Текст книги "Подчини волну! (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Глава шестнадцатая
Глава шестнадцатая
Вейр, сложив руки на подушке и упёршись в них подбородком, наблюдала за тем, как собирается Дем. На этот раз парень никуда не спешил, одевался обстоятельно. Долго возился с кобурой, прилаживая её поудобнее. Оказалось, что лейтенант таскает при себе целую груда металлолома, о наличии которой Ли раньше и не подозревала. Она попыталась прикинуть, как это акшара распихивают весь свой арсенал, делая его таким незаметным – у неё ничего не получилось. Ножи, цепи, пистолеты и не пойми какие ещё штуки, как будто растворялись в складках одежды.
Врач вздохнула, натянула одеяло почти до самых ушей и перевернулась на спину.
– И что я теперь должна буду сделать, чтобы ты не сбегал? – поинтересовалась она очень, ну просто абсолютно равнодушным тоном. – Связаться-таки с настоящими террористами? Попросить, чтобы меня похитили инопланетяне?
Краем глаза Вейр заметила, что Дем замер и будто бы дёрнул подбородком вверх. Видимо, спрашивал, о чем это она.
– Не сбе-гал, – по слогам пояснила доктор. – Что мне сделать, чтобы ты от меня не бегал? Я тебе настолько неприятна?
– Да нет... – не слишком уверенно и только после заметной паузы отозвался акшара.
– Да нет, – повторила Вейр, – как мило. Пожалуй, мне стоит поблагодарить за такую оценку. По крайней мере, не совсем «да».
– Послушай, – лейтенант замялся, натягивая пальто. Притормозил, как будто раздумывал, продолжать одеваться или, все-таки, отложить это занятие. И повёл плечами, расправляя чёрную кожу. – Не силен я в этих ваших бабских штучках. Ну, серьёзно. Ты меня просто спроси. Вот как оно есть – так и спроси.
Ли резко, рывком снова перевернулась на живот и даже на локтях приподнялась.
– Просто, да? Хорошо, я спрашиваю! На кой. Хрен. Ты. Сбегаешь? Так понятнее?
– В разы, – усмехнулся лейтенант, осторожно, как будто боясь запачкать, присаживаясь на край постели. – Только я все равно не въехал. Куда это я сбегаю?
– Откуда я знаю? Я за тобой не слежу!
– Ты чего-то не поняла просто, – Дем взял её руку, сжатую в кулак, по одному разгибая едва ли не судорогой сведённые пальцы. – Я никуда не бегаю. Мне просто пора. На улицу пора.
– Чего ты врёшь? – Вейр попыталась вырвать у парня свою ладонь. Результат был вполне предсказуемым – никаким. – Я же собственными ушами слышал, что Тир тебе запретил патрулирование, пока во всем этом майор не разберётся.
– Не знаю, кто там с кем разобраться должен. А ты, смотрю, в ситуацию на лету въезжаешь, – лейтенант положил ладонь Ли на свою, сидел, рассматривал, словно что-то необычное увидал. Доктор тоже глянула – ничего особенного. Разве что её рука была раза в два меньше, чем у акшара. – Только я не в патруль. Мне его найти надо. Ракшаса того.
– Зачем?
Доктор села на кровати, удерживая простынь на груди. Мотнула головой, убирая мешающие волосы, но ничего путного у неё не вышло. Для того чтобы избавиться от колтуна перед лицом, требовались руки. Только вот беда – свободной конечности не нашлось.
Но путаница прядей не помешала разглядеть лицо Дема – спокойно-отрешённое, ни черта не выражающее, даже глаза не глаза, а стеклянные жёлтые шарики. Маска куклы. Машина. Чёртов робот. Акшара сейчас походил на...
Вейр вздрогнула, как будто ей между лопаток пакет со льдом положили. Ну – да, лейтенант смотрелся близнецом чёрного. Даром, что они отличались как небо и земля. Похожесть тут была не во внешности.
– Я... – её собственный голос подвёл, предательски съехав на хрип. Пришлось откашляться. – Я не хочу, чтобы ты за ним гонялся, понял?
Дем пожал плечами. Это простое движение вышло у него удивительно равнодушным. Ни хрена он не понял. А – главное! – понимать не собирался.
