Текст книги "Подчини волну! (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Ты дура, что ли? – прорычал Дем, натягивая футболку обратно. Он бы был совсем не прочь, если бы она оказалась до колен. – Тебе объяснить значение слова «отвали»?
Она заторможенно, словно ей чем тяжелым по кумполу вдарили, помотала головой и опять уставилась на него. В лицо посмотрела, в смысле.
– Я ничего не путаю? Прошло четверо суток? – едва ли не прошептала стерва.
– И чего? – искренне не понял вопроса Дем.
– Мама моя... Какая же у вас регенерация?
При этом ее чертовы глаза светились таким восторгом, будто он ей горсть бриллиантов отсыпал. Дем даже растерялся, честно говоря. Нет, то, что у дамочки с мозгами наблюдались явные проблемы – это было понятно. Но как реагировать-то на такие восторги?
К его невероятному облегчению ситуация разрешилась сама собой, без его участия. За поворотом коридора забухали ботинки, как будто там стадо слонов неслось – даже стены задрожали. И из-за угла вывернули Вар с Яром. Лейтенант не мог припомнить, когда еще он так рад был их видеть.
Хотя выглядели парни странно оба едва ли румянее стен – узоры на роже татуированного выделялись, как будто их только что накололи. Глаза едва ли не квадратные. И собственную куртку Вар прижимал почему-то к груди. Причем казалось, что он одновременно хочет и стиснуть ее сильнее, и отбросить подальше. По крайней мере, мышцы на его предплечьях напряглись, словно он фиг знает какой вес выжимал.
– Док... тут... это... – он протянул куртку стерве, дыша хрипло, с каким-то даже присвистом.
Внутри свертка что-то шевельнулось и запищало. Вар вздрогнул и чуть не выронил свою ношу. Яр с Демом одновременно шарахнулись, только в разные стороны. А вот девка как будто сообразила что-то. Наоборот, шагнула к татуированному, бережно, словно хрустальную, забрав куртку. И держала она ее странно, подхватив рукой снизу. Второй же начала разворачивать тючок.
Тут-то и случилось хреново Чудо. Дем бы решил, что это у него от доковых лекарств приходы по второму кругу начались. Но и Яр придушенно мявкнул, а Вар и вовсе креститься начал. Да еще и крест из-за пазухи вытащил, прижав его к губам. В общем, не одному ему приглючилось нечто эдакое.
Дамочка низко наклонилась над ребенком, держа его на руках. И свет коридорных ламп запутался в ее растрепанных после возни с Демом волосах, вдруг вспыхнув ярким ореолом вокруг головы. Но это все фигня была.
За других он поручиться не мог, но самого лейтенанта приплющило ее выражение лица. Брови у девахи нахмурились озабоченно, скулы напряглись. Но при этом она не отражением света сияла, а такой заботой и, черт всех возьми, нежностью, что хотелось себя за зад укусить. От зависти.
– Дева! – прошептал Вар.
Ну, что тут скажешь? Дем с ним был полностью согласен.
Только вот хрен знает, что его добило – ведение или док просто переоценил возможности пациента, но следом за мыслью, что Вар абсолютно прав, лейтенант снова куда-то нырнул.
[1] «Отвертка» – коктейль, водка с соком, чаще всего апельсиновым
Глава шестая
Глава шестая
Все-таки, время было садистом. Смакующим извращенцем, сосущим боль, как коктейль через трубочку – никуда не торопясь, наслаждаясь. Именно на этот моменте оно любило превращаться в подтаявшую на солнце жвачку, почти останавливаясь. А то могло и свернуться кольцом, прокручивая одни и те же кадры, все с той же неспешной медлительностью.
Лейтенант ненавидел время. А оно его любило. Просто-таки кайф ловило, наблюдая, как Дема корежит. Но...
Но Бес падал. Он падал, падал и падал, заваливаясь на спину. Его руки взлетали в воздух, будто кто-то сверху жестко дернул за нитки. Автомат плавно, как гребанная танцовщица, выворачивался из ладони. Волосы всплескивали волной – куда там рекламным красоткам. И грудь взрывалась фонтанчиками красного: первым, вторым, третьим. Маньячащее время давало возможность рассмотреть их во всех деталях – до круглых капель, до тягучих струек. И падающее тело вздрагивало, как только вырывался новый фонтанчик. В реальности такого было не разглядеть. Но садистское замедление предоставляло возможность рассмотреть все детали, посмаковать подробности.
