Текст книги "Покорённый (СИ)"
Автор книги: Катрин Гертье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Покорённый
Пролог
В спешке закрываю дверь между спальней и гардеробом. Облокачиваюсь на нее спиной, глядя, как девушка натягивает на себя вечернее платье.
– Куда-то уходишь? – мягко интересуюсь я у нее.
– Да, – коротко отвечает она, стараясь застегнуть на себе наряд.
Подхожу вплотную и, перехватив ее запястья, оттесняю девушку к стене.
– Не сейчас. Мне нужно собираться, – строго произносит она, вырываясь из моих рук.
Разворачиваю и прижимаю ее к зеркальной дверце гардероба, нависая и отгораживая ей путь к отступлению.
– Я помогу тебе, – ухмыляясь, отвечаю, сильнее зажимая ее между дверью и своим телом.
Она бросает на меня недовольный взгляд и делает глубокий вдох, чтобы выразить протест, но мои губы тут же накрывают ее, не давая такой возможности. Углубляю поцелуй, все еще ощущаю легкое сопротивление, и когда кислород заканчивается, немного отстраняюсь, чтобы задрать подол платья, которое она только надела.
Девушка учащенно дышит, смотрит в глаза слегка подернутым дымкой взглядом, но, все еще упираясь руками мне в грудь, делает слабые попытки оттолкнуть. Мои ладони настойчиво скользят по ее бедрам. Я сильней вжимаю девушку в зеркало и, нагинаясь, ласкаю губами шею, спускаясь ими к ключице, прикусываю нежную кожу. Она вздыхает, когда, я уверенно развожу руками ее колени и приподнимаю хрупкое тело. Девушка обхватывает бедрами мою поясницу, чтобы удержаться на весу, а я спешно расстегиваю брюки, давая себе возможность войти в нее одним резким толчком.
Рукой отодвигаю в сторону ткань кружевных трусиков, проверяя готовность девушки. Мое настойчивое наступление и ее протест, так или иначе заводят ее. Маленькие пальчики впиваются в плечи, отчаянно цепляясь за них.
Громкий стон эхом разлетается в замкнутом пространстве помещения. Ее особенный запах пропитывает воздух, тело дрожит в моих руках, когда я ласкаю ее между ног.
– Мне остановиться? – спрашиваю я, вмиг охрипшим от возбуждения голосом.
– Нет! Продолжай! – умоляет она, еще сильнее впиваясь ногтями в мои плечи.
Медленно вхожу в нее. Мне хочется помучить ее…
– Пожалуйста… – всхлипывая, шепчет она.
Девушка закрывает глаза, ее ресницы подрагивают, а дыхание сбивается сильнее. Медленно выхожу из нее и резким толчком вхожу снова. Жалобный крик срывается с мягких губ, который я сразу ловлю своими. Моя девочка вся дрожит от желания. Она податлива и нежна…
Ее заведенное тело сводит с ума. Мои ладони становятся влажными от ее горячей кожи, но я яростно сжимаю ее бедра в своих руках. Даже если бы она умоляла меня остановиться… я бы не смог… уже не смог.
Еще несколько быстрых толчков. Ее новый стон. Нам становится жарко от такой желанной близости. Мои руки скользят по ее нежной коже. Она сильней прижимается телом к холодному зеркалу, стараясь упереться о его скользкую поверхность, удержаться на весу. От наших тел и горячего дыхания, оно постепенно запотевает.
Продолжаю двигаться. Мой ритм нарастает. Движения все интенсивней. Она вскрикивает. Ее рука судорожно тянется к платью, пытаясь освободиться от сковывающей тело ткани. На лице и шее проступает пот, а я языком слизываю соленые капельки, которые стремительно стекают к груди, под ткань одежды, пропитывая ее и образуя маленькие мокрые пятнышки.
От бессилия и наслаждения ресницы девушки подрагивают, в то время как ей едва удается дышать. Судорожно хватая воздух ртом, моя хозяйка вновь вскрикивает от удовольствия.
Она так хороша. Так желанна. Хочу ее всю… без остатка. Мой ритм становится яростней, а прижатая к зеркалу девушка позволяет, чтобы страсть полностью затопила ее волной ощущений.
