Текст книги "Эмпайр (СИ)"

Автор книги: Катерина Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6. Результаты трудов

Изгнанные из рая всегда будут мечтать только о нём, даже если они точно знают, что никогда больше не смогут туда вернуться, ведь надежда умирает последней.

Проходит, наверное, несколько минут, а я всё стою, как идиотка, и смотрю на дверь, которая непреодолимой стеной отделяет меня от них. Таниэль! Он остался там вместе с ним… Это должна была быть я, но никак не он! Единственное, что меня хоть как-то успокаивает и даёт сил так это то, что сейчас Деймон полностью истощён и не сможет вообще ничего сделать, тогда как Таниэль, напротив, выглядел более чем уверенно. Он осилил двенадцать ступеней и должен без проблем выстоять против Тёмного, к тому же рядом был ещё и Фелиций – самый сильный светлый колдун на нашем потоке. Вдвоем им точно ничего не грозит. Надеюсь, что не грозит…

Неожиданно я ещё раз слышу настоятельную просьбу пройти к директору, повисшую в гробовой тяжести тишины, и решаю, что, пожалуй, ничего другого мне больше не остаётся. Я медленно плетусь по коридору, ощущая холодное касание слёз, ручьём бегущих по моим щекам. В голове ураганом носятся мысли, которые никак не хотят укладываться в логическое и понятное объяснение. О чем говорил Таниэль после моей иллюзии? Почему Деймон в один момент так меня возненавидел, хотя нет никаких адекватных причин для этого? Зачем вообще меня вызывают к директору? Полагаю, что для исключения подошло бы и обычное уведомление, но никак не личная аудиенция в кабинете «Самого». Когда вообще закончится этот грёбанный день и чем именно? С таким динамичным разворотом событий, стремительно движущихся по наклонной вниз, исход может быть лишь один.

Деймон… Почему так резко в один момент? Что он понял? Ему хватило секунд пять, чтобы догадаться, тогда как я всё не могу увидеть очевидного спустя столько времени. Вот же дура! Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж и, наконец, подхожу к кабинету моего финального акта.

Стоп! Деймон, Таниэль, директор и экзамен. Этого не может быть! Но людей никогда не ставили во главе гильдий. Он ошибается! Деймон точно неправильно подумал! Я выдыхаю, потому что за этой дверью может быть всё, что угодно, но только не это. Поэтому я больше не слышала никаких звуков, потому что Тани успокоил его, сказав, что лидером будет он, а я не имею к этому ни малейшего отношения. Это всё одна большая ошибка. Чем быстрее я зайду, тем быстрее выйду оттуда и всё наладится. Главное, что Деймон ошибся, а всё остальное уже неважно, ведь нет ничего хуже, чем возглавлять эту гильдию. Даже исключение покажется манной небесной после такого. Я быстро провожу рукой по волосам, призывая их к порядку, и в очередной раз вытираю рукой лицо, убирая следы уже не первой за день истерики. Наконец, с замиранием сердца, я уверенно стучусь и толкаю массивную деревянную дверь.

Яркий свет на мгновение ослепляет меня, и я слышу приглашение пройти внутрь, как будто оно исходит от божества. Я послушно киваю и усаживаюсь в пузатое кожаное кресло, попутно оглядывая новую локацию Прайма, в которой мне не доводилось бывать ранее. Кабинет директора своего рода святыня, в которую попадают самые талантливые, причём талант может быть, как: «Поздравляю, вы лучший в группе», так и «Поздравляю, пожалуй, студента хуже вас нам не удалось найти». Никакой золотой середины нет – только не здесь.

Яркий свет и таинственное божество оказались огромным окном от пола до потолка, через которое настойчиво пробивался яркий солнечный свет, невзирая на густые облака и раскидистые деревья, и самим Директором, который, впрочем, не становился от этого менее таинственным. Несмотря на обилие света, кабинет предстал передо мной в сдержанно-приглушённых терракотовых тонах. Тёмно-бурые деревянные шкафы с многочисленными наградами и пёстрыми грамотами за заслуги и массивный красно-коричневый стол, на котором лежали стопками кучи разных листков, свитков, пергаментов, писем и прочей макулатуры. Но более всего захватил моё внимание неприметный столик сбоку, около которого, неторопливо попивая кофе, сидела мадам Ванг. На этом маленьком стеклянном недоразумении лежали, как я это сразу же поняла, не только наши утренние тесты с экзамена, но и непосредственно итоговые результаты всей этой вакханалии, которая продолжалась до сего самого момента.