Без которых Дем вполне мог обойтись.
Но Бес падал. Так же тягуче медленно, как и все в этом гребанном фильме, его голова поворачивалась. Дем видел смуглое лицо за завесой взмывших волос. Он и сам не знал, хочет ли видеть желтые, горящие бешенным азартом и диким, ненормальным весельем глаза. На то, как он бесконечно падает – смотреть не хотел, на фонтанчики – не хотел. А вот лицо Беса притягивало. Было в этом что-то от расколупывания корочки на подживающей ране.
Актеры, стараясь выжать из зрителей побольше слез вместе с бабками, умирают с отрешено-умной или мученической миной на морде. Но реальность – она круче любого режиссера. И тоже страдает маниакальным психозом. Видать, они со временем родственники.
Бес был, мать его, счастлив, рад. Он, урод драный, радовался! Для него жизнь была сплошным парком аттракционов – даже то, что он падал, его развлекало. Пока ты тут, попробовать надо все. Ага, даже сдохнуть – тоже незабываемый опыт.
Его губы шевелились. Наверное, хотел поделиться, какой это кайф – словить в грудь три «маслины». Только слов было не разобрать. Прочитать по губам – этого Дем не умел, да и занавес волос мешал. А это было важно, до боли в яйцах важно, узнать, что он говорит. Но хоть жилы порви – непонятно.
И лейтенант орал – беззвучно. Горло, слипшееся в монолит, не пропускало ни звука. Но он все равно вопил так, что легкие рвало на клочки. Музыкальное, мать его, сопровождение для бесконечного падения.
А Бес падал...
– Да проснись же ты!
Увесистая пощечина заставила голову дернуться, и Дем приложился затылком о стену так, что в глазах фейерверк взорвался. Не понимая, ни где он находится, ни что вокруг творится, парень кулем свалился с койки. Вскочил на ноги и ломанулся вперед, грудью наткнувшись на стену. Воздух из легких вылетел как пробка из бутылки. Но зато чернила, заливающие череп, схлынули.
Он был в собственной комнате. Стоял, опираясь обеими руками на стену. Дыша, как загнанный марафонец. Реальность – есть. Беса – нет. Это сон. Очередной, мать его, сон. Отпуск кончился. Добро пожаловать в персональный ад.
«Все нормально, ты вернулся домой, парень. Мы рады, что ты с нами!».
Дем провел ладонью по лицу, стряхивая пот и слезы, чувствуя, как дрожат от напряжения плечи и спина. Дьявол за его спиной скалился, изображая когтистыми пальчиками глумливую «козу». И Искренне радуясь возвращению своей любимой игрушки: «Ути, моя маленькая тряпочка, мой зареванный пупсичек, мой маленький потерянный Мальчик-без-половинки! Я счастлив снова быть с тобой!».
Лейтенант выматерился сквозь сведенные судорогой зубы. И только тут понял, что в комнате он не один. Где-то там, рядом с кроватью, отчетливо слышалось чужое дыхание. Дем обернулся через плечо, не рискуя отпускать стену. Ноги дрожали ничуть не меньше рук.
Дьявола за спиной не оказалось. На полу, в луже света, просачивающегося из коридора под дверь, сидела давешняя стерва. И по своему обыкновению таращилась на него, даже рот приоткрыла. Парень усмехнулся, прекрасно понимая ее реакцию. Наверное, его бы сейчас любой мужик испугался.
– Ты кричал, – озвучила очевидное девка. – Это кошмар, да? Бог мой, как же ты кричал...
Сейчас она не была похожа на Деву. Скорее, на перепуганную девчонку. Действительно девчонку, молоденькую совсем. Зарегистрировать, что ли, средства от морщин? А что? Записать на видео, как он, завывая, прыгает на кровати – и продавать по пятерке. Может, пойдут и по десятке. А личико этой дамочки можно использовать в качестве рекламы.