Ее сладостные вздохи, влажные тело и волосы, и даже наш безумный ритм, – все это стремительно приближает нас к пику наслаждения.
Все мое тело напряжено. Нет сил удержаться на ногах, и я, придерживая одной рукой ее дрожащее тело, быстро открываю одну из створок гардероба и срываю с вешалок все, что там висит, на пол.
Горячая волна страсти обжигает низ живота, требуя разрядки, но я не хочу, чтобы все так быстро закончилось. Выхожу из нее, такой желанной и влажной, давая нам обоим отдышаться.
Плотней прижимаюсь к ее жаркому телу, вдыхая аромат возбуждения, и опускаю свою хозяйку на разбросанные в суматохе вещи, устраиваясь между стройных ног. Девушка поддается, пытаясь поскорей прильнуть ко мне. Затуманенный взгляд серых глаз умоляет продолжить абсолютную близость. Наши лица в сантиметре друг от друга. Мы дышим одним воздухом на двоих.
– Платье, – умоляюще шепчет она мне в губы. – Сними с меня платье.
Повинуясь, провожу пальцами по краям ткани, по обнажившейся влажной коже и тяну ткань платья вверх, устраняя преграду, между нами. Вслед за ним, срываю трусики. Ее тело прекрасно. Теперь на моей хозяйке нет ничего, что могло бы скрыть желанные изгибы от моих глаз.
Ее учащенное дыхание на моей шее щекоткой отдается внизу живота, когда она прижимается ко мне. Маленькие дрожащие пальчики спешно расстегивают пуговицы на рубашке, спускают ее с плеч. Я помогаю ей, снимая брюки.
Не выдерживаю, притягиваю и целую ее в полуоткрытые губы. Прикрываю глаза, наслаждаясь ощущениями. Между нами не остается преград. Мой язык нежно проводит по ее верхней губе, вызывая мурашки по всему податливому телу.
Не разрывая поцелуй, ладонями притягиваю ее за бедра к своей возбужденной плоти. Вхожу в нее, чувствуя, как меня окутывает ее тепло и влага. Сладостный стон вновь срывается с женских губ, кусаю их, требуя, чтобы она двигалась навстречу.
Моя хозяйка отстраняется и улыбается. Она смотрит в глаза и, поддразнивая, отползает назад.
Напряжение, между нами, настолько сильное, что я ощущаю, как воздух в комнате едва не искрится. Не дышу. Наблюдаю как она, отпустив меня, лежа на ворохе разноцветных тканей, медленно проводит пальчиками вдоль своей обнаженной груди к низу живота. Девушка касается промежности в том месте, где наши тела должны соединиться в одно целое. Хозяйка играет с собой, и это лишает меня остатков разума. Наблюдаю за ней, как завороженный.
Ее бедра приподнимаются, призывая погрузиться в нее полностью. Задыхаюсь от возбуждения. Что она делает со мной… невыносимо.
Грубо хватая ее за бедра, притягиваю к себе, подминая, и резким толчком вновь вхожу, как можно глубже. Тело дрожит.
Я уже успел соскучиться по ее стонам. Прикрываю глаза, мечтая, чтобы это длилось вечно. Заставляю ее раскрыться, приспособиться, двигаясь так, чтобы мы оба насладились друг другом.
Ее громкие стоны сливаются с моими. Наши мокрые тела прилипают друг к другу. Мышцы сводит от напряжения.
Она сильнее зажмуривает глаза и запрокидывает голову. Ногти хозяйки впиваются мне в спину, а из горла вырывается протяжный крик… в последний раз.
Все ее тело дрожит. Она едва дышит, судорожно ловя губами воздух. Ощущаю давление сжатых от разрядки мышц на мою плоть. Сильное трение. Мой тихий стон. Еще один толчок…, и я изливаюсь в нее.
От ощутимой пульсации в своем теле, девушка удовлетворенно вздыхает и дрожащими пальчиками прижимает меня за поясницу, не позволяя покинуть тело.
