Текст книги "Я просто тебя люблю (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава двенадцатая
Женщина сначала не думает, а потом думает, почему она не думала, когда надо было думать.
(Из наблюдений старого ловеласа)
Момент засыпания начинаешь ценить только тогда, когда понимаешь, что он умудрился бесследно из памяти выпасть. Вот так открываешь глаза, а в голове на месте вчерашнего вечера чёрная-пречёрная дыра. Паника осталась, беспокойство на месте, уверенность: ничего не получится – тут. Но в какой именно момент и с чего вдруг решила отдохнуть, только Тьма, может, и знает.
А за окном солнышко светит, кусочек неба синим подмигивает, тёплый ветерок занавеску пузырём надувает. И на фоне этакой красоты шавер стоит, исподлобья зенками жёлтыми свербит – мрачный и хмурый. Впрочем, как всегда.
– Ты в обморок упала, – неприязненно, по слогу слова цедя, буркнул Ирраш, – как я и предсказывал.
Арха охнула, рывком на постели села. И ещё разок охнула – на этот раз от того, что голова закружилась, да спину, будто колом вставшую, закостеневшую негнущейся пластиной, болью прострелило. Но первым делом ведунья не за голову и не за поясницу, а за живот схватилась.
Живот был на месте, никуда не делся. В ладонь толкнуло тихонько, успокаивающе.
– В порядке всё, – словно бы против собственной воли, успокоил лорд Нашкас, – ведьма недавно заходила, проверяла.
– Долго я?.. – спросила лекарка.
Вернее, хотела спросить, да вышел только хрип невнятный.
– Почти двое суток, – ответил сообразительный шавер,
– А как… там?
Имена выговариваться не желали. И не только потому, что в горле пересохло, а на язык какой-то шутник кремниевого песка насыпал. Страх, на время притаившийся, сделавший вид, будто его вовсе нет, выглянул из темноты, напомнил о себе ледяным комом, в которое сердце смёрзлось – и как только умудрялось до сих пор биться?
– Более или менее, – дёрнул плечом демон. – Шая ночью лихорадило, но к утру прошло.
Сердце все-таки продолжало работать, хоть и не слишком уверенное, хочется ли ему это дальше делать. И дышать, оказывается, Арха ещё вполне способна.
Лекарка, кряхтя древней бабкой, одной рукой трепетно к груди простыню прижимая, а другой придерживая готовую развалиться поясницу, подтащила собственное тело к краю кровати, свесила ноги, и на этом решимость закончилась. Уж больно ныли мышцы, даже те, о существовании которых ведунья раньше не подозревала.
– Помочь? – на её мучения полюбовавшись, предложил демон.
– Что ты! – испугалась Арха, пытаясь разодрать пальцами сбившиеся в колтун волосы. – Испачкаешься ещё об тварь-то.
– Ну, извини, – без малейшего раскаянья, бросил Ирраш.
– И не подумаю, – мстительно заверила лекарка.
Шавер помолчал, трогая языком явно качающийся клык. Раньше такой привычки за ним ведунья не замечала. Впрочем, в последнюю их встречу скула у лорда тоже была целой, не свезённой, да и глаз подушкой не заплывал. Но кого нынче фингалами да ранениями удивишь? Лестницы в демонических домах все, как одна подлые, скользкие.
– Надо было по роже дать? – вдоволь намолчавшись, светски осведомился Нашкас. Арха глянула, продемонстрировав собственное умение выразительно исподлобья смотреть. – Иначе ты бы и дальше только сопли пускала и выла! – вызверился демон.
Мокрое под ладонями, хлюпающее. Пальцы слипающиеся, как от сахарного сиропа – кровь свёртывается слишком быстро. Чужое дыхание – громкое, булькающее, как будто в груди демона не лёгкие, а пузыри с мыльной пеной. Раны темнеют жадными раззявленными пастюшками, из которых жизнь вытекает. Не по капле – шустрыми суетливо-деловитыми ручейками.