Хотя – нет, уже нельзя, момент упущен. Собралась, копыта под себя подгребла и даже встала. Физиономия сосредоточенная, как будто она мировые проблемы решала. Только руками себя обняла, словно ее озноб колотил.
– Ты сознание в коридоре потерял, помнишь? Я решила зайти, проверить как дела, а тут...
Лейтенант молчал.
– Часто у тебя такие сны? – спросила она тихо.
Дем откашлялся, чувствуя, что горло у него дерет, словно его изнутри наждачной бумагой выстлали.
– Уйди, – прохрипел он.
Сказать нечто более осмысленное лейтеннт сейчас не мог в принципе.
– Я достану хороший препарат. Он безвредный и...
– Просто – уйди.
Она быстро покивала, как будто соглашаясь с ним, и мышкой выскользнула за дверь, аккуратно прикрыв ее за собой. И за это Дем ей был несказанно благодарен.
***
Сон решил, что он гораздо нужнее другим – и ушел, даже не сказав: «Прости!». Оставив Вейр крутиться на кровати, которая казалась ей тверже кирпичной кладки. Раздражало все: простыня, которая обматывала ноги как бинты мумию; слишком тощая подушка, к тому же не умеющая принимать форму головы; недостаток воздуха и отсутствие кондиционера.
Не давала спать мысль о младенце. В заверениях капитана, что с ним все будет в порядке, она, в общем-то, не сомневалась. Тир же говорил, что с рождаемостью у акшара большие проблемы. Значит, обязательно найдутся желающие усыновить малыша. У него действительно все будет хорошо.
Правда, выбор няньки для младенца ее удивил. Она бы этого парня с жуткими шрамами на лице, к детям близко не подпускала. Вейр напугала даже не физиономия парня – врачу не положено бояться увечий. Скорее ужас наводил его взгляд. Такой бывает у бойцовских псов, со щенячьей поры ненавидящих весь мир.
Но капитану было виднее, кого назначать во временные опекуны. Уж, наверное, сами акшара лучше ее разбирались в том, что для них хорошо, а что плохо. Не стоило из-за этого нервничать.
Как, впрочем, и врать самой себе. Больше всего мешала уснуть не тревога за ребенка, не тощая подушка и не духота.
Сильнее всего раздражал вопрос: что могло так напугать парня, который явно завтракал трупами, а на ужин употреблял девственниц? Эта мысль не беспокоила, а именно раздражала, словно комар, тоненько звенящий над ухом. И ничего общего с милосердием она не имела. Таких вообще трудно жалеть. Потому что от окружающих они жалости не то что не принимают. При первых же проявлениях сочувствия подобные ему сатанели и превращались в монстров вида «уйди с моей дороги».
И это было еще одной проблемой, которая тоже раздражала. Видимо, утром он просто не осознал, что произошло. Но к вечеру до него наверняка дойдет, что он был «непростительно малодушен в присутствии женщины», которая и так у него теплых чувств не вызывала. И вот тут...
А вот тут Вейр ожидал маленький персональный Армагеддон. Не то, чтобы она думала, что он ей мстить начнет, словам Най она вполне верила и была уверена, что на Базе ее никто пальцем не тронет.
Но вот то, что Дем постарается максимально испортить и усложнить ей жизнь – не сомневалась. Типично мужской подход: «Не могу справиться с проблемой – сделаю так, чтобы она стала чужой». В том, что местные коридоры были напичканы самыми настоящими, типичными, каноничными мужиками у нее тоже сомнений не было.
Хотя – чего уж самой себе-то врать? – жалость тоже шевелилась где-то под грудиной склизкой зеленой лягушкой. Даже не жалость... Скорее, просто желание помочь, как пациенту, которому больно и он весь измаялся от этой своей боли. Стоило только вспомнить, как он стоял, упершись обеими ладонями в стену. И бисеринки пота посверкивали в полумраке, как будто его с одного бока блесками осыпали. А шкура на его спине подергивалась, дрожала как у кота. Огромный, напуганный и... голый.
