой знакомую белокурую девушку. Амалия мило улыбается. – Рада тебя видеть.
– И я, – отвечаю девушке на приветствие и натянуто улыбаюсь в ответ, испытывая неловкость, учитывая, что чуть позже мы планируем разоблачить и сдать властям ее мать, вытянув у той признание в убийстве. Это немного омрачает радость от того, что здесь нашелся хоть один знакомый человек, с которым можно побеседовать, пока не закончилось собрание. – Рад, что ты смогла прийти. Я успел заскучать в ожидании завершения заседания.
– Оно вот-вот подойдет к концу, – воодушевленно сообщает Амалия, окидывая взглядом собравшихся. – Это так волнительно. Интересно, как все пройдет? – добавляет она, вопросительно-восторженно глядя на меня.
– Скоро узнаем, – усмехаюсь я, разглядывая блондинку, и стараюсь придать интонации ничего не значащие нотки. Эта встреча действительно будет волнительной и конкретно для Амалии не такой приятной, как она рассчитывает. Но говорить ей об этом мне, само собой, не стоит.
Неожиданно шум в помещении стихает, многие из приглашенных замолкают, и мы с девушкой, привлеченные внезапным изменением, оглядываемся, стараясь понять, что стало причиной тишины.
В зале распахиваются массивные двери, и в помещение постепенно входят те, кто был на сегодняшнем собрании. И одной из первых мы замечаем мило улыбающуюся гостям Оливию.
Когда все собираются в заполненном до отказа помещении для фуршета, хозяйка, быстро окинув взглядом присутствующих, выходит в середину и громко сообщает о том, что по такому торжественному случаю для всех гостей приготовлен банкетный зал и, указав направление, предлагает пройти туда, чтобы отпраздновать событие.
Медленно толпа продвигается к одной из распахнутых настежь боковых дверей. Я же, не отрывая взгляда от Оливии, направляюсь к ней, не сразу замечая, что Амалия за мной не следует.
– Как все прошло? – нетерпеливо интересуюсь я, едва подойдя к девушке.
– Пока все идет по плану, – отвечает она, довольно улыбаясь.
– Видела? Амалия тоже здесь, – добавляю я, ища глазами блондинку и находя ее рядом с матерью.
На самом деле, учитывая сложившиеся обстоятельства, лично мне бы не хотелось, чтобы Амалия была сегодня на этом торжестве, понимая, что после задержания ее матери благодаря вмешательству сестры их отношения могут сильно охладеть. А Оливии очень нужна родственная поддержка, да и Амалии тоже. Они так уж точно не виновны в конфликтах и поступках своих матерей и должны несмотря ни на что держаться вместе.
– Да, идем, – соглашается брюнетка, едва скользнув взглядом по компании дам во главе с Вивьен.
Хоть со стороны и выглядит этот жест, словно она посмотрела на них случайно, но я чувствую, как хозяйка напряглась. С виду же девушка держится спокойно и собранно.
Так, рука об руку, мы с Оливией входим в просторный светлый зал с хрустальными люстрами, расшитыми золотом занавесками на больших окнах и длинными столами, расположенными вдоль стен п-образной формой, накрытыми белыми скатертями, на которых уже расставлены угощения для приглашенных.
Хозяйка ведет меня к самому дальнему из них, и мы рассаживаемся в его центре. Рядом устраиваются дамы со своими сопровождающими мужчинами, – по-видимому сторонницы моей хозяйки. На это указывает их явно приподнятое настроение, улыбки и обмен поздравлениями в победе Оливии в ходе выборов.
Пока дамы общаются между собой, я, пододвинув стул поближе к столу и устраиваясь поудобнее, осматриваюсь вокруг: в помещении царит суета и гомон голосов. Взглядом скольжу по собравшимся, подмечая, что прибывшие на торжество представители правопорядка размещаются почти с краю одного из столов, у самого входа в банкетный зал.
Невольно ищу глазами Вивьен и Амалию. Мать девушки определенно не в самом лучшем расположении духа и она, даже не пытаясь это скрыть, косится в сторону нашего стола, переговариваясь со своими подругами. Амалия, которая сидит рядом с матерью, в разговор не вступает, но выглядит слегка подавленной. Наверное, причиной является поражение Вивьен на выборах и ее взвинченное настроение.