– Кира Рейтан, мы очень рады, что вы, наконец, присоединились к нам. Хотите кофе или чай? – слышу я учтивый мужской баритон.

– Нет, спасибо, – отвечаю я сиплым от слёз голосом и перевожу свой взгляд на Директора Пареса.

За все многочисленные годы своего обучения здесь его значительную во всех смыслах фигуру я видела не более дюжины раз. Это приятной наружности мужчина средних лет, с коротко подстриженными идеально уложенными тёмно-русыми волосами. Его золотистые глубоко посаженные глаза внимательно рассматривают меня из-под густых тёмных бровей. Твидовый клетчатый костюм-тройка тёмно-синего оттенка кажется мне несколько старомодным, но вместе с тем он придает особенного шарма и авторитетной важности его объёмной фигуре. С одной из пуговиц жилетки свисает серебряная цепочка для карманных часов, конец которой прячется за пиджаком в одном из многочисленных карманов. Замысловатые золотистые запонки красуются на накрахмаленных рукавах белой рубашки, а в своих руках он держит нетривиальные очки в тёмной металлической оправе и несколько листов, которые он неторопливо раскладывает перед собой.

– Кира, знаете, – начинает он, а у меня замирает сердце, – прежде чем мы начнём, я бы отдельно хотел сказать пару слов относительно вашей персоны, что никоим образом не относится к делу. – Его золотистые глаза смотрят через моё плечо на мадам Ванг, и он слегка усмехается. – Впрочем, как посмотреть, как посмотреть…

– За всё время, что я являюсь директором Прайма, через мои руки прошло огромное количество талантливых студентов. Хотя по прошествии стольких лет в этой должности, я могу с уверенностью сказать, что каждый является талантливым, но для всего нужно упорство и терпение, которое есть далеко не у всех. Поверьте, мне доводилось встречаться с разными девушками и юношами. И многих из них я лично советовал взять в ту или иную гильдию, потому что они были уникальны, действительно уникальны, а их способности и потенциал были огромны. Это своего рода самородки, которых я нахожу в океане извести и пыли, заботливо очищаю от примесей и передаю мадам Ванг и гильдиям. Вот вы знали, например, что таланты Лаэты Сонсур и Наиры Дэррек, которых вы знаете весьма близко, во многом схожи, но каждой требуется своё время на их раскрытие. Впрочем, как и у Таниэля Мармора с Деймоном Калейдом.

– Я была крайне удивлена и возмущена, что Таниэль решил не выполнять задание на тринадцатую ступень, – недовольно произносит мадам Ванг, а я крепко стискиваю зубы, чтобы не задать свалившийся, как лавина, на меня вопрос.

– Таниэль знает значительно больше всех нас, моя дорогая. Но я рад, что он, наконец, решил в полной мере раскрыть себя. Ну или хотя бы какую-то часть, – смеётся он. – Хотя я могу почти с полной уверенностью сказать, что именно им двигало в этот момент, – говорит он с таинственной улыбкой, смотря на меня.

Далее они начинают обсуждать успехи других студентов, и кто во что был горазд и где именно не превзошёл их ожидания. Я слушаю вполуха, думая о Таниэле: отказался от тринадцатого задания, но зачем? Чтобы не переходить дорогу Деймону, и впоследствии иметь возможность без проблем присоединиться к нему? Двенадцать ступеней вполне достаточно для того, чтобы продемонстрировать свою силу и заявить о себе, возможно, и вправду последняя была бы лишней, учитывая, что в нём никогда не было желания заниматься излишним позёрством. А при таком раскладе выигрывают все: и капитан, который, на первый взгляд, превосходит в силе и не вызывает сомнений на лидерство, и его протеже, который весьма успешно не переходит дорогу первому. Или, если он претендует на лидерство в другой Старейшей гильдии – это так же имеет свои преимущества, давая много пространства для фантазии и манёвров. Всё взвешено и продумано, именно так, как и следует ожидать от человека, который видит будущее и умело управляет им.

– Так вот, это я всё к чему. Кира, вы ещё с нами? Мы что-то немного отвлеклись, – поправляет листы перед собой мистер Парес. – Давайте всё-таки перейдём к вам.

Ну вот. Лучше бы они сидели, обсуждали других студентов, чем меня. Я пытаюсь подавить вздох и сосредоточиться на том, что я сейчас услышу – нужно держать эмоции под контролем. Директор начинает с далёкого прошлого, когда я только пришла в Прайм. У меня не было ни друзей, ни талантов, а учителя никак не могли помочь мне в поиске себя.