На этом месте Вейр стало совсем жарко и душно. Даже откинутое в сторону одеяло не помогло. И мерзость от самой себя опять скрутила живот в узел. А она еще рыженькую считала... Кем бы не считала, на себя сначала посмотреть стоило! Узнай парень, о чем она размечталась – сдох бы от смеха. И, пожалуй, даже пакостить ей не стал. А что? Тоже метод решения проблемы.
Видимо, настал-таки возраст, когда начинаешь исходить слюной на молоденьких накаченных стриптизеров. Когда уже не интересует мужчина – его ум и внутренний мир – а требуется лишь «горячий самец». Правда, гормоны начинают заливать мозги перед климаксом. Но, видимо, он у Вейр будет ранним.
Шлюха престарелая, кошка облезлая!
Вейр вскочила с кровати и метнулась в туалет, не успев даже свет включить. Боялась, что ее вывернет прямо на серый, синтетический ковролин. Согнувшись над унитазом, она корчилась от сухих спазмов, кислота плескалась у горла, но облегчения это не приносило. Не только озабоченная, но еще и истеричка. Все, приехали. Конечная остановка.
Живот перестало крутить только после того, как она добрых полчаса поливала из душа свою больную голову попеременно кипятком и жидким льдом. Зато мозги слегка прочистились. Собственно, пора бы было уже начинать день. Точнее, ночь – древние электронные часы, любезно предоставленные все той же Най, бесстрастно показывали пять вечера. Самое время завтракать.
Врач усмехнулась, собирая мокрые волосы в пучок. Кажется, ей тоже уже пора отращивать клыки и заиметь аллергию на ультрафиолет. А, заодно, обзавестись феном.
В столовой опять было пусто. Ну, если не считать рыженькую сестричку за толпу. Впрочем, болтать она могла сразу за десяток человек. Зато стеклянные витрины ломились от тарелок. Как будто повара готовили на сотню человек. Хотя Вейр уже была в курсе, что кормятся тут ровно вдвое меньше. Два хирурга, пять медсестер, шесть капитанов и тридцать шесть лейтенантов. Ну, и она. Всего сорок семь акшара и три человека.
Структура Базы была предельно проста и даже пугающа в своей лаконичности – куда там человеческой армии. Шесть рот. Во главе каждой роты – капитан. В одной роте шесть взводов и, соответственно, шесть лейтенантов. Взвод делится на три отделения, по девять бойцов в каждом. Командует отделением сержант. Но ни они, ни солдаты на этот этаж не поднимались. А во главе этой пирамиды сидел майор. С которым Вейр предстояло сегодня встретиться и обсудить ее дальнейшую, несомненно многогрешную, судьбу.
В принципе, если задуматься, такая лаконичность действительно пугала. Тир сказал, что акшары составляют примерно три процента от всего населения. Город в себя впихивал что-то около сорока миллионов жителей. То есть, акшаров в них было чуть меньше полутора миллионов. И всего 1112 бойцов, защитников, полицейских – как хотите. По одному на более чем тысячу населения. Вейр еще в колледже подрабатывала в больнице скорой помощи. И знала, что такой расклад – очень и очень плохой. Для людей. В смысле, для мирных акшара.
Да, полицейских в кварталах, где в основном селились генномодифицированные, было еще меньше. Но ведь акшара жили сразу в двух реальностях – человеческой реальности и своей собственной. То есть, им приходилось сталкиваться не только с отморозками и наркоманами, но и с ракшасами. Оставалось надеяться, что последних мало – еще меньше, чем солдат. Но статистика пугала.
Хотя, наверное, ей нужно было бы другого испугаться. Вейр грозило стать единственным на миллион населения педиатром. И, между прочим, педиатром ей стать еще предстояло, судорожно вспоминая все, что в нее успели запихать в университете. Скорее всего, кариес молочных зубов здесь не самая насущная проблема.
При таком раскладе стоило бы не о собственном моральном облике думать, а о состоянии мозгов. С другой стороны, смысла размышлять о душевном здравии не приходилось. Однозначно, крыша у нее съехала. И ни один здравомыслящий человек на такую авантюру не решился бы. Но это, почему-то, не огорчало, а... будоражило.