Это восхитительно, сладко, непередаваемо…
В последний раз прерывисто целую в ее приоткрытые губы и опускаюсь рядом от бессилия. Чувство полного удовлетворения и головокружительная разрядка окутывают меня.
Так и лежим, не в силах пошевелиться, лишь слушая учащенное дыхание друг друга…
Но минуты удовольствия, разделенного на двоих, ускользают. Возвращение в реальность звучит строгим:
– Ты не должен был этого делать, я потеряла из-за тебя время, – слышится шорох, девушка поднимается, вновь начиная одеваться. – Мне понравилось, но я не давала разрешения. Ты будешь наказан.
Молча, с закрытыми глазами, слушаю властный голос своей хозяйки, вновь напоминающий мне о том, что я всего лишь собственность, и любое мое самовольство может быть расценено, как непослушание.
Глава 1
В темной маленькой комнатке мотеля, находящегося на трассе вдали от населенных пунктов, я подскакивают от звука выломанной двери. Спросонья не сразу понимая, где я и что происходит, пока к моей постели не подходят два огромных амбала в черных костюмах.
– Следуйте за нами, мистер Олан, – угрожающе произносит один из них. – В ваших интересах не делать резких движений.
Настороженно осматриваю своих ночных гостей, понимая кто они и зачем пришли. У меня было целых две недели, чтобы скрыться от преследователей, но как теперь понятно – это было лишним. Моих друзей, связей и средств не хватило, чтобы убежать. Так уж вышло, что мне посчастливилось вляпаться в слишком глубокое дерьмо и теперь я должен расплатиться за него сполна.
Мысленно смирившись с неизбежным, не спеша, поднимаюсь с кровати и одеваюсь, пока парни терпеливо ждут, когда я буду готов для визита к их боссу.
Ближе к утру, проведя около пяти часов в пути, мы подъезжаем к огромному особняку, во дворе которого очень милый фонтанчик, размером с комнату, в которой я пребывал последнюю ночь. Осматриваю фасад здания. Да… Мои работники постарались на славу. Жаль, что не все мечты клиента удалось воплотить в реальность.
Не успеваю в полной мере оценить творение ландшафтного дизайна, как меня, взяв под руки, буквально затаскивают в дом через парадный вход. В широкой мраморной прихожей я замечаю стеклянный журнальный стол, окруженный угловым диваном из белой кожи и парой кресел, на одном из которых сидит обиженный клиент нашей фирмы. Амбалы-охранники ведут меня к нему, и мы вместе располагаемся напротив хозяина дома.
– Очень рад видеть вас снова, мистер Олан, – дружелюбным тоном произносит мужчина, пока я ерзаю, пытаясь хоть немного отодвинуть ребят, которые, усевшись по обе стороны от меня, буквально зажали между собой в тиски.
– Взаимно, – спокойно отвечаю я, совершенно не испытывая ответной радости.
– Вам нравится здесь? – вежливо интересуется владелец особняка. – Ведь это все дело рук вашей фирмы.
С наигранным любопытством осматриваюсь и вновь перевожу взгляд на бывшего клиента.
– Уютненько, – бормочу в ответ, пытаясь сообразить на кой черт сейчас эта светская беседа.
– Как раз хотел узнать, мистер Олан, удалось ли вам уладить конфликт с вашим деловым партнером? – добавляет мужчина, наконец переходя к главному вопросу, из-за которого я здесь. – Ведь я давал вам время, на то, чтобы вы вернули мне деньги за невыполненную работу.
Тяжело вздыхаю. Достаточно одного упоминания о предательстве Рема, как горечь обиды комом подкатывает к горлу, запуская карусель бесконечных вопросов, на которые, возможно, я никогда не найду ответы. От безысходности сжимаю руки в кулак. Разумеется, своего бывшего друга и партнера по фирме мне не удалось найти. С кругленькой суммой денег он, наверняка, уже очень далеко отсюда. Никогда не думал, что все этим кончится. У нас были доверительные отношения, мы давно знали друг друга, провели совместно множество сделок различных масштабов, поимев с них немалую прибыль. До сих пор ума не приложу, что сподвигло Ремом в этот раз, чтобы просто собрать все деньги, вещички и смыться.