Постепенно все стихает. Заметив, что собравшиеся разместились, Оливия, бросив на меня быстрый взгляд, поднимается с места и беря со стола бокал, стучит по нему вилочкой, привлекая к себе внимание, а затем громко, чтобы слышали все, начинает произносить речь:
– Спасибо всем, кто пришел на это торжественное мероприятие. Мне приятно видеть вас. Хочу поблагодарить за оказанную честь и доверие управлять островом. Буду делать это с достоинством, как прежде, – моя мать. И в этот знаменательный день, дабы почтить память о ней и ее заслугах, я предлагаю выпить ее любимый напиток.
Словно по команде, официанты, которые находились позади праздничных столов, беря в руки кофейники, что прежде стояли на тележках, теснящихся к стенам, приближаются к присутствующим и разливают напиток по заранее приготовленным чашкам.
Не давая опомниться или отказаться от предложенного угощения, Оливия, которая, едва выждав короткую паузу лишь для того, чтобы персонал выполнил свою работу, продолжает:
– К моему большому сожалению, эти выборы состоялись не по причине добровольного сложения полномочий предыдущей главой острова, а по причине ее кончины. Думаю, все присутствующие согласятся, что мать была выдающейся женщиной: умной, сильной, умеющей ставить перед собой цели и достигать их. Но и у нее были свои маленькие слабости… – Оливия на секунду замолкает. – Например, она любила особый сорт кофе. И я всех сегодня прошу почтить память, выпив чашечку ее любимого напитка. У меня осталась баночка этого кофе… Именно та, из которой она заварила свою последнюю чашку… Мне кажется, допить ее будет прекрасным символом прощания. – Оливия берет напиток, ловко поставленный перед ней, как и перед всеми другими гостями, официантами. – За Мадлен Сандерс!
В помещении ненадолго повисает тишина. Присутствующие, немного помедлив, берут со столов напитки, приподнимая их в знак уважения и почтения усопшей, намереваясь сделать глоток. Мое же внимание все это время целиком и полностью приковано к Вивьен. Заслышав имя матери хозяйки, она недовольно морщится, но тем не менее берет со стола чашку и, как ни в чем не бывало, подносит ее к губам, последовав примеру остальных.
Но сделать глоток Вивьен не успевает, из ее пальцев, совершенно неожиданно, напиток выбивает, сидящая рядом с ней Амалия.
Женщина пораженно ахает, едва успевая понять, что произошло. Чашка, выпавшая из ее рук, со звоном падает на стол, и окатив владелицу и рядом сидящих женщин брызгами, разбивается.
– Ты что творишь? – недовольно рычит она, поворачиваясь к дочери.
В помещении повисает тишина; присутствующие: кто с интересом, кто с любопытством, наблюдают за происходящим, затаив дыхание. Но, не замечая реакции вокруг себя, родственницы сверлят друг друга взглядом и через секунду, Амалия, сорвавшись, едва не крича на мать, произносит:
– Ты что, не понимаешь? Это тот самый напиток!
– Ты что несешь? – не сдается Вивьен, распаляясь еще больше.
– Он отравлен!
– Замолчи немедленно, идиотка! – сквозь зубы цедит женщина, грозно метая молнии взглядом в дочь.
– Нет! – выкрикивает та, вскакивая со своего места. – С меня хватит! Хватит уже молчать, хватит терпеть! Сколько лет ты уже прозябаешь на вторых ролях? Двадцать? Тридцать? Сколько лет ты тихо ненавидела Мадлен? А?
– Амалия больше не сло… – пытается прервать эту тираду Вивьен, но ей не удается.
– Нет уж! Я доскажу! – переходя на крик, выдает Амалия. – Ты сидела, терпела и бездействовала. Когда отец бегал к ней, будучи женатым на тебе, когда развелся с тобой, потому что так было удобней, когда подарил ей управление островом, когда он пропускал мои дни рождения, потому что у Мадлен в этот день прием! Сидела! Терпела! Молчала! И ничего не делала! Потому что кишка у тебя тонка! А я сделала! Избавилась от этой мерзкой стервы. Тебе оставалось только выборы выиграть. И что? Ты даже этого не смогла! Кто из нас идиотка? А, мама?
Все присутствующие пораженно ахают, услышав признание Амалии. Я, как и все, не ожидавший услышать подобного от блондинки, шокировано хватаю воздух ртом, не отрывая округлившихся глаз от девушки. Рядом со мной на стул оседает Оливия. Понимая, что для нее сейчас значит эта сцена, перевожу на хозяйку встревоженный взгляд, беру, в миг похолодевшую, дрожащую ладонь побледневшей хозяйки в свою руку и с силой сжимаю. Не представляя, как еще могу поддержать ее в этот момент.