Мысль о том, чтобы пропасть для всего мира и начать жизнь с чистого листа – действительно чистого – воодушевляла. Вейр пребывала в глубокой убежденности, что временное помешательство ей выйдет боком. Но было в этом что-то от первой выпитой рюмки. И уверенность, что ничем хорошим это не закончится, стопроцентная. Но и отказаться невозможно, рука сама тянется.
Кстати, лично для Вейр первая стопка – насколько она помнила, это была текила – закончилась не только дикой рвотой и жесткой головной болью. До этих сладостных моментов она успела спихнуть в бассейн парня. Не специально – случайно задела. Через семь месяцев они поженились. Хотя, если вспомнить, чем все закончилось, случай счастливым назвать трудно...
Но, все же, она твердо решила – попробует. А там что будет, то и будет.
***
– Я смотрю, ты тоже из ранних пташек? – вместо приветствия заявила Най, салютуя Вейр чашкой с кофе и плотоядно вгрызаясь в булку. – Я вот тоже не могу по-другому. В пять утра уже вырубаюсь стоя. Зато и просыпаюсь в три. Дальше спать – ни в какую.
Вейр неопределенно кивнула, выбирая себе омлет. Хотя все порции выглядели более чем заманчиво. Просто она оттягивала момент, когда придется начать поддерживать светскую беседу. Ей бы обдумать все хорошенько. А еще лучше, на бумаге хотя бы примерный план накидать. Пустая болтовня только отвлекала. Но и демонстративно садиться за один из пустых столиков было невежливо.
– Ты ешь быстрее, – посоветовала Най, – а то сейчас парни набегут. Нормально позавтракать не успеешь. Хотя, может, у тебя нервы железные? Я вот жевать когда на меня несколько десятков мужиков таращатся, не могу. Хочется, знаешь ли, оставаться такой эфемерной феей, которая питается цветочным нектаром и какает розами, – сестричка хихикнула. – Говорят, ты вчера младенца спасла.
– Неправильно говорят, – буркнула Вейр, сгружая набитый под завязку поднос на стол. Покушать она всегда любила. Только раньше старалась придерживаться «норм приличия». А коль скоро у нее новая жизнь, то и нормы должны быть новыми. – Я его не спасала. Слава Богу, с ним ничего серьезного не случилось. Небольшое переохлаждение и вывих плеча. Ваш татуированный сказал, что он из кроватки выпал. Или его родители спихнули.
«Бросили под кровать» – вот как сказал этот с жуткой рожей. Бросили, чтобы выжил. Как того мальчишку брат в окно выкинул. Но об этом лучше не думать. Иначе озноб начинал по шкуре драть, как теркой. К таким реалиям ее новой жизни нужно было еще привыкнуть.
– Най, а ты не знаешь случайно, кто такой Бес? – совершенно, ну абсолютно незаинтересованно, все свое внимание уделяя намазыванию масла на булку, спросила Ли.
– Который? – тут же отозвалась рыжая. – Тут каждый третий – Бес или Без. Бездушный, Бессердечный, Безжалостный, Беспощадный...
– Я поняла, – кивнула Вейр, – вопрос снимается. Я не знаю, который.
– А выглядит-то он как? Ну, татуировки там, пирсинг, прическа.
– Понятия не имею, – горячо жалея, что вообще рот открыла, отзывалась Ли.
Дем его внешность не описывал. Хотя, с чего она взяла, что он вообще чье-то имя выкрикивал? Может просто слово выговорить не мог до конца. Хотя ей почему-то показалось, что это было именно имя. Если припомнить, он и у нее в офисе, когда очнулся, сказал что-то вроде: «Бес, не уйдешь?» или «Не уходи!», что ли?
– С чего он тебя вообще заинтересовал тогда? – вздернула аккуратно выщипанные бровки Най.
– Да так... услышала где-то.
Вранье вышло на сто баллов. Зрители скривили рожи и показали большой палец, повернутый вниз. Прежде чем спрашивать, надо хоть домашние заготовки убедительные придумывать.
– Ну-ну... – Най искоса глянула на нее, едва заметно усмехнувшись. И вдруг посерьезнела, поставив чашку на стол. – Ты же вчера опять с Демом сидела, да?