Уверенность, твёрдая, непоколебимая, огромная, как скала: ничего не выйдет. Без дара, без магии, даже без снадобий не получится ничего!
И спокойные, тёмные, как перезревшая вишня глаза хаш-эда: «Арха, с чего начать?»
Оказалось, что на самом деле главное начать.
– Дан где? – мрачно спросила ведунья.
Нет, что не говори, а методы, которыми уважаемый лорд-шавер предпочитал с истериками бороться, ей никогда не нравились. Может, конечно, они и отличались эффективностью – хотя и это вопрос очень и очень спорный! – но ни приятными, ни даже слаботерпимыми их при всём желании не назовёшь.
– Там, – мотнул головой куда-то в сторону окна Ирраш.
– Ясно, – кивнула лекарка, которой совсем, ну просто абсолютно ничего ясно не было. Сползла-таки с постели, неловко простынёй прикрываясь – демон благодетельно отвернулся – хватаясь за мебель и стены, потащилась в ванную комнату. – Ты меня к… – имена по-прежнему выговариваться не желали. А как сказать по-другому? К больным, раненым? Глупость какая! – … туда отведёшь?
– Ладно, – не согласился, а великое одолжение сделал!
– Вот просто отведёшь? – ведунья даже из-за двери выглянула. – Без воплей, угроз и условий? С чего вдруг таким покладистым стал?
– А ты бы предпочла оказаться в башне запертой? – с ходу вызверился Ирраш.
– Тебе честно или героически соврать? – совершенно спокойно и на йоту голоса не повысив, поинтересовалась Арха.
Демон, разогнавшийся для очередной склоки, что-то такое, видимо, в лекарке разглядел, потому как осёкся, клык свой покачал.
– Ты хоть морду умой, а то смотреть страшно, – проворчал вполне миролюбиво.
– И не смотри, никто не просит, – посоветовала ведунья, на перемирие ещё не согласная. – Тебя сюда вообще никто не звал. Кстати, да! – вспомнила, собственную физиономию в зеркале разглядывая. Отражение ничего хорошего не показывало: щеки запали, под глазами, наоборот, мешки. И, вообще, верхнюю половину лица как будто надули, а нижнюю наоборот сплющили. Кра-со-та! – Откуда вы вообще взялись? Я совершенно точно Дана не звала.
– Интересно, почему?
– Потому что не сообразила? – зачем-то ещё и зубы рассматривая, предположила лекарка.
– Ну, а вот Шай сообразил. Правда, дошло до него поздновато.
– А он умеет? В смысле, звать? – Арха, на собственное удивление в зеркале налюбовавшись, брызнула на отражение и голову под ледяной поток воды сунула, стиснув зубы, чтобы не завизжать.
– Умеет, – донеслось сквозь шум невнятно. – Все умеют, могла бы давно сама додуматься.
– А чего раньше не позвал? – фыркнула в полотенце ведунья.
– Вот у него и спроси! – огрызнулся шавер, видимо, сам жаждавший ответ на сей вопрос услышать. Лекарка за все блага мира не согласилась бы оказаться на месте того, от кого Ирраш ответ получить хочет. – Тебе тут ведьма отраву какую-то оставила. Велела проследить, чтобы выпила.
– Вылей в унитаз, – буркнула Арха. – Кстати, а она-то откуда взялась?
Корёжащиеся тени в отражённом пламени жаровен, вскрики, чавкающие звуки ударов – мокрые, как тряпкой по дереву. Короткий оборванный вопль. Видимо, кому-то рот кляпом заткнули.
Главное, не оборачиваться, не смотреть. Не смотреть – это очень просто.
Ведьминская сила не ведовство, она от Тьмы, не от Жизни. Ей лекарство тоже доступно. Хотя нет, это ведунье лекарство доступно тоже. Только вот тёмная магия требует жертв, не жертвенности. Спасая одно существование нужно отобрать чужое.