– Вы были типичным человеком без склонностей и способностей, но вот впоследствии что-то поменялось, притом очень сильно, – говорит он, протирая и надевая свои очки на нос.

Я стала проявлять не просто интерес, но излишнее рвение в изучении всех каст и кланов, чего обычно у людей без навыков не происходит, так как они просто-напросто изучают одну касту, которая ближе всего и им, и делу их семьи. Я ходила на все занятия, посещала все курсы, и теперь мои знания могут считаться поистине уникальными по своему пёстрому разнообразию. Он отмечает, что хоть мой план по поиску и раскрытию предрасположенности с грохотом провалился, но я, тем не менее, смогла преуспеть в другом.

– Мы не могли не отметить ваши родовые способности, которые значительно проявились в вас. И не могли не отметить, с какой лёгкостью вы помогали другим студентам – вашим друзьям в совершенствовании их навыков, хоть вы и не являетесь их прямым носителем.

Я выдыхаю! Всё-таки я была права! Это не гильдия! Они хотят, чтобы я стала преподавателем в Прайме. В целом, я уже и сама задумывалась над этим, ведь это единственное весьма изящное решение моей проблемы, потому что заниматься делом мамы я точно не хочу – по мне эта помощь не имеет никакой вещественной ценности. Только я не очень понимаю одного: как в принципе студенты согласятся ходить к такой, как я, на лекции? Но с другой стороны, мне и не нужно их согласие. Если они должны, то они будут туда ходить, невзирая на свои желания, так как рискуют своим местом в Нижнем Прайме.

– Но вместе с тем, некоторые учителя отмечали, что вы не в состоянии признать свою значимость, – продолжает он, а я мысленно киваю. – Что вы не уверенны в себе, и не признаёте даже тот факт, что вы являетесь лучшей на потоке, мол вы всегда стараетесь держаться в стороне. А всё именно потому, что вы, по всей видимости, чувствуете, что не можете выявить вашу склонность. Я прав?

Конечно, он прав. Какая вообще значимость и вес могут быть у меня рядом с такими, как Деймон, Наира и Таниэль? Я им даже близко не ровня, и никогда не буду.

– А теперь позвольте узнать, вы читали хроники первых гильдий?

Пустота…

Полнейшая и бездонная пустота…

Он повернул туда, куда было не нужно.

Что? Это ещё к чему? Нет-нет-нет! Стоп! Это совсем не то, что он должен говорить. Мне послышалось! Причём к преподавательству хроники гильдий?

– Простите? – переспрашиваю я в надежде, что я просто неправильно расслышала, а он без тени сомнений повторяет свой вопрос. Проклятье!

– Эм, боюсь, что нет, сэр, не было такой возможности, – с опасением отвечаю я.

– Так я и думал, – довольно кивает он. – А надо бы! Преинтереснейшее чтиво! Очень советую. Я так полагаю, вы и не слышали о сильнейшей Старейшей гильдии, не так ли?

– Об Эмпайр я слышала, сэр. Если вы, конечно, о ней, – с ещё большим недоверием произношу я. Это всё очень и очень плохо!

– Да-да, всё так. Ну так вот, вы знаете, кто её возглавлял?

Это знают все. Реймир – сильнейший из сильнейших вёл гильдию за собой. Именно Эмпайр под его командованием в содружестве другими Старейшими гильдиями очистил полностью подвластные нам земли от мутантов и сделал их пригодным и безопасным для существования. Они не только безвозвратно уничтожили всю нечисть в пределах Храмов Воздуха и Воды, но и очистили огромные пространства за их пределами, освободив даже Храмы Тёмного и Светлых Божеств. Именно Реймир с «Семеркой» смогли создать наш Мир в том виде, в котором мы сейчас его знаем, и сейчас о них слагают легенды. До него постоянные набеги невиданной нечисти и кровожадных монстров сотрясали мирных жителей нашей столицы, и никакие стены Лунара, непроходимые чащи Геи, бескрайние океаны Мундаста и величественные горы Олимпии не могли сдержать сего натиска. Первые гильдии собственно и были созданы для того, чтобы отбить напасть врагов и сплотить разобщённое общество перед лицом угрозы. Но на первых порах, если гильдии и существовали, то они были чем-то вроде сборища, где каждый пытался доказать, что он лучше других, грызясь за первенство и власть. И вот как раз Реймир вместе с Саймой, лидером гильдии Стонингхайм, и Нироном, лидером Боденхарта, смогли сделать невообразимое – создать гильдии-семьи, где каждый стремился не перерезать глотку другому, а, наоборот, сделать всё для своего соратника. Их союз, как межгильдийный, так и дружеский, возложил нынешние постулаты в основание нашего мира.