– Сидела, – кивнула врач.
Да уж, ей шпионом не быть. Даже девчонка ее раскалывала «на ура».
– Ясно... – рыженькая подняла глаза на часы, висевшие над входом в столовую. – Погоди, я сейчас.
Она вдруг резко вскочила и посеменила к дверям, на ходу пытаясь вбить ногу в тапочку. Но направлялась она не в коридор, а в помещение за столовой. Вейр там побывать не успела, но вроде бы оно было чем-то типа комнаты отдыха. По крайней мере, диваны, огромный и вполне современный телевизор, врач углядела. Еще виднелся краешек бильярдного стола.
Най вернулась почти мгновенно, притащив большую фоторамку. Основательно уселась, включив экран и быстро перелистывая пальцем изображение. Насколько могла видеть Ли – типичные для любого общежития фотографии, запечатленные для потомков. Попойки, парень с клоунским носом, два полуголых качка, борющихся на руках. Мелькали и уже знакомые лица. Татуированный, почему-то с розой в зубах. Тот красавчик, который вчера был с ним. Только на фото он выглядел отнюдь не красавчиком. Парня явно полили зеленкой, и его роскошная грива смотрелась как у какого-нибудь панка. Причем только что вылезшего из лужи. Милые шалости...
– Вот, – постучала ноготком по экрану Най. – Это – Бес.
Вейр глянула – и сначала ничего не поняла. Чьи-то руки, мускулистое, мужское бедро, спутанные шевелюры. Наклонилась, чтобы рассмотреть поближе и... отшатнулась, густо покраснев. На фото были запечатлены два парня. Спящие. В одной постели. Кажется, голые. И обнимались они... Вэл так любил спать, сунув руку ей под голову и забросив ногу на бедро.
– Понятно... – промямлила доктор, ненавязчиво отодвигая от себя рамку.
Да-да, ханжой она себя по-прежнему не считала. Но к таким откровениям готова не была.
– Шокировала? – хитренько прищурилась Най. – Ладно, извини. Вот где тут Бес, я понятия не имею.
Она снова быстро перелистала кадры и придвинула рамку к доктору. Вейр глянула на экран с опаской. Но ничего крамольного на нем не было. Просто Дем, между прочим, выглядящий очень неплохо. Кожаный плащ ему шел, а сложенные на груди руки, взгляд исподлобья и кривая ухмылочка непрозрачно намекали, что он «очень плохой парень». Ну и волосы, развевающиеся на ветру, смотрелись крайне эффектно. Короче, воплощенная девичья смерть. Вот только на фотографии Дем присутствовал в двух, абсолютно идентичных, лишь зеркально отраженных, вариантах.
– Это монтаж? – на всякий случай спросила врач.
Естественно, никакой это не монтаж был. Но уж больно идентично выглядели парни. Ну, совсем под копирку. Разве что у одного татуировка под левым глазом, а другого под правым.
– Я постоянно забываю, с какой стороны у Дема тату? – вместо ответа протянула Най, наклонив голову, рассматривая фотографию.
– Справа, – пробормотала Вейр, – Что?
Девушка только покачала головой, мол: «Ничего-ничего, все нормально». Только бровками передернула как-то многозначительно.
– Ну, вот значит это Бес. Он младший, по-моему. Знаешь, говорят, что близнецы – это одна душа, разделенная на двоих. Знала я двух близняшек. Девки друг друга терпеть не могли, собачились постоянно. И не дай Бог их кто-то спутает! До трясучки доходило. А эти...
Най развернула фотографию к себе, задумчиво ее разглядывая, словно видела впервые.
– Над ними прикалывались постоянно. Ну, знаешь, как у парней? Про нетрадиционную ориентацию. А им плевать, только скалились в ответ. Мне иногда казалось, что они не просто близнецы, а сиамские, вместе сросшиеся. Иногда жутко становилось. Один начинает говорить, а второй фразу заканчивает. И сами этого не замечают. Их поодиночке видеть было дико. Ну, словно чего-то не хватает человеку, вроде руки или ноги. С новичками знаешь как развлекались? Спорили, что один брат угадает, где сейчас второй и что делает. Ни разу не проиграли. В общем... Да жутко это, чего уж там. Я бы вот так не хотела. А с другой стороны – завидно.