Арха вцепилась в край раковины, зажмурилась, пытаясь проглотить горько-кислый ежистый ком, к горлу подступивший. Нет, не станет она спрашивать, кого ведьма… использовала. Не станет и всё! Это неважно. Только одно имеет значение: Шай с Ирдой живы, её демоны целы. Остальное нужно просто выкинуть. Или подумать об этом потом.
– Эй, ты чего? Тебе плохо, что ли?
– Мне хорошо! – заверила лекарка всполошившегося до поджатых ушей шавера. – Ты что-то говорил?
– Сказал, что ведьму Тхия приволок. По твоему, между прочим, приказу, – по слогам, будто неуверенный, что до неё смысл дойдёт, ответил Ирраш. – Если тебя это интересует, то Ллил привёл я. Она сейчас тоже там, присматривает.
– Это хорошо…
Это на самом деле хорошо. Пять суток прошло: три дня и ночи она сама бдила, потом спала ещё. Да, получается пять. Значит, самого страшного теперь точно не случится. Всё хорошо.
Только почему так плохо-то?
***
Сразу попасть к Шаю не удалось. Во-первых, Ирраш, решивший, видимо, свою вину обилием заботы искупить, заставил ведунью позавтракать. А, во-вторых, не успела Арха в себя кусочек нежнейшей булочки с кремом засунуть – а засовываться она не желала категорически, в горле застревала, как прискакал перепуганный до нежно-салатового цвета слуга, сообщивший, что: «Их Сиятельство ждут её милость в покоях!»
Какое сиятельство чьей милости ждёт и где, лекарка так и не поняла, а шавер объяснять не пожелал, лишь усмехнулся загадочно. Не слишком же ловко балансирующий на грани паники ифовет, кажется, ничего толкового, кроме: «Ждут, немедленно велено привести!» – проблеять не мог.
Пришлось идти, выяснять самой.
Их Сиятельством оказался всего лишь Дан, развалившийся на троне старшего Шарраха в том самом кулуарном зальчике. А «их милостью» сама Арха, для которой рядом с троном поставили креслице, придав ему значительности с помощью расшитого до пределов возможного покрывала, даже на вид жёсткого и колкого. Ну а ждали все остальные, то есть толпа ифоветов, пытающихся поплотнее утрамбоваться в углу.
Отец Шая тут тоже присутствовал, стоял впереди своих вассалов, облачённый в негнущуюся мантию. Но, несмотря на обилие золота и прочих богатств, выглядел лорд бледновато.
– Отдохнула? – тоном заботливого супруга поинтересовался Дан, помогая Архе в кресло усесться.
– А по какому поводу собрание? – вместо ответа, проворчала ведунья.
Меньше всего ей хотелось тут восседать, изображая собой невесть что. Себе же лекарка напоминала стельную корову, по ошибке в бальный зал впёршуюся. Чувствовать, как на тебя пялятся и разве что пальцем не показывают, не самое приятное дело на свете. Хотя, наверное, ведунья льстила собственному эго. Больше собравшиеся не на неё, а на Дана с Тхией и Адином, за троном стоящими, таращились. Да на вошедшего следом Ирраша, от которого пара ифоветов откровенно шарахнулись.
– Небольшая демонстрация легитимности имперской власти, – пояснил хаш-эд предельно понятно.
– Ага, – кивнула ведунья, елозя попой по жутко неудобному жёсткому сиденью.
– Потерпи, котёнок, – шепнул Дан, очень уж демонстративно перецеловывая лекарке пальцы, – ты тоже в этом замешана.
– Да я то что? – буркнула Арха, пытаясь понезаметнее собственную руку у демона отобрать.
С таким же успехом могла бы попробовать стену дома сдвинуть. Пока она дёргалась, лорд Харрат величественноТхия кивнул, тот тоже кому-то покивал. В общем, в результате обмена невербальными знаками в зале Шер появился.
Выглядел ифовет… не очень. Лекарка бы его и вовсе не узнала, не свети из-под слипшихся в бурые сосульки волос небесно-голубой глаз. Один. Ведунья не могла поручиться, на месте ли второй. Засохшая корка закрывала большую часть лица демона ничуть не хуже, чем маска Ирды.