– А к какой касте и клану он принадлежал? – вдруг спрашивает мистер Парес.

– Он был чёрным колдуном, – без тени сомнения, жестко произношу я, как будто пытаясь доказать им что-то. Он был тёмным, равно как и Деймон. А я что здесь делаю?

– Ну в целом, вы, конечно, правы, – неопределённо качает головой он. – Сформулирую вопрос иначе: на момент формирования гильдии кем он был?

Эм, что? Я на секунду задумываюсь и понимаю, что это я, кажется, пропустила. Неужели должен быть какой-то другой ответ?

– Неудивительно, что спустя столько времени этому придаётся так мало значения, особенно в нынешнем обществе. Он был человеком.

– Простите, я не поняла вас, сэр? – уже в который раз за день у него тупо переспрашиваю я. Он подумает, что либо у меня проблемы с головой, либо со слухом. Предпочтительней в данных обстоятельствах, конечно, второе.

– Человеком. Он был обычным человеком без склонностей, – терпеливо повторяет мистер Парес.

– Но это невозможно! – возражаю я в излишне свободной манере, которая никоим образом не соответствует моим собеседникам.

– Это ещё почему, Кира? – интересуется он с ироничной улыбкой и смотрит на меня.

Действительно! Я проглатываю язык. Мало того, что я продемонстрировала полное незнание основ гильдий, регулярно переспрашиваю, что может натолкнуть на мысль, что я совсем не слушаю, так я ещё и решила поспорить с директором Нижнего Прайма. Великолепно!

– Знаете ли, интересное тогда было время, впрочем, как и сам Реймир был весьма занятной личностью, – продолжает мистер Парес, вставая и поворачиваясь лицом к окну.

Чего я не знала и даже не имела возможности узнать так это то, что, несмотря на то, что самые первые гильдии формировались по тем же законам, что и нынешние, управлялись они по совсем другим принципам. Считалось, что для того чтобы избежать дополнительных распрей и споров внутри команды, лидером избирался человек. Он не только мог пресечь любой раздор на начальном его этапе, но и полностью исключал любой перевес чаши весов в пользу того или иного спорщика – глава гильдии был таким образом беспристрастен.

– Если лидер не принадлежит ни к одной касте и ни к одному клану, то не будет и никакой несправедливости. Ведь «Что есть государство без правосудия?», не так ли? – цитирует директор.

– Вы на что намекаете? – вдруг неожиданно резко для себя спрашиваю я, представив их затею, а главное последствия, в полном объеме. Они что, рехнулись?! Меня же просто уничтожат! Если вдруг по какой-то неведомой мне причине Деймон проявит великодушие, во что я, если честно, после сегодняшнего просто не верю, то уж Наира и любая гильдия, какую только не возьми, точно нет.

– На вас, Кира Рейтан, – говорит мисс Ванг, оправдывая мои самые наихудшие опасения, и подходит ко мне, вложив результаты моих многолетних трудов, воплощающие собой сегодняшний экзамен, мне в руки.

Передо мной красуются финальные итоги сегодняшнего безумия с весьма подробной расшифровкой. Я невольно усмехаюсь, видя результаты, тешащие тщеславные закутки моей души. Ни единой ошибки в первой части: намного больше, чем просто начальное знание всех кланов и каст – полное всеобъемлющее погружение в каждую из них. Вторая часть гласит, что я испытываю проблемы с самооценкой, с контролем – чёртов Деймон, конечно же, оказался прав, – со склонностями и с налаживанием отношений с другими, что вытекает из низкой оценки собственных талантов. Но в то же время ставлю других выше себя, проявляя тем самым самопожертвование, обладаю талантом раскрывать дар других и успешно его применять (это они вообще, как поняли?) и могу, при желании, вести за собой, впрочем, чего я на данном этапе не проявляю в полной мере (а это как они предсказывают?), беспристрастна в своих оценках. А вот моя симуляция, которая прикончила меня и, казалось, разрушила моё будущее, показывает неожиданно занятные результаты. Несгибаемая сила духа и воли, способность в критической ситуации быстро принимать взвешенные решения и действовать на основе логики и фактов, повышенный уровень сопротивляемости страху, сильные задатки лидера и управленца. Это точно про меня? Может, они что-то перепутали? Хотя нет, даже не это главное.