Вейр молчала, глядя на перевернутую фотографию. Пыталась представить, как это, когда тебя двое – и не могла. Слышать о таком она тоже слышала. Но воочию не видела ни разу. А собственной фантазии представить не хватало.
Где сейчас Бес спрашивать она не стала. И без объяснений все было понятно.
***
Бравый гвардеец, подпрыгнув на добрых полтора метра, каким-то невероятным образом умудрился уже в воздухе крутануть «вертушку», впечатав подошву своего ботинка точнехонько противнику в переносицу. Яростный Мститель отлетел к другой стене, врезавшись в бетон, оставив в нем ощутимую вмятину, от которой зазмеились трещины. И тихо сполз на пол, удивленно тряся гладко выбритой башкой.
«Я знаю все твои планы, – заверил его Сияющий, успешно приземлившись и почему-то оставаясь на корточках, опираясь на ладонь. Что он собирался делать дальше, было непонятно. – Можешь попрощаться с ними. Ты выйдешь отсюда только через мой труп!»
«Ты слишком самоуверен! – для человека, только что спиной выбившего в стене приличную каверну, говорил Мститель вполне бодро. И на ноги поднимался довольно резво. – У меня есть пара тузов в кармане...».
– Лазерная винтовка в заднице? – предположил кто-то.
– Не-е, тебе же говорили, что его энергетические поля искажают лазерные лучи. Или чего? Когда сам палит, не искажают что ли?
– Может, какие-нибудь гранаты из антиматерии?
– Такими он Судью прикончил. Думаешь, второй раз сработает?
Мститель вставал и вставал под тяжелую, тягучую, угрожающую музыку. Кровь ручьями стекала с раны на лбу, собираясь каплями на подбородке. Собственно, это было странно, потому что ботинком его припечатало в лоб, а в стену он влетел затылком. Зато красиво. Черные глаза на фоне алых струек горели особенно зловеще.
«Твоя самоуверенность тебя погубит!» – закончил свою мысль злодей и жутко расхохотался.
– А я вчера видел, – лениво подал голос Яр, – он сейчас...
– Заткнись! – рявкнуло сразу несколько глоток.
Музыка стала громче, давя на уши почти физически ощутимой тяжестью. Камера отъехала, отлипнув, наконец-то, от мрачных глаз Мстителя. А он сам выпрямился во весь рост. Его кожа спереди как будто лопнула по шву – от лба, до, наверное, промежности. Точно разглядеть, где заканчивается «шов», помешали клочья одежды, разлетевшиеся во все стороны. Но и разглядывать, как именно распополамило Мстителя, было некогда. Потому что из него, разрывая когтями куски плоти, полезло что-то зубастой и когтистое, одновременно смахивающее на крокодила, свинью и крысу.
Парни взвыли от восторга. Кто-то даже зааплодировал.
«Ты не испугаешь меня, акшара! Со мной вся сила правды!». Сияющий тоже наконец-то выпрямился из своей странной стойки, и смело глянул на врага, гордо подняв подбородок. В его глазах отражался свет правды...
А поперек лица появились титры, сообщающие, что двести тридцать седьмая серия «Пламенеющих сердец» закончилась. И продолжение, дорогие зрители, будет только завтра. По экрану замелькали кадры анонса, утверждающие, что акшара, превратившийся в монстра, снова разнесет половину города. На этот раз с помощью светящихся когтей и дикой убойной мощи хвоста.
В комнате такую перспективу встретили с восторгом, под улюлюканье и предложения, чем можно заменить хвост и почему новое орудие будет гораздо эффективнее. Несомненно, акшара, сидящие по эту сторону экрана, гораздо лучше Мстителя знали, как использовать весь ресурс генномодифицированного тела.
Дем отхлебнул сок, который по вкусу напоминал ослиную мочу. Он сам не понимал, зачем он его пьет. Не иначе как из упрямства. Но сегодня ему все, что попадало в рот, напоминало либо кошачье дерьмо, либо мочу. Так что, никой альтернативы не наблюдалось.