А волокли Шера, между прочим, солдаты столичной стражи.
– Кажется, я многое пропустила, – под нос буркнула лекарка.
– На самом деле, ничего особенно интересного, – тихонько сообщил Адин, эдак небрежно на спинку её кресла опёршийся. – Просто с ним Ирраш пообщался.
Шавер, сбоку от трона, Даном занятого, стоявший, зыркнул на блондина, но мнение своё при себе оставил, даже ухом не дёрнул.
– Во избежание недопонимания, сообщу сразу, – устало, будто всё происходящее утомляло его до невозможности, начал лорд Харрат, дождавшись, когда солдаты Шера на колени перед возвышением поставят. Впрочем, даже так ифовет держался не слишком уверенно. – Никакого суда не будет. Властью, данной мне его высочеством кронпринцем, я лишь озвучу уже вынесенный приговор. Несогласные могут опротестовать его в императорском суде.
– После того, как меня казнят, – криво усмехнулся Шер.
Кривился он не от переизбытка язвительности. Просто сложно улыбаться привычно, когда угол рта порван.
– Абсолютно точно, – кивнул хаш-эд. – Но ты можешь пожаловаться Тьме. Её воля над всеми нами.
– Вот она, императорская справедливость, – удручённо мотнул головой ифовет. – И они ещё смеют говорить о просвещённости и прогрессе!
– Именно, – спокойно подтвердил Дан. – Радуйся, что она, а не моя. Иначе б висеть тебе на колесе[1], а то и на крючьях[2]. А так отделаешься отрубленной головой.
– Ты всерьёз?! Смертная казнь?! – почти прошептал Шер, но паники в его голосе было столько, что это больше на вопль походило. – За что?!
– За покушение на члена императорской семьи, – равнодушно пояснил хаш-эд. – Леди Нашкас моя невеста, а я сын Её Величества, о чём тебе было известно. Хотя бы и не было, это дела не меняет.
– Я отказываюсь от сказанного! Меня вынудили оговорить себя под пытками! – вот теперь ифовет вопил, мотая в сторону Ирраша головой. Он бы и пальцем ткнул, да руки за спиной связаны. – Он, он заставил!
– Будьте любезны, заткните его, – вежливо попросил Дан у стражников. – В общем-то, приговор уже озвучен: умерщвление через отрубание головы. Часть его сообщников казнена, перед смертью успев искупить свою вину и тем самым рассчитавшись с долгом. Те, кому повезло меньше, будут повешены без возможности искупления долгов. На этом всё.
– А что будет со мной? С моей семьёй? – подал голос старый Шаррах.
Говорил он уверенно и даже с некоторым апломбом. Вот только дрожащий, как желе, второй подбородок впечатление портил.
– Хотите в чём-то признаться? – удивился хаш-эд. – Вы имеете какое-то отношение к произошедшему?
– Нет! Никакого! Ни малейшего! – горячо заверил старик. – Я ни о чём даже не подозревал!
– Ну и живите спокойно, – разрешил Харрат. – Как глава рода выплатите положенные по закону штраф и компенсацию леди Нашкас. А с сыном договаривайтесь сами. Если Шай подаст иск против вас, тогда будем решать. Ещё вопросы есть? Нет? Ну и хорошо. Поскольку пригласить имперского палача мы не успеваем, его функции любезно согласился на себя взять лорд Нашкас, за что ему будет выплачено положенное вознаграждение. Казнь состоится сегодня вечером, на закате. Все желающие приглашены. За сим, разрешите откланяться.
– Отец! – завопил Шер так, что лекарке показалось, будто у неё в ушах что-то лопнуло – зальчик, не смотря на свои скромные размеры, обладал великолепной акустикой. – Отец, заступись!
К сожалению, а, может, и к счастью, никто из присутствующих в своём родстве с ифоветом признаться не пожелал. А старых Шаррах даже демонстративно спиной повернулся.