– И что? Что это меняет? – спрашиваю я сухо, с вызовом смотря на двух директоров. – Я думаю, вы ошиблись в своём выборе. Будь у меня возможность, я бы всё отдала Деймону Калейду, – напористо заявляю я.

– Я понимаю ваши эмоции, Кира, – отвечает директор Верхнего Прайма. – Особенно после сегодняшнего. Разумеется, юноша талантлив и силён. То, что он продемонстрировал сегодня – это выше уровня даже многих моих выпускников. Но Калейд не сможет достать из Робиуса знамя, – жёстко отрезает она.

Ну, пожалуй! Если бы кто-то и смог, достать знамя и возглавить Эмпайр, то это именно Деймон – чёрный колдун, что полностью соответствует установленным в нашем обществе порядкам. А Таниэль в таком случае, как и должно ему, обязан возглавить либо Боденхарт, к которому тяготит его воздушный артефакт, либо Омахайн – гильдию его нынешней стихии земли, которую основал Мелисандр. Именно поэтому был небывалый скандал вокруг него много лет назад, когда он поменял стихию, ведь стало непонятно, на лидерство и членство в какой именно гильдии он будет претендовать при таком раскладе, ставя их друг против друга. Если я возглавлю Эмпайр, то что получается? Я не только этим своим решением перехожу дорогу Деймону, который рассчитывал, что гильдия будет его, я ещё и перехожу дорогу всем остальным из «Семёрки», которые возглавляются не просто одарёнными, но сильнейшими из своих кланов, которые тесно общаются между собой далеко уже не первый год. А я? Кто я вообще такая? Неумёха-человек, который ещё и непонятно кем будет, представляя тем самым угрозу для всех них? Отличный расклад.

– Он не будет мне подчиняться! – спорю я. – Никто не будет! Будь я на его месте, то точно бы не смогла с этим смириться.

– Вы не совсем понимаете, о чём сейчас говорите, – сочувствующе улыбается она. – Вы предназначены для этого, а уж никак не он или кто-то другой. Выбор Всевышних пал именно на вас! Кто мы такие, чтобы противиться их воле? Это вызов всем нам – всему нашему обществу.

Самая сильная гильдия из «Семёрки», флаг которой много лет пылился в Робиусе, хочу я того или нет, тянется именно ко мне. Со времён Реймира и его учеников, которые смогли не только перенять от него знамя, но и удержать его, сменяя поколение за поколением, сила Реймира в конце концов была утеряна для того, чтобы попасть в мои неумелые руки. Это обернётся не только огромными проблемами для меня лично, но и для Семёрки, и для всего нашего общества в целом, развязав новую войну гильдий, которая окончилась около тридцати лет назад, когда Ковиан, заручившись поддержкой согильдийцев прикончил своего лидера – Марена, который был магом воздуха, громогласно провозгласив, что его альтруистические взгляды никоим образом не могут обеспечить устойчивость и могущество гильдии в нынешних условиях. Некоторые Старейшие гильдии поддержали его тогда, но подавляющее большинство были категорически против, расколов единство Семёрки надвое. Распри продолжались до тех самых пор, пока не объявился Таниэль со своим артефактом в руках, повергнув всех в некое подобие наркозного гипноза ожидания. И вот на арену выхожу я. Вот это точно адский ад воплоти! Накой я вообще вышла за эту сраную дверь?! Почему грёбанный Деймон промахнулся?! И какой ещё «выбор Всевышних»?! Выбор Всевышних, чтобы я сдохла в первый же день управления гильдией? Мудро, ничего не скажешь!

– Прошу прощения за моё невежество, но как именно вы определили, что знамя Эмпайра тянется ко мне? – я не могу не задать этот ключевой вопрос.

Мало того что я не понимаю, как устанавливается данная связь, я не очень могу себе представить процесс так называемого доставания знамени из Робиуса. Ко всему своему стыду, в данной области я полнейший ноль. Мне никогда не были интересны гильдии, их бои, система и прочее. И всё почему? Потому что я никогда не думала, что буду хотя бы волосочком связана с ними. Разумеется, я знаю базовые вещи, так как их давали на занятиях по истории в Прайме, но про гильдии у нас было два-три занятия от силы, да и то, на которых я, готова поспорить, наверняка, угадайте что? Конечно же, читала про кланы.