– Дем, тебя Тир вызывает.
Вид у Иза, стоявшего в дверном проеме, был не слишком довольный. Наверное, сам он у кепа уже успел побывать и теперь наслаждался своей законной порцией начальственной любви.
– На хера? – поинтересовался Дем, выбираясь из кресла.
Впрочем, особого интереса он не испытывал. Вызывает, значит, понадобился. Главное, не забыть прихватить с собой вазелин. В любом случае пригодится.
– Прости, мамочка, забыл спросить, – покаялся Из.
С таким же успехом он мог привесить над своей выбритой до зеркального блеска макушкой светящуюся надпись: «Я брешу, как дышу!». Но докапываться до него Дем не стал. На кой черт? Понятно, что опять какое-то дерьмо случилось. И разгребающим сегодня назначили Иза. Так на фига парня еще больше нервировать? Лейтенант просто хлопнул лысого по плечу, выражая свое полное сочувствие, и поплелся на правеж. И вот ведь затыка: никакой вины он за собой не чувствовал. Просто не успел еще ничего накосячить. А задница все равно ныла в предчувствии большого и толстого капитанского... гнева.
Предчувствия его редко обманывали. В этом он убедился, стоило переступить порог начальственного кабинета. Тир на него даже не посмотрел, прячась за монитором. Зато лоб его багровел, как будто у капитана температура поднялась. Значит, либо гневаться изволит, либо должен сделать дело чуть приятнее, чем получить ножом по яйцам.
– Вчера днем у тебя наша док была? – с места в карьер начал кеп, даже не соизволив выслушать его приветствия.
Дем промолчал, пожав плечами. Собственно, что он мог сказать? Была. Но он ее не приглашал.
– Говорят, она из твоей гребанной комнаты вылетела так, как будто за ней ракшасы гнались? – гнул свое Тир.
Лейтенант молчал. Как она там выглядела, его интересовало мало. Он четко знал только одно: если у докторицы хватит ума еще раз появиться рядом с ним, то выглядеть она будет еще хуже. Гораздо хуже.
– Что у вас там было?
– Ничего, – сказал Дем.
Во-первых, появилась возможность, ответить хоть что-то определенное. А, во-вторых, капитан слишком сильно не любил задавать вопросы в пустоту. По его мнению, подчиненные обязаны отвечать четко и по существу. Иначе это плохие подчиненные. Нуждающиеся в прочистке мозгов и паре уроков хороших манер. А Дем и без профилактики чувствовал себя так, словно его пропылесосили изнутри, а снаружи прогладили катком.
– А раз ничего не было, то какого хрена она просит именно тебя в охранники? – рявкнул Тир, со всей дури саданув кулаком по столу.
– Чего? – вытаращился на него Дем.
Конечно, пучить глаза следовало исключительно от избытка служебного рвения, а не от удивления. Но когда реально отваливается челюсть, то гребанная субординация идет лесом.
– Того! – гавкнул капитан и провел пятерней по волосам. Нервничал мужик – и сильно. – Короче, мне все это дерьмо уже поперек глотки встало. Закормил ты меня, выблевывать замучился. От патрулирования ты временно отстранен. Твою роту переформирую на усиление. В твоем распоряжении остается отделение Власа. Считай себя прикрепленным к доку. Поможешь ей с обустройством. Вещи там и все такое. И охрана, само собой. Если у нее хоть один волосок колыхнётся, то я... В общем, сам понимаешь, не маленький.
– И... надолго? – выдавил Дем, хотя и это ему стоило таких усилий, что даже затылок вспотел.
– Пока, мать твою, у тебя мозги на место не встанут! – снова сорвался на ор Тир. – Мне гребанные самоубийцы на улице не нужны! – капитан задержал дыхание, тяжело двинув челюстью, и выдохнул через нос. – Короче, вернешься, когда я буду уверен, что ты в порядке.
«Никогда, значит. Дерьмо...». Дем развернулся, и едва не чеканя шаг, вышел из кабинета. Правда, разрешения он на это спросить забыл. Но вот на такие нюансы ему было откровенно насрать.
Глава седьмая