Акшара поднял её руку с одеяла, по очереди, одну за другой, поцеловал костяшки пальцев, и положил ладонь обратно – аккуратно, как будто она была стеклянной. И встал, застёгивая пальто.
– Я... Я запрещаю тебе! Слышишь, ты?! Я просто запрещаю тебе! Понятно? – Вейр снова сжала кулаки, буравя широченную спину взглядом.
Как будто это могло ей помочь.
Парень обернулся через плечо, глянул на неё даже как-то удивлено, мол: «Ты чего мне делаешь?». И, не торопясь, продолжил своё занятие.
– Если ты сейчас уйдёшь, то можешь вообще никогда не возвращаться! – голос Ли куда-то поехал, срываясь едва не на визг. Кажется, вполне закономерная и такая долгожданная истерика наконец-то догнала её. – Ты понял? Вот больше даже не подходи ко мне, понял?! Я не хочу тут сдохнуть, дожидаясь тебя! По твоему, мне делать больше нечего, как сидеть и гадать: подстрелили тебя уже или ещё нет?! Да мне на фиг это не нужно! Уйдёшь – не возвращайся. Проваливай куда хочешь! К майору, к ракшасам, к черту! Ты меня понял?
Дем терпеливо дождался окончания её тирады, преувеличенно тщательно натягивая перчатки с обрезанными пальцами и расправляя каждую складочку. Только поглядывал на врача исподлобья. Глянет – и опять на свои перчатки уставится.
Когда доктор, судорожно сжимающая на груди простыню так, что даже кулаки побелели, наконец, замолчала, акшара коротко кивнул. Шагнул к ней, нависнув чёрной тушей. Нагнулся, поцеловав коротко, сухо, как будто печать поставил.
– Я вернусь, не бойся, – шепнул Дем ей в губы, – обещаю.
– Да мне плевать, вернёшься ты или нет, – пробормотала Вейр, моргая часто-часто, только бы дурные слезы, давившие на глаза изнутри, не пролились.
Лейтенант снова кивнул, развернулся и пошёл к двери.
– Пожалуйста, – проскулила Ли, отпихнув в сторону ноющую гордость, – пожалуйста, не уходи! Я не могу остаться... ещё и без тебя.
Акшара, придерживая дверную ручку, задержался, но всего на секунду. Даже оборачиваться не стал.
– Я вернусь, – повторил он и вышел, аккуратно прикрыв за собой створку.
– Да мне по фигу! – проорала ему вслед Вейр, швырнув в закрытую дверь подушкой. – Хоть вообще не возвращайся! Да пусть тебя...
Доктор замерла, сообразив, что она едва не ляпнула. И со всей дури шлёпнула себя по губам так, что во рту стало кисло и горько одновременно, как будто она медную монетку под язык сунула. Ли закусила щеку, мотнула головой.
– Мне все равно! Мне. Все. Равно! – прорычала она.
И ткнулась лицом в колени, зарыдав в голос, вздрагивая всем телом, словно её судорожный припадок колотил. Истерика прилегла рядом с ней на единственной оставшейся подушке, устроилась вольготно, фальшиво-заботливо поглаживая костистой ручкой доктора по плечику. В конце концов, она ждала долго, даже слишком долго. Но теперь-то можно было оторваться по полной.
***
Под ботинками что-то хлюпало и попискивало, словно он живых крысят давил. Может и давил – Гэр все равно толком ничего рассмотреть не мог. И не только из-за темноты, затопившей этот грёбанный подземный переход как киселём. Рана на лбу подтекать перестала. Но вот запёкшаяся кровяная корка, налипшая на лицо, склеивала ресницы не хуже цемента.
Умыться бы, да негде. Вокруг была только жидкая, протухшая жижа из сгнившего мусора, прелых листьев и человеческой мочи. Может быть, в этом супе когда-то и была вода, но окунать в это лицо не рекомендовалось.
Ракшас замер на месте, стараясь дышать потише. Получилось плоховато. Ребра, помятые ещё бугаем в переулке возле кабака, неожиданно решили напомнить о своём существовании. Виссу казалось, что колкие, как иголка осколки, впиваются в лёгкие, превращая каждый вдох в реальную пытку.