Все пошло совсем не так, как предполагалось. Мы никогда бы не подумали, что такая вечно жизнерадостная Амалия может носить в себе столько зла и желчи, которые совершенно отравили ее душу, подтолкнув к последней черте – убийству. Неужели она тогда оклеветала мать, решив, что могут подозревать ее и решив тем самым отвести от себя подозрение?
Пока гости пребывают в шоке, а Амалия еще не понимает, что только что сама лично призналась в убийстве и не попыталась что-либо предпринять; стражи правопорядка стремительно приближаются к ней, первыми среагировав на происшествие, и схватив девушку за руки, заводят их ей за спину и защелкивают браслеты наручников.
Они выводят блондинку из зала под вскрик матери и громкое жужжание присутствующих, ставших свидетелями признания в убийстве.
Стоя у окна и наблюдая, как на остров опускаются вечерние сумерки, как небо окрашивается в лиловые и красно-оранжевые тона, я напряженно жду возвращения Оливии. День выдался трудным и выматывающим для всех нас, но для нее особенно.
Вот именно сейчас, в этот момент, она, не смотря на душевный раздрай, находясь на грани нервного срыва, там внизу, на первом этаже собственного дома, дает показания против сестры, убившей ее мать. Еще утром, собираясь на прием, мы и подумать не могли, что день завершится так. И полученная власть, к которой Оливия стремилась, будет единственным, что у нее осталось.
Потеряв любящую мать, а теперь и сестру, которой доверяла, она не имеет больше никого близкого, но приобретает влияние, заручается поддержкой высшего света, и на этом все.
Есть, конечно, еще я, – мужчина, что переживает за нее, хочет защитить от всего мира, предательств, одиночества и отчаяния, на пороге которых стоит сейчас та, к кому неравнодушен, с кем хочу быть рядом всегда. Но нужно ли это самой Оливии?
Заслышав в коридоре тихие, неторопливые шаги, оборачиваюсь, напряженно ожидая, когда дверь распахнется и в комнату наконец войдет она. Что мне ей сказать? Как поддержать? Чем я могу помочь? Сейчас я испытываю растерянность, не находя ни единой зацепки, которая могла бы помочь исправить ситуацию, оправдать принесенные жертвы и что могло бы залатать ту дыру, что образовалась в ее душе, которая в очередной раз надламывает девушку.
Шаги в коридоре замирают, опускается дверная ручка, и в комнату входит Оливия. Вид у нее уставший и отстраненный. На бледном осунувшемся лице ни единой эмоции, словно все, что было прежде внутри, покинуло ее, оставив пустоту.
Стою на месте, наблюдая, как ее рассеянный взгляд пробегает по комнате, пока не находит меня. С безразличием глаза девушки скользят по моему телу с ног до головы и опускаются в пол. Она тяжело вздыхает.
– Как все прошло? – тихо спрашиваю я, наконец сдвинувшись с места, желая подойти к ней, обнять, успокоить.
– Рассказала им все, что знала, – бесцветно произносит Оливия, подойдя к кровати и устало опускаясь на ее край. – Там и так все понятно. Расследование закончено, им нужно просто составить отчет о проделанной работе.
– Ясно, – бурчу я, приближаясь к ней и садясь рядом.
В комнате повисает тишина. Оливия невидящим взглядом смотрит перед собой в одну точку, а я просто молчу, не зная, что сказать, глядя на девушку и боясь нарушить ее шаткое эмоциональное равновесие.
– Голодна? – все же, не выдержав молчаливого напряжения, пытаясь выдернуть Оливию из апатии, спрашиваю я.
– Лучше выпью, – отрицательно качнув головой, тихо произносит она. – И чего-нибудь покрепче.
Незамедлительно поднимаюсь с места и иду в сторону бара. На полке нахожу коньяк и наливаю его в бокал до половины.
– Пей, – вернувшись к девушке и протянув напиток, произношу я.
Оливия берет его холодными дрожащими пальцами. Замечаю, что обхватывает его слабо, словно прилагая для этого все силы, что остались в ней. Понимая, что вряд ли сможет удержать напиток, помогает себе, придерживая бокал второй рукой, и подносит к губам. Делает несколько больших глотков, осушая емкость до дна.