– К сожалению, мне не удалось его отыскать, мистер Стефанс, – честно отвечаю я, прекрасно понимая, что ему это известно. Наверняка его ищейки разбирались с этим делом параллельно со мной и, не найдя воришку, им не оставалось ничего, кроме как схватить меня – единственного доступного виновника произошедшего.
– Очень жаль, что вы попали в такую затруднительную ситуацию, мистер Олан. Вы мне нравились. Могу сказать даже больше: я доверял вам, но и Вы должны понять меня – я не могу оставить все как есть.
Инстинктивно напрягаюсь, мысленно прикидывая, что со мной можно сделать, чтобы поиметь побольше выгоды, а между тем мужчина продолжает:
– Я не стану убивать Вас, – признается он, сразу отметая один из надуманных мной вариантов развития событий. – Вы еще можете оказаться мне полезны.
– Как? – мгновенно выпаливаю я, ожидая ответа с любопытством, страхом и настороженностью загнанной в угол жертвы.
– Давайте договоримся. Я не стану трогать Ваших родных, – произносит он обыденным тоном и, достав из внутреннего кармана пиджака фотографию, кладет ее на стол, пододвигая ближе ко мне. На ней я вижу всю свою семью: молодых родителей, себя, совсем ребенком, и двух старших братьев. Даже помню, что эта фотография стояла на камине в родительском доме. Чувствую, как тело сковывает паника, сердце учащенно стучит о грудную клетку, а руки мгновенно леденеют. Заметив мою реакцию, Стефанс усмехается.
– Не волнуйтесь, – издевательски добавляет он. – с ними все в порядке. И так будет дальше, если с Вашей стороны будут подписаны бумаги о передаче всего Вашего имущества в мою собственность.
В помещении повисает напряженная тишина. Хозяин дома молчит, давая мне время на осмысление сказанных слов. Парни рядом не шевелятся и с безразличием смотрят куда-то в одну точку перед собой.
– А какая гарантия, в том, что, если документы будут подписаны; моя семья и я останемся в живых?
Ответ приходит сам собой. Никакая! У меня просто нет выбора…
– Я знаю, о чем вы думаете, мистер Олан, – тем не менее отвечает мужчина. – не волнуйтесь. Я обещаю, что Вы и Ваша семья не пострадаете. Вам нужно всего лишь подписать бумаги. Разумеется, у Вас ничего не останется, но ведь жизнь дорогих Вам людей, я полагаю, стоит куда больше, чем виллы, яхты и фирмы, которыми Вы владеете. Вы согласны со мной?
– Конечно, – с уверенностью произношу я.
– Вот и замечательно, – одобрительно кивает собеседник. – я знал, что мы найдем общий язык.
Неожиданно он громко хлопает в ладоши, от чего я вздрагиваю. Через минуту в комнате появляется мужчина в черном деловом костюме, в руках у которого я вижу тонкую папку.
– Это мой юрист, – поясняет мистер Стефанс. – он подготовил все необходимые нам документы. Вам остается только закрепить нашу сделку подписью.
С деловым видом новый участник беседы присаживается в свободное кресло и, положив на стол раскрытую папку, пододвигает ее ближе ко мне.
Смотрю на листы, пытаясь прочесть содержимое, но текст от волнения расплывается, а мысли разбегаются. В висках пульсирует набатом кровь, а к горлу подступает тошнота. Стараюсь глубоко дышать и держать на лице ничего не выражающую маску.
Мысленно убеждаю себя в том, что это единственный выход. Моя семья ни в чем не виновна. И только мне расплачиваться за свои ошибки и промахи. Никто не должен пострадать из-за меня. Делаю глубокий вдох и на секунду прикрываю глаза.
Мне нужно поставить эту чертову подпись. Пусть даже после нее меня убьют, но мои близкие останутся в живых. Он не тронет их. Открываю глаза и быстро расписываюсь.
В ту же секунду бумаги выдергивают из-под моей руки. Чувствую, как кровь мгновенно отливает от лица. Смотрю, не отрывая глаз, на то место, где только что лежал мой смертный приговор. Кажется, перестаю дышать и мысленно готовлюсь к худшему.