Хотя – нет, виссу как раз ничего и не казалось. Не было больше никакого висса. Не существовало. Возможно, и ракшасом себя называть больше не стоило. И пуля, застрявшая в мякоти бедра, непрозрачно на это намекала. Свой же выпустил, Рес. Даже рука не дрогнула у мудака. По ногам целился, стрелок хренов. Спасибо создателю, косоглазие у парня было, кажется, врождённым.
Гэр бы не промазал.
Кое-как успокоив хриплое дыхание, ракшас прислушался. Звуков вокруг было много – море. Просто даже целый океан. Заброшенный людьми переход продолжал жить своей жизни. Что-то дышало, шуршало, тихонечко потрескивало. Скрипнули крохотные коготки по растрескавшемуся кафелю. Булькнула, переваривая сама себя, жижа на полу. Хрустнула собирающаяся отвалиться плитка.
Но, по крайней мере, шагов слышно не было. И на том спасибо, что дали оторваться.
Висс оперся спиной о стену, просел, сгребая на куртку мерзкую слизь. Вытянул ногу, давая перетянутым, как канаты мышцам расслабиться. Хотя куда там расслабляться? Бедро дёргало болью, словно под коленом завёлся мелкий паскудный гремлин, покусывающий сухожилья. Как будто на гитаре играл, засранец.
Гэр оскалился, скрипнув стиснутыми зубами. Порванная в драке с акшара-молокососом губа мгновенно напомнила, что с ней стоит обращаться бережнее. Ракшас сам себе казался мешком с дерьмом, который долго пинали, видимо, пытаясь масло сбить.
Положение у него было – круче не придумаешь. Денег нет, жратвы нет, податься некуда. Обложили со всех сторон. Главное, понятно, что гонят под флажки, где уже поджидают ласковые охотнички. Изнывают, наверное, от нетерпения, бедные.
Зато осталась одна пуля. Ага, в самый раз, чтобы пустить её себе в висок. Вот такой бы исход устроил всех. Особенно если труп Гэра останется гнить в этом вонючем переходе. Да, такое понравится всем. Кроме него. И не потому, что ему так уж чертовски сильно хотелось жить. А потому, что он не шлюха, чтобы каждого удовлетворять. Особенно тех уродов, которые ему особенно не нравились. То есть, все оставшееся население этого грёбанного мира.
Значит, надо выбираться. Хрен его знает, как и куда, но надо. Он висс, а не клоун, не светит ему почтенную публику радовать. Чтобы там про это не думали остальные.
Ракшас обеими руками потянул за брючину, подтаскивая уже успевшую онеметь ногу к себе. Притихший было говнюк-гоблин мгновенно проснулся, прострелив бедро горячей болью. Оставалось только послать его на хер и вставать.
Насколько Гэр помнил, дальше переход должен пересекаться с техническим коридором метро. Схем у него с собой не было, но попробовать уйти таким путём стоило. Надо только грести потихоньку вдоль стеночки – рука сама наткнётся на люк шахты. Вот только если бы мышцы ещё так не сводило, да бочина болела поменьше. Ну, и чтобы глаза видели чётче.
Висс усмехнулся. От какой в сущности дряни зависят мечты. Вчера собирался взорвать бомбу под задницей у всей столицы. А сегодня – пожалуйста, все свелось только к желанию, чтобы болело поменьше.
Короткий луч света мазнул по углу сворачивающего в сторону коридора, на миг разлился пятном по полу, высветив гору шевелящегося, будто дышащего, мусора и растворился в темноте. При большом желании можно было решить, что ракшасу привиделось. Только желание такое отсутствовало. Вперёд идти не стоило. Конечно, фонариком мог размахивать кто угодно, но что-то подсказывало, что этот «кто угодно» явился по его душу.
Оставался только один путь – выбираться на поверхность. Конечно, там его тоже ждали. Может, торжественную встречу организовали не прямо у выхода, но далеко бы уйти не дали. Вопрос только в том, кто именно ждал...
Гэр усмехнулся. А кто сказал, будто он сам не может выбрать встречающего?