Тут же закашливается, и на ее глазах выступают слезы, то ли от крепости алкоголя, то ли от горечи, что испытывает сейчас, а возможно от всего сразу.
Забираю у нее бокал и, присев рядом, обнимаю за плечи, прижимая к себе так крепко, как это возможно. Оливия в моих объятиях судорожно вздыхает и сдавленно всхлипывает, утыкаясь носом мне в грудь. Обнимает в ответ.
Пара тяжелых, судорожных вздохов, ощущения ее горячего дыхания на коже, и девушка поднимает на меня влажные, замутненные глаза, слегка отстранившись.
– Спасибо, – шепчет она, как-то тоскливо и жадно вглядываясь в мое лицо. – За все.
Не успеваю ответить, спросить… Горячие, припухшие, мягкие губы Оливии касаются моих, сразу затягивая в жаркий требовательный поцелуй. Когда воздуха перестает хватать, она резко отстраняется, чтобы сделать вдох, а потом вновь прильнув, покрывает поцелуями губы, щеки, скулы, шею, ключицы. Не давая мне опомниться, отстраниться. И я понимаю, что ей сейчас просто хочется забыться, отдалиться от проблем, утонуть в водовороте страсти, почувствовать хоть что-то, чтоб не сойти с ума. И я позволяю.
Тонкие дрожащие пальчики, торопливо стягивающие с меня одежду, мои настойчивые и жадные снимающие ее платье, наши нетерпеливые, сдавленные вздохи, почти стоны нетерпения. Объятия… тесные, не дающие вздохнуть всей грудью. Прохлада простыней, ее разведенные бедра, в плен которых я стремлюсь, едва коснувшись постели. Мой резкий толчок, ее громкий протяжный вскрик. Наши отчаянные, быстрые движения. Все это похоже на сумасшествие, дикость, страсть. Терзания ласковых губ, боль от пальцев, впивающихся в кожу. Наши рваные выдохи, дрожь обнаженных тел, все больше ускоряющиеся толчки, ее жалобный протяжный стон и мой сдавленный вздох.
Желанная разрядка, так быстро накрывающая нас с головой. Мы не пытаемся сейчас насладится друг другом, нами управляют древние животные инстинкты. Физическая потребность друг в друге.
Еще пару минут, лежа в крепких объятиях друг друга, мы пытаемся отдышаться, прийти в себя. Прикрыв глаза, я просто вдыхаю такой приятный и ставший привычным запах своей желанной женщины, пока ее влажные пальчики водят по моей коже, вычерчивая причудливые узоры.
– Пожалуй, выпью еще, – шепчет она. Приоткрываю глаза, вглядываясь во все еще затуманенные от хмеля и страсти серебристые глаза. – Выпьешь со мной? – слегка улыбаясь и довольно щурясь, добавляет она.
Согласно киваю, и еще сильнее расслабляюсь, закрывая глаза, по-прежнему наслаждаясь отголосками полученной разрядки.
Соскользнув с постели, девушка идет к бару. Слышу плеск. Она наполняет бокалы и медленно возвращается назад. Рядом прогибается матрас, и я снова открываю глаза, чтобы взглянуть на нее. Обнаженная и порозовевшая после жарких ласк Оливия протягивает мне напиток. Приподнимаюсь и, облокотившись на спинку кровати, принимаю его из рук девушки.
Бросив на нее еще один мимолетный взгляд, наблюдая как она, жмурясь и обхватив обеими руками свой, отпивает, – повторяю за ней. Жидкость тут же обволакивает горло жаром, спускаясь ниже, поднимая изнутри приятное тепло. На мгновение жмурюсь, делаю глубокий вдох и открываю глаза, встречаясь с серебром взгляда напротив. Девушка почему-то смотрит на меня с явным сожалением и грустью. Она поджимает губы, не отрывая от меня глаз, судорожно вздыхает и забирает из моей замершей в воздухе руки напиток.
Поставив бокалы на прикроватный столик, девушка ложится рядом, кладя голову мне на плечо. Приобнимаю Оливию, глажу ладонью темные взъерошенные волосы, утыкаюсь в них носом, делая глубоких вдох и ощущая их приятный аромат. Провожу пальцами по ее плечу, ощущая нежность и мягкость горячей кожи, покрывающейся мурашками от моих легких касаний. И медленно погружаюсь в сон, прислушиваясь к размеренному дыханию и ровному биению сердца.