– А вы не помните, когда посещали Робиус в один из первых своих дней поступления сюда? – интересуется мистер Парес, глядя на меня из-под своих очков. – Это у нас обязательная процедура. И она служит главным образом не для того, чтобы познакомить студентов с местом их грёз, тем самым мотивировав к обучению, а для того, чтобы мы могли увидеть есть ли среди них будущий лидер гильдии. Эмпайр мы уже далеко не первый год безрезультатно пытаемся отдать кому-то – пожимает он плечами.

Не может быть! Я медленно погружаюсь в свои воспоминания, перебирая их одно за другим и, наконец, стою перед легендарным Робиусом. Я тогда была совсем ещё ребёнком, который боялся всех и вся. Была замкнута и неразговорчива. Моими единственными друзьями тогда были герои книг с их захватывающими историями любви и магии. С Лаэтой мы только начинали делать первые неуверенные шаги в нашем общении, даже близко не приблизившись к тому доверию и единству, которое есть сейчас. В один из дней нас освободили от занятий по истории, объявив, что мы идём на экскурсию в катакомбы Робиуса, где мы сможем своими глазами воззреть монументы героев нашего мира и величественные знамёна, которые Боги подарили сильнейшим из сильнейших в награду за их деяния и храбрость. Вот что я помню со всей чёткостью, так это жутчайший холод и сырость, которые наполняли это место до краёв. Здесь не было солнечного света, как будто люди намеренно пытались спрятать дары Всевышних от их глаз, дабы те, не передумав в один день, не забрали их себе. И здесь не было света для меня – мне было попросту неинтересно: в книгах я уже много раз читала и про Авеля, и про Нирона, и даже про Реймира с Саймой. Я видела их изображения, была знакома с их подвигами и в целом для меня сей поход был просто дополнительным уроком, а уж никак не походом в святыню святынь. Если бы я только знала! Мои сокурсники, в отличие от меня, ходили по залу с широко разинутыми ртами и пытались запомнить всё до малейших подробностей, когда как я просто со скучающим лицом обозревала всё это в надежде успеть на обед.

Но я помню, что, когда я зашла в зал Робиуса, где были знамёна, я с полной уверенностью двинулась именно к статуе Реймира. Я точно знала, где он стоит, и хотела увидеть знамя легендарного Эмпайра. Я была одной из первых, кто его нашёл тогда, и даже не придала этому особенного значения. Когда я подошла к нему, оно слегка колыхалось, хотя не было ни малейшего ветерочка, и меня это тогда слегка удивило, но не настолько, чтобы я придала этому большое значения. Так неужели это был именно тот самый момент? Всё это время оказывается, что будь я достаточно прозорлива, я бы точно знала, к чему приду? Я бы все эти годы могла не блуждать в потёмках, как это было, а готовиться к этому самому моменту, как наверняка и делал Деймон. Немыслимо!

– А я вообще могу отказаться и передать знамя кому-то другому? – по глупости надеюсь я, хотя ответ и так предвижу.

– На данном этапе это маловероятно, – подтверждает мои догадки директор Ванг. – Если вы откажетесь, гильдии попросту не будет.

Замечательно. При разговоре с Тёмным, если, конечно, мне повезёт и я буду всё ещё жива, это будет неоспоримым аргументом. Представляю его лицо, когда я буду ему это лепетать. Вот интересно, если я «окажу ему честь», как проскользнуло в словах мистера Пареса, и возьму его в гильдию, это несколько поубавит его желание убить меня на месте?

– Кира, мне кажется, вы слегка переоцениваете весь ужас ситуации, – уверенно говорит мадам Директор. – Давайте сделаем так: вы забираете знамя, отбираете ваших согильдийцев, и начинаете первые бои по восхождению. В любой момент, когда вы только пожелаете и точно определитесь, что больше не можете нести это бремя, вы знаете, куда отнести святыню Эмпайра. Я думаю, вряд ли найдется кто-то, кто сможет вам в этом помешать, – усмехается она, намекая, видимо, на то, что студенты не будут против избавиться от такого горе-командира, а гильдии – от рискового конкурента.

– К тому же, – добавляет она, пожимая плечами, – что вам терять?

Я могла бы с ней согласиться, если бы не знала, с чем именно, или, вернее, с кем мне придётся столкнуться в самое ближайшее время. Я видела его взгляд и могу предвосхитить его следующий шаг – уничтожить меня при любой удобной возможности. Также Семерка полагаю, что в полном составе начнёт охоту за мной. Единственное, о чём они могут некоторое время спорить, что даст мне некое преимущество, так это то, кто же, в конце концов, убьёт меня и как именно. Действительно, что мне терять?