Ракшас, криво перегнувшись на бок, выудил из кармана телефон. Глянул на тускло мерцающий экранчик. Батарея уже почти сдохла, но на один звонок заряда должно было хватить. Главное, чтобы сигнал из этой чёртовой крысиной норы прошёл.
Ответили почти сразу, как будто ждали. Точнее, не ответили – в трубке висела густая тишина, но сигналы вызова прекратились.
– Знаешь, ты чертовски предсказуем, акшара, – прохрипел Гэр, промокая основанием ладони разорванную губу. Нет, кровь идти давно перестала. Просто ранку вдруг почти невыносимо засаднило. – Я был уверен, что телефон у девки ты заберёшь.
– Жаль, не догадался отдать его кому-нибудь другому, – усмехнулась чернота в трубке. – Вот это был бы прикол. Названиваешь ты и – оп-па!– нарываешься, допустим, на вашу главную жопу. Смешно?
– Уссаться, – согласился висс, – ты, я смотрю, вообще приколист. А по виду и не скажешь.
– Да я вообще загадочный. От слова «гадить». Кстати, ты тоже предсказуемый. Я был уверен, что ещё объявишься. И по какому поводу названиваем? Соскучился?
– А то, – не стал спорить ракшас, – как по любимой бабе.
– Хочешь ещё один прикол? Я тоже. Как раз вышел тебя искать. Ты где пропадаешь-то, любимый?
– Ты не поверишь – в заднице.
– А поподробнее?
– Можно и поподробнее...
Много времени на то, чтобы объяснить, как найти вход в этот дерьмовый переход, не потребовалось. Молокосос оказался сообразительным. Гэр в нем не ошибся. Сбросив вызов, ракшас размахнулся и зашвырнул бесполезный кусок пластика подальше. Как будто точку поставил.
Оставалось совсем немного. Выбрать местечко поуютнее. Сдыхать тоже с комфортом надо. Да и задаром так на тот свет отправляться висс не собирался. Нет, ним малейших сомнений в том, что акшара его укапает, у Гэра не было. Потому он бледнорожего и выбрал. Пацан показался ему достаточно сильным. А от руки акшара загнуться все приятнее, чем от своих же. Пусть и бывших своих. Только все должно быть не только уместно и вовремя, но и красиво. Насколько это вообще возможно.
Ракшас снова скрипнул зубами, попытавшись ступить на раненную ногу. Кажется, пока он отдыхал, конечность увеличилась раза в два. Пришлось передвигаться вперёд, придерживаясь за стеночку, ковыляя, как пёс с перебитым хребтом. Хорошо, что идти было недалеко.
***
Вейр вяло ковыряла ложкой кашу, больше размазывая её по тарелке, чем зачерпывая. В столовой народу хватало. Идя сюда, она не сразу и сообразила, что у остальных на Базе рабочий день, в смысле ночь, только начинается. Но разворачиваться в дверях и удирать, показалось глупым. Хотя на неё и пялились, как на явление самой Девы. Офицеры-акшара даже не пытались сделать вид, что она их не интересует. Таращились в открытую. А Най, как назло, нигде видно не было.
Вот и приходилось сидеть, чувствуя себя голой под лучами софитов. Осознавая, что все прекрасно видят и бледную физиономию, и распухшие веки и покрасневшие глаза. И мантра «мне все равно» не помогала абсолютно.
– Разрешите к вам присоединится? – раздалось над головой так неожиданно, что у Ли ложка из пальцев вывернулась, громко звякнув по краю тарелки.
Вейр уставилась на рослую, даже статную женщину, стоящую рядом. В том, что это именно акшара, никаких сомнений не было. И дело не только в габаритах, которые по всем параметрам превышали вейровские раза в два. Видимо, тут мода была такой. Платья с широким подолом в пол и длинными рукавами в купе с головой, замотанной платком, пребывали в тренде.
– Ну, так как? Можно? – женщина улыбнулась, видимо, желая подстегнуть мыслительный процесс доктора.
Ли кивнула и неловко махнула рукой. Движение вышло действительно странным. Не то врач указывала на свободный стул, не то на входную дверь.
Видимо, акшара предпочла расценить жест как приглашение, и устроилась за столиком.