– Дан, а… – шёпотом начала Арха.
– Нет, котёнок, – отрезал хаш-эд, легонько трогая губами ладонь лекарки – не на показ, не демонстративно, а как обычно делал, когда они одни оставались, у самого запястья. Но смотрел он на старого лорда. И взгляд Харрата даже при большом желании добрым никто бы не назвал. – Прости, но это на самом деле не обсуждается.
***
Убедившись, что пациенты по собственному недосмотру в Бездну убираться пока не собираются, Арха разрешила отвести себя туда, куда Дан прибыть немедленно велел. Впрочем, не провожай её Ирраш, лекарка демонов и без посторонней помощи бы нашла, потому как Тхия очень уж громко орал.
Тхия. Орал. На весь дворец.
Нет, некоторые вещи не желают в голове укладываться даже после того, как их собственными ушами слышишь.
Ведунья вопросительно глянула на шавера. Тот, естественно, лишь плечом неопределённо дёрнул. Дождешься от такого ответов, как же.
– Ты хочешь меня убедить в том, что он полный придурок? – завопил рыжий арифед так, что, пожалуй, его и в степи слышно было.
– Я ни в чём тебя не убеждаю. Просто говорю, как с его точки зрения это должно было выглядеть, – холоднокровно ответил Дан.
Хаш-эд тона не повышал, а слышно его стало только потому, что Ирраш дверь в комнату открыл, то ли любезно пропуская Арху вперёд, то ли предусмотрительно ею прикрываясь.
– Мне плевать, что он там думал! – бесился Тхия, не расхаживая, а, скорее, носясь из угла в угол. – На севере бы ему не голову отрубили, а…
– Значит, идиоту стоит поблагодарить Тьму, что северные законы на территории империи не действуют, – подал голос Адаш, которого ведунья сразу и не заметила. Его Рогатое Высочество, против своего обыкновения, изволило в углу сидеть, почти скрывшись за мраморной крылатой тварюгой, каминную полку башкой поддерживающей. – Добрый день, кузина. Смотрю, с каждым днём вы всё краше. Будущее материнство некоторым дамам удивительно к лицу.
Обращался кронпринц явно к Архе. Хотя для того чтобы переварить услышанное, лекарке некоторое время потребовалось.
– Со времён военной компании ваши шпионские навыки явно улучшились, драгоценный кузен, – ведунья не сразу, но всё же сообразила, чтобы такого ядовитого ответить. – Теперь даже рога не выдают вашего присутствия. Их вполне можно принять за украшение стен.
– Это на неё беременность так влияет? – поинтересовался Его Высочество у Дана. – Или нервные потрясения сказываются? В последнее время тише мыши была, а тут вдруг опять хамить начала.
– Прошу прощения, Ваше Императорское Высочество, – извинился лорд Харрат, явно ни в чьём прощении не нуждавшийся. Хаш-эд подошёл к лекарке, в лицо заглядывая, будто что-то особенное там увидеть хотел. За ручку взял, к креслу отвёл, усадил заботливо, сам рядом встал. – Леди Нашкас в последнее время и впрямь пережила многое.
– Вот именно! – встрял Тхия. Если б арифед в принципе это сделать мог, наверняка бы побагровел. А так просто хмурился выразительно. – И за это ему всего лишь…
– Отрубят голову, – невозмутимо перебил кронпринц. – Догадайся они довести это дело до имперского суда, и такого приговора, вполне возможно, не вынесли бы. Доказательств-то никаких. Нападение ирханов было? Было. Защищал этот… как его?.. Короче, защищал этот выкидыш недоделанный нашу драгоценную шаверочку? Защищал. Боюсь, сей факт даже Шай подтвердит. Все видели, что он Арху героически собой закрыл и ни под стрелы, ни под когти лезть не позволил. Лучники тварей добили? Добили. Ну а то, что наш красавчик вместе с женщиной под стрелы попали, так это так, сопутствующие потери. Главное было высокую гостью защитить и долг свой ифовет до конца исполнил.