Теперь моя жизнь ничего не стоит. Вновь слышу громкий хлопок.
Медленно поднимаю взгляд на мужчину, который только что лишил меня всего, что у меня было. Его лицо озаряет довольная улыбка, но глаза говорят, что этим все не закончится. В них холод и презрение, отчего мне становится не по себе.
Нужно держать себя в руках, убеждаю я сам себя, но тело не желает слушаться. Перед глазами все плывет, а в ушах стоит такой сильный гул, что я не могу разобрать, о чем разговаривают люди, которые меня окружают.
Замечаю, что в комнате появляется служанка. Она протягивает ко мне свою руку, и я вижу, как на столе передо мной появляется бокал. С подозрением смотрю на жидкость, а затем на хозяина дома.
Он снова читает в моем взгляде вопрос и по всей комнате разносится его громкий смех, который приводит меня в чувства.
– Мистер Олан, вы боитесь? – все еще посмеиваясь, спрашивает он. – Это всего лишь шампанское.
Вновь смотрю на бокал, пытаясь разглядеть в нем что-то, что подтвердило бы мои опасения, но, разумеется, ничего не нахожу. Опять перевожу взгляд на бывшего клиента, а он наблюдает за мной насмешливым взглядом. Его, кажется, начинает забавлять моя реакция. Он улыбается, но его глаза неотрывно следят за мной.
– Я предлагаю тост! – торжественно произносит он и взглядом предлагает мне взять в руку бокал.
Понимая, что у меня вновь нет выбора, беру со стола предложенную отраву и приподнимаю ее к своим губам.
– Давайте выпьем за новую жизнь и удачное приобретение!
С удивлением смотрю на собеседника.
Странный тост, учитывая мое положение. Наверное, он имеет в виду себя. Ведь теперь ему принадлежит все, что еще минуту назад было моим… включая жизнь.
Не произнося больше ни слова, большими глотками мужчина выпивает все содержимое своего бокала.
Набравшись мужества и понимая, что терять мне больше нечего, я, тяжело вздыхая, закрываю глаза и вслед за ним, залпом проглатываю всю игристую жидкость.
***
Звонкий стук по металлу режет слух. С большим трудом размыкаю тяжелые веки и смотрю по сторонам, не понимая, откуда этот звук, и где я нахожусь.
К моему огромному удивлению, я обнаруживаю себя на жесткой металлической койке в большом тусклом помещении, жутко смахивающим на палату в психиатрической лечебнице, которые часто используют в кино, для создания должного эффекта на восприятие зрителей. Одежда, которую я подмечаю на себе, кстати тоже, очень даже подходит к данным декорациям. По мимо моей лежанки я насчитываю еще около дюжины подобных кроватей, на которых отдыхают мужчины разных возрастов.
– Подъем! Живо! – вдруг с коридора доносится громкий женский голос.
И подчиняясь команде, мои внезапные сожители, торопясь, соскакивают со своих коек и заправляют их за собой. С коридора вновь слышится грозный голос, который приказывает всем собираться и выходить на центральную площадку.
Чтобы незамедлительно разобраться в том, что происходит вокруг, поднимаюсь с постели и хватаю за плечо первого, попавшего мне под руку парня.
– Где мы? И что, вообще, происходит?! – интересуюсь я.
Он испуганно отшатывается от меня, но помедлив пару секунд, все же, решает ответить:
– Ты новенький и должен знать, нам нельзя разговаривать, – торопливо бормочет он, настороженно оглядываясь по сторонам, и быстро добавляет. – Собирайся скорей! Сегодня нас выставят на продажу.
– Какую продажу? – обескураженно спрашиваю я, понимая, что его пояснение запутало меня еще больше.
– Много вопросов, – осуждающе ворчит парень. – Хозяйки не любят, таких болтливых. Ты должен слушаться и вести себя тихо, а иначе тебя накажут!
Он резко отворачивается и, вновь озираясь по сторонам, смиренно опускает голову и встает в шеренгу, которая сформировалась пока мы разговаривали, и теперь неспешно направляется к выходу. Понимая, что мне ничего не выяснить, не последовав за остальными, действую по их примеру.