Больше всего к этой женщине подходил синоним «царственная». Даже движения, плавные и неторопливые, были бы гораздо более уместны в каком-нибудь зале приёмов, а не в местной столовой. Да и осанка вполне могла принадлежать урождённой аристократке. Но раздражения акшара не вызывала и величием не подавляла.
Наверное, дело было в выражении лица, а, может, во взгляде. Вот как-то сразу и полностью верилось, что она принимает окружающих такими, какие они есть, со всеми тараканами и заскоками. И не просто принимает, а любит. Вероятно, кого-то больше, кого-то меньше. Но в том, что эта акшара была местной Большой Мамочкой, никаких сомнений не возникало.
– У нас не было возможности познакомиться. Меня зовут Доба или Доб – это как вам удобнее. В смысле, Доброта. Я супруга Реса, – улыбнулась женщина.
При этом вокруг её глаз и уже подвядающих губ собрались морщинки, делающие её гораздо старше, чем показалось на первый взгляд. Но и, действительно, добрее. Даже роднее как-то.
Вот только имя Рес врачу не говорило ни о чем. Но ради вежливости Вейр скроила заинтересованную физиономию.
– Ну, да, действительно. Наверное, он сам уже не помнит, как его зовут, – легко рассмеялась акшара. – Рес – это Кабан. Майор.
– О! – это самое умное, что смогла выдавить из себя Ли.
В принципе, майора она видела только один раз. Но как-то он не произвёл на неё впечатления мужчины, у которого может быть вот такая жена. Скорее, ему бы подошла бой-баба со сковородкой наперевес.
– Не судите по внешности, – подмигнула Доб, – ежовые рукавицы я с собой в косметичке ношу.
– И ещё читаете мысли? – буркнула Вейр, возвращаясь к размазыванию каши по тарелке.
Вот эдакую показную прозорливость она терпеть не могла. К ней обычно прилагалась мудрость прожитых лет, которую изливали, позабыв спросить желание собеседника.
– Вы меня простите, и за то, что навязываюсь и за то, что сейчас скажу. – Акшара не преминула подтвердить правильность выводов доктора. – Во-первых, чтобы догадаться, о чем вы думаете, читать мысли необходимости нет. У вас очень живое лицо. А, во-вторых, вы сделаете очень правильный выбор, если останетесь с ним.
– Спасибо за совет. Я его обязательно учту. А сейчас извините, мне нужно идти.
Ли резко отодвинула от себя тарелку с безнадёжно остывшей кашей и попыталась встать.
– А могу я вас попросить о консультации? Вы ведь доктор, верно? – придержала её за руку Доб.
– Я не психолог и не психиатр, – гораздо резче, чем стоило бы, ответила Ли.
– Но более подходящих кандидатур тут и нет, – улыбнулась акшара. – Мне правда очень хочется просто поговорить. Знаете, на Базе с женщинами вообще не густо. А те, что есть – молоденькие девочки. Я их не слишком хорошо понимаю. Они меня ещё меньше.
– Ну, хорошо, – нехотя сдалась врач. – Тут поговорим?
– Не думаю, что здесь слишком удобно. Пойдёмте, это недалеко.
Идти казалось действительно недалеко – всего лишь до часовни. Которая ничуть не изменилась с последнего раза. Те же свечи, горящие на полу. Те же блики витражей на стенах. Та же помпезная статуя Девы и чёрный крест за ней.
Вейр здесь было неуютно, как будто она без спроса в чужую спальню залезла. Врач даже руками себя обняла, зябко потерев плечи. Зато акшара ничего не смущало. Женщина остановилась перед статуей и улыбнулась ей как старой подруге. Кстати, между Девой и Доб явно было что-то общее.
– Знаете, доктор, с Ресом я познакомилась, когда мне было всего семнадцать. И, естественно, влюбилась тут же. Ну, вы меня понимаете. Та-акой мужчина! – супруга майора обернулась через плечо, как будто желая убедиться, что Ли её действительно поняла.
Доктору оставалось только кивнуть. Ну, правда же! У восторженных девочек не было ни шанса не влюбиться в местных парней. Про них всех скопом и про каждого по отдельности можно сказать: «Та-акой мужчина!».