– А два отряда лучников просто мимо гуляли, – буркнул необычно мрачный Адин. – И ирханы там тоже случайно оказались?
– Я не утверждаю, что план обязательно бы прокатил, – пожал плечами Адаш. – Я лишь говорю, что он мог и сработать. Ты лучше других уважаемых судей знаешь и их неподкупность тоже. Так что нечего беситься и справедливость законов сравнивать.
– Справедливость только одна бывает, – злобно буркнул Тхия.
– Вот именно, – довольно покивал кронпринц. – Монополией на справедливость, а так же на узаконенное убийство граждан, должен обладать только император. Ещё вопросы есть?
– Есть! – не стала скромничать Арха. – Я так ничего и не поняла.
– Чего ты не поняла, умница моя? – ласково мурлыкнул Его Высочество. – Тебе подробно изложить правила законоустройства в конституционном государстве?
К чести ведуньи, от совета, куда принцу стоит засунуть законоустройство вместе с конституцией, а, заодно, неподражаемым королевским апломбом, она воздержалась. Посидела, подбрасывая руку Дана, словно в «оладушки» играя.
– Ты бы рассказал всё, как есть, – попросила негромко.
Хаш-эд поморщился, будто у него разом все зубы заболели, лоб потёр.
– Данаш! – предупредил о чём-то демона Адин.
И лекарке стало кристально ясно: ни Тьмы ей не расскажут. Времена ни к чему не обязывающей вольницы закончились. Наступила суровая придворно-законодательная жизнь: беременных волновать нельзя, а слабо адекватных беременных человечек тем более. Всяким мимо пробегающим невестам не должно быть никакого дела до игр больших мальчиков. Лорды-демоны сами решают свои проблемы, а удел остальных крестиком вышивать. Ну и так далее, по списку.
– Понятно, – кивнула лекарка и аккуратно пристроила ладонь хаш-эда ему же в карман. – Я пойду?
Кто-то выдохнул сквозь стиснутые зубы. Кажется, это был Тхия.
– Успеешь ещё, – не согласился лорд Харрат. Не особо напрягаясь, вынул Арху из кресла, сам её место занял, а лекарку на колени пристроил. Обнял за то, что у нормальных существ талией называется, словно боялся, что она сбежать может. – Понимаешь, котёнок, этот Шер уверен, будто он внебрачный сын старого Шарраха.
– А остальные неуверенны? – озадачилась ведунья.
– Нет, потому как лорд своей причастности никогда не признавал. Но к парню старик на самом деле всегда относился чересчур трепетно. И как говорят, особенно полюбил его после того, как с Шаем окончательно рассорился. В последнее время Шер не только всеми делами Шарраха заправлял. Начали ходить слухи, что он наследником станет. Думаю, сам же он эти сплетни и распускал.
– Ну и молодец, – оценила находчивость ифовета Арха, – а дальше что?
– А дальше объявился Шай, носа в родных местах давным-давно не показывавший. Шер испугался, что он отцовскую милость вернёт и сам тут всем заправлять станет. И когда наш красавец попросил прислать для тебя телохранительницу, к нему отправили Ирду. По задумке, при встрече с ней Шай должен был психануть и вернуться туда, откуда приехал. Почему так, я сказать не могу, не моя история, – Дан помолчал и спросил не уверенно, – Дальше стоит рассказывать?
– Стоит, – буркнула ведунья, начиная нехорошее подозревать – на конец истории сказанное никак не тянуло. Скорее уж на присказку.
– А дальше он поджог степь, – не слишком охотно продолжил Дан, притиснув к себе лекарку так, что у неё под рёбрами что-то ёкнуло, – и… «улики» подбросил. Здесь расчёт совсем простой был: либо вы сгорите, либо выберетесь. Но тогда шаверы Шая живым не отпустят.
– Сго-рим… – по слогам повторила Арха, вытерла ладонью разом взмокший висок – жарко вдруг стало ужасно и душно.