В то время как мы послушно идем по обшарпанному коридору, опустив головы, прокручиваю события прошедшего дня: похищение и угрозы, условия и мою позорную капитуляцию. Бокал шампанского – как последний гвоздь в крышке гроба, в котором заживо похоронили мои жизнь и свободу.
Глава 2
Проходит около двадцати минут, прежде чем нас всех под наблюдением охраны собирают на площадке, вымощенной кафелем. Осматриваюсь, подмечая, что это место оказывается обычной общей душевой поделенной на кабинки. Нам раздают мыло и мочалки, чтобы мы, как объясняет женщина-надзиратель, привели себя в приличный вид.
Ожидая своей очереди, я успеваю заметить, что вся охрана состоит из женщин. В их взглядах почему-то читается явное высокомерие и превосходство перед нами – мужчинами.
Время на мытье оказывается ограниченным: нас постоянно торопят, подгоняя криками и ругательствами. После выхода из душа, охрана выдает всем по новому комплекту одежды, состоящему из нижнего белья, белой рубашки и черных брюк.
Пока мы одеваемся охрана не сводит с нас оценивающих взглядов. Не то чтобы я когда-нибудь стеснялся своего тела. Нет. Однако, пренебрежение к границам личного пространства здесь явно приветствуется. От этого волей не волей чувствуешь себя неуютно.
Когда все наконец одеты и вновь выстроены в шеренгу по несколько человек, женщины отдают команду возвращаться по комнатам. Конвой, сопровождает нас по тусклым коридорам, останавливается лишь у очередной двери. Постепенно нас становится все меньше, пока и мы не добираемся до своей комнаты. Медленно, мы с ребятами разбредаемся по своим лежанкам.
Когда шаги охраны стихают, я предпринимаю попытку заговорить с одним из своих соседей, который выглядел не таким пугливым как остальные.
– Привет, – немного привстав с кровати и наклонившись, шепчу я.
Как только парень понимает, что я обращаюсь к нему, он протестующе мотает головой и начинает сильней вжиматься в постель, стараясь отгородиться от меня, как от прокаженного.
В помещении так тихо, что без труда я могу расслышать шуршание вокруг себя. Оторвав взгляд от перепуганного соседа и осмотревшись, я замечаю, что и остальные ребята, наблюдают за мной широко распахнутыми от страха глазами.
Я замираю, не понимая, что такого ужасного в попытке заговорить. Спустя пару секунд за моей спиной слышится звук отворяющейся двери и топот нескольких пар ног. Мои соседи переводят взгляд на источник звука. Не успеваю оглянутся, как слышу строгий женский голос:
– Новичок. Следуй за нами.
Медленно оборачиваюсь и мои руки тут же оказываются в наручниках, а дуло автомата вплотную прижато к моей груди. Покорно повинуюсь и следую за ними.
В небольшом кабинете, куда меня приводят, за массивным деревянным столом сидит женщина среднего возраста с короткими и аккуратно зачесанными назад темными волосами. Рядом с ней по обе стороны от стола стоит два широких резных кресла, в которых расположились уже знакомые мне персоны: женщина-надзиратель и одна из охраны, сопровождавшая нас в душ.
Указав рукой на середину кабинета, где на темно-красном ковре находится металлическое кресло, женщина, сидящая за столом, властно приказывает:
– Сюда.
Следуя ее указаниям, охрана усаживает меня на тот самый стул, быстро расстегивает наручники и сразу прикрепляет мои руки к подлокотникам встроенными браслетами и тугим ремнем привязывает к спинке. По спине пробегает холодок, как только я понимаю, что они пытаются сделать. Адреналин пробегает по венам, и я начинаю брыкаться, пытаясь вырваться из их хватки.
– Зачем все это? – возмущенно произношу я, дергаясь и стараясь хоть немного ослабить путы.
– Не дергайся, – угрожающе отвечает мне главная. – Как новичку я объясню тебе основные правила, которых ты отныне обязан придерживаться, а это… – указывает она рукой на стул, к которому я привязан. – чтобы ты усвоил урок.
Замираю и оглядываюсь, услышав, как за спиной открывается дверь и в помещение заходит светловолосая девушка в белом халате.