Стадо отборных самцов.
– Он мне долго не говорил, чем занимается. Понимаете, родители очень неохотно отдают дочерей замуж за воинов. Не слишком надёжно, достаток ниже среднего, а шанс остаться вдовой очень большой. Кто захочет своему ребёнку такую жизнь? Но мы, все-таки, поженились.
Женщина задумалась, как будто вспоминая что-то, глядя на статую.
– И вот тут начался кошмар, – теперь она говорила медленно, с большими паузами. – Эти патрули... Ночь ада через три. Три ночи живёшь нормально, а потом с десяти вечера до пяти утра одна только мысль: «Вернётся или нет?». Семь часов ожидания, четыреста двадцать минут паники, двадцать пять тысяч двести секунд... кошмара. Да. И главный твой враг – часы.
Она обернулась так резко, что атласный подол метнулся по полу, на миг поймав разноцветные отблески витражей.
– Я выдержала недели три, кажется. Потом, конечно, поставила ультиматум. Или я, или улицы. И Рес мне тогда сказал одну вещь... Он сказал: «Я могу измениться и уйти с Базы. Наверное, смогу даже жить нормально. Но только это уже не я буду. Ты уверена, что этого хочешь?». Знаете, что случается с акшара, скажем так, «в отставке»? Восемь из десяти спиваются, один садиться на иглу и ещё один просто сходит с ума. Они не умеют адаптироваться к нормальной жизни. Да и как бы это могло случиться, если их с детства натаскивают на то, чтобы быть солдатами? И ведь я влюбилась именно в солдата, а не в сантехника. Так нужен ли мне... сантехник? Как считаете?
Вейр молчала, глядя на мягкие блики свечей, играющие на вплавленных в постамент металлических жетонах. Доб её не торопила, снова отвернувшись к статуе.
– И как вы с этим справились? – Ли, все-таки, решилась заговорить первой.
– А никак не справилась. До сих пор я живу с солдатом, даже если на улицы он давно и не ходит, – улыбнулась Доб. – Но я его люблю таким, какой он есть. И мне кажется, что он любит меня именно за это. За то, что я его принимаю. Хотя за тридцать пять лет брака он ни разу мне не сказал, что любит. Ни разу, представляете? Но разве ж это важно?
Если б доктор ещё знала, что важно, а что – нет.
***
Серенький, ещё не слишком уверенный рассвет просачивался сквозь включённые окна автомобиля. Кажется, Гэра выдернул из мрака именно этот свет, которого оказалось слишком много. Висс беспомощно захлопал глазами, которые мгновенно заслезились. Заворочался, пытаясь понять, где он находится.
Соображать получалось не слишком хорошо. В голове гудело, затылок ломило, как будто на нем кто-то отплясывал чечётку в кованых ботинках. Да и тело казалось странно скованным, словно чем-то перемотанным. До ракшаса не сразу дошло, что это просто бинты – повязки, туго стягивающие ногу, ребра и, кажется, его несчастный череп.
А ещё откуда-то тянуло табачным дымом. От этого запаха ракшаса немедленно затошнило. Чечётка не чечётка, но сотрясения мозга он явно заработал. Вспомнить бы где.
– Проснулся, спящий красавец? – где-то спереди скрипнула кожа и между сидений – Гэр только сейчас сообразил, что это именно сиденья – появилась морда акшарского молокососа. – На!
Он ткнул в сторону ракшаса серебристой фляжкой.
– Это что? – хрипло, едва ворочая языком, спросил Гэр.
– Яд, – хмыкнул ублюдок, – пей.
Висс взял «манерку», не сразу, но открутил-таки крышку. Запах спирта шибанул по носу, врезавшись в виски. Замутило ещё сильнее. Ракшас глотнул, потом ещё раз. Посидел истуканом, удерживая водку в желудке. Уговорить организм, что так надо, удалось не сразу. Но, все-таки, удалось. Зато онемение начало пропадать.
– Ну и что дальше? – он протянул руку, возвращая фляжку владельцу.
– Пытать буду, – хмыкнул акшара, – а потом скормлю тебе по кусочкам твои же собственные яйца.