Показалось даже, будто из окна гарью потянуло.
– Дан! – снова подал голос Адин. – Заканчивай.
– Потом, думаю, к немалой досаде этого красавца, вы добрались-таки до замка. И тут он, наконец, сообразил, с кем дело имеет. Я тебя имею в виду, – словно бы блондина и не слыша, продолжал Харрат. – Подсуетился, нашёл какого-то степняка… Кстати, этот момент ещё прояснить стоит. Не нравится мне скорость, с которой он наёмника нашёл. Тут-то кабаков нет.
– Будешь мне тот случай постоянно припоминать – милости лишу, – лениво пообещал кронпринц, забрасывая ноги на подлокотник кресла.
– Как угодно Вашему Высочеству, – Дан умудрился поклониться, не отпуская Архи. – В общем, этот самый исполнитель к тебе ночью в комнату и забрался, котёнок.
– Да я-то тут причём? – хотела возмутиться лекарка, но вышло жалобно.
– Всё при том же. Получись у шавера… – хаш-эд замялся – всего на секунду, правда, – …получись у него задуманное, и я сам с Шая шкуру бы спустил и на его же кишках подвесил.
– Но ведь не получилось?
– Такой вариант тоже в план входил. Шер думал, что тебя сразу в охапку схватят и уберут отсюда подальше. Ну и Шай уберётся, понятно.
– Только он не учёл, что прятать нашу драгоценность больше некуда, – заметил принц, элегически розочку, из вазы вытащенную, нюхая. – Кто виноват, что она умудряется везде в неприятности влипать? Эдакий наивный щеночек, влезающий в самую большую и вонючую кучу навоза. Или кто там, котёнок?
– Адаш, придержи язык! – глухо посоветовал Дан.
– И почему правду никто не любит? – поинтересовался у цветочка принц.
– Адаш!
– Он прав, Дан, – даже для себя неожиданно, встряла Арха, да ещё и успокаивающе по руке своего демона погладила.
– Устами младенца, – хмыкнул наследник престола. – А что, младенец не станет просить меня о милости? Ведь Шер такой несчастный, незаконный и никем нелюбимый. Да и глазки красивые. У него красивые глазки, Арха?
– Красивые, – согласилась ведунья, вставая. – И ни о чём я тебя просить не стану. Раз вы считаете, что груда камней с куском травы стоит чужих жизней, а, может, даже жизни собственного брата, то… То долги цене соответствуют. Только со мной и моим сыном отрубленной головой он не расплатится, маловато будет. И Тьма тому свидетель!
– Арха… – Адин руку протянул, как будто по плечу ведунью потрепать собрался.
– Уйди с дороги, Ад, – попросила Арха спокойно.
Странно, но демон действительно в сторону отошёл.
***
Чрезмерной румяностью Шай никогда не отличался. Но теперешняя его восковая однотонная бледность пугала. Да ещё тени, залёгшие под скулами, глазами, на висках, делали знакомые черты почти не узнаваемыми, чужими.
Арха то и дело ловила себя на том, что прислушивается, дышит ли ифтор. Он дышал – не обманула ведьма. Видимо, на самом деле оставалось только ждать, когда демон сам себя из Бездны вытащит.
Внешний двор, где казнь должна была состояться, от этой комнаты далековато находился, потому и шум, оттуда доносившийся, был почти неразличим: то ли голоса, то ли ветер, то ли прибой. А конкретики ведунье и не хотелось. Но всё же короткий, оборванный выкрик, ознаменовавший, что для кого-то всё закончилось, она разобрала. И, может, даже не собираясь этого делать, положила руку на туго вздувшийся живот, погладила, приласкав.
– А мы с тобой живы, малыш, – шепнула.
Напряжённо поднятые плечи опустились. Она и сама не замечала, что сидит, напружиненная, словно удара ожидая.
На звук открывшейся и тут же тихо почти беззвучно закрывшейся двери лекарка не обернулась. Надобности в том не было, по шагам узнала, кто зашёл.