– Отпустите меня! – не унимаюсь я, вновь пытаясь освободиться. – Что вы себе позволяете?!
– Успокойся, – властно приказывает мне дама, сидящая за столом. – Сейчас мы проведем необходимую для безопасности процедуру.
Охрана за моей спиной, положив руки мне на плечи, лишь сильнее вдавливает меня в спинку кресла, в то время как врач, подходит к столу и вынимает из принесенного ею кейса, предмет, смутно похожий на шприц-пистолет, и встраивает в него капсулу с желтоватой жидкостью.
– Что еще за процедура? – испуганно произношу я, наблюдая за манипуляциями.
Тревога нарастает все сильнее и сильнее, пока я слежу за девушкой, не отрывая глаз, а мой разум судорожно пытается найти способ сбежать.
– О! Поверь, ничего страшного. Маленькие меры предосторожности, – успокаивающе произносит девушка-медик и не медля больше ни секунды, подходит ко мне.
Меня вновь сковывает паника. Почему они думают, что я им поверю?
Вновь пытаюсь вырваться, но девушки-охранники, с силой впиваясь пальцами в плечи, быстрым движением, опрокидывают мне голову, и я ощущаю резкую боль в области шеи. В ту же секунду жгучая боль спускается по руке, но я продолжаю сопротивляться из последних сил до тех пор, пока мое тело не перестает меня слушаться полностью.
Чувствую, что мне становится жарко, язык немеет, не позволяя издать ни единого слова, а на лице и ладонях проступает пот. Сердце учащенно колотится в груди, а все тело расслабляется. Теперь уже охрана не борется со мной, а придерживает, чтобы я смог усидеть на месте.
Слышу звук отодвигающегося стула. Женщина, не спеша встает из-за стола и вплотную подходит ко мне.
– Теперь слушай меня внимательно, – с вызовом произносит она. – Ты здесь никто. Нам плевать, кем ты был раньше. Единственное правило, которое должен соблюдать – это полное повиновение…
Пытаюсь посмотреть ей в глаза, но ее силуэт плывет. Не знаю, что они мне вкололи, но мои веки тяжелеют. Запоминаю ее слова, которые, словно пропитанные ядом, проникают в каждую клеточку моего мозга.
– Сегодня ты будешь продан. Предупреждаю заранее. Мы встроили датчик слежения. При попытке бежать или извлечь его, тебя ждет мгновенная смерть, так как в устройстве расположена капсула с сильным ядом...
Она продолжает говорить, но я перестаю ее понимать. Разум мутнеет, мои веки опускаются, и я погружаюсь в сон.
Открываю глаза и щурюсь, ослепленный ярким светом.
Голова еще кружится, когда я осматриваю маленькую белую комнату, в которой совсем немного мебели: стол, да пара стульев с тумбочкой рядом с моей койкой. Замечаю капельницу. От нее тянется трубка к моей руке. Пытаюсь приподняться и вытащить иглу из вены, но дернув запястьем, понимаю, что кисти привязаны к кровати. Гневно сжав зубы, стараюсь стянуть ремни и освободиться, но они лишь сильнее натирают кожу. Безрезультатно. Вздохнув, падаю на подушку и замираю, прислушиваясь к тихому жужжанию. Звук доносится сверху. Поднимаю глаза к потолку и отыскиваю там маленькую подвесную камеру, устремленную на меня.
Внезапно входная дверь открывается, и в комнату проходит уже знакомая светловолосая девушка в белом халате. Она мило улыбается, словно ничего не случилось.
– Как хорошо, что ты уже очнулся, – радостно произносит она.
Хмурюсь, пока девушка подходит к кровати и осторожно вытаскивает из моей руки иглу от капельницы.
– У тебя, должно быть, много вопросов? – как бы невзначай интересуется новая знакомая, словно мы с ней давние друзья.
Неопределенно пожимаю плечами, угрюмо рассматривая ее добродушное личико.
– Мы собирались тебе рассказать, – вздыхая, продолжает она. – но ты так нервничал, сопротивлялся… и датчик, который еще не успел прижиться, среагировал на твои действия, – она виновато поджимает пухлые губки, опускает ясные голубые глаза и неодобрительно мотает головой. – и мы отправили тебя сюда.