В принципе, такой расклад Гэра ничуть бы не удивил. Он бы даже принял его как единственно возможный. Вот только пацан явно никуда не спешил. Сидел себе, развалясь, и барабанил пальцами по рулю.
Только тут до ракшаса дошло, что не лишним было понять, где он находится. Нет, что в машине – это понятно. А вот где сама-то машина стоит?
Наклонившись чуть вперёд, висс выглянув в окно. Оказалось, что бледномордый припарковал свою колымагу у обочины какого-то старого, выглядевшего как после хорошей бомбёжки, шоссе. Если позади машины полотно дороги ещё смахивало на асфальт, то впереди были только рытвины и ямы. Вряд ли здесь кто-то ездил последние лет тридцать, а то и больше.
По сторонам шоссе высились тёмные, угрюмые деревья, показавшиеся ракшасу, существу глубоко урбанистичному, угрожающими. А вот такие родные и привычные высотки едва голубели на горизонте. Видимо, от столицы акшара отмахал прилично.
– Я не понял, ты меня отпустить, что ли собрался? – усмехнулся Гэр.
Вместо ответа рядом с ним на сиденье тяжело, как кирпич, плюхнулся пистолет. А рядом – туго скатанные в рулончик и перетянутые резинкой купюры. Тут уж ракшас медлить не стал. Первым делом схватился за пушку, проверил обойму – полная.
– Извини, но документов нет. Справляйся сам, – оповестил его акшара.
– Я все равно ни хрена не понял, – признался висс, засовывая ствол за ремень. – Ты добрый, что ли?
– Угу. Считай, что я грёбанный белый Санта. – Гэр не видел, но ему показалось, что парень усмехается. – А почему и для чего – тебе знать не обязательно.
– Нет, ну все же. Интересно же. Или это такой хитрый план? Не грохнешь меня только для того, чтобы я сдох от любопытства? Как-то не по рождественски это.
– А до Рождества ещё далеко, сам говорил. Но так уж и быть, – акшара снова повернулся, демонстрируя свою морду. Вот без этого висс вполне бы мог и обойтись. Рожа ублюдка ему категорически не нравилась. – Можно сказать, что я просто долг тебе возвращаю. Без тебя я бы до одной идейки никогда не додумался. Считай меня суеверным, но мне кажется, что если я тебя грохну, то ни хрена у меня не получится.
– Это ты типа объяснил? – хмыкнул висс.
– ...ля, какой же ты тупой! Знаешь, в чем смысл жизни?
– Ну, давай, просвети.
– В наличии этого самого смысла. Вот его ты мне и вернул.
– Это тем, что я твою бабу...
– А вот об этом ты мне лучше не напоминай, – прорычал акшара, нехорошо прищурив свои жёлтые глазищи, – я ведь и передумать могу.
– Как скажешь, брат.
Гэр благоразумно решил, что он как-нибудь проживёт и с неудовлетворённым любопытством. Да и какая ему на хрен разница, что там в башке у этого урода варится? Сейчас главное слинять отсюда, убраться подальше и в себя прийти. А там уж и сообразить, что дальше делать.
В конце концов, ему ещё предстояло вернуться. О да! Он определённо вернётся. И вот тогда они и поговорят о смысле жизни. Все вместе потрындят, в уютной дружеской компании.
– Ну, я пошёл?
– Вали, – коротко рявкнул акшара, кажется, потеряв к виссу всякий интерес.
Дэм не спешил заводить машину, наблюдая, как чёрный, хромая и пригибаясь, словно под обстрелом, пересёк шоссе и скрылся между деревьями.
«Нет, ну я все-таки поражаюсь, насколько ты больной на всю голову ублюдок! – с каким-то даже восхищением протянул Бес, развалившийся на переднем сидении, как на кровати. – Это мы, значит, все из себя такие благородные, врага отпускаем, чтобы потом он побольше шухера навёл?»
– У своих навёл, заметь, – лейтенант аккуратно тронулся с места, старательно объезжая разрытый асфальт.
«А почему ты так уверен, что он первым делом не кинется тебе глотку резать?» – с явным скепсисом хмыкнул близнец.
– Потому что теперь я для него «брат». Тот, кто его задницу из дерьма вытащил. Сечёшь? Чужие оговорочки стоит замечать!