– Знаешь, я всё пытаюсь представить, что его нет. Вот ты есть, Адин, Тхия, Ирр, а его нет. И у меня ничего не получается, – призналась шёпотом, накрыв ладонь, на плечо опустившуюся, своей. Сжала тихонько. – Он же такой… безобидный.
– Он совсем не безобидный, – так же негромко ответил Дан.
– Знаю. Вы все не такие, как я привыкла.
– Всё хорошо, котёнок. Не думай ты ни о чём, обошлось же. Во многом тебе благодаря. И, поверь, я приложу все усилия, чтобы такое больше не повторилось.
– А я верю, – Арха задрала голову, глядя на хаш-эда снизу вверх. И только сейчас почему-то заметила, что выглядит он усталым. Хотя в данном случае, наверное, больше бы подошло выражение из иррашевского лексикона. – Только не зови меня больше так, пожалуйста.
– Что-то случилось? – Дан нахмурился, руку с плеча снял и даже отступил на шаг.
И вот что это такое? Всегдашняя готовность проблемы решать, привычка к мгновенной концентрации? Чрезмерная мнительность, мол: если ты хочешь или, наоборот, не хочешь, то я немедленно уберусь? Или просто… неуверенность?
– Если ты не заметил, случилось много всего, – напомнила ведунья, сама не понимая, чему улыбается. – До Тьмы просто всякого случилось. Но сейчас я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Ошалевший хаш-эд – это зрелище, которое стоит запомнить и бережно в памяти хранить.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – вдоволь ресницами нахлопавшись, осторожно поинтересовался лорд Харрат. – С ребёнком всё в порядке?
– И я, и он чувствуем себя просто отлично, – заверила лекарка. – Мне долго ждать?
– Арха, я…
– Да Тьма, какой же ты тупой! Правильно про вас говорят: лобная пластина толщиной в два пальца, а дальше затылок начинается!
Пришлось самой вставать, руки ему на шею забрасывать, прижиматься и губы подставлять, а это совсем не так романтично. Так демон ещё и дёрнулся, кажется, шарахнуться собираясь. Сил его удержать у ведуньи, конечно, не хватало. Но ведь можно прилипнуть.
– Ну, если хочешь… – промямлил демон, эдак осторожно, едва касаясь, поцеловав.
В лоб.
– Нет, так не пойдёт! – мотнула головой Арха. – Ладно, объясним тупым на пальцах. Желания женщины, тем более женщины, в интересном положении, необходимо исполнять. Причём немедленно. А конкретно эта женщина, – чтобы никаких сомнений не возникло, ведунья ткнула себе в грудь пальцем, – желает своего мужчину, ублажения и неба в алмазах. И, в конце концов, я шаверка или нет? Значит, мои требования нужно исполнять бегом!
– Ты абсолютно точно шаверка, – кивнул Дан, догадавшись, наконец, её обнять. И улыбаясь по своему – только глазами. – Но насколько я помню, у вас всё как раз наоборот. Это женщина обязана ублажать мужчину.
– Не поняла, – нахмурилась ведунья, – почему я до сих пор не в постели и где моё небо в алмазах?
– Как угодно, леди Нашкас, – демон поклонился и подхватил взвизгнувшую Арху на руки, – будут вам алмазы.
Лекарка пристроила голову на плечо хаш-эда, зарывшись носом в гладкие, словно даже отполированные волосы, закрыла глаза.
Порой ощутить себя живой, настоящей, до сих пор существующей, гораздо важнее, чем чувствовать защищённость и опеку. Быть хрустальной вазой, в вату завёрнутой, конечно, приятно, но ведь стекло так легко бьётся. В отличие от существа из плоти и крови.
[1] Колесо, колесование – вид казни. Приговорённому перебивали крупные кости и суставы, привязывали к колесу и оставляли умирать.
[2] Крючья – вид казни. Приговорённого сбрасывали на крючья, вбитые в крепостную стену. Длительность мучений жертвы зависела от того, куда войдут крючья.