Неприятный озноб пробегает по телу от воспоминаний, связанных с процедурой и предупреждениями о последствиях. Зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох.
Девушка, заметив мою реакцию, спешит успокоить. Пододвигает к постели стул, садится напротив. Ее мягкие пальчики касаются моей руки и осторожно поглаживают. В тишине слышу бархатистый голос:
– Послушай, я знаю, что ты растерян, напуган и до сих пор не понимаешь, что происходит. Ты прибыл к нам только сегодня и у тебя не было времени на адаптацию. И сразу аукцион… – открываю глаза, бросая на нее вопросительный взгляд. От произнесенных ею слов вновь напрягаюсь.
– Аукцион? – язык заплетается, а слабый голос дрожит.
– Это значит, что твоя жизнь изменится. Я расскажу тебе, все, что смогу…
И она говорит. Говорит о хорошо охраняемом острове, с которого еще никому не удавалось бежать. О датчике в моем теле, что постоянно отслеживает наше местонахождение, а при необходимости может обездвижить, усыпить или даже убить. О женщинах, что контролируют всех и вся на этой территории и о мужчинах, которые для них лишь развлечения, игрушки на одну ночь или если тебе повезет, на более долгий срок.
Полученная мною информация кажется бредом. Каким-то страшным сном, в котором я оказался по ошибке. Мозг не желает воспринимать все за действительность. Я часто дышу, чувствуя, как паника все сильнее сжимает меня в свои тиски, а сердце учащенно стучит о грудную клетку. Хочется просто на волю. Проснуться и оказаться дома. Где все правильно и привычно.
– Может, у тебя есть вопросы? – встревоженно глядя на меня, спрашивает девушка.
Я лишь молча морщусь и отворачиваюсь от нее. Не желая ни видеть, ни слышать больше ничего. Отвращение тошнотой подкатывает к горлу и мне просто нужно время, чтобы прийти в себя. Взять себя в руки, чтобы трезво мыслить и попытаться придумать, что делать дальше.
– Как хочешь, – она пожимает плечами. – Но я бы на твоем месте не отказывалась от совета человека, который не желает тебе зла.
Взглянув на свои наручные часы, она пододвигается ближе:
– Сегодня тебя продадут на аукционе. Если хочешь остаться в живых и неплохо устроиться, то делай все что тебе говорят. Молча. Покорно. Если ты будешь хорошим мальчиком, то тебя ждет награда. Если нет, то они заставят тебя об этом пожалеть.
Девушка нажимает кнопку вызова рядом с кроватью и, освободив меня от ремней, тихо уходит, оставляя меня в растрепанных чувствах и полнейшем шоке.
Через минуту в комнату заходят девушки стилисты, которые следующие полчаса делают мне укладку и помогают с костюмом. Они восторгаются тому, как превосходно я буду смотреться и как, непременно, за меня захотят отдать кругленькую сумму. Я же не разделяю их радости. Напряженно терплю все, что они делают со мной, не помогая и не препятствуя. Решая, что пока, лучшим решением будет – не предпринимать никаких действий. Нужно приглядеться, оценить условия, в которых оказался. Буду наблюдать.
Когда все готово, за мной приходит охрана. Меня ведут по хорошо освещенному туннелю в небольшой зал, посреди которого на одинаковом расстоянии друг от друга, расположены четыре платформы. Охрана рассаживает нас по десять человек с обеих сторон и рассказывает в каком порядке и на какую из платформ нам необходимо будет встать.
Как выясняется я иду в первой четверке.Нам объявляют, что до выхода остается десять минут. Смотрю на парней, сидящих со мной. Они, как и я, выглядят ошарашено.Наконец, время ожидания подходит к концу. Первой четверкой мы становимся на платформы, и когда они медленно начинают поднимать нас на сцену, становятся хорошо слышны аплодисменты.Яркий свет прожекторов ослепляет.В следующую секунду все, словно по команде, затихают, и громкий женский голос объявляет:
– Приветствуем Вас, дамы, на Ежегодном аукционе!