Дем усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся, показав клык.
«Не, ну на хер таких братьев! Мне как-то без них спокойнее...» – протянул Бес, закидывая руки за голову.
– А родственников не всегда по своей воле выбирают.
Акшара, выключив окна, перевёл колымагу на автопилот. Не смотря на проржавевший корпус, «комп» в этой тачке был покруче, чем в любом навороченном авто. И навигатор мог справиться с управлением даже на старом шоссе, где «маяков» от роду не водилось.
Лейтенант повозился, устраиваясь удобнее, задрал воротник пальто и сложил руки на груди, пристраиваясь вздремнуть. Поднабраться сил было совсем не лишним. Потому что в столице его ждало что угодно, кроме спокойствия. Но теперь Дем и сам его не желал.
Вместо эпилога
Вместо эпилога
Дем сжал руку Вейр с такой силой, что Ли невольно поморщилась. Но лейтенант этого, кажется, даже и не заметил. Он вообще ничего вокруг не видел, кроме загадочно мерцающего монитора.
– Ты мне собираешь пальцы переломать? – осторожно поинтересовалась врач.
– Чего?
Взгляд у акшара был абсолютно отсутствующим, а жёлтые глазищи круглыми, как фонари. И даже поблёскивали лихорадочно. Ли он тоже не увидел. Только глянул мельком и опять уставился на монитор.
– Нет, ну это уже свинство! – возмутилась Вейр и попыталась встать.
– Лежать! – рявкнул лейтенант, и даже на её плечо надавил, будто боясь, что она сейчас ускачет.
– Может мне ещё по стойке смирно выстроиться? – доктор хлюпнула носом, предчувствуя, что сейчас разревётся. И не захочет, но точно опять реветь начнёт. – Ты меня со своими солдатами не перепутал?
– Ну, извини, извини, я больше не буду...
Если бы Дем удосужился хотя бы повернуться к ней, то Вейр ему бы больше поверила. Но монитор парня явно гипнотизировал. Кажется, наступило самое время устроить скандал.
Не дали.
Док, сняв очки и устало потерев переносицу, развернулся к ним вместе с креслом.
– Ну, что я могу сказать... – протянул он, задирая полу халата и засовывая окуляры в карман.
– Все настолько хреново? – голос Дема упал до такого трагического шёпота, что Ли не удержалась – фыркнула.
– Это, конечно, с какой стороны посмотреть. Честно говоря, я не знаю, чего вы ожидали. Поэтому не могу сказать, обрадуют вас новости или наоборот.
На лейтенанта даже смотреть было больно. Кажется, бравый акшара готовился прямо здесь, не вставая с кушетки, грохнуться в обморок. Вейр не выдержала и сжалилась над мужем. Потянулась, разворачивая монитор к себе, и ткнула в него – раз, а потом другой.
– Их двое, просто двое, понимаешь? Два, – она растопырила пальцы вилкой, чтобы выглядело нагляднее. – Близнецы.
– Двое? – Дем, по-прежнему отсутствующе, посмотрел на неё, потом снова на экран. – Двое?
И вдруг схватил Ли, прижав к себе так, что у неё воздух из лёгких выбило.
– Я тебе...Я за тебя... – как ненормальный, забормотал лейтенант. – Дева, ...ля! Да я... с улиц уйду!
– Ты лучше сделай так, чтобы они туда не попали, – прохрипела Вейр, при этом умудряясь улыбаться в тридцать два зуба.
Но Дем её не слышал. Он теперь даже не на монитор пялился, а куда-то поверх него.
Бес, перегнувшись через приборы, заглянул в экран, на котором бились два крохотных сердечка. Выпрямился, продемонстрировав сразу оба оттопыренных больших пальца и довольно ухмыльнулся во всю пасть.
«Я в тебе и не сомневался!»
Лейтенант только кивнул в ответ. Его собственное сердце почему-то судорожно трепыхнулось в груди и провалилось куда-то.
Брат, продолжая лыбиться, поднял руку, коротко дёрнув кистью из стороны в сторону, прощаясь.
«Ну, ты помнишь, да?»
– Я подчиню, обещаю... – одними губами прошептал Дем.
